Doctor Soul

Глава 4. Оставьте гуманность за дверью, доктор. Здесь она не нужна.

Ваби сидит на своей новой постели, поджав ноги, и смотрит в окно, где так открыто и ясно пробиваются солнечные лучи, пробуждая к действиям не только девушку, но и хозяйку этого деревянного дома – госпожу Лим.

Дом и правда находится в хорошем состоянии. Здесь есть три спальные комнаты, две ванные и просторная гостиная, переходящая в столовую и кухню. Чего и следовало ожидать — домашнего уюта здесь нет. Зато есть  у госпожи Лим прислуга, хотя кажется сама женщина, госпожа Джунг, прислугой себя совсем не считает и сразу заявила об этом Ваби.

Ночью девушка много думала о том, правильное ли решение приняла. Ведь она совсем молода и жизни не знает, а тут решилась на такую опасную работу. Однако Ваби не долго себя терзала, понимая, что по-другому поступить не могла.

Мимо открытой двери с сонным видом проходит госпожа Лим.

— Доброе утро, — говорит Ваби, поднимаясь с постели.

Женщина вздрагивает от неожиданности и пристально смотрит на девушку.

— Шесть утра,а ты уже на ногах, — ухмыляется госпожа Лим, смотря на девушку с прищуром.

— Знаете, я жаворонок, — улыбается Ваби. — Я бы хотела приступить к своей работе, — говорит девушка, смотря на начальницу.

— Да пожалуйста. Лечебница через тропинку – сама видела, — улыбается женщина, взлахмачивая свои волосы тонкими пальцами.

Ваби кивает, поправляя на себе серое платье с рукавами-фонариками, расшитыми маленькими узорами белых цветов, и убирая вьющуюся прядь за ухо. Она смотрит на начальцу через линзы своих очков и сдержанно улыбается, ожидая следующих указаний.

— Джунг, чёрт бы тебя подрал, иди сюда! — кричит женщина, зевнув.

Из коридора доносятся тяжелые, шаркающие по деревянному покрытию шаги толстушки Джунг, успевающий ругать саму хозяйку и весь белый свет, видимо, за её раннее пробуждение.

— Да в лесу даже белки не проснулись, а я уже тащу свой старый зад по этому коридору. На кой чёрт, спрашивается? — ворчит госпожа Джунг на грубоватом пусанском диалекте.

— Отведешь Ваби в лечебницу,-даёт распоряжение Лим и старая Джунг во все глаза смотрит на неё.

— Ваши психи тоже, кстати, спят, — вздыхает старушка, завязывая пояс на домашнем мохровом халате красного цвета. Она устало трет шею и кивает Ваби, оглядывая с ног до головы. — Эх,хорошеньким так не везёт, что ли?

Ваби не понимает вопроса и лишь опускает глаза, беря в руки свою сумку, где находится её блокнот для записей и чехол для очков, а также книжка по психологии от француза Годфруа.

— Ну, идём, — говорит старушка и Ваби двигается к дверям.

Они быстро проходят через тропинку под ворчливые комментарии госпожи Джунг, и оказываются около металлических ворот. Женщина вдруг начинает кричать, сделав руки рупором:

— Бан Нгок, открывай эти чёртовы двери!

Ваби удивлённо смотрит на неё.

— Это мой зять, тот ещё андрогид, честное слово, — объясняет госпожа Джунг, выставив руки в полные бока.

— Доктор Мацумото не сказал мне про других женщин, которые работают здесь, — говорит Ваби. — Они здесь вообще есть? Там врачи или медработники?

Женщина поворачивает голову к ней и, поджав губы, долго смотрит, задумавшись.

— Повариха, вроде бы, женщина, хоть и выглядит, как тайский трансвестит, — смеётся Джунг, закрыв глаза. — Ну ты её увидишь; здоровая, правда, как двое охранников, а всё отчего?

Ваби с улыбкой вопросительно смотрит на общительную Джунг и та продолжает:

— Говорят, что отец её был солдатом вьетнамской армии, и вот как-то его занясло на территорию тогдашнего Советского Союза, а вот тут самое интересное, — щурится Джунг с улыбкой. — Там-то он и встретил её мать — здоровую русскую женщину. Ну вот и вышло, что ростом и телом она в мать пошла, повариха то эта, а вот личиком в отца своего. Зять как-то рассказывал, что они долго не могли одного буйного успокоить, даже инъекции не помогали, так вот она взяла, и так ему по черепушке дала, что он не только успокоился, но и отключился на дня два, — смеётся Джунг.

Ваби удивлённо ахает, поправляя очки.

— Сдох, что ли, этот Бан Нгок, — смотрит на ворота госпожа Джунг и только, собираясь пнуть по черному металлу, отступает, когда ворота открываются.

Девушка смеётся, когда женщина начинает ругаться, угрожая своему зятю в камеру слежения.

— Ладно, ты иди, психов лечи, а я пойду госпоже завтрак готовить, — говорит Джунг и возвращается обратно в деревянный дом, оставляя Ваби около ворот.

Вчерашний молоденький охранник в чёрной форме и кепке, не спеша подходит к девушке и почтительно кивает, призывая жестами пойти с ним до дверей лечебницы.

— Так вы из города к нам приехали, доктор? — спрашивает любопытный охранник.

Девушка кивает, смотря на окна лечебницы.

— Никогда, наверное, такого зрелища, как у нас не видели, — будто извиняясь, говорит охранник.

— Да нет, почему же? — качает головой Ваби. — В Южной Кореи была такая старая психбольница Гонжам, про которую нам рассказывал наш профессор. Но сейчас она заброшена из-за того, что там по неопределённым обстоятельствам умирали пациенты. Ходят слухи, что там есть приведения. Вот это действительно ужасное зрелище.

Охранник вытягивает смуглое лицо, заинтересованно смотря на девушку, но та молчит. Они доходят до дверей и девушка кивает ему, входя внутрь лечебницы.

Ваби тут же застывает на месте, удивлённо смотря на динамики, из которых по всей лечебнице разносится опера Джузеппе Верди, та самая «Травиата» в исполнение трёх высоких мужских голосов. Девушка крайне удивлена этому и долго смотрит на «поющий» динамик, пока в коридоре не показывается здоровенный санитар в белой форме. Он везёт в инвалидном кресле мужчину, а тот глядит на Ваби с блаженной улыбкой из пожелтевших зубов.

— Вы все безумцы и сгорите в адском котле, раньше чем я! — кричит мужчина и Ваби тут же вздрагивает, смотря на него. — Чего уставилась, грешница? — презрительно кидает этот пациент.

— Отвезите этого Мессию в столовую, ведь и пророкам нужно завтракать, — цокает, мягко улыбаясь доктор Мацумото, направляясь прямо к девушке.

— Доктор, как я рад вас видеть! Доктор! — тут же кричит пациент и хочет встать, но большие ладони возвращают его на место.

Санитар, хмуро поглядывая на него сверху, везёт его дальше по коридору.

— Напугал вас этот пророк? — спрашивает доктор Мацумото, смотря на девушку. Та качает головой, хотя и в самом деле немного испугалась.

Ваби смотрит на одну из картин, где изображена ночная терасса и доктор улыбается:

— Это репродукция известной картины Ван Гога, кстати говоря, тоже страдавшего от душевной боли.

Девушка смотрит на доктора, а потом на картину, прислушиваясь к «Травиате».

— Все гении по своему безумны, — задумчиво произносит Мацумото. — Взять хоть отрезанное ухо великого Винсента. Не это ли показатель того, что известный художник мог страдать мазохизмом? В общем-то, он просто так проводил свои эксперименты, теряя связь с реальными ощущениями.

— То есть, если взять великого художника Ван Гога и Енг Нам Кю, того жестокого серийного убийцу, то можно запросто сказать, что они оба сумасшедшие? — улыбается Ваби.

— Во всех нас от природы заложен некий эталон, доктор Кан. Мы сверяем с ним всё, что встречается на нашем жизненном пути, и в редких случаях полного соответствия наслаждаемся первозданной гармонией. Я хочу сказать, что для Ван Гога был один эталон – красота, которую можно запечатлить, необычность мира. А для Енг Нам Кю эталоном была – зияющая рана, которую вовремя не залечили и получили ещё больше жертв, — спокойным тоном поясняет доктор Мацумото.

«Травиата» кончается всплеском аплодисментов.

Ваби завороженно смотрит на доктора, а тот улыбается.

— Люблю начинать утро с прекрасного, и опера, как мне кажется, именно та область этого прекрасного искусства, Ваби, — говорит доктор и в динамиках начинается новая композиция.

«Потрясающий человек. Он будто светится какой-то дивной мыслью», — думает Ваби и доктор кивает в сторону коридора.

— Идемте, доктор Кан, я покажу вам ваше рабочее место и познакомлю с больными.

Девушка кивает и идёт за старым доктором прямо по коридору. Они поднимаются на второй этаж и доктор открывает одну из дверей.

— Вот ваш кабинет, — говорит доктор, когда они заходят в маленькую, светлую комнату.

Весь убор этой комнаты составляет: деревянный рабочий стол, стул, вешалка, где висит белый халат и календарь за две тысячи четвёртый год. Стены здесь старые, белого цвета и два окна, показывающих макушки тёмных деревьев. Так же стоит один деревянный шкаф, забитый книгами по психотерапии и небольшая картина на стене возле этого шкафа. На картине изображен мужчина, сама репродукция называется «Портрет доктора Гаше», принадлежащая тому же Ван Гогу. Здесь довольно чисто и приятно.

— Чудно, — говорит девушка и проходит к столу, кладя свою сумку.

— Наш уборщик прибрался здесь с утра, чтобы все было готово к вашему приходу, — отвечает доктор Мацумото и смотрит на свои часы. — Нам уже пора; в столовой сейчас соберутся больные.

— Да, конечно, — говорит девушка, подходя к вешалке и, накидывая на себя белый халат, наконец перевоплащаясь в психиатра этой лечебницы.

Доктор Мацумото улыбается и они медленно идут в другое крыло, где расположена столовая для пациентов. Столовая просто огромная, заполненная множеством столов, выставленных в пять рядов, и за каждым сидит по четыре человека в одинаковых, светлых больничных рубашках. Но есть и такие, кто сидит отдельно от этих пациентов, ближе к окнам. Столовую и коридор отделяет наполовину стеклянная стена для наблюдения за больными.

Возле двери стоят два санитара, соблюдая полную тишину и лишь изредка, поглядывая на друг дружку. В столовой в это время гремит посуда. Пациент Мессия громко читает свою мантру под презрительные и напуганные взгляды других пациентов.

Когда они с доктором Мацумото осторожно входят в помещение, все пациенты поднимают головы и смотрят с диким оскалом на юную девушку в темно-розовых очках.

— Грешница! — кричит Мессия и кидает в их сторону тарелку с жидкой кашей. — Сам Сатана желает соития с тобой!

К нему подбегает один из санитаров и тот замолкает,пока другие пациенты начинают смеяться, заглушая звуки  новой оперной композиции.

— Он раньше служил в храме, — начинает доктор Мацумото, спокойно смотря на пациентов. — Потом вдруг понял, что он пророк Божий и составил целый список неверных, по которому позже начал убивать. Воистину сумасшедший.

— Человек, что ни говори, так жалок в страданье, что готов навязать всякую безумную идею, — равнодушно отвечает Ваби.

— Вы правы, — кивает доктор Мацумото и обращается к притихшим пациентам: — Это ваш новый психиатр, доктор Кан Ваби.

Молчание стоит некоторое время, пока один из этих пациентов не говорит:

— Давно говорил, что тебе на пенсию пора, марки коллекционировать, а ты всё тут нам мозги вышибаешь, чертов старец.

Сам мужчина не выглядит таким безумным, как Мессия или другие, но здесь же он точно не из-за простого расстройства. У него чёрные блестящие волосы и рубашка смотрится на его крепком теле, лучше чем на других. На лице есть шрам, портящий и без того недружелюбное лицо.

— Так, господин Со, молча завтракайте или я запросто найду лишнюю дозу метралиндола, — раздается женский голос со стороны раздачи еды и Ваби поворачивает туда голову.

Там, опиревшись спиной о металлический стол, стоит женщина лет тридцати и в белом халате. Сама она выглядит как-то вызывающе или даже немного вульгарно для стен больницы. Крашенные темно-рыжие волосы – стрижка каре, обрамляющая круглое личико. Губы розового оттенка, и какой-то циничный взгляд накрашенных глаз, смотрящих на Ваби. Она довольна красива и с этим не поспоришь, такие обычно используют свою привлекательность как оружие против мужчин.

«Неужели это та повариха», — думает Ваби, глядя на неё.

— О, госпожа Уна, доброе утро, — добродушно говорит доктор Мацумото, обращаясь к этой женщине.

— Доброе, — кивает госпожа Уна с приторной улыбкой и идёт к ним, держа в руках два пластиковых стаканчика.

Пациенты всё также смотрят на них, что-то говоря между собой.

Когда женщина подходит, Ваби морщится, улавливая сильный цветочный запах, исходящий от госпожи Уны. Сама женщина с интересом смотрит на Ваби, протягивая ей стаканчик с горячим кофе.

— Знаете, какой дурной у нас кофе в Ёнам, — начинает госпожа Уна. — Пришлось везти свой и просить Таму заварить его.

Она протягивает стаканчик доктору и он его принимает, благодаря женщину. Ваби отказывается от своего стаканчика.

— Аллергия на кофеин, — улыбается Ваби и женщина понимающе кивает.

Вдруг на заднем плане, где сидят больные, раздается громкий металлический удар об пол, и все оборачиваются. Одного из пациентов, видимо, разбушевавшегося, крепко хватает санитар, прижимая к бетонному полу всем телом.

— Отпустите, чертовы ублюдки! Куски дерьма, да я вам покажу! — кричит больной, пытаясь вырваться из лап санитара, и сам санитар, на удивление Ваби, вдруг бьёт больного, чтобы тот успокоился.

— Что? Но так же нельзя! — поворачивается милосердный доктор Ваби к своим коллегам.

— Здесь можно. Оставьте свою гуманность, госпожа Кан, за пределами лечебницы Ёнам, — сухо говорит госпожа Уна, смотря прямо в глаза Ваби.