22. Пустота и затменье
Скутт мог поклясться, что читал взгляд Поющей. Она жадно смотрела на Главаря, подпуская того к себе и совсем не замечая палящих по ней струй огня. Все её руки изготовились к нападению и теперь лишь подёргивались от предвкушения свернуть дракону шею.
Скутт собрался с силами и вновь поднялся на ноги. Походка его была неуверенной и хромой, но мужчина продолжал идти, набирая скорость. Скутт не мог позволить своему другу погибнуть.
Сжав кулаки так сильно, что костяшки побелели, стрелок вспорхнул к небесам, натягивая тетиву волшебного лука. Кровь бурлила в нём подобно металлу в печи, дар орудия чувствовал это и сам покрывался пузырями.
Скутт, может и не до конца осознавал все риски, которые навлёк на свою жизнь, выбравшись из-под защитного купола, но ясно понимал, что его друга вот-вот может не стать.
Едва завидев с высоты драконьего полёта Поющую, мужчина опустил руку, и дар, подобно молнии, пронзил грудь валькирии. Красный след не вонзился в землю, пройдя сквозь мёртвое тело, он начал выпад за выпадом дырявить богиню смерти. Поющая смеялась, будто по ней скользило пёрышко, а не смертоносно острейшее лезвие.
Скутта под руки подхватил какой-то дракон ещё до того, как тот начал падать, и полетел вместе с ним к куполу. Сбросив ношу, Новобранец исчез из вида. Он сражался свирепее многих, а пламя его великолепными лентами душило врагов. Дракон кружился вокруг друга, всё стараясь привести того в себя, чтобы тот не жертвовал собой, не поступал так глупо. Только не сейчас.
Прошу! Прошу тебя, очнись! – ревел Новобранец, убивая демонов, приближавшихся к Главарю. Друг не слышал его и лишь иногда шептал что-то неразборчивое сквозь с силой стиснутую пасть.
Новобранец не понимал, что ещё можно сделать, друг совсем не слышал его. Стать против Главаря и обречь их обоих на смерть или прислушаться к зову легенд и впустить в бой новорождённых драконят?
Новобранец вспомнил разговор с Пеплом и Звездочётом. Оба сейчас сражались где-то рядом. Он вспомнил взгляд Пепла, который представил гибель своей дочери, и похолодел. Но у Тлеяра не было родителей, остальные драконята всю жизнь будут унижать его, издеваясь над драконёнком так же, как Вулкан в своё время над ним самим... Будут, если он не покажет всем, чего стоит.
Новобранец изменил направление и снова двинулся к деревне, где прятались драконята. Его нельзя было обмануть световыми иллюзиями, но даже он не сразу отыскал драконят, спрятанных Юнцом.
Мне нужен Тлеяр. – Проговорил в темноту Новобранец и почувствовал тепло десятка маленьких тел.
Я-я-я нуж-жен? – спросил, гортанно рыча, чёрный драконёнок.
Да. – Обрадовался Новобранец. – Там мой друг. И он сейчас может погибнуть... но если мы с тобой победим Поющую, то он выживет и все будут рады и свободны.
Драконёнок прошагал следом за драконом, как ему показалось, с забавными глазами. Они летели не так быстро, как хотелось бы, но Новобранец и так просил у ребёнка слишком о многом. Он расчищал всю землю под ними от демонов, чтобы драконёнок боялся не так сильно.
Когда они приблизились, Тлеяр увидел страшную фигуру, возвышавшуюся над общей непроглядной пеленой теней. Она его пугала, но и вызывала у драконёнка отвращение. Валькирия смеялась и пускала демонов на того большого дракона, который сказал ему, что сам Тлеяр станет сыном всего драконьего рода. И теперь его названного папу хотели убить.
Не понимая своих же душеных метаний, Тлеяр разозлился. Тогда под чешуями у него потекло святое пламя. Серебристое сияние могло ослепить кого угодно, но Поющая сейчас не замечала ничего, помимо желанной цели, что так угодно сама шла в её распростёртые руки.
Новобранец почувствовал, как возгорелся драконёнок рядом с ним и в очередной раз поразился его силе. Нагретый под ними воздух поднимал драконов чуть выше. Вдвоём они пролетели над Главарём, но спустя мгновение Новобранец потерял жар драконёнка.
Тлеяр сложил крылья и устремился вниз. Поющая всё ещё не замечала его, но достаточно было лишь касания, и он истлеет. Новобранец принялся пускать огонь вдогонку малышу, чтобы спасти того хотя бы от первого прикосновения, но огонь летел не настолько быстро.
Драконёнок врезался в валькирию и принялся грызть её, отбрасывая в разные стороны ошмётки её тела. По ней пошли серебристые трещины. Тлеяр, насколько мог, захватил её крыльями и вспыхнул жаром.
Впервые за всё время Поющая ужаснулась. Этот мелкий гадёныш не только не погибал от её прикосновений, но ещё и посмел пошатнуть её бессмертие! Вобрав в себя всё негодование, Поющая испустила невидимую никому волну смерти, от которой вокруг неё погибало всё. Всё, кроме Тлеяра, у которого вместо крови текло пламя.
Драконёнок продолжал тлеть, впуская в Поющую пламя, когда Новобранец подлетел ближе и начал помогать драконёнку, купая его в своём пламени.
Сквозь огненную пелену невозможно было разглядеть ничего и Новобранец уже поверил в их победу, как неподалёку почувствовал другую вспышку силы.
Демоны выстраивались в башню, на верхушке которой стоял Кален. Вокруг него лепестками кружился сиреневый дар, а глаза его налились темнотой.
Фиолетовые всполохи магии заклубились вокруг него, начиная принимать определённую форму. Руки парня теперь напоминали огромные отростки Поющей. Чернеющие когти жадно смаковали жар. Волна демонов, на которой стоял парень, начала приближаться к ним.
Новобранец чувствовал, что начинается нечто настолько ужасное, что внутри похолодало. Легенды вновь напоминали о себе.
Не медля ни секунды, дракон сложил крылья и мордой вниз устремился к Тлеяру, покрывая себя магмовой бронёй. Когда он приземлился на лапы, от сильного удара о землю весь огонь от него разлетелся в разные стороны.
Тлеяр! – проревел Новобранец и подбежал ближе к Поющей. Настолько холодно в груди у него ещё никогда не было. – Тлеяр!
Драконёнок услышал зов и отскочил от валькирии, оттолкнувшись от неё задними лапами. Тёмная фигура с пылающими руками и глазами отшатнулась и чуть не упала, а драконёнок поспешно вскарабкался на спину Новобранца. Незрячий дракон поспешил подняться в небо, пока руки смерти не добрались до них силами Калена.
Новобранец улетал, унося сильнейшего драконёнка с поля боя, и чувствовал, как его друг приближается к вооружённому даром создания человеку.
Я могу лететь! – и Новобранец почувствовал облегчение, когда драконёнок спрыгнул с него.
Лети и спасай своего друга! – прорычал Звездочёт Новобранцу, принимаясь сопровождать Тлеяра обратно под купол.
Дракон слышал все разговоры и чувства, все вопли и слёзы и понимал, что не может убить этого человека. Тем самым он выставит род драконов перед людьми кровожадными лжецами. Даже если такая жертва и забудется человеческим родом через десятки зим, то им – никогда.
Он осел на широкой спине друга и принялся покрывать того магмой. Огонь заканчивался и не хотел вырываться из груди, но Новобранец не прекращал попыток. Уж если он никак не переубедит друга, то, по крайней мере, попытается защитить его.
Закашлявшись, Новобранец потратил всё пламя. Он уже ничего не сможет. Сколько бы драконы не пылали, Поющая не падёт от их жара. Вспорхнув к алым небесам, дракон не прекращал попыток. Он всё думал и думал, как помочь Главарю.
Люди уже теряли и силы и никак не противостояли демонам, зато вокруг него кружили тысячи драконов, в горле каждого из которых клубилась жизнь.
Звездочёт! – проревел Новобранец, не чувствуя запаха воина поблизости. Он метался в разные стороны, стараясь определить, где носит этого дракона. Тот не появлялся, и слепой воин почувствовал Пепла неподалёку. – Пролети по всем крыльям и вели всем, ВСЕМ воинам окружить Поющую. Мы не позволим умереть Главарю.
Пепел не стал ничего отвечать. Он взревел голосом вождя, и рык его прокатился по всей горе. Вдвоём они облетели все крылья и собрали вокруг Поющей целый купол, сквозь который почти не проникал лунный свет.
Она всё хохотала, пока Кален приближался ко всем собравшимся.
Новобранец медленно осознавал, что всё потеряно, что они напрасно тратят силы, но мог ли он остановится? Ни за что.
Драконы самым разным огнём покрывали поющую и всех демонов, что попадались под лапы. Валькирия продолжала упрямо стоять и смотреть на приближающегося Главаря. Вместе с ним подходил и Кален.
Это конец. Он погубит всех драконов ради обезумевшего друга. Они все умрут от рук человека и потеряют оживший мир, когда демоны расползутся по нему и вернут к былому виду.
Отчаяние сковало Новобранца, и когда Кален раскинул свои руки над стаей, горестно прошептал:
Прощай...
Вокруг него, как около Костра, собрались все люди. Трюггви держал купол так долго, как только мог, но набухшие на руках и лбу вены говорили о том, что парень больше не протянет.
Риа обнимала его, тем самым не только нагревая, но придерживая уставшего парня. Она принимала мысль своей смерти. Если Трюггви вот-вот сдастся, то купол над ними исчезнет. И никого не останется. Но если он продолжит, то сам погибнет, отдав все свои силы.
Травница крепко сжимала кулак парня, в котором светились руны. Она прежде и не представляла, на какие риски их всех подвергнет смерть. Она не могла потерять любимого, а он не мог сдаться.
Даже дар действия лежал на земле и лишь изредка мерцал, напоминая полумёртвого кролика. У него не оставалось сил, чтобы вернуться на руку Трюггви.
Торгни и Сакс наблюдали за схваткой драконов, как и большинство людей. Риа же, зажмурив глаза, уткнулась в плечо любимого и всё шептала ему о том, как любит. О том, как жалеет обо всех обидах, ранах и ссорах. Как всё это отдаляло их и мешало быть вместе.
Маррин на коленях смотрела на то, как её сын поднимается к небесам на демонах и, расправляя растущие, чернее ночи, руки, смотрит невидящим взглядом на драконов.
Она больше не плакала. Мать не понимала, как допустила всё то, что случилось с её сыном. Она чувствовала себя настолько брошенной и ненужной, но ещё больше она ненавидела. Ненавидела всё то, что происходила, своё бессилие, своё смирение и себя саму лишь за то, что она всех потеряла.
Эйктюрнир смотрел на неё и боялся притронуться. Боялся, что вот-вот его Маррин впитает в себя всю ненависть и выльет на каждого, кто подвернётся под руку. И он готовился стать первым.
Грудь Трюггви всё реже вздымалась с огромными усилиями. Это переходило любые границы, и Риа намеревалась разжать кулак парня и забрать руны.
Но рунист резко распахнул глаза и разом напряг всё тело. Во все стороны от него волнами разлетались жар вслед за холодом. Короткие вспышки мерцали вокруг него неосязаемыми рунами, с каждым разом испаряясь всё быстрее.
Трюггви обмяк и свалился в объятья Рии. Весь исходивший от него свет потух. Сразу же купол над ними начал таять, как тонкая корка льда.
– Прости. – Прошептал парень и провалился в беспамятство.
Защита спустилась с деревни и демоны начали боязно прощупывать почву. Они медленно приближались, ожидая подставы на каждом шагу. Но им не суждено было добраться до цели.
Кален добрался до Главаря раньше, чем тот успел разгрызть Поющую. Парень схватил дракона за шею огромной рукой и поднял к небу, будто гигант ничего не весил. Второй корявой кистью Кален схватил того за крыло и резко дёрнул на себя. Перепонки порвались, а всё остальное сошло с костей и сухожилий.
Главарь всё извивался и извергал пламя, не чувствуя боли. Тогда парень, подчинённый Поющей, взял того за второе крыло и сделал с ним тоже самое. Чёрные трещины расходились по спине Главаря, пока тот рычал о своей возлюбленной и мести.
И вот сама Поющая добралась до них. Раскинув острые пальцы во все стороны, валькирия пробила чешую дракона в груди и начала копошиться внутри ящера.
Остальными руками она срывала чешуйки, уродуя тело самого могущественного дракона. Наконец она нащупала то, что искала и рывком вытащила руку из недр тепла и крови.
В её зажатых пальцах пульсировала сердцевина главаря. Алые мерцания не желали сдаваться и не поддавались натиску смерти. Поющая вскинула руку к небу.
Пепел видел, как сердцевина его отца закрыла луну, будто заменила её собой. Поющая держала в своих руках небо, она держала жизнь его отца! Гнев кипел в нём настолько сильно, что руки и ноги, с которых тот норовил сорваться, зудели и болели.
Дым окутал серого дракона, и тот порылся красными трещинами. Он оттолкнулся от земли и разрезал воздух острыми крыльями, стремясь к чудовищу. В глазах его отражалась сердцевина отца, а гнев в крови бурлил жарче магмы.
Дракон врезался в Поющую, сбив ту с ног, но она лишь рассмеялась. Пепел не разбирал того, что делает, он совсем забыл о своей хрупкости и накинулся на демоницу. Он разрывал её на части подобно Тлеяру и не получал никаких увечий. Но до сердцевины отца ему добраться так и не получилось.
Валькирия издала пронзительный вопль, от которого в голове всё перемешалось. Пепел отшатнулся и свалился на землю, стараясь своими же лапами сдавить голову и унять режущую боль в ней.
Чёрная фигура вновь поднялась. Все увечья затянулись на ней сразу же. Она во второй раз подняла луну к небесам, наслаждаясь моментом своего триумфа.
Она так долго завидовала пустоте. Та могла вобрать в себя сколько угодно тепла и оставаться голодной. Но теперь и она, заполучив самую жаркую вещь на свете отведает её.
Она предаст свой род, примкнув к теплу, но не остановится на этом, ей захочется ещё и ещё, и она начнёт охотиться за драконами. А сейчас ей стало странно. Держа ногу на корчащимся сером драконе, она понимала всю свою никчёмную натуру и оттого гневалась. Уныние сковало её от того, что в её руках больше, чем когда-либо, а этого всё ещё мало. А когда драконы закончатся, в мире не останется тепла и придётся довольствоваться мраком и льдом.
Но всё это отходило на задний план, когда она расправляла плечи и смотрела на свою бессмертную армию. Всё это было сделано её усилиями, всё, что теперь есть у неё и всего рода демонов, всё это лишь её заслуга.
От этих мыслей становилось хорошо. Она вспоминала о былой власти и чувствовала корону среди белоснежных перьев на голове. Всего этого она достигла сама. И теперь ничто не сможет помешать ей, ни один из этих никчёмных ящеров или, тем более, жалких людишек.
Поющая разинула пасть с острыми треугольными зубами и опустила в свою пустоту колыхающуюся от жара сердцевину.
Мир встрепенулся от волны холода и страха, вырвавшейся из лопнувшей в чреве Поющей сердцевины. Валькирия засмеялась, купаясь в ласкающих её перьях и крови.
Пепел корчился, но не погибал. Он еле вырвался из хватки, когда Поющая перестала обращать на него внимание и поспешил отлететь, хотя примятые крылья противились ему.
Луна на небе почернела, будто покрылась тьмой.Затмение покрыло мраком весь мир. И в этой непроглядной пустоте виделась толькодикая улыбка валькирии, которая уже чувствовала своё былое могущество.