Мой старший лейтенант

Девушка представилась :- "А меня Мирослава зовут. А тебя?"
-"Руслан .."- ответил ей оперативник. -"У тебя глаза красивые.."- шепнула она ему в клубе. Он не привык к комплиментам и засмущался...

Руслан, привыкший к жестким допросам и сухим отчетам, почувствовал, как кровь прилила к щекам. В полумраке клуба, под пульсирующие ритмы музыки, ее слова прозвучали как вызов. Он окинул ее быстрым взглядом: длинные темные волосы, спадающие на плечи, нежные черты лица, и эти самые глаза... большие, карие, смотрящие с каким-то странным, изучающим любопытством....

"Слишком прямолинейно", - подумал он, анализируя ситуацию. В его работе редко встречались такие откровенные комплименты, тем более от незнакомок. Обычно его окружали лишь подозреваемые, свидетели, начальство. Мирослава явно выбивалась из этого ряда.

"Руслан", - ответил он, стараясь сохранить невозмутимость.- "Чем занимаешься?" - спросил он, надеясь перехватить инициативу и вывести разговор в более безопасное русло. В голове уже выстраивались возможные сценарии: случайное знакомство, попытка соблазнения, сбор информации... Он должен быть готов ко всему.

Мирослава улыбнулась, словно прочитав его мысли. "Танцую", - ответила она, слегка покачнувшись в такт музыке.

Руслан почувствовал, как его профессиональный интерес к ней растет с каждой секундой...
Наушник в ухе говорил Лехиным голосом :- Бля братан брось эту сучку щас ворвется ОМОН".
"Руслан, я серьезно! Через минуту они будут здесь! Ты что, оглох?" - Лехин голос звучал уже почти истерически. Руслан на мгновение заколебался. Он знал, что Леха прав. Он рисковал всем: свободой, репутацией, возможно, даже жизнью. Но соблазн был слишком велик.

И тут в зал ворвался ОМОН!!!

Они положили всех, кроме Руслана, лицом в пол. Из темноты выскочил, словно черт из табакерки, здоровенный наркодиллер.

"Ах вы, менты поганые!" - взревел он, выхватывая из-под куртки два пистолета и открывая шквальный огонь.

Началась паника. Крики, визги, звуки бьющегося стекла смешались в оглушительный хаос.

Пули рикошетили от мраморных колонн, крошили лепнину, заставляли людей вжиматься в пол, ища хоть какое-то укрытие. Руслан, оказавшийся самым сообразительным в этой безумной ситуации, рывком перекатился за опрокинутый стол, превратившийся в щит. Сердце колотилось в груди, словно бешеная птица, в голове проносились обрывки мыслей.

Омоновцы, мгновенно сориентировавшись, ответили шквальным огнем. В воздухе запахло порохом и страхом. Наркодилер, матерясь на чем свет стоит, продолжал отстреливаться, перемещаясь между столами и используя посетителей в качестве живого щита. Один из омоновцев, споткнувшись, упал, и дилер, воспользовавшись моментом, прицельно выстрелил ему в голову.

Руслан, понимая, что счет идет на секунды, решил действовать. Дождавшись очередной короткой передышки в стрельбе, он, словно пантера, выскочил из-за стола и бросился на наркодилера. Удар получился неожиданным и сильным - дилер пошатнулся, выпустив из рук пистолеты.

В ту же секунду, навалившись сверху, Руслан принялся яростно молотить наркодилера кулаками. Омоновцы, придя в себя, подскочили и скрутили обезумевшего от ярости Руслана.

В долю секунды наркодиллер ударил опера по лицу и схватил свой пистолет, в момент он хотел выстрелить и попал бы в Мирославу..если бы не Руслан, который закрыл ее собой и пуля попала в него.
Мирослава испугалась :- О боже, нет держись ,прошу!!!- кричала она...а он терял сознание...
- Ты цела?- последнее что он спросил..

Мирослава замерла, прижавшись к стене. Сердце колотилось, как бешеное. Все произошло так быстро: ворвались, с криками, повалили всех на пол. Она видела только спины в черном и слышала рычащие команды. Руслана, который только что держал ее за руку, вдруг дернули и забрали вынося из зала клуба...
На его лице проступила бледность, а на футболке медленно расползалось темное пятно.

Она попыталась подойти к нему, но ее тут же грубо оттолкнули к стене :- "Стоять, сука! Не двигаться!" - прошипел кто-то ей в ухо.
В голове пульсировало: "Руслан...Что с ним?". Она пыталась разглядеть его сквозь мелькающие фигуры оперативников, но видела только, как он медленно оседает на пол, поддерживаемый двумя мужчинами..

Вскоре приехала скорая. Мирослава, обессиленная страхом, наблюдала, как медики склоняются над Русланом. Она видела их встревоженные лица и слышала обрывки фраз: "тяжелое ранение".
Ее трясло. Она не понимала, что происходит, как все это могло случиться.

Потом Руслана вынесли на носилках и увезли. Мирослава осталась стоять, прижавшись к холодной стене, в окружении оперативников, которые методично переворачивали клуб с наркотой вверх дном.
Она чувствовала себя сломанной, потерянной. ..

Ее повезли в отделение, допрашивали долго и жестко. Задавали одни и те же вопросы, пытаясь запутать, выбить из колеи. Она отвечала машинально, в голове была только одна мысль: Руслан. Жив ли он? Что с ним будет?
Но никто не отвечал на ее вопросы. Она была просто свидетелем...

Соболев открыл глаза в больнице. Белые стены, запах лекарств, давящая тишина, прерываемая лишь писком аппаратуры - все это было ему до боли знакомо. Опер очнулся и вспомнил, что помнил только глаза Мирославы и как закрыл ее собой от пули.
Острая, пульсирующая боль пронзила грудь. Он попытался пошевелиться, но тело отозвалось скованностью и слабостью.

В памяти всплывали обрывки вчерашнего дня: клуб, внезапная перестрелка. Он должен был защитить Мирославу. И он успел. Пуля, предназначенная ей, вошла в него. Теперь его очередь бороться за жизнь.

В палату вошла медсестра. Заметив, что он очнулся, она улыбнулась. "Вы в порядке, Руслан Сергеевич. Вам повезло, пуля прошла на вылет! Но вам нужен покой". .

"Мирослава... где она?" - прохрипел Соболев. Медсестра немного замялась. "Она в безопасности. С ней все хорошо. Сейчас ей необходимо дать показания, потом она сможет вас навестить". Соболев почувствовал облегчение. Главное, она жива. Остальное - неважно.

Впереди его ждали дни реабилитации. Но он знал, что вернется к работе. Ему нужно закончить то, что начал. Нужно посадить наркобарона за решетку. И он это сделает, чего бы это ни стоило. Ради справедливости...

В палату вошел полковник ...
-" Отлично! Сработали чисто, наркодиллер у нас, дает показания. Ты молодец Соболев!!! Поправляйся со своим ранением..."- коротко сказал товприщ полковник.
Руслан слабо улыбнулся, чувствуя, как благодарность смешивается с тупой болью в плече. «Всегда рад помочь, товарищ полковник», - прохрипел он, стараясь сесть ровнее на больничной койке. Полковник кивнул, его лицо оставалось серьезным, но в глазах плескалась гордость.
- «Отличная работа, Руслан. Такие как ты - гордость полиции. Наркоторговец уже дает показания, благодаря твоей оперативности. Это поможет нам размотать всю сеть»...

Когда полковник вышел, Руслан откинулся на подушку, закрыв глаза. В голове всплыли кадры вчерашней перестрелки: вспышки выстрелов, адреналин, ощущение опасности, и резкая боль, пронзившая плечо. Он знал, что рисковал, но другого выхода не было. Наркотики калечили жизни, разрушали семьи, и он был готов отдать все, чтобы остановить это зло.

Леха ..его друг и Макс, зашедшие следом, развеяли гнетущую атмосферу палаты. Яркие фрукты и пакеты сока на прикроватной тумбочке казались настоящим праздником после больничной еды..

«Ну ты даешь, Соболев! Герой! Мы тут все переживали», - воскликнул Леха, хлопая Руслана по свободной руке. «Как себя чувствуешь?»

Руслан улыбнулся, чувствуя тепло дружеской поддержки. «Жив, здоров, почти орел. Плечо немного побаливает, но это ерунда»..
Он оглядел принесенные угощения. «О, цитрусовые - это то, что нужно. Спасибо, мужики! Без вас я бы тут совсем закис». Разговор потек легко и непринужденно, боль постепенно отступала, уступая место ощущению, что жизнь продолжается, несмотря ни на что.
Сок и фрукты оказались очень кстати. Руслан с удовольствием съел несколько апельсинов и выпил стакан яблочного сока. Чувствовался прилив сил. Он знал, что впереди долгий период реабилитации, но главное - он жив, и враг обезврежен. А поддержка друзей и осознание того, что он делает важное дело, давали ему силы двигаться дальше.

-" Братан, а ты знаешь кого спас??- Смеялся Леха - "Мирослава твоя... та красивая девченка которую ты от пули закрыл - дочь Креста, криминального авторитета...- смеялись опера.

Руслан замер....

Слова Лехи врезались в память, словно осколок стекла. Мирослава... дочь Креста? Этого не может быть. Он помнил только ее испуганные глаза, когда над ними нависла смерть. Инстинкт, не более. Любой бы так поступил. Но Леха, да и остальные опера, смотрели на него с каким-то странным прищуром, смесью уважения.

"Какая разница, чья она дочь? - огрызнулся опер. - Я человека спас."

"Эх, братан, - покачал головой Леха. - Ты не понимаешь, во что ввязался. Крест своих должников не забывает. И врагов тоже."

Руслан помнил Креста. Ходили легенды о его жестокости и влиянии. Целый город жил по его правилам, негласным, но нерушимым.
И теперь, выходит, он, обычный оперативник, перешел ему дорогу... Спас его дочь. Спас... или наоборот? Эта мысль кольнула ледяной иглой. Что, если спасая Мирославу, он наоборот, втянул ее в еще большую опасность? В войну, где нет правил и пощады...

Слова Лехи эхом отдавались в голове, рисуя картины мрачного будущего. Крест... Имя, вызывающее дрожь даже у самых матерых уголовников, теперь нависло над ним, словно дамоклов меч.

В памяти всплыло лицо Мирославы. Юное, беззащитное, полное благодарности. Он не мог допустить, чтобы с ней что-то случилось. Независимо от того, кто ее отец, она была невинна. Руслан сжал кулаки. Он не позволит Кресту использовать ее как разменную монету....
Он сам станет ее щитом, если понадобится.
Он обернулся к Лехе и остальным. В их глазах читалось беспокойство и сочувствие. Они знали, на что он идет, и понимали, что остановить его невозможно. "Мне нужна информация о Мирославе," - произнес Руслан твердым голосом. "Где она живет, чем занимается. Все, что сможете найти."

Леха кивнул, понимая серьезность момента. "Постараемся помочь, братан. Но будь осторожен. Крест не прощает ошибок."

- " Кстати , братан, она в коридоре сидит , Мирослава твоя... сказал Леха.
Руслан покраснел...
Она в больнице сидит и ждет ?
Кровь прилила к щекам, уши запылали. Мирослава? Здесь? Он перевел взгляд с похохатывающего Лёхи на дверь коридора. Мирослава здесь, в этой проклятой больнице, и ждет его? Зачем? Что ей нужно?

Мира зашла в палату к оперативнику и его друзья тут же вышли.
Она молчала а потом начала :
- Спасибо что спас меня...- сказала она, глядя в его глаза. В палате стоял слабый запах лекарств, и тихий писк аппаратуры создавал ощущение нереальности происходящего.
Он лежал с перебинтованной рукой ...
"Не за что," - отозвался он, пытаясь улыбнуться. "Это моя работа." Но она знала, что это было больше, чем просто работа. Она видела его глаза в тот момент, когда он прикрыл ее собой от пули.
Она чувствовала его решимость...

Мира присела на краешек кровати, взяла его за руку и почувствовала, как его пальцы слабо сжали ее ладонь в ответ.
- "Я не знаю, что бы я делала без тебя," - прошептала она, чувствуя, как слезы подступают к горлу. "Ты рисковал своей жизнью ради меня."

Он снова попытался улыбнуться :- "Ты важна. И ты должна была выжить."

В палате повисла тишина.

Она знала, что он не скажет больше. Он был из тех людей, кто предпочитает действия словам. Но в его взгляде читалось все. Он был героем. Ее героем...
"Я буду рядом," - тихо произнесла она, не выпуская его руку. "Пока ты не поправишься. Я буду рядом всегда.

Руслан был прожженным ментом... опером... он приподнялся с больничной койки и сказал: «Ты дочь Креста? Криминального авторитета, да?Иди, а то отец накажет что с пентами общаешься....»

Она ответила: «Да» - ее голос дрожал, выдавая страх, но в глазах плескалась упрямая решимость..

Руслан закашлялся, хватаясь за пробитое пулей плечо. Боль пронзила тело, но взгляд оставался цепким. Он помнил Креста. Помнил его жестокость, его хватку, помнил, как тот уходил от ответственности, оставляя за собой горы трупов и сломанные судьбы..

-"Ты ....выздорпаливай..."сказала Мира и ,оставив пакет с вкусняшками и выпечкой , выбежала из палаты оставив оперативника одного ...Руслан выругался..матом.
Обидел ее...дурак..

Руслан откинулся на подушку, уставившись в потолок. Его злость на самого себя с каждой минутой нарастала. Как он мог так с ней? После всего, что она для него сделала, после той искренней заботы, которой он давно не ощущал, он отплатил грубостью. "Дурак, кретин!" - мысленно ругал себя он. Её глаза, полные разочарования, стояли перед ним. Он видел, как её плечи поникли, когда она уходила.

Палата казалась пустой и холодной без её присутствия. Запах лекарств, раньше почти не ощутимый, вдруг стал резким и неприятным. Руслан попытался сесть, но острая боль пронзила бок.
Он зашипел и снова откинулся на подушку. Черт бы побрал этих наркодиллеров и этот гребанны1 клуб !!! Но больше всего он проклинал себя. Он должен был извиниться. Должен был объяснить, почему сорвался....

Он вспомнил её слова, её тихое "Выздоравливай". В них не было ни капли злости или обиды, только искреннее пожелание выздоровления.

В пакете на листочке бвл ее номер телефона с полписью "Мирослава"

И это делало его вину еще сильнее... Он достал из тумбочки телефон, но остановился, не зная, что написать. "Прости" ... - звучало слишком банально, слишком слабо, чтобы искупить его вину.

Взгляд упал на пакет с выпечкой, оставленный ею. Пирожки с мясом и картошкой , его любимые, и ароматный яблочный пирог..

Руслан почувствовал, как к горлу подступил ком. Она знала, что он любит....Она потратила время и силы, чтобы приготовить это для него. А он... Он обошелся с ней как с врагом.

Руслан решительно набрал её номер. Гудок. Гудок. Гудок. "Ну же, возьми трубку!" - молил он про себя. Наконец, она ответила. "Слушаю," - её голос звучал тихо и отстраненно. Руслан глубоко вздохнул :- "Мне нужно тебе кое-что сказать," - начал он, чувствуя, как дрожит голос. "Я..."
"Я был не прав," - выпалил он, не в силах подобрать более достойные слова. "Я повел себя как последний эгоист. Прости меня, пожалуйста. Я не знаю, что на меня нашло." Он замолчал, ожидая ее реакции, словно приговора. Тишина в трубке казалась оглушительной.

Наконец, она произнесла: "Я слышала." В ее голосе не было ни злости, ни облегчения, просто констатация факта. Руслан почувствовал себя еще хуже. Просто "Я слышала"? Неужели он действительно так сильно ее обидел, что она даже не хочет его ругать?

"Я знаю, что одного 'прости' недостаточно," - продолжил он, собравшись с духом.

"Я постараюсь загладить свою вину. Как только выберусь отсюда, я... я не знаю, что я сделаю, но я обещаю, что постараюсь.." Он замолчал, надеясь, что она поймет глубину его раскаяния.

Снова повисла тишина, прерванная лишь тихими звуками на другом конце провода. Наконец, она сказала: "Руслан, сейчас тебе нужно выздоравливать. Остальное подождет. Приходи в себя, а потом мы поговорим."

И прежде чем он успел что-либо ответить, она повесила трубку. Руслан смотрел на телефон, чувствуя облегчение и тревогу одновременно. Он напортачил, но, кажется, не все потеряно. Ему нужно выздороветь и доказать ей, что он достоин ее прощения. И пирожки с мясом и картошкой, остывающие на тумбочке, стали символом его надежды...