Глава 6
Огнезвёзд стоял, грудь тяжело вздымалась, кровь капала с боков, а взгляд не отрывался от поверженного врага. Он думал, что всё... но голос снова раздался. Хриплый. Едкий. Словно когти царапали кору сознания.
— Ты... никогда не найдёшь Бича, — выдохнул Звездоцап, подняв голову. Его глаза светились мраком. — Ты исчезнешь здесь. В страхе. В отчаянии.
Он поднялся, как тень, ни капли страха, хотя тело его едва держалось. Обошёл Огнезвёзда медленно, будто оценивая добычу перед последним укусом.
— Посмотри на себя. Посмотри... на свои лапы.
Огнезвёзд дрогнул. Опустил взгляд.
И сердце его остановилось на миг.
Лапы были чёрными. Густо-чёрными, словно покрыты сажей. Словно вгрызлись в него корни зла, пронесли сквозь его плоть, растворяя в себе всё, что было светлым.
Он сделал шаг — и будто провалился в собственную тень.
Пошатнулся.
Дыхание сбилось.
— Это ты скоро исчезнешь, — прошипел Звездоцап. — Больше... Огня не будет.
Мир потемнел на краях взгляда.
Огнезвёзд не мог двинуться. Он смотрел на Звездоцапа.
Только смотрел.
Огнезвёзд смотрел на Звездоцапа, будто в прорву, в бездну, из которой не было выхода. В груди холод сжимал сердце, дыхание стало поверхностным, ломким.
Он чувствовал, как страх и отчаяние вцепились в него когтями. Как будто вся его сила, всё, что когда-то горело внутри — угасло.
Голос Пестролистой исчез. Ни шороха, ни тени — только пустота.
Он остался один. Один перед лицом мрака.
Огнезвёзд опустил взгляд. Его лапы — черные, чужие, будто покрытые тьмой изнутри. Он с трудом перевёл взгляд на Песчаную.
Она стояла рядом.
Но теперь она была полупрозрачной.
Её очертания мерцали, словно отблеск на воде.
Она оказалась рядом.
Она оказалась рядом. Полупрозрачная, будто сотканная из воспоминания и света. Но её голос был живым. Тихим. Теплым.
— Огонь спасёт племя, — прошептала она.
Огнезвёзд вздрогнул. Эти слова — как искра в темноте. Он слышал их раньше. Тогда, когда был всего лишь Огнегрив. Когда Пестролистая впервые сказала ему это в палой листве под звёздами.
Его дыхание сбилось. В груди шевельнулась боль, но не от страха — от памяти. От правды.
Песчаная посмотрела на него. Сквозь туман и пустоту её взгляд был кристально ясным.
— Они тебя ждут, — сказала она. — Ты самый сильный. Ты был и остаёшься Огнём.
Он опустил взгляд на свои лапы.
Они… были чистыми. Ни следа сажи, ни капли тьмы. Всё это была ложь.
— Ты — настоящий, — прошептала она. — Ты — тот, кто несёт свет. Они просто хотят тебя сломать.
Она приблизилась, почти касаясь его морды.
— На лапах твоих ничего нет. Ты не исчез. Ты — огонь.
Огнезвёзд вдохнул — медленно, глубоко, будто впервые за долгое время. Внутри что-то дрогнуло. Разжалось. Тяжесть, что висела на плечах, как камень, начала рассыпаться.
Он поднял голову.
Песчаная больше не была прозрачной. Она стояла рядом — такая, какой он помнил её. Живая. Тёплая. С усталым, но полным жизни взглядом. Лапы крепко стояли на земле, шерсть колыхалась от лёгкого ветерка, глаза искрились слезами и верой.
Огнезвёзд дрогнул, повернулся к тому месту, где только что стоял Звездоцап.
Пусто.
Тьма рассеялась. Не было ни его, ни следа.
Он моргнул, ошеломлённый.
И тогда он медленно обернулся. Взгляд встретился с глазами тех, кто остался — его котов. Те, кто ещё верили. Пять. Они стояли, будто вынырнув из сна. И смотрели на него.
Они видели. Всё.
Повисла тишина. Ни ветра. Ни шороха. Только сердца, затаившие дыхание.
Огнезвёзд смотрел на Песчаную с тихим трепетом. Она была здесь. Рядом. Настоящая. Живая. И ради этого стоило пройти сквозь любую тьму.
Он дрогнул, глаза затуманились, и он чуть слышно прошептал:
— Спасибо… Я чуть не потерял себя. Чуть не потерял тебя.
Он наклонил голову, шепча сквозь слёзы:
— Ты спасла меня.
Одна, крошечная капля скатилась по его щеке. Он не пытался её скрыть. Это были не слёзы слабости — это была боль, которую он больше не прятал.
Песчаная прижалась к нему, мягко, осторожно, но всем телом. Её голос был почти шёпотом:
— Ты не один. Пока я рядом — ты будешь Огнём.
И он почувствовал это. Её тепло. Словно вновь зажглось в груди сердце. Огонь не умер.
Ветер прошелестел над поляной, и в нём, лёгким отголоском, пронёсся знакомый, неземной голос:
— Я горжусь тобой, Огнегрив…
Пестролистая. Он почти увидел её силуэт в полумраке.
Огнезвёзд закрыл глаза.
— Прости меня… — прошептал он. — За то, что сомневался.
Ответом был лишь лёгкий, ободряющий толчок в сердце. Он знал: она простила.
И тогда Песчаная обняла его крепче. Чтобы не дать исчезнуть. Чтобы напомнить: он не один.
Огнезвёзд медленно перевёл взгляд на своих соплеменников. Пять котов. Пять искорок в темноте, измождённых, ослабленных... но живых. Они смотрели на него. В их глазах была надежда — робкая, как весенний росток под пеплом.
Он чувствовал, как их вера тянется к нему — неуверенная, дрожащая. Но тянется.
И всё же, где-то глубоко внутри, оставалась тень сомнения. Ему казалось, что они — мираж. Иллюзия. Осколки памяти, подкинутые жестокой реальностью.
Но Песчаная была рядом. Тепло её шерсти всё ещё ощущалось на его боку. А в сердце звучал голос Пестролистой.
Сомнения рассеялись. Он верил.
Огнезвёзд с трудом сделал шаг вперёд, потом второй. Словно воздух стал гуще, ноги налились тяжестью.
— Мне… нужно отдохнуть, — сказал он хрипло. — Это место… оно тяжёлое. Оно выжимает силы…
Он устало посмотрел на Песчаную, потом на котов. — Я просто… отдохну. Совсем немного.
Он сделал ещё один шаг — и рухнул, как подкошенный. Шумно выдохнул, прижавшись к земле.
Всё тело ныло. Он бился. С тьмой. С собой. С пустотой.
И, наконец, позволил себе упасть.
Он не проиграл.
Он просто выложился до предела.
Песчаная всё это время оставалась рядом. Её тёплое дыхание касалось его шеи, её шерсть слегка шевелилась в такт ветру. Она не спала глубоко — просто дремала, охраняя его покой, словно глашатай над предводителем.
Когда Огнезвёзд открыл глаза, солнце уже клонилось к закату. Небо было окрашено в багряно-золотой оттенок, и ветер нес запах увядания — и, может быть, чего-то нового.
Он глубоко вдохнул. Силы вернулись. Тело больше не ныло от усталости. Его разум был яснее, чем прежде.
Он поднялся и осмотрелся, чувствуя, как внутри снова пульсирует Огонь.
— Песчаная, — тихо сказал он.
Она подняла голову, и в её взгляде снова была жизнь, не иллюзия.
Огнезвёзд вдруг осознал странную истину. Сколько всего он пережил… сколько сражался, бежал, страдал. А ведь он не ел. Не пил. И ни разу не почувствовал голода. Ни капли жажды.
Он моргнул.
— Я всё это время... не нуждался ни в чём, кроме веры, — прошептал он, скорее себе, чем ей. — Этот мир… он питается чувствами. Страхом, отчаянием… или надеждой. Но не плотью.
Песчаная смотрела на него, будто знала это всё давно.
— Пока у тебя есть Огонь, ты жив. — сказала она. — Всё остальное — тени.