Герцогиня приручила короля тирана

Эвелин плавно подняла руку и указала на кресло напротив себя.

- Прошу, присаживайся, - сказала она спокойно, но с лёгкой властью в голосе.

Арден не отрывая взгляда шагнул вперёд, сел ровно, выпрямив спину. Его глаза встретились с её, в них читалась выдержка и холод.

- Вы что-то хотели от меня, миледи? - спросил он сдержанно, с оттенком лёгкой улыбки, словно испытывая ситуацию.

Эвелин улыбнулась - едва заметно, почти незаметно. Улыбка не была тёплой, скорее - игривой и пронизывающей.

- Да. Я хочу у тебя кое-что узнать... - начала она, наклоняясь чуть вперёд. - Как тебе служится моему братцу? Трудно? Легко? Спокойно?

Она говорила медленно, как будто перебирая слова, но в её голосе звучала твёрдость и скрытое предупреждение.

- Понимаешь, мой младший братец - это то, что я хочу защитить. И каждый его шаг я знаю.

Глаза Эвелин вспыхнули холодом и пренебрежением, когда она посмотрела на Ардена.

- А если что-то угрожает брату - дело идёт к одному... Ты ведь знаешь, к чему может привести, если коснуться моего брата?

Арден остался спокойным. Его лицо не изменилось, взгляд не дрогнул.

- Да, миледи... я знаю.

Он говорил тихо, уверенно, как будто произнося слова, которые давно усвоил. Его голос не дрожал.

В этот момент в комнате повисло напряжение - два взгляда встретились, словно два острия мечей, готовые к столкновению.

Эвелин слегка опустилась в кресло, не спеша, её взгляд оставался прикован к Ардену.

- Скажи, - начала она тихо, ровно, - что заставило тебя выбрать службу именно у моего брата?

Арден задумался на мгновение, словно выбирая слова.

- Искал место, где смогу работать честно, - ответил он спокойно. - Дом де Розенталь - известное имя, и мне сказали, что здесь порядок.

Она кивнула, но в её голосе прозвучало лёгкое предупреждение:

- Здесь далеко не всегда так спокойно, как кажется. Особенно для тех, кто близок к младшему господину.

Взгляд Ардена стал чуть сосредоточеннее.

- Я понимаю риски и готов нести ответственность.

Эвелин прищурилась.

- Допустим, тебе стало известно о чём-то, что угрожает жизни Луциана. Что ты сделаешь?

Арден не моргнул.

- Сообщу немедленно. Верность - не просто слово, а обязательство.

Она оценивающе посмотрела на него.

- А тайны? Умеешь хранить?

- Храню то, что приказывают, - ответил он. - И молчу о том, что знаю.

В её глазах мелькнуло сомнение, но она сохранила спокойствие.

- Пока что, ты прошёл мой первый тест.

Лёгкая улыбка коснулась губ Эвелин.

- Но помни, я наблюдаю внимательно.

Арден кивнул.

- Я ценю это, миледи.

Молчание наполнило комнату - невысказанное предупреждение и взаимное понимание.

Арден вышел из комнаты, тихо закрыв дверь за собой. Эвелин осталась одна, опершись лбом о холодное стекло окна. Взгляд её затуманился воспоминаниями.

Она вспомнила всё - ту Эвелин из романа, высокомерную и жестокую, которая издевалась над младшим братом, тиранила его и смеялась над каждым его промахом.

Как я могла быть такой жестокой? - думала она с горечью.

В дверь постучали.

- Войдите, - сказала Эвелин, стараясь скрыть трепет в голосе.

В комнату вошёл Луциан. Его глаза опустились вниз, робко он не осмеливался встретиться с сестрой взглядом.

- Старшая сестра... - начал он тихо, - я слышал, что вы вызвали к себе Ардена... и хотел бы попросить... пожалуйста... не обижайте моего слугу.

Эвелин перевела взгляд на брата и медленно выдохнула.

- Луциан, - мягко сказала она, - подойди ко мне.

Мальчик дрогнул, нерешительно сделал шаг вперёд.

Она слегка наклонила голову набок и положила руку ему на голову, нежно поглаживая.

- Запомни, - тихо произнесла она, - следующая глава рода - это ты. И даже передо мной ты не обязан склонять голову.

Её голос стал твёрдым и одновременно ласковым.

- Запомни: наш род не склонит головы даже перед семьёй Императора.

Пауза. Эвелин посмотрела в глаза младшего брата, её взгляд был наполнен искренностью.

- Мне жаль, что я издевалась над тобой и насмехалась... С этого момента я больше не буду тебя обижать, мой младший братец.

- Ведь как старшая сестра, я буду защищать тебя от любой беды... даже если для этого придётся встать против Императора или Императрицы.

Луциан поднял глаза, посмотрел на неё иначе - с доверием и благодарностью.

Эвелин улыбнулась и осторожно поцеловала его в лоб.

- Я всегда буду на твоей стороне.

В этот момент в комнате царила тихая, но непоколебимая связь - новая глава их судьбы.

Прошла неделя.

Словно невидимая струя света пробилась в стены герцогского дома - всё стало другим. Лёгким. Теплее. Живее.

Слуги шептались между собой в коридорах и на кухне, в саду и у конюшен. Их голоса были полны удивления.

- Неужели это и правда наша леди Эвелин?..
- Я слышал, она сама подала чай своему брату...
- И смеялась! Представляешь? Смех! В холле!
- Она даже извинилась перед горничной, которую случайно задела...
- Кажется, она изменилась.

Где раньше царила тишина и холод, теперь слышались голоса, лёгкий смех, живой разговор.

В саду, в тени жасминовых кустов, Эвелин и Луциан часто сидели вдвоём. Он смеялся, рассказывая ей истории с уроков. Его голос был звонким, чистым, как весенний колокольчик. Эвелин слушала внимательно, иногда делала замечания, иногда - искренне улыбалась.

- ...а когда я сделал шаг в сторону, учитель чуть не упал с ног! - говорил Луциан, смеясь. - Он сказал, что у меня есть хватка настоящего дуэлянта!

- Правда? - Эвелин подняла брови. - Ну тогда мне стоит быть осторожнее, а то ещё однажды ты победишь меня.

- Я бы не осмелился! - сказал он, но в его глазах горела искренняя радость.

Даже за обедом и ужином всё стало другим.

Раньше Эвелин почти не говорила - лишь холодные замечания, иногда резкие фразы. Теперь она участвовала в беседах, иногда шутила, поправляла салфетку Луциану, спрашивала о его здоровье и тренировках.

Герцогиня и герцог - её родители - вначале молча наблюдали за переменами. Они не вмешивались, не задавали вопросов. Но теперь начали смотреть на дочь иначе - с любопытством, с осторожной надеждой.

Иногда мать задерживала на ней взгляд чуть дольше, чем раньше. Иногда отец останавливался на полуслове, слушая, как Эвелин говорит с братом мягко, уверенно - не с холодной надменностью, а с достоинством и теплом.

Она изменилась, думали они. Она растёт...

И лишь одна вещь оставалась прежней.

Каждый вечер, оставшись одна, Эвелин садилась у окна и перебирала в уме имена, лица, события. Она всё ещё следила. Всё ещё искала. Всё ещё была настороже.

Смех и свет - были её щитом. А за ним - шёл расчёт и холодная готовность ко всему.

Комната была тихой, лишь шелест страниц наполнял пространство. Эвелин сидела у окна и читала, палец скользил по строчкам, но взгляд был рассеян. Мысли всё чаще возвращались к приближающемуся балу.

Стук в дверь.

- Войдите, - спокойно произнесла она, не отрывая взгляда от книги.

В комнату вошла Мари и склонилась в лёгком поклоне.

- Миледи, герцог просит вас явиться в его кабинет.

Эвелин закрыла книгу и кивнула.

- Хорошо. Спасибо, Мари.

Она поднялась со стула и направилась к выходу. Служанка пошла рядом, в молчаливом сопровождении.

Коридоры были прохладными, камень под ногами чуть отдавал эхом шагов. Когда они дошли до двери с тёмным деревом и резным гербом, Мари остановилась. Эвелин постучала и вошла.

В кабинете пахло бумагой, воском и старым дубом. Герцог Теодор стоял у письменного стола, просматривая какой-то свиток. Услышав шаги дочери, он поднял взгляд.

- Скоро бал дебютанток, - сказал он сразу, прямым голосом. - Через два дня. Ты можешь поехать в город и купить платье. Или, если хочешь, можешь попросить, чтобы дворецкий вызвал швею.

Он на мгновение замолчал и добавил, уже чуть мягче:

- Если соберёшься ехать - возьми с собой двух слуг и стражу. Безопасность прежде всего.

Эвелин улыбнулась - спокойно, по-дочернему.

- Хорошо, отец. Я поеду в город и выберу платье сама.

Герцог кивнул, уже возвращаясь к своим бумагам.

- Хорошо. Ступай, дочь. Отдыхай.

Эвелин поклонилась и вышла. Мари уже ждала у двери, и, когда они двинулись обратно по коридору, та осторожно спросила:

- Миледи... мне всё же вызвать швею? На случай, если передумаете?

Эвелин покачала головой, улыбнувшись чуть шире:

- Нет, не стоит. Завтра пойдём в бутики. Хочу выбрать сама - касаться ткани, видеть цвет, ощущать, как оно будет сидеть.

Она на секунду задумалась, а потом добавила:

- Хм... может и Луциана взять с собой? После примерок зайдём в кондитерскую. Покушаем сладких тортиков, как раньше... вернее, как должно было быть.

Мари легко улыбнулась:

- Хорошая идея, миледи. Уверена, молодой господин будет рад.

- Вот и хорошо, - кивнула Эвелин. - Он заслуживает простого детства... пока я могу это ему дать.

Утро выдалось ясным, город жил своей жизнью - шумный, пёстрый, пахнущий свежей выпечкой, травами и пыльными булыжниками. Карета Эвелин остановилась у главной улицы столичных лавок.

Из неё вышли слуги, затем охрана, и наконец - сама Эвелин, величественная, прямая, сдержанная. Рядом - Мари и, в приподнятом настроении, Луциан. Он с интересом смотрел на прохожих, на вывески, на витрины, как будто впервые увидел город.

- Ух ты! Смотри, сестрица, там какие-то стеклянные фигурки! - восторженно воскликнул он, указывая на лавку через дорогу.

- Осторожно, не отставай, - мягко напомнила Эвелин, улыбнувшись. - Ещё успеем всё осмотреть после примерки.

Они остановились у широкого белого здания с резной золотой вывеской. Это был Бутик мадам Делиссы - один из самых изысканных и дорогих магазинов столицы.

На пороге их уже ожидала дама в дорогом платье и с мерной улыбкой.

- Добро пожаловать! О, Леди Эвелин и молодой господин Луциан! - воскликнула женщина, кланяясь. - Рада вас видеть в моём скромном бутике.

Эвелин изящно кивнула.

- Здравствуйте, мадам Делисса. Мне хотелось бы взглянуть на платья для бала дебютанток. Желательно - готовые модели.

- Но конечно! Прошу, пройдёмте со мной, миледи, - пропела женщина, разворачиваясь на каблуках. - У нас поступила новая коллекция - специально к балу. Лучшие ткани, последние фасоны, всё - под стать вашему положению.

Эвелин повернулась к брату.

- Луциан, побудь с Мари и остальными. Я скоро вернусь.

Мальчик с готовностью кивнул.

- Да, сестрица! Только выбери что-то красивое, чтобы я мог потом хвастаться, какая у меня элегантная сестра!

- Постараюсь, - сдержанно улыбнулась она.

Мари взяла Луциана за руку, и они отошли к диванам у входа. Слуги держались рядом, охрана рассеянно осматривала помещение и улицу.

Эвелин тем временем шагнула за мадам Делиссой вглубь бутика. За занавесом открылась галерея тканей, зеркал, манекенов. Мягкий свет, ароматы духов и пудры, и мерное шелестение платьев, развешанных на витринах.

Мадам Делисса достала с вешалки одно из платьев - нежное, цвета слоновой кости, расшитое серебряной нитью.

- Это одна из новых моделей. Очень элегантная, но не вычурная. Подчеркнёт вашу фигуру и статус.

Эвелин провела рукой по ткани. Шёлк был дорогой, настоящий, холодный на ощупь. Она задумалась на секунду - не столько о платье, сколько о символике. Это платье - часть сцены из романа. Именно в нём Эвелин впервые подойдёт к принцу. Именно в нём она... погибнет? Или изменит всё?

- Хм... - она отстранилась. - Можете показать мне ещё три. Другие цвета. Тёмные. Что-то ближе к лунному свету или бархату ночи.

- Конечно, миледи! Сейчас всё принесу.

Эвелин осталась наедине, оглядывая зеркало. Её отражение смотрело уверенно... но внутри нарастало чувство, что что-то должно произойти.

Бал уже близко. Светая, кронпринц... всё почти началось.

Мадам Делисса ловко скользила между рядами нарядов, вытаскивая вешалки, перешёптываясь с помощницами, пока Эвелин стояла в центре зала, окружённая зеркалами, будто в ловушке собственных отражений.

Через пару минут на подставке перед ней уже лежало три платья.

- Итак, миледи, - с лёгкой торжественностью произнесла мадам, - три варианта, каждый особенный. Прошу взглянуть.

Первое платье - насыщенного винно-красного цвета, с золотыми акцентами. Оно источало власть, благородство, опасную грацию.

- Это платье заставляет всех обратить на вас внимание. Оно кричит: "Я здесь. Я центр зала."

Эвелин молча посмотрела на него. Красивое... но слишком вызывающее. Оно - как прежняя Эвелин: гордая, воинственная, жесткая.

Она отвела взгляд.

- Второе, - мадам Делисса указала на бархатное тёмно-синее платье, - глубокое, как ночное небо. Без кричащего блеска, но с тонкой вышивкой серебром, будто звёзды.

- В нём вы будете... как луна. Не яркое пламя - но свет, от которого невозможно отвести взгляд.

Эвелин пригляделась к ткани, провела пальцами по расшитому подолу. Оно было... спокойным. Холодным. Но при этом уверенным.

Мадам, словно почувствовав колебания, раскрыла третий вариант.

- И наконец, вот... моё личное любимое. Цвет утренней зари - серебристо-лавандовый, почти дымчатый, с лёгким шлейфом. Воздушное, но сильное.

Платье действительно было необычным. Как отражение рассвета в холодном стекле. Ни вызывающее, ни тёмное. Что-то... посередине. Устойчивое. Мягкое, но не слабое.

- В этом вы не бросаетесь в глаза... но вас невозможно забыть, - тихо сказала мадам Делисса.

Эвелин задумалась.

Красное - это прежняя Эвелин. Тёмно-синее - это её нынешняя защита, тень. А третье...

...то, кем я хочу стать.

Она кивнула.

- Я возьму третье. Это - моё платье.

Мадам Делисса засияла.

- Прекрасный выбор, миледи! Я подготовлю его к подгонке. Хотите примерить?

- Да. Сейчас. Хочу убедиться, что в нём удобно... двигаться, - добавила она с подтекстом.

Через несколько минут Эвелин стояла у зеркала, уже в платье. Шлейф мягко тянулся по полу, ткань играла оттенками серебра и сирени. Её лицо, её осанка - всё выглядело иначе. Сдержанно, но по-настоящему величественно.

Не той, кем была Эвелин из романа. А той, кем она решилась стать.

Эвелин купила платье, и, переодевшись, оставила прежний наряд в покоях. Новое платье аккуратно сложили и упаковали в красивую коробку с лентой - её доверили слуге, который понёс драгоценный груз в карету.

Рука об руку с Луцианом и под присмотром Мари и стражников, Эвелин направилась в ближайшую пекарню - место, где запахи свежей выпечки и сладостей всегда создавали атмосферу уюта и радости.

Они сели за небольшой столик у окна. Вскоре им подали две тарелки с косичками торта - нежными, с лёгкой глазурью и хрустящими орехами.

Эвелин взяла чашку с тёплым ароматным чаем, Луциану подали молоко с медом - тёплое и успокаивающее.

Слуги стояли неподалёку, молчаливые и внимательные. Рядом - стражники, спокойные и неподвижные, словно каменные статуи.

Мари с улыбкой смотрела на молодую герцогиню и её брата.

Эвелин перевела взгляд на стоящих слуг и мягко улыбнулась.

- Ребята, а вы чего стоите? Может, тоже присоединитесь к нам?

Мари резко занервничала, глаза расширились.

- М-миледи! К-как мы можем... - начала она, словно боясь сделать что-то неправильное. - Слуга никогда не должен сидеть за одним столом с аристократом...

Эвелин посмотрела на Луциана. Тот легко кивнул, одобряя её поступок.

- Тогда позовите сюда пекаря, - сказала Эвелин, улыбаясь теплее. - Сер, прошу, упакуйте двадцать тортов и тридцать пирожных. Потом сообщите сумму - я выпишу чек.

Пекарь, молодой мужчина с раскрасневшимся от труда лицом, засиял от радости.

- Конечно, леди! Как прикажете!

Он тут же бросился собирать сладости, осторожно упаковывая каждую коробку.

Мари вздохнула с облегчением и тихо сказала:

- Миледи, вы всегда умеете удивлять...

Эвелин улыбнулась.

- Иногда, чтобы изменить мир, достаточно просто быть чуть добрее.

Луциан зацеловал край чашки молока и сказал:

- Спасибо, сестрица. Сегодня лучший день за долгое время.

Эвелин посмотрела в его сияющие глаза и поняла - их маленький мир только начал меняться.

Карета мягко покатила по гладкой мостовой, уводя герцогскую семью к месту главного светского события сезона - балу дебютанток.

Эвелин, облачённая в изысканное платье серебристо-лавандового цвета, сидела у окна, отрешённо глядя на мерцающие огни города, отражавшиеся в стекле.

Мать, Ирида, повернулась к ней, голос её был тёплым и мягким:

- Дитя, ты волнуешься? Ведь это твой первый бал в светском обществе.

Эвелин тихо улыбнулась, отрывая взгляд от окна.

- Нет, матушка. Всё хорошо. Я готова.

Рядом сидел Луциан, свет в его глазах выдавал возбуждение и радость. Он улыбался, глядя на сестру.

Герцог Теодор кивнул, его лицо оставалось строгим, но в голосе звучала отцовская забота.

- Дочь моя, помни - никогда не склоняй голову перед кем бы то ни было, даже перед императорской семьёй.

Эвелин уверенно ответила:

- Помню, отец. Не переживайте. Всё будет хорошо.

Карета продолжала свой путь, и за окнами мелькали силуэты свечей и витрин, предвещая начало великого вечера, когда на неё возложена новая роль - не та, кем была прежде, а та, кем выбрала быть сейчас.

Карета медленно подъехала к высоким воротам императорского дворца, где уже собрались слуги и стража. Огромные двери, украшенные золотом и резьбой, распахнулись, приглашая гостей внутрь.

Эвелин вышла из кареты вместе с семьёй, её платье нежно переливалось под светом фонарей. Она и Луциан шли чуть позади - впереди гордо шагали герцог Теодор и герцогиня Ирида.

Подойдя к вратам зала, служитель громко произнёс:

- Прибыла семья герцога де Розенталь!

Внутри зала было светло и торжественно. Звуки музыки, разговоры и звон бокалов наполняли пространство. В центре, на возвышенном троне, сидела семья императора - величественная и непоколебимая.

Эвелин выпрямила спину, держа осанку королевы, а лицо её было спокойно и сосредоточенно.

Герцог и герцогиня, преклонив колени, положили руку на грудь и торжественно произнесли:

- Да здравствует Великое Солнце Империи Элария! Да прибудет с вами благословение богини Арианы!

Луциан, чуть помедлив, повторил жест и поклонился.

Но Эвелин была другой. Она лишь слегка склонила голову в знак уважения, не опуская взгляда и не поворачивая шею вниз.

Её глаза холодно пронзали всю императорскую семью, словно безмолвное предупреждение: она знает свои права и не позволит себя унизить.

Зал на миг притих, почувствовав это напряжение.

Эвелин стояла у массивной мраморной колонны, в руках - тонкий бокал с фруктовым соком, холодным и сладким. Вокруг неё, немного поодаль, стояли другие девушки - светские дамы и дебютантки, оживлённо разговаривая между собой, смеясь и обсуждая наряды.

Она слушала всё лишь отстранённо, погружённая в свои мысли.

Вдруг громкий голос распорядителя зала разнёсся по залу:

- Представляем Принца Эларии, сегодня он примет корону кронпринца!

Лёгкое шуршание и затишье - все взгляды обратились к высокой ширме в глубине зала.

Эвелин нахмурилась, чувствуя холодок в груди. Она ждала, когда появится он - тот самый принц, который в романе был лишь тенью её прошлого.

В голове всплывали обрывки воспоминаний - сцена коронации из книги, где кронпринцу было шестнадцать лет, и весь зал замирал в ожидании.

Эвелин медленно провела взглядом по залу, ища знакомое лицо - девушку с волосами цвета рубина и глазами изумруда. Та должна была быть здесь сегодня - светая, главная героиня романа. Но её не было.

Это заставило сердце Эвелин сжаться. Где же она? Что это значит?

И вдруг, в центре зала, перед троном императора, появилась высокая фигура.

Принц.

Он шагнул вперёд, взглянув на собравшихся с холодным и уверенным взглядом, словно знал - этот вечер изменит многое.

Музыка заиграла вновь, заполняя зал мягкими, но торжественными звуками. Девушки в пышных платьях тихо перешёптывались, едва сдерживая восторг. Их голоса едва не переходили в визг, когда говорили о загадочном и красивом принце.

- Какой он таинственный...
- И такой красивый!
- Представляешь, сколько девушек уже влюбились в него!

Эвелин, слушая эти разговоры, вдруг ощутила лёгкое раздражение. Она вздрогнула, чуть поперхнувшись.

Повернув голову, она посмотрела прямо на принца - спокойного, уверенного, чуть отстранённого.

И вдруг, без задней мысли, вырвалось вслух:

- Ну и хорошего в этом принце?

В зале на мгновение воцарилась тишина. Всё замерло - даже музыка притихла, словно время застыло.

Эти слова, прозвучавшие вслух, были слышны каждому, включая императорскую семью.

Эвелин мгновенно поняла, что сказала слишком много.

- Ой... чёрт... - проскользнуло в её голове.

Она резко отвела взгляд, краснея и нервно играя краем платья. Её сердце забилось быстрее, а взгляд метался по гостям, надеясь избежать чьего-либо осуждения.

Эвелин стояла, отвернувшись в сторону, пытаясь скрыть смущение, но внутри ощущала - взгляд кронпринца пронзает её насквозь, словно пламя.

Вот чёрт... Дернул меня черт ляпнуть это вслух!

Она чувствовала, как каждая пара глаз теперь устремлена на неё.

Группа девушек рядом шепталась, переглядываясь:

- Что она себе позволяет?
- Как она смеет так говорить о нашем принце?
- Эй, погодите... а это не та леди Эвелин?
- Ой, и правда... да, это она!

Шёпот рос, словно волна, прокатываясь по залу.

Эвелин сжала бокал в руке, пытаясь сохранить спокойствие, но в душе всё бурлило.

Эвелин быстро покинула бальный зал, её каблуки мягко постукивали по мрамору, пока она пробиралась в сторону императорского сада. Лунный свет освещал дорожки, а прохладный воздух словно давал передышку от удушливого напряжения.

Она нашла свободную скамью среди благоухающих кустов роз и села, тяжело выдыхая.

- Я же хотела просто спокойно провести этот день... Без сцен, без внимания, без... вот этого всего! - тихо пробормотала она и прижала ладони к лицу. - Эвелин, ты больная на голову!...

Шаги.

Чёткие, уверенные, не спеша.

Эвелин резко обернулась.

Перед ней стоял он - кронпринц, наследник Империи Элария. Его глаза смотрели на неё, как на добычу, как на нечто, что дерзнуло встать на пути.

Холод. Давление. Бешеное биение сердца.

Он остановился в шаге от неё. Голос его был низким, угрожающим:

- Значит... ты осмелилась сказать подобное мне - кронпринцу Эларии? Жить, смотрю, надоело? Могу помочь исправить.

Эвелин замерла. Она моргнула несколько раз, будто не веря, что это реальность.

Чёрт. Чёрт. Чёрт.

- Это... ну... - Она отчаянно крутила глазами, пока вдруг не ткнула пальцем куда-то за его спину. - Ой, смотрите, там птица! Красная! Очень редкая, говорят, счастье приносит!

Кронпринц на долю секунды повернул голову - и только этого мгновения хватило, чтобы Эвелин дернулась с места, собираясь ускользнуть.

Но его рука метнулась вперёд - крепкая хватка сомкнулась на её запястье.

- За дурака меня держишь? - прошипел он, тянув её ближе.

Эвелин нервно улыбнулась, изогнув брови и пытаясь говорить лёгким тоном:

- Что вы, ваше высочество! Я бы никогда... держать вас за дурака?! Как будто мне совсем жизнь не мила...

Он смотрел прямо в её лицо, не мигая.

- Ты дерзкая. Глупая... или безрассудно смелая.

- Возможно, я просто не умею держать язык за зубами, - тихо пробормотала Эвелин.

Тишина повисла между ними, насыщенная напряжением, как струна перед тем, как оборваться.

Эвелин сжала губы, пытаясь не показать боли, но кронпринц всё ещё удерживал её запястье слишком крепко.

- Ваше Высочество... - сказала она ровно, сдержанно. - Пустите меня... мне больно.

Его глаза задержались на её лице ещё мгновение, будто проверяя - врёт или нет.

Потом он резко отпустил её руку, словно сбрасывая ненужную вещь.

- Бесишь... - выдохнул он тихо, но с хищной злостью. - Проваливай отсюда.

Эвелин, не оборачиваясь, быстро зашагала прочь по дорожке. Сердце билось в висках, ладони дрожали.

Как только она скрылась из поля зрения, остановилась в тени виноградной беседки и прислонилась к колонне.

- Чёрт... - прошептала она сквозь зубы. - Да где же эта светая?! Почему её нет?!

Она провела рукой по волосам, стараясь успокоиться, но внутри бурлило раздражение.

- По оригиналу... она должна была быть на этом балу. Именно здесь он должен был заметить её. Восхититься. Заинтересоваться... а не мной!

Эвелин закусила губу и посмотрела в небо.

- Агх! Бесит! Всё идёт не по плану! - она резко села на ближайшую скамью и уставилась в клумбы перед собой. - Я не собиралась быть центром сюжета. Я хотела просто жить... спокойно...

Снова - тишина. Только шелест листвы и далёкие звуки музыки из зала.

Эвелин всё ещё сидела в саду, обхватив руками виски, когда сзади послышался знакомый голос:

- Сестрица! - Луциан подбежал запыхавшись. - Срочно! Быстрее, идём!

Эвелин подняла голову, в её взгляде была тревога.

- Что-то случилось?

- Император... и отец... - Луциан глотнул воздух. - Они оба... они зовут тебя. Срочно. Говорят, ты должна быть в зале немедленно!

- Чего?.. - Эвелин моргнула, вставая. - Зачем я понадобилась императору?

- Не знаю, - пожал плечами брат. - Но все ждут только тебя.

Эвелин вздохнула, поправляя платье. Мысли метались в голове - неужели узнал про мои слова? Хочет наказать?.. Нет, слишком официально всё...

Она быстрым шагом вернулась в зал. Толпа расступалась, взгляды цеплялись за неё, будто она уже стала частью какой-то драмы, о которой ей самой ещё не сообщили.

Возле края танцпола стояли двое - её отец, герцог Теодор, и сам Император Эларии - высокий, величественный, с пронзающим взглядом. Оба были серьёзны и о чём-то тихо переговаривались.

Эвелин подошла ближе, остановилась с прямой осанкой и слегка склонила голову:

- Вы звали, Ваше Величество?

Император кивнул ей, глаза его блеснули чем-то опасно твёрдым. Затем он обернулся к залу - и голос его разнёсся по огромному пространству:

- Раз уж теперь все на месте... - его тон стал торжественным, каждая пауза - как удар. - Я хочу объявить важную весть. С этого дня я официально объявляю о помолвке между леди Эвелин де Розенталь... и моим сыном, кронпринцем Рейнардом!

Мгновение - и зал замер.

Кто-то уронил бокал. Кто-то ахнул. Девушки побледнели.

Эвелин словно выпала из реальности. Всё заглушилось - музыка, голоса, даже собственное дыхание. Она стояла, как статуя, не в силах пошевелиться.

"Что?!"

Слово эхом прозвучало в её голове, отталкивая здравый смысл.

Сбоку, у трона, стоял кронпринц Рейнард. Его лицо было застывшим, но в глазах читалось откровенное потрясение. Он тоже явно услышал об этом впервые.

Этого не должно было быть... ЭТОГО НЕ БЫЛО В РОМАНЕ!

- Ваше Величество! - голос Эвелин прозвучал слишком резко, громко, и слишком... искренне. В зале воцарилась тишина.

Она шагнула вперёд, не заботясь уже о придворном этикете. Сердце стучало в груди как барабан.

- Как это понимать? - повторила она, в глазах - недоверие, в голосе - паника. - Помолвка? О чём вы... я... Я даже не была поставлена в известность!

Она повернулась к отцу:

- Отец! А вы?! Почему вы молчите?!

Герцог Теодор медленно повернулся к дочери. Его лицо было серьёзным, но глаза - усталыми.

- Дочь. Это... великая честь. Удача. Быть невестой наследного принца - это дар свыше. Тебе будет дарован высокий статус. Защита. Влияние. И когда вы оба достигнете совершеннолетия - вы поженитесь.

- Что?! - вскрикнула Эвелин, не сдержав эмоций.

Гул пошёл по толпе, гости переглядывались. Кто-то шептался, кто-то радовался, кто-то завидовал.

А Эвелин... ощущала на себе взгляд, обжигающий, тяжёлый, пугающе хищный.

Медленно она повернула голову - и, конечно, встретилась взглядом с ним.

Кронпринц Рейнард смотрел на неё с такой холодной яростью, будто бы его только что обручились не с леди, а с предательницей. В этом взгляде было всё: гнев, недоверие... и угроза.

"Убью." - словно читалось в его взгляде. Без слов. Без жестов. Только глаза, полные хищного презрения.

Эвелин непроизвольно отступила на полшага назад, но тут же выпрямилась, сжав руки в кулаки. Нельзя - нельзя дать слабину. Даже если весь план летит к чёрту.

«Это не должно было случиться... Светая... где ты? Почему не ты? Почему я?»