12. Смерть колыбель поёт свою во льдах
Пробуждение от отцовского вздоха не сулило ничего хорошего. Новобранец поднялся на лапы, потягиваясь и стряхивая последние крупинки сонливости. Он чихнул дымом и его заметили.
Как хорошо, что ты встал. – Знакомый голос Юнца удивил дракона. – Нам бы не помешала твоя помощь.
Что ещё случилось? – Новобранцу надоело, что всегда всё идёт как угодно, но только не так, как хочешь.
Весь людской мир занесло снегом. Наступила самая жуткая зима за несколько тысячелетий. Снег покрыл их маленькие домики, отчего люди не могут выбраться.
А драконы не могут подняться наверх. – Вздохнул Новобранец. – И что дальше? Я всё это уже слышал.
Снег наконец-то закончился. Небо чистое, но снег плотно улёгся на поверхности. Главарь сказал, что люди не смогут долго бездействовать и скоро станут вылезать из этого белого месива. – Юнец перевёл дыхание. – У Главаря есть к тебе разговор. Он сейчас в центральной пещере ведёт военный совет. Просит тебя привести участником. Так что пошевеливайся.
Так с этого и надо было начинать! – Новобранец сразу начал разминать крылья и готовиться к полёту.
Я только сегодня стал посыльным, пока ещё учусь. – Буркнул Юнец и поспешил за шустрым воином.
Приземлились они в огромной пещере, где толпилось много драконов. Всё время они стояли кольцом, и сразу же замолкли, как только в пещеру влетели двое.
Рад видеть тебя. – Ласково сказал Главарь. – Устраивайся поудобнее. Юнец, пока что свободен. Жди следующих указаний и не улетай.
Рыжий дракон радостно прорычал и удалился. В пещере остались только великие воины, Главарь и Новобранец.
Чем могу служить? – спросил болотный дракон, подойдя ближе к Главарю.
Мы обсуждаем резкое воодушевление демонов. После того, как один из людей прочитал легенду о демонах, их напор будто усилился. – Главарь осмотрел собравшихся. – Уж не знаю, как рождаются эти природные выродки, но их стало больше. Мы сражаемся почти на равных, но стоит одному из нас пасть, демоны займут хорошую позицию и разгромят нас в прах.
Но как я могу вам помочь с этим? Я могу сражаться без передышек, но каждый из нас может.
Нет, Новобранец. Я хочу спросить, не знаешь ли ты, что случилось с демонами? К тебе же приходят всякие легенды. Может, и такое что-то проскальзывало? – Главарь с надеждой смотрел на друга, а тот лишь чешуями ощущал его взгляд.
Лишь какими-то обрывками. Я знаю лишь, что спасение принесут три дракона, Пепел передавал вам это? – Новобранец потёр одну лапу другой.
Да, но мы не можем найти этих драконов. Легенды выше наших желаний. Да и жизней тоже. – Из уголков рта Главаря поднимался дым. – Точно не можешь ничего вспомнить?
Я не...
Ноги будто распались горсткой листьев, а голова облаком поплыла куда-то далеко. Губы Новобранца зашевелились, а глаза распахнулись. Главарю показалось, что увидел где-то там глубоко мутные зрачки, но наваждение сменилось мелодичной речью:
Смерть колыбель поёт свою во льдах,
Потехи ради и веселья.
Она не просит о мольбах,
И птиц не слышит жалостные трели.
Её рука метелью острой,
Тебя обнимет в небесах.
На самом деле очень просто,
Забыть про боль и выпить страх.
Огонь погаснет ветром страшным,
Не прокричит о чистоте.
Она, как вековая башня,
Сидит во льдах и шепчет тьме.
За пухом перьев лебединых,
Таится лик страшней конца.
Она дурманит тебя, милый,
Забудь, ты – сын не своего отца.
Отродье мглы в тебе таится,
И боль покорна на ладонях.
Тебе давно уже не снится,
Что ты кричишь в её покоях...
Главарь, как только заметил, что Новобранец падает, схватил его и удержал на ногах. Он внимал каждому рыку и пытался что-либо понять, но давалось это ужасно сложно.
Новобранец дрожал мелкой рябью и часто вздыхал, как ребёнок, которому приснился кошмар. Он боялся открывать глаз. Ящер упёрся мордой в крыло Главаря. Огромный дракон обнял друга вторым и согрел его.
Голова разрывалась. Новобранец не знал, как не стонать от боли. Он кряхтел и сжимался в маленький клубочек, будто старался стать незаметной точкой. Чтобы его наконец-то не трогали, чтобы от него отстали эти проклятые легенды!
Больно. Очень.
Всё хорошо. – Главарь надеялся, что воины вокруг не засуетятся и не забьют тревогу. Новобранцу только этого и не хватало. Хвала небесам, драконы не шевелились. – Всё в порядке, не переживай.
Главарь распустил совет и велел всем занять прежние позиции, вступив в сражение а сам взял на себя ответственность за жизнь друга. Ящер долетел до пещеры Новобранца и отпустил его на своеобразную постель. Родители крутились вокруг, но успокоились, когда Главарь им всё объяснил.
На его долю выпала нелёгкая ноша. Но он справится, можете не сомневаться. Он слишком силён, чтобы сломиться перед легендами.
Дракон оставил друга отдыхать, а сам вернулся в центральную пещеру. Ему предстояло много думать. Он давно подозревал, что с демонами сражается кто-то ещё, но то были лишь догадки. Но если Новобранец сказал, что «боль покорна на ладонях», велика вероятность, что они держат при себе человека.
Непонятно, как. Демоны убили бы его. И зачем им это? Что человек может сделать против дракона?
Эти мысли казались абсурдными, но постоянно думать о рисках надоедало. Хотелось продвинуться вперёд стеснить демонов и победить их навечно. Заточить в своём мире и запечатать его священным пламенем.
Всё это лишь мечтания, а им сейчас не место. На стыке жизни и смерти нельзя только мечтать, нужно действовать. А что он мог сделать? Спросить у демона, не держат ли они человека, а если держат, то для чего?
Главарь проревел на всю пещеру от безвыходности, выпуская эмоции громким эхом по всему миру. Гнев рвался наружу, но был бесполезен.
Ему осточертело днями и ночами сражаться. Этот бесконечный бой не сулил ничего хорошего. Хотелось, чтобы он прекратился в одночасье, чтобы все демоны вдруг испарились и остались лишь в легендах.
Дракон ходил кругами по пещере, разбирая разные варианты событий. Ему давно донесли о том, что снег прекратился, но оставил после себя огромный след. Даже сквозь проход в этот мир долетела не одна тысяча стойких и леденящих снежинок.
Думай, думай, думай! – твердил себе дракон, кружась на месте. Не хватало рядом друга. Скутт бы выслушал его и предложил какую-нибудь сумасбродную, но хорошую идею. Да просто поддержал бы.
* * *
Скука надоела, терпение лопнуло. Торгни открыл дверь отодвинув от неё стол и прикоснулся к снежной стене. Снежинки примялись и почти не сохранили свои узоры.
– Не будем медлить.
Торгни повернулся к семье и кивнул им. Вернулся к снегу, облизнулся и сделал шаг назад.
Он много раз видел, как колдовали Риа с Трюггви и Скуттом, но никогда не задумывался о том, насколько это сложно. Парень закатил рукав и посмотрел на едва сияющий дар. Чешуйчатый узор покрывал кожу подобно древесной коре.
«Всё получится, не о чем волноваться. Ты же сам хотел», – успокаивал он себя.
Торгни мысленно обратился к дару за помощью и сморщился. Рана дракона начала сиять ярче и скоро по телу пробежали волны тепла. Торгни открыл глаза и с восторгом увидел переливающийся лавой дар.
Парень сжал кулак так сильно, как позволяла перевязка. Почти незаметной болью о себе напомнили мозоли. Торгни замахнулся выкинул руку вперёд, освобождая дар.
Юный маг понятия не имел, на что способен, поэтому позволил магии действовать самостоятельно. Светящийся след кучкой упал перед снегом и растворился в земле.
Торгни с огорчением проводил сбежавшую магию и повернулся было к сестре, но послышался резкий звук. Парень обернулся и застал дар в действии. Огромные чешуи начали вырываться из земли и дробить снег.
Сакс прикрыла рот ладонями, а Торгни воодушевлённо заулыбался. Дар вернулся на руку и погас, принимая обычную форму. Снег падал большими кусками, разбивающимися о землю.
– Теперь моя очередь. – Сакс оттолкнула брата и выставила ладонь перед собой. С руки стрелой сорвался серебряный след и пронзил толщу снега.
Почти сразу послышался лёгкий свист, напоминающий сквозняк. Дар разделился на десяток нитей, что измельчали снег с особым усердием, пока у них не закончились силы.
Серебристые ленточки одна за одной вернулись на запястье, а раздробленный снег закатился в избу. Брат с сестрой воодушевлённо переглянулись и уставились на родителей. Те с улыбкой протягивали им лопаты.
* * *
Трюггви сидел в постели и читал свиток под свечой, стараясь не замечать никого вокруг. Анника сидела на кухне и пела под нос какую-то песню, Даан с Асвейгом уже как час пропали на нижнем этаже, на что маг не мог жаловаться.
– Ты ещё не сильно устал? Вид у тебя синюшный. – Анника поднялась со стула и подошла ко мне, потрогав лоб. – У тебя будто бы жар.
– Всё в порядке, не беспокойтесь. – Улыбнулся парень и устало вздохнул. – Мне у вас, конечно, нравится. И я до жути благодарен тому что вы меня спасли, но уже не терпится вернуться на улицу к людям.
– Прошло уже больше трёх дней, если снег не останавливался, то полностью покрыл избы. – Задумалась старушка. Трюггви только сейчас заметил, как свежо и молодо та выглядела. Рядом с Дааном она казалась его дочерью. – Поговорим сегодня со всеми о нашем освобождении.
– О побеге из снежных объятий, да... – Трюггви вдруг почувствовал давно забытое тепло. Анника как чувствовала, что парень приуныл и подошла очень вовремя. – Я не буду никого ждать. Так и окоченеть можно, если просидеть ещё хоть день.
Мышцы и правда зудели, а дар на руке чесался от переизбытка энергии. Парень вскочил на ноги и, не обратив внимания на вскружившуюся голову, прошагал к двери.
– Это не опасно, но лучше отойдите. – Попросил Трюггви. Он раскрыл мешочек и, порывшись, достал одну из восьми рун и оглядел её, убеждаясь в правильном выборе.
Старушка отошла к стене и внимательно смотрела за движениями мага. Трюггви сжал в кулаке камешек и призвал дар. Красный след закрутился на ладонях. Скоро показалось и голубое свечение, а вслед за ним в воздухе свет начал сплетаться в узор, напоминая чем-то танцующие языки пламени.
Световой след руны вспыхнул, осведомляя о готовности, на что Трюггви открыл глаза и направил всю энергию в ладонь, в камушек. Свечение усилилось, а по воздуху вибрацией прошло тепло.
Парящий символ руны вдруг побагровел, налился кровью, и начал сплетаться в сферу, напоминая пламя.
Дар перешёл в воздух и сцепился с магией рун, наделяя её ещё большими силами. Огненная сфера сразу завертелась быстрее, а вспышки участились.
Маг сжал ладонь в кулак и поднёс его к груди, а потом выкинул руку вперёд. Вместе с тем сфера разорвалась от той энергии, которую вобрала в себя. Плотная струя тёмно-алого пламени устремилась в снег. Белое покрывало таяло от одного лишь жара. Анника тоже отошла, почувствовав непривычное тепло.
А сфера всё ещё выпускала языки пламени, понемногу уменьшаясь. Трюггви слабо шевелил пальцами, направляя огонь в нужную сторону, и жмурился от света, пробившего тьму.
Когда силы иссякли, а энергия выветрилась, и над ладонью остался лишь вращающийся дар, Трюггви опустился на пол, ударившись коленями о доски. Он протянул ладони к дару, что рвался продолжать работу.
– Нет, нам надо передохнуть. – Глаза парня сверкнули, отражая красное сияние. – Иди сюда.
И не дожидаясь, пока рана дракона сделает выбор, нежно взял её и прижал к себе, как маленького котёнка.
Анника подошла и положила руку на плечо парню, удивившись увиденному. Стены туннеля в снеге длиной в десяток шагов покрывала тонкая корка льда, в которой преломлялся всякий свет. Зрелище завораживало.
Трюггви закашлялся от резко дыхнувшей в лицо прохлады. Он обтёр губы рукавом плаща и с испугом заметил красный след. Стало не по себе.
Поднялись Даан с Асвейгом. Дед с внуком подавились от увиденного. Старик с испугом посмотрел на Трюггви, представляя, как много в том силы, когда парень с помощью Анники поднимался на ноги.
– До Костра пророем за пару часов. – Уверенно сказал Трюггви, осматривая всех собравшихся, и борясь с внезапной паникой. – Чего стоим, смотрим? Давайте работать!
* * *
Войска поредели. Эти чёртовы драконы стали слишком агрессивными. Но Поющая не желала оставлять такой расклад. Не сейчас, когда на кону целый мир.
И раз уж на то пошло, ей потребуется помощь. Не зря же сладенький человечек томиться в её владениях. Быстрые шаги отдавались по пещерам.
Кален заметил валькирию задолго до того, как она заявила о себе. Он очень хорошо помнил их последний поединок, а силы ещё не успели восстановиться. Он не мог сопротивляться её желаниям.
И она запела. Мелодия полилась сразу отовсюду. Она триголосила так, что создавалось впечатление, будто под кожу забирались тёмные ледяные щупальца и принимали на себя управление всем его телом.
Она видела мир его маленькими глазками, чувствовала его страх и гнев, желание умереть и беспомощность, но старалась держать себя в руках.
Освободив парня из ледяной ловушки, Поющая повела его за собой, приказав дару залечить уродливые раны на ладонях. При этом она сама почувствовала необъяснимый жар на руках, от него хотелось прокричать на весь мир. Она ненавидела огонь. Всем своим существом. Ненавидела, потому что не могла наслаждаться им вечно.
Тёмные ходы всё дальше отдаляли их от драконов. Здесь холод пробирался под кожу, а во рту становилось сухо, будто всё в нём покрылось корочкой.
Тьма не пропускала света. Лишь редкие всполохи непокорного дара освещали непроглядный мрак.
Двое шли по тропе пепла и чувствовали трепет и волнение, с которым на свет появлялись демоны.
Ещё издали Кален увидел в воздухе то, отчего затошнило. Над иссиня-чёрной пропастью сплетённые между собой тонкими нитями висели демонические сердцевины. Кален наблюдал за тем, как из пропасти вырывались чёрные тени и понемногу окутывали эти шевелящиеся шары. А в некоторых местах демонические сердца только начинали формироваться.
От этого места хотелось сбежать как можно дальше, сжаться в комочек и вжаться в землю. Тьмой тут было пропитано абсолютно всё.
В голове послышался мелодичный голос, он впервые услышал, как говорит Поющая:
«Здесь я родилась, – прошептала она. – В те времена, когда земля не носила драконов, по всему миру чернели пропасти, ведущие к Центру. Глубже этих мест просто нет, ибо они ведут в самое начало, туда, где нет света и тепла. Где ничего нет.
Ты видишь эту прелесть? Новорождённые демонята, жаждущие пищи. Рождённые из пустоты, они стремятся заполнить себя энергией. Энергией, которую вобрали в себя драконы. – Она презрительно фыркнула и повела Калена всё ближе к пропасти.
– Ты не видел того прекрасного мира, в котором я родилась. Демоны тоже не видели его, но они знают, что там нет места энергии. Там нет неутолимой жажды и огня... Но всё это исчезло. Мир, пустевший от собственной прохлады, впустил в себя драконов.
Но ты можешь не переживать. Мы вернём былую власть, и тогда ты станешь последней частичкой энергии на всём белом свете. Мы найдём способ уничтожить драконьи раны, а потом я избавлю тебя от энергии и ты станешь моим вечным возлюбленным.»
Валькирия вновь запела, а парень почувствовал, как щупальца крепче сжали его за руки и ноги. Нехотя он пошёл вперёд, приближаясь к «началу мира». Шаги его становились всё меньше и тише. Пепел под ногами почти не хрустел, а сердце вовсе не билось.
По ушам грохотом ударила мёртвая тишина, пробуждая боль в голове. Но он не мог даже содрогнуться, потому что Поющую боль преследовала с рождения, она не чувствовала её.
На самом краю валькирия приказала парню посмотреть вниз. Голова медленно опустилась к началу мира и чуть не утянула парня за собой. Нет, оттуда не веяло холодом, туда всасывало всё тепло. Кален почувствовал, как начал терять жизненные силы, они утекали в пустоту и терялись навсегда.
По коже поползли чёрные трещины, но Поющая подошла и отодвинула парня от пропасти, пока тот не скончался.
«Тебе понравилось? – всего на мгновение на расплывчатом лице валькирии показались бешенные глаза, а потом растеклись. Кален испугался. – Мы приходим сюда, чтобы избавиться от энергии, которую успели собрать, чтобы утолить жажду мира. Смотри.»
И она уверенно зашагала к пропасти. Кален почти не удивился тому, что валькирия прошла по воздуху и не упала в пропасть, а стояла прямо посередине, когда огненные всполохи начали вырываться из неё лоскутами и растворяться в пустоте. Её кожа бледнела, а когти наливались тьмой.
«Правда, прекрасно? – она появилась за спиной совсем незаметно и облизнула парня длинным и острым языком по уху, утоляя жажду. – А теперь мне нужно больше твоего тепла. Миру нужно твоё тепло, чтобы оживить наших собратьев!»
Валькирия запела. При этом дар вспыхнул и закрутился на запястье. Сиреневая пыль поползла к кончикам пальцев, наливаясь серебристыми всполохами огня.
Поющая отошла назад, продолжая контролировать его действия. Подобно человеку, она вытянула перед собой руку, ощущая, как по кисти ползает отвратительный огонь. Хотелось избавиться от него, что она и сделала.
Тонкая струя святого огня устремилась к началу мира. Пропасть засасывала языки пламени, прося ещё и ещё. Из её недр поднимались маленькие тени, обвивающие сердцевины демонят. Скоро те станут полноценными воинами её армии!
Всё время, что испускал огонь, Кален надеялся на то, что сможет отвести руку повыше и уничтожить в зародыше хоть десяток этих тварей. Он не хотел терять тепло и энергию, что бы это не значило. А он полагал, что Поющая говорила о смерти. Но ладонь не поднималась, а огонь не желал искриться и долетать до сердцевин.
Когда дар выдохся, Кален свалился на пепел и простонал впервые за всё это время, ощутив себя пустой оболочкой – валькирия на время выпустила из него свои щупальца, чтобы привить новорождённым демонятам правила смерти. Она понимала, что человек не сможет пошевелиться после всего содеянного.
Больше полусотни воинов толпились у начала мира и слушали пение Поющей. Она рассказывала им о былом мире, обещала спасение и плакала о том, в каком грязном мире они родились, и как ей от этого жаль.
Кален валялся на ледяном пепле и желал толькоумереть, утопая взглядом в пустоте, упорно старающейся его сожрать. С закрытымиглазами пришёл и сон.