Миракль

Сейчас крепкая любовь редко кому достаётся.
Будешь ли ты, будешь ли ты той единственной, которую я всегда знал.
Когда я теряю контроль, город начинает вращаться.
Ты единственная, кто знает, как замедлить его.

Будь моей малышкой,
Я присмотрю за тобой.
И я присмотрю за тобой.

Если были сомнения,
То моя любовь как опора,
Это имеет значение,
Она сказала, что уверена.

Это всегда есть и никогда не удержать,
Ты начинаешь чувствовать себя как дома,
Что мое — то твое, чтобы оставить или взять.
Что мое — то твое, чтобы сделать это своим.

The Fray — Look after you

Флешбэк

20 мая, 1859

Мортиша

«Ночная прохлада заглянула в распахнутое окно второго этажа величественного поместья Сальваторе. За ней тянулся душистый аромат сирени вместе с безликой тенью, явившейся в комнату к совсем юной, но уже успевшей расцвести мисс Сальваторе — единственной дочери Джузеппе и Лилит Сальваторе.

Воспитанная, хорошо сложенная и недоступная — оттого, что мужчины ее семьи вились над ней орлами, оберегая от потенциальных ухажеров, — Мортиша Сальваторе многим казалась лакомым кусочком. Заморский гость, с которым она имела честь повстречаться однажды на лесной тропинке, когда на одном из приемов в поместье Локвудов резвилась с детворой, — не остался к ней равнодушен.

Ровно как и она, четырнадцатилетняя мечтательница, грезившая о великой любви, что обычно встречалась в сказках и редко — в современных романах XVIII века. Мортиша влюбилась в него с первого взгляда, оказавшись совершенно очарованной кудрями, отливавшими медью в свете заходящего солнца, небесными глазами, в коих легко было утонуть, позабыв себя, и ямочками на щеках, так шедшими его красивому лику.

— Ты меня похищаешь? — с явственным воодушевлением зашептала Мортиша, накинув на оголенные плечи шаль.

— Разве вы против, юная мисс? Иль станете звать на помощь?

Он улыбнулся, и в тот же миг ее сердце болезненно екнуло в груди.

Мортиша, в два шага влетевшая в мужские объятия, покачала головой. Она было потянулась к гладко выбритой щеке мужчины, как он, подхватив ее, покинул девичью опочивальню. Занавеска, потревоженная порывом ветра, слегка качнулась.

Как и всякий раз, стоило им свидеться, они притаились у поваленного дерева, близ озера. Мортиша, сна у которой не было ни в одном глазу, с замиранием сердца внимала речам тайного любовника, не сводя глаз с горизонта. Время тянулось непростительно быстро, и совсем скоро замаячили золотистые лучи рассвета, покамест не успевшие разогнать темноту ночи.

— Ты сделаешь меня бессмертной? — она порывисто обернулась, возложив ладони на его лицо, исказившееся в гримасе удивления. — Ради Бога, Ник, забери меня с собой... сделай своей королевой теней.Отсылка к книгам «Дневники вампира». Мне ненавистен этот город, та участь, которой желает наградить меня отец...

Мортиша скорбно опустила голову, зная, что в следующее мгновение пальцы Никлауса подхватят ее за подбородок. Так и случилось. Он склонился над ней, силясь заглянуть в ее глаза, полные слез и надежды.

— Ты слишком молода, радость моя... слишком невинна. Я... я не в силах забрать твою душу, обречь ее на вечные муки. — Он улыбнулся ей белозубой улыбкой, на короткий миг коснувшись губами ее щеки. — Не сейчас, но, быть может, гораздо позже мы встретимся вновь.

— Мне стоило родиться раньше, чтобы быть с тобой сейчас, — голос ее задрожал, а ведь она так хотела остаться морально сильной в его глазах. — Забери меня... Забери меня, Ник!

На какое-то время, весьма короткое, Никлаус Майклсон в самом деле задумался. В его взгляде промелькнула искра, погасшая раньше, чем по щеке Мортиши успела скатиться первая слеза.

Приглушенный смешок едва ли потревожил подступающий к лесу рассвет.

— Вздор!

Когда золотистый луч добрался до их босых ног, Клаус подхватил полусонную Мортишу на руки и вернул в ее комнату. Она долго не желала прощаться и даже уговорила его ненадолго остаться, покуда сон не сморил ее окончательно.

На следующую ночь они вновь встретились — на этот раз, чтобы проститься. Клаус не мог подвергать невинную девушку опасности, когда за ним велась охота. И будь он проклят, как сильно желал поддаться искушению и забрать ее с собой, как она того просила.

— Забудь то, что нас связывало. Забудь наши встречи. Забудь меня, — шептал он на прощание, внушая и забирая важную часть ее молодости — первую любовь.

***

13 мая, 2016

Мимолетное воспоминание из прошлого оборвалось в тот момент, когда на светофоре загорелся ярко-зеленый свет, знаменуя собой сигнал к тому, что пора бы и педаль газа в пол вжать. Так Мортиша и поступила, не упустив случая взглянуть в зеркало заднего вида, убедившись в том, что помада на ее губах, к счастью, не смазалась.

Покинув Новый Орлеан, путь она держала в Нью-Йорк, прямиком в медицинский колледж Уэйлл Корнелл. Настало время повидаться с подругой, и Морти не могла упустить сию возможность, пусть за ней и увязался Кай Паркер. Он сидел рядом, на пассажирском сиденье, потягивая клубничный коктейль и не к месту жаловался, мол, уж слишком много сахара для среднего стаканчика.

— Напомни, почему мы выехали в такую рань? Я негодую, знай об этом, — капризно жаловался Кай, натянув солнцезащитные очки на глаза и поудобнее устроившись в мягком пассажирском кресле.

— Не припомню, чтобы я приглашала тебя с собой в поездку. Напомни, когда это было? — Мортиша, не отрывая рук от руля, искоса глянула на друга. — Ты невыносим.

— Это мой талант. И, отвечая на твой вопрос, — он помедлил, выдержав театральную паузу, — ты не успела упросить меня присоединиться к тебе, потому что я тебя опередил — прочитал мысли. Скажу тебе по секрету: бардак у тебя знатный.

Кай ткнул пальцем в висок подруги, едва ощутимо, дабы не отвлечь ее от дороги. Она в ответ закатила глаза, неслышно выругавшись.

— Сомневаюсь, что стала бы тебя упрашивать.

— Почему ты забываешь о том, что сейчас ты — обыкновенный, слабый и ужасно занудный человечишка? Кто, если не я, отведет тебя от опасности, излечит твои раны, поможет ограбить банк, если на безлимитной карте Майклсона закончатся средства? — загибая пальцы, начал перечислять Кай тоном, свойственным занудным профессорам. — Мне стоит напомнить о том, что ты крайне неприветлива к шавкам своего гибрида, отчего не выносишь их компании? Понимаю. Я порицаю рабство в любом его проявлении — если, конечно, оно не играет мне на руку.

Разинув рот, Мортиша диву далась, как много слов полилось из Кая. Хотя чему удивляться, если он почти никогда не затыкался. А как перебрался в Новый Орлеан, так стал бесконечными разговорами сотрясать стены особняка Майклсонов, в котором жил, бед не зная.

— Полегче, я была вампиром свыше века. Может, проявишь хоть немного уважения?

Кай деланно призадумался, ответив:

— Не думаю, Морти. Хотя отдаю тебе должное: заарканить первородного гибрида... м-мм-м, вот это достойно уважения!

Подавив улыбку в правом уголке губ, Мортиша мимолетно взглянула на свое обручальное кольцо, инкрустированное более чем 86 бриллиантами, опоясывавшими один массивный алмаз. Кольцо было создано по эскизу Клауса, три года назад сделавшего ей предложение в Барселоне, на берегу Средиземного моря. Она долго не соглашалась, но вскоре сдалась, потому что любила.

— Я не настолько беспомощна, какой ты меня рисуешь, — хмыкнула Мортиша.

— Сама-то в это веришь?

— Ну...

Мортиша не забыла, как полгода назад приняла лекарство, став человеком. Перед этим ей с Майклсонами пришлось вложить немало сил, чтобы отвоевать Новый Орлеан и вновь стать его теневыми правителями. Так и случилось, правда, крови пролилось немало. И все же все члены многочисленной семьи остались живы. После всего, когда власть вернулась к Майклсонам, Финн отправился в кругосветное путешествие; Элайджа жил на две страны, то расставаясь, то вновь сходясь с Кэтрин Пирс; Ребекка осталась с Клаусом, тайно возобновив отношения с бывшим любовником — Кристианом Локвудом.

Скрывались влюбленные недолго — вскоре Кристиан пришел к Клаусу за благословением и лишь через три долгих года получил одобрение. Клаус считал Кристиана другом, которому доверял, к которому не стеснялся обратиться за помощью, однако ему потребовалось время, чтобы примириться с мыслью о том, что его сестра вновь полюбила. И как он мог ей помешать, когда сам был помолвлен? Единственное, что его смущало, — это то, что Кристиан когда-то был супругом Мортиши. И пусть сейчас они друзья, Клаус оставался верен своей ревности.

А затем, на второй год жизни Мортиши в Новом Орлеане, появилась Фрея — потерянная сестра Майклсонов. Пожалуй, более всех ей был рад Финн, отчетливо помнивший старшую сестру еще в эпоху их человеческой жизни. Фрее пришлось потратить много времени, дабы убедить своих младших братьев и сестру в том, что ей можно доверять и что ей действительно нужна семья — настоящая, крепкая, в меру отчаянная, та, о которой она мечтала веками. Они приняли ее, распахнули объятия, пусть и не сразу, пусть на это ушло достаточно времени и общих потерь.

Было бы неверно не упомянуть об одной особе, которая оказалась под покровительством Мортиши Сальваторе, будущей миссис Майклсон, в первый год ее пребывания в Новом Орлеане. О Давине Клэр, которую Мортиша вместе с Марселем Жерраром спасла от ведьм, погубивших трех невинных девочек четырнадцати лет. Мортиша заботилась о Давине, подарила ей всю свою любовь и внимание, в ответ заслужив ее уважение и привязанность, сродни любви ребенка к матери.

А что до Кола? Его след простыл, когда Майклсоны вернулись в Новый Орлеан. Элайджа поддерживал с ним переписку какое-то время, но совсем скоро ответные письма перестали приходить в его почтовый ящик в Греции. С Деймоном Сальваторе было проще, хотя многие с этим бы не согласились, поскольку жил он под одной крышей с первородной семейкой, придумывая для каждого сомнительные клички с унизительным оттенком.

Убить его Майклсоны не могли, хотя и очень хотели — ведь он был никто иной, как старший брат Мортиши, которая стала частью их семьи. Ребекке с трудом далось принятие бывшей вампирши в семью. Она бы солгала, если бы не призналась себе, что завидует тому, что Мортиша стала человеком. Правда, на условиях Клауса: чтобы вернуться к человеческой жизни, Мортиша была обязана практиковать магию, которая была ей доступна благодаря родству с Сайласом.

Увы, Клаус не учел главного — Мортиша была невероятно посредственной ведьмой, которая за три года в совершенстве овладела лишь одним заклинанием — «Mortem averte». Оно представляло собой защитные чары, оберегающие ведьму, наложившую их на себя, от смерти от рук сверхъестественных существ. То есть, если кто-то попытается вырвать ей сердце или свернет шею — Мортиша вернется к жизни. Однако от болезней и несчастных случаев оберега не было, к величайшему сожалению Клауса, который втайне от жены искал способ продлить годы ее человеческой жизни хотя бы на пару столетий.

«— Я должна была повзрослеть. Увидеть, как растут мои дети, как они становятся добрыми и открытыми миру. Я должна была быть рядом, когда они столкнутся с горем, болью и радостью первой любви. Мой Ники, я знаю, ты хочешь, чтобы я провела с тобой вечность, потому что ты любишь меня... но все, чего я хочу, — вернуть то, чего меня лишили...» — заключив тогдашнего любовника в объятия, шептала Мортиша, в его присутствии прощаясь с вампирской жизнью.

Клаус, как бы ни храбрился, тяжело принял ее выбор — предпочесть вечность человеческой жизни, должной пролететь за миг, — это виделось ему вопиющим безрассудством. Не отчаиваясь, он втайне от невесты искал возможность удержать ее подле себя, но не ценой ее желаний. С Мортишей его дремлющая человечность, скрытая под фасадом королевского властолюбия и безудержного гнева, — просыпалась от тысячелетнего сна. Рядом с ней он вновь становился тем Ником из ее воспоминаний — любящим, уважительным и благородным, насколько это было возможно.

— Как ты думаешь, он жалеет, что отдал мне лекарство? — прикусив уголок нижней губы, Мортиша искоса поглядела на Кая.

Он, удивившись ее прямому вопросу, заерзал на пассажирском сиденье. Очередной коктейль, купленный на заправке с полчаса назад, был им выпит всего за пару минут, — а картонный стаканчик прямо-таки нервировал тем, что пустовал на панели автомобиля.

— Разумеется! Ты человек, и не сегодня, так завтра помрешь от чего угодно. Может, от хвори какой заморской, или кто-то из заклятых друзей твоего благоверного решит мстить. А ты, милашка Морти, — ахиллесова пята Майклсонов. Не то чтобы все они так сильно тобой дорожат, чтобы биться насмерть, — Кай дернул плечами, — но ради Клауса и не на такое пойдут. А он, как известно, любит тебя.

Сглотнув, Мортиша кивнула. Что ей нравилось в Кае, так это его предельная честность. Он никогда не лгал, никогда не приукрашивал реальность, чтобы сгладить неприятные новости. Говорил — пусть и грубо, но честно.

— Я могу открыть секрет, — снова заговорил Кай после долгого молчания.

— Чей секрет?

— Твоего будущего мистера мужа.

Мортиша нахмурилась, переведя взгляд с дорожной пробки на лицо Кая, смеющегося одними глазами. Кивком она потребовала продолжения.

— Я слышал накануне, как он обсуждал со своей красоткой-сестричкой магию странников.

— Ребеккой? — удивилась Мортиша.

Кай закатил глаза, от злости треснув себя ладонью по колену.

— Я ведь сказал — с красоткой. С Фреей! В общем, ставлю твои потерянные клыки на то, что именно так он намерен провести с тобой вечность, — протянул он нараспев. — Да вот беда — ты бездарность.

— Кай...

— Не серчай, Морти, это правда. Твои потуги дотянуться до магии — смехотворны и жалки. Пойми, не дано тебе быть ведьмой или даже чародейкой. Ты пять лет потратила на то, чтобы овладеть одним-единственным заклинанием. Да и то простейшим!

— А то я не знаю!.. — проворчала она, пальцами отбивая ритм по рулю. — Какая из меня ведьма?

— И я о том же! Но Клаусу-то этого не объяснишь... Он, видите ли, верит в тебя. Что это — любовь или безумие гибрида? Хотя, отдай ему должное, план что надо — скакать из тела в тело вечность. Никакого тебе вампирского голода потрошителя и прочих неприятностей.

Мортиша потупила взор. Как бы долго она ни посещала психолога — от мерзкого голоска в своей голове избавиться не сумела. Он был ее продолжением — разбитым, искалеченным. Поэтому она не была уверена в том что сумеет вечность провести без неприятностей, и это не беря в расчет ее родственников по будущему мужу.

— Мне жизни не хватит, чтобы овладеть этой стезей магии. Фрея говорила, что все от того, что у меня слабый магический потенциал, и что колдую я... пытаюсь, не на своей земле. У меня нет связи с магией рода.

Молчание вновь охватило салон машины на какое-то время — достаточное, чтобы подъехать к одному из местных мотелей и не только забронировать два номера, но и разгрузить вещи. В основном те, что принадлежали Мортише, сменившей за два дня наряд раз пять.

— Ты надолго?

Оперевшись рукой о крышу машины, Кай наклонился и, через раскрытое окно, взглянул на Мортишу. Она красной помадой водила по губам, поправляя макияж.

— Навстречу с другом. Ты ведь знаешь.

— Да-да, как забыть... — Он уже собирался уйти, но затем обернулся и нехотя добавил: — Знаю я, как ты можешь овладеть магией странников. Кто тебя обучит... есть на примете одна особа.

— Кто?

Кай усмехнулся и подмигнул.

— Кэтрин.

***

Мортиша вовремя прибыла на встречу с Еленой Гилберт, за пять лет совершенно не изменившейся — по крайней мере, внешне. Напротив, она похорошела: вернулся румянец на щеках и та самая улыбка, что была при ней до превращения в вампира. Обе они — молодые женщины, пережившие боль предательства и потерь, — сумели добиться того, чего желали больше всего на свете: второго шанса.

— Какая ты красавица, — заулыбалась Мортиша, разорвав объятия и оглядев Елену, смущенно заправившую прядь волос за ухо. — Рассказывай, как твои дела?

Расположившись за одним из столиков на террасе кафе, девушки заказали по коктейлю и пустились в долгий разговор. Они встречались каждый год в разных уголках мира, и вот уже пять лет между ними не было неловких пауз. Они делились последними новостями, иногда сплетнями, но чаще интересовались жизнями друг друга.

Потянув коктейль из трубочки, Елена хихикнула и широко улыбнулась. Долгое время не имея возможности толком поговорить по душам с Мортишей, она наконец рассказала обо всем, что произошло с ней за год: о своих успехах на поприще начинающего врача, о недавней выставке Джереми, прошедшей во Флориде, и о Томасе Эвери, которого она встретила не так давно на одной из практик.

Когда Елена говорила о нем, глаза ее наполнялись ни с чем не сравнимым восторгом, который было сложно не заметить.

— Постой... ты влюбилась?

Накрыв лицо ладонями, Елена очаровательно рассмеялась. Смущенная, румяная, она с энтузиазмом ответила на пикантные вопросы Мортиши.

— Мы познакомились здесь. Он уже проходил стажировку, когда я попала на практику. Раньше мы нечасто пересекались. Дело в том, что он не помнит о Мистик Фоллс, и я этому рада — не самые приятные моменты, сама понимаешь. — Набрав полную грудь воздуха, Елена громко выдохнула и снова хихикнула, точно школьница, впервые влюбившаяся. — За последние два года мы стали часто сталкиваться. Как позже выяснилось, он сам искал встречи со мной. И я тоже. Ты знаешь, он совершенно очаровательный: добрый, заботливый, вежливый, умный... настоящий мужчина.

Потягивая вино, Мортиша слушала внимательно, не перебивая. И лишь тогда, когда Елена умолкла, чтобы промочить горло, — она задала вопрос, волнующий ее сильнее прочих:

— Вижу, что ты влюблена. Скажи, какого это любить другого мужчину с лицом твоего бывшего парня?

На мгновение утратив улыбку, Елена с пониманием кивнула. Она понимала интерес Мортиши и не слышала в ее голосе осуждения.

— Наверное, это странно, но Том — совершенно другой. Он похож на Стефана, но когда я смотрю на него, вижу только его, а не тени прошлого. Как знать, быть может, нам было суждено встретиться, влюбиться... — Елена нервно пригладила волосы. — Я благодарна за ту любовь, которую испытала со Стефаном и Деймоном, но Том... он — мой человек. Моя опора, мой тыл, мое сердце. Я уверена, что мы были созданы друг для друга, даже несмотря на магию двойников.

Потянувшись через стол, Мортиша коснулась руки Елены.

— Я понимаю тебя. Надеюсь, ты будешь счастлива.

— Спасибо тебе, — прошептала Елена, а потом заговорила громче: — Как поживает твоя воспитанница?

— У нее переходный возраст, порой бывает сложно. С ведьмами даже сложнее, чем с новообращенными, — она выдохнула, словно пытаясь ослабить груз ответственности на плечах. — Всякое бывает, но я бы ни за что не изменила своего решения. Давина принесла в мою жизнь то, чего мне не хватало, — любовь ребёнка.

Елена кивнула, понимая и поддерживая выбор Мортиши.

— А Клаус? У меня есть подозрение, что он стал... менее зловещим?..

Мортиша, прикрыв ладонью рот, подавила улыбку.

— Он все тот же Клаус. Хотя с заботами семьи у него остается не так много времени на пакости. — Ее улыбка медленно погасла. — Он возится со мной, как с фарфоровой куклой... Знаю, он волнуется и боится за меня, но я чувствую себя запертой в его золотой клетке. Не будем о грустном! Хочешь услышать о Деймоне? Что ж, он так и не сумел поладить с первородной семейкой, хотя и все еще жив. Во всяком случае, был таковым на момент моего отъезда.

— Он счастлив? — робко спросила Елена.

Мортиша нахмурилась, призадумавшись. Прежде, всего-то за пять лет, она не интересовалась душевным состоянием брата — интереса не было.

— Не знаю, мы о таком не говорим. Я думаю, что он все тот же Деймон, просто иногда он становится тихим. Если у него и есть кто-то, то вряд ли это что-то серьезное, скорее интрижка.

— Смерть Стефана сильно его травмировала, — подытожила Елена. — Надеюсь, он когда-нибудь оправится.

Мортиша не ответила, пригубив бокал вина.

Годы, прожитые в Новом Орлеане, промчались со скоростью света, точно неуловимые вспышки, — да только обида ее не улетучилась, не сделалась меньше и не канула в бездну. Даже после принятия лекарства сердце ее оставалось закрытым для старшего брата, как бы он ни пытался прорваться сквозь заслоны боли и сожалений.

Ближе к девяти вечера настал момент прощания. Обменявшись поцелуями в обе щеки, Мортиша и Елена условились непременно свидеться в начале следующего года. А до того момента решили поддерживать общение посредством редких телефонных звонков, к которым Мортиша так и не привыкла, и более частых сообщений.

— Елена, ты готова?

Знакомый голос раздался весьма неожиданно и столь же отчетливо ясно, как смех подростков, занявших соседний столик. Мортиша обернулась, увидев того, с кем встречи не желала — двойника Сайласа — Тома. Под ее пристальным взглядом он смутился, неуютно потоптавшись на месте.

— Добрый вечер, мисс.

Том махнул рукой, не теряя улыбки, пусть и скованной.

— Добрый, — прошептала Мортиша, чувствуя, как щемит сердце.

Качнув головой, Мортиша отогнала наваждение — детское воспоминание, разделенное со Стефаном. Нет, совершенно точно, перед ней стоял не он, не ее младший брат. Том казался столь же добрым и чистым душой, как когда-то и Стефан в эпоху своей человеческой жизни. Да то — мираж.

В свете уличных фонарей не было видно увлажнившихся от боли глаз Мортиши. Иногда, чертовски редко, она тосковала по младшему брату. По тому, каким он был до трагичного 1864-го.

— До встречи, Мортиша! — Елена махнула рукой и вместе с Томом исчезла за первым поворотом.

Кивнув, Мортиша какое-то время постояла посреди дороги, а после, перекинув связку ключей из левой руки в правую, засеменила к машине. Она поспешила вернуться в мотель, где, наверняка, от скуки погибал Кай — пересматривающий все телеканалы и наевшийся до отвала едой из торгового автомата.

Припарковавшись, Мортиша с грациозностью выпорхнула из машины и, подставив лицо вечернему небу, — улыбнулась. Прохладный ветерок чуть потрепал ее длинные волосы. Она коснулась пальцами губ, помня недавний поцелуй Клауса, и заторопилась по каменным ступенькам мотеля.

Опьяненная весельем приятного вечера, Мортиша не заметила ни в кафе на террасе, ни на крыльце мотеля птиц — черных воронов, наблюдавших за ней.