Восстановленная

Холоднее, чем он помнит, но воняет хуже, чем раньше. Грубые взгляды на него растворяются в спешке сесть в лодку, которую он только что спустил, в отчаянной попытке убежать с этой бесплодной земли, на которую он никогда не хотел ступать.

В прошлый раз доки охраняли люди в длинных плащах и элегантной форме, которые требовали золотые монеты за вход в город. Теперь там только бродяги и нищие.

Он не знает, чего ожидать от этого ужасного места. Слухи из Эссоса говорили о чуме и голоде, ничего нового для него или чего-то, чего он уже не испытывал. Причина, по которой он хотел завершить свою миссию как можно скорее, заключается в том, что Вестерос его бесит. Это было последнее место, куда он представлял себе возвращение.

Валар Дохаэрис, говорит он себе, ты поклялся служить и умрешь, служа .

Он берет лошадь и отправляется на север.

*******
Замок Винтерфелл был далеко не самым красивым, что было в Вестеросе, но видеть его в том состоянии, в котором он сейчас, разрывает ей сердце. Потребовалось бы несколько лун, чтобы восстановить стены, которые лорд Гловер деформировал, чтобы усилить использование скорпионов. Он построил впечатляющую оборону, подходящую для защиты крепости от нападения драконов, и в то же время устаревшую.

Она задавалась вопросом, читал ли лорд Гловер когда-нибудь о Харрене, черном. Не то чтобы она хотела, чтобы это произошло снова.

Им потребовалось десять дней, чтобы завершить организацию Белой Гавани, и еще двадцать дней, чтобы доставить армию в Винтерфелл. Разведчики вернулись без хороших новостей: лорд Гловер пользовался широкой поддержкой лордов и крестьян. Санса предвидела это и попросила Джона позволить ей заняться этим вопросом в ее последний срок в качестве королевы. Если они не смогут склонить на свою сторону свой народ, остальные Семь Королевств никогда не примут правление Джона.

Армия явно уступает по численности. Хотя их сопровождали знаменосцы остальных Великих Домов, которые отправились с ними в Эссос, и избранные солдаты Эссоса, которые на самом деле пришли на поиски Дейенерис, а не для того, чтобы вернуть замок, они все равно не могли сражаться с армией, засевшей в стенах Винтерфелла.

«Он обезглавил любого мужчину, который осмелился поддержать тебя, моя королева», - объясняет лорд Хорнвуд. Они наблюдают за замком с того же холма, где она когда-то стояла с Петиром Бейлишем рядом с ней. «Он отдал их замки крестьянам, избежав любого восстания с их стороны».

Она вздыхает с отвращением и признает, что это был хороший ход. Сейчас не время иметь дело с яростью простолюдинов.

«Вы не должны называть меня своей королевой, мой господин», - отвечает она, приказывая коню присоединиться к армиям. «Что вы думаете о нашем плане?»

«О том, чтобы вернуть себе замок или, - сомневается он, - о том, чтобы преклонить колени перед Таргариеном?»

Санса хмурится, услышав этот аргумент.

«Я думал, мы ясно дали понять, что Джон тоже Старк».

«Да, он такой», - подтверждает лорд Хорнвуд, - «и я умоляю вас продолжать напоминать ему об этом. Мы не можем сражаться здесь, как королева драконов и ее солдаты делали это в Эссосе, это будет расценено как резня, а не честная схватка».

«Когда же наступит честная схватка, лорд Хорнвуд?»

«Когда между нами не будет драконов, моя госпожа», - шутит он, глядя в пустое небо.

Санса знает, что он прав. Начать эту кампанию с истребления противников не облегчит жизнь Джону, если только он действительно не хочет восстановить династию Таргариенов и решить все проблемы с драконами. Что тоже неплохая альтернатива, учитывая текущую ситуацию в Вестеросе. Однако и Джон, и Дейенерис договорились не устраивать резню с простолюдинами.

«Мы сделаем ставку», - говорит Санса. «Один раз», - вспоминает она указания Джона, - «и тогда все кончено».

Чтобы вернуть себе Уайт-Харбор, им нужно было всего лишь провезти в город продовольствие и припасы, и менее чем через пять дней они открыли Ворота Печати, а сами горожане передали голову нынешнего лорда Нью-Касла.

Джон предстал перед ними, но не потребовал, чтобы они преклонили колени, как она предлагала.

«Начнем с главного», - оправдывался он. «Пусть они преклонят колени, когда наедятся».

Она продвигается между рядами солдат, стоящих перед Южными воротами, и спешивается с Коня. Лорд Хорнвуд всегда рядом с ней, единственный великий лорд, который все еще поддерживает их.

«Мне нужно сделать это одному», - просит она его отступить, и он подчиняется.

Лорд Гловер уже на зубчатой ​​стене сторожки, наблюдая за ней. Он слишком стар для этой ерунды , думает она.

«Посмотри на себя, девчонка», - хрюкает он, сплевывая в сторону. «Я считал тебя умной Старк».

В прошлом он жаловался, что Старков дурачат, и он был не так уж неправ. Возможно, на юге оскорбление имени сеньора могло стоить кому-то головы, но Санса не могла позволить себе такого удовольствия, поскольку его люди и поддержка были жизненно важны для ее ослабленного королевства.

«Я думала так же», - отвечает она, складывая руки перед собой. «Лорд Гловер, вы совершаете измену и мятеж. Сдайте замок и достойно примите судьбу всех предателей. Иначе вы умрете, опозорив свое наследие».

Он смеётся своим шутливым тоном, а его люди следуют за ним, но нервничают и время от времени поглядывают на небо.

«Дитя!» - заявляет он, - «ты преклонил колени и отдал свою корону дракону!» - снова выплевывает он, - «я бы лучше умер настоящим северянином, чем подчинился драконам».

«Джон тоже Старк, не обманывай себя и своих людей».

«Да», - признает он. «Говорят, твой кузен отобрал дракона у Безумной Королевы», - он поворачивается, чтобы поговорить со своими людьми. «Я же говорил вам, что семя Таргариенов вредоносно, и они доказали свою правоту».

«Он сын Рейегара Таргариена и решил заявить о своих правах по рождению», - она теряет самообладание. «Север страдает, мы отправились в Эссос, чтобы решить проблемы с торговыми путями, и вернулись с решениями и хорошей чертой характера. Что еще вы можете предложить своему народу?»

«Свобода», - резко отвечает он. «Наши люди умрут достойной смертью, свободные от власти южан».

Санса бросает взгляд на знаменосцев позади себя. Вероятно, они не поняли ни слова из их разговора. У них осада на одну ночь, и этого было достаточно, чтобы решить, что больше нельзя терять время с таким простым человеком, как лорд Гловер.

«Ладно», - она сглатывает комок в горле. Они разберутся с разногласиями в методах позже. «Желаю вам удачи в грядущих войнах».

Санса возвращается к своей лошади с помощью лорда Хорнвуда, и они оба отходят в тыл, в то время как флаги Знаменосцев поднимаются, а лейтенант людей Дейенерис трубит в рог, давая Джону сигнал об окончании переговоров.

******
Он впервые оказался на такой высоте и подумал, что оттуда невозможно услышать звук рога. На самом деле, для него он прозвучал почти неуловимо, но Барристал сразу уловил его и начал спускаться, ожидая, пока он укажет, как начать.

«Если вы почувствуете опасность, он тоже почувствует ее. Вы должны сохранять спокойствие, указать ему цель и, прежде всего, крепко держаться и наклоняться в нужный момент».

Это были единственные указания, которые Дейенерис дала ему некоторое время, прежде чем покинуть Валирию, а затем исчезла, не попрощавшись и не дав ему никаких подсказок о том, где они смогут ее найти, когда окажутся в Вестеросе.

Через связь, как называет ее Дени, Джон чувствовал, что Барристал в экстазе от того, что наконец-то вернулся на поле боя. Чувство, которое вызвало у него глубокий конфликт, поскольку оно противоречило тому, что он чувствовал. Прошло несколько месяцев с тех пор, как он в последний раз использовал Длинный Коготь не только для тренировок, и это был первый раз, когда он использовал Барристала против человеческого врага. Злая часть его радовалась, что лорд Гловер станет тренировочным животиком Барристала.

Когда он замечает первый снаряд скорпиона, направленный на них, он движется влево и избегает его, даже если тот пролетает сбоку, слишком близко для его вкуса. Следующий попадает в стальную броню на груди Барристела, что останавливает их на короткое время. Красный дракон только разъяряется и продолжает свое падение, пока не сталкивается с первым несчастным на стенах Винтерфелла, который подпрыгивает, чтобы избежать контакта с драконом. Джон уверен, что это было смертельное падение.

Остальное похоже на Королевскую Гавань и атаку Кварта. Барристал атакует каждого скорпиона, но не использует огонь, ударяя по артефактам так сильно, что Джону приходится наклоняться, чтобы осколки не попали в него. Когда они заканчивают со стенами, он замечает, что, как и просила его Дени, несколько смертоносных орудий остаются нетронутыми на земле.

Он поднимает Барристаля, и они летят над Богорощей, проверяя, нет ли больше скорпионов, спрятанных среди деревьев. Дракон нависает над сломанной башней, откуда они видят армию, пытающуюся осадить замок. Перед собой, в сторожке Южных ворот, он смотрит на лорда Гловера, который тихо наблюдает за ним, как за приговоренным.

Джон не может не улыбнуться.

Выражение лица Сансы говорит ему, что она раздражена тем, что он не рассказал ей о том, как он будет использовать Барристаля. Единственные, кто не удивлен, - это солдаты Дейенерис.

Они по-прежнему уступают по численности, но демонстрация в Барристале оказалась для них достаточной, чтобы бросить оружие на землю и сдаться.

Он игнорирует легкий дискомфорт, который охватывает его, когда они тянут лорда Гловера в центр двора и вытягивают Длинный Коготь. Краем глаза он знает, что они смотрят на него с подозрением.

«Лорд Гловер, ваши последние слова», - признает он, поднося рукоять меча к подбородку.

Мужчина смеется как осужденный и проклинает имя Старков. Джон надеется найти в его глазах ненависть или ужас, но находит только облегчение и даже веселье, как будто результат был желаемым и преднамеренным.

«Я, Эйгон из дома Таргариенов, шестой с именем, король Андалов и Первых Людей, лорд Семи Королевств и защитник королевства», - он репетировал эту чертову речь с Сэмом несколько раз на той лодке по пути домой. «Приговариваю тебя к смерти».

Джон поднимает Длинный Коготь и опускает клинок без особых колебаний, поскольку это же действие раньше волновало его. Голова Гловера катится, и его кровь окрашивает белизну снега, подчеркивая глубокий багровый цвет, который напоминает ему о чешуе Барристела под его хваткой. Внезапно он снова видит Эддара Старка, казнящего дезертира Ночного Дозора, бедного парня, который хотел предупредить их о белых ходоках.

«Не отводи взгляд. Отец узнает, если ты это сделаешь».

Он берет только голову лорда Гловера. Остальных его людей сажают в темницы в ожидании суда. Давос предлагает Ночной Дозор, но Джон знает, что это бессмысленное наказание прямо сейчас. А им нужны люди здесь.

В тот день он и Санса совершают поездку по Винтерфеллу, чтобы объяснить ситуацию новым и старым слугам. Несколько человек отсутствуют, и ему не нужно слишком много расспрашивать о случившемся, чтобы понять, что произошло. Многие из них настаивают на присяге на верность, хотя он этого не требует, а другие бросают на него подозрительные взгляды.

Поскольку солдат не так уж много, Джон призывает их укрыться в сооружениях Винтерфелла, где они отдыхают до тех пор, пока не придет время приступить к следующему этапу завоевания, который он откладывает, уделяя ему слишком много внимания.

В отличие от него, Санса начинает писать послания, объявляющие, что Винтерфелл вернулся под его власть, что Север снова стал частью Семи Королевств, и что лорды Севера должны явиться, чтобы поклясться в верности ему. Он хотел бы, чтобы это не было необходимо, но все вокруг него, включая Дейенерис, согласились, что это необходимо.

Говоря о Дени, они ждут ее появления несколько дней, но она не появляется. Только в день встречи в Большом зале.

Большой зал не заполнен, как в другие времена, и есть пропуски, которые потребуют расследования, он знает. Он узнает некоторые лица, а другие - новые лорды, которых назначил лорд Гловер после казни лоялистов. Перед тем, как начать, в комнате появляется Йорник с темноволосой женщиной, которую Джон сначала не узнает, пока она не снимает капюшон, и из-под него не появляется Дейенерис.

У Дэни темные волосы, которые только подчеркивают ее большие голубые глаза.

Она не кажется менее привлекательной, но Джон достаточно впечатлен, чтобы вопросительно смотреть на нее, пока Сансе не приходится выводить его из задумчивости, чтобы начать речь.

«Те, кто знал меня с тех пор, как я был бастардом Неда Старка, знают, что я никогда не стремился обладать большим, чем у меня было, что для бастарда это ничто», - начинает он, блуждая глазами по комнате. «Как наследник дома Таргариенов, я имею не только право по рождению, но и обязанность служить королевству, которое мои отец и мать помогли разрушить».

«Я пришел не для того, чтобы заставить вас преклонить передо мной колени, а чтобы предложить вам решение, которое принесет пользу нашему единству. Мы знаем о состоянии Вестероса, и именно поэтому мы отправились в Эссос в поисках ответа, который, к счастью, был благоприятным для всех сторон. Вы видите это в привезенных нами провизии и в быстром восстановлении торгового пути с Белой Гаванью.

«Также вы увидите это в моем нежелании казнить предателей, сопровождавших лорда Гловера. Я пришел не для того, чтобы наводить что-то большее, чем порядок. Для этого нам нужно согласиться с чем-то, что является истиной: все не может продолжаться так, как есть. Независимость, хотя и желанная и идеальная для всех северян, стоила нам всем голода и болезней. Гордость превыше благополучия», - он хочет посмотреть на Сансу, когда говорит это, но избегает обременять ее еще большим чувством вины.

«Где королева драконов?» - спрашивает кто-то, прерывая его.

«Да», - поддерживает другой человек, - «нам сказали, что вы преклоните перед ней колени».

Они все игнорируют Дейенерис, стоящую прямо за ними, и никто ее не узнает.

«Королева Дейенерис отвергла наше предложение и выдвинула нам ультиматум, который мы выполнили», - он пристально смотрит на нее, ожидая одобрения, но находит лишь ее безразличие. «Ее помощь необходима. Она приняла нас с доброй волей и, по-своему, помогает нам на расстоянии».

«Значит, ее здесь нет?» - заключает один, фыркнув от удивления.

«Она стоит за вами, лорд Норрей», - торопит Санса ответить, прежде чем он успевает предупредить ее, чтобы она не выдавала присутствие Дейенерис.

Все в зале оборачиваются и ожидают увидеть длинную седовласую женщину, которую они помнят по Великой войне. Вместо этого они видят простолюдина.

Дэни не вздрагивает, когда все глаза обращены на нее, и сохраняет серьезное и непроницаемое выражение лица, а подбородок приподнят.

«Королева Дейенерис, как вы можете догадаться, также моя тетя».

«Прошу прощения, лорд, - вырывается крепкая женщина с хриплым голосом, - я имею в виду, король Джон, - он пристально смотрит на Дени, - разве вы не убили Дейенерис Таргариен?»

Ропот усиливается из-за законного беспокойства женщины, и сир Давос призывает их молчать. Он смотрит вниз на Сансу, которая отвечает смущенным выражением, как будто дело выскользнуло из ее рук.

«Он пытался», - Дейенерис прерывает молчание, чтобы объяснить. «Он вонзил свой кинжал мне в живот, и я сбежала со своим драконом в безопасное место, чтобы прийти в себя. Он думал, что я умерла, потому что я не вернулась».

«И вы его простили? Его действия считаются изменой и убийством родственников. Его приговорили к пожизненному заключению, и он дезертировал».

Дейенерис поднимает бровь, как будто она не удивлена. Грудь Джона сжимается от ощущения новой неудачи между ними.

«Предположим, у него была веская причина», - отвечает она. «Мы не сошлись во взглядах, и я решила, что лучше не возвращаться туда, где я нежеланная».

Крепкая женщина подчиняется и кивает. Ответа достаточно, чтобы не объяснять более болезненные подробности.

«Так вот так, теперь вы... семья?» - спрашивает кто-то другой. Он должен ознакомиться с их именами.

Джон вздыхает. Он не хотел, чтобы это превратилось в испытание.

«Это правда, у нас ужасное прошлое, но мы решили оставить его позади и двигаться вперед», - обрывает он их всех и смотрит прямо на Дени. «В будущее».

Она избегает его взгляда.

«Им придется довольствоваться этими ответами, иначе на них ответит Барристал», - думает он, а затем удивляется даже самой мысли о таком.

После прояснения этого вопроса они обсуждают, казнить или нет людей Гловера, если они признаны виновными. Санса настаивает на том, чтобы позволить семьям пострадавших принять решение, и Давос поддерживает эту идею. Он по-прежнему считает, что им нужны люди, но решает не настаивать на этом. Они оставляют это в неопределенности и переходят к той части, где они преклоняют колени и клянутся в верности, после чего Дени и Йорник встают и покидают Большой зал, чтобы наверняка встретиться со своими солдатами.

Когда она ушла, Джон разъяснил своему народу, что любая агрессия против Дейенерис или ее людей будет рассматриваться как измена.

*******
Голубые глаза ее сестры - первое чудо, которое они видят за многие годы, и за те несколько дней, что она присутствует в их жизни, она осветила свой дом.

Бэнди качает крошечную девочку взад и вперед, пока она заканчивает обустраиваться у водонагревателей рядом с матерью, чтобы ей не пришлось вставать до конца дня.

«Я вернусь, как только королева Санса сочтет это удобным», - объясняет она, возвращая ребенка ей на руки, но перед этим целует ее нежную головку.

Ее мать улыбается и кивает, все еще ослабленная тяжелым трудом. Бэнди не ожидал, что кто-то из них будет жив к этому моменту, и все же оба выжили. Весенняя болезнь не победила их.

Это было чудо Древних Богов. Это случилось на той же неделе, когда королева Санса и Джон Сноу вернулись в Вестерос. Другие пациенты в соседних койках умерли, и она потеряла всякую надежду. Все, за что она была благодарна, это за то, что ей дали еще одну миску каши, прежде чем пришло время, и она осталась одна, чтобы встретить зиму.

Теперь у нее даже стало на одного человека больше. Она снова поблагодарила Древних Богов по дороге в Винтерфелл, пообещав отправиться к Древу Сердца Старков, чтобы вознести им свои молитвы.

Когда она приходит на кухню замка, она знает, что там витает странный воздух спокойствия и обыденности. Леди Джейн уже проснулась и дает каждой служанке указания по выполнению ее дневных задач.

«Бэнди», - приветствует она ее нежным голосом; Она всегда рада видеть леди Джейн по утрам. «Как твоя мама и малыш?»

«Очень хорошо, миледи», - отвечает она, и в ее голосе слышно счастье. «Я бы хотела начать пораньше, чтобы закончить как можно скорее, вернуться домой и заняться ими».

«Конечно», - соглашается она, ведя ее в большую крепость, где они уберут и приведут в порядок спальни, которые не использовались более десятилетия. «Сегодня ты будешь делать только это, но с завтрашнего дня ты будешь прислуживать королеве Дейенерис».

Бэнди отпустила подсвечник, который она полировала.

«Бэнди!» - выговаривает ей Леди Джейн, поднимая предмет.

«Королева драконов вернулась? Разве она не умерла?»

Леди Джейн смотрит на нее с тем же замешательством.

«Боюсь, это касается семьи, Бэнди», - отвечает она. «Леди Санса сообщила об этом».

«Леди Санса?»

«О, моя дорогая», - сетует она, подходя, чтобы по-матерински погладить ее по щеке. «За эти дни произошло много событий. Я объясню тебе, но ты должна пообещать мне, что возьмешь себя в руки и будешь соответствовать обстоятельствам».

Бэнди не думала, что с ней может случиться что-то похуже, чем служение отвратительному лорду Гловеру. До того дня.

*******
Он находит ее на оружейной башне с Йорником, оба поглощены осмотром ее нового кованого меча, который, как он знает, Даарио отправил в Волантис. Там также есть кинжал и еще один небольшой предмет оружия, который он не узнает.

«Могу ли я?» он просит у нее разрешения подержать меч, пока Йорник уходит и оставляет их обоих наедине. Так же, как и Даарио, он отказался от своего первоначального недоверия.

Это длинный меч, сделанный из Heartsbane. Он знает, что ее предыдущий меч был коротким, и он задается вопросом, действительно ли она думает, что может использовать этот, или она получила надлежащую подготовку.

«Перестаньте размышлять, - говорит она. - Это скорее аксессуар».

Он возвращает меч на грудь рядом с кинжалом и улыбается: «Где ты был?»

«На Севере», - отвечает она, направляясь к выходу. «На Стене, в Лесу Призраков, на мосту из черепов и в каких-то виллах поблизости. Нет, я ничего не сжигала».

Он не собирался спрашивать ее об этом, но был рад узнать.

Он хочет подробнее узнать о ее жизни здесь, но по мере продвижения вперед к нему приходят любопытные люди и просят его прочитать отчеты или какие-то документы, и это становится их первым обсуждением.

«Прочитай это», - ругает она его после того, как он подписал документ, не видя его. «Не подписывай ничего, чего не прочтешь сначала».

Множество указаний возвращают его во времена, когда Мастер Лювин преследовал его своими уроками.

То же самое происходит и с ней, и вскоре их повседневные дела разлучают их. У него даже нет времени упомянуть о проделках принцессы, на которые она горячо соглашается.

«Тебе нужно надеть корону», - голосит Санса за ужином. Он видел, как Дейенерис играет с едой.

«Нет», - был его короткий ответ.

«У каждого короля есть корона», - настаивает она. «Особенно у коронованного короля».

Джон пытается вспомнить всех королей, которых он знал, и никто из них не носил корону.

«Я не делал этого, когда был королем Севера», - утверждает он. На самом деле, она насмехалась над ним по этому поводу.

«Потому что тебя назвали, а не короновали», - объясняет она, как будто это могло придать смысл происходящему.

«Я не буду носить корону. Насколько я понимаю, Яра Грейджой, Дени и вы все королевы, но вы не носите короны», хотя он знает, что она должна скучать по своей. Аксессуар, в который он верит.

Казалось, разговор окончен, но Санса снова заговорила.

«Я думаю, ее светлости тоже стоит воспользоваться одним из них».

Все бросают свои дела и ждут мнения Дейенерис.

«Дэни, что ты думаешь?» - предлагает он ей высказать свое мнение.

«Я не буду использовать корону», - прямо заявляет она. В прошлом она говорила ему, что они ей не нравятся.

«Видишь?» - указывает он на Сансу, прежде чем голос Дени продолжает.

«Но я согласна с твоей сестрой, ты должна носить корону», - и затем она продолжает играть с едой.

Они остаются ошеломленными своим первым открытым соглашением с Сансой. Его кузен не находит ничего лучше, чем разрушить момент, задав следующий вопрос.

«Могу ли я спросить, почему вы испортили свои волосы? Претензия Джона частично зависит от того, докажете ли вы ему, что он Таргариен».

Дейенерис едва заметно закатывает глаза.

«Я думаю, что то, что он оседлал дракона, является достаточным подтверждением его состояния».

«Значит, они будут подчиняться ему из страха», - протестует Санса. «Его также нужно любить, и для этого нам нужно показать ему хорошего Таргариена».

Комментарий злой, но это скорее ошибка Сансы, чем его глупость. Джон слегка пинает ее под столом, и она осознает свою ошибку.

«Хорошо, что я буду там и создам контраст», - отвечает Дейенерис.

«Я не это имела в виду», - хочет она поправить ее, но он уже вмешивается.

«Санса, хватит», - кричит он ей. Он поднимает взгляд на Дени и находит ее глаза. «Но я также хочу знать, почему у тебя каштановые волосы», - он больше не может избегать вопросов.

Она останавливается, чтобы пережевать первый кусок приготовленного мяса, и не торопясь обдумывает правильный ответ.

«Северяне относятся к людям лучше, если они похожи на них», - затем она отпивает из своей чаши вина. «Я почищу ее для кампании».

Они снова молчат, но на этот раз спокойствие нарушает Джон.

«Эрианна взяла Дьюина в заложники», - объявляет он, как будто только что сообщил, что собирается на охоту.

«Что?» Дейенерис реагирует первой: «Это невозможно».

Она не может смириться с тем, что ребенок избалован.

«Сначала я подумал, что он ускользнул», - вспоминает он. «Но она оставила мне небольшое предупреждение за несколько дней до посадки».

«Этого не может быть. Она ничего не зарабатывает, делая это», - пытается Дейенерис объяснить.

«Девин важен для меня», - признает он, прежде чем повернуться к сиру Давосу и спросить: «Насколько безопасны заложники в Дорне?»

«Я пойду и найду его», - сообщает Дейенерис, прежде чем Давос успевает ответить.

«Я не думаю, что это хорошая идея, ваша светлость», - предупреждает его рука.

"Что?"

«Они дети».

«Они женаты», - говорит Джон, легко и избегая громкого смеха. «По закону Фрифолка, если женщина или мужчина крадут другого из другого клана, они женаты. Думаю, это все, что мы можем сделать. Стыдно, правда?»

«Арианна не может выйти замуж за одичалого», - останавливает его заключение Дени.

«Никто ее не заставлял», - утверждает он.

«Я отправлю Андерсу письмо. Ты должен это исправить».

«Я предлагаю подождать, пока у Джона будет больше присутствия и поддержки, чтобы иметь дело с Дорном», - хочет разрядить обстановку Давос.

«С Дорном иметь дело?» - спрашивает Дени. «С Дорном иметь дело не в чем. План был составлен, и Джон должен его придерживаться, нравится ему это или нет».

«Или что? Ты собираешься отвезти меня связанной к септону, чтобы мы поженились?»

«Если это необходимо», - стоит на своем. Она смотрит на Сансу и Давоса: «Никто из вас меня не поддержит?»

Его на самом деле удивило, насколько молчалива Санса.

«Могу ли я просто поинтересоваться, почему вы оба не женитесь?» - говорит она. «Это же очевидно, что у вас все еще что-то происходит. Вы можете завести наследника и поженить его или ее с сыном или дочерью Дорна...»

«Никто из нас не может иметь детей», - обрывает он ее, стараясь избежать необходимости объяснять то же самое Дени.

«Что?» - Санса поражена. Джон уверен, что она будет в ярости теперь, когда ее план наследника Винтерфелла рухнул. «Это чертовски...» - она замолкает. «Невероятно».

Он хочет ответить на этот вопрос так же маловероятно, как умереть и остаться в живых, но оставляет это для себя.

Атмосфера достигла точки невозврата. Дейенерис встает и уходит.

«Нам следует оставить этот вопрос без внимания», - заканчивает Давос.

********
В комнате не так холодно, как она помнит, но и более гостеприимной она не кажется.

Дейенерис меряет шагами комнату, прокладывая путь по слою пыли на прекрасной мебели, достигает столба кровати и опирается на него, когда его взгляд падает на матрас. Она вспоминает длинные и холодные ночи, когда она лежала там, ожидая кого-то, кто так и не пришел, чтобы согреть ее, думая о каждом из своих действий, которые могли бы привести к его презрению к ней.

Еще одно болезненное воспоминание: она говорит Миссандее, что внутри нее растет жизнь, и обе счастливы, не подозревая, что у них троих осталось не так уж много времени.

Дэни вздыхает и снимает свой тяжелый плащ, кладя его на спинку сиденья перед столом. Она останавливается, когда замечает что-то, от чего у нее захватывает дух. Над столом висит роза синего цвета, которая создает резкий контраст с серым и темным окружением.

Дейенерис протягивает руку, чтобы схватить его, стараясь не коснуться шипов. Бутон не полностью распустился, и внутренние лепестки робко выглядывают. Зелень стебля и листьев старая и расплавленная, как будто ей все еще нужно время, чтобы закончить созревание.

Ее сердце, если оно у нее есть, восстает, и ей приходится с трудом сглотнуть, чтобы не пролить слезы, которых она так старательно избегала до этого момента.

Твоя роза не сделает это место менее ужасным, Джон .

На этот раз она с легкостью переносит покалывание в затылке.

«Это был первый цветок, который я нашел в стеклянном саду», - говорит он ей, сообщая о своем присутствии. «Я пробовал то же самое в прошлый раз, когда ты была здесь, но тогда они еще не выросли».

Она оборачивается и инстинктивно переводит взгляд на пояс, прикрепленный к его гамбезону, - плохая привычка, которую она вынашивала и пытается перерасти ради него, поскольку знает, что он это замечает.

«Спасибо, это прекрасно», - отвечает она, сияя.

Она рада, что в прошлом он не подарил ей такой же подарок; это сделало бы последующие события еще более болезненными.

«Нам нужно поговорить о Севере», - прерывает она момент, понимая, насколько ослабли ее опасения по отношению к нему сейчас и насколько комфортнее она чувствует себя в его обществе.

Нахмурившись, он входит в комнату полностью, закрывая за собой дверь.

«Твой народ умирает», - объясняет она. Не то чтобы он не знал о состоянии своей родины.

«Весенняя болезнь», - говорит он, подходя ближе.

«Голод», - добавляет она, опуская взгляд, чтобы избежать зрительного контакта. Дейенерис не хотела бы быть настолько осведомленной о каждом его движении, но она ничего не может с собой поделать.

«И война... ты снова причиняла себе боль», - бормочет он, отрывая ее от ее болтовни. Теперь он отходит, явно расстроенный.

Дейенерис смотрит на свое запястье, где сухая ткань с кровавым пятном. Под ней шрам быстро заживает.

«Мне пришлось», - отмахнулась она, каким-то образом посчитав это чрезмерной реакцией с его стороны, и это то, что ей нужно было, чтобы наконец отстраниться от него.

Тебе уже приходилось поддерживать мое истекающее кровью тело.

Твои руки обагрены моей кровью .

«И это не последний раз. Если вам это неприятно...»

Она понимает, что это похоже на шатание взад-вперед. Дэни делает все возможное, чтобы уйти от этой раны, но натыкается на осознание того, что она не может.

«Я не хочу, чтобы ты причинил себе вред», - решительно заявляет Джон, забывая о своем молчаливом обещании не оказывать влияние и сокращая расстояние между ними.

«Это не сработало», - признается она, развязывая узел, который удерживает ткань, и открывая заживший шрам. «Ворон знает, что я здесь».

У Джона перебои в дыхании.

«Нам нужно направиться в Королевскую Гавань», - говорит он.

«Я не уверена, что он там», - успокаивает она его. «Он хочет разозлить тебя. Не позволяй ему этого».

Джон отстраняется и садится на край кровати, потирая глаза.

Когда она приближается, чтобы положить руку ему на плечо, Джон берет ее и повторяет жест, пытаясь согреть их.

Они пребывают в состоянии легкого молчания.

Затем Джон встает и смотрит на нее глазами, сверкающими желанием.

«Скажи мне, что я тебе не нужен, и я не прикоснусь к тебе никогда в жизни...»

После поцелуя, которым они поделились в тронном зале Валирии, ее тело пробудилось, словно пребывало в мучительном летаргическом сне в течение ста лет.

Теперь она жаждет этой близости, того рвения, которое он пробуждает в ней одним лишь взглядом на ее губы с голодом волка, преследующего свою добычу.

«Мы не должны этого делать», - слабо возражает она, ее взгляд падает на его горло, замечая, что он с трудом глотает и дышит. «Ты король».

«Короли делают то, что хотят», - говорит он, а его рука перемещается к ее пояснице и мягко прижимает ее к себе.

Она не сопротивляется.

"Нет", - качает она головой, все еще находясь под воздействием, которое он в ней провоцирует. Она пытается найти голос Даарио в своей голове, но не может. Нет с того дня, как он предложил им быть вместе. "Это неправда", и она имеет это в виду.

Джон игнорирует ее кратковременное нежелание и наклоняет к ней свое лицо, пока ее защита окончательно не рушится, и она не сдается и не поднимает руку, чтобы погладить его щетину.

«Тогда я буду первым», - шепчет он, прежде чем напасть на ее рот одним быстрым движением, не оставляя ей времени на сопротивление.

И вот она снова, крепко держась за порыв, который поднимает ее так высоко, что она может сравнить это только со свободным полетом в небе. Она знает, что это не продлится долго; лед вернется в ее сердце в любой момент и заморозит их тепло, но ей все равно.

Черт возьми, ей все равно.

Он отрывает от нее губы, и тихое « Дэни» вырывается из них, как будто он только что снова нашел ее. Дэни, в которую он влюбился.

Дейенерис скользит рукой по его затылку и заставляет их столкнуться снова, так что на этот раз она не будет винить его за это плохое решение. Это первый раз, когда она сталкивается с его языком и зубами после одиннадцати лет, и она заглушает мысль в своем сознании, напоминающую ей об их прощальном поцелуе и пытающуюся украсть ее у восторга момента.

Этого никому из них недостаточно, и она чувствует его сдержанность.

Она причинит ему вред, если он остановится.

Джон разворачивает их и ведет ее к кровати.

Она не позволит ему зайти дальше, это точно. Однако она не протестует, когда он погружает свой рот в открытую кожу ее шеи, или когда он развязывает ее жилет в поисках большей кожи, или когда он сжимает части ее тела, которые она не должна позволять ему трогать никогда больше.

Между тем, она хочет только одного: держать его рядом, чтобы ее руки никогда не отпускали его шею, лицо или волосы, которые снова стали длиннее, чтобы она могла с удовольствием зарыться в них пальцами.

Смешно, насколько невинной она себя чувствует в этот момент, боясь прикоснуться к чему-то, что вызовет его недовольство, к чему-то, что оттолкнет его .

Потому что она чувствует, что умрет от разрыва сердца, если когда-нибудь столкнется с таким презрением с его стороны.

Его отвержение. То самое, что уничтожило ее в прошлом.

Этого вполне достаточно для того, чтобы холод проник в сердце Дейенерис.

Она позволяет ему продолжать еще мгновение, но ослабляет хватку, пока Джон не замечает, что все кончено, и ее больше нет рядом с ним; ее разум где-то далеко, поглощенный пагубными мыслями.

Он прекращает целовать ее обнаженное плечо и смотрит на нее, лаская ее щеку и ища ответ в ее застывших глазах.

На его лице снова отразилась меланхолия.

«Дэни, нет», - умоляет он, «вернись», - но она уже поднимает и поправляет жилет, отстраняясь от их близости.

Дейенерис встает с кровати и идет к плащу, который она оставила над стулом. Она смотрит в последний раз на его розу, лежащую на столе, и уходит.

**********
Драконы приземляются на Северном поле, ожидая, пока последний Таргариен соберет обещанный пир из овец и ягнят. Давос, который склонен ладить со всеми, подходит к солдатам Дейенерис, чтобы спросить их о том, как звери тренируются, когда используют их на поле боя.

Йорник, который взял на себя обязанности командующего силами Эссоси в Вестеросе, объясняет, что Дейенерис предпочитает использовать их в качестве последнего средства, если того требует битва, хотя на протяжении всей своей кампании в Эссосе она всегда находилась на небесах с Дрогоном.

«Вестеросцы слабы, сир Давос, - уверенно говорит он, - но если королева хочет честного боя, то мы победим их в чистом бою».

Он не очень хорошо понимает, что он имеет в виду, но смеется и подыгрывает. В Порт-Йосе Дейенерис не нужны были драконы, как только ворота города открылись и солдаты сдали его. Еще до взятия Кварта он был удивлен, что королева не хотела прибегать к своему величайшему оружию, пока Джон и северяне не захватили материнский город.

Давос заботился только о том, чтобы событие, подобное Королевской Гавани, больше никогда не повторилось. Вот почему он гордился тем, что Джон использовал красного дракона именно так. Но он не обманывался, что обучение ему дал не бедный северянин, который едва держался на спине дракона. Обучение ему дала Дейенерис.

На следующее утро после их обсуждения они оба встречаются с драконами для тренировки. Давос настаивает на том, чтобы позволить жителям Винтерфелла наблюдать из башен, чтобы они привыкли к присутствию зверей, таким образом, Королевская Гавань останется только историей. Джон соглашается.

Оттуда, рядом с леди Сансой, они наблюдают, как последний Таргариен летит по небу с пятью драконами, в то время как солдаты Дейенерис на поле боя бросают снаряды в меньших драконов с неповрежденным скорпионом, готовя их к битве.

«Они безумны!» - кричит Санса, видя, как Дейенерис и золотой дракон кружатся, словно листья, гонимые ветром.

Давос, насмотревшийся на зверей, смеется и комментирует:

«Они Таргариены».

На первой тренировке особых неудобств не возникает, за исключением того, что один из снарядов попадает в серого дракона, и тот издает громовой стон, но быстро восстанавливается и падает на землю, чтобы уничтожить скорпиона, который, благодаря удаче и мудрости того, кто им управлял, оказался чист.

Сюрприз наступает, когда Джон приземляет красного дракона, и люди на стенах аплодируют им, как будто это турнир. Джон, будучи застенчивым парнем, каким он всегда был, улыбается и приветствует их, пока красный дракон злорадствует, издавая тихое рычание. Вместо этого Дейенерис взлетает и покидает поле, в то время как другие драконы следуют за ней.

Когда они спускаются со стены, Санса делится своими сомнениями по поводу вчерашнего разговора.

«Как вы думаете, возможно ли то, во что они верят?»

«Что за штука?»

«Что они не могут иметь детей».

«Ну, твой брат не был холостяком все эти годы, и если только некоторые из этих детей одичалых не его бастарды, чего, я не думаю, Джон когда-либо допустил бы, тогда...»

«А Дейенерис?» - прерывает она его.

Он вздыхает: «Об этом всегда ходили слухи, кажется, я слышал, как лорд Тирион упоминал об этом».

«А если они могут иметь детей только друг от друга?» Она продолжает копать.

«Дитя!» - ругает он ее, - «не строй больше никаких планов в своей маленькой головке. Они уже были вместе один раз, если бы ты была на том корабле в Белой Гавани одиннадцать лет назад...»

«Я знаю, что они были вместе, сир Давос», - прерывает она его, «но это было недолго, что если...» Она не заканчивает свою мысль, и он уже догадывается, что она имеет в виду.

Нет , подумал он, это было бы невозможно и стало бы невыносимой трагедией для Джона .

«Если то, что ты предполагаешь, правда, то Дейенерис никогда бы не простила твоего брата».

«Я не думаю, что она простила его», - сетует она. «А что, если она его наказывает? Та история, которую она выдумала в Большом зале, не может быть правдой».

Давос уверен, что это неправда. Он был там, когда полностью сломленный Джон признался в преступлении.

«Это было бы досадно, и вот почему я думаю, что нам больше не следует вмешиваться в это дело», - теперь эта мысль не оставляет его в покое. Насколько опасной она может быть для ума Джона! «Прошлое в прошлом, леди Санса. Оставьте его в покое. Не навязывайте эту идею Джону, он нам очень нужен для грядущих войн».

«Итак, если Джон не сможет иметь детей, что будет с Семью Королевствами? Что будет с Винтерфеллом после того, как нас не станет?» - спрашивает она с раздражением.

«Шаг за шагом, дитя».

*********
Барристал находит своих братьев и сестер, а Джон находит Дейенерис.

Что-то внутри него сотрясается, когда он возвращается в последнее место, где в прошлом у них была хоть капля счастья.

Водопад.

«Она замерзла», - указывает Дейенерис, не сводя глаз с водоема, превратившегося в лед.

«Зима вернулась», - единственное, что он может сказать, глядя на ее встревоженное лицо.

«В прошлый раз, когда приходили Белые Ходоки», - она поворачивается к нему лицом и указывает: «И он не был замороженным».

Джон об этом не думал, но она права.

«Это очень южная местность, Белые Ходоки сюда не дошли».

Дейенерис качает головой, оглядываясь назад.

«Она приходит с юга. Зима никогда не приходит с юга в Вестеросе».

Она подходит к водопаду, снимает перчатку, закрывающую ее руку, и нежно касается льда. Он хочет предупредить ее не делать этого, что она может потерять кожу руки, но в этот момент лед начинает таять под воздействием тепла, которое исходит от нее, и лед снова становится водой, обдавая их.

В тот момент, когда Дейенерис убирает руку, вода замерзает.

Они смотрят друг на друга с пониманием. Ворон.

Дейенерис скользит вниз по той стороне, где находится вход в пещеру, где они когда-то прятались от любопытных взглядов Дрогона и Рейегаля, и где у них была последняя интимная встреча. Он следует за ней, адреналин пробегает по его телу.

Когда они внутри, она освещает пространство небольшим пламенем, вырывающимся из кинжала, который она держит. Она наклоняется, чтобы осмотреть что-то на земле.

«Можешь ли ты одолжить мне свой кинжал?» - спрашивает она его, и он чувствует себя неловко, держа оружие рядом с ней, как будто сама мысль о том, что он держит его, заставит ее отстраниться от него.

Он берет его за лезвие и протягивает рукоятку, и она принимает ее с полуулыбкой.

"Спасибо."

Несколько минут она копает, а он просто с любопытством наблюдает и молчит.

Когда она останавливается, она останавливается, как будто нашла что-то, что ее затронуло. Дени откладывает кинжал в сторону и свободной рукой берет серебряную булавку дракона. Он помнит ее; он отчаянно выбросил ее в муках страсти, которая поглотила их в той, другой жизни.

«Чем все закончилось?» - спрашивает он, сглатывая комок в горле от воспоминаний.

«Ты спал», - отвечает она. «Я же говорила тебе, что мы можем пробыть здесь тысячу лет, и никто нас не найдет. Я хотела, чтобы это каким-то образом оказалось правдой».

Ни один из них не избегает слез, которые начинают течь по их лицам.

«Не говори, что тебе жаль, я знаю», - предупреждает она, вставая, не отрывая глаз от забытого предмета. «У Миссандеи был похожий, но это была бабочка. Она никогда не пользовалась им, но любила его держать», - теперь она рыдает. «В моем сердце много таких мест, знаешь? Места, где я хоронила то, что потеряла, вещи, которые мне приходится время от времени возвращать, чтобы доказать, что они настоящие», - она поднимает глаза, и их глаза встречаются. «Места, которые я хочу оставить в покое, но всегда в итоге вызываю снова».

Она говорит об их вчерашней ошибке, когда она ответила на поцелуй и позволила ему снова прикоснуться к ней, прежде чем она застыла.

«Позволь мне пойти с тобой», - умоляет он, подходя еще ближе. «Позволь мне пойти с тобой в эти места».

«Помнишь, что мы обсуждали вчера? Раньше, - она делает паузу, смеясь, но это звучит грустно, - всегда есть люди, которые вмешиваются в то, чем мы занимаемся, Джон. И когда мы терпим неудачу, они за это платят».

«Вы рассказывали мне о Севере. О людях, которые страдают. Сегодня утром я отправил письмо Сэмвеллу, приказав лучшим Мастерам приехать и позаботиться о больных...»

Дейенерис бросается на него и заставляет его замолчать своим ртом. Это сухой поцелуй, больше похожий на глупое желание, чем на то, что у них было прошлой ночью.

«Ничто не вечно», - заявляет она, прежде чем сбежать.

Он поднимает кинжал с земли и следует за ней.

«Я бы предпочел потратить всю жизнь, пытаясь вернуть тебя, даже если этого никогда не произойдет», - признается он, когда она останавливается на полпути.

Драконы наблюдают за происходящим так же любопытно, как и их предшественники. Возможно, им нравится конфликт , думает он.

«У меня нет на это времени, Джон», - говорит она и забирается на спину Джориона.

Когда он возвращается в Винтерфелл, его ждет еще одна гора отчетов и документов. Большинство из них эмиссионные, сообщающие ему, что они заняли свои позиции, ожидая, когда Джон и Дейенерис начнут кампанию. Есть пара угроз и еще пара приглашений от людей, о которых он никогда не слышал.

«Что такое гильдия Содружества?» - спрашивает он Давоса, который уже имел представление об этом предмете до своего приезда.

«Важные люди, парень», - отмечает он, - «принимай приглашение, но предупреди их, что ты скажешь, когда и где».

Дейенерис указала, что им придется вести переговоры с торговцами портовых городов. Он пытался догнать эти вещи, но он устал читать отчеты.

Ночью он все еще был занят тем же делом. Санса и Дейенерис сидели по обе стороны общего стола и помогали ему, чем могли, последней также приходилось отвечать за свои собственные.

«Могу ли я просто подписать это?» - умоляет он вслух.

«Нет, тебе нужно их прочитать», - заявляет Санса; она работает над бухгалтерией.

«Они все говорят одно и то же!» - жалуется он. Его это действительно бесило.

Дейенерис слева от него начинает рассказывать историю: «Молодой Лаззариус, король Сариона, был известен своей ленью, когда дело доходило до подписания официальных бумаг, и он часто делал это, не читая документов. Поэтому в один прекрасный день его Королевский Шут написал указ, который отрекался от правления всем Сарионом в его пользу на пятнадцать дней. Мальчик подписал его. После этого Лаззариус больше никогда не подписывал документы, не прочитав их внимательно».

Он уверен, что она только что придумала этот анекдот, но ему нравится эта обычная болтовня с ней.

«Могу ли я отдать королевство на пятнадцать дней? Готово», - шутит он.

«Это должно заставить вас покончить с этими документами. Для высокородного образованного человека вы слишком много жалуетесь на домашнюю работу».

Последнее обстоятельство возбуждает его любопытство.

«Ты никогда не рассказывал мне, как проходило твое образование».

Он знает, что это было ненадежно из-за изгнания, к которому она была приучена. Он ненавидит вспоминать, что она страдала от голода и спала на улицах свободных городов.

«Визерис», - отвечает она, - «Первые пять лет изгнания мы прожили в Браавосе, и сир Виллем приложил все усилия, чтобы дать ему образование, достойное короля».

«Просто Визерис?» - вмешивается в разговор Санса. Это его удивляет.

«Я была маленькой», - отвечает она, - «в конце концов Визерис сделал все возможное, чтобы передать мне знания. Я не была так хороша, пока Джорах», - вздыхает она, тронутая его воспоминаниями, - «Он подарил мне пару томов истории Вестероса и дал мне несколько уроков».

«А каково твое женское образование?»

Джон не знает, задает ли Санса такие необдуманные вопросы из-за своей невнимательности или потому, что она впечатлена тем, что кто-то, проживший такую ​​жизнь, как у Дени, смог стать королевой.

«У меня их никогда не было», - отвечает она, заканчивая работу. «Пойду подышу воздухом», - встает и объявляет она.

«На улице мороз!» - пытается предупредить Санса. Он знает, что Дени не чувствует климат так, как они.

«Точно так же, как мои кишки», - отвечает она.

******
Легко было перехитрить стражу замка и проникнуть внутрь, не понеся никаких потерь. Он до сих пор помнит тщательность своей подготовки.

Он видел королеву пару раз, но всегда ее сопровождал мужчина, которого он помнит, как спутника Даарио Нахариса, но уже забыл его имя.

Он удивлен, что все было не так, как он подозревал вначале; ее не похитили Джон Сноу и его семья. Она была свободна.

У него было много вопросов в голове, но он решил проигнорировать все в тот момент, когда королева покидает большую крепость в направлении леса. Пришло его время последовать за ней.

Он не знает, что сделает, когда увидит ее, но время пришло.

Валар Дохаэрис.

*******
Кажется, все на Севере отвергает ее, даже его природа. Дейенерис не знает точно, чего ожидать, когда она идет по Богороще без какой-либо очевидной ориентации. Она не получила никакого сигнала от Р'глора, и это начинает ее раздражать, как будто вокруг было слишком много спокойствия, и буря готовилась застать их врасплох.

Она больше не верила в мир.

Она не хотела признавать, что скучает по войне, чувствуя ярость Дрогона под своей хваткой. Не то чтобы она не наслаждалась временем с Джорионом, который, напротив, был более послушным в этом отношении.

Если Джон умирает от отчаяния, читая столько документов, то для нее это тишина, в которой они погрязли.

Она встает перед ужасным деревом Старка и смотрит в его вырезанные глаза, зная, что другой стоит за ней и видит ее. Она хочет крикнуть ему, чтобы он что-то сделал.

Она слышит скрип позади себя, и сначала Дейенерис предполагает, что Джон последовал за ней. Но отсутствие щекотки на затылке настораживает ее, и она оборачивается, чтобы обнаружить только темноту. Может ли быть, что в лесу есть животные? она не спросила Джона.

Может быть, это был какой-то солдат, который должен был быть вне себя, чтобы попытаться что-то против нее, зная, что она может сделать без необходимости в мече или драконах.

Она оборачивается, чтобы в последний раз взглянуть на Сердце-Дерево, прежде чем вернуться туда, откуда пришла.

Посреди дороги она снова слышит шаги позади себя и на этот раз спешит положить руку на рукоять кинжала из валирийской стали, но в этот же момент ее окружают чьи-то руки и прижимают к стволу дерева.

Темно, слишком темно, чтобы заметить, что у мужчины под капюшоном. Когда он полностью обездвиживает ее, он подносит обе руки к ее горлу и начинает душить ее, хотя и не достигает желаемого эффекта. Дейенерис знает, что это действие должно причинить ей сильную боль.

Видя себя бесполезным, мужчина берет кинжал Дейенерис и собирается порезать ее. Она знает, что у нее нет другого выбора, кроме как сжечь его.

Прежде чем сделать это, его капюшон спадает, и обнажается его лицо. Деформированное лицо, грубые раны, которые затянулись за эти годы.

Королевская Гавань

«Это ради моей семьи», - заявляет он, прежде чем всадить кинжал ей в живот грубым, но точным движением.

В этот самый момент сзади появляется предмет, нож, и вонзается в шею мужчины. Его кровь брызжет ей в лицо, а он кашляет и падает на колени у ее ног.

Однако она стоит с кинжалом, все еще торчащим из ее нижней части живота.

" нюха дариа " .

Этот голос.

Дейенерис узнала бы этот голос, даже если бы прошла тысяча лет.

Она оборачивается и видит перед собой Торго Нудхо.