20 глава
Юлия
Даня позвонил только вечером. Сообщил, что пожар удалось ликвидировать, а рабочие сейчас находятся в больнице на полном обследовании.
Кроме того, что мужчины надышались газом, слава Богу, ничего страшного больше не произошло.
Компания покроет все медицинские траты. Но им нужно будет пробыть еще немного на месте происшествия, чтобы проконтролировать расследование и найти виноватых, если таковые имеются.
Даня напряженно поинтересовался все ли у меня в порядке, на что я ответила, что да.
У него сейчас и так много проблем, и хоть сердце было не на месте, я старалась не позволять дурным мыслям лезть в голову.
Даня дал мне выходной на завтра, и я решила впервые за девять лет отправиться в субботу на встречу выпускников.
Бывшие одноклассники встречались каждый год, заранее обговаривая место встречи, в этот раз все будет очень символично.
Юбилейную встречу решили провести в школьном актовом зале. За всю подготовку отвечала Камынина, я же только нажала на сообщение с голосованием по поводу присутствующих.
Милохин скорее всего не успеет к субботе решить все вопросы, но там будет Катя.
Моя школьная подруга, с которой я не утратила связь и до сих пор общалась и созванивалась. Правда даже она не была в курсе того, как резко изменилась моя жизнь.
Лизка помогла мне выбрать красивое черное платье ниже колен. Рукава в три четверти с небольшими вырезами на плечах делали его строгим, но игривым. Привлекать особого внимания не хотелось.
Знаете это чувство перед встречей с бывшими одноклассниками?
Когда из взрослого состоявшегося человека снова возвращаешься в детство, и даже несмотря на то, что ты теперь полностью независим, все равно накатывают те ощущения, испытываемые в школьном кругу.
Те кто были популярными, такими себя и чувствуют, а те, над кем издевались, приходят потупив нос в пол, при этом у них самих уже могут быть семьи и даже дети. Такой вот парадокс…
Надо мной никогда не издевались, но полные сожаления взгляды на всю жизнь впечатались в память, заставляя чувствовать себя объектом под микроскопом.
За моей жизнью следили в школе особенно пристально, чтобы потом можно было подойти и сказать: «Юль, не обращай внимания, все ведь все равно знают, что ты лучше Виолетты», и голову на бок склонить в сочувствующем жесте.
Сколько же выдержки требовалось, чтобы принимать все эти взгляды стойко.
Вечером в пятницу я приехала в родной город, и даже задышалось легче, когда оказалась дома.
Мама щедро одарила меня поцелуями и объятиями, я же была бесконечно рада видеть ее счастливой.
Давно она так не улыбалась. Искренне, излучая невидимый свет. Она то и говорила, что о тете Инне и ее решении.
Не понимала, как так могло произойти, и благодарила Бога за то, что услышал ее молитвы и помог. Да, помог, только у Бога в данном случае было совсем другое имя.
Я не стала вдаваться в подробности и рассказывать истинную причину событий, чтобы не разрушать веру мамы в хорошее.
Меня накормили, напоили домашним компотом, а потом мы уселись смотреть какой-то сериал по телевизору.
Мама их обожала, а я просто решила побыть с ней рядом, хоть в суть фильма даже не вникала.
Во время рекламы мама спросила, не хочу ли я вернуться обратно, ведь теперь работать в столице не было необходимости, на что я отрицательно покачала головой.
Конечно нет, теперь я хотела быть только там. Рядом с Даней.
Так как мама знала всю нашу историю, я рассказала и о том, что сейчас работаю на Милохина.
Матерям не нужно говорить многое, они и сами все видят. Вот и моя, выслушав внимательно историю о том, как я к нему попала, кивнула понимающе и сказала:
- Жизнь рано или поздно расставляет все на свои места.
Она никогда не лезла с советами, не пыталась навязать свою точку зрения, придерживаясь мнения, что каждый человек должен пройти свой путь ошибок, чтобы выстоять и стать сильнее. За это я любила ее еще сильнее.
Детям не всегда нужны советы, порой достаточно того, чтобы родной человек просто выслушал и поддержал. Плохо, что не все это понимают.
Весь субботний день я провела за подготовкой к вечеру.
Не то, чтобы я волновалась. Просто пыталась представить, как все это будет, и каждый раз возвращалась к воспоминаниям первой и единственной встречи, на которой побывала сразу на следующий год после выпускного.
Помню, как Даня уже порядком подвыпив, взял меня за руку и повел танцевать, вытаскивая прямо из-за стола под удивленные взгляды девчонок.
Прижал меня так крепко, словно ужасно соскучился за последний год, а потом вдруг сказал: «Юлька, почему ты такая идеальная, а? Была бы стервой, мне было бы легче».
Посмотрел в глаза и поцеловал. Прямо посреди зала. Я тогда вырвалась и убежала.
Прибежала домой с рвущимся наружу сердцем, позвонила парню, с которым тогда встречалась и рассталась с ним.
Не потому что ждала, что Милохин прибежит следом, а потому что в момент, когда он только шагнул в зал ресторана, где проходила встреча, я поняла, что все внутри меня ожило и затрепетало, увидев его. Он мой яд. Яд самой первой любви, противоядия от которого нет и не будет.
Я не стала придумывать себе навороченных причесок.
Распустила волосы, накрасила глаза и прошлась бежевым блеском по губам.
Обула новые черные сапоги, купленные на теперь уже имеющиеся личные деньги, накинула пальто и уже через полчаса входила в родные пенаты.
- Ю-юлька-а, - Чугуева налетела на меня прямо на входе в актовый зал. Задушила в объятиях и едва не оглушила радостными воплями. – Боже, как давно мы не виделись!
- Ну так кто из нас переехал в Испанию? Приезжала бы чаще, виделись бы, - я тоже счастливо улыбалась в ответ, разглядывая подругу.
Нет, я в принципе знала, что она изменилась практически до неузнаваемости, превратившись в очаровательную сердцеедку, так как мы часто созванивались по видеозвонкам, но воочую видеть результаты усердной работы над собой было куда интереснее.
Катька не поскупилась на помощь профессионалов в строении нового лица и кое-каких частей тела, и сейчас была одной из популярных фотомоделей инстаграма. Я гордилась ею. Вырваться в яркую жизнь сможет не каждый.
- А я тебя сколько раз к себе звала? Даже готова была оплатить перелет, нашли бы тебе там мужика хорошего, а не Игоря твоего.
- Мы расстались, - просвятила ее я, когда мы подошли к столику и взяли по бокалу с шампанским.
- Да ладно?! Наконец-то! – Чугуевой почему-то не нравился Игорь, она вечно фыркала, когда он пытался поздороваться с ней во время наших разговоров по вайберу. - Не твой это был мужик.
Тут я с ней согласна. Не мой…
Я осмотрелась по сторонам, пытаясь узнать бывших знакомых.
По украшенному красными и золотыми лентами залу сновали мужчины и женщины.
В этих лицах я узнавала отличниц, двоечников, заядлых прогульщиков и тех, кто ни разу в жизни не прогулял уроков.
Некоторые подходили здороваться, интересуясь, как сложилась моя жизнь, другие попросту не узнавали, или же не считали нужным даже сказать банального «Здравствуй».
Камынина даже взглядом меня не удостоила.
Точнее, мы с Катей видели, что она со своими неизменными приспешницами что-то бурно обсуждала, бросая в нашу сторону взгляды и наигранно громко смеясь, но когда я поворачивала в ее сторону голову, стерва, задрав подбородок, деловито отворачивалась.
Кого-то годы не изменили совсем. Не прибавили ума и не отняли высокомерия. Ну что ж, ей с этим жить, не мне.
Зал был оборудован так, что ближе к сцене, с установленным на ней огромным экраном, предназначенным скорее всего для просмотра записи с нашего выпускного, находилась площадка для танцев, а вдоль стен расставлены столы с закусками.
Камынина даже официантов наняла из ресторана, в котором еду заказывали. Но придраться не к чему. Организация действительно была на высоте.
По залу вперемешку с музыкой гудел оживленный шум болтовни, тосты за встречу, смех. Слова: «А помните…?» слышались со всех сторон.
К нам с Катей немного позже присоединились девчонки, с которыми мы дружили в школьные годы, а потом как-то растеряли связь.
Примерно через час, когда все уже полностью расслабились, не стараясь произвести друг на друга впечатление, показать кто кем стал, чего добился, а алкоголь снова превратил всех в закадычных друзей, было решено посмотреть диск с выпускного.
Свет в зале погас, и на экране заплясали буквы «Выпуск 2009».
Заиграла знакомая музыка, и начались кадры, где запечатлены мы все, такие счастливые, полные ожиданий и радости от окончания школы, стоим на сцене, громко распевая прощальные песни.
В пышных платьях, с клатчами в цвет и огромными прическами на головах.
- Боже, как я могла позволить парикмахеру сделать это со мной? – Катя сложила два пальца, имитируя тошноту, а я рассмеялась.
На мне было скромное фиолетовое платье в пол, позаимствованное мамой у одной из своих сотрудниц, потому что на покупку нового у нас не было средств.
Волосы как всегда распущены, через голову перекинута ленточка «Выпускник-2009».
Я улыбнулась, вспоминая этот день. Я тогда тоже радовалась. Только не общей радостью от окончания школы, а тому, что больше не придется видеть Милохина.
Мы пропустили моменты, где всем вручали аттестаты, и перемотали на место, когда приехали в ресторан.
Тогда нам позволили пить вино, а парни, конечно, умудрились принести более крепкие напитки и уже к середине празднования веселили остальных своими пьяными выходками.
Даня тоже был выпивший. Когда на экране появился момент медленного танца, где он танцует с Камыниной, умилительная улыбка тут же сникла с моего лица.
Виолетта так призывно прижималась к нему, что бокал едва не затрещал у меня в руке.
А потом вдруг все прекратилось. Экран потух, вызывая недовольный гомон среди присутствующих. Но уже через секунду засветился снова.
Я замерла от увиденного. Крупным фоном на экране было мое лицо.
Рядом со мной за столом Катька со смешной прической что-то говорит, но камера снимает только меня.
Кадры начали сменяться один на другой, и на каждом из них была я. На танцполе, когда танцевала с Сережкой, в холле, с мобильным возле уха, во дворе ресторана, болтая с девчонками и широко улыбаясь оператору.
Сердце застучало часто-часто, отнимая способность дышать. Что это такое? Чья это запись?
Я помню, как тогда молодой парень, снимавший наш выпускной, подошел ко мне и попросил попозировать, аргументировав это тем, что будет так снимать каждого, но потом на общем видео этих кадров не оказалось, и я подумала, что просто не хватило места, и они отправились в корзину.
А сейчас весь зал смотрел на то, как я улыбаюсь, кружусь на месте и смущенно прикрываю глаза рукой, непривыкшая позировать на камеру.
Наверное, это сон. Странный и необъяснимый. Разве такое возможно, чтобы давно забытые кадры вдруг ожили?
Вдоль позвоночника пронеслась дрожь, а сердце дернулось в немыслимой догадке.
По залу прошла волна непонимания, потому что каждый так же как и я не помнил этих кадров. Их не было ни на одном диске. Да и кому нужно такое огромное количество меня?
- Юль, это что? – толкнула меня в плечо Катя, а я не смогла ничего ответить, приклеенная к экрану.
На видеозаписи все девчонки шли встречать рассвет, весело махая руками в камеру, но слышались только их голоса, в объективе же было только мое лицо. Серьезное, задумчивое.
Потом снова улыбающееся, когда мы смотрели на салют.
Сполохи огня играли на моей коже, а камера медленно двигалась вниз и вверх, словно я в кино снималась, а не отмечала выпускной.
Профессионально, не наигранно. Как самая талантливая актриса. Мои руки, развивающиеся волосы, взгляд в небо и искренний смех, а потом камера внезапно поехала вправо, и в объективе оказался Даня.
Меня парализовало. Бокал задрожал в руке, а горло охватил спазм.
Он наблюдал за мной исподлобья, засунув руки в карманы и оперевшись на парапет.
В тот момент, когда все радовались салюту и направляли взгляды вверх, его был устремлен на меня…
Разве это возможно? Оператор будто намеренно переводил камеру с меня на Милохина, не оставляя возможности сомневаться в увиденном.
Я вдруг все поняла. В одно мгновение словно прозрела и увидела всю картину глазами Дани.
В его взгляде было столько всего, что меня затрясло. Так не смотрят на бывших…
На тех, кто больше не имеет никакого значения. Так смотрят на тех, кого не могут выбросить из головы и кого люто ненавидят. Любят и ненавидят.
Он меня ненавидел. Ненавидел за то, что полюбил. Теперь я поняла.
Прикусила щеку, чтобы не всхлипнуть, и зажмурилась.
В один момент дверь в прошлое захлопнулась раз и навсегда. Со звонким таким хлопком.
Свет зажегся, а я так и стояла с закрытыми глазами.
Мне вдруг стало так легко, как никогда прежде. Отпустило. Выпустило из удушливой комнаты на свет.
Взгляды присутствующих прожигали, я буквально чувствовала каждый из них. Они были в таком же шоке, как и я.
Открыла глаза и начала лихорадочно осматриваться. Грудь болела от несущегося пульса. Теперь мне было плевать на все.
На Камынину и ее ничего незначащее самомнение, на некогда сочувствующие взгляды других, на груз прошлого, на все.
Я поставила бокал на стол и привстала на носочках, выискивая глазами одного единственного, кому могла принадлежать эта запись.
В ушах шумело, по коже неслась дрожь предвкушения, а когда в калейдоскопе меняющихся лиц вдруг мелькнули знакомые глаза, сердце совершило кувырок и подскочило к горлу.
Вернула взгляд к двери и почувствовала, как начинаю дышать. Даня стоял, оперевшись на дверной косяк, и смотрел на меня. Открыто и серьезно. В светлом джемпере и простых джинсах.
Такой красивый, магнетический. Единственный… Мой!
Где-то на задворках сознания послышался понимающий голос Кати:
- О-о-о…
Других возгласов я не слушала. Под оглушающее сердцебиение пошла к нему.