18 глава
– Подожди... – тормозит меня Герман. – Я хотел сказать, Юль... – впервые вижу, чтобы слова ему так трудно давались. – Дай ему какой-то сигнал, что остался шанс... Что ты готова когда-нибудь его простить.
– Ты не знаешь что он сделал! – выпаливаю задушенно.
– Знаю! – перекрикивает меня Герман. Не нужно никаких слов, чтоб догадаться - осуждает Даню, и при этом, не добавляя аргументов, смеет требовать: – Дай ему сигнал.
И уходит.
Я закрываю глаза. Долго к себе прислушиваюсь.
Полторацкий бы одобрил совет Германа, но я... Чего хочу я?
Осознаю лишь то, чего не хочу. Чтобы Милохин женился на Лизе.
Дверь на террасу открывается. В стремлении продлить свое одиночество, машинально сбегаю по ступенькам вниз и прижимаясь к стене, прячусь за кустарниками жасмина.
– Зря вы помешали её устранить, – в этом истеричном шепоте тяжело узнать идеальную Гончарову Лизу. Сомневаюсь, пока она не продолжает чуть более спокойно: – Папа бы все решил правильно. Ваш же план не разорвал их связь.
– Закрой рот, – припечатывает мать Дани, Мария Олеговна, не особо церемонясь с этой Барби. – Ни я, ни мой сын никогда не будем замешаны в подобном!
– Но...
– Я сказала, успокойся. Не пори горячку, Лиза. Не заставляй меня в тебе разочаровываться. Это что вообще за истерики? Ты как себя ведешь? Ты же леди!
В моей голове не рождается ни единой здравой мысли.
– Мария Олеговна... – продолжает ныть Лиза. – Даня после прошлой их встречи отдалился... Совсем... И сейчас эта дрянь снова здесь!
– Ну он ведь сделал тебе предложение, не ей!
А вот это больно.
– Все равно, Мария Олеговна, мне страшно, я чувствую, что теряю его...
– Успокойся, сказала! Дикость, как жалко сейчас выглядишь! Позорище. Просто дыши. Давай, со мной, – слышу как они какое-то время на пару циркулируют воздух. – Вот так, умница.
Я сама практически не дышу. Пока эти стервы находятся рядом, невозможно расслабиться. Кажется я откинусь раньше Лизы.
Зачем я во все это ввязалась? Зачем?!
Даже если удастся упрятать за решетку всех этих оборотней, мне легче не станет. Да и... Что если Даня теперь во всем этом тоже замешан?
Пока я пытаюсь нормализировать дыхание, на террасе, как на театральной сцене, происходит рокировка.
Дамы исчезают, появляется мужчина.
Я вижу лишь тень и слышу, как часто и глубоко он затягивается, распространяя по ночному воздуху табачный дым, и только по этому идентифицирую его личность.
Даня.
Отстраняюсь от стены, будто кто-то в спину толкнул. Взбегаю на террасу. И задыхаюсь, едва сталкиваемся с Даней взглядами.
«Дай ему сигнал»
Не могу.
Если он так не понимает, то и не стоит...
Срываю с запястья браслет.
«Я буду беречь его всю жизнь, Даня»
Еще два шага... Самых трудных.
Резкий вдох, дрожащий выдох. И наконец, я протягиваю последнюю вещь, что нас связывала.
– Забери. Мне больше не нужно.
– Оставь. – хрипит он. – Мне тоже без смысла. Я думал, ты еще тогда выбросила.
– Не смогла... – признаюсь неожиданно.
Рука с браслетом безвольно падает вниз. Прячу её в складках платья, чтобы скрыть дрожь.
– А теперь можешь? – спрашивает так спокойно.
Я же выплескиваю полную бурю своих эмоций.
– Ты женишься!
Трясет. Взгляд застилают слезы.
Но...
Даня будто бы тоже передо мной пошатывается.
Моргаю спешно.
И...
Ничего. Та же маска.
– А ты трахаешься с Полторацким. По любви, как сама сказала.
Закусываю губы так сильно, что ощущаю кровь.
Вздыхая, всхлипываю. Но тут же беру себя в руки. Сжимаю ладони в кулаки. В ту, где браслет, ощутимо больно впивается чертово золото.
– Дурак ты, Даня. – выдыхаю отрывисто.
Кладу браслет на широкое ограждение террасы и уношусь прочь.