Завоевательные войны

КЕЙТЛИН

В комнату врывается порыв холодного ночного воздуха. На кровати Кейтлин натягивает меха до подбородка. Нед глубоко вдыхает, вдыхая холод в легкие, глядя в темноту. Он был погружен в свои мысли с тех пор, как пошел поговорить с Недом и Бендженом, он знал, что что-то не так, даже если он не говорил жене, она могла прочитать это по его лицу. Нед поворачивается к ней лицом.

«Я откажу ему», - сказал Нед с ложной убежденностью.

Кейтилин знала, что это было больше для нее, чем для него, он принял эту работу в тот момент, когда король предложил ему ее. Он был взволнован, не было бы причин так волноваться, если бы он не сказал «да» и не вскоре после того, как он получил плохие новости, должно быть, что-то происходило, но что.

«Ты не можешь. Ты не должен», - отчаянно проговорила Кейтилин.

Она поклялась, что у нее было такое же обращение с Брэндоном, и посмотрите, как это обернулось, он все еще мертв, а его отец был убит, пытаясь спасти не одного, а двух своих детей. Убит монстром и нигде Нед лежал, пытаясь сделать то же самое, отправляясь на юг, чтобы помочь королю, которого он не должен был. Но она знала, что если он был здесь, и Нед был готов уйти без особого труда ради битвы, то это должно было быть что-то важное.

Тем не менее, это не означало, что Нед не собирался притворяться, что хочет остаться.

«Ты сам сказал, что я могу сказать ему «нет». Я северянин. Я принадлежу этому месту, а не к югу, в этом крысином гнезде, которое они называют столицей». Нед заговорил, и на этот раз он, казалось, говорил серьезно.

Но даже тогда Кейтилин могла видеть внутреннюю борьбу, которая происходила в их сознании, и которую она научилась любить. Происходило больше, чем любой из них был готов признать, иначе зачем бы он сделал Бенджена временным Хранителем Севера вместо себя, забрав их дочерей и сына на юг.

Зачем еще ему было хотеть, чтобы жена была рядом с ним, если не для чего-то важного?

«Он сделает нашу дочь королевой», - произнесла Кейтилин мягким голосом.

При этом его лицо потемнело, словно эта мысль встревожила его; все знали, что он был обаятельным и галантным человеком, но это не меняло того факта, что он ненавидел Ланнистеров - они были одной из причин, по которым их семья испытывала столько страданий на протяжении многих лет.

Нед отворачивается, снова лицом к темноте. Она смягчается и собирается пойти к нему, когда раздается громкий стук в дверь.

«Я приказал не беспокоить меня». Голос Неда был лошадиным, и Кейтилин не могла различить эмоции.

С другой стороны двери ответил часовой.

«Это мейстер Лювин, милорд. Он настаивает», - раздался напряженный и напряженный голос.

Нед надевает на себя тяжелую мантию, зная, что хозяин не из тех, кто склонен к безрассудству и чрезмерному волнению, поэтому он тяжело и подавленно дышит.

«Пригласите его», - произнес Нед убийственным голосом.

Дверь открывается, и входит мейстер Лювин. Он ждет, пока дверь за ним закроется, прежде чем заговорить.

«Мой господин, простите, что потревожил ваш покой. Мне оставили сообщение», - сказал Лювин, пока двое других одевались.

Кейтилин чувствовала напряжение, повисшее в воздухе, когда в воздухе начала висеть полная неразбериха; Нед казался на грани, и каждое сообщение казалось странным, словно он ждал, что вот-вот что-то выпадет.

«Оставлен? Кем?» - Нед, казалось, был искренне сбит с толку.

«Никакого посланника не было, мой господин. Только резная деревянная шкатулка, оставленная на столе в моей обсерватории, пока я спал. Она была спрятана в фальшивом дне». Старший мужчина говорил холодным голосом.

Мейстер Лювин вытаскивает из свободных рукавов туго скрученную бумагу. Нед протягивает руку, ожидая получить сообщение, заставляя жену сидеть на заднем плане, пока мужчины занимались своими делами. Но как раз в тот момент, когда Нед собирался принять сообщение, его тело начало наполнять напряжение, что-то было не так.

«Тогда дай мне это», - с тревожной энергией сказал Нед, закрывая свое тело.

«Тысяча извинений, мой господин. Послание предназначено только для глаз леди Кейтилин», - ровным голосом произнес Лювин.

Нед не привык, чтобы ему отказывали люди ниже ранга короля, поэтому это было для него новым и поразительным событием, но он знал, что это были странные времена. Он на секунду задумался о старике и отступил в сторону, позволив мейстеру Лювину положить бумагу на ночной столик. Лювин кланяется и начинает отступать.

«Останься», - проговорил Нед стальным голосом.

Они никому не доверяли больше, чем старшему человеку, стоявшему перед ними; он обладал большой проницательностью и был связан с ними долгом; люди из цепи относились к своим клятвам серьезно, по крайней мере, этот мейстер.

Кейтилин смотрит на синюю восковую печать с луной и соколом на бумаге с дурным предчувствием; они ничего не слышали от ее сестры с тех пор, как несколько лун назад умер лорд. Поэтому было странно, что они отправили сообщение сейчас. Мог ли Роберт последовать за своим отцом в раннюю могилу? Тревога и опасения начали заполнять ее разум, когда она заговорила несколько дрожащим голосом.

«Это от сестры. Что-то не так. Зачем ей скрывать письмо? Говорят, она покинула столицу сразу после его смерти...» Ее голос звучал нерешительно, она не знала, что сказать.

«Открой», - торопливо сказал Нед.

Кейтилин знала, что что бы это письмо ни говорило, оно как-то связано с тем, о чем Бенджен и Нед говорили с королем. Кейтилин ломает печать. Ее глаза скользят по словам. На мгновение она смущена - затем улыбка мелькает на ее губах.

«Она не рисковала. Когда мы были девочками, у нас был свой язык», - гордо говорила Кейтилин.

Но она понятия не имела, насколько на самом деле потеряна ее сестра и что она делала до того, как отправила это письмо.

«Ты все еще можешь это прочитать?» - проговорил Нед, присев на краешек сиденья.

Кейтилин не понимала, что заставило ее мужа сегодня так нервничать.

«Да...» Ее улыбка исчезает по мере чтения.

Кейтлин заворачивается в одну из кроватных шкур и подкладывает подушки к очагу. Она бросает бумагу в огонь и следит, чтобы она сгорела. Хотя слова на бумаге преследовали ее.

«Она говорит, что Джон Аррен был убит. Таргариенами. Как это возможно, если единственные двое оставшихся Таргариенов - дети? Лиза продолжает говорить, что они убили его, чтобы посеять семена инакомыслия в южной политике». Смущение заставило Кейтилин резко поднять голову.

Когда она посмотрела на старого мейстера, она увидела, как его брови начали хмуриться, а на лбу начали образовываться морщины, поскольку его большой палец был звеном в цепи, которую, как она слышала, он сказал Робу, было драконьим стеклом. Доказательством того, что он овладел мистическими искусствами, было то, что не было ничего более магического, чем Таргариены.

Таргариены прошлого были наездниками на драконах, но эти Таргариены были не более чем детьми, представляющими реальную угрозу короне. По крайней мере, так она думала, пока не повернулась, чтобы посмотреть на своего мужа, на лице которого отражалось это опасное чувство ярости. Он широкими шагами подошел к окну.

Что-то предвещало в выражении его лица, что заставило Кейтилин подумать, что он что-то знает, ее разум закружился, ее сестра могла измениться за эти годы, но она не была безумной, она знала разницу между своим безумием и надежностью. Если она сказала, что Таргариены сделали это, то она должна была говорить правду.

«Это безумие, не так ли? Что Бурерожденному Младенцу и нищему принцу нужно от Джона Аррена?» На ее лице отражается замешательство.

Волна искажения затопила ее грудь, когда тело Неда начало напрягаться, он медленно повернулся, бросив на свою рыжеволосую жену и пожилого мужчину оценивающий взгляд, прежде чем тяжело вздохнуть.

«Они не единственные Таргариены, Роберт не просто пришел сюда, чтобы просить меня стать его десницей, оказывается, Рейегар выжил, сир Мартелл занял его место, он действительно жив и скрывается, даже сейчас, когда мы разговариваем, он идет на восток в поисках своих братьев и сестер», - сказал Нед с тревогой в голосе.

Мысли Кэт кружились, пока она пыталась дышать, рухнув в кресло у огня, слушая тихие хлопки и скрипы дерева о пламя. Надеясь, что ровные хлопки позволят ее сердцу замедлиться, а ее разуму успеть справиться с новостями. Вот почему он собирался отправиться на юг, почему он хотел взять девочек и ее в столицу с Браном?

Ее разум не мог справиться с отвисшей челюстью и трясущимся взад-вперед голосом мейстера Лювина.

«Вот почему вы оставляете Бенджена во главе Винтерфелла, Робб всего лишь мальчик и не имеет боевого опыта. Если они действительно придут на запад, вам нужен Винтерфелл в надежных руках. Нет рук лучше Бенджена. Он ежедневно сражается с Железнорожденными, несколько южных хакеров, которые следуют за опальным принцем, не будут для него серьезной угрозой», - ровным голосом говорил мейстер Лювин.

В тот момент, когда он заговорил, Кэт резко подняла голову, глядя на мужчину, которому, как она думала, она могла доверять, мужчину, которого, как она думала, она любила всем сердцем. Почему он не доверил ей эту информацию, пока у него не осталось выбора?

Кэт тяжело вздохнула и покачала головой. Она знала, что им придется рассказать королю эту новость, которая изменит весь облик Запада. Они пытаются сохранить ее в тайне, хотя она и могла это понять, но это не избавляло от боли, что муж не доверял ей эту информацию.

«Да, присутствие Старков в нескольких местах обеспечивает безопасность Севера в грядущей войне, Робб остается здесь с Бендженом и учится всему, чему может, у своего дяди. Бран научится быть рыцарем на юге, Санса станет королевой, если мы это позволим, и хотя сейчас это может быть хорошо, если мы проиграем эту войну, то ее убьют вместе с остальной королевской семьей. Пока мы не будем уверены, что сможем выиграть битву, я не хотел отдавать ее им, не говоря уже о Ланнистерах, но теперь, похоже, у нас нет выбора. Что касается Арьи, ей нужно вырасти при дворе, нам понадобится благосклонность других лордов, если Таргариены вернутся. Нам понадобятся все союзники, которых мы сможем получить; Роберт не хочет, чтобы кто-то знал, что ему не нужно знать, но теперь, когда вы это знаете, нам нужно будет соответствующим образом спланировать свои действия. Роберт должен знать об этом. Мейстер Лювин, пожалуйста, иди и разбуди короля». Нед говорил с леденящей тишиной.

Кейтилин не знала, что сказать. Она могла только смотреть, как Лювин уходит, когда солдатская персона овладевает ее мужем; он не был тем теплым и добрым человеком, которого она знала. Вместо этого он был отстраненным и расчетливым, как будто единственное, о чем она могла думать, это то, что они могут пойти на войну. Смятение затопило ее разум, когда она подумала о Риконе; он даже не думал и не планировал ничего, что касалось Рикона.

«А как же Рикон?» - в голосе Кэт послышалось замешательство.

Она была почти в ужасе от того, что он мог или не мог запланировать, если у него было что-то запланированное для их младшего сына, то она бы его потеряла. Но если у Неда не было плана, значило ли это, что Нед так мало думал об их сыне, что у него даже не было плана для их сына, как будто он не стоил того времени, которое требовалось, чтобы думать о нем.

Хотя, когда она посмотрела на мужа, она пожалела, что задала этот вопрос. На его лице отразилась смесь беспокойства и сомнения, когда он посмотрел на жену. Его дымчато-серые глаза начали смягчаться до мягкого дымчато-серого цвета, наполненного жалостью. Он знал, что она чувствовала по отношению к своим младшим двум детям.

«Он отправится на юг, чтобы провести время со своей тетей и кузеном в Долине, как только драконы умрут, Долина снова станет неприступной, и станет для него самым безопасным местом, он научится сражаться у рыцарей, у которых когда-то учился я. Он будет в безопасности и вырастет сильным, я хочу, чтобы ты поехала на юг со мной. Мне понадобится твой совет. Ты понадобишься младшим детям. Если ты так захочешь, ты можешь разделить свое время между Долиной и Королевскими землями, я не буду возражать», - сказал Нед.

Каждое слово, слетавшее с его губ, наваливало на нее скорбь, словно гора, которой она не могла дышать, не говоря уже о том, чтобы мыслить здраво. Но что насчет Робба, он должен был жить здесь, на Севере, один с дядей и тетей, которая была ближе к его возрасту, чем его дяди.

Она не могла даже сформулировать ни слова, и все, о чем она могла думать, было то, что ей нужно было не только поговорить с королем, но и разобраться с этим, вдобавок к ссоре с мужем.

«Это еще не конец», - презрительно усмехнулась Кейтилин, пока они оба смотрели в пламя.

Они молча ждали, когда король и королева проберутся в свой солярий, где наверняка начнут яростную схватку.

СЕРСЕЯ

Это началось как мягкий гул, словно палец нежно провел по деревянной двери, затем это был громовой звук, который сотряс дверь и вырвал короля и королеву из кровати. Глаза Серсеи резко поднялись. На Севере все было холодно и медленно, поэтому она знала, что они не будут стучать в дверь, если только это не что-то важное.

Сначала ее тело затопила ярость, когда она перевела взгляд, отвращение притупило ее ярость, когда она посмотрела на толстого пьяного дурака, который медленно шевелился рядом с ней. На этот раз его лицо не было ярким от ярости ни от выпивки, ни от ярости. Он выглядел почти безмятежным, когда его яркий черный медведь приветствовал ее. Она почти вспоминает, почему она любила его с самого начала, а затем вспоминает свою первую брачную ночь.

Шепот Лианны преследовал ее и по сей день, презрительная усмешка сорвалась с ее губ, когда она медленно начала сбрасывать ноги с кровати. Дрожь пробежала по ее позвоночнику, когда ее меха соскользнули с плеча, а ноги повисли на ледяном деревянном полу. Мурашки побежали по ее бледной белоснежной коже, когда ее золотистые кудри струились по спине. Даря ей немного тепла, пока он изо всех сил пытался держать ее глаза открытыми.

Громкий стук продолжался, не прекращаясь, пока король не был вынужден проснуться, он застонал от возмущения, медленно выкатываясь из кровати и толстый, совсем не похожий на того, кем он был раньше. В их более молодом возрасте он спрыгивал с кровати после пьяного погружения в секс со шлюхами со всего королевства.

Она начала подниматься с кровати, направляясь к двери, шаркая от ярости, напрягая каждый мускул в своем теле, когда он с грохотом открыл дверь. Серсея была потрясена, увидев, что это был ее брат, его золотистые волосы были взъерошены, как будто его пальцы пробегали по ним. В его изумрудных глазах было чувство голода, когда он злобно посмотрел на короля, которого так ненавидел.

Позади него отдыхал старик с бледно-голубыми глазами, который отвел взгляд, заметив, что королева ведет себя непристойно; только тогда он заговорил.

«Ваша светлость, есть новости от леди Аррен, похоже, есть какие-то срочные сведения, о которых вам необходимо знать», - пожилой мужчина заговорил торопливым голосом.

В воздухе витала опасная энергия.

«Что бы это могло быть? Не говорите мне, что Джон Аррен рассказал им правду о детях», - подумала Серсея.

Паника закралась в ее сердце, когда она нежно положила руку на землю, оттянув мех сбоку от себя и накинув его на изящное плечо, стараясь изо всех сил слушать, но не создавая впечатления, что она подслушивает.

Роберт издал возмущенный рев, говоря: «Что может быть настолько важным, что Нед разбудил меня ото сна?»

Серсея закатила глаза, так что север настолько скучен, что они склонны слишком остро реагировать, когда случается что-то новое, Серсея поднялась, накинув красные шелка, прежде чем сбросить гладкий белый мех обратно на плечо, когда она посмотрела на старшего мужчину. Он больше не отводит взгляд теперь, когда она одета. Она могла видеть панику и срочность в его глазах; он знал правду, но почему Нед предал их таким образом.

Если она и могла что-то сказать о Неде и его выводке, так это то, что они ценили свою честь в отличие от безжалостных короля и королев Зимы.

- Лорд Старк и леди Старк получили письмо, касающееся Таргариенов, - торопливо заговорил Лювин.

В ту минуту, когда он упомянул Таргариенов, в воздухе что-то изменилось, и убийственная ярость затопила лицо Робертса, когда его лицо стало ярко-красным. Он был возмущен тем, что его верный брат предал его, поэтому вместо этого он поспешил одеться, и прежде чем они успели опомниться, они уже шли с личным солярием Старков.

Они ожидали услышать крики и вопли, как будто двое Старков будут спорить о лжи, которую им рассказал Нед, но когда они вошли в комнату, наступила тишина, которая заставила Серсею ухмыльнуться. Она, как и ее глупый муж, была возмущена тем, что Нед предал их так быстро и легко. Однако когда они вошли в комнату, над потрескивающим огнем горела бумага.

Хотя Серсея могла видеть, как ястреб и полумесяц горят, когда она покосилась на бумагу, сейчас больше, чем когда-либо, ее тело наполняла тревога. Джон Аррен, хитрый простак, был ангелом Таргариенов, просто еще одним способом сбить ее с ее игры. По крайней мере, так она думала, пока Роберт не издал рев.

«Нужно тебя обмануть, о чем ты думаешь!!!» - взревел Роберт с ненавистью.

Нед, с другой стороны, даже не взглянул на него второй раз, когда он посмотрел на свою жену, опасный взгляд промелькнул на ее лице, когда она посмотрела на него, как будто говоря: не смей винить меня за это. Вместо этого она повернулась, чтобы посмотреть на своего короля, немного страха наполнило ее речно-голубые глаза, когда она посмотрела и увидела ярко-красную ярость на его лице.

«У него не было выбора; я получила письмо от сестры, то самое, что вы могли заметить горящим в огненной яме. Она написала его кодом, который мы придумали в детстве, она говорит, что Таргариены отравили Джона Аррена; они хотели посеять семена обмана между королевствами. Только после того, как я узнала о Таргариенах, он рассказал мне об этом». Кейтилин говорила голосом, не отступая от сути.

На лице Роберта был этот опасный взгляд, и жажда крови затопила его лицо, когда его глаза потемнели, и буря начала назревать в его кобальтово-голубых глазах. Его мускулы начали напрягаться, когда рычание зверя сорвалось с его губ.

Его мысли закружились, и Нед быстро заговорил, чтобы успокоить их обоих: «Я приму твою сделку как руку. Санса выйдет замуж за Джоффри, когда получит кровь своей луны. Север и Юг объединятся и убьют этих Таргариенов. Мало того, что он вверг это королевство в войну и убил всех, кого мы любили когда-то, теперь он по-настоящему заплатит».

В тот момент, когда он заговорил с Робертом, победно заревев, это было лучшей новостью, которую они слышали, Серсея хитро улыбнулась, они наконец-то получат свои руки на Севере, обширные земли, которые созрели для освоения и полей. Неиспользованные умы угля, оникса, может быть, даже алмаза, спрятанные в этой нетронутой замерзшей земле. Все это будет их.

Серсею переполняло чувство голода, пока Роберт говорил, ни разу не обернувшись, чтобы увидеть опасный взгляд в изумрудных глазах коварного Ланнистера.

«Мы отдохнем несколько дней, а затем отправимся на юг, чтобы начать наши планы. Бенджен будет лордом Винтерфелла, пока не решит, что Робб готов, грядет война, и мы не можем позволить зеленым парням проиграть эту войну. Мы не можем позволить Таргариенам и дальше править нами. У них больше нет драконов, и нам нет причин преклонять колени», - Роберт говорил таким уверенным голосом.

Но он не мог знать, что в игре шесть драконьих яиц и мстительные Таргариены в кулисах. Это была бы не простая битва, не с Блэкфайром, спрятанным в кулисах, и Королевством на грани открытого восстания.

Находясь на Севере, Старки и Баратеоны никогда не задаются вопросом, что делали Мартеллы на юге.

ДОРАН

В свои пятьдесят с небольшим Доран - осторожный, задумчивый и тонкий человек, поэтому он колебался, когда его брат пришел к нему с планами возвыситься. Он склонен долго думать о стоящих перед ним вопросах, взвешивая каждое слово и каждое действие. Это было видно сейчас, когда он устало потирал подбородок, не уверенный, что думать или что говорить.

У Дорана тяжелая форма подагры, из-за которой он недавно не мог ходить, вместо того чтобы полагаться на кресло-коляску или паланкин, чтобы передвигаться. Он выглядит намного старше, чем есть на самом деле. Его тело мягкое и бесформенное, а подагра распухла и покраснела на суставах коленей, пальцев ног и рук.

Именно из-за этой подагры многие люди в Дорне считают его слабым и глупым, чтобы преклоняться перед человеком, который не только убил его сестру и изнасиловал ее, но и убил их детей. Было бы просто отправить их жить в Дорн до конца их дней. Или выдать принцессу замуж за их сына, но вместо того, чтобы подумать о будущем, они убили детей. Теперь, 14 лет спустя, когда они все еще ничего не сделали, чтобы остановить их или отомстить им, он знал, что его люди смотрят на него свысока.

Хотя его знаменосцы могут считать его слабым, Доран годами был сосредоточен на мести за убийство своей сестры Элии и ее двух маленьких детей во время разграбления Королевской Гавани во время восстания Роберта. Но он планировал всегда выдавать Арианну за Визериса, а Квентина за Дейенерис. Но этот план, который они предлагают, будет другим, Мартеллы и Таргариены были союзниками с тех пор, как поженились, и это не собиралось меняться сейчас

Доран был воспитан в одиночестве, но он питал глубокую привязанность к своей сестре, которая любила Рейегара без какой-либо вины и имела хорошие отношения с его младшим братом. Но он не предал бы Таргариенов, которые были семьей по закону.

«Брат, ты бы просто выслушал его», - задумчиво проговорил Оберин.

Он сжал переносицу, и ярость затопила его грудь, когда он покосился на своего старшего брата. Он думал, что тот будет более готов принять это, но Доран покосился на своего младшего брата. Интересно, поддастся ли он на эту чушь или все это действительно правда.

Варис стоял твердо, пока он скучал, соответственно игнорируя болезненные суставы человека, который был лордом Солнечного Копья. Они были ужасным и отвратительным зрелищем, поэтому его было легко игнорировать, когда он смотрел в темные обсидиановые глаза Лорда Солнечного Копья, он говорил твердо и правдиво.

«То, что я говорю, правда, у меня нет причин лгать, Артур знал, что Рейегар не выберется с поля битвы; он знал, что он не настоящий воин, великий лидер, конечно. Он имел ауру, которая вдохновляла людей, но он знал, что он не воин. Поэтому он заставил твоего дядю одеться как король и увез его вместе с женой», - холодно сказал Варис.

Внезапно надежда затрепетала в груди Дорана, когда он сказал своей жене, что надеется, что это могла быть его сестра, хотя у него не было причин так думать. Оберин не мог не пожалеть своего старшего брата, потому что он подумал то же самое, когда впервые услышал слово «жена», но, как и Оберин, Доран вскоре узнал правду.

«Королева Лианна, он женился на ней тайно, мятеж был ложью, никакого изнасилования не было, они женаты счастливо, у них трое детей, у них даже хватило наглости назвать своего сына Эйгоном», - говорил Оберин с ядовитой ненавистью.

В тот момент, когда он что-то сказал на Доране, он стал холодным и опасным, он выглядел возмущенным, его глаза загорелись, а брови нахмурились. Арианна и королева все еще могли выйти замуж за брата и сестру Таргариенов и начать борьбу против своего старшего брата, если понадобится. Эта мысль снова и снова крутилась в его голове, он не был уверен, что думать.

Но как раз когда он думал, что все спланировал, Варис заговорил ровным голосом: «Я знаю, о чем ты думаешь: ты встанешь на сторону младшего брата и начнешь атаку на Рейегара и его детей. Даже сейчас они объединяются с младшими Таргариенами и планируют свои следующие шаги». Голос Вариса был почти веселым, как будто он наслаждался новостями.

Доран скорбно потер челюсть, когда он перекатился к окну в Солнечном Копье, выглядывая наружу, чтобы увидеть своего самого верного союзника. Арео. Арео широкоплечий с белыми волосами. Он носит длинный топор с древком длиной шесть футов. Доран доверял ему все, но мог ли он доверить ему эту новость, распространится ли она по королевствам, им нужен был элемент неожиданности, которого они жаждали.

«Мы даем вам лучший выбор - Мейегора Блэкфайра под видом Эйгона Таргариена, вашего мертвого племянника, рядом с которым был Джон. Лорд Гриффин-Рост не знает, что Рейегар жив, не говоря уже о том, чтобы искать его. Мы хорошо поработали, изолировав его», - Варис говорил ровным голосом.

Доран оглянулся, наблюдая, как его темные глаза начали мерцать озорным блеском, когда его лысая голова сияла в утреннем свете, его шелковые одежды приветствовали лорда, когда Доран посмотрел на Оберина. Он знал, что его младший брат хотел справедливости для своей милой сестры. Они росли вместе, поэтому для них это было гораздо более личным.

«Они убили ее, разрезали пополам, но не перед этим изнасиловали, это была гора, конечно, но этого бы не случилось, если бы не Рейегар. Он выбрал любовь вместо долга, и наши племянница и племянник были убиты за это. Он даже не оглянулся; он продолжил идти, забрал свою жену и ребенка и бросил свою первую семью умирать. Он должен был знать, что случится с ними, когда он уйдет. Он мог отправить их на Драконий Камень, чтобы они сбежали со своими братьями и сестрами, но они этого не сделали, вместо этого он бросил их умирать. Теперь его братья и сестры вернулись, и они собираются отправиться на запад, брат. Это никогда не будет таким же, как когда Баратеон послал кого-то убить меня, а здесь стоит Варис, давая нам выход. Мейегор. Дай мне время добраться до востока, встретиться с этим мальчиком и посмотреть, что можно увидеть. Ты знаешь, я не поведу нас неправильно. Не сейчас, когда справедливость висит на волоске», - сказал Оберин командным голосом.

Хотя Доран видел отчаяние в его глазах, и он был прав, если бы не Рейегар, Роберт никогда бы не восстал; он бы принял роль своего отца как короля, и Эйгон был бы королем после него. Вместо этого он сделал что-то глупое, и многие погибли. Включая их сестру.

Тяжело вздохнув, он ощутил, как горе и гнев затопили его тело, и он понял, что не может просто проигнорировать этот выбор.

«Иди и проверь его, если считаешь, что нам следует встать на его сторону и вернуть его сюда. Я хочу увидеть его сам», - сказал Доран командным тоном.

Оберин улыбнулся и кивнул головой, и он был не единственным, Доран не был дураком, он знал, что Варис пытался им манипулировать, но пока его семья оказывалась на высоте, а Мартеллы наконец-то добивались справедливости для своих потерянных любимых, их вполне устраивало то, что было дальше.

На восток они отправляются поговорить с лже-Таргариеном.