Strangers [Минсоны]

Джисон запомнит тот день навсегда. Такое нельзя просто выкинуть из головы и забыть, как страшный сон.

В тот вечер Джисон и его отец были дома. Никто из жителей деревни не нуждался в их помощи, поэтому мужчины спокойно проводили время с семьей. Юри уже накормила любимых ужином и собиралась было убирать со стола, когда к ним в дверь постучали. Стук был громкий и частый, что говорило о срочности дела. Тэгюн вышел из кухни и отправился проверить, что происходит. А когда вернулся на кухню, то стал собирать свою сумку с настоями и отварами.

-Сын семьи Ким заболел. У него жар, поэтому я пойду осмотрю его и скоро вернусь. Ложитесь спать без меня,- уверенно заявил глава семьи, со всей своей заботой глядя на супругу и сына.

-А можно мне с тобой?- напросился Джисон, вскакивая со своего места, направляясь вслед за отцом,- пожалуйста, пап!

-Хорошо. Если быстро соберешься, то пошли.

Джисону понадобилось всего пару минут на то, чтобы собраться. Они зашли в хижину за другими лекарствами, а потом отправились к семье Ким. Семья была обеспокоена происходящим и поэтому с нетерпением ждала появление лекаря. Тэгюн сразу же отправился к совсем юному парню, а Джисон взял свою тетрадь и карандаш и принялся записывать все то, что говорит ему отец. Ким Уёну было не больше шестнадцати лет, но из-за болезни он выглядел так, словно ему все пятьдесят. Мутный взгляд, лопнувшие капилляры в глазах и вся кожа была бледной в странных синеватых пятнах. Джисон быстро записывал все, что видел, одновременно прикидывая в голове варианты событий того, чем же именно заболел Уён. Юноша не мог даже говорить из-за лихорадки, он бредил, а еще периодически вскакивал с постели и пытался сбежать из комнаты.

-Тут все сложнее, чем я предполагал. На простуду не похоже,- тихонько говорил Тэгюн, начиная обтирать Уёна уксусом,- жар сильный, поэтому придется нам с тобой поработать. Хорошо, что ты пошел со мной.

-Чем он болен?- поинтересовался глава семейства Ким, глядя на лекаря с надеждой,- он же поправится, да?

-Если честно, я не знаю точно, что это. Но сделаю все возможное, чтобы вылечить его,- Тэгюн никогда не врал односельчанам на счет здоровья своих пациентов, даже если знал, что правда может быть очень болезненной.

Когда родители Уёна были отправлены отдыхать, а Тэгюн и Джисон остались наблюдать за больным, старший еще раз начал осматривать Уёна. Парень стонал и крутился на постели из стороны в сторону.

-Очень похоже на одну старую болезнь. Но я не уверен, что это она. Скверны не было уже очень много лет,- Тэгюн устало сел рядом с сыном и стал еще раз перечитывать записи в тетради сына,- ну точно, все симптомы сходятся.

-Скверна?- удивленно переспросил Джисон, впервые видя отца в таком обеспокоенном состоянии,- я никогда не слышал о ней.

-Конечно ты о ней не слышал. Я же не даю тебе свою книжку,- по-доброму улыбнулся старший, слегка потрепав сына по мягким белым волосам,- очень страшная болезнь. Сначала тело покрывается синими пятнами, потом они начинают расти, как шишки и потом на них появляются язвы. Все это сопровождается лихорадкой, бредом и агрессией. Настои и отвары тут не помогают и чаще всего люди умирают.

-И даже облегчить нечем их страдания?- удивленно прошептал Джисон, чувствуя, как у него по коже пробежали мурашки, а на глаза стали наворачиваться слезы.

-Можно давать маковое молоко, чтобы облегчить боль, но и оно не будет действовать долго. Так что пока что мы беспомощны,- Тэгюн снова устало вздохнул и принялся менять влажное полотенце на голове Уёна,- бедный мальчик. Где же его угораздило подцепить эту заразу? Думаю, что нужно сказать его родителям. Хорошо уже ничего не будет.

Джисон не нашел, что ответить. Он просто наблюдал за отцом и думал. От осознания того, что юношу уже не спасти, по коже пробегали мурашки, а на глазах наворачивались слезы. Тэгюн брал несколько десятков минут перерыва, чтобы приготовить настой, а потом снова принимался обтирать Уёна уксусом и накладывать холодный компресс на голову.

Ближе к утру Джисон все же заснул сидя на табуретке, держа в руках свою тетрадь и карандаш. Тэгюн же не мог оставить Уёна без присмотра и поэтому всю ночь напролет следил за состоянием ребенка. Когда первые лучи озарили комнату, Тэгюн стал внимательно рассматривать синие пятна на теле Уёна. Они стали бугристыми, а кое-где уже даже были видны кроваво-черные пузыри. Джисон от увиденного едва мог сдержать рвотные позывы, а Тэгюн оставался с невозмутимым лицом, когда обрабатывал волдыри.

-Как ты и говорил,- тихонечко заметил Джисон, принося отцу таз с чистой водой,- его так и лихорадит, да?

-Да. Он начал бредить. И я не знаю, стоит ли ему давать маковое молоко сейчас или подождать еще немного,- Тэгюн совсем не брезговал советоваться с сыном, даже несмотря на то, что тот был молод и не так опытен.

-Давай сейчас дадим. Если дальше будет хуже, то действие мака начнется быстрее... разве нет совсем ничего, что мы могли бы ему дать? Например, поить ромашкой или сороканедужницей?

-Джисон, ты же и сам понимаешь, что на одной ромашке далеко не уехать и быстро не избавишься от болезни. Эти травы не настолько сильные, как нам хотелось бы. И справиться со скверной, они, увы, не в состоянии.

Джисон намеревался еще было предложить отцу варианты лечения, но Уён вдруг вскочил с постели и, перевернув таз с водой, хотел убежать из комнаты. При этом он издавал какие-то странные звуки, напоминающие то ли стоны, то ли хрипы. Хан младший поймал его на выходе и осторожно развернул в сторону кровати. Но не касаться кожи и волдырей не получалось, поэтому через несколько мгновений Уён громко закричал от боли и повалился на пол, начиная биться в истерике. Юноша делал себе еще больнее тем, что бился об пол, но успокоить его не могли. Уён невольно сдирал о пол бугры с кровью и она, бурля и шипя, выплескивалась наружу, пачкая все вокруг. Джисон стоял как истукан, и впервые в жизни не знал, что ему делать. Юноше хотелось помочь, но Тэгюн не подпускал сына близко к зараженному.

-Не подходи слишком близко. У меня есть подозрения, что скверна может передаваться по воздуху.

-Лучше бы ты был неправ.