2
Бильба воображала несколько вариантов того, как мог пройти этот вечер. Ни один из них не был связан с гигантским татуированным гномом, сидящим сейчас за её столом и поедающим ужин, на приготовление которого она потратила целый день. Для Фрама. Не для этого, как там его зовут. Кстати, как там его зовут? Дарлин? Дрилин? Тупой-идиот-который-испортил-её-свидание? Как бы его ни звали, он определенно не должен сидеть за ее столом и есть ее еду, пока она сидит на соседнем стуле и отчаянно пытается решить, как избавиться от него до прихода Фрама.
Она похолодела от одной только мысли об этом. Что подумает Фрам, если появится прямо сейчас и увидит в её доме странного гнома? Что подумают ее соседи? Было достаточно плохо, остаться наедине с другим хоббитом, не говоря уже о незнакомом гноме С Фрамом она планировала оставить двери и окна открытыми, может быть, даже предложить поесть на улице, для соблюдения приличий. Если в дальнейшем все сложится, хотя она, конечно, не загадывала так далеко вперед, то можно было бы попросить Присциллу сопровождать их. Когда появился Дрю-как-его-там-звали, она была так ошеломлена, что не отреагировала. Даже когда он вошел и закрыл за собой дверь, даже когда ей пришло в голову, что она так и не открывала окна, потому что хотела насладиться восхитительными запахами внутри, а теперь кто-нибудь мог увидеть, как он пришел, и ее репутация будет полностью разрушена, и ни Фрам, ни ее соседи никогда больше не заговорят с ней!
Пискнув от ужаса она вскочила на ноги, намереваясь немедленно бежать из дома. Она отправится за следопытами или вышибалами. Она будет настаивать на том, что этот проклятый гном ворвался внутрь её норы, и Бильба немедленно в ужасе убежала. И конечно не сделала ничего идиотского, например, не впустила в свой дом незнакомца, и совершенно точно не осталась с ним наедине, когда, как наверняка подметила бы Лобелия, могло произойти все, что угодно. Она успела сделать буквально пару шагов, как раздался еще один стук в дверь, пригвоздивший ее к месту. Бильба сложила руки перед лицом, холод пробежал по телу. Фрам, это должно быть был Фрам. Она слишком медлила, а теперь он был здесь, и как, черт возьми, она объяснит это? Стук раздался снова и глупый, безмозглый гном, чьей единственной целью в жизни очевидно было все портить, удивленно поднял бровь. —В дверь стучат. Она ненавидела его. Она никогда раньше никого не ненавидела, поэтому не была до конца уверена, каково это, но была вполне уверена, что именно это чувствовала к нему в данный момент. Ей хотелось, чтобы он вспыхнул ярким пламенем и превратился в маленькую горстку пепла, которую она могла бы смахнуть под ковер, чтобы Фрам не заметил. Ей пришлось прикусить язык, боль прояснила голову за долю секунды до того, как Бильба успела высказать мерзкие, нецивилизованные, но довольно впечатляющие по размаху и выразительности комментарии, касательно гнома. Будь прокляты ее чертовы манеры!
Она сглотнула гигантский ком, казалось, застрявший у нее в горле, и протопала вниз по коридору, так сердито, что ноги издавали легкий шум, ударяясь о пол. Подойдя к двери она дрожащей рукой взялась за ручку, все еще не понимая, что хочет сказать, и распахнула ее, вспомнив лишь в последнюю секунду, что нужно попытаться улыбнуться. —Фрам! Я так... —её голос затих. В дверях стоял вовсе не Фрам. Это было ещё один проклятый гном. Он был старше первого, и, по крайней мере, не походил на сумасшедшего убийцу (которого, опять же, она так благоразумно впустила в дом). С седыми волосами и добродушным старческим лицом, она ожидала бы увидеть его окруженным маленькими детей, читающим им сказку. Не на своем пороге, для того, чтобы разрушить любой шанс на создание отношений, который она могла бы иметь. . Он поклонился.
Балин, к вашим услугам. Годами укоренившиеся манеры заставили Бильбу немедленно присесть в реверансе, ее руки безукоризненно расправили юбку, несмотря на кипящую ярость. — Бильба Бэггинс, к вашим. Гном кивнул и зашёл в дом, точно так же как и первый. Неужели она забыла о том, что ее дом стал местом публичных встреч? По крайней мере этот не насмехался над ней, как предыдущий. В дверях кухни послышались шаги. —Двалин! — воскликнул Балин. Бильба наблюдала, как эти двое стукнулись лбами друг о друга, и хруст от удара костей заставил ее непроизвольно вздрогнуть от сочувствия. Может быть, это объясняло проблему: у них просто было повреждение мозга. Ну, по крайней мере, теперь она знала имя этого страшного типа. Двалин повел Балина обратно за стол, и Бильба испустила тихий стон отчаяния. К тому времени, как появится Фрам, все это исчезнет, вся её усердная работа, будет съедена парой гномов с поврежденным мозгом. Она сделала несколько шагов в сторону кухни, надеясь что, возможно, ей удастся сохранить немного еды, когда два резких стука сотрясли дверь позади нее. Лучше бы это был Фрам. Может быть, если она скажет ему, что они были ее родственниками... очень-очень дальним родственниками со стороны бабушки троюродного брата сестры ее матери? Не выйдет, потому что Фрам абсолютно точно не захочет ухаживать за хоббитом, которая состоит в родстве с гномами, неважно насколько дальнем. Это было бы странно, а Фрама и его семью едва ли можно было назвать странными. Признавая поражение Бильба опустила плечи. Она действительно не знала, что сказать. Опустив голову, она протянула руку и быстро распахнула дверь, словно срывая повязку с раны. Еще два гнома весело уставились на нее из дверного проема. Первой мимолетной мыслью Бильбы было то, что она никогда не думала, что гномы могут быть так привлекательны. Вторая, почти истерическая, мысль была о том, сколько же гномов собирается появиться сегодня у ее двери? Двое парней поклонились и почти одновременно голосом, который говорил о годах общей практики, объявили: —Фили! —И Кили! —К вашим услугам!
У обоих в руках было невероятное количество оружия, которое они, очевидно, сняли перед тем как постучать. Когда гномы шагнули за порог, никто, очевидно, не собирался сегодня спрашивать разрешения войти, Кили, или, по крайней мере, она думала что это он, сделал движение, как будто собирался передать ей оружие, но передумал, получив от Фили локтем под ребра. Вместо этого он одарил ее, как ему, вероятно казалось, обаятельной улыбкой и сбросил все на пол рядом с дверью. Бильба вздрогнула от сочувствия к половицам После чего гном прошел мимо и принялся чистить сапоги о сундук с приданым ее матери. В любой другой день она непременно бы возмутилась, но к этому моменту была уже настолько ошеломлена, что просто впала в странное оцепенение и смотрела, как они исчезают в коридоре, направляясь к остальным. Это был просто сон. Конечно же, всё так и было. В конце концов, это был очень длинный день. Очевидно, она просто заснула за работой. С минуты на минуту Фрам постучит в дверь и разбудит ее. Она откроет глаза и увидит чистую, без единого гнома кухню, великолепный ужин и свою будущую любовь, ожидающую на пороге. Да, это был всего лишь сон. Она закрыла дверь и пошла обратно в кухню и столовую почти в полубессознательном состоянии. И даже не удивилась, снова услышав стук в дверь, прежде чем успела дойти. В конце концов, это был всего лишь сон. Она развернулась, вернулась назад и распахнула дверь, абсолютно готовая встретиться лицом к лицу с драконом, людоедом, троллем или чем-то еще, чем решит удивить ее подсознание. Нельзя упрекнуть её в том, что среди всего того, что она ожидала увидеть, не было ни одного гнома и ни одного волшебника. Хотя, если быть честной, она, вероятно, должна была об этом подумать.
К счастью, Бильба всегда была ловким хоббитом и едва успела отпрыгнуть от падающей ватаги гномов. К сожалению, несмотря на всю свою ловкость, она никогда не была особенно удачливой и все-таки умудрялась потерять равновесие и сильно ударяться о землю. Боль пронзила её локти. Боль—та, единственная вещь, которой быть не может во сне. То есть, как ни ужасна была эта мысль, она не спала. Послышался шум, когда группа на полу попыталась распутаться. Гэндальф обошел их и опустился на колени, чтобы помочь подняться. Неужели она действительно смогла убедить себя, что Гэндальф этим утром передумал и решил оставить ее в покое? Ей следовало бы знать его лучше. На самом деле тут нечего было и думать; Бильбе нужно было запрыгнуть обратно в повозку и вообще сбежать из Хоббитона. Достаточно надолго, чтобы, если ей очень повезет, он решил, что она умерла. —Гэндальф, — прошипела она, когда тот помог ей подняться. –Что это такое? Почему все эти гномы в моем доме?
Это я пригласил их, конечно, — сказал он, поднимаясь во весь рост. —Ты же не думаешь, что они пришли сами по себе, не так ли? С этими словами он повернулся и быстро зашагал по коридору, а остальные последовали за ним. Большинство из них останавливались и кивали ей, представляясь на ходу, но было маловероятно, что она когда-нибудь вспомнит хотя бы половину их имен. Ну, кроме Фи ... Фали и Бали? Фели и Кели? Ладно, даже их имён она не вспомнит. Теперь из ее кухни и столовой доносились громкие крики и общий бедлам. Бильба вздохнула, подошла к стулу у двери и тяжело опустилась на него. Она вытянула ноги перед собой и ударилась головой о стену позади. Возможно, она была слишком сурова к своей матери. Возможно, Белладонна тоже стала жертвой обстоятельств, когда Гэндальф появлялся на пороге ее дома и не оставлял ей иного выбора, кроме как принять участие в приключении. Бильба почувствовала к ней жалость, хотя и не такую сильную, как к себе самой. Грохот, донесшийся из кухни, заставил ее снова встать на ноги, тело напряглось. Лучше бы это был не мамин фарфор. Она протопала по коридору, намереваясь, возможно, вытащить свой меч и прогнать их всех с обнажённые лезвием. Конечно, оружие было совсем не высокого качества, да и мечом оно было лишь с её точки зрения. Люди, а возможно, и гномы, скорее всего назвали бы его славным кинжалом, но, несмотря это, он был острым и в буквальном смысле пронзительным. Эта мысль согревала ее, когда она завернула за угол и чуть не разбила голову об одну из своих лучших тарелок, пролетевшей мимо ее лица. С ужасом она проследила за ней и увидела, как этот, как его там, темноволосый симпатичный гном, поймал её и отправил в кухню. Через мгновение мимо пролетело второе блюдо, и она обернулась, чтобы увидеть, как белокурый симпатичный гном бросает еще больше тарелок, ловя их от кого-то из столовой.
Она убьет их. Она действительно убьет их и похоронит у себя во дворе. Тогда ее сад будет прекрасно цвести все лето, и все будут удивляться, как она это сделала, а она просто улыбнется и скажет, что это старая семейная тайна и никто никогда не узнает в чём дело. Еще одна тарелка полетела мимо, и ее рука метнулась вперед и поймала ее, не задумываясь. Белокурый симпатичный гном выглядел впечатленным, но, прежде чем она смогла что-то сказать ему, она услышала звук столовых приборов, которыми стучали так что было похоже, что какие-то идиоты играют в бой на мечах. Она побежала на этот возмутительный звук, хлопая тарелкой по груди темноволосого симпатичного гнома, не обращая внимания на то, насколько широкой и твердой была упомянутая грудь. Бильба повернула за угол и резко остановилась, увидев, как гномы стучат ее ножами и вилками по столу. Еще одно блюдо промелькнуло над ее головой, и она поняла, что два болвана в коридоре очевидно снова принялись за свое. —Немедленно прекратите! —приказала она, — Вы их затупите! —О, —с беспокойство сказал один из гномов — Вы слышите, парни? Мы затупим ножи. По-видимому, это была своего рода кодовая фраза, поскольку она быстро отправила всех гномов в подозрительно слаженный танец и песню, единственная цель которых, казалось, заключалась в том, чтобы разозлить ее как можно сильнее и заставить предпринять нечто решительное. К несчастью для них, Бильба уже очень, очень давно сдерживала себя. Теперь она действительно собиралась достать свой меч.
Развернувшись на каблуках, она прошла мимо гнома, швырнувшего в воздух ее лучшую салатницу, и потопала по коридору. Добравшись до своей комнаты она опустилась на колени в изножье кровати и с надеждой распахнула сундук. Потребовалось несколько секунд, чтобы откопать его, но наконец, она извлекла меч, спрятанный на самом дне. Или очень длинный кинжал. Как бы то ни было, главное: он был острым. А ещё он был старым, в плохом состоянии и ужасного качества, но это было лучшее, что могла достать ее мать. и, в данный момент, она была рада ему. Рукоятка удобно легла в ее руку, прохладная, обтянутая кожей и металлом. Вес почти не ощущался, когда она повернулась, чтобы вернуться в кухню. Бильба держала его опущенным сбоку, готовая использовать, как только понадобится. В дверь постучали как раз в тот момент, когда она проходила мимо нее, и Бильба резко развернулась к ней лицом. Ей повезло что Фрам пришёл сейчас, как раз вовремя, чтобы увидеть ее с мечом в руке. —Ну, — почти истерически вопрошал ее разум, —а почему бы и нет? Вряд ли отряд гномов, вторгшийся в ее дом, мог остаться незамеченным. Ее репутация уже была подорвана, так что можно было уверенно не обращать на неё внимания. Бильба схватилась за ручку и рывком распахнула дверь, открыв рот, чтобы сказать что-то остроумное и блестящее, и дать понять Фраму сколь многое он упустит, осуждая её. Слова замерли у нее в горле. Темноволосый симпатичный гном и белокурый симпатичный гном не имели ничего общего с гномом, стоящим в данный момент на пороге её дома. Он возвышался над ней, высокий даже для гнома, с волевым подбородком и пронзительными сапфирово-голубыми глазами. Он был широкоплечим и мощным, с коротко подстриженной бородой и волосами, которые, хоть и были длиннее и волнистее, чем могла мечтать Присцилла, ничем не портили его мужественного вида, что буквально сочился из каждой клетки тела. Короче говоря, от него захватывало дух. Самый красивый и привлекательный гном, которого она когда-либо встречала, до такой степени, что все слова, на всех пяти языках, буквально вылетели из ее головы. А потом он открыл рот и всё испортил. Его глаза остановились на ее мече, когда она открыла дверь, в них заплясало веселье, и он лениво улыбнулся ей. —Мне кажется, ты должна отдать это взрослому, прежде чем навредишь себе. Что-то внутри нее щелкнуло, и это было удивительно, так как она не думала, что там что-то осталось, чтобы сломаться. Бильба отреагировала, прежде чем успела подумала. Она дала ему пощечину.
Хлопок ее ладони эхом разнесся по прихожей. Она услышала сдавленный звук позади себя и запоздало поняла, что остальные гномы вышли в коридор, чтобы поприветствовать вновь прибывшего
Тот, в свою очередь, смотрел на нее широко раскрытыми глазами. Бильба резко отдернула руку, ладонь жгло, и она почувствовала, как жар заливает лицо. Сделав шаг вперед, она поднырнула под его локоть и вышла за дверь. Он не пытался остановить её, хотя она не могла точно сказать, было ли это из-за меча, который она все еще сжимала в руке, или из-за шока от того, что она ударила его по лицу, что он безусловно заслужил. Несмотря на это, никто не пытался остановить ее, когда она шла по дорожке, кончик ее меча тащился по грязи, а лицо горело. Она брала свои слова обратно. Он не был красив, хорошенькие гномы были в тысячу раз красивее, даже без такого глубокого голоса, почти вибрировавшего в ее костях, пока он говорил. Он был таким же ослом, как и все остальные, и Бильба искренне надеялась, что они все вспыхнут синим пламенем и станут кучками пепла, которые она сможет вымести через парадную дверь. Ну ... может быть, не тот темноволосый красавец...или белокурый симпатяга. Они были самыми несносными из всех них. И они были молоды, это очевидно, так что все еще оставалась надежда, что они смогут избежать безумия остальных. Она пожалела, что ударила его левой рукой. Она должна была использовать правую. Ту, что сжимала меч.