Пепел

Висеня оглядела свои покои, вспоминая последнюю ночь, которую она проведет здесь и в замке. Хотя ее мать устроила так, что они провели ночь в гостевых покоях, Висенья настояла на том, чтобы провести первую брачную ночь в своих покоях, и ей пришлось напомнить, что Дженикс теперь тоже член семьи. Завтра она и пятьдесят мечей, назначенных ее отцом, переедут в скромную, но удобную крепость в северо-восточной части Драконьего Камня, которая ранее использовалась ее дедом, лордом Деймионом, как место, откуда можно было переплыть Черноводный залив к Креклоу Пойнт, где он предавался своей любви к охоте в лесах Пойнта, где царит относительное беззаконие, несмотря на то, что Пойнт принадлежит Дому Хоар.

Слуги не пожалели усилий, чтобы сделать ее покои как можно более удобными для молодоженов, с кувшином Arbor gold, прохладительными напитками, ревущим огнем и чистыми красно-черными простынями вперемешку с синими. На маленьком столике рядом с очагом также стояли небольшая светло-зеленая фляжка и две крошечные чашечки, скорее всего, приготовленные людьми йи-Тиш, которые пришли с Джениксом. Висенья подавила желание вздохнуть, когда увидела разбросанные по всей кровати цветочные лепестки, несомненно, положенные туда Рейнис, чтобы усилить предполагаемое волшебство романтической ночи. Иногда она может быть довольно раздражающей, но это Рэй.

Висенья обернулась и увидела Дженикса, теперь своего мужа. Она узнала его лучше за последние четыре дня, проводя с ним время на тренировочном дворе и в библиотеке замка. С мечом у него был идеальный баланс силы, скорости и ловкости, его поджарое тело позволяло ему двигаться быстрее, чем большинству мужчин его возраста, скрывая мощь, заключенную в его форме крепких мышц. Более того, он не произнес ни слова, держа в руках меч, вместо этого одаривая ее и Эйгона холодным, пронизывающим взглядом, когда бесстрастно сражался с ними. Хотя он хорошо управлялся с тренировочными мечами, ничто не могло сравниться с тем, когда он приносил во двор боккены, или деревянные мечи Йи-Тиш. Когда он владел ими, его скорость, сила и ловкость были увеличены, а некоторые тренировочные мечи сломались под давлением инерции Дженикса. Висенья держала боккен, сразу увидев его гибкость и ощутив его легкость, с которым ей было легче обращаться и который требовал меньше силы, чем ей требовалось с длинным мечом. Она подумала, не могла бы она раздобыть набор, похожий на мечи Йи-Тиш Джейникс, под названием катана и вакидзаси, чтобы использовать его вместе с Темной Сестрой.

Висенья и Дженикс много разговаривали в библиотеке, хотя степень его понимания общего языка не включала чтение. Она читала с ним и перевела многие книги, на которых выросла, такие как истории и легенды, связанные с Эпохой героев Вестероса, и ритуалы, основанные на магии крови Валирии. Дженикс много раз останавливал ее, когда они читали о ритуалах, говоря, что большая часть того, что говорилось в книгах, было либо неточным, либо преувеличением. Наслаждаясь долгими беседами, которые они вели в библиотеке, она стала более комфортно говорить на Высоком валирийском, но она не могла отменить многие годы, которые она провела, говоря на общем языке как на своем родном, наряду с образом мышления, который не мог быть понят человеком, говорящим на Высоком валирийском. Мне придется научить его общему языку, иначе я могу потерять его, когда произнесу определенные слова, которые невозможно объяснить на Высоком валирийском.

Что касается языков, Дженикс мог говорить на двух языках йи-тиш, помимо высокого валирийского: нихонго и гориомал. Он выучил их оба у своего учителя Йи-Тиш, которого, как узнал Висенья, звали Конно Хару, хотя ему пришлось выучить гориомал самостоятельно, поскольку Хару плохо на нем говорил. Временами Нихонго звучал сильно, и на одних словах было больше акцента, чем на других, в то время как у goryeomal более устойчивые звуки и более плавная подача, чем у нихонго. Хотя она испытала сильные эмоции от обоих, она испытала более меланхоличные эмоции, услышав, как Дженикс говорит на гориомальском, что, по его словам, отражает печальную и жестокую историю, возникшую между двумя большими землями Йи-Ти. Она слышала о Йи-Ти лишь мимоходом, поскольку ее встреча с Хару, и он, и Дженикс, говорящие на языках Йи-Ти, были первым реальным опытом, который у нее был с повадками Йи-Тиш и людьми. Услышав его рассказы о его путешествиях по Йи-Ти, где он побывал всего один раз, когда Хару подарила ему свои мечи, она еще больше очаровалась страной, которую надеялась однажды увидеть.

Большинство женщин почувствовали бы удовлетворение, выйдя замуж за мужчину, чья физическая сила соответствовала его знакомству с миром, что в определенной степени ощущала и Висенья. Однако, помимо знания того, что Дженикс понимал борьбу и был более зрелым, чем большинство мужчин его возраста, Висенья заметил, что он никогда не хвастался и не говорил, что он лучше всех из-за того, что у него было и что он знал. Сначала предположив, что его страдания утихомирили показную натуру, которая была так раздражающе распространена среди молодых людей, она узнала, что Хару сильно привил Джениксу добродетели воина Йи-Тиш, которые включали строгую приверженность мужеству, вежливость, доброжелательность и смирение. Всякий раз, когда он собирался сбиться с пути, Дженикс говорил, что "Сенсей Хару" заставлял его ходить на всех четырех конечностях, в то время как сам бил его по ягодицам, спине, ногам и ступням деревянным посохом. Джейнис сказала, что иногда Хару наносил удары так сильно, что в тех местах, где деревянный посох соприкасался с его кожей, появлялись рваные раны.

Висенья был совершенно сбит с толку тем, почему Дженикс позволил Хару так жестоко обращаться с собой, тем более что это началось, когда он был шестилетним мальчиком. Дженикс признался, что хотел убить Хару при первой же возможности, как только закончит избивать его, придумывая множество способов, как он будет делать это всякий раз, когда Хару ударит его. Однако он сказал, что Хару никогда не получал удовольствия, когда делал это, и бил его только потому, что верил, что мир не будет таким милосердным, если он пойдет по ложному пути. Дженикс вспомнил один раз, когда Хару на самом деле объяснил, почему он его бил: "С каждым ударом, каждым порезом, каждым синяком, которые образуются на твоей коже, помни, что происходит, когда ты позволяешь увести себя по течению во тьме мира. Повсюду царит тьма, и демоны воспользуются своим шансом сожрать тебя живьем." У этого Хару, кажется, разумные намерения, но каким бы жестким я ни был, я бы никогда так не избил своих детей.

И вот Дженикс стоит прямо перед ней, его сине-зелено-черная туника и черные брюки скрывают форму, в которую она жаждала погрузиться, форму, в которую она позволила бы войти в себя.

"Отличный денек, правда?" Дженикс начала нарушать тишину, воцарившуюся между ними в ее покоях.

"Кесса", - ответил Висенья, чтобы позволить им обоим расслабиться перед тем, что скоро произойдет.

Дженикс потянулся за зеленой фляжкой и разлил ее содержимое по маленьким чашечкам, стоявшим поблизости. Схватив обе, он протянул одну Висении. "Выпьешь, жена?"

Висенья слегка улыбнулась, принимая чашку, счастливая, что Дженикс собирается внести свой вклад в то, чтобы их брачная ночь запомнилась надолго, но несколько разочарованная тем, что он использовал напиток, чтобы заглушить свои чувства перед прыжком.

"Что это?" Висенья посмотрела на прозрачную жидкость в чашке.

"Это называется аракджу, из страны Йи-Ти, где говорят на гориомальском. Это один из многих напитков в Yi-Ti, и они пьют его, потому что для расслабления требуется меньшее количество, чем вино."

Висенья кивнула головой, любопытствуя, на что способен этот напиток. "Понятно."

Дженикс протянул свою чашку. "Ганбэ". Висенья подняла бровь. "По сути, вы поднимаете свои чашки, когда это делает кто-то другой".

Висенья чокнулась своим стаканом с Джениксом. - Ганбэ, - успела она сказать, прежде чем они оба разлили содержимое по глоткам. Висенья немедленно почувствовала жжение внутри и закашлялась, а Дженикс весело хихикнула. "Это крепкая штука, муженек. Что в этом такого?"

"Они варят его из риса, что является долгим процессом перед приготовлением аракджу. В Йи-Ти это снова в моде, поскольку многие предпочли бы выпить маленькую чашечку этого, а не большие кружки вина или эля, чтобы расслабиться."

Висенью не беспокоило чувство жжения внутри, вероятно, из-за ее драконьей крови тепло было ей приятнее, чем другим. Однако она почувствовала легкое покалывание в руках, которое возникало только после нескольких кружек эля. И она умела обращаться с напитком лучше, чем большинство мужчин. Может быть, мне стоит почаще пить это с ним.

Однако, хотя она и хотела бы продолжить их беседу и насладиться несколькими напитками, Висенья не собиралась позволять своему вечеру затягиваться еще больше. Она схватила обе чашки и поставила их обратно на маленький столик. Повернувшись, она медленно подошла к своему мужу, сосредоточившись на его глазах, в то время как для них обоих все замедлилось. Взяв его за щеку, она на цыпочках приблизилась к его лицу и слила свои губы с его в глубоком поцелуе. Как и поцелуй, который у них был после обмена клятвами, поцелуй, который у них был в их покоях, был волнующим, чудесно согревающим ее. Их языки вступили в жестокую битву за доминирование, она притянула его ближе и провела руками по всей его спине. Она почувствовала, как ее муж обнял ее, притянул ее ближе к себе, его руки ощупывали весь ее зад, в то время как она почувствовала, как его руки сжали ее задницу.

Издав стон, Висенья прервал поцелуй, уставившись на Дженикса с желанием, которое горело ярче, чем когда он впервые использовал свой драконий рог. Она потянулась к его тунике, стянула ее через голову и обнажила перед собой его голый торс. Увидев его подтянутый живот и сильную грудь, она была потрясена, увидев, что он весь в шрамах. Она узнала порезы от мечей и дыры, оставленные стрелами в его коже, но шрамы, которые привлекли ее внимание, были больше и делали его кожу похожей на разорванный пергамент.

Увидев, как расширились ее глаза, Дженикс выпрямилась. "Я заразилась красной смертью, когда была на островах Василисков. Одним из симптомов было то, что кожа становилась тонкой, как пергамент, что облегчало разрыв при попытке схватить ее. Мой отец умер от красной смерти, и я бы тоже умер, если бы не моя мать."

Висенья знал, что его мать была для него больной темой. "Тебе не обязательно говорить о ней, если хочешь, Дженикс".

"Даор", - ответил Дженикс. "Ты моя жена, так что должна знать." Он не сводил с нее взгляда. "Каждый валирийский ритуал требует кровавого жертвоприношения, ибо сказано, что "только смерть может заплатить за жизнь". Итак, она вошла в пламя и превратилась в пепел, но я был немедленно исцелен. Я вижу ее улыбку в своих снах, женщину, которая родила меня, женщину, которая пела мне перед сном всякий раз, когда мимо пролетали летучие мыши, женщину, которая облегчила жизнь в джунглях такому ребенку, как я... больше не здесь. Каждый раз, когда я думаю о ней, это так.… тебе повезло, что у тебя все еще есть твоя мать, потому что я чувствую, что мое сердце было вырвано, когда она вошла в пламя. И я просто каждый день спрашиваю себя, почему я жив. Неважно, сколько людей отвечают на этот вопрос, это… трудно описать боль, которую я испытываю каждый день."

Висенья внимательно слушал, видя, как трескается твердая внешность Дженикса. "Ты можешь думать, что я сильный, Висенья, и в некотором смысле я стал таким из-за того, что произошло в моей жизни. Тем не менее, я облажался, и воспоминания о том, что моя семья ушла раньше положенного времени, всегда будут со мной, независимо от того, как далеко я зайду и сколько времени пройдет. Проще говоря, я испорченный товар, и я не думаю, что что-то или кто-то может это изменить."

Висенья продолжала слушать, но почувствовала, что ее напряженный взгляд смягчается. "Может, мы и женаты, но я сейчас рассказала тебе некоторые из самых важных вещей о себе. Если ты хочешь продолжать делать то, что собирался сделать только что, делай это."

Висенья знала, что шрамы на теле Дженикса и момент его уязвимости оттолкнули бы любую другую женщину, поскольку они не захотели бы быть с мужчиной с таким количеством внешних и внутренних повреждений. Однако она не была похожа на большинство женщин. Во всяком случае, видя его шрамы и то, что он рискнул с ней, признав свою истинную сущность и предложив ей выбор, прежде чем они продолжат, она захотела его еще больше. Она никому в этом не признавалась, но она тоже была повреждена. Возможно, она выглядела сильной, а ее умение владеть мечом отпугивало многих мужчин приближаться к ней, но она не могла отрицать одиночества и злости на людей, которые плохо относились к ней, потому что она была другой. Она любила Эйгона, Рейнис и Орис, но они не могли полностью понять, что она чувствовала, потому что их принимали всю их жизнь. И теперь она наконец нашла кого-то, кто понял, что значит быть ущербной, и это был ее муж.

Висенья притянула его к себе для еще одного глубокого поцелуя, пробежалась руками по всему его телу и почувствовала, что его руки делают то же самое. Отстранившись, она повернулась и подставила ему спину. "Поможешь мне, муженек?"

Висенья почувствовала, как Дженикс развязывает шнурки на спине ее платья. Он довольно быстро справился с этим, но по-прежнему держался мягко. Она почувствовала его поцелуй на своей шее и вдоль спины, когда он обнажил ее еще больше. Когда она сильно дернула за платье, то внезапно оказалась обнаженной для всего мира, и платье ниспадало до пола у ее ног. Она всегда была хорошего мнения о своем теле, если верить словам ее отца, матери и Рейнис. Но видеть бурю похоти в глазах Дженикса, когда он оглядывал ее тело сверху донизу, наполнило ее ликованием. Посмотрев на него в ответ таким же пристальным взглядом, она расстегнула его бриджи и спустила их вниз, у нее перехватило дыхание при виде его обнаженного тела.

Висенья толкнула его на кровать, лепестки цветов рассыпались, когда она оседлала его бедра и прижала к себе. Она наклонилась, чтобы поцеловать его, направляя его член к своему входу, постанывая ему в рот, когда почувствовала, как он глубже входит в нее. Она почувствовала, как у Дженикса перехватило дыхание, она откинулась назад и еще сильнее прижалась к нему. Ее глаза были плотно закрыты, и она прикусила губу, когда экстаз захлестнул ее и ее мужа.

Желая большего, Висенья взяла руки Дженикса и положила их себе на грудь, счастливо выдохнув, когда почувствовала, как его руки сжали их, и увидела, что его глаза почти закатились от удовольствия. Влажные шлепки по коже, тяжелые стоны и скрип кровати вскоре наполнили ее покои, молодожены потерялись в телах друг друга. Казалось, прошли часы, и Висенья почувствовала, что приближается к краю. Прежде чем она переступила через него, она притянула Дженикса к себе, крепко обняв его и желая взять его с собой.

Затем Висенья почувствовала, как Дженикс с резким вдохом излилась в нее, удовольствие распространилось по всему ее телу, прежде чем рухнуть на него, ее серебристые волосы разметались по его груди. Поцеловав его в шею и губы, она соскользнула с него, прежде чем прижаться к нему с правой стороны. Она улыбнулась, когда Дженикс поцеловал ее в лоб, и крепко обняла ее, услышав его вздох счастья. Прошло несколько минут, прежде чем она нашла в себе силы наклониться и посмотреть на него.

Висенья увидела, что Дженикс улыбается, но она также увидела слезы, выступившие из его глаз. "В чем дело, Дженикс?"

Дженикс посмотрел на нее, на его лице все еще играла улыбка. "Наверное, это была самая большая любовь, которую я получил за многие годы, и я помню только последний раз, когда это случилось. Я только хотел бы, чтобы моя мама была здесь."

Висенья положила голову ему на грудь. "Она здесь, Дженикс. Она всегда здесь. И я уверен, она счастлива, что ты нашел свою любовь ".

"Это то, что есть между нами, Висенья?"

Висенья кивнул. "Кесса, и я знаю, ты сказала, что ты испорченный товар, но я тоже. Давай будем сильными вместе, Дже ".

Висенья увидела, что его улыбка стала меньше, прежде чем вернулась. "Дже ... не могу вспомнить, когда я слышал это в последний раз." Он притянул ее ближе к себе. "Да, давай будем сильными вместе, Вис".

Висенье понравилось, как звучало ее прозвище в его устах. Так они и оставались в объятиях друг друга, проваливаясь в глубокий сон, свой первый как муж и жена.