19 глава
Юлия
У Дани снова начались встречи одна за другой.
Я успевала только менять кофейные чашки и быть зажатой в углу каждый раз, когда очередной посетитель покидал кабинет.
Стыдно признаться, но трусики не высыхали целый день.
Я забыла какого это чувствовать такое колоссальное возбуждение от одного мужского взгляда.
Нет, при посетителях Даня не позволял себе лишнего. Никаких касаний, намеков и тому подобного.
Но он каждый раз смотрел на меня таким пронизывающим взглядом, когда я заходила в кабинет, что поднос в руках начинал предательски дрожать.
Ближе к обеду, когда я разбирала почту, рядом вдруг вырос Костя, тот самый парень, уладивший проблему с компьютером и вытащил из-за спины букет белых лилий. От неожиданности я сначала даже опешила.
- Это мне? – улыбнулась, когда он положил цветы прямо передо мной и широко улыбнулся.
- Да, лилии для Юлии.
Я благодарно улыбнулась в ответ.
- Спасибо, они прекрасны.
- Слушай, я тут подумал…
Дверь из кабинета открылась, и в холл вышел Даня с директором одного из фирменных столичных магазинов «АмбассСелл".
Костя притих, пока Милохин с мужчиной проходили мимо, а потом склонился и что-то активно зашептал.
Слушать, а тем более вникать в то, что он говорил, я уже не могла, потому что взгляд Милохина цепко впился сначала в букет, потом в меня, а после в спину Кости.
Несмотря на то, что он продолжал вежливо провожать посетителя, я уже чувствовала, что внутри него зарождается ураган.
- Юль, ты меня слышишь? – Костя помахал перед моим лицом ладонью, привлекая внимание.
- Прости, отвлеклась, - виновато улыбнулась, краем глаза замечая, как мужчина садится в лифт, а Даня возвращается обратно.
- Я говорю, как насчёт того, чтобы пойти перекусить? – тихо повторяет вопрос парень, склонившись ближе ко мне, а я перевожу взгляд с него на Даню. Начальник самым наглым образом подходит к моему столу, складывает руки на груди и опирается бедром на край стола. – Ой, здравствуйте, Данил Вячеславович, - спохватился тут же Костя, выпрямляясь.
- Здравствуй, Костя, что-то ты зачастил сюда. Раньше тебя на моем этаже можно было увидеть раз в месяц примерно, когда требовалась помощь в починке техники. Что изменилось?
- Да вот приглашаю Юлю на обед, - Костя слегка замялся и даже покраснел, а мне стало его немного жаль. Все-таки он не обязан отчитываться перед начальством о своей личной жизни.
- А ты в курсе, что у нас запрещены отношения на рабочем месте? – я едва успела улыбку в уголках губ спрятать.
Уже сегодня об отношениях Дани будет говорить даже уборщица, но ему, похоже, плевать. Начальник всегда исключение из правил.
- Да. Но… Это просто обед, - затараторил парнишка, виновато бегая глазами от Дани ко мне. - Никаких отношений, Данил Вячеславович.
- Ну да. Значит завтра подпишешь новый договор, где лично для тебя отдельным пунктом будет – запрет на дружеские отношения с сотрудниками.
Костя нахмурился, бросил смущенный взгляд на меня, а потом непонимающий на Даню.
- Почему?
- Потому что отвлекаешься не по делу. Работу плохо выполняешь, - Даня откровенно издевался, и мне даже захотелось вступиться за парня. Только лезть на рожон было неподходящее время.
За всем этим мнимым спокойствием скрывался опасный хищник, которого сейчас нельзя было злить никоим образом.
- Я лучший у нас в отделе, - обиженно вскидывает голову Костя, задетый беспочвенным обвинением.
- Посмотрим. Я подкину тебе работы, чтобы проверить твои профессиональные качества. А сейчас дуй обедать и веник захвати.
- Даня! – осуждающе вмешиваюсь я, за что тут же получаю строгий взгляд в ответ, - ил Вячеславович, - исправляюсь и мягко добавляю, пытаясь помочь парню хотя бы уйти достойно, - пусть цветы останутся здесь. Думаю, вашим посетителям будет приятно заходить и видеть на столе такую красоту, - и добавляю взглядом “пожалуйста”.
Даня несколько секунд сверлит меня глазами, а потом нехотя отвечает:
- Только ради… посетителей.
Костя уходит, немного поникнув, а Даня обходит стол и, резко развернув меня на стуле к себе, надавливает на спинку так, что я, ойкнув, отрываюсь от пола и буквально оказываюсь в лежачем положении под нависшим сверху начальником.
- Я так думаю, что еще немного и мне тебя нужно будет в застекленный бокс сажать, Цветочек, чтобы оградить от воздыхателей.
Не могу скрыть довольной улыбки, глядя на то, каким непривычным блеском горят его глаза.
- Ты впервые меня ревнуешь, Даня, - кладу ладони на щеки и мягко поглаживаю.
Никогда прежде он не показывал своей ревности, хотя я конечно и поводов не давала, но все же.
- Не впервые.
- Да. Не помню, чтобы ты так рьяно кого-то от меня отгонял.
- Если ты не помнишь, Цветочек, это не значит, что подобного не происходило.
Он это серьезно?
- Ты сейчас о Тимуре?
- Тимур был одним из десятка. Ты понятия не имеешь, сколько пацанов по тебе сохло.
Вот значит как.
- Ты чертов эгоист, Милохин!
- Я таким и остался, - Даня резко выпрямляется, отпуская спинку кресла, и я буквально лечу в него. Не успеваю опомниться, как крепкие руки дёргают меня вверх и сжимают в объятиях. - И если я говорю, что ты моя, это значит, что ты моя, и терпеть всяких фантазеров, возомнивших, что могут заполучить тебя, не собираюсь.
Улыбка сама растягивается на моем лице, пока я нежусь в неописуемом ощущении. Трусь подбородком о ткань белой рубашки, в которой ещё утром пила кофе.
- Вы жутко деспотичны, Данил Вячеславович!
Кажется, я нашла его ахиллесову пяту. Кадык Дани дергается, и сквозь зубы вырывается хищное: - Дьявол, да! Быстро в мой кабинет, Юля!
***
После работы мы поехали ко мне и обнаружили там Лизку со Славой.
Они, кажется, даже не удивились, увидев, как мы входим на кухню с довольными улыбками на лицах.
Даня обнимал меня сзади и шептал что-то такое, от чего между ног поднималось томление, а я в этот момент смотрела в глаза племянницы и видела… нет, не осуждение, она бы не стала меня осуждать, потому что всегда и во всем поддерживала. Скорее выражение лица говорило: «Я так и знала».
- Кого я вижу? – рассмеялся Слава, закидывая в рот кусок французского батона. - Шеф, а не ты ли самый ярый противник отношений на работе?
- Я. Но я же сам себе этого запрещать не стану. Компания моя, что хочу, то и делаю.
- И моя тоже, - поправляет Слава без доли высокомерия.
- Ты хочешь рискнуть запретить мне? – Даня хохотнул мне в шею, пока Лизка накрывала на стол.
- Ну уж нет, я тебя таким не видел уже лет сто, так что если секс на рабочем столе действует на тебя исцеляюще, то ничего против не имею!
Мужчины рассмеялись, а мы с Лизой глаза закатили.
Поужинали в домашней атмосфере, такой теплой и окутывающей словно коконом, что даже расставаться не хотелось. Да мы и не стали.
Вечером посмотрели фильм в гостиной, а когда Даня со Славой пошли курить на балкон, Лизка придвинулась ко мне поближе и протянула бокал с вином, бутылку которого мы цедили весь вечер.
- Не знаю, Юль, что там у вас произошло в прошлом, но я весь вечер наблюдаю за Даней и не могу поверить, что тот придурок, сумевший довести тебя практически до анорексии, и есть тот самый Милохин. Он же пожирает тебя глазами.
Я плечами пожала и бросила взгляд в сторону балкона.
- Сама не знаю, что это, Лиз. Боюсь до дрожи.
- Почему?
- Потому что не знаю, что ждет нас завтра. В прошлом тоже так было. Я была самой счастливой. Прогулки, секс, болтовня ни о чем, а потом резко в одно мгновение все изменилось.
Лизка проследила мой взгляд и сделала глоток из своего бокала.
- Мне кажется, он тебя любит, теть. Знаешь, я ведь знакома с ним уже два года и ни разу не видела его таким. Живым что ли. Он смотрел на девушек свысока, ни одна не была для него важнее этой вот бутылки, - кивнула на пустую бутылку из-под дорого вина. – А от тебя он не отходит ни на шаг. Может понял что-то, соскучился, в конце концов, во всяком случае, я на это надеюсь. Иначе придется кастрировать такой прекрасный генный материал.
Я рассмеялась.
- Ну а что? Я не дам тебя в обиду, Юлька. Хватит уже. Настрадалась ты по нему в свое время.
Моя родная. Никаких подруг не надо, если есть вот такая вот племянница, неспособная предать, но всегда подставляющая свое родное плечо.
Так мы и дожили до четверга, проводя сутки напролет вместе и на работе, и дома. Все было слишком хорошо. Слишком беззаботно и быстро.
Не может такого быть, чтобы счастье ворвалось без спроса и навсегда поселилось в доме. Не бывает просто. И в четверг я поняла почему.
С самого утра день пошел наперекосяк. Как только мы приехали на работу, Слава поставил Даню в известность, что у них ЧП на одной из технических станций и нужно срочно выезжать в другой конец страны. Он уже купил билеты. Вылет через два часа.
Пришлось на скорую отменять и переносить все встречи Милохина. Не знаю, что произошло, но оба начальника были на нервах.
Звонили все время куда-то, хлопали дверьми, а когда приехала машина, Даня позвал меня к себе в кабинет.
- Серьезное что-то произошло? – тревога окутала буквально весь этаж.
- Да, пожар на станции. Там люди заперты. Пожарные тушат, но нихрена не получается пока что, - Даня ответил, с тревогой собирая документы в папку.
- О, Господи! – прикрываю рот рукой, представляя какой ужас переживают работники. А их семьи…
- Скоро по всем новостям будут трезвонить.
Даня проводит рукой по волосам, и я вижу, что он очень нервничает. Переживает. Это безумная ответственность за чужие жизни. Бедный мой.
- Дай мне знать, ладно? Когда приедешь. Я буду волноваться, - подхожу ближе и смотрю в любимые наполненные тревогой глаза.
- Конечно! – прижимает меня крепче и, закрывая одной рукой кейс, целует в висок.
А потом… потом происходит то, чего я и боялась. Говорят, если ищешь неприятности, ты их найдешь. Вот и они меня нашли.
Данил
Блять, меня трясет так, как давно не трясло.
Двери заклинило в здании, и трое рабочих остались в западне. Никто не может с ними связаться, и я, черт раздери, не знаю, как им помочь.
Пожарники пытаются ломом выломать дверь, при этом туша огонь, разразившийся в другой части здания. На окнах решетки, мужикам не вылезти.
С каждого потребую из технического обслуживания. Будут отчитываться мне, как перед самим Богом, кретины. Бабки получают, а выполнить свою работу не могут.
Конечно, я понимаю, что иногда виноват может быть и просто случай, но сейчас, когда трое человек могут сгореть заживо, я соображаю очень хреново.
Уже готовлюсь попрощаться с Юлей, когда в кабинете вдруг раздается стук, и в проеме нарисовывается голова Киры. Пиздец. Беда не приходит одна.
Кира, судя по всему, не ожидала увидеть в моих объятиях Юлю, поэтому сначала мешкается, но потом натягивает улыбку на лицо и входит без спроса.
- Доброе утро.
- Доброе, - отвечаю я, чувствуя, как Юля слегка напрягается.
- Доброе утро, - говорит маленькая и хочет отойти, но я не отпускаю.
- Кир, что-то срочное? Я сейчас уезжаю, машина внизу ждет.
- Да нет, - взгляд Киры цепляется за мою руку на талии Юли и встречается с моим, - я просто зашла спросить не оставляла ли у тебя в субботу папку с эскизами новой коллекции.
- Нет, я не находил, - отвечаю на автомате и только сейчас понимаю, как это звучит для Юли.
Она в мгновение столбенеет, никак внешним видом не показывая перемену в настроении, но я буквально ощущаю, как между нами молниеносно выстраивается стена.
- Ну ты посмотри, пожалуйста, в моей комнате. Не могу ее найти, перерыла уже все, - продолжает забивать гвозди в гроб Кира, прекрасно отдавая себе отчет в том, что делает.
Меня накрывает гневом. Это уже перебор. Даже для нее, хотя для этой женщины я всегда делал поблажки. Сейчас она ступает на опасную тропинку.
- Кира, выйди и подожди меня внизу, - цежу сквозь зубы, замечая, как ледяной коркой покрылся взгляд Цветочка. Твою ж мать.
- Что? – Кира не верит в то, что я могу с ней так говорить, а я уже на пределе.
- Выйди, сказал! И дверь закрой!
Кира даже дернулась от неожиданности. Обдала меня таким осуждающим взглядом и гордо застучала каблуками по ламинату. Дверь захлопнулась, а я развернулся к Юле.
- Послушай, мне сейчас некогда объяснять, но это не то, о чем ты подумала! Все совсем не так, как выглядит, Юля.
Я не узнавал больше маленькую. Она изменилась не только в лице, а и внешне. Черт раздери гребанные совпадения. Почему именно сейчас мне нужно уезжать?
- Я знала, что так будет, - говорит отстраненно и поднимает на меня свои зеленые льдины. - Все ждала, когда прежний Даня вернется, а ты не заставил себя долго ждать.
- Нет, - рявкаю и обхватываю ее руками, - между мной и Кирой ничего нет. Уже два года как. Абсолютно ничего. Мы спали в разных комнатах. Я расскажу почему, но сейчас не место и не время, поверь. Просто поверь, Юля!
Сегодня весь мир решил ополчиться против меня. Сама вселенная издевается, потому что дверь в кабинет снова распахивается, и Слава раздраженно кидает:
- Даня, я жду тебя уже десять минут, на самолет опоздаем, Юля никуда не денется!
Приходится оторваться, только почему-то мысль, что она все-таки куда-то денется, плотно поселяется в голове.
Целую пухлые, покрытые красной помадой губы и еще раз твердо говорю:
- Мне никто кроме тебя не нужен!
Юля не смотрит на меня. Уткнулась в пол. Да что ж за гребанный день такой, а?
- Слышишь меня, Юля?
- Езжай, Даня! Пожар не станет ждать, - безэмоционально произносит Юля, заставляя сердце колоштматить ребра от плохого предчувствия.
- Даня, едем! Там уже папарацци понаехали, их едва сдерживают, нас требуют! – торопит Слава.
С камнем на сердце выхожу из кабинета.
Хочется въебашить в стену с кулака, потому что из рук утекает то, что я так старательно собирал по капле.
Злость на Киру заставляет меня еле себя сдерживать, когда мы выходим на улицу, и я вижу ее на крыльце.
- Я щас, - кидаю Славе и подхожу к бывшей. - Ты что устроила? – рычу в блестящие от слез глаза, но сейчас меня это не трогает.
- Даня, я не специально…
- Не ври мне! Ты специально, Кира! Послушай меня внимательно, ты единственная женщина, к которой я все еще питаю уважение! И если ты хочешь, чтобы так и осталось, не убивай его во мне окончательно.
Кира прикрывает глаза и рвано втягивает воздух:
- Но как же мы?
- Нас нет, Кира. Уже давно нет. Ты знаешь, что я позволял тебе всегда приходить без предупреждения, так вот больше этого не делай и освободи, пожалуйста, комнату! – Кира неверяще взметает на меня взгляд.
- Ты серьезно?
- Да! Хватит! Пора двигаться вперед, а пока ты так и будешь держаться за меня, никого нового не найдешь!
- Значит, это конец?
- Нет. Я всегда буду тебе помогать. До той поры, пока ты будешь уважать меня и наше прошлое, а не вести себя как стерва. Я теперь должен буду расхлебывать то, что ты только что натворила!
Возможно, я веду себя как мудак сейчас с женщиной, ставшей отчасти близким для меня человеком, да и подобное поведение замечаю за ней впервые, но пора разорвать эту нить, тянущую каждого из нас в ад.
- Любишь ее?
Юлия
Замираю за стеной, слыша каждое слово их эмоционального диалога. Не знаю зачем пошла за ним следом.
Мне в одно мгновение стало так плохо, когда вдруг прошлое навалилось жутким повтором.
Давно забытое чувство боли от предательства пронзило лезвием по сердцу, когда Кира говорила о тех выходных.
Нет, по сути, мы еще не были вместе тогда, но мне показалось, что я снова в водовороте издевательств и насмешек.
Ее слова били больно, но его ответы хлестали больнее.
Даня даже не пытался скрыть, что провел ночь субботы вместе с этой выхоленной блондинкой.
Когда он ушел, голова закружилась, и душа начала стонать. Только не снова…Не опять… Я не хочу! Не хочу этого!
А потом сорвалась и по лестнице бросилась вниз.
Затормозила у выхода и дыхание задержала, боясь сделать вдох.
Что я хотела услышать? Подтверждение своим догадкам? Увидеть ее в объятиях Дани? Господи, даже от самой этой мысли по телу неслась волна острой боли.
Я так быстро позволила ему утащить меня в свой омут, что не была готова вот так скоро вынырнуть на поверхность.
- Люблю! – послышалось уверенным голосом в ответ.
Крепко зажмурилась, чувствуя, как по щеке течет слеза. Сердце радостно забилось, и я осторожно выглянула в окно так, чтобы они меня не заметили.
Кира выглядела полностью раздавленной, а Даня разгневанным.
- Я надеюсь, ты услышала меня! Не лезь ни ко мне, ни к Юле. Никогда!
Бросил, а потом забрался в машину, и черный мерседес сорвался с места.
Я оперлась на стену спиной, выжатая эмоциональным утром, и откинула голову.
Слезы облегчения текли по щекам, но внутри остался горький осадок.
Что же их связывает? О чем он говорил? И почему ее вещи в квартире Дани? Столько вопросов, на которые, похоже, знает ответ только Слава, но у него я никогда не рискну спросить.