Рождëнные в горах. Гром драконов

Прошла ещё одна ночь с момента встречи всей деревни у Костра. Мужчины, дети и некоторые девушки не переставали раскапывать снежные стены, прорывая путь к остальным зданиям.

Смогли уже дорыть и до хлебной лавки Рататоск, и до лаборатории Кевина. И вот, наконец-то Скутт дошёл до краника с водой. Всё это время приходилось пить растопленный на Костре снег, но теперь с этим покончено.

Скутт побежал домой за большой деревянной чашей, попутно рассказывая каждому встречному, что можно набрать воды из проточных вод.

Он вернулся к крану и, приложив немалую силу, начал его качать. Металл примёрз и покрылся небольшой коркой, но вскоре поддался. Вода из тёплых горных источников тонкой струйкой устремилась в широкую чашу.

Скутт уже и не помнил, как прежде набирал воду каждый день. В целом, он многое забыл, но теперь вспоминал. Проведя десятки часов за разговорами с Дэлл, Рией и охотниками, он вспоминал жесты и рукопожатия, улыбки и недовольства. Понемногу туман забвения растворялся в голове и открывал всё больше прошлого.

У крана столпилась целая очередь к тому моменту, когда он уходил, аккуратно неся чашу в руках. У них будет вода! Можно хотя бы умыться от пота и взбодриться ледяной прохладой.

Круз с Абайсгледом бегали по избе и что-то выкрикивали. Дэлл с Рататоск и Маррин сидели у Костра и варили кашу на всю деревню. Остатки мяса себя исчерпывали, зато в каждой избе стояли мешки с зерном. И только собранные по теплу чинарики разбавляли лёгкий вкус каши.

– Дети, не балуйтесь. Разобьёте что-нибудь и мама прикончит вас. – Сказал он и в ответ получил от сына неожиданные объятья. Круз прыгнул отцу на ноги и крепко-крепко их сжал.

– Хорошо, пап. – И тот побежал дальше.

От таких слов по телу расплывалось тепло. У него есть сын, а он – отец. Что может быть лучше этого?

Скинув с себя шерстяной плащ, Скутт вернулся к чаше с водой. Он запустил в неё ладони и пару мгновений неподвижно стоял, привыкая к прохладе и наслаждаясь ею. Вода покрыла всё лицо и будто разом смыла всё плохое, накопившееся за последние дни. Кристально-чистые капельки опадали с носа и бороды и расплывались кольцами по ровной глади...

...Холодные капли дождя падали на землю и ровную гладь реки. Они шелестели в кронах чинаров и иногда попадали на лицо. Небо совсем посерело от густых облаков, за которыми спряталось Солнце.

Скутт держал в ладошке огромную ладонь отца и смотрел на быстрое течение реки, в котором иногда виднелись большие ветви деревьев. Вода помутнела от поднятого со дна ила и теперь купаться в ней совсем не хотелось.

Зубки стучали друг о друга мелкой дрожью, а плащ не спасал от холода.

– П-п-пап, м-мне холодно. – Пролепетал Скутт, обнимая ногу отца. Рагнар с улыбкой посмотрел на сына и спрятал его под своим плащом.

– Всё хорошо, сынок. – Заверял он Скутта. – Настоящие воины и не в таких условиях охотятся, а ты у меня очень сильный малец.

Они вышли в путь с раннего утра, чтобы успеть вернуться обратно до заката. Рагнар не взял с собой еды, ели ягоды и орехи, что попадались по пути. В животе неприятно пустело, но отец сказал, что так надо.

Вскарабкавшись по каменным глыбам через густые леса, они добрались до единственной речки, что текла поблизости. Солнце пересекло центр неба и стремительно опускалось обратно за горизонт, а небо вдруг застелили серые тучи.

Вдали громыхнуло и Скутт прижался ещё ближе к отцу. Он хотел вернуться домой и лечь на печь, пока мама будет жарить для них мясо, но не решался попросить о таком у отца.

Рагнар решительно смотрел в небо, по которому в разные стороны разбегались резкие молнии. Казалось, будто его боялись сами боги. Он улыбался и держал сына за спину, ощущая, как тот дрожит. Но он не изверг, он всего лишь хочет закалить Скутта, чтобы в будущем удары жизни не показались ему слишком сильными.

Они стояли на берегу реки полчаса и смотрели в небо, но потом Рагнар резко дёрнулся, выхватив из-за спины лук со вложенной стрелой.

– Ты же знаешь, что в дождь все звери прячутся по норам? – спросил отец и отпустил стрелу в свободный полёт. Она вошла в землю, где послышались звонкие вопли.

«Папа убил зайца», – подумал Скутт и пошёл следом за Рагнаром забирать добычу.

Когда они уходили с тушкой зайчихи, которую отец велел нести сыну, в небольшой норке пищали новорождённые зайчата. Кровь из раны расползалась по рубахе и шерсти и неприятно воняла. Скутт сдерживал в себе рвотные позывы, чтобы не опозориться перед отцом.

Они вернулись в избу по заходу Солнца, как Рагнар и говорил. Мама радовалась добычи, но печалилась из-за выпачканной в крови одежды.

Скутт стянул вонючие вещи, взял тёплую шкуру и вскарабкался на огромную каменную печь. Огонь в ней разогревал котёл, где бурлила каша. Мама разделывала заячье тело, а отец протирал стрелу от крови.

Скутт сидел и наслаждался теплом, исходящим от камней, а за окном всё ещё гремел гром и метались молнии, от звука которых он иногда подскакивал.

Скоро зубы успокоились и холодные мурашки сошли с кожи. Он начал засыпать и завалился на стену. Ручки его ослабли и выпустили шкуру.

Мама, закончившая с зайцем, повернулась на сына и заботлива укутала его и принесла набитую перьями подушку, прошептав лишь: «Спи сладко, мой дракон».

Но этой ночью Скутту было не суждено выспаться.

Отец пришёл к нему, когда лунный серп прошёл половину своего пути и растормошил, прогнав сон, в котором от беспомощности погибали зайчата, оставшиеся без матери. Мальчик сегодня сильно вымотался и спал, как мертвец, но Рагнар не оставлял попыток разбудить его. Мужчина не мог заснуть, его терзали ужасные мысли.

– Вставай, Скутт, нам срочно нужно в лес. – Требовал Рагнар. Небольшие глазки Скутта распахнулись. Мальчик недоумённо смотрел на отца, пока тот снимал его с печи. – Держи, одень эту рубаху и поживее.

Скутт привык к хаосу в своей короткой жизни. Отец не давал ему перевести дыхания и расслабиться ни на секунду, заставляя готовиться к тяжёлой взрослой жизни. Пока Бьёрн с Тайвосом и Дуном игрались и баловались, он бродил с отцом по лесу и часами выслеживал зверей, чтобы потом раз за разом смотреть, как папа их убивает.

– Что случилось? – Скутт зевнул, завязывая непослушные шнурки на старенькой обуви. Он заметил в руках отца свитки и удивился ещё больше. Но по-настоящему сильно мальчика напугало выражение отцовского лица. На том читался ужас и сквозила ярость. Но Скутт не стал ничего говорить, он послушно вышел за отцом в ночь и зашагал по мокрой земле.

Они отошли не так далеко, как обычно. Рагнар прислонился к древесному стволу и, закрыв лицо руками, долго о чём-то думал. В его душе велись страшные разногласия. Он хотел сделать одновременно две вещи, но обе из них привели бы к полному хаосу. Но он больше не мог терпеть шёпота в голове, зазываний и ночных колыбельных, о которых ему шептала какая-то прекрасная девушка с лебедиными перьями в волосах. Он устал терпеть это и желал избавления.

– Я должен рассказать тебе две легенды, после которых тебе придётся стать настоящим мужчиной. – Начал Рагнар, открывая первый свиток. – Возможно, ты больше никогда меня не увидишь, а может всё будет в порядке. В любом случае, помни, что тебе всегда надо защищать маму, помни, что слабые ломаются, а сильные слабеют с годами.

Скутт смотрел на отца и слушал все сказанные им ужасы с мокрыми глазами. Зачем он такое говорит? Опять хочет довести маленького мальчика до слёз, а потом сказать, что это очередной жизненный урок? Мальчик протёр глаза и продолжил смотреть на отца.

– Я люблю тебя. – Прошептал отец, а затем с его губ полились быстрые строчки о драконах. Не медля ни секунды, Рагнар достал второй свиток и зачитал ещё более страшную историю о демонах.

Мальчик слушал отца и чувствовал, как земля под ним сначала наливается пламенем, а потом тухнет страшным морозом, а дальше...

Скутт громко выдохнул и нервно опустил руки в ледяную воду, чтобы сполоснуть лицо ещё раз. Всё это правда когда-то происходило с ним. Он нервно дышал, пока Круз и Абайсглед шумели в соседней комнате. Воспоминание с такой силой врезалось в голову, что заняло собой всё место.

Стрелок больше не мог думать ни о чём другом и всё дальше вспоминал события той страшной ночи. Как из земли вырвались драконы, а вслед за ними полезли демоны, ко всё вокруг сгорело и почернело, а Рагнара забрали драконы.

С тех пор Скутту действительно пришлось стать настоящим мужчиной. Оставшись единственным мальчиком в семье, он заботился о маме и ходил с охотниками за добычей, пускай те и говорили, что двенадцать зим – несерьёзный возраст.

Прошёл с десяток зим, когда его маму забрал в Хельхейм кровавый кашель. Тогда он и познакомился с Дэлл. Их сблизила общая беда. Оставшись без родителей, они решили создать свою семью, чтобы когда-нибудь зажить счастливой жизнью.

Но Скутт и дня не провёл без мыслей о злосчастных легендах. Даже после рождения дочери ничего не изменилось. Ночь за ночью по мыслям скользили строки тех сказок, что убили его отца.

И однажды он не сдержался.

Его отец поступил ужасно глупо, оставив обе легенды своему сыну, тем самым наделяя его смертельным проклятьем. Скутт не мог поступить также со своей дочерью, поэтому отправился к лучшему другу.

Ступая на порог дома Бьёрна Скутт всё ещё сомневался в своём решении. Мужчина понимал, что не знает человека с большей силой духа. Лишь он один сможет выдержать напор ужасной легенды, если когда-нибудь прочитает её.

Бьёрн удивлённо слушал Скутта и не перебивал его. Они дружили слишком долго для того, чтобы не верить друг другу с первых слов.

Стрелок тогда отдал свиток Бьёрну и велел никогда и ни в коем случае не открывать его, ведая о том, что на этом пергаменте живёт сама смерть.

Бьёрн решительно принял до сих пор безвредное проклятье. Свиток долгое время лежал на задних полках среди прочих бумаг. Но судьба была коварна.

Одним днём маленький Кален нашёл бумагу и первые строчи соскользнули с его уст. Бьёрн подскочил к нему и выхватил свиток, проклиная весь мир. Но ничего не случалось, шли дни, а обещанное проклятье не настигало семью Бьёрна.

Кален умолчал о том, что на следующий день ему начала сниться прекрасная девушка с лебедиными перьями в волосах и сладостным голосом.

Скутт тогда передал Легенду о драконах Рие, чем подверг всю деревню пожару. Собирая вещи в поход, как последнюю память о друге, Бьёрн взял с собой свиток. А на новом месте и в новой избе впервые развернул пергамент, забыв обо всех предупреждениях Скутта.

Мужчина сел на стул и закрыл лицо ладонями, как отец перед тем, как исчезнуть. Он раскачивался из стороны в сторону, пытаясь унять дрожь.

– Пап, что с тобой? – Круз заботливо подёргал Скутта за рукав рубахи и неуклюже обхватил колено отца руками.

– Всё... всё хорошо. – Скутт взял сына и усадил себе на руки, обняв его так аккуратно, как только мог. Он шмыгнул носом. – Всё уже прошло, не переживай.

В дом зашла Риа, державшая за руку Трюггви. Пара уставилась на красные глаза Скутта. Девушка подошла поближе и присела на свободный стул.

– Что произошло? – спросила девушка. Скутт посмотрел на Круза и Абайсгледа. – Дети, можете погулять на улице? Там нужна ваша помощь.

– Конечно! Я самый сильный и всем помогу! – Абайсглед вылетел из избы, а Круз побежал его догонять.

– Я вспомнил очень многое. – Начал Скутт. – Как отец передал мне Легенды о драконах и демонах, как я отдал вторую Бьёрну и первую тебе...

Трюггви смотрел на мужчину удивлёнными глазами и не мог поверить в услышанное.

– Вот, что между вами тогда случилось. – Прошептала Риа. – Получается, ты поделился с ним проклятьем, из-за чего он потом отыгрывался на мне.

– Наверное. – Согласился Скутт. – А теперь я даже не смогу попросить у него прощения, ибо демоны полностью убили его воспоминания.

– Прошедшего не вернёшь. – Трюггви положил ладонь на плечо мужчины. – Главное, сейчас мы стараемся сделать всё, чтобы навсегда избавиться от демонов.

Трюггви замолчал слишком резко. Его взгляд утонул в пустоте, а кожа похолодела. Риа испугалась и попыталась притянуть его к себе, но тот будто застыл камнем.

– Трюггви, что с тобой?

– А вы не слышите? – после небольшой паузы ответил парень. – В лесу. К нам летят драконы. Сотни, если не тысячи...

Маг ощущал каждый взмах перепончатых крыльев и поднятый снег, от них исходил слабый жар, что понемногу блек среди бесконечных снегов. Но ещё больше Трюггви чувствовал нарастающую тревогу, которую тащили с собой ящеры.

Скутт вскочил и вылетел из избы, остальные последовали за ним. На встречу троице семенила Эйва. Старушка остановилась и со сбившимся дыханием проговорила:

– Кажется, началось.