23. Пылайте сердцем, тлейте душой
Мрак блуждал не только по миру, ожидающему своей кончины, но и по разуму каждого. Человека. Дракона. Демона. Никто позже не смог в точности описать весь тот ужас, что объял собой всё. Всё то живое, что медленно погибало.
Демоны послушно не двигались, пока Поющая рылась во внутренностях Главаря, прорывая все органы и ткани дракона и не забывая впитывать в себя весь тот жар, что исходил от никчёмного врага.
Люди молча ждали своего конца и вжимались друг в друга, будто можно было спрятаться в чужом сердце, будто в нём можно остаться жить навеки. В свои последние минуты Риа начала в это верить. Ей хотелось думать, что после колющего холода она откроет глаза где-то там, в том легендарном небытие и будет всё так же, как и сейчас, сжимать мягкие ладони Трюггви.
Дары потускнели, руны погасли. Казалось, будто и звёзды спрятались, подобно светлячкам. И всё вокруг покрылось тишиной, рушимой одним лишь вольным ветром, разгуливающим по кронам тощих деревьев.
Риа запрокинула голову к небу, где виднелись лишь края луны, и увидела, как звёзды тянутся к ней. Как падают и приближаются, как приближалась смерть.
Она закрыла глаза и легла на землю, увлекая за собой Трюггви, когда на коже начали таять снежинки, когда холод начал пробираться под кожу.
* * *
Серое Солнце взошло над желтеющим горизонтом, являя миру потухшие облака и землю. Заваленные снегами просторы напоминали белый платок, окутавший всё живое в последний раз.
Оставшиеся от поступи демонов ветки иногда хрустели там, где прежде стояли деревья, где сейчас лежали чёрные остатки от них. Снег скрипел под её ногами, разрушая ненадолго трепет тишины. Птицы не пели, даже крылья их не смели раскрываться.
Женщина, не понимая, что делает, и не видя, куда идёт, следовала зову тепла. Вокруг огромного изуродованного тела кольцами приклонялись драконы. От их чешуи в воздух поднимался неясный пар. От капель, скрывающихся в земле – тоже.
Маррин прошла через ряды скорбящих драконов и присела на колени прямо перед подобием морды Главаря. Всё его тело исполосовали глубокие порезы. Чешуи таяли в снегу и теряли цвет. Его глаза с каждым мгновением, что Маррин смотрела в них, теряли всякий окрас. Казалось, что в прорезях виднелась спокойная гладь озера чистейшей воды, но никак не величественные очи, повидавшие всё от самых истоков зарождения жизни.
Она положила свою никчёмно маленькую ладонь на морду и склонила голову в плаче. В горле застряли все слова, а в голове не умещались мысли. Отчего-то она хотела извиниться. Хотела получить прощения. Она просто хотела выплеснуть всё то, что лежало на душе, и что не смог бы понять ни один человек.
Подушечки пальцев поглаживали тупые чешуйки, наживаясь порезами. И Маррин плакала, не поднимая глаз от земли. Вокруг плакали тысячи драконов, но в землю не впиталось слёз жарче её.
Риа пришла в себя и раскрыла глаза. Лицо жгло от холода и что-то давило на неё. Нащупав ладонь Трюггви, она успокоилась. Они вместе. Где бы сейчас не находились, они вдвоём.
Но встав на колени и отряхнувшись от снега, травница поняла, что каким-то неведомым никому образом, все они выжили. Изо рта Трюггви вырывались облачка пара. Он выглядел замученным и даже не улыбался, как всегда, когда спал.
Люди приходили в себя и осматривались по сторонам, убеждаясь в реальности происходящего. Все они были здесь, все дышали и чувствовали.
Трюггви не шевелился. Лишь грудь его едва заметно вздымалась, заставляя снег на одежде трескаться и опадать на землю. Риа протёрла ладонями его лицо и стряхнула весь снег, но не смогла его поднять, чтобы дотащить до какой-нибудь избы.
Дар действия вспыхнул, приманив внимание девушки. Риа подползла к тому месту, где осталась красная рана дракона, и подобрала её на руки. Дар почти не двигался и не сиял, послушно скрутившись в ладонях травницы.
Риа вернулась к любимому и опустила дар ему на руку. Подумав о том, что парню должно стать теплее, она встала на ноги и шаткой походкой направилась туда, где столпились драконы. Лишь хруст снега шёл за ней.
Чешуйчатые ящеры ровными кольцами преклоняли морды к земле, расправляя кверху крылья и поджимая под себя хвосты. Они не открывали мокрых глаз и совершенно не шевелились.
Просочившись между ними, Риа подбиралась к тому, что манило больше всего. Там лежали его крылья. Чёрные трещины инеем расщепляли перепонки на мелкие кусочки.
А дальше лежал и их владелец. Риа понурила голову и прошла ещё дальше. Сзади подбирались и остальные люди, но драконы продолжали молчать.
Девушка чувствовала жар, исходивший от громадной туши и ужасалась тому поражению, что настигло их, и той потере, которую ничем не заменить. Сама она не знала предводителя драконьего рода, но для её отца тот был лучшим другом.
Девушка обошла его, морщась от вида глубоких ран. Оторванные Поющей куски плоти лежали на земле.
Риа заметила и Маррин, что плакала у морды Главаря, и сама последовала туда же. Что-то внутри ещё горело и призывало не тухнуть под напором несмолкаемого ветра.
Девушка присела на колени рядом с Маррин и попыталась поймать взгляд прозрачных глаз, но не смогла. Он даже не дышал. Лишь остатки тепла покидали мёртвое тело.
Положив ладонь ему на рог, Риа надеялась проститься с ним. Ей было невыносимо больно оттого, что он погиб. Казалось, будто в этом не виноват никто, кроме неё, пускай это далеко не так.
Люди стояли между драконами и все, как один, чувствовали свою никчёмность и желали извиниться. Скутт большими, но медленными шагами подходил к своему другу. К тому, что раньше им было.
Мужчина приобнял Рию, спустившись к земле, и поцеловал её в щёку. Соль осела во рту. Всё под кожей противилось случившемуся. Рвалось из-под плоти в надежде на спасение. Кого он хотел теперь спасти, даже сам Скутт не понимал.
Круз и Дэлл подошли к ним и присоединились. Травница не отпускала ладони с горячего рога, будто держала дракона здесь, не отпускала его в бесконечное плавание своими тоненькими пальчиками.
Дар сам собой сорвался с руки и закутался внутри Главаря. Из глазниц, как и из каждой раны, пробивался глухой изумрудный свет. Из пасти он вдруг просочился облачками пара.
Не стоило этого делать. – Пробурчал вдруг оживший дракон.
Все взгляды вскинулись к нему. Драконы вскочили на лапы и внимательно следили за своим вожаком.
Всё в мире всегда движется в балансе. Рождаются сильные драконы, умирают демоны... и силы становятся неравными. Тогда за нами и приходит судьба... – Рычал главарь.
Пепел показался из толпы и прижался к отцу.
Всё будет хорошо, отец. Только живи, пожалуйста. Живи...
Нельзя миновать то, чему суждено случиться. Драконья история кричит об этом всем своим существом. – Дракон прокашлялся кровью и продолжил говорить. – Да и дар жизни не сможет вечно поддерживать мои силы.
Спасибо, Риа, дочь моего друга и самой мудрости за то, что дала мне шанс попрощаться со всеми вами. – Он прикрыл глаза и остановился, будто собирался полностью уйти ото всех, но вновь распахнул веки. – Миру нужны новые драконы, нужна новая история и новые герои. Не очерните имя нашего рода и примите все удары, что предоставит вам жизнь с достоинством. Пылайте сердцем, тлейте душой.
– Не уходи от нас. – Скутт нервно дышал и поглаживал морду друга. – Не уходи, я... Я не знаю, как мы без тебя справимся, я не знаю, как я без тебя справлюсь, я...
Повинуясь эмоциям, мужчина крепко обнял за шею умирающего друга.
– Я не смогу без тебя.
Я всегда буду здесь. Всегда буду в каждом из вас, в каждой травинке и в каждой капле дождя. Если вы не позволите им забрать у нас землю. Если вы покажите им, чего стоит настоящее пламя. Если вы пронесёте моё сердце через свою историю, то я буду согревать вас каждый раз, когда это потребуется. – Дракон сомкнул глаза, морда его вновь улеглась на землю и застыла. Дар вернулся к владелице и потух.
Скутт зашёлся нескончаемыми слезами, а драконы вскинули морды к небесам и заскулили. Некоторые из них устремились к небосводу, будто собираясь сдержать душу вожака, но Пепел лёжа обнимал отца и не думал никуда уходить.
Вокруг забурлило. Воздух всколыхнулся от резкой волны жара и заплясал. Тело Главаря начало сверкать мириадами самоцветов и подниматься в воздух. Его время закончилось.
Показалась вспышка и послышался хлопок. Бесчисленное количество искр разлетелось светлячками и звёздами по всему, что было, и всему, что есть.
Они ласкали кожу, заставляя улыбаться, когда хотелось плакать. Они возвращали жизнь во всё, что успело её потерять и будто обнимали так тепло, как никто не может.
Душа Главаря рассеялась, оставшись в каждом из присутствующих и освободилась от оков двухтысячелетнего тела. Лишь огромные кости остались на земле.
* * *
Нервный гомон пробивался через толщу сознания. Тепло порывами дотягивалось от Костра к щекам и заставляло верить во всё хорошее.
Руки и ноги отказывались двигаться, даже веки не соглашались подниматься. Трюггви лишь промычал о чём-то и сглотнул слюну, скручиваясь в калачик на коленях у Рии.
Девушка непрерывно гладила его по голове, лишь едва улавливая обрывки чужих разговоров. Ничего, кроме него, сейчас не было так важно. И парень наконец подал признаки жизни, что вселило в травницу покой.
Взамен Трюггви развели настоящее пламя и расселись кольцом. Снег ещё падал с неба редкими стайками снежинок, неспешно вращающихся на непоколебимом ветре.
Языки пламени дёргались во все стороны, не находя себе покоя, точно так же, как и люди с драконами.
Мужчины нашли под примятыми снежными тропами следы демонов, что расползались чернотой по всей земле и спускались с горы. Уже к ночи они настигнут её подножия и разбредутся по разным уголкам мира, пробуждая всё больше сородичей, закованных драконами под землёй тысячелетия назад.
Почему никто ничего не делал, если смерть всего приближалась с необыкновенной скоростью? Отчего теперь после встречи со смертью сидели, как прежде, и делились страхами и сожалениями?
Риа не знала, как зажечь обмоченный и промёрзший фитиль. Наверное, никто не знал. Льду нужно время, чтобы треснуть, людям – чтобы загореться.
– Спи и восстанавливай силы. – Шептала Риа, когда Трюггви зажмурился и весь сжался от потока ветра, задувшего под одежды.
– До сих пор не могу поверить, что я жив. Что каждый из нас ещё здесь... – Дун прятал лицо в руках, облокотившись о колени, пока Нила поглаживала того по спине.
Торгни прикладывал все силы, чтобы не свалиться на сестру и не задавить её, пока та вдумчиво вглядывалась в небо и следила за спешным движением облаков.
Скутт сидел между Рией и Дэлл, согревая в руках сына. Ладони его дрожали, а зубы тёрлись друг о друга. Так сильно он ещё не распылялся на магию. Никто из них прежде не доводил себя до подобного.
Стрелок никак не мог унять дрожь и смирился с ней. Дэлл обнимала мужа, стараясь разглядеть в его взгляде хоть что-то хорошее среди того ужаса, в котором они теперь находились.
Эйва по правую руку от Рии серым взглядом смотрела куда-то в землю и иногда кивала своим мыслям, а Рататоск с Тайвосом и Абайсгледом, не переставая волноваться за Трюггви, старались согреть друг друга.
Ни один дар не мерцал, ни один взгляд не воспламенялся, как бы бурно не плясало в нём пламя.
– Всё это будто произошло и не с нами. – Согласилась Анника, кинув взгляд на своего выжившего внука. Даан же кряхтел и морщился всякому своему движению и проклинал всё, на чём свет держится.
– Мы приняли не свой бой. – Прошептала тлением хвороста Эйва. – Это был вызов не нам, а драконам. Мы просто оказались рядом.
Трюггви начал всё больше шевелиться и потягиваться. В конце концов он раскрыл глаза и увидел над собой Рию. Улыбка сама собой расползлась по нему.
– Кажется, я умер. – Прошептал Трюггви и обнял любимую. – Хорошо, что с тобой. Точнее, плохо, конечно. Но с тобой хотя бы...
– Мы все живы, дурашка. – Риа тоже заулыбалась. – Давай вставай. Тебе надо отогреться.
– Я сам решу, что мне надо. – Парень втиснулся в свободное место между Рией и старухой и повертелся в разные стороны, разминая затёкшее тело. – Я вообще-то умер недавно.
– Ещё раз ты это скажешь, и я осмелюсь воплотить твои шутки в реальность. – Рататоск облегчённо посмотрела на сына и не уследила за Абайсгледом. Маленький проказник запрыгнул на Трюггви и свалил того на спину в снег.
– Походу, все здесь хотят моей кончины. – Вздохнул парень, и все неловко заулыбались. Сразу стало как-то легче дышать. Даже мысли, запутанные узлами, распустились и не нагнетали страшными картинами пережитого.
Солнце поднималось к макушке неба так медленно, что Пепел уставал следить за ним. Ветер игрался с крыльями и редкими островками шерсти вдоль хребта.
Сегодня жизнь его навсегда потеряла огромный кусок. Сегодня же у него появилась дочь. Травинка сейчас следила за спящим драконёнком, пока Пепел старался уследить за собой.
Можно я с тобой посижу? – внезапный вопрос Новобранца испугал.
Д-да, конечно. – Пепел поджал хвост, чтобы освободить место рядом с собой.
Они молча сидели и обоим это казалось в той степени нормальным, в какой вообще могло казаться после всего. Две почти сроднившихся души потеряли своего отца, что всеми силами старался отдаться им полностью. Потеряли дракона, заменявшего всех остальных.
Внутри странно клубился холод, а кроме него почувствовать было ничего и нельзя. Будто помимо мрака, жаждущего потушить всё тепло, не осталось ни капли от прежних жизней.
Всё казалось по-дурацки простым и сложным. Понятным и совершенно неясным. Просто никаким.
Воздух не заполнял грудь полностью, крылья тёрлись о холодную землю, а шеи сгибались под тяжестью мыслей. Будто голову навсегда вбили в холодный сырой камень.
Это просто отвратительно. Это ужасно... – Пепел мотнул головой. Гнев брал над ним контроль. – Почему он так поступил? Почему никого не слушал? Почему он?..
Он... В последние минуты он всё твердил о тебе и твоей матери, о том, как демоны безжалостно лишили его всего света в жизни. Мне кажется, он потратил столько пламени, столько сил, что начал терять рассудок и зациклился на одной лишь ярости. – Эмоции и выкрики друга вновь проносились перед мысленным взором. – Он любил, очень сильно любил тебя. И он всех нас спас. Это ужасно похоже на него, но...
Но он никогда бы не оставил нас. – Закончил Пепел, на что Новобранцу оставалось лишь согласно кивнуть.
Он и не оставил, разве ты не чувствуешь? – дракон стал напротив Пепла и приложил лапу к его груди. – Не чувствуешь, как за каждым биением сердцевины отголосками эха раздаётся его голос?
Пепел зажмурился и попытался прислушаться, но он так и не понял, о чём пытается сказать отец. В любом случае, когда-нибудь он поймёт это и примет, как последний дар от него.
Даже немного полегчало.
Ну а ты что? – Пепел уткнулся лбом в лоб Новобранца. – Слышишь, о чём он говорит?
Я всегда слышу больше, чем вижу. – Улыбнулся слепец.
А как на счёт всех их? – и Пепел объял крылом ящеров, собравшихся возле Главаря.
Им нужен достойный новый предводитель. – Уверенно ответил Новобранец.
Именно. – Пепел проглотил все сомнения и сжёг их в нутре. – Именно поэтому им нужен ты.
Но Новобранец не успел возразить дракону – лапы согнулись и всё тело встретилось с твёрдой землёй в быстром ударе. Картинки вновь замелькали перед взором.
* * *
Из ветхого окна было видно всё то же, что и прежде: снег покрывал остатки разрушенного мира, и слой его становился всё толще и пышнее. Изломанные деревья нравились Бьёрну даже больше, чем ровные, они не качались из стороны в сторону, уводя крупицы сознания в укачивающую пустоту.
Иногда ему вспоминались резкими криками моменты из прошлой жизни, они пронизывали всё тело глубокой давящей болью и не позволяли пошевелиться и даже простонать от внутренних терзаний.
Старуха крутилась вокруг и иногда, вспоминая о Бьёрне, тыкала ему в рот деревянной ложкой с какой-то жидкостью. Мужчина не понимал вкуса и согласно проглатывал всё то, что она ему давала.
Дверь распахнулась, а сквозняк, подувший из-под неё, привёл с собой гостей. Маррин с Эйктюрниром вошли как-то тихо, понурив головы. Обычно люди издавали громкие звуки, чем сильно раздражали Бьёрна, но от этой женщины он мог бы терпеть любые крики.
Это ведь та самая, которую он видел ещё совсем недавно. Тогда, после её ухода, опустела не только изба, мужчина почувствовал, как пустеет и у него в груди. А теперь всё снова налилось тёплым жидким мёдом.
Он не мог оторвать от неё взгляда, просто смотрел и ловил каждое движение. Ни в одной снежинке, прилипшей к стеклянной глади окна, не было той красоты и грации, Которые Бьёрн находил в каждом её движении.
И он понимал, что скоро она уйдёт, что надолго оставит его без своего невообразимого флёра сладости. Мысли об этом наводили тоску.
По её лицу текла вода, как по окну, когда тают снежинки. Мужчина рядом придерживал её, но сам выглядел не лучше. Старуха прятала лицо в руках и медленно покачивала головой.
Бьёрн не заметил, когда все они ушли. Долгие минуты перед ним ещё мелькал брошенный в его сторону взгляд. Её чистые глаза, покрытые озёрной гладью.
А когда он обнаружил, что вновь остался один, то повернулся к окну и попытался утонуть в мыслях, чтобы не тосковать по ушедшей. Но поваленные деревья не раскачивались и не запутывали мысли, и тогда он обернулся через плечо и посмотрел на дверь.
Он пойдёт следом за ней. Никто не сможет его остановить.
Тяжёлые шаги твёрдой поступью прогибали под собой половицы, заставляя их скрипеть. Дверь тоже открылась с протяжным воем. Оттуда на него дунуло прохладой. Не заперев дверь, Бьёрн пошёл туда, откуда доносились голоса. Он знал, что люди всегда громкие. Значит, она тоже там, среди них.
* * *
Ветер усилился и разогнал народ по избам. Много чего следовало обдумать.
Риа забралась к себе на кровать, Трюггви сел рядом. Остальные остались наверху. Пара долго пересекалась взглядами, стараясь улыбаться, но уныние постоянно брало верх.
– Значит, Кален всё ещё жив. И мы даже можем его спасти. – Заговорила Риа. – Не представляю, какого это: смотреть на похоронённого всеми сына в лапах врага.
– Да, Маррин тяжело приходится. Кажется, даже Эйктюрнир боится к ней подходить. – Трюггви хмыкнул и вздохнул. – А ведь мы проиграли.
– Мне кажется, то, что мы остались в живых, это уже победа. – Риа откинулась на стену. – Пускай мы и упустили вообще всё, наши последние дни пройдут не в одиночестве.
«Последние дни, – подумал Трюггви. Он не представлял себе, что сдастся без боя. Да, сейчас они отлежатся, восстановят силы и... – И что дальше?»
– Ты думаешь, что мы уже не спасёмся? – парень изогнул брови. – Даже не попытаемся? Почему бы нам тогда прямо сейчас не развести огромный Костёр и не придаться его объятьям?
Девушка отводила взгляд. Собственные мысли казались ей постыдными. Ведь Трюггви прав. Они не сдадутся без боя.
– Мы должны попробовать. Просто обязаны! – Трюггви пододвинулся к ней поближе. – Я не хочу умирать. И мне противна мысль того, что, как только между нами всё наладилось, бери и устраивай женитьбу, демоны всё портят. Я не готов потерять свою жизнь с тобой.
Риа крепко обняла Трюггви и вжалась ему в грудь. От него почему-то пахло еловыми ветвями. От него лучилось тепло, которого ей сейчас очень не хватало.
– Да, мы должны попытаться. – Согласилась девушка. – И мы сделаем всё, на что способны.
И даже больше. – Послышалось драконье рычание.