Последнее прощание
Как я здесь оказался? Он задается вопросом, с трудом продвигаясь вперед, движимый непреодолимым чувством опасности, которое Джон не может искоренить из глубины своего существа. Это примитивный страх, как будто все вокруг него может быть вероятной угрозой, и он не может сделать ничего, кроме как наблюдать, как его мир, его жизнь исчезают .
Он резко просыпается, хватая ртом воздух. Рядом с ним Дени встряхивается и следует за ним, сначала с головокружением, а затем в панике, когда замечает слезы на его щеках.
«Джон, Джон», - она протягивает к нему руку и гладит его по спине, стараясь не привлекать внимания охранников снаружи.
Ее успокаивающий голос подобен факелу среди темноты, которую он представляет себе как туннели, по которым они пересекли Кварт. Он отводит взгляд, чтобы встретиться с ней, и находит ее живой, существующей и реальной рядом с собой. Он спешит обхватить ее лицо, чтобы убедиться, что он видит. Когда он делает это, руки Дэни смыкаются вокруг его запястий, и он чувствует, как смятение повторяется в его пульсе.
«Тебе приснился кошмар?» - спрашивает она его наконец.
Брови Джона выгибаются от боли, а глаза блестят от непролитых слез в подтверждение. Дейенерис выдыхает с грустью.
Она заставляет его лечь ей на грудь и накрывает их одеялом.
«Ты мне о них расскажешь ?»
Он никогда никому об этом не рассказывает и избегает говорить с ней о том, как он видит ее мертвой в каждом из них. Иногда тронный зал, который, как бы ужасен он ни был, лучше тех, где он находит ее тело, покоящееся на лугу, с цветами и бабочками вокруг. Первое произошло, и, бодрствуя, он знает, что это прошлое и никогда не вернется. Второе - повторяющийся сценарий, который он представлял себе в те два года, когда считал ее мертвой.
Его страх - то, что еще не произошло, всегда может произойти.
«Они разные, и все они одинаковые», - признается он мучительным голосом. «Я теряю тебя во всех них».
Дэни тоскует по нему. Она целует его в лоб и избегает собственных слез.
«Ты не можешь потерять меня. Это невозможно», - уверяет она, яростно честно говоря об этом. Даже когда ее не станет, она будет с ним. Ее сердце навсегда принадлежит ему.
«Это так», - возражает он, останавливая руку, нежно ласкавшую шрамы на его груди и животе, и поворачиваясь, чтобы посмотреть на нее с искренним опасением. «Я уже терял тебя раньше. Я терял тебя с самого начала».
«И ты снова меня нашел», - вспоминает она его с такой же решимостью; их упрямство - вот где они всегда спотыкаются. «Мы находим друг друга, каждый раз».
Она медленно целует его в губы, и он принимает поцелуй с отчаянием. Он жаждет безопасности.
«Спой мне», - просит он ее, немного смущаясь своего требования. «Я хочу услышать твой голос», - объясняет он. Более того, он хочет вернуться в хижину, в те ночи, когда он просыпался с ней, напевая ей песенку, пока она кормила их сына. Самый красивый вид.
Она не может не улыбнуться. Дейенерис кивает и возвращает их на свои места.
Затем она начала петь.
«Я любил девушку, рыжую, как осень, с закатом в волосах.
Я любил девушку, прекрасную, как лето, с солнечными лучами в волосах.
Я любил девушку, белую как зима, с лунным сиянием в волосах.
Я люблю-,"
«Стоп», - говорит Джон. «Seasons of my love» - грустная песня».
«Это мило», - возражает ему Дени. «Последняя дева - весна, и она - его истинная, последняя любовь».
От них не ускользнуло совпадение этой песни с историей любви Джона. Волосы цвета заката, волосы цвета солнечного света и волосы цвета лунного света.
« Я люблю девушку, нежную, как весна, с полумесяцем в волосах, », - заканчивает песню Дени. «Разве ты не видишь? Четвертая девушка - его дитя, рожденное лунной девушкой».
Он не замечал этого до сих пор. Для него это все еще грустно, но со сладким привкусом.
«У нашей девочки есть волосы цвета лунного света», - говорит он ей.
"У нее есть », - соглашается Дени. Не имела, а имеет.
Они остаются неподвижными в уютной тишине, пока его рука не находит свой путь к ее центру. Дэни раздвигает ноги, чтобы дать ему доступ почти мгновенно, и он находит утешение в чувстве того, что она имеет его. Его жену. Его королеву.
Дэни сразу же засыпает, заставляя его чувствовать себя виноватым за то, что он умилостивил эту позднюю встречу. Он ищет предметы, чтобы очистить внутреннюю часть ее бедер, прежде чем снова заснуть, в то время как навязчивая мысль о девушке с волосами в форме полумесяца преследует его разум.
**********
«Ты все еще хочешь ее голову?» - спрашивает Джон у Дени, глядя на красную женщину из окна их комнаты. Она бродит по поселению без всякой цели и в то же время со всеми причинами, которые она не называет.
Дейенерис вспоминает, как Кинвара заставила мужа убить их ребенка, а затем умерла, осознав свою ошибку. Совершенно другая женщина, нежели слепо-верная жрица, которой она является сейчас.
«Она терпела тысячи лет, - отвечает она. - Ни меч, ни огонь больше не могут ее достать».
«То, что она здесь, должно что-то значить», - настаивает Джон.
Дэни встает с кровати и встает позади них, чтобы разделить вид. Кинвара прогуливалась по рынку, а стражники следовали за ней по пятам.
«Скоро узнаем», - говорит она печальным голосом.
День - это весь мир, который им дан, чтобы насладиться новизной брака, хотя они вели спокойное существование во время своего пребывания на Наате, и вся концепция была им известна. Дени хранила свое свадебное платье и корону в большом сундуке, который, как она надеялась, не затеряется, как тот, что в Драконьем Камне. Когда она видит, как Джон наряжается для этого дня, она задается вопросом, хотела бы она сохранить это после того, как ее не станет. Сама эта мысль просто делает ее несчастной.
Конечно, он замечает ее уныние, даже когда его собственного, кажется, достаточно для обоих. Прежде чем она успела открыть дверь, чтобы покинуть их маленький рай, рука Джона останавливает ее.
Он обнимает ее инвазивным, но привычным образом, обхватывая ее лицо руками, как он всегда это делает, мягко и медленно, словно увековечивая момент во времени. Дэни не может сделать ничего, кроме как ответить ему улыбкой.
«Что?» - спрашивает она наполовину шутливо, наполовину обеспокоенно.
При такой близости оба могут видеть все недостатки на лице друг друга. В то время как Дэни наблюдает за этими линиями и уколами с некоторой озабоченностью состоянием своего ума, он лелеет эти отметины как воспоминание о жизни, которая у них еще есть.
«Спасибо», - шепчет он.
Дэни хмурится в замешательстве.
"За что?"
За то, что ты вернулась ко мне , он бы начал с того, что дал мне второй шанс, когда я его не заслуживала. За ребенка, которого ты мне подарила. За твою выносливость . И он мог бы продолжать, но они бы никогда не вышли из комнаты, как бы хорош ни был этот план для него.
«За все», - продолжает он с апатично улыбкой, - «я люблю тебя».
Он толкает ее к себе, положив руку ей на поясницу, пока Дэни держится за его руки. Это болезненно медленное и нежное движение, их лица игриво соприкасаются, прежде чем их губы встречаются в поцелуях, которые кажутся бесконечными, но недостаточными для них обоих.
«Я буду любить тебя до конца дней», - говорит она ему снова и снова.
**********
Это странная группа людей, объединенных общей целью.
Хоть союз Таргариенов и принес столь необходимое облегчение, все еще есть безжалостный враг, ожидающий успеха.
Мира работает с Сэмвеллом, несмотря на сопутствующий ущерб ее разуму после того, что произошло за Стеной. Они объединяют части, и когда они заканчивают, Кинвара поздравляет их от входа в комнату Сэма.
Они собираются вокруг стола с картой в Большом зале на последней встрече перед новой кампанией.
Мира делает глубокий вдох, пытаясь сосредоточиться на том, что она сейчас видит в своем сознании, и начинает рассказывать все.
«Это началось так, как начинаются все истории, где-то происходит что-то, что меняет все, и с этого момента мы просто фигуры на доске, которые двигают невидимые руки. Р'глор - это действие, а Ворон - это реакция», - говорит она, глядя на Дейенерис. «Красная комета вспыхнула в небе, и тебе было даровано три дракона, поэтому он тоже двинулся на Север».
Сэмвелл вмешивается: «Р'глор создал его, чтобы он истощил свою собственную силу, поэтому каждый раз, когда он движется, Рейвен движется вместе с ним, это просто неизбежно».
Дейенерис моргает, когда чувствует на себе взгляды всех вокруг. Воспоминания в ее сознании о Ледяном замке в Землях Вечной Зимы начинают проливать свет на новое значение.
«Итак, твой добрый господин дал Дейенерис этих драконов, для чего именно?» - спрашивает Даарио у Кинвары.
Кинвара теряет свою осмотрительность, а ее глаза сияют гордостью.
«Ты горячо веришь в нее, да, Даарио Нахарис?» - отвечает она, не дожидаясь ответа с его стороны, прежде чем обойти комнату и встать перед Дейенерис. «Дейенерис Бурерожденная - та, которая была обещана. Она пришла в этот мир, чтобы изменить его, и она это сделала».
«Но пришел также принц, которому эти две силы обещали поддерживать равновесие между ними и охранять Царство людей», - она намеревается повторить их первую встречу на балконах Великой Крепости, но на этот раз Джон останавливает ее руку, когда она поднимает руку, чтобы коснуться его лица. Кинвара улыбается. «Такие люди, как ты, рождаются только в определенное время. Тела, которые могут умереть сотнями смертей, но разум, который никогда не погибнет», - замечает она, прежде чем вернуться к Дейенерис. «Мой муж был таким. Непредсказуемым. Они делают то, что необходимо, когда приходит время».
Дэни усмехается, глядя на нее снизу вверх.
«Ты хочешь сказать, что была замужем за ним?» Она не может быть более удивлена. Человек, которого она помнит из того видения, не был Джоном, это точно.
«Не ревнуй, Дейенерис Бурерожденная. Те воспоминания давно забыты. Это не тот же человек, просто разум правильный».
Красная женщина удовлетворена созданным ею напряжением и возвращается на свое место.
«Когда красная комета горела в небесах, тебе была дарована великая сила, и поэтому он возбудился». Кинвара смотрит на точку на карте За Стеной. «В то время угроза была явно с этой стороны, так что...»
«Крастер», - перебил ее Сэмвелл, чувствуя, что эта часть повествования принадлежит ему. «С разрушением крепости Крастера и его исчезновением поток драконьих младенцев был прерван для его руки...»
В этот момент Дени и Джон отступают и едва не налетают друг на друга.
«Нет», - Джон не мог в это поверить. «Крастер...»
«Он был сыном Эймона», - с тревогой подтвердил Сэмвелл. Были вещи, которые они просто не могли изменить. «Джилли и мои сыновья - драконьи семена», - подтвердил он.
Знал ли мейстер Эймон? Оба бывших члена Ночного Дозора удивляются сами себе. Ни один человек не избежит этого временного существования без греха, они знают. И будучи Таргариеном, он не был величайшим грешником из них.
«Как я уже сказала», - перебивает Кинвара, - «равновесие, вы просто приносите равновесие, и его нужно было остановить».
«Он, кто?» - впервые говорит Джендри.
«Король Ночи был его творением», - отвечает Мира, - «Но Стена держала его вдали. Он кормил свою армию этими детьми, пока поток не прекратился, когда умер Крастер. Король Ночи разгневался и начал использовать тварей в качестве своих солдат. Он хотел добраться до Ворона, а Ворон хотел пересечь Стену».
«Каждый раз, когда он выбирает нового воина, он попадает в ловушку Семи Заклинаний», - продолжил Сэм. «Однажды он выбрал Бриндена, но он также взял его сущность, его память, все, чем был Бринден, он присвоил это». Он поднимает взгляд, чтобы посмотреть на Джона, потрясенный. «Он сделал то же самое с Браном».
«Но Бран не был убит», - отвечает Джон.
«Он был», - говорит Мира, в ее глазах была та же боль, что и у Джона. «Я видела его останки в пещере. Он... он никогда не покидал пещеру со мной».
Теперь все, кто знал Брана, в шоке посмотрели на нее.
«То, что я там увидела, мы не могли видеть или, лучше сказать, то, что мы верили видеть. Я видела себя, тащащей пустые сани. Я видела, - она останавливается, прежде чем мельком взглянуть на лицо Джона, - я видела, как он снял магию стены, чтобы ты мог возродиться».
Джон молча ахнул, вспомнив, что однажды сказала ему Дени.
«Я увидела пустой стул и людей, которые вокруг него дерутся». Ее брови хмурятся, когда она вспоминает последний увиденный ею образ. «Я увидела людей вокруг кого-то, кто никогда там не был. Мы думали, что это Бран, но...»
«Я знаю, что ты описываешь»,
«Я знаю, что ты описываешь», - говорит Дейенерис. «Я знаю, как это выглядит, когда он не использует чье-то чужое лицо, чей-то чужой...образ».
Ее мысли возвращаются в то место, куда ее привел Бринден. Их много. Она не может объяснить, что это такое, и при этом выдавать себя за здравомыслящего человека.
«Давайте перейдем к той части, где мы победим эту тварь», - он пристально смотрит на Дени, - «тварь, которая напала на тебя».
Мира смотрит на свои сложенные руки, прежде чем снова заговорить.
«Арья Старк была безликим человеком. Она обучалась в Браавосе и некоторое время служила ордену. Однако она нарушила клятву и была ими выслежена. Один из них, которого звали Бродяга, пришел к Арье и попытался убить ее. Произошло то, что Арья убила ее, не понимая, что убивает себя». На это заявление Джендри смотрит на нее с недоумением. «Вы не можете просто убить безликого человека. Они захватывают ваш разум, вашу личность. Подобным образом Ворон присваивает себе разум своего хозяина». Она смотрит на Джона и Джендри. «Она верила, что это была Арья Старк. И в каком-то смысле она все еще была ею».
Она старается не дать им поверить, что их время с Арьей было напрасным.
«Какое отношение ко всему этому имеет Арья?» - спрашивает Джон.
«Мы не можем победить безликих людей. Мы должны привлечь их на свою сторону», - объясняет она. «Они служат Богу Смерти, но когда Арья убила Короля Ночи, Ворон заставил их поверить, что он - истинный Бог Смерти».
«Бога смерти нет», - поясняет Дейенерис, игнорируя суровое выражение лица Кинвары.
«Если мы победим это новое творение Ворона, возможно, этого будет достаточно», - говорит Сэмвелл. «Мы должны показать им, что правда на нашей стороне».
«Какая правда?»
Тишина. Никто из них не знает, как выразить это словами, кроме Кинвары, которая смотрит на Дейенерис со знанием в глазах.
Дейенерис вздыхает.
«Р'глор», - отвечает она, - «я должна показать им, что Р'глор - победитель».
Джон так быстро поворачивает лицо, что становится больно.
«Как именно?»
«Победив их лидера. Я должен убить эту тварь».
Джон смотрит на Даарио, и между ними возникает взаимопонимание, которое остается незамеченным остальными.
«Что ж, это хорошая история, но нам все равно нужно идти на войну», - говорит Даарио, заканчивая мистические объяснения Миры, Сэма и Кинвары. «Моя рекомендация - наступление, мы не можем продолжать держать этих людей в поселениях, пока остальная часть континента вырезается теми, кто эти люди. У нас есть достаточно людей, четыре взрослых дракона и Дейенерис Таргариен. Этого должно быть достаточно».
Джон кивает.
«Мы пойдем вперед», - командует он и поднимает голову с серьезным выражением лица. «Мы больше ничего не можем сделать».
**********
Несмотря на долгое горе, которое омрачало сердце Джона на долгие месяцы, переживая потерю ребенка, о котором он и не подозревал, предательство последнего члена семьи и уход Дейенерис, король Вестероса хорошо справился с быстрым восстановлением городов, пострадавших от войны за освобождение, которая достигла кульминации, когда он положил конец всем восстаниям по всему континенту страхом, огнем и кровью. Конечно, закат одной войны всегда является рассветом другой, и на этот раз, даже если царило определенное чувство нормальности, враги все еще преобладали, готовые положить конец ситуации окончательно.
Уинтертаун - один из тех городов, которые лучше всего оправились после разграбления. Дейенерис была рада видеть, что дом, который она построила для семьи Бэнди, сохранился относительно нетронутым и достаточно безопасным, чтобы женщины были защищены от любой опасности. Один из ее страхов, когда в ее голове возникла идея навестить ее, - обнаружить ее беспомощной и прибегающей к неизвестно каким средствам, чтобы поддержать свою новую жизнь, поскольку без Винтерфелла ее работа служанки закончилась. Или так устало думала Дени.
Когда она приземлилась в руинах Винтерфелла, ее встречает группа солдат от имени Хоуленда Рида, которые сопровождают ее по улицам города. По-видимому, эффект становления королевой Семи Королевств заключается в том, что чем больше людей узнают, тем важнее, чтобы она была в безопасности. Джон не хотел, чтобы она уезжала, говоря ей, что с Бэнди, должно быть, все в порядке, потому что он позаботился о том, чтобы старые слуги получили новую работу и их потребности были удовлетворены. Джендри сказал то же самое, но ее душевное спокойствие не придет, пока она не увидит молодую девушку собственными глазами.
Ее муж был прав.
«У нас с леди Джейн есть немного портняжного дела», - рассказывает Бэнди, подавая Дейенерис чашку чая. Маленькая Шайра играет у нее на коленях с серебряными локонами ее волос. «Сначала было тяжело, мы все были очень напуганы тем, что произошло. Я имею в виду, те из нас, кто остался после атак мятежников, вернулись, и Винтерфелл просто исчез».
По какой-то причине, или, может быть, потому, что она провела годы, вспоминая свои действия в Королевской Гавани, Дейенерис думала о действиях Джона таким образом, которому не было объяснения. Все те дни, когда он подпитывал столько гнева, чтобы он продолжался по всему Вестеросу, это тот гнев и ярость, которые он должен был однажды положить конец в ней.
Она предполагает, что легче потушить чужой огонь, чем внутренний.
Если бы она была там, остановила бы она Джона? Да, это ответ. Но она бы его не убила.
«Я думала, что больше никогда тебя не увижу, королева Дейенерис», - говорит Бэнди после неловкого момента, когда никто из них не знает, как продолжить разговор.
«Я думала, что больше никогда не вернусь», - отвечает она, избегая взгляда и сосредоточившись на маленькой девочке. «Она очень выросла», - комментирует она с улыбкой, вспоминая, что Шайра, в некотором роде, та, кого она вернула к жизни. Дейенерис задается вопросом, есть ли еще магия в ее крови.
«Она очень сильна», - соглашается Бэнди, с обожанием глядя на девочку.
«Я рада, что у вас всех все хорошо», - начинает Дейенерис заканчивать короткую встречу, оттягивая назад ребенка с сестрой и вставая. «Я позабочусь о том, чтобы ты всегда была под охраной, Бэнди», - обещает она.
Бэнди улыбается и искренне надеется, что со временем она сама станет человеком, как Дейенерис Таргариен. Не королевой драконов, а той, кто полон решимости защитить свою собственную и передать такую доброту. Далеко и глубоко в ее памяти осталась диатриба ее отца против нее. И хотя она человек, который продолжает вызывать всевозможные эмоции, от страха до почтения, Бэнди собиралась помнить ее только по собственному опыту.
«Спасибо», - говорит она Дени, «Спасибо за все, что ты сделала для моей семьи и меня, включая то, что ты...» - она останавливается, чтобы указать на свои руки, из которых она увидела немного огня и магии. Она указывает на них, потому что не знает, как выразить это словами.
Дени вздыхает и слегка улыбается.
«Спасибо, что дала мне шкатулку Сансы», - Дейенерис отвечает ей тем же.
Воспоминание о ее неудавшейся попытке спасти Сансу, о чем Дейенерис узнала через Торго Нудхо, возвращается в сознание Бэнди. Воспоминание о леди Сансе, или королеве Сансе, как ее все еще называла леди Джейн, оказало похожее воздействие на сердца тех, кто мог ее помнить. Ненависть, с одной стороны, любовь, с другой, печаль время от времени и простое безразличие к тем, чья жизнь должна продолжаться, кого бы ни называли Королем Севера или Королем Вестероса.
«Мне жаль, что я солгала Серому Червю».
Дени понимающе поджимает губы.
«Тебе никогда не придется извиняться за то, что ты хочешь помочь», - отвечает она, беря ее свободную руку в свою и сжимая ее
Это последнее, что говорит ей Дейенерис. Улыбнувшись Шире и еще раз Бэнди, она прощается, и это последний раз, когда они видят друг друга.
***********
«Ваша светлость», - приветствует Дейенерис стражник, когда она пересекает ворота Большого зала. Она кивает и идет дальше, пока несколько других людей внутри повторяют приветствие. Она забыла, насколько привязаны к использованию были жители Вестероса, даже простые люди.
Она находит Джона, Даарио, Джендри и других генералов, занятых последним этапом планирования наступления, чтобы противостоять безликим людям и «Существу», как они начали называть ожившие останки Виктариона.
Прежде чем присоединиться к собранию, она просит одного из слуг приготовить ей лунный чай. Она часто пила его в те дни, чтобы предотвратить несчастный случай в решающий момент. Фейт была плохой игрой судьбы, а Дэджон своего рода наказанием, но в обоих случаях Дейенерис была доверена вера в то, что это невозможно. Она не может позволить себе снова упустить эту деталь, независимо от того, насколько она думает и верит, что ее тело больше не будет производить потомство.
Объяснив мужчинам, собравшимся вокруг стола с картой, важность содержания драконов высоко и на периферии, ее муж делает предложение, которое застает ее и всех остальных врасплох.
«Тебя нужно использовать как приманку, чтобы привести его к нам».
Все оборачиваются и смотрят на короля. Дени все еще пытается придумать ответ.
«Ты хочешь использовать свою жену как приманку?» - прохрипел Даарио.
«Он преследовал ее снова и снова, даже теперь, когда он просто ожившее существо без воли», - оправдывается Джон. Затем он и остальные смотрят на нее. «Это, конечно, если ваша светлость согласна».
Дэни улыбается ему в ответ, кивая в знак утешения. Это странно, и она чувствует, что у него на уме что-то еще, но она никогда не скажет «нет».
После окончания встречи им пора отправляться на следующую миссию в северных горах.
«Если ты не уверена, мы можем вернуться назад...», - начинает он, но она уже обрывает его своей решимостью.
«Мы не можем. Ты же знаешь, мы не можем», - шепчет она.
Джон вздыхает, почесывая лоб.
«Мы можем привести его », - предлагает он затем.
Мысль о Тэджоне там, она тошнит ее внутренности и наполняет ее отчаянием. Она хочет его. Ее тело болит и зовет его так же, как это было каждый раз, когда она теряла ребенка. И все же, его существование как сокровище, которым она не хочет делиться с остальным миром.
Все еще держа чашку чая, Дэни протягивает руку, чтобы погладить лицо Джона, которое по сравнению с ним холодное.
«Это последняя война, я вам обещаю».
По крайней мере, для него это была последняя война.
Джон подносит ее руку к губам, прежде чем украдкой взглянуть на то, что она пьет.
«Если это не сработает, я привяжу тебя к кораблю и отправлю обратно в Наат», - предупреждает он, прежде чем поцеловать ее в висок.
**********
В последний раз Джон видел людей из кланов очень давно, во время праздника урожая в Винтерфелле, когда Роберт Баратеон сделал лорда Эддарда своей рукой, и в то время, как он считает, все пошло наперекосяк для Старков. Он едва помнит, как оставил Сансу ответственной за их призыв на Великую войну, но они отказались от призыва, чтобы помочь слуге Королевы Драконов.
Они пролетают над заливом в качестве первого предупреждения об их присутствии, хотя для жителей деревни не должно быть сюрпризом, что драконы в конечном итоге достигли гор. Они приземляются на близлежащем поле, где воины окружают их мечами, щитами и топорами, готовые встретить любую угрозу, которую они могут счесть. Барристал шевелится и рычит на них, в то время как другие драконы двигают своими длинными хвостами с ранней осторожностью.
Джон смотрит на нее с беспокойством. Это будет нехорошо, он имеет в виду.
Он спускается вниз и говорит, положив руку на рукоять Длинного Когтя.
«Я король Эйгон Таргариен, - кричит он, глядя на мужчин и женщин, которые смотрят на него сердито и подозрительно. - Я пришел поговорить с лордом Вуллом».
«Гида», - напевает Дени, приказывая Джориону успокоиться, и ожидает, что его братья и сестры сделают то же самое.
Крепкий мужчина с длинными темными волосами и густой бородой отходит от остальной группы с непоколебимым, угрожающим выражением лица. Он был похож на гребаного медведя.
«Я Тео Вулл», - представляется он так же, как Джон. «Мой отец служил Неду. А мой дядя, в честь которого я ношу это имя, был с ним в тот день, когда нашли останки твоей матери, леди Лианны».
Джон вздыхает. Мы знаем, кто ты, вот что они говорят.
«Тогда это честь для меня, милорд», - отвечает он.
*********
Несмотря на враждебный воздух, которым дышит окружающая обстановка, Тео Вулл осторожно переносит Джона и Дени в свой большой зал. Она понимает, что атмосфера знакома, почти как если бы они все еще находились в поселении в Серых Утесах. Вокруг них собираются некоторые жители деревни, чтобы понаблюдать за фигурами монархов, которые до этого были скорее сказкой, чем реальностью. Присутствие женщин-воинов напоминает Джону о копейщицах свободного народа.
Джон никогда не видел Тео Вулла и не помнит, что видел его, но он смутно помнит своего отца.
«Ваша светлость может сесть с моей женой, если ей это угодно», - ворчит он, его акцент - более сильная версия акцента Джона, почти как у Тормунда.
Джон собирается возразить, что Дени не просто супруга, однако она улыбается и успокаивает Джона, следуя за одной из женщин, которую он считает леди Вулл.
Лорд Вулл предлагает ему свое место, пока он пересаживается на то, что слева. Вокруг них тишина, люди двигаются и кричат, словно на пиру. Или нет? - размышляет Джон. Он слышал о похожем образе жизни, который они ведут с Железнорожденными. Он сам жил среди людей, чьи жизни были наполнены празднованием каждого дня.
Слуга приносит им эль. Джон принимает его из вежливости.
Тео пьёт, принюхивается и наконец говорит: «Мой народ когда-то сражался, чтобы покончить с драконами. И некоторые из нас сражались за свободу Севера».
Джон кивает, прежде чем сделать глоток своего эля.
«Они дрались, когда пришли мертвецы?»
Он вспоминает, как Санса читала все отвергнутые письма, которые они получили после того, как Джон преклонил колено перед Дейенерис.
«Мы слышали эти истории, но они так и не достигли гор», - хвастается Тео, прежде чем начать бродить по местности глазами в поисках серебряных волос Дени. Джон делает то же самое и находит ее двусмысленно говорящей с леди Вулл. «Но мы слышали о драконах, а теперь и сами их увидели. Великолепные звери», - комментирует он.
Это не ускользает от того, как он смотрит на Дени. Джон ставит эль на стол и говорит менее дружелюбным тоном.
«Лорд Вулл, знаете ли вы, почему вас вызвали сейчас, а не раньше?»
«Да, я получил новости от королевы Сансы», - подчеркивает он прежний титул Сансы. «Мой отец был верен лорду Старку, но волки ушли, и ты не один из них. Ты - дракон», - резко бросает он.
«Да, я такой», - соглашается Джон. «Но моей матерью была Лианна Старк. Я достаточно служил Северу, и эти земли всегда будут частью меня».
Тео Вулл усмехается, снова делая выпивку.
«Трудно поверить в такое, когда вы сожгли Винтерфелл дотла, - говорит он. - Древний дом Старков и место, где вы выросли. Какой человек способен на такое?»
Полностью сломленный человек. Тот, кто не видит больше смысла в том, чтобы быть честным, когда честь и долг не принесли ему ничего, кроме невзгод и скорбей. Таков ответ Джона - молчание.
«Они вырезали мой народ, - объясняет он. - В тот момент Винтерфелл был всего лишь объектом посередине».
«Полагаю, именно это видит дракон, пролетая над головами всех остальных», - издевается он. «Если я откажусь, король Эйгон, вы сожжете мою деревню и мой народ?»
«Нет», - отвечает Джон. «Если вы мне не поможете, я отступлю, заберу свою жену и оставлю вас всех разбираться с врагом, мой господин».
Этот последний момент наконец заставляет лорда Вулла обратить на себя внимание.
«Какой враг?»
Джон дает ему короткую, практичную версию истории, не останавливаясь на ненужных деталях. Когда он заканчивает, ужас Тео Вулла заставляет его понять, что они не были полностью невежественными.
«Слухи об этих людях достигли моих ушей, это правда», - признает он. «Но у меня нет причин отказываться от безопасности моих земель и рисковать моими людьми».
На этот раз иронично смеется Джон.
«Даже для Севера и его народа?»
«За моими горами больше нет Севера, сынок». Он равнодушно бросает свой рог на стол. «Лорд Рид, человек болот. Ты сделал его Хранителем Севера».
Внезапная смена темы застает Джона врасплох.
«Да, это человек, которому я доверяю свою жизнь».
«Нас никогда не вызывали для решения этого вопроса, ваша светлость».
«Значит, вы бы присутствовали на этом звонке».
«Да, и мы - народ, ваша светлость».
В этот момент Джон заметил иронический тон каждый раз, когда он обращался к нему таким образом. Правда в том, что его мало волнует, что Тео Вулл думает о нем, но если он собирался получить унижения такого рода, по крайней мере он надеялся, что это будет кто-то более высокого класса, возможно, великий лорд, а не просто лорд, о котором они едва слышали в обычных обстоятельствах.
«Это потому, что вы хотели получить эту должность, милорд?»
«И оставить покой моих гор?» - служанка вернулась с еще элем, но Джон еще не допил свой. «Есть женщина. Его дочь. Давайте разберемся с этим вопросом так, как наши предки разобрались с ними на протяжении тысяч лет».
Джон отводит взгляд. Он знает, куда идет.
«Нельзя иметь много сыновей просто для того, чтобы доказать свою мужественность. Конечно, ты скоро это поймешь, с этой твоей прекрасной королевой». Джон скрипит зубами при упоминании Дени, снова. «Кстати, как бастарду досталась такая женщина? Не просто королева, а королева-дракон, которую ты однажды пытался убить».
Джон смотрит на жену и мать своего сына.
Он просто не знает.
************
«Что он тебе сказал?»
Им предоставляют хижину около поля, где драконы устраивают свое логово. Они должны лететь обратно в поселение, но сильный снегопад может затруднить путешествие, поэтому они решают остаться на ночь.
Дэни прислонилась к порогу двери.
«Он хочет, чтобы его сын женился на Мире», - отвечает Джон, подходя и вставая рядом с ней.
Тишина. Она размышляет над темой, пока он входит и закрывает за собой дверь. Они плюхаются на кровать, ложатся на бок, лицом друг к другу.
«Это не редкость», - говорит она после долгой паузы.
Джон хмурится.
«Я не продам Миру за армию».
Дэни подавляет желание закатить глаза.
«Я знаю, Джон, я просто размышлял вслух».
Она достает рукой его бородку и проводит кончиками пальцев по чертам его лица. Она не помнит, когда она начала делать это в первый раз, в этой жизни или в предыдущей. У нее на уме много вещей, которым нет места.
Джон хватает ее руку и целует ее, прежде чем обхватить ее своей щекой и лечь под ее подбородок. Рука Дени укрывает его, и вскоре ее рука играет с его волосами.
Он вздыхает, закрывая глаза.
«Но он сказал нечто, что заставило меня задуматься. Что будет с Севером после всего этого? Больше никаких Старков, сказал он».
Дэни скользит обратно вниз, чтобы встретиться лицом к лицу, обеими руками обхватывая его лицо, когда она замечает, что Джон встревожен и обеспокоен. Она давно не чувствовала его таким по отношению к Северу.
«Я передал Север лорду Риду, потому что больше никого не знал», - продолжает он изнуряющим, страдальческим голосом. «Единственное, что их объединяло, были Старки из Винтерфелла, а с их уходом остались только люди».
Когда он произносит эти слова, его голос становится тонким и таким резким, что ее грудь обжигает воспоминание о нанесенной им ране.
Как ребенок, застигнутый на месте преступления, Джон пытается скрыть слезы, прижимаясь к плечу Дени. Она оттаскивает его и обнаруживает, что его глаза крепко закрыты.
«Джон», - умоляет его Дени снова посмотреть на нее, «Джон!» - зовет она его еще раз, крепче сжимая руку.
Когда он наконец сдается и темнота в его глазах встречает ее беспокойство, ее первым инстинктом становится поцелуй его, пока она вытирает слезы большими пальцами.
«Джон, ты грустишь?»
Это самый несущественный вопрос, который она могла задать, и в то же время это единственное, что может объяснить, почему разговор с этим человеком произвел такой эффект на человека, который еще вчера был полон решимости превратить континент в семь кругов ада.
Но это не Джон Сноу, говорит Дени.
Может быть, Эйгон Таргариен. Но Джон Сноу, в которого она влюбилась, - это человек, который может чувствовать проблемы других, как свои собственные, вплоть до того, что забывает о своих собственных.
Или, может быть, он, как и она сама, просто чертовски устал.
«Я знаю, что собираюсь сделать», - поспешно говорит он, не желая выставлять себя слабаком.
«Джон», - однако, ей сейчас неинтересно заниматься политикой. «Поговори со мной», - настаивает она.
Падающий снег стучит по крыше, словно нарушая их тишину.
«Как ты это сделала?» - спрашивает он, хотя она не знает, что это для него самого.
«Как я что сделал?»
«Жить в боли так долго?»
Не жить - вот ее немедленный ответ. Потому что она была мертва. Она была просто ходячей силой, она сделала то, что должна была сделать, чтобы искупить то, чего никогда не должна была делать. Постоянно пытается во всем разобраться. Конечно, она понимает, что он чувствует сейчас.
Она сглатывает и открывает рот, но ничего не выходит.
Он качает головой и снова закрывает глаза. Это печаль, это сожаление и это тоска. Он понимает, как мало он знал мира и счастья.
Ему на ум приходит Дэджон, и он знает, что это никогда не будет такой внутренней тоской, как у Дэни, но в этот момент все его тело болит, больно хотеть обнять его, говорить с ним, пока его темные восторженные глаза смотрят на него. Его улыбка, которая является улыбкой Дэни. Его смех. Его плач. Его запах. Тяжесть его в его руках.
Иногда это сон, а иногда кошмар.
«Их песни», - отвечает Дэни.
"Что?"
Она подходит ближе и прикладывает палец к его губам, показывая, что он должен замолчать и слушать. Сначала он не понимает, о чем она говорит, но потом прислушивается.
Драконы поют.
«Когда боль была невыносимой, я пряталась в их гнезде вместе с ними, чтобы послушать их пение. Мне нравилось знать, что что-то, чего никто другой не понимает, может быть для меня таким прекрасным».
Он продолжает слушать. Он знает, что Дэни даже может понять, что они говорят.
«Я хочу получить все ответы, поверь мне. Но я этого не делаю», - продолжает ее голос, успокаивая его беспокойный разум. «Я знаю, что ты не готов сказать все, что тебе нужно сказать, любовь моя. Но пока я у тебя, я здесь, чтобы выслушать любую песню, которую ты захочешь мне спеть».
Он заставляет расстояние между ними исчезнуть. Их рты сталкиваются с отчаянием и потребностью. Его руки быстро движутся, развязывая узы, которые держат ее кожаные доспехи на месте, снимая эту чертову штуку. Дэни садится на него верхом и отстраняется от поцелуя, чтобы помочь ему.
Он поднимается и снова соединяет их губы, усиливая поцелуй, когда она открывает рот и дает ему доступ, решительно стягивая с него одежду. Когда его верхняя часть тела остается обнаженной, ее глаза расширяются от желания.
Положив руку ему на грудь, она толкает его обратно вниз, а он держится за ее бедра, разминая ее бедра, талию и грудь под рубашкой.
Как только она полностью обнажается, он сходит с ума, вспоминая взгляды, которые Тео Вулл и другие мужчины бросали в ее сторону. Он никогда не должен был приводить ее сюда, сокрушается он. Однако это спорадическая мысль, которая так же быстро, как и приходит, уходит, и Дэни не дает ему времени подумать, когда снимает с него штаны и берет его в свою руку, прежде чем начать ублажать его ртом.
Чувствуя, что кончает, он поднимает ее и переворачивает, целуя ее крепко и глубоко, прежде чем спуститься вниз и взять ее чувствительный сосок в рот, заставив ее плакать, а затем нащупывает свой член и входит в нее.
Она задыхается против его открытого рта с первыми неторопливыми толчками, прежде чем он становится нетерпеливым и неуправляемым, опуская руку, чтобы помочь ей достичь кульминации с ним. Когда ее стоны становятся всхлипами, Джон решает, что это песня дракона, которую он хочет слышать всю оставшуюся жизнь.
Кончики ее пальцев рисуют круги на его спине, танцуя вверх и вниз, и из стороны в сторону, пока он вдыхает аромат ее волос. Из всех возможных ощущений это его любимое. Спокойствие после бури, их тела все еще соединены в одно целое и чувство обладания ею.
Он тяжело нависает над ней, но она находится в покое, пока он наконец не оставляет целомудренный поцелуй на ее виске и не соскальзывает с нее, чтобы лечь на спину. Она следует за ним и кладет верхнюю часть тела ему на грудь.
«Это самое высокое и странное место, где мы занимались любовью», - считает она.
***********
Прежде чем уйти, Тео Вулл подходит к тому месту, где он стоит, наблюдая, как женщины-воины прощаются с Дэни. Ей потребовалось не больше дня, чтобы подружиться с жителями деревни. Несколько маленьких девочек спешат к ней, чтобы в последний раз прикоснуться к ее волосам.
«Ваша светлость рассмотрела мою просьбу?» - спрашивает он.
Он не отрывает глаз от ее взгляда, когда Джон отвечает: «Ты говорил ясно и говорил правду, лорд Вулл», - признает он. «Я собираюсь созвать совет на Севере, где каждый лорд будет иметь право голоса для избрания следующего Стража Севера». Джон поворачивается к нему с серьезным выражением лица. «Но сначала будет последняя война».
***********
Мира задумчиво рассматривает фигуры, размещенные на столе с картой. Она все еще возглавляет силы Севера, и с теми числами, которые Джон и Дейенерис собрали из северных кланов, диспозиция должна быть изменена.
«Они совершают набеги на самые отдаленные деревни, чтобы посеять страх и хаос. Это заставляет массы людей скапливаться на побережьях и в горах, которые они не атакуют по какой-то причине», - говорит Даарио вслух между разными генералами. Некоторые из них являются представителями южных сил, которые готовятся там, пытаясь справиться со своими собственными беженцами и нападениями.
Мира с уважением относится к Королевской Гавани.
«Когда они вернулись, они начали атаковать под командованием этого существа», - говорит она, прищурившись, глядя на карту.
"Что это значит?"
"Это значит то, что значит. Действие и реакция". Она обходит стол. "Мы должны отвести Дейенерис на юг. Если это существо преследует ее, какое место лучше, чтобы победить его прямо там, где Ворон?"
Но таким образом они оставят Север незащищенным , считает она.
«Я ненавижу все в этом плане», - Джендри подходит, чтобы высказать свое мнение. Он едва ли получил какие-то знания о стратегиях, но внимательно слушал, что они подробно описывали. «Мы сделали это с Королем Ночи, и только потому, что оказалось, что Арья не была Арьей, мы победили. Но до этого мы проигрывали».
«Я не отправлю кавалерию на передовую», - хвастается Даарио.
«Мы пытаемся заманить магическое существо». Джендри смотрит на нее. «Если он всеведущ, где гарантия, что он не знает всего, что происходит?»
Мира с трудом сглатывает.
«Потому что он хочет, чтобы это произошло», - отвечает она. «Он хочет, чтобы это противостояние произошло, поскольку Дейенерис была пере-», - она замолкает, когда Даарио бросает на нее предостерегающий взгляд. «Мы выбираем место, а потом, это просто игра. Победитель получает все».
Мира не хочет упоминать все остальное, что у нее на уме. Она не хочет рассказывать им о голосе Брана в ее голове, или об образах чудовищных мечей с огнем во рту, который уничтожает тела людей. Она не знает, что делать с этой информацией.
Но самое главное, она не хочет говорить им, что знает, чем закончится эта война.
Она хмурится, внезапно осознав нечто, что осталось для них совершенно незамеченным.
«Вода, - говорит она, - вода! Ему нужна вода». Она спешит указать на западное побережье. «Он пытался утопить Дейенерис. Вот почему он никогда не приближается к материку».
«Значит... нам придется отвести Дейенерис к водоему?» - спрашивает Джендри.
Даарио недовольно хрюкает.
Мира кивает.
************
Заканчивая писать тринадцатый отчет в тот день, Арианна разглаживает кожу на нахмуренном лбу и делает глубокий вдох. Она должна вернуться в Солнечное Копье в ближайшее время и заняться проблемами Королевства оттуда, хлопотами, которые ей доверены, хотя монархи снова дома. Честно говоря, она не может противиться возвращению, она не воин, и ее вклад в это дело был бы более эффективным за столом, чем с мечом в руке. Ее отец едва ли владел им на протяжении всей своей жизни и никогда за время своего правления.
Но ты не твой отец .
Ты не Дейенерис .
Я хочу отдохнуть , Арианна чувствует, что хочет, а слезы жгут ей глаза. Она откидывается назад, положив руки на подлокотники кресла. Ее лицо поворачивается, чтобы увидеть через окно белый пейзаж. Как она зашла так далеко?
В Дорне говорить, что ее возвращение будет встречено с тревогой, значит быть глупым по отношению к реальности. Она взяла наследника и ушла однажды, чтобы вернуться без короны, с бременем продолжения выполнения ее обязанностей. Если она честна, у нее заканчиваются идеи, как справиться с ситуацией, не поддаваясь отчаянию. А отчаяние дает плохие советы, она это знает.
И что будет дальше, когда она сядет на трон Дорна?
Арианна бросает свои дела и смотрит вверх, чтобы посмотреть на закрытую дверь своей комнаты. За ней коридор, по которому ей нужно пройти, прежде чем достичь главного выхода, чтобы попасть на главный задний двор. Оттуда ей нужно направиться в лазарет, где она отдыхает в одной отдельной секции, постоянная причина ее позднего возвращения.
Она фантазирует о том, как кто-то - кто угодно, на самом деле - откроет дверь и войдет, чтобы сказать ей, что момент настал, что надежды нет и что это скоро закончится. Или, еще лучше, что это уже закончилось.
В какой момент она стала несчастным человеком, фантазирующим о смерти? В то же время, когда она позволила себе представить, что все могло быть иначе?
Она измотана. Она хочет отдохнуть.
Через несколько часов дверь открывается, и входит Ксинея с опечаленным лицом.
************
Дени заканчивает с завязками, которые фиксируют ее доспехи на ее левом боку. Спереди и сзади нарисован силуэт трехглавого дракона дома Таргариенов. Она заплела волосы, чтобы ничто не мешало ее зрению.
Глубоко задумавшись, она задается вопросом, чем сейчас занимается Тэджон.
Что делает мальчик в возрасте семи - почти восьми - лун? Я никогда не узнаю .
Дэни делает глубокий вдох и продолжает готовиться. Она настолько отвлечена, что не слышит, как кто-то входит в палатку и встает позади нее, пока рука Джона не зависает над ее рукой, а ее лицо не ложится ей на плечо.
Она запрокидывает голову и смотрит на него.
«Береги себя, Дэни», - говорит он ей, чувствуя страх.
«Ты тоже», - отвечает она, прежде чем повернуться и захватить его губы своими.
**********
Это первый раз, когда Дени видит эту часть стены с тех пор, как она прибыла туда после смерти Визериона и спасения посланника-самоубийцы, который отправился за стену, чтобы поймать тварь. Одна из катастрофических идей Тириона.
«Я думал, что отморозил себе яйца в Грей Клиффс, но все становится только хуже», - жалуется Даарио рядом с ней, спускаясь с лодки, которая доставила их на побережье. Он командует Главным, в то время как Джон командует из Ван с драконами, а Мира Рид - из Тыла. Дейенерис - приманка, поэтому ее все еще усиленно охраняют, пока не придет время.
Даарио подходит к ней и смотрит на тот же вид.
«Так вот это Стена», - говорит он, явно пораженный. Он скрещивает руки и качает головой. «Визерион это снес?»
Дэни кивает. Конечно, она ненавидит идею о том, что ее ребенок окажется в руках этого существа, но увидеть, как дракон разрушает Стену, было бы захватывающим зрелищем, думает она. Теперь повсюду собраны только гигантские ледяные камни, как замороженное напоминание о том, что что-то разрушило эту часть стены.
Остальные четыре тени парят над ними так же, как когда-то ее покойный ребенок. Но эти не пришли, чтобы сжечь стену.
Прохладный ветер обдувает их, и оба друга стучат зубами.
«Надеюсь, это не займет у нас много времени», - ворчит он. Она ожидает того же.
Они разбивают лагерь, насколько позволяет местность, более или менее руководствуясь тем, что указывают северяне. Кинвара и ее Огненная Рука укрываются между ними и снабжают людей утешением огня и религии. В основном южане, поскольку северяне опасаются красного бога.
На этот раз они превзойдут противника численностью, включая подкрепление, которое ждало на юге. Но если они будут разбиты на севере, то вряд ли у них будет лучший результат на юге.
Тем не менее, она знает, что у нее есть скрытая цель, и ей нужно узнать, какая именно.
Поэтому она отправляется в Кинвару.
«Звезда - это огонь, сияющий в ночи», - поет она, откидывая полог своей палатки. Она никогда не замечала, как она неизменна, с того дня, как Дени встретила ее - увидела ее - в первый раз. «Но ночь темна и полна ужасов».
«Тогда звезда осветит нас сквозь тьму», - отвечает Дени, отбрасывая оружие в сторону, когда того требуют стражники красной жрицы. Со временем она привыкла к своим проповедям.
Лицо Кинвары светится сквозь нежное пламя в центре шатра. По какой-то причине жар сильнее там, где она находится.
«Ты пришла сюда с сомнениями в душе, Дейенерис Бурерожденная?» - спрашивает она сладким тоном.
«Я всегда сомневаюсь в твоих словах. И в его словах».
«Вы ошибаетесь, подозревая намерения нашего Господа. Он всегда был рядом с вами, как в минуты радости, так и в самые трудные».
Дэни усмехается.
«Это было причиной большинства из них».
Красная жрица неторопливо идет к месту, где она оставила свое оружие, и разминает пространство, прежде чем поднять свой валирийский кинжал и глушитель Гераэля. Она держит оба ножа, словно размышляя над какой-то неизвестной истиной.
«Звезды не могут светить без тьмы, Дейенерис», - говорит она. «Ты бы обменяла своего ребенка на все плохое, что случилось с тобой?»
Тэджон . Ее сердце болит.
«Конечно, я не буду», - заявляет она, как никогда уверенная. Она прошла бы через ад и вернулась ради него. «Вот кто я здесь, не так ли? Я была такой же, как ты раньше. Огненной тварью. Я не старела. Я не чувствовала холода, и в моем теле не было тепла, пока...», - она не может продолжать говорить. «Ты сказал, что всегда будет воля Р'глора, что бы ни случилось. А Куэйта говорит о Древних Богах. Но это всегда должно было случиться. Почему я? Почему...» она тяжело сглатывает, морща нос, «Почему ты можешь оставить меня в покое?»
Красная женщина - ее звали Нисса - не дрогнула от сострадания, услышав ее полные эмоций слова.
«Трижды порог ты переступишь. Один раз за спасение», - она протягивает назад свой кинжал, «один раз за смерть», - она достает ядовитый, «и один за любовь». Кинвара отступает назад, окидывая ее взглядом насквозь, и складывает длинные листы ее платья. «Вспомни свои слова, когда придет время».
«Огонь и кровь» , - думает Дени.
Она забирает с собой оружие и уходит.
***********
Разноцветные огни венчают северное небо, и он может ясно видеть их с вершины стены. Если он закроет глаза, он все еще может видеть себя стоящим на месте и беспомощно наблюдающим за приближением одичалых. Или время, когда он бродил вокруг, думая, как, черт возьми, привести драконов Дейенерис к этой точке, чтобы они встретились с Белыми Ходоками. Это место, где Джон размышлял много раз, с тяжестью проблемы на плечах.
Щит, охраняющий Царство Людей .
Он больше не щит. Он всего лишь человек, который хочет, чтобы бесконечный конфликт этого мира оставил его плечо. Он больше не желает нести этот груз.
В тишине Джон молится о прекращении войн в его жизни.
«Знаешь, что забавно? - говорит Дэни, напугав его сзади. - Ты никогда не рассказываешь мне о своем времени здесь, в Стене».
«Я мало что могу рассказать о том времени», - отвечает Джон, пожимая плечами.
Дэни тихонько хихикает и подходит к нему, чтобы обнять его и защититься от холода.
«Ты приехал сюда мальчиком десяти и шести лет, - напоминает она ему. - Здесь ты стал мужчиной. Здесь ты любил дважды».
Он знает, что она говорит об Игритт и Вэл.
«Трижды», - поправляет он ее.
«Игритт и Вэл», - заявляет она, хмурясь, - «я теряю кого-то еще? Может быть, Тормунда?»
Последняя фраза заставляет Джона усмехнуться.
«Ты тоже здесь был».
На ее лице отражается понимание, и она кивает.
«О, это правда».
«Ты забыл?»
«Нет, просто... Это твое место. Мне немного сложно себя здесь разместить».
Он понимает это чувство. Он также чувствовал себя недостающей частью, когда они были в Эссосе, окруженные ее миром. Лед и Пламя. Обреченные на вечную разлуку и борьбу за уничтожение друг друга.
«В моих снах ты вернулась ко мне», - шепчет он, прижимаясь своим лбом к ее лбу.
Дэни поднимает брови так же, как она всегда реагирует, когда не знает, что сказать, хотя он и не ожидал иного. Она устала, как и он
*********
Если она закроет глаза, она все еще может видеть белое пространство, которое ее разум, кажется, увлеченно посещает. Она лежит без сна в темноте, только холодный ветер шипит снаружи.
«Ты хорошо это делаешь, Мира», - говорит Жойен, и слезы текут по ее вискам. «Сосредоточься, будь терпеливой. Это дар Богов. Он не сделает с тобой того, что сделал с нами».
Мы. Кто мы? Она хочет спросить его, но боится отвечать голосам в своей голове. Если она отреагирует, она сделает их реальными. И если они реальны, то, возможно, они сделают это, потому что Ворон делает их реальными, как он притворялся, что существует Брана.
Бран .
Когда Бран говорит, он все еще нежный мальчик, который так хочет наконец снова ходить. Он просто хотел снова ходить.
И еще несколько человек, о которых она не знает и не хочет знать, кому они принадлежат.
«Мира», - зовет голос. На этот раз она знает, кто он и откуда он исходит.
Джендри .
Она приподнимается, видя, как он входит в ее палатку. Его лицо красное от давления сурового климата.
«Что ты здесь делаешь? Что-то случилось?» - спрашивает она с беспокойством.
Он отрицает, качает головой и встает на колени рядом с ней, над мехами. Ее сердце пропускает удар.
«Ты видишь больше», - предполагает он, потирая лицо ладонью. «И я не могу спать».
«Ты должен это сделать», - ругает она его. «Это противостояние не будет похоже ни на одно другое, мы можем... сражаться днями и ночами».
«Как любопытно», - отвечает он. «Именно так... как я и думал, будет Великая война». И без особого предупреждения он подходит ближе, чтобы лечь рядом с ней. «Что ты видишь?»
Мира размышляет в уме о ситуации, в которой они оказались. Хотя он был склонен быть более экспансивным и общительным, до этого момента дело не доходило. Она обнаруживает, что принимает такой поворот событий.
Она следует за ним, лежа на спине и наблюдая за верхом палатки.
«Я не могу... понять, что это», - искренне отвечает она. «Некоторые вещи просто странные».
"Разрабатывать."
Она делает паузу и глубоко вздыхает.
«Я вижу то, что не произошло. Драконы», - объясняет она так хорошо, как может. «Я вижу железных драконов, которые разрушают целые города, и клинки, которые изрыгают огонь из своих пастей. Я вижу, что мира никогда не будет. И вот почему он делает то, что делает, потому что знает, что человеческая жизнь бессмысленна. Мы обречены совершать одну и ту же ошибку снова и снова, и он находит в этом свою радость».
Он внимательно ее слушает.
«Я также вижу некоторых людей», - говорит она, быстро меняя тон, - «одетых в странные наряды, они улыбаются и кажутся счастливыми». Она поворачивается к нему лицом. «Я вижу любовников, друзей, братьев и сестер, родителей и детей. То, что тоже никогда не заканчивается».
Его глаза смотрят на нее так же, как она смотрит на него.
«Ты видишь саму жизнь», - шепчет он.
Она торопливо отвела от него взгляд, ловя момент.
«Джендри», - прочищает она горло, думая, действительно ли она делает то, что делает. «Дерево. Это было дерево жизни», - раскрывает она то, что откладывала. Может быть, потому, что знает, что будет после него. «И есть еще одно, дерево добра и зла».
Это привлекает его внимание.
«И где это?»
Мира усмехается, но внутри нее бурлят эмоции.
«Близко», - отвечает она, прежде чем задуть единственную свечу, дающую им необходимый свет, и встать, чтобы сесть на него верхом.
*********
«Пора».
Ее охраняла группа северян последние пару дней, в течение которых Джон ни разу не покидал спину Барристала, чтобы отнести его в одно место и в другое. Она надеется, что он достаточно спал, хотя она уверена, что он не выспался, как и она сама.
«Дэни, пора», - повторяет Даарио.
Она хмурится, осознавая это.
«Ты называешь меня Дэни», - замечает она.
Даарио остается позади, а она вместе с северным эскортом продвигается к передовым рядам великой армии, где ее ждет Джорион, снова в доспехах, которые защищали его во время войны за освобождение Вестероса.
Краем глаза она видит, как мужчины горных кланов наблюдают за ней, Тео Вулл идет впереди, а его жена с одной стороны командует своими воинами. Дени кивает в знак признательности, прежде чем забраться на спину Джориона, как она делала много раз, на этот раз пытаясь вспомнить, когда это была спина Дрогона.
Для него.
За Рейгаля и Визериона.
Для Фейт и Рэго.
Для Миссандеи и Джораха.
Для Тэджона и Джона.
********
Она заманивает их к руинам Восточного Дозора, где происходит первое столкновение между северянами и Безликими. Сказать, что план сработал идеально, означало воспользоваться их удачей, и так оно и случилось, когда они праздновали первую победу, но были атакованы огромной волной, пришедшей с замерзшего моря, которая унесла с собой левый фланг их армии.
Существо, созданное из тела Виктариона, появилось вновь, но уже не с силой льда, а с силой воды, как и предвидела Мира.
Это заставило их двинуться на запад, чтобы избежать еще одной подобной засады, хотя они знали, что таким образом заманить Существо будет сложнее.
Джон попытался достать его с помощью огня Барристела, но как только он подошел достаточно близко, затрубили проклятые рога, и без должной подготовки драконы пали в его власти, и ему пришлось снова отдать им приказ отступать.
Это произошло в первые семь дней конфликта.
Они теряли слишком много людей среди северян, их главной силы.
Конечно, Кинвара и ее Ужасная Рука появились, чтобы продемонстрировать, что Р'глор был вовлечен в этот конфликт, подняв копья с пламенными наконечниками, которые были зажжены для защиты армий в центре, которыми командовал Даарио.
С высоты Дени увидела что-то ужасающее в пустоте, отражающейся в их не-лицах, точно так же, как та пустота, которую она чувствовала, глядя на богов.
Само Ничто.
********
«Он произнес очень странные слова, затем ее глаза снова закрылись и с тех пор не открывались».
Арианна внимательно слушает, что ей говорит целительница, пока она очищает лицо, волосы и шею Дьюина, и обрабатывает полученную информацию. Он проснулся всего за несколько минут до того, как снова упасть в обморок, и хуже всего то, что она не могла этого увидеть, когда это произошло.
«Можете ли вы описать, что он сказал?» - спросила она старушку, которая была там с самого начала.
«То же самое, что и другие люди до него, в той же ситуации. Что-то о нем самом, и...» Она делает паузу, сомневаясь.
"Что?"
«Он упомянул ваше имя, ваша светлость».
"Мое имя?"
«Он пытается бороться с забвением».
Арианна оборачивается и видит приближающегося к ним Сэмвелла Тарли, всегда с тяжелыми томами под мышкой, который записывает каждого человека, затронутого симптомами.
«Я не понимаю, Дьюин - северянин, на него не должна влиять магия Безликого!» - протестует Арианна.
«Я знаю, ваша светлость», - говорит Сэм, «Вот почему он может бороться с этим, а некоторые другие - нет. Я думаю, что -» как целитель, он запинается в ответе, «я думаю, он думал о вас, когда это произошло».
Ее сердце снова наполняется сожалением от мысли, что за все прошедшее время он не забыл ее. Она тоже.
Оглядываясь на его ослабленное и израненное тело, Арианна позволяет одинокой слезе скатиться по ее щеке.
«Ваша светлость, вы знаете, что мы должны направиться на юг», - Сэмвелл напоминает ей о плане, который они уже разработали с королем и королевой. Поселение больше не является безопасным местом.
Арианна качает головой, оглядываясь на всех тех, кто не может защитить себя и останется позади. Включая Дьюина. Она принимает решение.
«У Дорна есть наследник, - говорит она, - я отправлю своего брата обратно домой, чтобы он был в безопасности. Но я не оставлю этих людей в покое. Может, я больше не их королева, но мое место там, где я могу служить им, и я останусь там до последнего вздоха».
Сэмвелл молча кивает.
********
Арианна хмуро смотрит на падающие снежинки, чувствуя, что эта ночь особенно холоднее других. Прошла неделя с тех пор, как поселенцы отправились на юг, а о миссии у Стены до сих пор не было никаких новостей.
Она идет по мосту к башне бдительности, где на страже стоят двое северян.
«Все в порядке, мой господин?» - спрашивает она их.
Они переглядываются, прежде чем повернуться к ней.
«Как и должно быть, ваша светлость».
Арианна глубоко вздыхает, глядя в сторону тьмы за ее пределами. Каково это? - спрашивает она себя, подвергаясь нападению этих мужчин. Что чувствовала Дьюин?
Один из мужчин подходит ближе и ложится, опираясь на перила, чтобы лучше рассмотреть что-то, чего она не может разглядеть в тени леса наверху.
«Что происходит?» - спрашивает принцесса.
«Сволочи», - бормочет другой, заходя в башню и трубя в рог.
«Вашей светлости нужно убираться в безопасное место», - говорит тот, кто что-то заметил, подталкивая ее к лестнице.
«Что происходит?» - повторяет она, на этот раз более настойчиво.
«Они здесь!»
«Безликие люди? Как? Почему?»
«Ваша светлость, вы должны пойти и найти безопасное место -», - по его выражению лица Арианна отмечает, что он не уверен, что это возможно при данных обстоятельствах. Поселение осталось почти безлюдным. Когда охранник, кажется, хочет сказать что-то еще, его взгляд теряется за ней.
«Этого не может быть».
Арианна прослеживает направление его взгляда и снова выдыхает.
Люди, которые выздоравливали, проснулись и встали с постелей. Но это были не они, она знает это. Когда один из них бросается на них, охранник отталкивает ее, и Арианна наконец обнаруживает безумие, о котором она так много слышала.
**********
«Если у вас нет лучшей идеи, все, что мы можем сделать, это сжечь все дотла».
Они пытались помешать им продвигаться по восточному побережью, загоняя их вглубь страны, но это было невозможно. Правда в том, что там, где находится Дейенерис, Существо преследует ее, и каким-то образом ему удалось найти место, где она не могла ничего сделать, кроме как спуститься и встретиться с ними лицом к лицу. Поселение.
«Там может быть Арианна», - отвечает Дейенерис, глядя вниз со скалы. Джон в нескольких шагах позади нее.
«Мы сказали ей идти на юг, ей там быть не положено».
Она усмехается.
«Твой друг Дьюин там», - напоминает она ему, - «И она любит его».
«Дэни, армия никогда не придет вовремя», - утверждает он. «Если мы пойдем туда, мы не устроим засаду ему, а он нам».
Она качает головой, отказываясь от возможности оставить Арианну и тех, кто там внизу, беззащитными. Чем больше времени потребуется, чтобы убить Существо, тем больше земли оно завоюет и тем больше хаоса оно создаст.
«Если эта тварь хочет, чтобы я спустился, она меня туда пошлет».
"Нет."
Она обернулась, огорченная.
«Если он подойдет достаточно близко, я смогу...»
"Нет!"
Она немного съеживается от его заявления и от той строгости, с которой он это говорит. Это была его идея использовать ее как приманку. Рано или поздно ему придется ее отпустить.
«Вы бы позволили Дьюину умереть?»
«Я готов позволить всему этому континенту и всему Известному Миру погибнуть, если это поможет вам оставаться в безопасности».
Она не знает, что чувствовать в этот момент, поэтому она поворачивается назад, чтобы посмотреть на поселение.
«В тот момент, когда они увидят, что мы приближаемся, зазвучат рога», - добавляет Джон, приближаясь к ней. «Я могу использовать Барристал, чтобы сжечь периметр, возможно, при удачном стечении обстоятельств мы сможем попасть по тем, кто заставляет их звучать».
Дейенерис с трудом сглатывает и закрывает глаза. Это единственный выход.
«Ладно», - говорит она. «Просто оставьте им выход».
Или путь внутрь .
********
Нож. Жалкий кухонный нож - вот все, что у него в руке. Арианна не могла бы чувствовать себя более бесполезной в данный момент.
Она и еще одна группа людей спрятались на кухне, заперев дверь и заперев ее всевозможными предметами. Снаружи он слышал шум. Рано или поздно они доберутся до них.
Они часами томятся в ожидании, пока не услышат крики драконов.
«Король и королева?» - спрашивает одна из женщин, пожилая целительница.
Арианна кивает. Это не могут быть другие, кроме них.
«Сохраняйте спокойствие», - говорит она им, отталкивая их назад и отходя к передней стене, чтобы лучше слышать звуки снаружи. Она не знает, как люди Севера до сих пор не поддались и не поддались ли они уже. В глубине души она также задается вопросом, есть ли среди людей, которые поднялись с постелей, чтобы напасть на них, Дьюин. И жив ли он еще. Она не знает, какая перспектива хуже.
*********
Это легкая головная боль, достаточно раздражающая, чтобы хотеть отказаться от отчаяния. Как будто две силы боролись внутри его разума. Однако Джон продолжает с Барристалом дожигать окрестности леса, ожидая, когда тот же холод успокоит огонь, когда рассветет. Его честно говоря, не волнует, если нет.
Определенно, звук уменьшается, хотя так он воспроизводится где-то, что он не может точно определить. Сколько этих рогов у них может быть? - задается он вопросом.
Он пытается запечатлеть то, что происходит внутри укреплений, но свет от огня слишком тусклый, чтобы что-либо различить. Джон на мгновение задумывается, стоит ли спускаться и помогать тому, кто может забраться на спину Барристала. Прежде чем он успевает принять решение, ошеломленный Джорион бросается к укреплениям, встревоженный все еще присутствующими звуками. Над ним Дени, которая, как только оказывается на безопасной высоте, устремляется к земле поселения.
********
Дейенерис падает на заснеженную землю, вероятно, повредив лицо и что-то внутри себя, проклиная собственное отчаяние.
Не теряя больше времени, она встает достаточно, чтобы увидеть хаос, развязанный вокруг нее. Люди бегут повсюду и смятение. Кто-то пытается наброситься на нее сзади, но она вовремя уворачивается, подхватывает свой кинжал сбоку от пояса и вонзает его в ее или его спину. Когда она вытаскивает его, Дэни с удивлением видит молодую женщину. Она берет себя в руки, понимая, что есть гораздо больше людей, которых она могла бы ожидать, и на них не нападали безликие люди. Все они были безликими людьми.
Она берет свой меч, и по ее спине пробегает дрожь.
**********
Громкий удар в дверь разбудил всех, кто находился на кухне, заставив Арианну крепче сжать маленький нож.
«Идите на станцию и будьте тихими!» - приказывает она своим спутникам. Она понятия не имеет, сможет ли она сделать что-то большее, чем просто выиграть еще несколько секунд, но она не хочет ничего делать. «Сейчас!»
К тому времени, как они спрятались в комнате, примыкающей к кухне, дерево в двери поддается толчку из коридора. Она отшатывается от противоположного конца комнаты, за перевернутый стол.
Спустя долгое мгновение Арианна слышит крадущиеся шаги, заставляющие трещать под тяжестью дерева пол.
Она не замечает присутствие позади нее, которое застает ее врасплох, прикрывая ей рот и выхватывая нож из ее руки, прежде чем он успел упасть на землю. Арианна слегка поворачивает лицо, чтобы встретиться с лицом Дьюина.
********
Несколько солдат Севера объясняют Дейенерис ситуацию с больными, которые внезапно восстали, чтобы напасть на них. Дейенерис предполагает, что это связано с близостью Существа, так же как близость Короля Ночи раньше усиливала мертвых.
«Нам нужны драконы, ваша светлость», - говорит один из них с отчаянием в голосе.
«Король там, с ними», - отвечает она. «А где принцесса Арианна?»
«Мы отправляем ее на поиски убежища, она не может быть здесь».
«Без всякого сопровождения?» - спрашивает она их раздраженным голосом. «И куда она пошла?»
«Возможно, на кухню, ваша светлость».
Дейенерис размышляет, идти туда или нет. К тому времени, как она подходит к входу, здание дрожит, и она понимает, что это такое.
В дверном проеме появляется Джон, его лицо искажено яростью.
**********
Его лицо все еще истощено, и большие тени пятнают кожу под глазами. Однако в них есть свет, есть жизнь.
Это он сам.
Дьюин подносит палец к губам, жестом призывая ее замолчать. Когда он убеждается, что она поняла его, он ослабляет хватку и гладит ее по лицу, холодный металл ножа упирается в ее правую щеку.
Из коридора доносятся другие шаги. Прежде чем она успела опомниться, Дьюин исчез. Арианна даже не почувствовала, как он ушел, он просто исчез.
Она остается там, недвижимая. Как это возможно, что он может стоять? этот и другие вопросы тем временем крутятся у нее в голове.
Она слышит удары и подозревает, что это тела падают на пол. Каждый раз, когда это повторяется, она вздрагивает и подносит обе руки ко рту, чтобы заглушить звуки, рвущиеся наружу.
«Арианна».
Она не думала, что снова услышит, как он зовет ее по имени.
«Мы должны идти».
*******
Прежде чем кто-либо из них успевает отреагировать, здание снова трясется, и на этот раз это не Барристал и не кто-либо из драконов. Конструкция начинает рушиться, и они все бегут, чтобы спрыгнуть через мост на землю.
Дейенерис не знает, как она перешла от нахождения внутри укреплений к падению на твердую, вооруженную грудь Джона.
«Я же говорил тебе не делать этого», - бормочет он, испытывая одновременно боль и гнев.
«Ты только что сказал слово «нет», - отвечает она, откидываясь в сторону и перекатываясь на спину.
Когда они оба поднялись, то увидели, что вся стена сооружения, отделявшего лес от поселения, рухнула.
Тени стали четкими, и в их центре синяя и сияющая фигура Существа, выделяющаяся в темноте ночи. Он смотрит прямо в глаза Дейенерис, прежде чем вытащить еще одно из своих копий и выстрелить прямо в ее сторону.
Барристал приземляется перед ними, а за ним Джорион, Грейвинг и Миссандерис. Четверо начинают поджигать все вокруг по приказу Джона.
********
«Тебе очень повезло, что оно действительно попало туда полурасплавленным», - говорит Кинвара, залечивая глубокую, уродливую рану, оставленную копьем Существа на ее плече. «Вот недостатки того, что она снова попала в его ловушку», - протестует она, и Дени сначала думает, что она говорит о монстре, с которым они столкнулись, пока не добавляет: «Если бы только ты контролировала свое сердце, когда он снова появился в твоей жизни», - причитает она, сшивая кожу обратно, шрам накладывается на старый.
Дени знает, о чем она говорила. Силы, которые были даны ей и которые она потеряла, давая жизнь своему сыну. Жертва, которую она готова повторить тысячу раз.
«Может быть, тысячелетие научит сердце быть более осторожным», - отвечает она, зашипев от острой раны. «Скажи мне, если бы твой муж вернулся к жизни, ища тебя...»
«Воля нашего Господа есть воля нашего Господа, как бы таинственна она ни была», - обрывает она ее, прежде чем Дейенерис успевает продолжить. Впервые Дени замечает эмоции - а не преданность - в голосе Кинвары.
«Там наверняка еще что-то живое» , - думает она.
«Твой сын», - шепчет Дэни, - «как ты пришел к выводу, что его жертва стоила того?»
Кинвара стояла к ней спиной, но даже так Дени чувствовала напряжение в ее плечах.
«Он очень убедителен», - отвечает она тихим и вялым голосом. «Он жаждет мудрости Р'глора. Но это всего лишь отражение. Его слова - заблуждения, сладкие, как самые сочные яблоки на цветущем по сезону дереве. Все хотят насладиться сладостью благоприятного времени, особенно люди». Она оборачивается, сталкиваясь с печальным выражением лица Дейенерис. «Никто не хочет пересекать пустыню, садиться в лодку посреди шторма».
Дэни усмехается.
«Ну, я сделал эти две вещи».
Кинвара улыбается.
«Вот почему вы здесь».
**********
Она слышит пронзительные голоса Даарио и Джона, спорящих еще до того, как пересечь зал и попасть в комнату, где они отдыхали в те дни. Ее рана парализовала все, и пока Существо оставалось скрытым, они ищут способ изменить стратегии.
Дэни знает, что времени осталось мало. Ожидание лишь оттягивает неизбежное.
Когда она останавливается у входа, они прекращают спорить, и Даарио уходит, даже не взглянув на нее.
«Как твоя рана?» - спрашивает Джон, потирая лоб.
«Все в порядке, могло быть и хуже».
Он кивает, прежде чем сесть в постели.
«Даарио пришёл укусить тебя за задницу?»
«Нет, он пришел напомнить мне, какой я глупый».
«За то, что доверял мне?» - она сделала то же самое с Даарио, за исключением того, что он никогда не подвергал сомнению ее решение, и Дени никогда не чувствовала себя обязанной ему, как она обязана Джону, своему мужу.
«За эту глупую идею подвергнуть тебя воздействию Существа».
Дэни подходит и садится рядом с ним. Она прижимается лбом к его плечу и вдыхает его сущность. Когда она поднимает лицо и открывает глаза, он смотрит на нее, полный смятения.
Она вздыхает.
«Если мы его не остановим, станет только хуже».
«Что сейчас хуже? Какое это имеет значение?» - возражает он, обхватив ее лицо обеими руками. «Дэни, давай вернемся к нашему сыну. Мы не можем их спасти. Пожалуйста ».
Она долго не отвечает, просто смотрит ему в глаза, слишком много всего останется невысказанным в промежутке. Затем она отводит взгляд и оказывается вне его досягаемости, отрицательно качая головой.
*********
Дождь застал их врасплох, а темнота неба без света заставила их потерять остатки веры. Они не собирались скрывать свое положение, поэтому драконы танцевали над ними, стреляя длинными вспышками, которые освещали прерию вокруг них и давали людям понять, насколько они многочисленны.
«Это история твоей семьи, Баратеон», - пробормотал один из солдат Джендри среди рядов штормовых. «Честь твоей крови!»
Это первый раз, когда это существо столкнулось с ними на материке, как будто сам шторм мог сделать его сильнее. Это просто бойня, когда они прорываются сквозь их ряды, чтобы добраться до южан и их ослабленных умов.
Существо неумолимо, но и драконы тоже. Дейенерис вынуждена спуститься с Джориона в тот момент, когда раздаются звуки рогов. Ее окружает живой щит из солдат, и она не понимает, что происходит.
Вскоре она оказывается одна, в другом месте и совершенно одна. Она знает, что ее разум играет с ней, но она не может с этим бороться. Она устала.
Существо там, с ней, смотрит ей в глаза, обещая ей, что это последний раз. Она просто хочет, чтобы это закончилось.
Дени встает и поднимает меч, но он останавливает ее, заставляя склониться перед ним.
« Дэни ». Она слышит: « Дэни ». Это всего лишь ее воображение, потому что он не зовет ее так, он кричит: «Дэнерис».
Он собирается причинить ей боль.
Образ становится четким для обоих воинов. Существо оборачивается, чтобы остановить человека, который бросился на него, и Дени быстро реагирует, вонзая свой меч в его обнаженную шею.
Бесконечные кусочки кристаллов, которые становятся не более чем пеплом, развевающимся на ветру.
Единственное, что осталось - это ее меч, застрявший в груди Даарио, и она держит его.
*********
Дэни вынимает меч, и он падает на колени. Быстрым движением она тоже следует за ним и прижимает его к себе. Она начинает плакать, отчаянно и опустошенно.
Он все еще бодрствует, хотя кровь льется у него изо рта, вытекая из дыры, проделанной мечом.
Это не должно было быть так, она плачет о себе. Это не должно было быть так.
«Тш», - говорит он, кашляя и ухмыляясь сквозь невыносимую боль. «Это должно было быть так», - говорит он ей, словно читая ее мысли. Орнела и его дети приходят ему на ум, и они в безопасности, он это знает. «Я однажды сказал Джораху, что так будет».
«Однажды я сказал ему, что вижу, как старею, как он».
«Бессмысленная смерть за эту паршивую королеву?»
«Следуя за королевой, в которую я решил верить».
Он закрывает глаза и уходит.
********
Она развеивает его прах под Драконьим Камнем.
До этого момента у нее не было ни счастья, ни несчастья, чтобы похоронить семью, как это делали Таргариены прошлых лет. Визерис умер в Ваес Дотраке. Ее дядя Эймон на Стене. Она сама умерла в Красном Замке. Даарио был далеко не Таргариеном, но был единственным членом семьи, который у нее был в течение многих лет. Если она собиралась похоронить родственника, Дейенерис хотела, чтобы это было так.
«Дэни», - доносится до нее.
«Ты заставил его это сделать», - говорит она ему, свернувшись под мехами. Они не вернулись в разрушенный замок и разбили лагерь в окрестностях. Она не осознает, как идет время, и все, что она знает, это то, что через несколько дней они должны - они должны - переехать в Королевскую Гавань, где все закончится. «Вы оба это спланировали».
Она однажды призналась ему, что Дени - это прозвище, которое использовали только двое людей: и ее семья, и оба мужчины, которые ее предали. С тех пор Дени стала знаком того, что что-то не так. Она сделала это, когда Тирион попытался заставить его отвернуться от нее.
И он сделал это снова после того, как Джон сообщил ему, что у них есть ребенок.
«Я сказал ему, что мы должны защитить тебя, ты же знаешь, что он не мог выбрать иного пути».
«Да. Сколько людей должно умереть из-за этого?»
**********
«Пришло время снять щит».
Накануне отъезда Мира Рид приходит к ней и предупреждает. Она была на скале, наблюдая за людьми на пляже, готовящимися к последней битве, и за другими, как Арианна, пытающимися все осмыслить.
Дейенерис знает, о чем говорит. В выражении ее лица она также видит решимость покончить со своим главным врагом.
«Кинвара уже там», - отвечает Дени, прежде чем встать и уйти в свою палатку.
Когда она там, она слышит, как он бормочет другие извинения. «За что?» - удивляется она, но заставляет его замолчать страстным и отчаянным поцелуем, заставляя его снова упасть в меха, где на эту ночь она снова оттягивает неизбежное, воображая, что ей никогда не придется уходить.
На следующий день он обнаруживает, что она исчезла.
*********
Всю свою жизнь он слышал рассказы об этом месте и о том, как оно стало началом конца дома Таргариенов. Это также место рождения его отца.
Когда Джон спешивается с Барристаля, он замечает маленькую фигуру Дени у разрушенного входа в бывший дворец. Одна ее рука опирается на шаткую колонну, а другая находится на высоте ее живота. С этого момента он все еще не видит ее бледного лица, а черты лица застывают от боли.
Дени не дожидается его, разворачивается и идет в руины.
Итак, Джон приходит ко входу с чистым страхом в глубине души и видит ее, стоящую перед огромным окном из витражного стекла. Потолок едва ли защищает их от легкого снегопада, который танцует вокруг них, безразличных к происходящему.
Когда-то в этом месте горел большой пожар, думает Джон. Теперь там только руины.
Он не представляет, что в руинах также зародилась жизнь. Некоторым вещам суждено не длиться, в то время как другие продолжают существовать. Смерть - это также рождение, и время всегда бежит впереди нас, оно никогда не останавливается, даже если мы останавливаемся.
Отмена невозможна.
Он, как и во сне, движется вперед с намерением достичь ее, хотя по какой-то причине она становится все дальше с каждым его шагом. Как сон, который заканчивается, когда медленно просыпаешься.
Когда он находится всего в нескольких футах от нее, Дейенерис отводит взгляд от неба, возвышающегося над ними, и останавливает свой взгляд на нем, единственный огонь, который может согреть его в этот момент, это ее глаза, полные любви. Улыбка, которая пытается передать спокойствие, хотя кажется, что они никогда не достигают этого мира.
Они родились во время войны, встретились и полюбили друг друга на войне, и однажды они расстаются в конце войны.
Это была недостижимая мечта.
Итак, Джон вспоминает, что это то же самое изображение, которое он видел некоторое время назад.
Она протягивает руку, приглашая его присоединиться к ней.
«Пойдем», - призывает она его.
Он не находит в себе сил сказать «нет», поэтому Джон подчиняется и подходит к ней с легким чувством опасности, которое все больше нарастало в его сердце.
«Что мы здесь делаем, Дэни?»
Она улыбается ему.
«Мы никогда здесь не были».
Он боится, но не знает почему. Им следует вернуться, им следует бежать, говорят его инстинкты.
«Нам следует вернуться».
"Где?"
«На холм», - его голос почти прерывался. «В хижину, к нашему сыну».
Она кивает. Впервые Дени уверена, что это правильно, и что им следует туда идти.
«Я тоже хочу холм и хижину, - говорит она ему, - это все, чего я когда-либо хотела».
Джон прижимает ее к себе и касается ее лбом.
«Тогда мы это сделаем», - обещает он.
Она закрывает глаза, делая глубокий вдох. Дэни движется медленно, покачиваясь, как она делала это раньше, когда Тэджон был на буксире.
«В другой жизни», - шепчет она, их союз никогда не распадется, «мы бы поженились и жили здесь. Ты можешь представить это так, как представляю я? Эти залы, окруженные нашей семьей? Нашими родителями, нашими братьями и твоими сестрами?» - говорит она сквозь слезы. «Все, что я знаю, это то, что какой бы ни была моя жизнь, ты всегда со мной».
Он усмехается.
"Я делаю."
Она призывает его двигаться вместе с ней.
«Мы танцевали, и все глаза были бы устремлены на нас», - он качает ее, и она продолжает рассказывать, каким будет сон. Когда она оборачивается и их взгляды фиксируются, она заканчивает: «Но мои глаза были бы устремлены только на твои».
Когда он закрывает глаза, он может это представить.
«Я вижу это. Я вижу Фейт, Дэджона и других, бегущих по этим коридорам», - вздыхает он, «Я вижу тебя посреди всего этого, и я бы проигнорировал все, чтобы сосредоточиться на тебе». Его глаза распахиваются и находят ее. Она реальна. Она не сон, а его сон. «Я люблю тебя, Дэни. Я люблю тебя».
Она это знает. В этих объятиях она возвращается к той девочке, которая не умеет считать до двадцати и просто хочет свой большой дом с красной дверью и лимонным деревом за окном.
«Я люблю тебя, Джон», - говорит она, - «с этого дня и до конца дней».
И вот они целуются.
Твёрдо и решительно. Он счастлив, полностью счастлив, и страха больше нет. Есть только они и сон между ними.
Но мечта всегда далека.
Он чувствует, как между ребрами застревает что-то тонкое и острое, и поначалу это не причиняет боли.
Его губы отрываются от ее губ, а глаза смотрят вниз, туда, где ее маленькая рука держит рукоятку золотого маленького кинжала.
Она вонзила в него кинжал.
Джон ахает от осознания и поднимает на нее глаза, которые также трепещут от непролитых слез, молящих о прощении за то, что она только что сделала.
Почему? Это первое, о чем он задается вопросом, теряя силы поддерживать себя и медленно опускаясь на землю, неподвижно у нее на руках.
Зачем ты это сделала, Дэни? - спрашивает его собственный голос, звучащий так близко, что кажется шепотом на ухо. Зачем, Дэни?
Она сказала, что никогда не сделает с ним то же самое. Он понимает, что она не сделала то же самое, потому что он не умрет сегодня.
Но она это сделает.
В конце концов, она его бросит.
Он падает на землю с глазами, которые отчаянно зацепились за ее, молча умоляя не делать того, что она собирается сделать. Бессвязные оправдания приходят ему на ум, а мысли становятся все труднее обработать.
Он не хочет ее отпускать.
Ему не следовало ее отпускать.
Оба изначально не хотели уезжать
«Как я здесь оказался?» - удивляется он.
Он не мог сделать ничего, кроме как наблюдать, как его мир, его жизнь исчезают.