Глава5: Кронпринцесса Эвелин
Слуги собрали чемоданы и аккуратно сложили их в багажный отсек кареты. Эвелин стояла перед Академией, глядя на величественное здание, которое стало её домом на целых четыре года. Сзади к ней подошёл Рейналд.
— Эвелин… Ты чего не заходишь… Сейчас прохладно, ты можешь простудиться… — сказал он, положив ей руку на плечо.
Эвелин улыбнулась, не сводя взгляда с Академии.
— Просто… буду скучать по этому месту… и по дням, что провела тут… — сказала она с лёгкой грустью в голосе.
Рейналд молчал. Его рука чуть крепче сжала её плечо, и он тихо произнёс:
— Если когда-нибудь ты захочешь вернуться сюда… Я исполню твоё желание.
Эвелин усмехнулась, поворачиваясь к нему.
— Хах! Не будьте так уверены, ваше Высочество! — сказала она с насмешкой. — Ведь после развода я всё равно вернусь. Но уже как учитель юных рыцарей! Вы ведь прекрасно знаете — в фехтовании мне равных нет!
Рейналд на мгновение нахмурился, но быстро скрыл это выражение.
— Ты не изменишь своего решения?.. — тихо спросил он.
Эвелин улыбнулась.
— Мы ведь договаривались… Дружба после свадьбы. Развод через год. Всё честно.
— Хм… — только и ответил он, и отвёл взгляд.
Подошла Мари.
— Миледи, карета готова. Арнед уже ждёт внутри. Мы можем отправляться.
Эвелин кивнула. Ещё раз посмотрела на Академию.
— До встречи, старые стены… — прошептала она.
Она поднялась в карету, Рейналд придержал дверь и, прежде чем закрыть её, наклонился ближе и прошептал:
— А если я не захочу отпускать тебя… что тогда?
Эвелин застыла на мгновение…
— Тогда… придётся тебе нарушить наш договор, ваше Высочество… — ответила она, усмехнувшись.
Карета тронулась.
Позади остались годы учёбы, взлёты и падения, слёзы и победы.
А впереди — свадьба. Дворец. И… игра, в которую оба уже не смогут играть по старым правилам.
Во дворце раздался лёгкий гул — стража открывала ворота, слуги и придворные выстроились в шеренгу, готовясь встретить важнейших гостей. На парадном дворе стояли император и императрица, одетые в торжественные одежды, сдержанно-величественные. Рядом — герцог Теодор де Розенталь и его супруга, герцогиня Ирида, в окружении сопровождающих. Их младший сын, Луциан, уже четырнадцатилетний юноша, нетерпеливо переступал с ноги на ногу, вглядываясь в подъезжающую карету.
Карета остановилась. Дверь распахнулась, и первым вышел кронпринц Рейналд. Он не выражал эмоций, лицо было всё так же холодно-надменным, но его взгляд скользнул в сторону императора — и тут же вернулся к карете. Он подал руку внутрь.
Эвелин, с достоинством приняв его ладонь, ступила на землю. На ней был строгий, но элегантный дорожный наряд, а осанка — ровная, будто выточенная из мрамора. Её серебристые глаза скользнули по встречающим.
— Ваше Величество, Ваше Высочество, отец, матушка, — проговорила она с лёгким поклоном. — Мы прибыли.
Её голос был уверенным, но мягким. Улыбка — сдержанной. И только когда из толпы вырвался Луциан и подбежал к ней, Эвелин действительно оживилась.
— Сестрица! — обнял он её крепко. — Ты вернулась! Я так скучал!
— И я скучала, Луциан, — с нежностью прошептала Эвелин, прижимая его к себе. — Смотри-ка, каким взрослым стал. Ты скоро сам меня догонять начнёшь.
— Осталось два года до Академии, — гордо сказал он. — Я тоже стану лучшим, как ты!
Император кивнул, глядя на них с лёгким одобрением.
— Рад видеть, что семья герцога де Розенталь вернулась в полном составе. Добро пожаловать домой.
Императрица, как всегда, молчала, оценивающе наблюдая за Эвелин. Но та этого внимания будто не замечала.
Рейналд стоял рядом, не вмешиваясь, только пристально наблюдая за Эвелин. Его лицо было спокойным, но в глазах горело нечто странное — что-то большее, чем просто холодное равнодушие.
— Пойдёмте в тронный зал, — произнёс император. — Сегодня мы отпразднуем ваше возвращение. А завтра начнётся подготовка к свадьбе.
— Разумеется, — ответила Эвелин, снова взяв себя в руки. Она отпустила Луциана и выпрямилась. — Всё будет как пожелаете, Ваше Величество.
Пока процессия направлялась в сторону дворца, Эвелин на мгновение оглянулась, взгляд её скользнул к воротам. Прощальный взгляд — Академии, прошлому и той себе, что только начинала путь.
Теперь она была Эвелин де Розенталь, невеста кронпринца.
И отныне её судьба больше не принадлежала только ей.
Вечерний бал во дворце был по-настоящему роскошным: золотые канделябры отбрасывали мягкое сияние на беломраморные колонны, в зале звучала изысканная музыка, а придворные танцевали в водовороте драгоценных тканей и украшений. Эвелин де Розенталь, облачённая в платье цвета лунного света, с распущенными локонами и лёгким венком из белых роз, действительно походила на небесное создание.
Рядом с ней, в парадной форме кронпринца — чёрное с золотом, с гербом императорского дома, стоял Рейналд. Он был, как всегда, сдержан и холоден, но взгляд его едва заметно скользил по лицу Эвелин, задерживаясь чуть дольше, чем требовала формальность.
Бал был в самом разгаре, когда у дверей зала раздался громкий голос слуги:
— Внимание! Прибыла дочь маркиза Севере — Леди Люмиель Серения!
Эвелин словно парализовало. Внутри что-то болезненно сжалось — словно удар по солнечному сплетению.
Вот и она... Светлая героиня… Светая… — промелькнуло в мыслях.
Зал притих, взгляды обернулись — и в проёме появилась девушка с алыми, как рубины, волосами и глазами цвета чистого изумруда. Её шаг был лёгок, лицо светилось мягким сиянием, будто сама богиня Ариана прикоснулась к ней благословением. Слуги, придворные и даже дамы из высшего общества взирали на неё с восхищением и благоговением.
Люмиель медленно приблизилась к Эвелин и Рейналду, грациозно опускаясь в реверансе:
— Да озарит Солнце Империи ваш путь, — произнесла она мягко. — И да пребудет с вами благословение богини Арианы.
Эвелин едва сдержала подрагивание пальцев и с трудом заставила себя улыбнуться. Она поклонилась в ответ:
— Спасибо, леди Люмиель. И вам пусть сопутствует свет богини.
Она почувствовала, как на неё смотрят. Не придворные. Не Люмиель.
Рейналд.
Его взгляд был… спокойным. Отстранённым. Он даже не шелохнулся, не выказал ни удивления, ни интереса, ни восхищения. Просто молча кивнул Люмиель, не отводя глаз от своей невесты.
Это сбило Эвелин с толку.
Что? Ни капли волнения? Ни желания приблизиться к той, кто в оригинале сводил его с ума?
Неужели он… уже не тот?
— Вы сегодня особенно прекрасны, Леди Эвелин, — неожиданно добавила Люмиель. — И вы, Ваше Высочество.
— Признательны, — ответил Рейналд коротко, но вежливо.
Возникло странное напряжение между ними тремя, но только Эвелин чувствовала его до костей. Люмиель казалась сияющим солнцем, Рейналд — тенью, скрывающей бурю, а она — как тонкая нить, что связывала их всех в неясной судьбе.
Музыка вновь заиграла. Эвелин сделала лёгкий вдох.
Игра началась по-настоящему.
Но на этот раз — по моим правилам.
Банкет продолжался в своем спокойном ритме — смех, звон бокалов, тихие разговоры. Эвелин чувствовала себя немного отстранённой, словно наблюдала за всем со стороны, пока не поняла, что воздух в зале стал слишком душным. Ей хотелось свежести, и она вышла на веранду подышать.
Через мгновение за ней последовал чей-то легкий шаг. Обернувшись, она увидела Люмиель. Девушка стояла, опершись на ограду, и улыбалась милой, почти игривой улыбкой.
— Леди Люмиель? — напряглась Эвелин, стараясь сохранить спокойствие. — Вы что-то хотели?
Люмиель с хитринкой хлопнула ресницами и ответила:
— Знаете, леди Эвелин, я была действительно поражена, когда услышала, что вы и кронпринц помолвлены...
Эвелин отвела взгляд, и тон её стал чуть холоднее:
— Он... вам нравится?
Люмиель хохотнула, прикрыв рот ладошкой, а потом рассмеялась в полный голос:
— Хаха, простите, леди Эвелин… Но я даже близко бы не посмотрела на такого, как кронпринц! Но вот вы меня удивили — как такая уверенная в себе леди смогла усмирить холодного и жестокого тирана, каким он кажется?
Эвелин нахмурилась, и в её душе заиграл тревожный вопрос, который она старалась не замечать: Почему она так говорит о Рейналде? Разве Люмиель не добрая, не та, кто могла бы исцелить его душевные раны?
Она сдержанно улыбнулась и тихо произнесла:
— Леди Люмиель, прошу вас, следите за речью. Вы только что позволили себе оскорбить кронпринца.
Взгляд Люмиель на мгновение потускнел, но её улыбка не пропала. В воздухе повисло напряжение, словно в их диалоге скрывался невысказанный вызов.
Люмиель посмотрела на Эвелин холодным взглядом, в котором проскальзывала легкая враждебность.
— Леди Эвелин, — произнесла она ровно, почти ледяным тоном, — меня вы и вправду поражаете своими поступками… Однако, как вам, наверное, известно, я — единственная светая в этой империи. И именно я могла бы помочь избежать смерти кронпринцу.
Она сделала паузу, словно взвешивая каждое слово.
— Во время молитвы богиня связалась со мной и велела пока не вмешиваться… Поэтому на бал дюбентаток я и не пошла — по её просьбе.
Эвелин невольно отшатнулась назад, и в голове мгновенно пронеслись мысли.
Точно… Кронпринц болен неизлечимой болезнью, и именно Люмиель, как светая, могла бы его спасти… Но почему же сейчас это совсем не та девушка, какую описывали?
Она глубоко вздохнула, пытаясь справиться с неожиданным потоком чувств.
— Леди Люмиель, прошу меня простить, но мне нужно вернуться к кронпринцу, — спокойно сказала Эвелин и уже поворачивалась, чтобы уйти с балкона.
Но в этот момент Люмиель резко произнесла:
— Леди Эвелин, вам стоит быть осторожной… Ведь смерть — не то, что так просто избежать.
Эти слова пронзили Эвелин, заставив её на мгновение замереть. Сжав кулаки, она отвернулась и быстро покинула балкон, унося с собой смешанные чувства тревоги и решимости.
Эвелин подошла к Рейналду и, слегка наклонив голову, встала рядом с ним.
— Ам… Ваше Высочество? — тихо начала она, стараясь сохранять спокойствие в голосе. — Могу ли я поинтересоваться… Как вам леди Люмиель? Понравилась?
Рейналд оторвал взгляд от окна и холодно посмотрел на Эвелин. Его глаза сверкнули на миг — смесь раздражения и чего-то более глубокого.
— Люмиель? — сказал он, сдерживая эмоции. — Она — светая, и у неё своя миссия. Но я не стану позволять никому вмешиваться в то, что касается меня и тебя.
Он бросил быстрый взгляд в сторону, словно пытаясь прочесть её реакцию.
— Ты можешь показывать ей доброту сколько угодно, — добавил он с хмурой усмешкой, — но помни — никто не смеет решать за меня, что правильно, а что нет.
Эвелин встретила его взгляд с вызовом, ощущая внутри себя, как между ними нарастает невидимая борьба — борьба за контроль и свободу.
Эвелин сжала руки в кулаки, стараясь сдержать волнение и напряжение, что росло внутри.
— Ваше Высочество... — начала она тихо, но твердо, — вы… себя хорошо чувствуете?
Рейналд на миг замер, словно не ожидая такого вопроса. Его лицо на секунду помягчело, и в глазах мелькнула какая-то скрытая боль.
— Ты… слишком много думаешь обо мне, — произнёс он с горечью, — но пусть будет так. Да, я чувствую себя… неудовлетворённым.
Он резко отвернулся, словно пытаясь прогнать мучительные мысли, но его голос выдал слабость, которую он не хотел показывать.
— Но это не повод сдаваться, — добавил он, — и уж тем более не повод терять контроль.
Эвелин молча смотрела вслед, понимая, что за холодной маской и тиранией прячется раненая душа. И именно это знание давало ей силы продолжать борьбу — не только за себя, но и за него.
Началась музыка, лёгкие звуки скрипок наполнили зал. Луциан подошёл к Эвелин с широко радостной улыбкой.
— Сестрица! — весело позвал он. — Давай потанцуем!
Эвелин улыбнулась в ответ и кивнула.
— С удовольствием.
Они вышли на паркет, и плавно затанцевали вальс, движения их были лёгкими и изящными, будто сами вплетались в музыку.
Тем временем Люмиель подошла к Рейналду и, слегка улыбнувшись, вежливо пригласила его на танец. Рейналд, несмотря на своё обычно холодное и равнодушное выражение, в знак вежливости кивнул и согласился.
Они тоже вышли на танцпол — холодная напряжённость между ними едва скрывалась за маской учтивости, словно каждый шаг был частью невысказанной борьбы.
Эвелин танцевала вальс с Луцианом, наслаждаясь музыкой и лёгкостью движения, когда вдруг почувствовала резкую боль в виске. Она резко остановилась и посмотрела на младшего брата.
— Луциан… — сказала она, стараясь сохранить спокойствие, — пожалуй, я отдохну. Видимо, от танцев закружилась голова.
Луциан нахмурился и кивнул, его глаза отразили настоящую заботу.
— Хорошо, сестрица, я тебя провожу.
Эвелин тихо отошла от танцпола и направилась к комнате отдыха. Войдя, она присела на диван, закрыла глаза, пытаясь справиться с болью.
— Мари! — позвала она тихо, надеясь, что верная служанка услышит и быстро придёт на помощь.
Мари ворвалась почти бегом, увидев бледную Эвелин, сидящую на диване и держущуюся за висок. Она сразу опустилась на колени рядом.
— Миледи! Что с вами?! — голос дрожал от волнения.
— Всё хорошо… Просто голова… — Эвелин тяжело выдохнула. — Наверное, перенапряжение… или… — Она осеклась, ощущая, как слабость распространяется по телу.
— Арнед! — крикнула Мари за дверь. — Приведи лекаря! Срочно!
Арнед молча склонил голову и исчез в коридоре, оставляя после себя тяжёлую тишину.
Мари обмахивала лицо Эвелин платком, поддерживая её за плечи.
— Миледи… вы не должны были сегодня так много танцевать… особенно после поездки…
Эвелин слабо усмехнулась.
— Не волнуйся… со мной всё будет хорошо… Просто… это чувство… как будто… кто-то наблюдает… и давит…
Мари напряглась.
— Это из-за Леди Люмиель? — спросила она осторожно.
Эвелин прищурилась, словно вспомнив голос на балконе.
— Не знаю… но её слова... «Смерти не так легко избежать»... — она стиснула зубы. — Будто угроза... или предупреждение…
В этот момент вернулся Арнед с придворным лекарем. Он быстро подошёл и начал осматривать Эвелин.
— Повышенное давление… переутомление… — пробормотал он. — Надо отдохнуть. Желательно в тишине, минимум волнений.
— Тсс… — Мари кивнула. — Мы проследим, чтобы её никто не беспокоил.
Эвелин, полулежа на диване, устало закрыла глаза. В голове крутились слова Люмиель, взгляд Рейналда, боль в теле… и один мучительный вопрос:
Что-то грядёт. Но что именно?..
Эвелин вышла к гостям с легкой, нежной улыбкой на губах. Ни один мускул не дрогнул, несмотря на боль в груди и металлический привкус крови, до сих пор отдающийся на языке.
Она встала рядом с Рейналдом — уверенно, грациозно, словно ничего не случилось.
Рейналд перевел на неё взгляд. Его брови слегка нахмурились.
— Эвелин? Всё хорошо? Ты выглядишь… бледной.
Эвелин мягко улыбнулась, стараясь не выдать слабость.
— Да, всё хорошо, Ваше Высочество. Просто немного устала. Праздник, танцы, шум… — она сделала паузу и добавила с легкой шуткой: — Не забывайте, я всё же не стальная.
Рейналд прищурился, продолжая внимательно наблюдать за её лицом.
— Завтра будет ещё сложнее. Из-за подготовки к свадьбе. Если хочешь — отложим. Свадьба никуда не убежит.
Эвелин помахала рукой, будто отгоняя заботу.
— Не стоит. Всё идёт по плану. Сегодня отдохну, и завтра буду в порядке. Обещаю.
Рейналд молча кивнул, но его взгляд стал чуть мягче… и настороженнее. Он видел, как она искусно играет роль — но не понимал, что за боль она скрывает.
Он отвернулся, снова наблюдая за балом, но внутри него начали шевелиться странные мысли и тревога, которую он сам себе объяснить не мог.
А Эвелин стояла рядом и молча сжимала в руке тонкий платок, спрятанный в складках платья.
На нем — всё ещё были следы алой крови.
Но сегодня — никто об этом не узнает.
Сегодня она — невеста наследного принца. А завтра… может, у неё ещё будет шанс пожить.
На следующее утро замок гудел в предсвадебной суете. Слуги сновали по коридорам, развешивая ткани, украшая зал живыми цветами, натирая до блеска посуду и столы. Всё должно было быть идеально — ведь это свадьба наследного принца.
В покоях невесты Мари осторожно расчесывала длинные серебристые волосы Эвелин, аккуратно укладывая их в изысканную прическу с вплетёнными лентами и жемчугом. Атмосфера в комнате была тиха, почти священна — как перед бурей.
Эвелин смотрела в зеркало, но не видела своего отражения — только чужую, почти кукольную девушку в свадебном убранстве.
Мысленно она проговаривала:
Это ведь то, чего ты хотела, Эвелин?
Ты была влюблена в принца. Ты мечтала о том, чтобы он смотрел только на тебя, чтобы звал тебя своей женой, своей принцессой...
И теперь твоя мечта — пусть и чужими руками — стала явью.
Я выполнила твоё желание. И, возможно, твоя душа наконец обрела покой...
Она чуть прикрыла глаза, но в груди сжалось.
Но вот только моё сердце — ещё не освободилось.
Через год всё это закончится. Я обещала себе.
Мягкий голос Мари вывел её из мыслей:
— Миледи?.. Вы так задумались... Видимо, слишком нервничаете?
Эвелин моргнула, вернув себе лёгкую улыбку:
— Конечно, Мари. Это ведь моя первая свадьба... Я имею право на волнение, правда?
Мари улыбнулась в ответ, оставив расчёску и подошла ближе.
Она обняла Эвелин за плечи, осторожно, почти по-сестрински.
— Миледи... Я рада, что служу именно вам. Рада, что могу быть рядом в такой важный день. Вы добрее, чем сами о себе думаете.
Эвелин на мгновение закрыла глаза, позволяя себе прикосновение тепла.
— Спасибо, Мари. Без тебя... я бы, наверное, не справилась.
За окном звонили колокола, возвещая приближение часа.
Сегодня — день, когда всё должно измениться.
И никто не знает, чем всё закончится.
Свет нежно струился сквозь витражи величественного храма, окрашивая его внутренние стены в мягкие оттенки золота, розы и лазури. Воздух был наполнен ароматом ладана и тонким звоном тишины, будто сам мир задержал дыхание перед этим священным моментом.
Эвелин де Розенталь и Рейналд Вальдестер стояли на коленях перед статуей богини Арианы — покровительницы света, судьбы и чистого союза. Её каменные глаза смотрели вперёд, словно в саму душу каждого, кто просил её благословения.
Перед ними стоял просвещённый жрец в одеждах белого и золотого цвета. Его голос, ровный и сильный, разносился по храму, наполняя сердца присутствующих торжеством.
— О великая богиня Ариана, направляющая судьбы и охраняющая любовь... Прими этих двоих под своё крыло.
Он поднял руки к куполу храма, и в тот же миг над алтарём засиял золотой свет — живой, мягкий, как дыхание самой богини.
— Пред тобой склоняются: леди Эвелин де Розенталь и Его Высочество кронпринц Рейналд Вальдестер. Соединяя свои судьбы, они просят твоего благословения. Даруй им свет, чтобы преодолеть тьму. Даруй им силу, чтобы сдержать клятвы. Даруй им мудрость, чтобы не потерять себя друг в друге.
Он коснулся их голов ладонями. Из воздуха вспыхнула искра света, вспорхнула вверх и рассыпалась в золотую пыль.
— Отныне, по воле богини и закону Империи Эльтерия, вы — супруги.
Колокола храма запели, пересекаясь с аплодисментами знатных гостей. Народ ликовал, ведь Империя получила новую принцессу, а трон — союз, что, казалось бы, был предначертан самими небесами.
Эвелин подняла глаза на Рейналда. Его лицо оставалось серьёзным, но взгляд был мягче, чем когда-либо. Что-то в нём дрогнуло. Что-то изменилось.
Она лишь коротко улыбнулась.
Остался всего один год, — напомнила она себе.
Но внутри что-то тревожно шептало:
А разве ты всё ещё хочешь, чтобы он закончился?..
В храме повисла священная тишина. Звон колоколов ещё отдавался эхом за витражами, а солнечные лучи струились с небес точно в центр алтаря, где стояли они — Эвелин и Рейналд.
Эвелин не сразу подняла взгляд. Её руки, сцепленные замком, дрожали. Она опустила голову и, будто шепча только себе, произнесла про себя молитву:
— …Богиня Ариана, прошу… укажи мне путь. Как мне стать по-настоящему счастливой? Как мне обрести то, что есть у Люмиель — свет… и что, возможно, уже есть в сердце Рейналда. Как мне спасти не только себя… но и тех, кто дорог мне? Ради чего ты даровала мне этот шанс — вторую жизнь? Прошу… помоги понять.
Внутри было тихо. Ответа не было. Но сердце Эвелин билось иначе — ровнее, спокойнее. Как будто её просьба была услышана.
Рядом раздался лёгкий звук шагов. Рейналд, стоявший всё это время чуть в стороне, приблизился. Он поднял лицо Эвелин за подбородок, заглянул в её глаза, и в них уже не было той ледяной пустоты, что когда-то пугала весь двор.
В его взгляде было… тепло.
— Теперь ты — моя жена, — тихо сказал он. — И ты… больше не одна.
Он наклонился и коснулся её губ — мягко, медленно, будто боялся спугнуть этот хрупкий момент. Поцелуй был нежным, не требовательным, но наполненным смыслом. Как печать, как обет, как знак того, что между ними всё больше не игра.
Эвелин замерла — в сердце дрогнуло что-то тёплое, болезненно знакомое и пугающее. Она не ответила на поцелуй сразу… но и не отстранилась. И лишь спустя несколько секунд, медленно закрыв глаза, ответила ему.
В этот миг зал снова ожил — аплодисменты, лёгкие крики радости, музыка.
Но для Эвелин и Рейналда всё вокруг стало глухим.
Были только они. Только дыхание. Только взгляд. Только их новое, связанное узами брака настоящее.
И где-то — над их головами — статуя богини Арианы словно засияла чуть ярче.
Вечерний бал сиял роскошью. Хрустальные люстры отбрасывали мягкий свет, музыка звучала торжественно, а весь зал наблюдал за главной парой вечера — Эвелин де Розенталь и кронпринцем Рейналдом Вальдестером, уже мужем и женой по благословению богини.
Они начали первый вальс — шаги в такт музыке, движения уверенные, отточенные. Рейналд вёл сдержанно, но крепко, а Эвелин, словно паря в лёгком платье, следовала за ним. Внешне — идеальная пара. Но внутри обоих жила одна мысль:
Остался всего лишь год.
Контракт. Условие, подписанное обоими. Через год — развод. Свобода. Свои пути.
Рейналд почти не смотрел ей в глаза, словно боялся увидеть в них что-то, что не хотел признавать. Эвелин, улыбаясь светским гостям, прятала под этой улыбкой беспокойство и странную горечь.
— Вы… хорошо танцуете, — негромко сказал он, слегка склонившись.
— Спасибо, Ваше Высочество, — так же тихо ответила она. — В Академии было время попрактиковаться.
Мелодия стихала. Они отпустили руки. Эвелин чуть наклонилась в реверансе. Рейналд, как и подобает, поклонился в ответ, лицо вновь стало непроницаемым.
Тут к Эвелин подошёл Теодор де Розенталь, её отец.
— Дорогая, — с мягкой улыбкой сказал он, — можно мне украсть у кронпринца его жену на один танец?
Рейналд коротко кивнул.
— Конечно, милорд герцог.
Эвелин приняла руку отца, и они закружились по залу. Она улыбнулась чуть теплее.
— Спасибо, отец.
— Ты сегодня была великолепна, — тихо сказал он. — И… ты изменилась, дочь. Стала сильнее. Мудрее.
Тем временем Рейналд, наблюдая, как Эвелин танцует с отцом, чувствовал странное сжатие в груди. Он повернулся — и к нему подошла Императрица.
— Рейналд, ты ведь не откажешься станцевать с собственной матерью?
Он слегка склонил голову.
— Никогда, матушка.
Их танец был медленным и почти молчаливым. Но Императрица время от времени поглядывала на сына с прищуром.
— Ты изменился, — сказала она наконец. — И всё из-за этой девушки. Эвелин.
Рейналд на секунду замолчал, а затем ответил, не глядя на мать:
— Она… не такая, как все.
— Вот как? — Императрица улыбнулась про себя. — Тогда тебе стоит решить, Рейналд… что ты будешь делать, когда этот год подойдёт к концу?
Рейналд не ответил.
Он только посмотрел через зал — туда, где, смеясь, кружилась в танце Эвелин.
Эвелин после танца с отцом хотела присесть, но к ней подошёл Император. Его шаги были размеренные, а взгляд — тёплый и уверенный.
— Леди Эвелин, — с улыбкой сказал он, — не уделишь ли ты танец своему новому отцу?
Эвелин слегка растерялась, но тут же улыбнулась в ответ и присела в лёгком реверансе:
— Конечно, Ваше Величество.
Император хмыкнул и покачал головой с улыбкой:
— К чему формальности? Теперь ты мне как дочь, так что зови меня отцом… ну, или папой! Буду очень рад, если ты привыкнешь.
Эвелин на миг растерялась, глаза её слегка расширились, но она быстро взяла себя в руки. Её голос прозвучал немного мягче обычного:
— Конечно… отец.
Они вышли на середину зала, и под звучание вальса закружились в танце. Музыка была плавной, благородной, и в свете хрустальных люстр всё казалось почти нереальным.
Император вел танец с лёгкостью, как человек, повидавший многое и умеющий быть уверенным в любом движении.
— Ты изменилась, — сказал он негромко, ведя её через шаги вальса. — Когда я впервые услышал о тебе, то представлял холодную и надменную герцогскую дочь. Но сегодня я вижу — ты сильная, умная, и самое главное… ты делаешь Рейналда лучше.
Эвелин слегка опустила глаза.
— Я стараюсь, — тихо ответила она. — Он… не так страшен, каким хочет казаться.
Император усмехнулся:
— Вот и я о том же. Видишь, что-то у вас получилось… Не забывай — я надеюсь, что вы останетесь вместе. Даже если вы говорили о разводе через год — может, судьба всё ещё расставит свои карты иначе.
Эвелин сжала его руку чуть крепче и произнесла:
— Я… подумаю об этом, отец.
Танец подходил к концу. Император мягко отпустил её руку, и она снова присела в реверансе.
— Благословляю вас, дети мои, — тихо сказал он, прежде чем удалиться.
Эвелин осталась стоять одна, глядя в сторону, где в полутени стоял Рейналд, наблюдая за ними. В его взгляде что-то мелькнуло — что-то глубокое, сложное и тревожное.
Она не двигалась. Просто смотрела на него, а потом прошептала почти неслышно:
— Как всё сложно, когда не знаешь, что ждёт дальше…
Мари тихонько подошла к Эвелин, которая стояла у края зала с бокалом сока.
— Миледи? Ой... то есть Кронпринцесса… — запнулась она, краснея.
— Мари? — Эвелин повернулась к ней и немного склонила голову. — Что-то случилось?
Мари заикаясь опустила глаза и тихо пробормотала:
— Эм… у меня… мм… сложный вопрос… Что насчёт вашей... ночи… с кронпринцем?..
Эвелин вздрогнула.
— Чёрт… — прошептала она про себя. — Я совсем забыла про это!
Она кашлянула в кулак, стараясь выглядеть спокойно.
— Наверное… мы будем спать в отдельных комнатах… Или... он на диване, я на кровати… или наоборот?.. Чёрт… не знаю я…
Но Мари вдруг крепко взяла Эвелин за руки, глаза у неё сияли:
— Моя леди! Пожалуйста, доверьтесь мне! Это ведь ваша первая ночь как супруги! Я всё украшу, зажгу свечи, рассыплю лепестки роз! Я сделаю всё так, чтобы это была ваша волшебная ночь! Как в сказке!
Эвелин застыла.
— Ма-Мари! Ты неправильно поняла! Мы не… — но было уже поздно.
Мари, сияя как будто сама выходила замуж, убежала готовить покои.
— Ах… ну вот… — Эвелин закрыла лицо рукой. — Уже убежала. Чёрт… Только не лепестки роз! Не свечи! Нет!!!
Она перевела взгляд в зал и увидела Рейналда. Он спокойно разговаривал с группой знатных мужчин, как всегда холоден и сосредоточен, но на мгновение взглянул на Эвелин. Их глаза встретились.
Эвелин резко отвернулась, щеки вспыхнули.
— Ночь для супругов, да?.. Эх… стыд-то какой!.. Но мы ведь с Рейналдом друзья… И у нас по договору — ничего не должно быть… Ясно же сказано — развод через год… — она прикрыла глаза ладонью. — Неужели… эта ночь всё изменит?..
Ночь.
Комната была залита мягким светом свечей, мерцающих на стенах. Лепестки роз были рассыпаны на постели, а тонкий аромат лаванды витал в воздухе. Мари аккуратно и нежно расчёсывала волосы Эвелин, которые мягко спадали на её плечи. Эвелин сидела в полубессознательном состоянии — не от усталости, а от волнения.
— Моя леди! — радостно прошептала Мари. — Всё готово! Вы… вы такая красивая, как сама богиня Ариана! С вашего позволения… я пойду…
— М-Мари… — начала Эвелин, но не успела сказать и слова.
Мари, сияя как рассвет, выскользнула за дверь и аккуратно её закрыла.
Эвелин осталась одна. Её сердце стучало громко и тревожно.
В этот момент дверь ванной открылась.
Из неё вышел Рейналд. На нём была лёгкая ночная рубашка цвета бордо, волосы чуть влажные, а взгляд… напряжённый. Он тоже, кажется, не знал, что делать.
Их глаза встретились, и они одновременно резко отвели взгляд. Оба — покрасневшие до ушей.
— С-сегодня был п-просто… при-прикрасный день! — заикнулась Эвелин, не зная, куда деть руки.
— Д-да! — кивнул Рейналд, теребя рукав рубашки.
Наступила гнетущая тишина. Воздух будто стал гуще.
Эвелин сделала шаг к окну и, не оборачиваясь, сказала:
— Я… думала… мы… будем спать отдельно?.. Или… я на диване, а вы...
— Нет, — неожиданно сказал Рейналд. Его голос был тихий, но твёрдый.
Эвелин обернулась с удивлением.
— Сегодня… ты — моя жена… и я — твой муж. Даже если всё закончится через год… — он подошёл ближе. — Эта ночь… всё равно наша.
Эвелин замерла. Сердце застучало сильнее. Рейналд протянул руку к её щеке, но прежде чем коснуться — остановился, ожидая.
— Эвелин… — прошептал он. — Я не заставлю тебя… если ты не хочешь.
Она посмотрела в его глаза.
Те самые — когда-то холодные, как лёд… сейчас в них был огонь.
И в её груди тоже что-то вспыхнуло.
— Тогда… — прошептала она в ответ. — Просто побудь рядом… Не оставляй меня одну.
Рейналд кивнул.
И этой ночью, под мягким светом свечей, среди шёпотов и звона звёзд, они впервые были не просто по договору — а как двое, кто, быть может… начал чувствовать больше.