Жестокое наследие

Лалиса

Грубиян по имени Джимми затащил меня в сад за домом и отпустил.

— Вот, подыши свежим воздухом, — сказал он, доставая сигарету из пачки в кармане и закуривая.

Я закатила глаза и отвернула от него лицо.

Я не собиралась выходить замуж за него, даже если это будет стоить мне жизни.

— Так ты знала Ренато, когда он был моложе, да? — хмыкнул Джимми.

Я все еще смаргивала слезы, пытаясь скрыть реакцию от моего «жениха».

В тот момент, когда Ренато сказал, что я выхожу замуж, мои глаза сразу же нашли наемника. На какую-то долю секунды я подумала, что бракосочетание будет с ним, и... почувствовала облегчение. Ужасная правда, которую было больно признавать. Похоже, старая поговорка правдива: лучше тот дьявол, которого ты знаешь.

— Эй, я с тобой разговариваю. — Джимми ткнул меня в плечо.

Я повернулась к нему лицом и скрестила руки на груди.

— Что?

— Ты знала Ренато, когда он был моложе?

Я просто пожала плечами.

— Вроде того. Мне это не сильно помогло.

Джимми выпятил грудь.

— Скажу так, тебе это пошло на пользу. Не хочу хвастаться, но я вроде как важный человек в семье... Я даже управляю одним из казино Де Санктисов в Атлантик-Сити. Тебе нравятся азартные игры?

— Нет. — Я отвернулась, борясь с дрожью.

Джимми тронул меня за плечо, и я резко обернулась.

— Не прикасайся ко мне, — рявкнула я на него.

Его самодовольное выражение быстро сменилось на нечто уродливое.

— Следи за тем, как ты со мной разговариваешь. Завтра я стану твоим мужем, и я не потерплю неуважения к себе дома. Прими это, или я покажу тебе, кто здесь главный.

— И кто же? Ренато? — насмешливо спросила я, мои инстинкты самосохранения давно угасли. — Ты так рвешься выполнять его приказы.

— Тебе, тупая сучка, следовало бы опуститься на колени и открыть свой маленький умный ротик, чтобы показать мне, как сильно ты ценишь такого милосердного мужа, как я. — Он схватил меня за плечо и встряхнул, как будто мог вбить в меня немного здравого смысла.

— Этого никогда не случится, — прошипела я, пытаясь не клацать зубами.

— О, да, блядь, еще как случится. Может быть, нам стоит пойти в другое место и устроить демонстрацию прямо сейчас.

— Де Лука.

Тихий, властный голос окликнул нас от двери, ведущей в сад, и Джимми тут же замер. Мы оба обернулись и увидели моего наемника, стоящего в арке.

Он прислонился бедром к камню и скрестил руки, но в его позе не было ничего расслабленного. Мужчина был похож на пружину, готовую выстрелить в любой момент.

— Какие-то проблемы? — продолжил он тем же тихим, смертельным тоном.

— Просто семейная ссора, — сказал Джимми, его пальцы все еще впивались в мою плоть.

Наемник оттолкнулся от стены и неторопливо направился к нам.

Он выразительно посмотрел вниз на мое плечо, туда, где все еще лежала рука Джимми.

Тот убрал ее и немного отступил от меня.

— Никаких проблем, — повторил Джимми. Он был напуган. Страх волнами исходил от него.

Значит, Ренато не просто отправил за мной какого-то случайного солдата. Он послал sottocapo, своего заместителя. Мой наемник был важным человеком.

Я встретилась с его темно-карими глазами и почувствовала, как они проникают прямо в мою душу.

— Если проблем нет, тогда я отведу Лису внутрь. Миссис Де Санктис ждет ее.

Джимми поднял руки, словно сдаваясь.

— Без проблем, приятель. Я могу подождать еще один день, чтобы беспрерывно наслаждаться временем со своей новой женой, — сказал он, его лицо расплылась в скользкой ухмылке.

Волна тошноты накатила на меня, но я отогнала ее. Я не могла сейчас сорваться. Мне нужно было найти выход из этой ситуации.

Я решительно зашагала внутрь. Однако как только оказалась внутри, потеряла ориентацию в пространстве. Повернувшись, я обнаружила, что наемник стоит прямо за мной.

— Чарли распорядилась принести платье в твою комнату. Иди примерь.

— Или что? Заставишь меня выйти замуж за какого-то подонка? — Я огрызнулась на него. — Вау, мне лучше быть осторожной, иначе моя жизнь будет разрушена.

— Разве она уже не была разрушена? — Что это вообще была за жизнь, когда я тебя нашел?

— Моя жизнь. Конечно, может быть, по твоим меркам она была паршивой... но она была моей. А теперь я просто рычаг давления на моего отца. Я больше, чем просто пешка, которую можно передавать из рук в руки.

На челюсти наемника дернулся мускул.

— Эти вопросы ты должна обсудить с Ренато. Я ничем не могу тебе помочь.

— Не можешь? Или не хочешь? — выпалила я.

— Позволь мне спросить вот о чем... почему я должен тебе помогать? — парировал он после короткой паузы.

Я уставилась на него, грудь тяжело опустилась. Наемник был прав. Он ничего мне не должен. Он не был моим другом только потому, что несколько раз спасал мне жизнь. Он просто выполнял свою работу — и продолжит ее выполнять, даже если для этого придется вести к алтарю женщину против ее воли.

— Неважно. Отведи меня в комнату. — Я вздохнула и отвернулась.

Я больше не могла смотреть на его лицо. Все дело было в его сходстве с Чонгуком. Оно путало мои мысли и сбивало с толку. Почему этот незнакомец вообще должен проявлять ко мне милосердие? Горький смешок вырвался из меня, когда я поняла: Чонгук Чон тоже не пожалел меня, когда у него был шанс.

— Не сходи с ума до окончания церемонии, — сухо сказал наемник, когда мы шли к моей комнате.

Я старалась не обращать на него внимания — насколько это вообще возможно с таким мужчиной. Он открыл дверь и впустил меня. На кровати было разложено красивое белое платье. Оно было настолько прекрасно, что я невольно ахнула.

— Чье это платье?

— Думаю, это одно из тех, что не подошло. Ренато купил все платья, которые примерила его жена.

Я подошла к простому и изящному атласному платью. Оно было великолепным. Даже мой придирчивый взгляд не нашел в нем изъянов. Я осторожно прикоснулась к материалу.

— Тебе нужно примерить его, — сухо произнес наемник.

Я тут же покачала головой.

— Оно подойдет.

— Я не могу уйти, пока ты не примеришь его. Приказ жены босса. А Чарли всегда получает то, чего хочет.

— Счастливица, — пробормотала я.

— Если бы ты знала, через что ей пришлось пройти, прежде чем она вышла замуж за Ренато, ты бы так не думала. Он повернулся ко мне спиной и бросил через плечо. — Переодевайся.

Просто желая остаться одной и понимая, что он будет держаться своих чертовых приказов как приклеенный, я сняла футболку, которую позаимствовала у него, а затем слишком большие брюки-карго.

Платье оказалось тяжелым, многослойным творением из воздушных подъюбников и отделки бисером. Я шагнула в него и подтянула вверх. К нему точно нужен был бюстгальтер без бретелек, поэтому я расстегнула свой и бросила его на кровать, а затем подняла платье, чтобы прикрыть обнаженную грудь. Верх платья был открытым, а спина затягивалась в корсет.

— Подходит.

— Ты не застегнула его. — Голос наемника послал дрожь по моей спине.

Я обернулась. Он наблюдал за мной. Меня охватил жар. Это было все равно, что стоять слишком близко к огню. Его взгляд будто прожигал меня насквозь.

— Ну, у меня ведь нет рук на спине, так что... — я забыла, что хотела сказать, когда он подошел ко мне.

— В таком случае позволь мне, — произнес он низким шепотом. — Не стесняйся. Я видел гораздо больше, чем твою голую спину.

Я отвернулась, прижимая переднюю часть платья к обнаженной груди, как будто от этого зависела моя жизнь. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой незащищенной. Нет, не незащищенной... замеченной.

За более чем десять лет брака со своим лучшим другом я забыла, каково это – стоять полураздетой рядом с мужчиной, которому нравятся женщины. Это было совершенно другое чувство. Его пальцы коснулись моей обнаженной кожи, и по спине пробежал жар.

Словно все это время мое тело было в спячке, и теперь оно просыпалось. Очень некстати.

— Спасибо за грубое напоминание об ошибке, которую мы совершили в самолете, — выпалила я, чувствуя смущение.

— Грубое? Нет, синьора Конти, грубым было бы напомнить тебе о том, что ты так сильно кончила, когда я трахал пальцами твою задницу и киску, что стюардессы, вероятно, подумали, что ты обмочилась в постели.

Я задохнулась, потрясенная его грязными словами.

— Грубым было бы напомнить тебе, как ты покачивала своей упругой задницей навстречу моим пальцам и брала то, что хотела...

— Ладно, я поняла. Прекрати, пожалуйста. — Мой голос звучал натянуто, как будто что-то застряло у меня в горле.

Он затянул самую нижнюю тесьму корсета, стягивая мою талию. Я невольно ахнула.

— Держись за что-нибудь, — посоветовал он. — Нежность – не моя сильная сторона.

Я проглотила комок в горле размером с кулак. Нервничала ли я из-за его прикосновений? Безусловно. Но, что тревожно, это были не те нервы, которые я ожидала. Это было что-то совсем другое.

— Поверь мне, я знаю.

Его пальцы ловко работали с лентами, постепенно затягивая платье.

— Ты хорош в этом, — заметила я, чувствуя необходимость разорвать тишину, чтобы он не услышал, как громко стучит мое сердце.

— Хмм, связывать людей – это мой талант, — пробормотал он.

Его горячее дыхание согрело верх спины.

— Но обычно не для развлечения, верно? — выпалила я и густо покраснела. — То есть, конечно, ты можешь связывать людей ради развлечения сколько угодно... просто у тебя есть опыт в профессиональной плане, — бессвязно пробормотала я.

Он невозмутимо продолжал, пока я мучительно обдумывала свои слова. Что за чертовщина?

Я покрутила пальцами в разные стороны. Старая привычка.

— Ты нервничаешь?

— Я? — Я натянуто усмехнулась. — С чего бы это?

Его руки оставили меня. Он закончил. Я медленно повернулась.

— Я всего лишь пленница в охраняемом мафиозном комплексе, мой отец скоро сядет в тюрьму, а завтра меня заставят выйти замуж за самого отвратительного мужчину, которого я когда-либо встречала, вероятно, под дулом пистолета. Из-за чего мне нервничать? — закончила я, мой голос все повышался, пока не сорвался на последнем слове.

— Десять минут назад ты выглядела спокойнее. — Мой наемник вопросительно поднял бровь.

— Это было до того, как ты начал прикасаться ко мне, — огрызнулась я в ответ, а затем поняла, что я только что сказала. В чем призналась.

Он наклонил голову, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Ты хочешь сказать, что я заставляю тебя нервничать?

— Ты себя видел? Конечно, ты заставляешь меня нервничать. Я совершенно нормальный человек с работающей эндокринной системой... такой мужчина, как ты, всегда будет заставлять меня нервничать. Ты опасен, — добавила я, чтобы не показалось, будто я признаю, насколько он безумно горяч.

Его взгляд переместился с моих глаз на губы и обратно. Тот жар, который заполнял меня и нарастал с каждым его прикосновением, начал подниматься к лицу.

— Ты тоже не подарок, cara.

Cara. Дорогая. Еще одно слово, взятое из прошлого. Конечно, это было довольно распространенное обращение в итальянском языке, и тон мужчины ясно давал понять, что оно саркастичное, и все же это снова напомнило мне о нем. Моем cittaiolo.

— Проклятье, я ведь изо всех сил старалась быть хорошей маленькой пленницей. Я бы не хотела усложнять твою миссию по разрушению моей жизни, — процедила я.

На его лице мелькнула тень ухмылки. Она совершила поразительную трансформацию, но через долю секунды исчезла.

— Ну, возможно, тебе стоит постараться сильнее. — Затем он сделал то, что повергло меня в шок. Он протянул руку и убрал прядь волос с моего лба, заправляя ее обратно за ухо.

Это было нежный жест. Намного нежнее, чем я когда-либо ожидала от такого жестокого мужчины, как он.

У меня перехватило дыхание, когда его пальцы коснулись моего уха. Это было потрясающе приятно. Я так изголодалась по прикосновениям, что все мое тело затрепетало от этого скудного контакта. Удовольствие, которое он подарил мне всего несколько часов назад, нахлынуло с новой силой, повиснув в воздухе между нами. Мы перешли черту в той роскошной маленькой спальне, высоко над миром, и назад пути уже не было.

Его взгляд опустился на мои глаза и скользнул ниже. Он осмотрел меня с такой темнотой в глазах, что у меня перехватило дыхание. Мы словно попали под действие чар на долгий миг, и я не хотела, чтобы он заканчивался. Прямо здесь мне казалось, что время остановилось и завтрашний день никогда наступит. Я хотела этого больше всего на свете. Его глаза пробежались по моему телу, и он на секунду придвинулся ближе, но затем взял себя в руки.

Он сделал шаг назад, потом еще один.

— Подходит. — Его голос был похож на низкое рычание.

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, о чем он говорит.

Я оглядела себя. Ах, да. Платье.

Я провела руками по расшитому бисером корсету. Платье было прекрасно.

— Да, подходит. Очень красиво для тюремной формы, — сказала я.

Мой наемник просто стоял и молчал. Мне как никогда хотелось узнать, что происходит за его молчаливым фасадом. Я хотела вскрыть его голову и выудить тайные мысли.

Но он, как всегда, ничем себя не выдал.

— Веди себя хорошо до церемонии. Не вздумай испортить платье... предупреждаю, иначе ты выйдешь замуж перед полным залом людей в нижнем белье. — Он направился к двери.

— Я бы не посмела... портить что-то настолько прекрасное. Я бы никогда не смогла уничтожить его, — сказала я, поднимая глаза и встречая взгляд наемника.

Он секунду смотрел на меня, а затем развернулся и вышел.

За его спиной с резким щелчком повернулся замок.

Я нашла в шкафу зеркало в полный рост. Увидев себя в платье с глубоким вырезом в форме сердца, из белого атласа, придающего моей коже особое сияние, я окончательно поняла.

Мне нужно было убираться отсюда. Ранее, в самолете, был момент заблуждения, но он дал мне силы для последней схватки. Я не могла оставаться здесь, со своим наемником, и выходить замуж за какого-то незнакомца. Это был мой последний шанс вырваться на свободу. А как же другие парни... те, что преследуют тебя? Равелли. Другая семья, которую мой отец угрожал сдать.

Сейчас я находилась в Нью-Джерси. Каковы шансы, что они уже нашли меня? Я могла бы как-нибудь затеряться здесь... Нужно было попытаться.

Неважно, какой ценой мне это обойдется, я не собиралась выходить замуж за Джимми Мерзавца Де Луку.

Лучше умереть.

После получаса мучений я расшнуровала корсет, переоделась обратно в одолженную у наемника одежду и легла в постель. Я ждала, пока весь дом уснет. Я лежала полностью одетая — не то чтобы у меня была возможность переодеться — пока старинные часы в коридоре не пробили три часа ночи.

Я встала. Ранее я успела хорошо осмотреть комнату. Единственным вариантом было окно. Я с удивлением обнаружила, что замок легко поддается. Комната была слишком уютной для тюремной камеры, и мне стало ясно, что это скорее гостевая, чем изолятор для заключенных. Я накинула рюкзак на плечо. Пришло время убираться отсюда к чертовой матери.

Я открыла окно и вышла на широкий каменный карниз, который окружал здание со всех сторон. Недалеко от карниза росло дерево. Некоторые широкие ветви были в пределах досягаемости. Оставалось только добраться до них по карнизу.

А затем пробраться через охраняемую территорию и перелезть через укрепленные стены.

Шаг за шагом, сказала я себе. Карниз был крепким. Ночь была холодной, что сильно отличалось от теплых вечеров Лос-Анджелеса. Я медленно продвигалась вдоль стены, сердце билось так сильно, что я чувствовала боль. Я прошла мимо соседнего окна, и в поле зрения показался конец здания. Слава Богу.

Я продолжила двигаться, неуклюже ступая по каменному карнизу, пока не подошла к дереву. Там мне пришлось остановиться, чтобы перевести дух, так как мои руки ужасно дрожали, а тошнота застряла в горле. Но одной мысли о Джимми Де Луке, ожидающем меня в конце прохода, было достаточно, чтобы я собралась с силами.

У меня не было выбора.

Я дотянулась до дерева и легко схватилась за ветку. Когда я поставила на нее одну ногу, вся ветка закачалась. Ладно, возможно, я была немного тяжелее, чем предполагала, но я могла это сделать.

Я перенесла свой вес на дерево и использовала инерцию, чтобы ухватиться за ветку поближе к стволу. Медленно я начала спускаться, ставя ноги только на самые большие ветви, которые могла найти. Когда я приблизилась к земле, то замедлилась — ветки становились все тоньше, и мне приходилось проявлять большую осторожность, чтобы нащупать точку опоры.

К этому моменту я была всего в трех метрах от земли. Я могла просто спрыгнуть. Я стояла лицом к стволу, мои руки вцепились в шероховатую кору, пока я пыталась найти, куда поставить ногу напоследок.

Внезапно моя нога нащупала твердую, но податливую опору. Я издала тихий всхлип облегчения, перенесла ногу на ветку и медленно опустилась. Пальцы стали лихорадочно ерзать по коре в поисках другого выступа, за который можно было бы ухватиться.

— Чуть левее, — подсказал голос снизу.

Я потянулась к ветке слева, медленно осознавая, что только что произошло. Я была так сосредоточена на поиске пути вниз, что забыла о том, что, если меня поймают, все усилия потеряют смысл.

Я взглянула вниз и покачнулась, чуть не упав.

— Осторожнее, синьора Конти, ты же не хочешь споткнуться, упасть и испортить свой важный день завтра, — донесся до меня насмешливый голос наемника.

Блядь, блядь, блядь. Меня поймали.

Я застыла на месте, пока ветка под моей ногой не зашевелилась. Так значит, это была не ветка, а его рука.

— Ладно, я спускаюсь, — пробормотала я и наклонилась.

Ладонь исчезла под моей ногой, и я соскользнула на несколько дюймов, а затем его руки сомкнулись вокруг моего талии.

Я прижалась к нему всем телом, его лицо оказалось прямо на уровне моей груди, а мои ноги болтались в воздухе.

— Опусти меня на землю, — горячо потребовала я. Мне хотелось заплакать. Мой единственный шанс сбежать был упущен. А был ли он вообще? Скорее всего, нет. С тех пор как в моей жизни появился этот мужчина, я оказалась в ловушке. Выхода не было.

По щеке скатилась слеза. После смерти Томмазо я часто плакала, но в последнее время, похоже, установила новый рекорд.

Его пристальный взгляд скользил по моему лицу. Он выглядел менее замкнутым, чем обычно. Может, дело было в позднем часе, но мне показалось, что в его чертах появилась какая-то мягкость. А может, я просто себе это вообразила. Вокруг царила темнота, и лишь тусклый свет луны позволял разглядеть его. До меня донесся легкий аромат чего-то сладкого и дымного. Он был пьян?

— Не плачь, Лалиса.

Его глубокий голос, такой знакомый и в то же время такой другой, снова разбил мне сердце. Чонгук Чон был моей тихой гаванью. Парнем, который ворвался в мою жизнь и изменил ее навсегда. Я никогда не чувствовала себя в большей безопасности, чем рядом с ним, а когда он ушел, то забрал это чувство с собой и больше не возвращал. Но мужчина передо мной не был им. Да, он выглядел так же, говорил так же, но у него не было глаз Чонгук, а самое главное, у него не было его души. Чонгук, которого я знала, никогда бы не стал наемником Ренато Де Санктиса. Даже больше — его sottocapo. Он мог взять легкие деньги и бросить меня, но были границы, которые он бы никогда не переступил.

И все же, несмотря на то, что я знала, что в этом мужчине меньше сострадания, чем в груде камней, я должна была попытаться.

— Отпусти меня, пожалуйста... просто отпусти, — прошептала я.

Он все еще удерживал меня, прижимая к себе. Медленно его руки ослабли — ровно настолько, чтобы я скользнула вниз по его спине. Я ощущала каждую линию его тела.

— Ты мог бы просто отвернуться, сделать вид, что я сбежала... Ренато не стал бы тебя винить.

— Я бы винил себя, когда бы Равелли тебя поймали. А они бы поймали, без сомнения. Сейчас тебя защищаю только я и это место. Без покровительства Де Санктисов ты обречена. Ты бы предпочла смерть мне?

— Но я ведь выхожу замуж не за тебя, верно?

— А если бы это было так? Все равно бы стояла здесь, пытаясь сбежать? — продолжал настаивать он.

Я сменила тактику.

— Я могу позаботиться о себе лучше, чем ты думаешь. Со мной все было бы в порядке.

Он провел большим пальцем по моей губе, ошеломив меня и прервав мои беспокойные слова.

— Все кончено, Лалиса. Спасения нет, ни отсюда, ни от меня. И никогда не было.

В груди поднялся гнев. Меня переполняло чувство гребаной несправедливости. Я приоткрыла губы, когда его палец скользнул мимо и проник внутрь. Он дернулся напротив меня. Я провела языком по кончику его большого пальца, а затем сомкнула вокруг него зубы.

Я сильно укусила его, и кровь наполнила мой рот.

Он просто стоял и терпел. Он не сопротивлялся. Я снова укусила его, провоцируя оттолкнуть меня, но мужчина лишь бесстрастно наблюдал. Непоколебимый. Я попыталась укусить сильнее, но не смогла. Просто не смогла.

Вместо этого отдернула голову, отпуская его палец, и выплюнула на траву полный рот крови.

— Пора спать. — Его голос был тихим. Он взял меня за руку и решительно повел к дому.

— Пожалуйста... просто отпусти меня, — всхлипнула я, окончательно разрыдавшись. Я остановилась и попыталась сесть на траву.

Он поднял меня на руки и продолжил путь, не сбавляя шага.

— Я не смог бы, даже если бы захотел, — безжалостно сказал он мне.

— Полагаю, ты и не хочешь? — произнесла я, сама не понимая зачем. В этом не было смысла. Совсем никакого. Похоже, к этому времени я уже просто стала зависимой от боли и разочарований.

Он молча пронес меня через весь дом и поднялся по лестнице.

Вместо комнаты, в которой я была раньше, он отнес меня в соседнюю и усадил, после чего закрыл дверь на ключ и прислонился к ней.

— Нет, — сказал он.

Я успела забыть, на какой вопрос он отвечал, так много времени прошло.

— Нет, ты не смог бы меня отпустить?

Он оттолкнулся от двери и двинулся в мою сторону.

— Нет, я не хочу.

Я уставилась на него.

— Почему?

Он просто пожал плечами, его бесстрастное лицо ничего не выражало.

— Ты болен, знаешь это? Ты, Ренато и все остальные, с кем вы живете здесь. Вы играете в богов, распоряжаясь судьбами невинных людей...

Я осеклась, когда он внезапно поднял руку — быстрее, чем я успела увернуться. Его пальцы прижались к моим губам.

— Не притворяйся невинным человеком. Ты искушаешь меня доказать тебе обратное, — сказал он мрачным тоном.

Я недоуменно моргнула. Какого дьявола?

— Больше никаких разговоров на сегодня. Ты доказала, что не заслуживаешь доверия, чтобы спать одна, так что теперь... будешь спать со мной.

Мои глаза расширились от тревоги. Он отступил на шаг и опустил руки к краю футболки. В следующее мгновение он уже стянул ее через голову и бросил в кресло в углу.

— С тобой. — Я оглядела комнату. — Это ведь твоя комната, да? Ты поселил меня в комнате рядом с твоей.

— Я подозревал, что ты можешь попытаться сбежать. И не ошибся. — Его губы изогнулись в неожиданной ухмылке.

Я была права — он пил.

— Назови мне хоть одну женщину, которая не попыталась бы сбежать, если бы ей довелось стать невестой Джимми Де Луки! — возмущенно возразила я.

Едва заметная тень улыбки скользнула по лицу наемника, а затем исчезла так внезапно, что я решила, что мне показалось.

— Что ж, теперь, когда ты высказалась за всех женщин мира, пора спать. От завтрашнего дня никуда не деться, Лалиса. Никому из нас.

Я нахмурилась, когда он отступил назад и начал копаться в ящике стола. Он что-то искал.

Затем он повернулся и показал то, что выглядело как обрезок ткани и веревка.

— Лучше бы это было не для меня, — предупредила я, паника подступила к горлу.

Я попятилась, и он последовал за мной.

— Я не могу допустить, чтобы ты пыталась убить меня ночью.

— Я не буду пытаться. Обещаю.

Я добьюсь успеха, — поклялась я.

Он просто покачал головой и двинулся вперед.

То, что произошло дальше, было, мягко говоря, недостойно. Мы боролись, я – с остервенением, он – с большой сдержанностью. У меня не было ни единого шанса помешать ему связать меня, и то, что ему удалось сделать это в течение двух минут, стало настоящим ударом по моему самолюбию. Руки оказались связаны передо мной, а на шею он накинул какой-то обрывок мягкого материала.

Он попытался натянуть ткань мне на рот, чтобы заставить замолчать, но я попятилась, замотав головой.

— Подожди! Подожди... пожалуйста... Прежде чем наступит завтра, мне нужна хоть какая-то поддержка. — Я посмотрела ему прямо в глаза. — Мне страшно.

Он встретил мою панику с невозмутимостью:

— Бояться — нормально. Это умно. Но это ничего не меняет.

Я снова покачала головой, и по моему лицу скатилась слеза.

— Клянусь, я не знаю, что случилось с моей жизнью. Ничего из этого не должно было случиться.

Упала новая слеза.

Он молча наблюдал. Его рука сжалась на боку, словно он боролся за самоконтроль. В конце концов дисциплина победила, и он смотрел, как я плачу, не прикасаясь ко мне.

— Мне знакомо это чувство. — Затем он натянул кляп мне на подбородок и заставил меня замолчать.

Я злобно сверлила его взглядом. Он дернул за петлю из веревки между моими руками. Конечно, он отлично справился с завязками на корсете свадебного платья. Он явно был экспертом по связыванию.

От этой мысли меня бросило в жар, и я еще больше разозлилась на себя. Я явно зациклилась на всякой ерунде — вроде неуместного влечения к моему буквальному похитителю — как на психологическом трюке, чтобы меньше бояться будущего. Таким образом мой мозг пытался защитить себя. Я должна была в это верить, иначе сошла бы с ума.

— Ложись, — резко приказал он, подталкивая меня к огромной кровати.

Я покачала головой и указала на пол.

— Я. Сказал. Ложись. — Он бросил на меня взгляд, от которого любая более здравомыслящая женщина разрыдалась бы. — С меня хватит на сегодня. Перестать испытывать мое терпение.

На что способен этот мужчина, если его стальной контроль даст трещину? Я уперлась пятками и оттолкнулась, когда он попытался потянуть меня.

— Лалиса, — прорычал наемник мне в ухо.

Он поднял меня и отнес к кровати, бросив на матрас с такой силой, что я подпрыгнула. Прежде чем я успела сесть, он оседлал меня, двигаясь со свойственной ему хищной грацией.

Нависнув надо мной, мужчина схватил мои связанные руки и завязал петлю вокруг металлических прутьев изголовья кровати. Я извивалась и выгибалась, дергая бедрами, пытаясь сбросить его с себя. Он возился с веревкой, и наклонился вперед, чтобы дотянуться до изголовья. Его тело полностью прижалось к моему, и мой разум отключился. Вес его тела вдавливал меня в кровать, бедра были на одном уровне с моими, и его запах заполнил все пространство. Если бы я закрыла глаза, то могла бы притвориться, что мне девятнадцать, и я прячу парня в своей комнате, выжидая момента, когда уснет отец, чтобы тайком затащить его к себе в постель. Те украденные ночи с Чонгуком были для меня одновременно самыми счастливыми воспоминаниями и самой глубокой болью. Он научил меня, что значит любить и ненавидеть одновременно. Хотела бы я снова оказаться там, в постели со своим cittaiolo. Единственным мужчиной, которого я когда-либо любила.

Наемник замер, как только мои руки оказались связаны, но не сдвинулся с места. Я все еще пыталась сбросить его: толкалась в него, пытаясь перевернуться на бок, приподнимала и опускала бедра.

Затем я почувствовала его. Он расположился прямо между моих бедер и выше, на лобковой кости. Длинный, твердый и толстый.

Мой наемник возбудился. Он прижал меня к кровати, связал и заткнул рот кляпом, и теперь лежал на мне твердый, слегка покачиваясь. И, черт побери, самолет был не так давно — совсем недостаточно времени прошло, чтобы огонь, который он зажег во мне, успел угаснуть. Желание вспыхнуло с новой силой, разгораясь в моих венах.

Я не знала, что такого было в этом мужчине, что заставляло меня одновременно хотеть причинить ему боль и трахнуть его.

— Достаточно, синьора Конти, — хрипло произнес он.

Мое сердце бешено колотилось. Я нервничала. Я была взволнована. Сегодня ночью я хотела раствориться в других ощущениях — в чем-то, кроме страха и паники. Я хотела быть поглощенной чувствами, настолько сильными, чтобы ни одна другая мысль не смогла пробиться сквозь них.

— Я сказал, достаточно, — прорычал он мне.

Его выдержка подвергалась испытанию. Мужчина был опасно близок к потере контроля, и я хотела это увидеть. Запах дорогого виски обдал мое лицо. Он стянул с меня кляп, и я судорожно вдохнула.

— Ты пьян? — пробормотала я.

— А что? Думаешь воспользоваться мной? — усмехнулся он.

Я снова приподняла бедра, надавливая на его твердый член. Бросая ему вызов.

— Почему ты пил? Топил свои печали?

Я не знала, откуда взялись эти слова, возможно, какая-то инстинктивная часть меня понимала его на примитивном уровне. Он был расстроен, утратил привычный холодный контроль. Держу пари, он ненавидел это. Хорошо.

— Может, я просто начал праздновать раньше времени... пополнение в семье Де Санктис. Невесту Де Луки. Может, внизу у него мальчишник, а я только что получил приватный танец, — пробормотал он, подначивая меня.

Я хмыкнула.

— Конечно. Я видела картонные фигурки, которые с большей вероятностью получат удовольствие от голой женщины, извивающейся на них. Я начинаю думать, что ты ничего не чувствуешь ниже пояса.

— Попробуй шею, — возразил он.

Я проглотила тяжелый комок в горле.

— Логично... как еще можно быть таким бездушным? Ты родился без сердца, или потерял его где-то по пути?

На его сильной челюсти дрогнул мускул. Он опустил лицо ко мне, а одна его рука погрузилась в мои волосы, откидывая назад голову. Его губы коснулись моих.

— Ни то, ни другое. Его забрали, — пробормотал он. — Кое-кто украл его, и так и не вернул.

Его лицо заполнило все мое поле зрения. Я могла видеть только его. В моей крови вспыхнуло что-то темное и извращенное. Это была ревность? К любовнице моего похитителя... Я сошла с ума. Это наконец случилось.

По щеке скатилась слеза, вызванная разочарованием и страхом. С тех пор как все это началось, мои слезы не прекращались. Неужели это было всего чуть больше недели назад? Казалось, прошла целая жизнь.

При виде этой слезы в его глазах промелькнула тень. Затем он наклонил голову и провел губами по моей щеке, стирая ртом следы моего опустошения. Он нежно поцеловал одно веко, затем другое.

— Не плачь, Лалиса. Я, блядь, не могу этого вынести.

А потом он поцеловал меня.

И затем поцеловал снова.

Его язык скользнул вдоль моих губ, проникая внутрь, как только я их раздвинула, и мягко коснулся языка. Жар охватил меня — такой сильный, что казалось, в местах его прикосновений останутся ожоги.

Я выгнулась, пытаясь прижаться к нему всем телом. Вот она, последняя ночь свободы перед тем, как меня выдадут замуж за мерзавца, от которого меня коробит. Я хотела этого мужчину. Того, кто напоминал мне о единственном парне, которого я когда-либо любила. Того, к кому меня тянуло, несмотря ни на что.

— Ты на вкус как ложь... и гребаный рай, — пробормотал он мне в губы и опустился ниже.

— Что ты делаешь? — Я запаниковала. Мои руки были связаны, и я никуда не могла уйти. Как и в самолете, я оказалась в его власти. Волнение наэлектризовало мою кровь.

— На этот раз мне нужно больше... непосредственно из источника.

Его руки зацепились за мои брюки, и он стянул их вниз. Ранее я постирала трусики в раковине в ванной и высушила их феном в комнате. Теперь они проделали тот же путь, что и позаимствованные штаны. Мне следовало бы смутиться, но стыда не было. Второй раз в жизни я выходила замуж за мужчину, которого не любила как любовника. Не имея другого выбора. За Томмазо я вышла от отчаяния, чтобы спасти себя от разбитого сердца, а за Джимми де Луку — по принуждению.

Горячее дыхание наемника обдало бедра, когда он раздвинул мои ноги.

— Блядь. Неужели каждая частичка твоего тела обязательно должна быть такой чертовски красивой? — пожаловался он, вылизывая горячую, влажную полоску между половых губ.

Я вскрикнула. Прикосновение было слишком интимным и неожиданным, ошеломляющим мои чувства. Я одновременно хотела уползти прочь и прижаться к нему. Этот мужчина, этот безжалостный наемник, выворачивал меня наизнанку. Мое сердце, застрявшее в прошлом, не могло примириться с чувствами к тому, кто выглядел как единственный мужчина, которого я когда-либо любила. Мой призрак, обретший плоть, но другой. Холодный, жестокий, и в то же время способный на редкую доброту и заботу. Я не могла понять его.

Но я хотела его. Его рот ласкал мою киску, пока язык настойчиво скользил по клитору. Боже, я хотела его таким. Темным и грязным, стирающим границы между правильным и неправильным.

Только так я могла позволить себе сделать это... все остальное казалось предательством прошлого.

Толстый палец двигался внутри меня, изгибаясь так, что упирался в переднюю стенку, из-за чего мои ноги дрожали.

— Почему ты должна быть такой вкусной и так сладко пахнуть? Амброзия рядом с тобой ничто и это чертовски бесит, — сказал он, проникая пальцами глубже.

Я собиралась кончить ему прямо на лицо, и ничего не могла с этим поделать. Все, что я могла, — смириться, и эта мысль заставляла меня гореть.

Никакого контроля. Никакой ответственности. Никаких решений, которые нужно было бы принимать, и никаких моральных терзаний.

Только свобода и удовольствие, способное воспламенить мою душу.

Я была уже на грани, оргазм надвигался на меня быстрыми темпами. Возможно, из-за того, что прошло слишком много времени с тех пор, как ко мне прикасались таким образом, но я чувствовала, что это нечто большее... это было из-за него. Мужчина, который мог прикоснуться ко мне так, как никто другой.

Я заметалась, сжимая бедрами его голову, и он рассмеялся. Это был приятный звук.

— Вот так, cara, кончи, черт возьми, и дай мне посмотреть на это.

— Аааа! — сдавленный крик вырвался из меня, когда я кончила. Все мое тело напряглось, и волна удовольствия захлестнула меня, нервы покалывало до самых кончиков пальцев.

Его рука двигалась во мне до тех пор, пока я не взмолилась, чтобы он остановился — чувствительность была слишком сильной.

Наемник опустился на колени, расстегнул штаны и достал член. Я уставилась на него. Он был таким толстым и длинным, с выпирающими пульсирующими венами. Мужчина грубо сжал его в кулаке и, нависнув надо мной, стал дрочить.

Его взгляд переместился на мой, и лицо исказилось от удовольствия. Он сильно кончил — все его тело содрогалось, а член извергал длинные белые струи на мою киску. Он тяжело дышал, продолжая гладить себя, пока последние капли спермы не вытекли на меня.

Вздохнув, мой наемник откинулся назад и закрыл глаза.

Сколько нужно выпить такому мужчине, как он, чтобы почувствовать себя пьяным?

Через секунду он переместился к трусикам, которые теперь висели на одной из моих лодыжек. Мужчина помог мне вставить в них другую ногу, а затем медленно натянул их до бедер.

— Поднимись, — приказал он.

— Но... мне нужно вытереться, — заметила я.

Он хмыкнул и покачал головой.

— Нет, не нужно. Ты должна пахнуть мной. Это меньшее, что ты можешь сделать за то, что сводишь меня с гребаного ума.

Я молча приподнялась, а он надел трусики до конца, поверх лужицы спермы на киске, и поправил, зафиксировав их на месте.

Затем провел рукой по материалу спереди, смачивая его насквозь.

— Вот так ты всегда должна ходить, синьора Конти.

Мои щеки запылали. Это было неправильно и испорчено... но мне это нравилось. В его тоне было что-то темное и собственническое, что заставило меня почувствовать себя желанной так, как никто никогда не заставлял меня чувствовать... за исключением моего призрака.

— А теперь спи. Завтра важный день.

Наемник оттолкнулся от кровати и встал. Подойдя к углу, он развернул тонкое одеяло и бросил его на пол, а затем добавил подушку.

Не сказав больше ни слова, он лег, закрыл глаза и уснул.