Лед и пламя
«Это был самый долгий трах в истории траха», - жалуется Даарио, когда Джон и Дени приземляются на скале, где он бродил. Он был застигнут врасплох, когда их драконы налетели сзади, заставив его поскользнуться на льду и упасть.
Дени бежит обнять его и заверить, что Орнела и дети в порядке и защищены. Он смотрит на Джона и видит на его лице недовольство, которое показывает, что, в конце концов, они оказались там, где Даарио знал, что они окажутся, с того дня в Валирии.
Он доволен тем, что, по-видимому, именно это сделало ее счастливой, но все же часть его всегда будет завидовать северянину за то, что он сделал с ней в прошлом и чего ей это стоило.
По той же причине Джон всегда будет возмущаться их связью.
«Я рада тебя видеть», - шепчет Дени на ухо Даарио, и он, наконец, теряет первоначальную сдержанность и отвечает тем же, притягивая ее к себе.
«Я не буду притворяться, что не рад твоему решению появиться», - говорит он явно суровым тоном. «Но я все равно чертовски зол на тебя».
Дейенерис обескуражена его заявлением.
С другой стороны, Джон не тронут своим гневом, хотя он не из тех, кто слишком много выражает, чтобы показать, что у него на уме. Последний мужчина Таргариен, которого они знают, подходит к краю скалы, чтобы полюбоваться видом на поселение внизу.
Присутствие Дейенерис не изменит его дурного нрава.
«И ты прав», - признает Дейенерис с более снисходительным отношением, чем Джон. Однако в ней также есть всплеск, она снова вся в доспехах, как воин, которого он знал в Эссосе.
На мгновение все трое замолкают, наблюдая за драконами, бороздящими облачное серое небо и поселение внизу холма. Они ворчат о холоде своим визгом. Сероватый дракон, названный в честь Даарио, не сопровождает их.
«Даариону пришлось пережить так много», - объясняет Дейенерис, заметив беспокойство Даарио. «Он отдыхает и находится в безопасности на Наате».
По правде говоря, Даарион не хотел покидать Дэджона. Но это то, чего они не могли раскрыть.
«Так ты был в Наате?» - спрашивает Даарио, дав первоначальному гневу утихнуть. «Почему ты не вернулся?»
Дени поджимает губы и смотрит туда, где Джон все еще лежит на спине, игнорируя пронзительный взгляд Даарио.
«Мы искали решения», - отвечает она просто, не желая предоставлять больше информации. Они договорились не раскрывать существование Тэджона никому. Пока.
«И что вы нашли?»
Он знал, что они в Наате, но с годами он научился читать поведение Дейенерис достаточно хорошо, чтобы не говорить того, чего она не сделает первой.
В этот момент Дейенерис понимает, что Даарио мог бы сказать им, где они находятся, но не сделал этого.
«Боюсь, у нас нет правильных ответов», - заявляет она с некоторым разочарованием и чем-то еще, что понимает только она. «Однако мы здесь, и мы пришли, чтобы положить конец Ворону, навсегда», - уверяет она.
Даарио фыркает.
«Как нам решить эту проблему? Сколько у нас времени?» - требует он ответа.
Она с трудом сглатывает и закрывает глаза - жест, говорящий о том, что она не приносит никаких хороших новостей.
Дейенерис приказывает ему спуститься вниз и собрать генералов и людей, которые готовы их выслушать. Также он должен сказать им, что драконы никому не причинят вреда и что подкрепление из Браавоса прибудет в течение следующих недель. Что-то, что успокоит их тем временем.
Даарио подчиняется, оставляя Джона и Дени одних.
Она поворачивается, чтобы встать рядом с Джоном, кладет подбородок ему на плечо и вдыхает свежий воздух, который обжигает ее легкие ароматом сосны и росы, характерным для него.
Она делает вывод из его размышлений, что его угрюмость связана с тем, что он видит, а не со всем, что они прожили и перестали жить за эти несколько периодов времени, хотя это также тяготит его разум. Как бы Джон ни пытался убедить себя, что он изменил бы весь мир, чтобы вернуться в Тэджон, видя заселение того, что осталось от Вестероса, это просто обескураживает и удручает.
Никто из них не произносит ни единого слова. Они только созерцают людей, которые идут и останавливаются, чтобы посмотреть на них. Людей, которые зависели от них, когда они потерпели неудачу, и, к сожалению, все еще зависят от них
*********
В поселении есть Большой зал, где они воссоединяются с поселенцами. Они построили укрепления вокруг этого места, а стража, состоящая из северян, постоянно следит за тем, кто входит. Это сделано для защиты тысяч беженцев, которые пытаются защитить себя от угроз с юга и не нашли места в разных крепостях. Это возврат к прогрессу, которого они достигли после того, как Джон освободил портовые города.
Конечно, поначалу они относятся к Джону скептически, хотя, будучи опытным примирителем, он умудряется успокоить их и укрепить их уверенность.
Дейенерис окидывает комнату вопросительным взглядом. Ее присутствие приветствуется одинаковым шепотом страха и удивления. Она не находит ничего знакомого между этими лицами, что делает ее совершенно незнакомым для них зрелищем.
«Где Джендри?» - спрашивает она Даарио, который стоит рядом с ней, пока они оба слушают Джона. Он знакомил ее с ситуацией за последние семь месяцев.
«Он отправился в экспедицию за стену», - отвечает он, зная, что эта новость ей не понравится.
Дэни вздрагивает, и ее глаза расширяются.
«В прошлый раз это плохо закончилось», - говорит она, и по ее спине пробегает дрожь при воспоминании о смерти Визериона.
Даарио смотрит на нее в знак согласия.
«Я рекомендовал им не ехать».
" Их ?"
«Северянка, Мира, пошла с ним. Она сказала, что они направляются в то место, откуда пришло это существо».
Сама Дейенерис отправилась туда чуть меньше полутора лет назад, бесцельно и желая найти что-то, что никогда не вернет ее на это место. Это все еще была враждебная территория.
«Как давно это было?» - спрашивает Дэни.
«Четыре оборота луны».
Дэни качает головой, выдыхая. У нее плохое предчувствие, ее кошмары возвращаются в ее память, чтобы преследовать ее.
«А Арианна?» - спрашивает она на этот раз. Она предполагала, что это будет в Дорне. Безопасно.
«Она здесь», - отмечает Даарио.
"Что она здесь делает? Она должна быть в Дорне!"
Его взгляд обостряется.
«Она правит».
Она делает то, чего ты не делаешь , это то, что он пытается ей сказать. Отругай ее. И у него есть на это веские причины.
В Валирии раньше вели такие же дискуссии по этому вопросу, возлагая бремя ответственности на Арианну.
Закончив свои дела, Джон подходит к ним, все еще выглядя обеспокоенным.
«Даарио рассказал мне, что Мира Рид вернулась в то место, где Бран стал Вороном», - говорит она встревоженно.
Джон напрягается. За стеной особо не на что смотреть, но если они пошли с намерением испортить что-то там, что связано с Вороном, то они в опасности, он это осознает.
«Я должен выбрать их», - говорит он.
« Мы идем за ними», - поправляет его Дэни.
Они уже собирались начать очередную ссору, когда Даарио ясно заговорил.
«Никто из вас никуда не пойдет, пока не расскажет мне, что, черт возьми, происходит с этой штукой и что мы собираемся сделать, чтобы разобраться с этим дерьмом».
***********
Мире приходится держаться за ветки, когда она наклоняется вперед и плачет, думая о том, как глупо было все это время верить, что он - Бран.
Ходор умер за тебя, Жойен умер за тебя, Саммер умерла за тебя, и я почти умерла за тебя, и это никогда не была ты .
Она делает глубокий вдох и поднимает лицо туда, где ветви сходятся, образуя открытое пространство. Там сидел Ворон, вспоминает она. Она не может покинуть пещеру, не поняв, что происходит, поэтому, не раздумывая, Мира взбирается туда.
Ничего не происходит.
Пока все не произойдет.
Она начинает слышать шепот, неразборчивый, пока он не становится пронзительным голосом в ее голове. Затем ее зрение темнеет, и она чувствует, как ее вытаскивают из собственного тела, как будто ее выталкивают из пропасти.
Изображения.
Множество образов появляются перед ней без всякого порядка, без какой-либо связи.
Она видит их всех.
И она смотрит на него, кричащего и корчащегося от боли.
********
«Джендри», Арья. Нет. Это не Арья. Это она. Но это не она. «Джендри», - повторяет она, и он может только бросать свой молот туда-сюда, каждый раз, когда он попадает во что-то или кого-то, и слышит ее мучительный крик. Он напоминает себе, что это не она. Это не может быть она.
Галлард, один из сопровождающих его солдат, толкает его за грудь в сторону пещеры.
«Иди внутрь, Баратеон, ты не можешь сражаться...», но когда он говорит это, из-за его головы появляется топор, и он падает замертво на замерзшую землю.
Метель обрушилась на них в тот момент, когда существо подняло руки. А вместе с ней пришел снег, смятение и тысячи лиц, которые были едины и никем одновременно.
Он ругается тысячи раз, но помнит, что за пещерой есть выход, к которому ему придется добраться, как только он доберется до Миры.
«Джендри!» - окликает его Арья, но он игнорирует ее.
Арья мертва.
********
Есть что-то величественное и в то же время ужасающее в том, как на него смотрят люди Вестероса. В других случаях он избегал ситуаций, в которых он слишком подвергался общественному вниманию, переходя из одного места в другое, занимая себя чем-то. Только на этот раз Джон стоял на деревянной колоннаде снаружи Большого зала, где собралась большая часть жителей поселения, и позволял им наблюдать за ним, как будто что-то имело значение. Это был не жест высокомерия или запугивания, в котором не нуждались ни он, ни Дейенерис, а просто любопытство.
«Может ли ваша светлость уделить время старому другу?» - спрашивает Сэм, подходя.
Джон ворчит на него. «В конце концов я бы пошел к тебе, Сэм», - говорит он.
"Да", - не слишком убедительно отвечает он о своем старом, но далеком друге. Что бы это ни случилось за эти семь лун, это только сделало его более сдержанным и серьезным человеком. Если бы не Дейенерис, еще одна подавленная душа, можно было бы быть уверенным, что Джон больше не человек, а тень, которая движется с силой ветра. Есть что-то трагичное в том, как их счастье, кажется, только дальше от них каждый раз, когда он видит их, подумал Сэм.
Отстраняясь от уныния, Сэм продолжает: «У нас есть некоторые теории о том, что он может затеять», - говорит он, пока Джон переводит на него взгляд. «Он не защищает себя в Королевской Гавани. Он попал в ловушку какой-то магии».
«Какая магия?»
Сэм делает глубокий вдох, как человек, который месяцами ждал возможности выгрузить всю информацию, содержащуюся в его мозгу.
"Ты мне говорил, что Дейенерис что-то рассказывала о Семи Заклинаниях, да? Я думаю, это связано с теми символами, которые Армия Мертвых оставляет после себя, ты их помнишь?"
Джон помнит их благодаря описанию Сэма и Тормунда.
«Он создал Короля Ночи, - продолжает Сэм, - и хотел уничтожить его. В их истории не хватает какой-то части, чего-то, чего мы пока не знаем, но это, должно быть, привело к разрыву их связи с тем, кем они были раньше».
«Нам нужно его победить», - с недовольством отвечает Джон.
«Сначала нам нужно это понять», - парирует Сэмвелл, вызывая у Джона гримасу. «Я имею в виду, как мы это победим, если не поймем его природу...»
«Ты настроил меня против нее», - с горечью выплевывает Джон, волна гнева, которая всплескивает в нем, и он не понимает, что происходит в нужный момент. Возможно, это упоминание о разрыве между двумя союзниками или беспомощность, которую он чувствует, но слова вырвались из него, и он просто не смог их остановить. «Когда ты рассказал мне правду о моих родителях, ты хотел, чтобы я был против нее».
Лицо мейстера светится мягким красноватым оттенком - это реакция на запугивание, которую он не утратил, несмотря на прошедшие годы.
«Джон...», - пытается возразить Сэм, но Джон полон решимости прекратить свои обвинения.
«Я бы не простил тебя, если бы это не ты толкнул меня обратно к ней».
Затем Джон теряет свою напряженную позу и прислоняется к одной из колонн.
«Ты был прав», - признает он, вспоминая их разговор в порту Джораха вскоре после инцидента в Грейт-Кип. «Я все еще был влюблен в нее, я сделал то, что сделал, потому что просто хотел быть с ней. И я бы сделал это снова». Джон закрывает глаза и вздыхает. «Я всегда найду ее, несмотря ни на что».
Сэм кивает, не смея сказать ничего больше.
«Я рад за тебя», - говорит он. Ему следовало бы тут же отступить, но он продолжает: «Не беспокойся об аннулировании, мы с Арианной уже давно это сделали».
Джон внезапно вспоминает эту деталь. Боги , он даже не подумал об Арианне.
«Как вам удалось убедить септона?»
«Ну, Джон, он не хочет видеть Старый город в пепле», - говорит он без всякого юмора.
«Мудрец». Он молчит, наблюдая, как люди приходят и уходят. Все кажется идиллическим и простым, каким оно не было уже давно. «Я женюсь на Дэни», - говорит он вслух, себе и всем, кто хочет это услышать.
Затем Сэм замечает проблеск счастья на лице Джона.
«Жизнь находит способ расставить все по местам, я вижу», - думает он. «Вы оба были разделены как семья, а затем...», - он снова терпит неудачу, когда понимает, что вот-вот ступит на скользкую почву. Вместо этого он говорит: «После всего этого времени вы двое все равно находите дорогу друг к другу».
********
Бенедикт мирно спит, пока она заканчивает кормить младших детей. На той неделе прибыло еще дюжина, сбежавших из деревни, на которую также напали безликие люди. Она избегает думать о том, как они будут рационализировать еду, исходя из этой новой ситуации, и будет ли это иметь смысл, поскольку их маленькие желудки все еще пусты. Большинство из них сейчас во дворе, бегают и игнорируют катастрофу, которая едва не обрушилась на них.
Арианна слышит характерную драконью песню в небе и понимает, что они вернулись. У нее нет желания сталкиваться с ними прямо сейчас, поэтому она занимает свой разум двухнедельным запасом.
«Ваша светлость», - зовет ее Ксинея с порога двери, все еще отказываясь вернуться к их обычному обращению и просто называть Арианну по имени. «Вы нужны нам в детской».
В яслях всего пара женщин, которые кормят группу детей, которые все еще кормят грудью. У них было три кормилицы до прошлой недели, когда им пришлось перевезти одну из них в другое поселение. Она не знала, что хуже, если дети спрашивают ее, когда будет следующая еда, или если они слышат, как дети плачут, потому что не понимают, почему за ними никто не присматривает. Куда бы она ни пошла, Арианна находит только горе.
Она приходит в детскую и обнаруживает мало шума, только тихое гудение женского голоса, похожее на сосание ребенка, которого кормят. Арианна входит и сталкивается с той, которая не может быть никем иным, как Дейенерис, лежащей на спине, сидящей в кресле с откидывающейся спиной, а ее волосы, длинные и блестящие, падают ей на спину.
В комнате тихо и пусто.
Арианна идет вперед, и чем больше она приближается, тем яснее и удивительнее становится зрелище.
Дейенерис кормит грудью. Она баюкает и кормит младенца своей голой грудью.
Внезапно все становится понятным. Она скрылась, потому что была беременна.
«У тебя был ребенок».
Дени не планировала этого делать. Ее сердце просто привело ее в это место, а ее тело ныло за сына при звуке нытья младенцев. Дейенерис знала, что может облегчить их, и она просто сделала это.
«Да», - признается она мягким тоном.
Арианна должна сесть, чтобы переварить то, что она только что обнаружила. Она прикусывает губу жестом, которому научилась у Дейенерис.
«Мальчик?» - спрашивает она, зная, что Дейенерис может больше ничего не раскрыть. На самом деле, она смотрит на Арианну серьезно, как человек, которому не нужны слова, чтобы дать ответ.
Арианна понимает, что он мальчик .
«Он наследник...»
«Это всего лишь ребенок», - прерывает ее Дейенерис, покачиваясь и гладя маленькую головку младенца.
«Я думал, ты не сможешь. Я думал, Джон не сможет».
«Поверьте, мы подумали об одном и том же», - признается Дейенерис, немного смущенная тем, что дважды все обернулось одинаково.
«Однако это произошло». Она наклоняет голову, чтобы посмотреть в глаза Дейенерис и выразиться более серьезным тоном. «Как случилось, что ты умерла и снова ожила. Разве ты не видишь этого? Это судьба. Ты родилась, чтобы править Семью Королевствами».
Дэни усмехается.
«С каких это пор ты веришь в судьбу?»
«Почему его здесь нет?» Арианна игнорирует ее вопрос другим вопросом. Она знает, что ни один из этих детей не был ее. «Я аннулировала свой брак с Джоном, не многие знают об этом, но документ запечатан,-»
«Арианна», - Дейенерис затыкает ее, - «Мы пока не знаем, что делать».
Ее выговор застает ее врасплох и вызывает у нее отвращение.
«Пока вы оба порхаете туда-сюда, страдают люди!» - протестует она, понижая голос, когда понимает, что младенец на руках у Дейенерис шевелится. «Знаешь, сколько людей я видела умирающими и сходящими с ума за последние луны? Ты знаешь, какой беспомощной я себя чувствовала все это время, пытаясь сдержать их и разобраться с южными лордами, чтобы они не восстали против Джона, не зная, появится ли снова наш король?» Она чувствует, как ее щеки мокрые, прежде чем понимает, что плачет. Она устала и расстроена. «Знаешь, сколько раз я так старалась показать тебе, что я самодостаточна, а получала от тебя лишь кивок?»
Арианна понимает, что она была нерациональна и несправедлива, и никогда не смела так много жаловаться Дейенерис в прошлом, за исключением ее последнего разговора после коронации Джона. На самом деле, именно тогда она вспоминает, что это был их последний разговор перед этим.
Дейенерис моргает от благоговения и уклоняется от ее взгляда. Она чувствует, как ребенок отрывается от ее груди и засыпает. Она встает, чтобы вернуть его в кроватку по рутине, которую знает наизусть.
Она опирается на перила и начинает объясняться.
«Я потеряла всех своих детей», - говорит она после некоторого молчания. «Сначала сына Рейего, потом двух драконов, девочку, которая умерла от отравления в моей утробе, а затем снова Дрогона. Я была в ужасе и не была уверена, что на этот раз все будет по-другому. И это было нелегко, это была пытка. Иногда я думаю, что мое тело просто не создано для этого. И вопреки всем обстоятельствам у меня есть живой ребенок из плоти и крови, а это все, чего я всегда хотела. И все же я оставила его позади, чтобы вернуться и ответить за всех вас. Я знаю, где я нахожусь. И поверьте мне, это не власть над вами».
«Я не должен был говорить...»
«Ты права», - прерывает ее Дэни. Она подходит и садится рядом с ней. «Люди страдают, когда мы принимаем неправильное решение». Затем она поворачивается, чтобы посмотреть Арианне прямо в ее карие глаза. «Если я приму неправильное решение сейчас, пострадает мой ребенок».
"Что вы говорите?"
«Поклянись, что ты никогда и никому не расскажешь о моем ребенке».
"Но-,"
Дейенерис берет ее руку в свою и сжимает.
«Арианна», - предупреждает она, но затем тихим голосом, почти шепотом, повторяет: «Поклянись мне».
Она выдыхает и кивает.
«Клянусь».
Дэни вздыхает с облегчением и уверенностью в своих словах.
«Было время, когда я завидовала тебе, Арианна», - снова говорит Дейенерис после того, как затянула молчание между ними. «Я была сломленной женщиной. И мне больно признавать, что были времена, когда я возлагала на тебя все свои обязанности правительницы просто потому, что была разочарована. Я видела твою юность и твою подготовку и думала, что если бы моя жизнь была добрее, я бы могла быть такой, как ты. До того, как я стала Королевой, Завоевателем, Матерью Драконов и всем таким, я была просто принцессой». Дейенерис сжимает руки на коленях и крепко сжимает их. «Даарио ругал меня за это. И сегодня он сделал это снова».
Арианна не знает, как реагировать. С одной стороны, она всегда думала, что Дейенерис передала свои собственные задачи в своем вечном нежелании всего, как это было в то время, когда они знали друг друга. Как она могла завидовать такому обычному человеку, как она?
«Я не знаю, что делает правителя хорошим, может быть, его сила, характер или отношение, в любом случае, несмотря на некоторые неудачи, за которые я не могу вас винить, вы добились большего, чем многие другие за более долгое время, чем вы».
Дейенерис поворачивает лицо, и наконец Арианна получает взгляд одобрения и восхищения, которого она так жаждала годами. Хотя она не может чувствовать счастья среди обстоятельств, которые к этому привели.
*******
Дискомфорт распространяется по каждому нерву в его теле, когда он поднимает Длинный Коготь и безымянный меч Дэни, которые покоились на дне сундука, где были их вещи. Возможно, это тоска по дому заставляет его думать о Дэджоне и их хижине на холме, или резкий контраст этого северного сурового климата с мягкой зимой Наата, которая позволяла ему жить на природе, или просто постоянный страх, который охватывает его из-за того, что он находится в месте, где все, кажется, ухудшается, но Джон обнаруживает себя полностью утопленным.
Скрип открывающейся двери отвлекает его внимание.
«Я слышу твои мысли из коридора», - шутит Дени, входя в их комнату и закрывая за собой дверь.
Джон улыбается, когда видит ее, несмотря на свою скорбь, и когда она подходит ближе, он хватает ее за поясницу, притягивает к себе и целует.
«Ты себя хорошо чувствуешь?» - спрашивает он ее, поглаживая кончиками пальцев нежную кожу ее щеки. Во время путешествия по морю она перенесла сильнейшую лихорадку из-за внезапной разлуки с Тэджоном.
Она смотрит на него неуверенно, хотя что-то светится в ее глазах.
«Я кормила грудью ребенка», - признается она и быстро добавляет: «Извините, я просто...»
Джон заставляет ее замолчать.
«Тебе не нужно за это извиняться», - хотя он вздыхает, вспоминая, что она там делала. «Я предполагаю, что именно так твоя избалованная принцесса обо всем узнала».
Дейенерис кивает.
«Она никогда не расскажет ни одной живой душе», - шепчет она, крепко прижимая его к себе, опасаясь его реакции на этот вопрос. «Она поклялась мне в этом», - добавляет она, и ее голос становится усталым.
Хотя Джон не может сразу осознать хрупкость Дени, он не намерен вести себя недоброжелательно и недоверчиво по отношению к любому ее решению относительно существования их сына. Во время обратного путешествия в Вестерос и в дни, предшествовавшие посадке, они очень легко затронули эту тему, будучи оба поглощены несколькими оставшимися мгновениями рядом с ним.
«Я верю в тебя», - успокаивает ее Джон, легко целуя в висок. «Тебе просто нужно сказать слова, и все будет сделано так, как ты захочешь».
Есть кое-что, о чем он никогда не говорит вслух, но это всегда в его размышлениях, и это то, насколько он предан ей. Если Дени скажет ему, что хочет править, они будут править, как бы он ни презирал эту идею. Неважно, куда она хочет пойти, пока он с ней и Тэджоном, он пойдет с ними до конца света.
Она немного извивается в его объятиях. Когда она это делает, он задается вопросом, холод ли это или память о его предательстве. Он может только представить себе, какую пытку подразумевает возвращение, снова и снова, в объятия того, кто был готов сделать то, что сделал он. Воспоминание о ее словах, записанных в дневнике, снова ударило его.
Я хотел бы передать всю эту боль твоему телу, чтобы ты понял, как я страдаю.
Иногда ему хотелось бы того же.
Тем временем, Дени прячет лицо в укрытии его шеи, глубоко вдыхая его запах и забывая обо всем на мгновение, прежде чем вздохнуть и вернуться к реальности. Если я сделаю то, что обещала его богам, позволят ли они мне запомнить его таким? Она не может не задаться вопросом.
Прежде чем слезы брызнули из ее глаз, Дени посмотрела вниз, туда, где покоятся два меча. Длинный Коготь и ее. Джон поймал ее взгляд на них.
«Вы так и не дали ему названия, а?»
Дени немного отстраняется и более внимательно смотрит на свой меч, сделанный из меча, которым Джорах защищал ее до последнего вздоха. Она думала назвать ее «Медведь» в память о нем, однако, это звучало достаточно странно для меча, и, кроме того, ее лучшим оружием и защитником был Джорион, которого уже назвали в его честь.
«Не кажется ли вам странным, что они оба имеют какие-то отношения с Мормонтами?» - замечает она с легкой улыбкой на лице.
Джон подражает жесту. «Когда я хотел вернуть его сиру Джораху, он сказал мне, что я должен оставить его себе, чтобы он мог служить моим детям после меня». Он делает паузу. «Кто бы мог подумать, что этим ребенком будет Дэджон».
Образ Дэджона, владеющего Длинным Когтем, для нее мучительно далек, но, поскольку он почти яркий образ Джона, она может получить представление. Нет сомнений, что наставления Джона сделают из него великого фехтовальщика, хотя она надеется, что ему не придется идти ни на какую войну.
«Это то, чего хотел бы Джорах, в этом я не сомневаюсь», - отвечает она. «Я не знаю, как это назвать; пока что я ничего выдающегося с этим не сделала».
Пока . Это все, что ему нужно услышать, чтобы снова рухнуть.
«Я не хочу, чтобы ты шла со мной», - говорит Джон, садясь на край кровати.
Дэни хмурится, опускаясь перед ним на колени.
«Я там уже была», - вспоминает она его.
«Один раз ты потерял Визериона, а другой раз ты оказался в другом мире с нашим давно умершим родственником».
Это замечание могло бы рассмешить ее, но его внезапное нежелание и чрезмерная опека пробудили более воинственную сторону Дейенерис.
«Я не думаю, что это был другой мир, но я ни за что не отпущу тебя без меня».
Джон разочарованно вздыхает, и этот вздох заставил ее вспомнить гнев Даарио каждый раз, когда она возвращалась смертельно раненой из сражений в Эссосе, пока он к этому не привык.
«Почему вы настаиваете?» - протестует он.
Ответ очевиден, хочет ответить Дейенерис, но вместо этого она говорит: «Ты хочешь защитить меня, да? Ну, я чувствую то же самое ради тебя».
Ему хочется смеяться от раздражения.
Он облизывает губы и сглатывает комок в горле.
«Если мне придется умереть, чтобы защитить тебя...», - начинает он свое заявление, но Дени резко встает и идет, пока не оказывается на другой стороне комнаты, подальше от него, поскольку она предполагает это. Это не заявление Джона. «Ты веришь, что для меня есть другая смерть, кроме этой? Отдать свою жизнь за женщину, которую я люблю, мать моего ребенка, мою семью и ту, которую я убил».
Дейенерис оборачивается.
«Я не хочу, чтобы ты это делал!»
Он делает шаг вперед.
«Но я сделаю это, если это будет необходимо».
И вот почему я не позволю тебе выбирать , думает она. Она знает, что нет смысла обсуждать этот вопрос дальше, поэтому она просто оставила его в покое, она не сдастся.
Дэни пробегает мимо него и подходит к безымянному мечу, кладет его на пояс и ищет подходящий к нему кинжал. Она замечает там и Silencer, но игнорирует его, сейчас он ей не понадобится.
«Мы должны вернуть их», - говорит она, - «и когда придет время, мы разберемся с ним раз и навсегда ».
В одно мгновение он оказывается рядом с ней, повторяя ее движения и готовясь уйти, принимая, что не сможет ее остановить. Он никоим образом не желает спорить с ней, прежде чем провести часы, разлетаясь в разные стороны.
«А что после этого?» - спрашивает он.
А после этого ты должен заботиться о нашем сыне и о себе .
Дэни не поднимает взгляда, когда отвечает: «Я надеюсь, что немного мира подскажет нам, куда двигаться дальше».
************
«Эта метель не может означать ничего хорошего» , - думает Джон, теряя из виду Серокрылую и Миссандерис, а Джориона, стоящего рядом с ним, становится все труднее заметить, хотя его развевающиеся крылья по-прежнему сильны.
Он поворачивает с Барристалом над замерзшим озером, неподалеку он вспоминает один из полуразрушенных заброшенных городов Фрифолка, где они могли найти убежище. Дени понимает его намерение и следует его примеру.
Когда они оба приземляются, он бросается к ней и накрывает ее своим плащом, хотя ее плащ такой же толстый.
«Здесь холодно для южной девушки», - шутит он, хотя это правда, что теперь, когда она снова стала чувствительной, для нее уже слишком холодно.
Дэни хихикает.
Так что держите свою королеву в тепле, он думал, что она ответит, однако она вообще не отвечает и идет вместе с ним, а за ними следуют четыре дракона, а дрожь под его ногами едва не заставляет его поскользнуться.
«Странно, - замечает он, глядя на них, - я почти никогда не вижу, чтобы они ходили».
«Чем больше они растут, тем сложнее им двигаться», - отвечает она. «Джон, я должна тебе кое-что сказать».
Он останавливается и готовится выслушать ее, надеясь, что это не плохие новости.
«В другие разы они использовали рога против меня и драконов, я не мог их остановить. Но когда они использовали их против тебя, ничего не произошло».
«Я упал с Барристала», - напоминает он ей, инстинктивно чувствуя, как боль в ноге пульсирует при этом воспоминании.
«Но это не повлияло на твой разум. Это не смутило тебя. Мне нужно, чтобы в следующий раз, когда это произойдет, ты командовал ими».
Джон хмурится и смотрит на драконов, которые с любопытством смотрят на него, протестуя против холода. В какой-то момент они кажутся ребячливыми, если не обращать внимания на то, насколько разрушительными они могут быть.
«Нам нужно найти эту пару идиотов», - ворчит Джон, которому приходится думать о следующей ситуации, которая подвергнет их опасности.
Дейенерис крепче прижимается к нему и продолжает идти.
«Джендри влюблен в нее?»
Какой репертуар разговоров , думает Джон, все еще размышляя о рогах и о том, будут ли безликие люди использовать их теперь, когда у них нет никого, кто бы ими командовал. Или если бы они это сделали.
«Давно пора было», - отвечает Джон.
**********
Вернувшись в пещеру, он спотыкается о ветки и видит Миру, застрявшую между ветвями, с пустыми глазами и хриплым голосом, шепчущим что-то, чего Джендри не понимает.
Арья, не Арья , следует за ним внутрь и снова разговаривает с ним, пока он не дает ей добраться до Миры. Он моргает несколько раз, прежде чем ударить, но куда бы он ни смотрел, она появляется.
********
Дэни - та, кто понимает, что что-то не так. Шум столкновения, грохот вокруг.
«Ты что, не слышишь?» - повторяет она вопрос Джону в третий раз.
Джон настаивал, что это был просто ветер, но она уверена, что конфликт происходил совсем рядом.
«Нам нужно идти в том направлении», - продолжает он, объясняя дорогу к каким-то развалинам, которые он считает подходящими для ночлега.
«Джон», - требует она его внимания. «Я серьезно, если это они, им нужна наша помощь».
Он как будто избегает понимания.
Он вздыхает, устав противостоять ей.
«Я пойду проверю, я знаю местность лучше тебя», - говорит он ей, направляясь к Барристалу, лежа на льду в знак протеста против того места, куда его привезли. Джорион все еще был очень близок к Дени.
Впервые Дейенерис не противоречит ему, заставая обоих врасплох.
Серокрылая и Миссандерис следуют за ней, каким-то образом выполняя указание Дейенерис сделать это.
********
Что ж, Дейенерис снова оказалась права.
«Дракарис», - приказывает он трем драконам, пока их огонь обрушивается на безликих людей под ним. Джон уклоняется от снаряда, возможно, копья, которое было брошено в него. «Дракарис», - слово снова вырывается из него, когда его взгляд падает на землю, к алой короне Чардрева.
Он находит пару северных солдат, все еще сражающихся с этими безликими врагами, и это единственное, что удерживает Джона от того, чтобы направиться в Страшилище, где ему не нужно быть гением, чтобы понять, что это то самое место, о котором говорила Мира. Более того, он не уверен, не заперты ли они прямо там.
Он замечает Миссандерис и Серокрыла и заставляет их летать выше, чем они, вместо того, чтобы позволить им свободно летать над поляной, опасаясь любого отвлечения, которое может стоить ему их жизни.
*******
Дени взбирается на спину Джориона, когда она больше не может выносить ледяные ветры, и опирается на его чешую, чтобы согреться. Некоторое время назад она делала то же самое, не чувствуя ничего и, в то же время, всего. Метель усилилась, и она предпочла остаться там, чем искать руины, о которых говорил Джон, и заблудиться.
Она никак не могла увидеть существо, которое равнодушно наблюдало за ней издалека в том же пространстве, опустившись на колени и положив руку на лед.
Джорион замечает движение внизу, но у него нет времени отреагировать.
В тот момент, когда лед трескается, дракон поднимается и раскрывает крылья, но не успевает вовремя оттолкнуться, издавая отчаянный крик о помощи и стряхивая со своей спины Дейенерис, которая падает прямо в замерзшую воду.
********
Когда он спускается к пещере вместе с Барристалом, трое солдат, вышедших из стычки невредимыми, смотрят на него с неуверенностью и не знают, что хуже - угроза льда или угроза огня.
«Лезьте!» - кричит им Джон, делая все наоборот и спускаясь по шее Барристела к безликим людям, в то время как дракон выдыхает огонь в направлении, где их бесчисленное множество, казалось бы, множится из ниоткуда.
Когда один из солдат проходит мимо него, Джон хватает его за воротник и кричит: «Где он, где Джендри?»
Мужчина не может говорить и только указывает пальцем в сторону пещеры.
Джон смотрит на Барристела и двух других драконов в небе, ругаясь в сотый раз за день.
*******
Дэни видит только, как цвет исчезает из ее зрения, и каждая часть ее тела теряет подвижность и чувствительность, даже когда ее тянет смерть, это не так болезненно. Она и лед не ладили.
Ее глаза закрываются, и это самая простая и самая окончательная битва, которую она когда-либо вела. Она не осознает, что Джорион погрузился в нее, его гигантское тело там, как аномалия, в отчаянном стремлении достичь ее и не потопить ее еще больше.
Наконец, он инстинктивно дотягивается до нее когтем, делая то же самое, что когда-то Дрогон держал ее уже мертвое тело, а затем выскакивает из воды, и на это зрелище больно смотреть.
Как только ледяное существо поднимает свое копье, чтобы избавиться от животного, Джорион открывает ему морду, и оно тает, прежде чем оно успевает до него добраться. Зверь и существо смотрят друг на друга, прежде чем Джорион успевает улететь.
Дейенерис открывает глаза в последний раз и видит, как синяя фигура уменьшается посреди белого пейзажа. Она закрывает их от боли, надеясь, что ей не придется открывать их снова.
*********
«Какого черта вы двое пришли сюда делать?» - ругает их Джон, вонзив Длинный Коготь в спину безликого человека, войдя в пещеру, покрытую мхом и ветками, которые напомнили ему Красный Замок.
«И где, черт возьми, ты был?» - отвечает Джендри, осознавая реальность, увидев, как Джон входит в пещеру.
Ни один из них не отвечает другому.
«Нам нужно идти», - предупреждает его Джон, не замечая, что Мира сидит среди ветвей.
«Мы пока не можем», - объясняет он и указывает туда, где она находится.
«Тогда опусти ее!» - говорит ему Джон, устав ждать и боясь, что драконы пострадают, если не выберутся из пещеры прямо сейчас.
Джендри не знает почему, но он знает, что это не очень хорошая идея. Однако у Джона нет времени, поэтому он набирается смелости, которой нет у другого, и взбирается туда, где Мира крепко держится за корни Чарвуда.
«Блядь», - бормочет Джон, не в силах ослабить ее хватку.
«Джон, я не думаю...», - пытается остановить его Джендри, но Джон не останавливается. «Джон, ты сделаешь ей больно!»
«Мои драконы вышли; ты же знаешь, что случилось в прошлый раз!» - предупреждает Джон с новым криком. «Даже если мне придется отрезать ей руку, давайте убираться отсюда сейчас же!»
Как только он это говорит, ветка движется и ловит его руку, которая пыталась вырвать руку Миры из его хватки. Менее чем за секунду корни двигаются и ловят двух мужчин.
«Нет, не снова», - говорит Джон, приказывая Барристалу сделать единственное, что остановило это в прошлый раз. «ДРАКАРИС!» - кричит он так, словно никогда не кричал.
За пределами пещеры Барристал чувствует команду Джона и, игнорируя удивленные крики людей на его спине, которых он чувствует скорее как раздражение, встает и направляет огонь на красное дерево.
Это все, что им нужно, и вот ветви останавливаются, а Мира и Джон падают на разбросанные кости и ветки, и раздается нечеловеческий хрип.
********
Барристал бросает их всех, включая Джона, на замерзшую, но ровную землю, как только они выходят и уходят от хаоса. Из всех драконов он тот, у кого меньше всего терпения, когда на него садятся незнакомцы. К тому же он голоден, а трое солдат, которые смотрят на него с ужасом, источают достаточно страха, чтобы Барристал увидел в них добычу.
Джендри подбегает к Мире, которая тупо смотрит на него, переворачиваясь и прижимая ноги к груди.
Никто не разговаривает. Только Джон подает знак троим солдатам держаться подальше от Барристала, пока он смотрит им вслед.
«Пожалуйста, скажите мне, что я не зря потратил время, и что вы получили что-то, кроме потери ценных людей», - попросил Джон.
Он опирается ладонями на колени и думает о Дэни, которая все еще находится по ту сторону гор.
Джендри игнорирует его, получше прикрывая Миру своим плащом; он и не подозревал, насколько она маленькая, несмотря на свой рост.
«Он был там достаточно долго, она, должно быть, что-то получила», - говорит он скорее как мольба.
«Стена», - отвечает она, удивляя их. «Стена», - повторяет она.
«Что?» - спрашивают они оба.
Мира смотрит прямо в глаза Джону.
«Когда он вернул тебя», - объясняет она, все еще не веря, что может видеть все это в своем сознании. «Когда он вернул тебя, он сделал это, чтобы избавиться от магии на стене».
Рев в небе прерывает суматоху, вызванную тем, что она только что раскрыла. Золотая фигура Джориона появляется за горами, и Джон предполагает, что Дени устала ждать.
Как же он ошибался.
********
Когда они приземляются, Джорион издает громовой вой, который пугает поселенцев. Барристал следует за ним, и вскоре четыре дракона поют в агонии.
Обратный путь был не короче, чем путь к нему, однако Джон помнит, что думал только об одном: сохранить Дени живой и горячей или погибнуть, пытаясь это сделать.
Он не помнит, чтобы беспокоился о Джендри или Мире позади него, и если они говорили в какой-то момент по пути, он не слушал их и поэтому не отвечал им. Все, чего он хотел, это вернуться в хижину на холме. В Тэджон. К своей семье.
«Уйди с дороги!» - приказывает Даарио, когда люди толпятся у входа в поселение, чтобы понаблюдать за происходящим, и в тот момент, когда он видит Джона с Дейенерис на руках, без сознания, в его голове всплывают образы из прошлого, когда он таким же образом уносил ее с поля боя, смертельные раны на ее маленьком, но сознательном теле. Потому что Дейенерис была непобедима. За исключением тех случаев, когда она была с Джоном Сноу.
Мужчины встречаются на полпути, но Джон обходит его и бежит в лазарет.
«Что случилось?» - кричит Даарио позади него, хотя, когда он замечает их поближе, становится ясно, что она упала в ледяную воду.
«Я должен согреть ее», - ответил Джон, его разум все еще был поглощен и находился в шоке. «Я должен согреть ее», - повторяет он.
Джон ни разу не оглянулся. Если бы он это сделал, он бы заметил, что что-то не так. Мужчины в красных одеждах с длинными копьями с пламенными наконечниками бродят по лагерю. Игнорируя это, его удивление великодушно, когда он входит в лазарет, чтобы встретиться лицом к лицу после столь долгого времени с красной женщиной, Кинварой. Она стоит посреди комнаты, невозмутимая и готовая к случаю.
«Вы вовремя, король Эйгон», - приветствует она его легким поклоном головы.
По какой-то причине Джон мог только прижимать Дени к себе. Его руки горели от усилий и усталости, влажность ее тела также охлаждала его.
Кинвара равнодушно моргает.
«Если она переступит порог, она не вернется», - повторяет она слова, сказанные ею в первый раз, когда Джон услышал о пороге. Выражение лица Кинвары становится серьезным. «Ты знаешь, что тебе нужно сделать», - предупреждает она его.
Позади него столпились Даарио и другие, чтобы понаблюдать за происходящим, но отряд солдат из красного храма уже был там, чтобы оттеснить их от места своими пылающими копьями.
Джон качает головой, не отрицая, а от разочарования и боли, целуя лоб Дени и всхлипывая. Затем он подходит к одной из кроватей, где опускает ее, прежде чем снова поднять взгляд на Кинвару.
«Спасите ее, - умоляет он. - Не дайте ей пересечь ее».
Затем он встает и делает единственное, что он может сделать в данный момент: уходит.
*********
Холод. Сначала ей слишком холодно, словно в спину вонзаются тысячи ледяных уколов. Затем холод обжигает, чуждое ей чувство, пока не становится почти царапающим кожу.
Ее глаза распахиваются, и она понимает, что больше не тонет в озере, и лед не покрывает каждую часть ее тела. Мало-помалу она приходит в себя, ощущая, как сладкая сущность вторгается в комнату.
Кинвара .
«Шшш», - призывает она Дейенерис не шевелиться слишком много. Ее тело все еще слабо, особенно после того, как ребенок, которого она родила, отнял у нее все, что Р'глор даровал ей как своему воину. «Отдыхай, Дейенерис Бурерожденная. Еще не пришло твое время».
Дейенерис хмурится, и поток боли пробегает по всему ее лицу. Малейшее движение призвано причинить вам только боль. Без сил и смелости она поддается словам и скользит обратно в сон с зеленой листвой и лазурным небом, где она снова маленькая девочка, а луга достигают ее головы.
Когда она снова просыпается, боль все еще там, но она может ее вынести. Ей не так уж трудно распознать свое окружение и осознать, что произошло. Ее мысли устремляются прямо к Джону, и она протягивает руку из-под покрывающего ее меха, ища его.
«Джон», - шепчет она, но руку ее берет не он, а Кинвара.
«Как хорошо, что ты вернулась, Дейенерис Бурерожденная», - благодарит она, поглаживая лицо и засовывая голую руку обратно под меха. «Твой партнер мудр и не мешал тебе, пока ты лечилась».
Она настолько расстроена, что не может ненавидеть ее, а только помнит, что когда-то она это делала.
«Я умерла?» - спрашивает Дейенерис, ее голос хрипит от долгого молчания.
«Нет», - ясно дает понять Кинвара. «Ты был на краю обрыва, и я отнесла тебя обратно. Вот и все», - объясняет она.
Дени знает, что если бы она умерла, то вернулась бы на порог, и на этот раз ей это только приснилось.
Горький смех вырывается из ее тела.
«Ты знала, что я буду нуждаться в тебе, - заключает Дейенерис. - Ты всегда знаешь, что произойдет что-то плохое».
Кинвара приподнимает бровь, равнодушная к агрессивному тону. Тысячелетия стерли в ней всякий намек на человечность.
«Если я скажу тебе, что правда, а что нет, то твоя цель будет испорчена».
Цель , мысленно проклинает Дени. Боги и их кровавые цели .
«Я думала, что умру», - говорит она, наклоняя голову, чтобы лучше оценить безупречное лицо жрицы. «Но ведь не пришло мое время, верно? Однако мы с тобой знаем, что время близко, и что я всего лишь играю в прерывистом танце со смертью, искушая ее снова и снова, пока она снова не настигнет меня, и там, Кинвара, я клянусь тебе, я выпрыгну из бездны и заберу всех вас с собой».
Кинвара смеется, и спустя столетия щекочущее ощущение сотрясает ее живот.
«Я и не ожидала ничего меньшего от Матери Драконов».
***********
Полтора дня. Это общее время, когда он не видит ее, и никто не смеет беспокоить его, пока он остается в своей комнате, защищенный мехами и спящий, чтобы избежать страха. Это то, к чему он привык в первые месяцы после ее смерти. Спи и погружайся в бессновидные сны, чтобы избежать настоящего кошмара, которым было быть живым.
«Белый Волк», - зовет его Даарио с другой стороны, уже не в первый раз. «Она пробудилась. Наша королева хочет тебя видеть».
В мгновение ока Джон вбегает в комнату больного, даже не закончив надевать плащ. Обреченный и отчаявшийся человек, который не мог понять его после всего, что он потерял?
Орден Огненной Руки все еще присутствует в поселении, что означает, что красная женщина также где-то рядом, хотя он не видит ее, когда входит в лазарет, где отдыхает Дени. Их лица искажаются от боли, когда они снова видят друг друга, и вскоре в этой комнате остаются только они и их рыдания.
Ему негде лечь рядом с ней на маленькой койке, но это не мешает ему обнять ее и прижаться лбом к ее лбу, вдыхая лимонный запах ее волос, который напоминает ему о доме. Она - ее дом. И он почти его потерял.
«Это было просто погружение», - шутит она, словно читая его мысли. Дэни обхватывает его шею обеими руками.
«Прости, я не должен был оставлять тебя одну, прости, прости», - говорит он, покрывая легкими поцелуями все ее лицо, пока не достигает губ, где он останавливается и, кажется, не хочет отпускать ее, пока она не заставляет его, положив руку ему на грудь.
«Это не твоя вина», - поправляет она его, слегка дрожа, когда меха спадают, обнажая ее наготу. «Я чувствую себя идиоткой, потому что не предвидела, что Ворон сделает с останками Виктариона. Я видела, как он поступил с Бринденом, и должна была предположить, что обещание, которое он ему дал, было превратить его в бога. Теперь нам придется иметь дело с еще одним Королем Ночи».
Джон качает головой и, говоря это, накрывает ее мехами, одновременно кладя голову ей на колени и игнорируя приступ страха, который пронзает его при одной только мысли о том, что могло с ним случиться.
«Дэни», - он останавливает ее, не давая ей продолжать говорить об этом, посылая к чертям все остальное. «Дэни, я почти потерял тебя», - это все, что имеет для него значение.
Его надломленный голос разрывает ее сердце.
«Но этого не произошло», - пытается она утешить его и не думать о том, как ужасно ему придется, когда придет время выполнить то, что она поклялась сделать. «Я здесь», - успокаивает она его.
«Я не могу так больше продолжать. Если я снова тебя потеряю...»
«Тэджон», - громко произносит она имя сына, прерывая то, что он собирался сказать.
Он поднимает лицо и смотрит на нее с затравленным выражением.
«Тэджону нужна его мать», - говорит он. «Дэни, давай вернемся на холм. Пожалуйста», - умоляет он, и впервые с момента их встречи Джон Сноу хочет активно отказаться от своих обязанностей. Это заставляет ее чувствовать себя еще более одинокой.
«Я не хочу здесь находиться», - говорит она, цепляясь за меха, чтобы прикрыть свое тело. Ее ноги слишком хрупкие, чтобы встать. «Ты не отнесешь меня в комнату?» - просит она его, и в этот самый момент Джон подчиняется и протягивает ей руку.
По пути она слышит голоса и бормотание вокруг, но игнорирует их все, пряча голову на изгибе его шеи. Она не открывает глаза, пока дверь спальни не закрывается за ними, и он нежно не кладет ее на кровать.
«Пойдем со мной в постель», - просит она, когда он собирается встать, крепко держась за его руку. Джон слушает ее и снимает ботинки, прежде чем полностью залезть.
Он удивляется, когда она целует его. Ее замерзшие и дрожащие руки тянутся к краю его туники, чтобы снять ее, предупреждая его. Он останавливает ее, боясь сделать что-то, что может ухудшить ее деликатное состояние, хотя в данный момент он ничего другого не хочет, кроме как быть с ней вот так.
«Мне нужно твое тепло», - объясняет она, все еще прижимаясь к его губам.
Тогда он понимает, чего она хочет.
Когда они оказываются кожа к коже под мехами, Джон чувствует, как ее тело снова горит, как с тех пор, как Дэджон вернул ее к жизни.
Ее молчание - ответ на его просьбу вернуться в Наат. И он обещал не противоречить ей и идти дальше, куда бы она их ни повела, даже если это не то, что он считает правильным.
Проходят часы, а они остаются там, иногда сонные, иногда просто чувствующие близость друг друга, а другие смотрят друг на друга совершенно привычным и комфортным образом, словно хотят, чтобы их глаза никогда не теряли их реального образа.
Наступает ночь, когда Дени произносит единственные слова, которые могут принести Джону хоть какое-то спокойствие посреди бури.
«Я хочу, чтобы мы поженились».
*********
«Никаких долгих молитв, на данный момент ни у нее, ни у меня нет веры в Бога, на которую можно было бы опереться», - заканчивает Джон объяснение Сэму, кивая и завершая детали небольшой церемонии, на которой он наконец превратит Дени в свою жену, формальность, которая была ему нужна, чтобы он мог почувствовать облегчение, хотя она уже была ею во всех других аспектах, кроме названия.
Ты моя королева сейчас и навсегда , прошептал он ей в губы перед тем, как совершить это роковое преступление. Для Джона женитьба на ней, чтобы она могла официально стать королевой Семи Королевств, была способом исполнить этот обет. Что-то, чего Джон никогда не сказал бы Дени из-за страха, что это будет затуманено воспоминаниями.
Когда Сэм выходит из Большого зала, входит Даарио, которого он послал позвать.
«Не знаю, нравится ли мне, что ты считаешь меня одним из своих подданных, Сноу», - рычит он на него, хотя уже не угрожающе, а скорее как разговор старых знакомых.
«Дейенерис сказала мне, что предоставила тебе права на Корону Валирии, поэтому мы говорим как равные».
Даарио качает головой.
«Дейенерис всегда будет моей королевой», - говорит он с убежденностью и яростной ревностью, за которую Джон должен признать, что он благодарен, и что он надеется, что ее любовь не будет сильнее любви Даарио к ней.
«Очень хорошо», - кивает Джон, глядя на карты, послания и другие предметы на столе между ними, которые могли бы определить, чем было все их существование все это время. «Тогда я попрошу тебя сделать что-то, чтобы послужить твоей королеве».
*********
Странно, что Дейенерис окружают молодые девушки, которые ухаживают за ней и готовят ее к свадьбе, как будто это была какая-то другая королевская церемония в мирное время. Это было больше похоже на сон, чем на реальность, потому что ее жизнь никогда не знала такой простоты.
На своей первой свадьбе она время от времени роняла слезу, которую слуги игнорировали и пытались скрыть. Она была просто очередной девушкой, проданной мужу, которого она не любила.
Затем наступила свадьба, которая в Винтерфелле не была менее травматичной, чем предыдущая. В настоящем она обнаруживает, что тоскует по тому, чтобы в тот день все пошло не так и была простая церемония, только Джон и она. Воспоминания о том дне все еще причиняют боль.
Когда девушки, сопровождающие Арианну, и ее избалованная принцесса , как ее называет Джон, заканчивают ее чинить, Дени вспоминает жизнь, когда все это было сделано Миссандеей. Она прожила всего несколько лет со своей подругой и еще больше лет без нее, но все равно ее память остается с ней, как будто она никогда не уходила.
«Как вам приглянется ваша светлость?»
Миссандея перестала спрашивать это через некоторое время и стала формировать ее так, как она считала точной для настроения и достоинств Дейенерис. Вопрос заставляет ее задуматься о том, как она могла бы передать свои нынешние чувства.
С одной стороны, она просто и беспомощно влюблена в Джона до такой степени, что это принесло ей одни лишь беды в прошлом, заставило ее бояться, что что-то снова может пойти не так. Это значит для него гораздо больше, чем когда-либо могло значить для нее. Возможно, в другой жизни, будь она принцессой или девицей, она была бы эксцентричной и восторженной. Но это не так. Она чувствует себя старше своих лет, она умерла и родилась заново и выходит замуж за мужчину, которого жизнь показывала ей снова и снова, он не должен быть рядом с ней.
Но с другой стороны, она безнадежно влюблена в него. Она любит его, как будто он недостающая часть ее, без которой она не может быть полной. В некоторые моменты она плачет, думая о том, как их жизни были разорваны на части. Она проклинает имя Роберта, Рейегара и Неда Старка за то, что они увели его от нее, что является безумной мыслью, она знает, мужчина защищал своего племянника, свою кровь. Он лишил его его имени, но сделал Джона Старком до мозга костей, хотя теперь он научился принимать кровь Таргариенов, текущую в его жилах. Всю свою жизнь она жаждала семьи, и Старки, или сама жизнь, неоднократно отнимали это у нее.
Она устала отрекаться от него.
Он хочет ее, а она хочет его. Свадьба запечатает то, что всегда должно было быть, независимо от того, что скажут об этом боги и эта жизнь другого. Она его, а он ее до конца всех дней.
«Тебя зовут Ксинея?» - Дени смотрит на девушку, расчесывающую волосы. Она видела ее много раз рядом с Арианной в Валирии.
«Да, ваша светлость», - улыбнулась она ей в ответ.
«Очень хорошо, Ксинея», - говорит Дэни, прежде чем рассказать ей, какую прическу она хочет. Девушка удивлена, но затем кивает, не предлагая ничего иного.
Арианна приходит, когда ее прическа готова.
«Я никогда не видела твои волосы такими», - замечает она, но Арианна вспоминает, что до сих пор не видела свои волосы такими длинными и воздушными, как в сказках говорилось о ней, когда она была маленькой девочкой. «Ты выглядишь сияющей, Дейенерис».
Дэни делает глубокий вдох.
«Я действительно ценю такой комплимент от тебя», - отвечает она, пытаясь казаться по-матерински любезной, хотя Арианна недоверчиво качает головой.
«Недаром тебя называли самой красивой женщиной во всем известном мире», и вот тут Арианна понимает, что если она в какой-то степени и была недовольна реальностью после слухов, то это потому, что Дейенерис не была так счастлива, как сейчас. Есть что-то волшебное в том, чтобы находить собственное удовлетворение через счастье любимого человека, подумала она. «Я буду плакать прежде времени, и в любом случае сейчас не время плакать. Пришло время для радости. Так что», она делает шаг, чтобы расширить вид на свадебное платье своей подруги. «Вот оно».
В отличие от предыдущего, платье перед ней было тем, что высокородная леди назвала бы подобающим одеянием для королевы. Оно больше, и кажется нереальным, что они могли сделать его всего за пару дней.
Ткань цвета слоновой кости имеет блестящую фактуру, не будучи экстравагантной. Дизайн был больше похож на пальто, подходящее для суровой погоды. Мех был вышит на длинных рукавах, которые изящно спадали на высоту ее ног прямо перед юбкой, которая также открывалась в конце, как колокольчик.
«Это невероятно красиво, Арианна», - говорит Дэни, все еще завороженная видом.
«Подходящее платье для королевы», - отвечает она.
Дорнийская принцесса осталась до тех пор, пока платье не было надлежащим образом надето, а затем, бросив на нее последний взгляд, удалилась.
Девочки следуют за Джендри, когда он неожиданно появляется. Ее дальний родственник оглядывает ее с головы до ног и вздыхает.
«Счастливчик», - шутит он.
Дейенерис смеется.
«Это был долгий путь сюда», - говорит он более серьезным тоном, пока ее взгляд перемещается на деревянную коробку под мышкой. Она не ожидала свадебных подарков.
«Так и было», - соглашается Дени. «Твой и мой отцы, должно быть, барахтаются в аду, видя своих отпрысков, как думаешь?» - шутит она.
Джендри улыбается, ставя коробку на стол между ними.
«Ужасные люди, с которыми мы, к счастью, не встретились», - отвечает он. Он замолкает и трёт глаза. «Все эти дни я избегал этого момента, Дейенерис. Думал, какие слова использовать или имеет ли смысл донести это до тебя», - говорит он, хлопая ладонью по груди. «Эта девушка, Бэнди, она ведь была твоей служанкой, верно?»
Хоккей с мячом .
«О боги» , - думает она, поднося руку ко лбу.
«Я позаботился о ее безопасности, и если бы возникла какая-то проблема, я думаю, я бы об этом знал», - успокаивает он ее.
«Большое спасибо, Джендри», - хмурится она и переключает внимание на сундук. Она не помнит, чтобы он был в ее вещах.
«Она отдала его Мире, а Мира отдала его мне. Клянусь тебе самым святым, что ни у кого из нас нет злых намерений».
Дейенерис начинает волноваться.
«Джендри, что в коробке?»
Он лишь отходит в сторону, давая ей пройти.
Дейенерис сначала колеблется, но в конце концов поддается своему любопытству. Сам сундук изящный и, кажется, сделан специально для своего владельца, поскольку на нем вырезаны листья, похожие на листья Чардрева, и маленькие, почти незаметные рыбки.
Ее сердце бьется еще сильнее.
Она слышит, как позади нее открывается дверь и уходит Джендри.
Когда она открывает сундук, первое, что она замечает, - это символ лютоволка Старков, вырезанный на внутренней стороне крышки. Ее взгляд падает, и она встречает один предмет, на который она обращала мало внимания в течение всей своей жизни.
Корона.
На первый взгляд он был простым, возможно, из золота, хотя она не была уверена, потому что его дизайн был настолько сложным, что приходилось брать его и подносить к глазам, чтобы рассмотреть мелкие детали. Самыми заметными были темные камни, драконье стекло, она уверена, которые возвышались между канавками и которые придавали ему определенную особенность, в дополнение к другому типу драгоценных камней.
Джон сделал это? - это первый вопрос, который она себе задает, но затем вспоминает, что Джон даже не носил свою корону. Зачем ему давать ей ее? Зная, что это на самом деле несуществующий аксессуар, не имеющий к ней никакого отношения.
Она подходит ближе, чтобы оценить, что под объектом было несколько кусков свободной ткани. На самом деле, вышивка разных цветов с той же темой: волки. Те же, что она видела в сложных узорах платьев Сансы.
И тут Дейенерис сообразила.
Ее первым порывом было бросить коробку на землю вместе с короной. Она хотела бы сжечь ее собственным огнем, если бы только могла. Она идет в другой конец комнаты и держится как можно дальше, пытаясь стабилизировать свои эмоции. Какого черта Санса посмела оставить такую вещь? После всего, что она сделала в жизни, чтобы помешать Дейенерис получить корону, это кажется даже ироничным.
Через мгновение, когда она сидит на краю кровати, разглаживая ткань своего платья, Дэни расслабляется. Она мертва , она помнит. Она умерла, и ты умер, но она не может вернуться .
Проглотив отвращение, она направляется туда, куда бросила коробку и ее содержимое. Она считала, что корона была бы уничтожена, так же цела, безукоризненно совершенна и прекрасна, как и в тот момент, когда она впервые ее увидела, теперь она признается. Дени также подбирает обрывки вышитой ткани, когда ее удивляет кусок пергамента, свернутый и запечатанный символом Старков.
Дэни вздыхает, возвращается к кровати и начинает читать.
Дейенерис и Джон,
Я знаю, что нет слов, которые могли бы объяснить или оправдать мои действия. Я прожил большую часть своей жизни, задаваясь вопросом, могу ли я выразить словами причину того, что я сделал. Большинство из нас провели свое существование, пытаясь придать смысл нашим историям. И моя, как и ваша, была историей мечты, которая никогда не была.
Я не собираюсь просить прощения, потому что я его не заслуживаю. Я послал, чтобы выковать этот кусок после ночи, когда мы обсуждали его использование. То, как вы оба не заботились об этом, в то время как это может быть государственным делом для других монархов, меня поразило.
Я понимаю, что протокол не в вашем стиле, но я не могу не признать, что вы двое больше достойны короны, чем последние монархи Вестероса за последние десятилетия.
В тот день, когда Тирион выдвинул Брана на пост короля, он сказал, что истории объединяют людей. И если это правда, то твоя история - та, которую все будут помнить до конца времен. Песнь льда и пламени.
Она не плачет, когда заканчивает. Вместо этого она смотрит в одну точку на стене, как ей кажется, часами, прежде чем кто-то постучится в дверь, и спрашивает себя, готова ли она.
«Да», - отвечает Дэни.
Я уже давно готов .
*********
Он не думал, что будет так нервничать из-за того, чего он ждал долгое время. Год назад, когда он делал это в Дорне, он чувствовал отчаяние и одиночество. Теперь он снова в отчаянии, но по другим причинам.
Кажется, дерьмо никогда не оставляет их в покое. Так что он не удивится, если что-то пойдет не так и они больше не поженятся. Ничего не бывает просто, когда дело касается их.
Вопреки всем обстоятельствам, все идет хорошо. Избалованная принцесса, снова принцесса, и его бывшая жена, отвечает за то, чтобы это было так.
Арианна была здесь дольше, чем они, поэтому она достаточно хорошо знала поселенцев, чтобы заставить их помочь ей подготовить церемонию. Не то чтобы они требовали чего-то экстравагантного, и на самом деле, они бы предпочли быть просто ими. Однако он был королем, поэтому Арианна убеждала его, что это должно быть публично.
«Если завтра наступит конец света, то хотя бы кто-то должен рассказать историю о том, как последние Таргариены поженились в этот самый момент», - сказала она.
Это напоминало одну из сказок старой Нэн, но по какой-то причине Джон согласился.
Оба раза комната заполнена лицами, которые Джон едва знает. Пара северян, отдыхающих от своей охраны, и еще пара эссосисов, сопровождающих Даарио, последний - Джендри, Мира Рид, которая до сих пор ни с кем не разговаривала и которая предпочла хранить молчание, пока всеобщее смятение не утихнет, и, конечно же, Арианна.
«Группа выживших среди стольких погибших» , - подумал он.
«На этот раз оставайся женатым», - шутит Джендри, снова оказавшись рядом с ним.
Джон смотрит на него, а затем переводит взгляд на Миру Рид.
«Может, пора и тебе сделать то же самое?» - пошутил он, хотя и не знал, можно ли это так воспринять.
Прежде чем Джендри успевает ответить или возразить ему, двери Большого зала открываются, и сердце Джона замирает.
Даарио наблюдает за Дени, а затем за Джоном, сначала сомневающимся, а затем уверенным. Доверие, возможно. Ранее, когда Джон предложил ему сделать это, он даже не мог поверить, что согласился.
Затем взгляд Джона падает на нее, на его невесту. Его партнершу, его семью и мать его сына. Его королеву, если она когда-нибудь снова позволит ему так ее называть. Это как наблюдать за чем-то, чего он так долго хотел, и наконец-то он этого достигает.
Дэни надела капюшон платья, который падает, когда она поднимает лицо и показывает себя глазам всех присутствующих. Ее серьезное выражение лица борется с желанием широко улыбнуться.
Ее волосы полностью заплетены в косы, которые окружают ее голову, лишь несколько волнистых прядей грациозно падают на ее грудь. Он почти теряет дыхание, когда понимает, что он совершенно забыл: корона на ее голове.
В ту ночь он видит только ее.
*******
«Я сделаю его для тебя».
Он чувствует себя глупым, потому что не подумал о том, чтобы сделать для нее еще один трон. Это задержало бы церемонию, но это было правильно, она заслужила свой собственный трон. Даже если их время там будет коротким.
Она заслуживала трона в каждой части Королевства.
Вокруг них пируют люди. Их оставили на мгновение одних, чтобы осмыслить все произошедшее.
Она была его женой, наконец. Она была его женой на виду у всех, и он уже послал Сэма сообщить другим королевствам, что Дейенерис теперь королева.
Но он все равно забыл о короне и троне.
«Сядь, Джон», - подбадривает она его, хихикая. Что-то озорное мелькнуло в ее глазах.
Он выдерживает и поднимается по нескольким ступеням к трону и садится.
Дэни берет в руки ткань своего свадебного платья и забирается к нему сзади, застав его врасплох, когда садится к нему на колени, обнимает его за шею и сцепляет руки, чтобы удержать равновесие.
«Решено», - говорит она, приподняв бровь и приняв серьезное выражение лица.
Джон смеется. Вокруг них люди ропщут, видя, что монархи ведут себя как два простолюдина, не заботясь о том, что они зажаты между крестьянами и фермерами.
«Я никогда не вижу твоих волос такими», - комментирует он, - «кроме тех моментов, когда ты моешься, но я никогда не смотрю на твои волосы, когда ты это делаешь».
Дэни закатывает глаза и усмехается.
«Я рад, что ты снова носишь косы», - делает он комплимент, глядя на изящную корону на ее голове. «А это?» - уточняет он, не веря, что она могла сделать это за такое короткое время.
Дейенерис с трудом сглатывает и размышляет, говорит ли она правду или нет. Она решает, что сейчас не время портить настроение.
«Подарок, - отвечает она. - Я думала, у меня никогда не будет случая его надеть».
«Ты могла бы носить ее так давно», - говорит он, на тот момент не зная, сколько корон она могла бы носить.
«Это единственная возможность, которую я хотела сделать», - настаивает она, ища его губы, чтобы разделить еще один поцелуй, игнорируя мир вокруг них. Кто-то затыкает непристойность, и она прерывает поцелуй, чтобы рассмеяться, когда он рычит.
Среди присутствующих были певцы, поэты и барды. Они выступали перед монархами, чтобы представить свои наилучшие пожелания и таланты, некоторые хорошие, некоторые плохие, некоторые посредственные, но по мере того, как вечер продолжался, никто не замечал художника на заднем плане, который внимательно и молча запечатлел образ последних Таргариенов.
********
Он все еще не проснулся, и теперь Арианна начинает задаваться вопросом, проснется ли он когда-нибудь. Она провела время лучше, чем во время своей свадьбы, и это было не так уж трудно переступить черту. Несмотря на это, ее разум не переставал возвращаться сюда, к Дьюину.
«Как он?»
Она вздрагивает, когда от входа доносится голос Джона.
«Он жив», - отвечает она, утратив чувство страха, которое этот мужчина внушал ей раньше.
Джон смотрит на молодого человека, которого он воспитал как младшего брата, и проклинает себе под нос то, что привело его в такое состояние. Это напоминает ему Брана в некотором роде, и в той неопределенности, в которой он прощался с ним, когда тот ушел в Ночной Дозор, целую жизнь назад.
Робб, Бран, Рикон и Дьюин. Он подвел их всех.
Он подходит и садится на кровать, на противоположном конце от Арианны, так что они оба оказываются по обе стороны от Дьюин.
Он ничего не говорит, глядя на бледное, томное лицо Дьюина, но через мгновение нарушает тишину.
«Спасибо за все, Арианна», - говорит он. «Не только за сегодняшний день, но и за то, что ты все это вынесла. Клянусь, ни Дени, ни я не хотели, чтобы ты оказалась в центре всего этого. Но, несмотря ни на что, она была права. Ты хорошо справишься с этой задачей».
От него она не ожидала услышать что-то подобное. Арианна просто кивает, а ее взгляд возвращается к Дьюину.
********
«Если ты раскаялась, мы все равно можем убежать», - шутит Даарио, когда она догоняет его на дорожке, прислонившись к парапету и наблюдая за тьмой ночи.
Видеть его в доспехах Северной армии - это настоящее видение, словно образ того, как бы это было, если бы он сопровождал ее в ее первой кампании в Вестеросе. Холодок пробегает по всему ее телу при мысли о том, как плохо это могло закончиться, и благодаря тому бедствию, по крайней мере, Даарио не стал одной из его жертв.
«Спасибо, что проводил меня к алтарю», - говорит она ему.
Она думала, что пойдет туда одна, и это было бы логично, поскольку у нее не было других родственников, кроме Джона и Дэджона.
Даарио кивает.
«Надеюсь, Джорах гордится мной», - говорит он с ухмылкой. «Забавно, что время от времени я все еще вспоминаю наше путешествие в Ваес Дотрак, чтобы спасти тебя».
Упоминание о ее верном медведе также пробуждает в ней старые воспоминания, и ее сердце разрывается от желания его присутствия.
«И почему это?» - спрашивает его Дейенерис.
Даарио отворачивается, чтобы отвести от нее взгляд, и вспоминает слова, сказанные им Джону ранее в тот день.
«Если она считает это правильным, можешь на меня рассчитывать», - отвечает Даарио.
«Когда придет время, ты поможешь мне защитить ее любой ценой».
Даарио усмехается
«Я уже поклялся это сделать».
Джон кладет руки на стол и смотрит на него такими темными глазами, что наемник впервые узнаёт в них ту же драконью ярость, что и у Дейенерис.
«Даже сформировать себя», - поясняет Джон.
Даарио хмурится в замешательстве.
«Объясни сам».
«Даже если это означает предать ее доверие, мы оба должны сделать так, чтобы она выжила».
Он подавляет желание рассмеяться ему в лицо, не желая провоцировать его, тем более, что когда дело касается Дейенерис, они оба находятся в одинаковом положении, то есть пытаются бороться с силой, превосходящей их по силе.
«Я думаю, мы с тобой достаточно хорошо знаем нашу королеву, чтобы понимать, что если дело дойдет до того, чтобы пожертвовать собой ради того, что она считает правильным...»
«Есть ребенок», - обрывает он его. «У нас есть ребенок», - повторяет он, оставляя его безмолвным.
Он покинул эту встречу ошеломленным и нуждающимся во времени, чтобы осознать то, что он ему признался. Сначала он чувствовал себя преданным, и ревность терзала его грудь от мысли, что Дейенерис не поделилась с ним такой деликатной информацией. Ее история с трагедиями, которые преследовали ее, заставила его понять ее желание обрести покой и безопасность для своего сына и для себя.
Даарио находится в конфликте больше, чем когда-либо. Любовь, которую он испытывает к ней, борется с его всеобщей борьбой за ее мотивы.
« Ты нужен мне рядом », - вспоминает он, - сказала она Джораху на той скале.
« Я не могу », - сказала она ему, когда он в первый раз умолял ее взять его с собой в Вестерос.
Даарио поворачивается и смотрит на нее, на ее всегда маленькую фигурку, которая, однако, привела к ее ногам полмира. По его мнению, имеет смысл служить ей до конца. Он предполагает, что Джорах думал так же.
Он подошел к ней и поцеловал ее в лоб.
«Я рад, что ты нашла свое счастье, Дэни».
*********
Разговор с Даарио дает ей возможность покинуть пир, не вызвав неловкого переполоха. Постоянное покалывание на шее предупреждает, что Йон следует за ней по пятам.
Когда она возвращается в их комнату, она первым делом снимает корону и возвращает ее в деревянный сундук, положив предмет подальше от невооруженного глаза. От его глаз.
Он входит, и она сталкивается с хорошо знакомыми глазами, которые заставляют ее дрожать в предвкушении, словно она молодая девушка, впервые оказавшаяся в постели, а не мать его ребенка.
При мысли о Тэджоне ее нижняя губа дрожит, и Джон спешит обхватить ладонями лицо жены.
«Дэни», - шепчет он, понимая, какую боль она испытывает и какую боль она испытывает так же, как и его собственную.
«Я скучаю по нему», - говорит она, и это все, в чем она позволяет себе признаться в ту ночь. Она ругает себя и отталкивает боль, притягивая его ближе, обхватывая его за талию и пряча слезы в изгибе его шеи.
«Я тоже по нему скучаю», - говорит он.
Дени вдыхает его запах; она запомнила его. Сосновый лес и роса. В какой-то момент, после того, как они увиделись после того, как он сжег Винтерфелл, в ту ночь, когда он приблизился к ней в поисках утешения, а она не могла его дать, она почувствовала эту сладость во рту, исходящую от вина, которым он себя опьянял. Тогда она связала все точки. Когда он поцеловал ее и ударил ножом тринадцать лет назад, он тоже был пьян. Травмированный и пьяный, начало последующего водоворота. И этот вкус пропитал ее рот, задержавшись после того, как она вернулась из смерти.
Она отстраняется, чтобы посмотреть на него.
«Я тебе говорила, что в нашу первую встречу от тебя исходил ужасный запах?» - спрашивает она его.
Он посмеивается, провожая их к кровати.
"Что?"
«Да», - хихикает она. « Мы приготовим вам ванну и принесем ужин в ваши комнаты», - повторяет она свое тогдашнее заявление.
Они лежали вместе, ее спина упиралась ему в грудь, а его руки притягивали ее ближе. Она вспоминает дни кампании, когда они проводили ночи вот так, просто разговаривая.
«Я помню это », - признается он, поигрывая серебряной прядью. «Я думал, это был мягкий жест, злая женщина».
Его хриплый смех раздается в его груди.
«Это было во время путешествия», - затем он оправдывается: «Потому что я пахну не так. Я уверен, что я пахну достаточно прилично, чтобы ты могла со мной переспать».
« Да », - передразнивает она его. «Ты прав», - и поворачивается, чтобы легко поцеловать его в шею.
Когда она пытается снова повернуться, его рука ложится ей на шею и удерживает ее на месте, чтобы углубить поцелуй. Она сначала взвизгивает, но, положив свою руку на его, отвечает на жест с таким же энтузиазмом.
Он отстраняется и смотрит на нее, касаясь ее скулы.
«Могу ли я лечь в постель со своей женой? Наконец-то?» - спрашивает он с тоской в глазах.
Дейенерис усмехается.
«Чем вы занимались последние два года?»
«Превзойти себя».
«Полагаю, ты мог бы стать лучшим любовником для своей будущей жены», - шутит она. «А я была той никчемной женщиной, которая всегда собиралась стать любовницей короля».
Его руки перемещаются к шнуркам спереди платья и начинают их расстегивать, ослабляя ткань. Она держится за его предплечья, наблюдая за потрескиванием огня и чувствуя, как ускоряется ее собственное дыхание. Его рот спускается к ее шее и кусает чувствительное место, что выводит Дэни из транса.
Она оборачивается и тянется к поцелую, жадно и отчаянно.
«Я люблю тебя», - говорит она ему.
Он взвешивает ее слова, прислонившись своим лбом к ее лбу и вздыхая, странно и нерешительно.
«Что происходит?» - встревоженно спрашивает она, намереваясь отстраниться, чтобы дать ему пространство, просто чтобы он мог остановить ее и удержать на месте.
Тяжело сглотнув, темные глаза широко открываются и смотрят на нее с ужасом.
«Я боюсь», - говорит он, его выражение лица напряжено. «Я не перестал бояться потерять тебя с тех пор, как ты снова у меня появилась». Джон хватает лицо Дени и долго смотрит на него.
Она для него прекрасна, но есть что-то невероятно прекрасное в том, чтобы быть влюбленным, как он, в нее. Многие мужчины любили ее из-за ее красоты, из-за ее сердца и из-за ее боли. Но любовь Джона к ней была неразумной. И в то же время есть несколько причин, по которым он любит ее.
«Я люблю твою силу, твою решимость, доброту внутри тебя, которую ты так старательно пытаешься скрыть». Он толкает ее на спину и продолжает говорить, раздевая ее: «Я люблю тебя, потому что ты моя семья, моя жена и мать моего ребенка. Ты просто совершенство».
Дэни смотрит на него с удивлением.
«Тебе не нужно говорить мне все это, чтобы добиться своего», - парирует она с тихим смехом.
Он отбрасывает свадебное платье в сторону, оставляя ее в льняной сорочке. Ее лунные волосы запутались в этих косах, но он так скучал по ним, что распустил их.
«Ты мне веришь?» - спрашивает он ее с детской заботой.
Дэни, улыбаясь, теребит его бороду и позволяет ему медленно снять оставшуюся тонкую ткань.
«Я верю», - уверяет она его, - «я верю в тебя».
Она была эгоистичной и жестокой на протяжении всей своей жизни. Причинить вред Джону всегда будет казаться переходом границы за пределы простительного. Но Дейенерис не может остановиться, не может не проживать каждое мгновение и не дышать полной грудью.
Когда он зарывает голову между ее ног, она радуется каждому ощущению, всему обожанию, которое он исповедует ее телу. Она не может ясно мыслить, пока он заставляет ее подниматься и опускаться в каждой новой волне экстаза. Мысль о том, как сильно она его любит, всегда присутствует в ее сознании. Она любит его так сильно. Как бы просто и ясно это ни звучало, ее любовь также иррациональна.
«Джон», - умоляет она почти шепотом. Она намерена остановить его, не тратя на это их первую брачную ночь. Она прибегает к его имени при рождении; оно редко ею используется и вызывает только противоположный эффект, которого она добивалась. Он ускоряет ритм своих действий и крепче сжимает каждую из ее ног.
Удовлетворившись, он ложится ей на живот, пока она пытается восстановить ритм дыхания, запустив руку в его волосы.
«Подними!» - командует она, и он подчиняется, прокладывая дорожку поцелуев, пока не натыкается на старое напоминание о своем проступке.
Дэни смотрит, закрыв глаза.
«Мы зашли слишком далеко, чтобы оглядываться назад. Мы никогда не оглянемся назад».
Она соединяет их губы в поцелуе, который не вызывает колебаний. Она толкает его на спину и взбирается на него сверху. Все это время он был полностью одет, замечает она, прежде чем приступить к завязкам его штанов и подолу его туники.
Он, кажется, с энтузиазмом относится к акту завершения, и это заметно по его возбуждению.
Положив одну руку ему на шею, а другую на грудь, она приказывает ему успокоиться и позволить ей контролировать ситуацию. Он понимает, и румянец зеленого мальчика растекается по его щекам, а в глазах темнеет. Тьма и похоть. После всего этого времени Джон все еще был ханжой, когда дело касалось внимания, которое она уделяла его телу.
Она падает, оставляя след из поцелуев, а он рычит ее имя, предупреждая, что она ищет пропитание в опасной местности. Он там, на пике своего пыла, и она примет все, что он захочет ей дать.
Как только ее рот касается его, она слышит его рычание и наблюдает, как он откидывает голову, кладет руку ей на волосы, контролируя ее движения с осторожным руководством. Ей нравится делать это с ним; показывая ему, что она обожает его так же, как он обожает ее. Когда он рычит, предупреждая, что она должна остановиться, она отталкивает его руки и берет на себя инициативу, пока Джон не понимает, чего она жаждет, и не дает себе волю, как она сделала несколько мгновений назад.
«Ты тоже приятен на вкус, любимый», - дразнит она его, нежно целуя его твердую, неровную кожу живота.
Джон усмехается.
«Ты губишь меня, прежде чем мы сможем начать это делать», - говорит он, укрывая ее в своих объятиях, когда она приподнимается, чтобы отдохнуть на его груди. «Хорошо, у нас целая жизнь», - добавляет он, когда Дэни закрывает глаза и вдыхает его, прежде чем уйти от реальности в очередной сон без сновидений.
Она благодарна, что ее сон такой чуткий, что ее глаза открываются до рассвета. В других обстоятельствах она бы смотрела на него всю оставшуюся часть ночи и ждала, когда он проснется сам.
Она будит его, покусывая мочку полового члена, а затем, подготавливая кожу под ней, делает нежные поглаживания.
В свою первую брачную ночь и в те, что последовали за ней, прежде чем взять бразды правления в свои руки, Дейенерис не посмотрела в лицо кхалу Дрого, когда он безжалостно врезался в нее, ломая ее тело и сокрушая ее дух. Она помнит, что были времена, когда она смотрела на угли угасающего огня и за его пределами, на окаменевшие яйца Дрогона, Рейегаля и Визериона, в поисках утешения, которое устранило бы боль.
На этот раз она смотрит в глаза своего мужа, когда она скачет на нем с безрассудной самоотдачей. Она также смотрит на потрескивающий огонь в камине, когда он берет ее сзади с распутством, но не в поисках утешения, а в поисках уздечки, с которой она может вернуться после того, как была так высоко и восторженно, что ее сила воли могла бы дрожать.
Эта память принадлежит им обоим, и ни Бог, ни человек не отнимут ее у них.
При первых лучах утреннего света они лежат рядом, переплетя ноги, а их тела сыты и изнурены. Она играет с одной из распущенных кос, которая достигает уровня ее живота, думая, имеет ли смысл снова терпеть ужасный вкус лунного чая.
Когда Дени поворачивается, чтобы взглянуть на лицо Джона, она видит широкую, беззаботную улыбку.