Пылающий дракон

Алекса Лангарм не унималась всю следующую неделю. Вернувшись из больничного крыла с перевязанной ногой и строгим наказанием мадам Помфри чрезмерно не нагружать мышцы, когтевранка не переставала твердить, что во всем произошедшем виновата Джинни Уизли. Легенда, которую девушка рассказывала на каждом углу, обросла такими деталями, что когда конечная версия прозвучала за обедом за столом Слизерина, гриффиндорка фыркнула от смеха.

Разумеется, в том, что произошло, не было ничего забавного, но Джинни не могла перестать смеяться, когда услышала от Астории Гринграсс, что ей приплели способность говорить с растениями.

— Это уже переходит границы, – раздраженно заявила Пэнси Паркинсон, затылком чувствуя, как Алекса и её подруги пожирали их стол глазами.

Не трудно было догадаться, что сейчас темой обсуждения у когтевранок были они. Пэнси привыкла к тому, что внимание окружающих было приковано к её персоне. Едва ли кто-то мог похвастаться таким количеством слухов, которые блуждали между студентами о её имени. Паркинсон не гордилась этим, только привыкла.

— Когда-нибудь они перестанут, – отмахнулась Джинни.

Пэнси покачала головой.

— Не думай, что они ограничатся этим, дорогая.

Слизеринка почувствовала, как Тео придвинулся к ней ближе. Ощущать его тепло каждый день было лучшим подарком, который только мог преподнести ей Мерлин. Пэнси наслаждалась мгновениям, которые они проводили вместе.

— Посмотрим, что она сделает на следующем матче, – сказала Джинни, уголки её губ слегка дернулись.

В этом году первые игры произошли между Когтевраном и Пуффендуем, а затем между Пуффендуем и Слизерином. Погрузившись в водоворот событий, Джинни едва заметила, что ноябрь близился к концу и совсем скоро наступит первый снег. Им предстояло сыграть два матча с Когтевраном и Слизерином.

Гарри назначил тренировку на два часа. Уизли не чувствовала себя голодной. Всю последнюю неделю Блейз тайком таскал в свою комнату еду из кухни. Добби так разошелся, что отправлял Джинни маленькие сладкие подарки, за которые ей хотелось расцеловать домовика – его пирожные с заварным кремом были похожи на те, что готовила Молли.

Летная форма сидела на Джинни лучше, чем в сентябре. Она чувствовала, что руки перестали подрагивать, когда она взлетала в воздух и уносилась далеко вверх на новой метле. «Молния» слушалась её в полете так, словно могла читать мысли всадницы. Уизли чувствовала себя настоящей королевой, когда умудрялась увернуться от всех бладжеров, направленных загонщиками в сторону охотницы. Гарри одобрительно кивал, наблюдая за её маневрами со стороны.

«Тебя сегодня не ждать?»

Голос Блейза промурлыкал у неё в сознании. Джинни спрятала улыбку за кубком с тыквенным соком.

«Это ещё почему?»

«Обычно после тренировок ты уставшая и не хочешь видеть никого вокруг».

Девушка почувствовала прикосновение его тонких пальцев к её колену.

«Я вполне буду способна потерпеть твое общество, Блейз».

Слизеринец усмехнулся. Ему нравилось слушать, как она произносит его имя. То, как она выговаривала характерную «з», заставляло его сердце замирать, а затем биться в утроенном ритме.

Драко и Гермионы не было. Предупредив друзей, что им нужно что-то найти в библиотеке, пара удалилась, но Джинни успела заметить слегка покрасневшие щеки подруги и чрезмерно серьезное выражение лица Драко, чтобы понять, что дело было далеко не в поисках очередной книги.

Уизли задумывалась над тем, была ли она способна к тому, чтобы перевести их отношения с Блейзом на следующую ступень. Эти мысли пугали её. Она перестала вздрагивать от его прикосновений совсем недавно, но давящее чувство «испорченности» никуда не пропало. Она делала попытки стать к нему ближе, но каждый раз осознавала, что не может переступить через себя. Забини не давил на неё и ждал, когда девушка будет готова. Им не нужно было это обсуждать, чтобы парень все понял.

Джинни знала, что может ему довериться. А еще она знала, что просыпаться с Блейзом по утрам – лучшее, что можно было придумать. Девушка успела привыкнуть к тому, как он обнимал её, прижимал к себе и нежно целовал за ухом, пока Уизли морщилась от нежелания вставать. Утреннее небо с каждым днем становилось темнее, а заставлять себя проснуться – тяжелее.

«Тогда буду ждать тебя».

Девушка знала, что Блейз придет посмотреть за их тренировкой. И хотя изначально Гарри был недоволен его появлением на трибунах, короткий разговор с Забини усмирил это желание прогнать игрока команды противника прочь. Появление Блейза на поле подстегивало Джинни выкладываться в воздухе на полную мощь. Она летала над землей так низко, когда перехватывала квофл и уворачивалась от бладжера, что пару раз у Блейза перехватывало дыхание. С поразительной грацией девушка забрасывала мяч в кольцо и с победной улыбкой пролетала мимо него на высокой скорости.

«Снова будешь пытаться поразить меня?»

Джинни едва не расхохоталась.

«Мне не нужно ничего делать, чтобы поразить тебя, Блейз».

У Забини дрогнуло горло. Она была права. Как и всегда. У Джинни Уизли не было необходимости в том, чтобы выделываться перед ним на поле для вызова восхищения.

****

Тренировка проходила как нельзя лучше. Несмотря на ворох мыслей, которые не давали Джинни покоя последние дни, девушка сумела превзойти саму себя и забить рекордные пять мячей. Остальные члены команды были довольны, Гарри едва не прыгал от восторга, – в общем, все шло замечательно. Блейз ушел с поля за десять минут до конца, пока гриффиндорцы разбирали основные ошибки и выбирали стратегию на игру с Когтевраном, до которой оставалось несколько дней.

Гарри потратил некоторое время, чтобы подобрать замену Демельзе. Все понимали, что без талантливой охотницы им будет тяжелее, но Дин Томас спешил влиться в команду и выжимал из себя максимум.

Возвращаясь с тренировки в замок, Джинни чувствовала себя прекрасно. Усталось тела не шла ни в какое сравнение с ясностью ума, которую она получила, находясь в воздухе. Уизли старалась не думать о том, что совсем скоро её вновь могут настигнуть апатия и чувство, будто все эмоции хотят вырваться наружу.

Проходя по внутреннему двору, где обычно располагались когтевранцы, Джинни мгновенно ощутила опасность. Товарищи по команде были рядом и Уизли чувствовала их немую поддержку: все слышали о том, какие слухи пускала Алекса, и не хотели давать однокурсницу в обиду.

Под тяжелыми взглядами Алексы и её подруг Джинни прошла по внутреннему двору и скрылась в замке. Она ожидала, что девушка вновь начнет выкрикивать обвинения, но когтевранка молчала. Джимми Пикс и Ричи Кут шли рядом с Джинни с обеих сторону, будто ограждая её от внешнего мира. Гарри и Рон следовали за ними, сохраняя молчание. На лицах всех игроков команды застыло непроницаемое выражение.

Джинни чувствовала поддержку и хотела поблагодарить друзей за то, что были рядом. Но остальные сделали вид, будто ничего не произошло. Загонщики Пикс и Кут распрощались с командой и ушли, а Гарри и Рон предложили заглянуть на кухню к Добби. Джинни отказалась и поспешила в башню Гриффиндора.

Сбросив форму, девушка хотела как можно скорее оказаться в ванной комнате. Гермионы не было в комнате, а Полумна читала книгу по магическим существам, устроившись на подоконнике. Она широко улыбнулась подруге и махнула рукой, когда Уизли маленьким ураганом пронеслась по комнате, собирая ванные принадлежности.

Блейз уже ждал её в гостиной Слизерина, о чем говорило небольшое послание в дневнике. Он просил сообщить, как только Джинни будет готова, чтобы он мог зайти за ней. Занятия по ЗОТИ отменились, так что у них был целый день для отдыха и домашней работы по зельеварению и трансфигурации.

Джинни чувствовала приятное предвкушение, отдававшееся легким покалыванием в животе. Девушка быстро приняла душ и, обернувшись в белый махровый халат, вышла в комнату. Она не стала снимать скрывающее заклинание, чтобы не портить себе настроение. К тому же она опасалась, что забудет его наложить и уродливые белые рубцы на руках станут достоянием общественности.

Нанеся на волосы бальзам с запахом персика, Джинни достала палочку и просушила пряди. Распустив их по плечам, девушка с удивлением отметила, как за последнее время они отросли.

— Ты сегодня останешься у Блейза? – спросила Полумна, вклиниваясь в размышления Уизли о прошедшей тренировке.

Джинни, немного пожевав нижнюю губу, ответила:

— Да.

Полумна не спрашивала подругу об отношениях с Забини, и все же Джинни чувствовала, что отдалилась от Лавгуд. Пусть и не намеренно.

— Я бы хотела извиниться перед тобой, – сказала Джинни, неожиданно осознав, что происходило в последние месяцы.

Она перестала бывать за столом Гриффиндора. Практически все совмещенные пары со Слизерином девушка проводила с Блейзом, Гермионой и Драко. Полумна как будто исчезла из её поля.

Лавгуд отложила учебник в сторону и заинтересованно взглянула на подругу.

— В последнее время мы практически не виделись и совсем не общались, – Джинни пересела на подоконник рядом с подругой и взяла её за руку. — Я бы хотела, чтобы ты знала, что я всегда буду рядом. Я дорожу тобой и нашей дружбой с самого первого дня, как мы познакомились.

Слова стремительным потоком понеслись от Джинни, будто все сказанное сдерживалось лишь небольшой плотиной, которую снесло в считанные секунды.

— Сейчас происходят события, которые... пугают меня. Я все еще пытаюсь справиться с тем, что случилось в прошлом году...

— Что произошло, Джинни? – светлые глаза Полумны внимательно изучали её лицо.

Сердце Джинни ухнуло вниз и вернулось к горлу, бешено забившись в сумасшедшем ритме. Плотина вернулась на место и слова закончились.

Лавгуд сжала пальцы подруги и внимательно посмотрела на них. Уизли казалось, будто сквозь толщу заклятия она способна разглядеть шрамы, украшавшие запястья.

Между ними повисло тягостное молчание, давившее на плечи так, словно хотело придавить обеих к полу. Джинни покачала головой.

— Ничего такого, о чем бы я не сказала, – ответила она.

Полумна на секунду сощурила глаза, но затем улыбнулась.

— Если захочешь поговорить, я буду рядом.

*****

Гермиона устроилась на широкой кровати Малфоя с шелковыми простынями и едва держалась от того, чтобы не замурлыкать от удовольствия. Мягкое прикосновение ткани к коже вызывало приятную дрожь. И хотя гриффиндорка старалась сконцентрироваться на новой главе в учебнике по Защите от Темных Искусств, массирующие движения пальцев Малфоя, которыми он наградил её ноги, было трудно не заметить.

— Мне бы хотелось, чтобы на рождественских каникулах ты побывала у меня дома, – неожиданно заявил Драко, окончательно отвлекая Гермиону от чтения.

Девушка удивленно приподняла брови, выглядывая из-за учебника. Малфой продолжал невозмутимо массировать икры своей девушки, пока там подбирала слова для достойного ответа. И все же вместо членораздельной речи вырвалось лишь мычание. Непонятно, соглашалась она с ним или нет.

— Я думаю, что нужно познакомить тебя с мамой, – слова давались Драко удивительно легко, словно сейчас не происходил самый ответственный момент за все время их отношений.

— Думаешь, она захочет видеть меня? – вопрос получился робким и едва слышным.

Малфой поднял голову и обнаружил, что Гермиона смотрит на него своими большими оленьими глазами, полными противоречивых чувств. Драко никогда не видел её такой растерянной.

— Я в этом уверен, – уголки его губ потянулись вверх.

Нарцисса Малфой слушала все переживания сына ещё с тех времен,когда ему было одиннадцать. Именно ей Драко впервые признался, что неравнодушен к своей однокурснице. Поначалу, когда волшебница узнала, кто украл сердце её сына, она была ошеломлена. Ей казалось, что с годами увлечение Драко пропадет и он выберет пару, которую бы одобрил Люциус.

— Ей любопытно, что я нашел в тебе, – добавил волшебник.

Гермиона встрепенулась.

— И что же такого вы обнаружили во мне, мистер Малфой?

По спине Драко пробежали мурашки. Он любил, когда она так обращалась к нему. Поборов желание уложить Гермиону в постель, Малфой вздохнул.

— Ей предстоит узнать, какая невероятная девушка улыбается мне каждый день и позволяет брать себя за руку, – шепнул он, оставив легкий поцелуй на её колене.

Гермиона залилась краской. Она старалась не вспоминать, сколько всего успело произойти между ними с тех пор, как Драко действительно впервые взял её за руку.

Кончики пальцев стало приятно покалывать, когда Малфой продолжил массировать ступни. Волшебница мучилась от болей из-за неудобной обуви, которую купила перед отъездом в школу. Она была слишком твердой и немобильной, от чего пальцы и мышцы сдавливало. Драко спасал её каждый раз, когда представлялась возможность, делая массаж.

— Как ты думаешь, что бы... что бы сказал твой отец, появись я на пороге вашего дома?

Девушка спросила тихо, но из-за образовавшейся тишины ей показалось, что она прокричала каждое слово на ухо Драко. Волшебник слегка напряг челюсть, выдавая, что она пересекла черту, за которой начинались неприятные подробности его семейной жизни. Гермиона никогда прежде не пересекала её, зная, что наступит момент, когда волшебник сам посвятит её в персональную драму Малфой-мэнора.

— Боюсь, этого мы никогда не узнаем, – ответил Драко, мельком взглянув на неё. – Отец не выйдет из Азкабана.

Чувства, одолевавшие его с того самого заседания, когда суд отправил Люциуса Малфоя за решетку, никогда окончательно не исчезали. Драко испытывал странную смесь ужаса и облегчения, которые сковали его тело. Они не позволили ему даже махнуть отцу на прощание, когда того увели из зала.

— Я бы не хотел, чтобы вы как-то пересекались, милая, – добавил он спустя пару секунд.

Гермиона никогда не спрашивала, какими были отношения Драко и Люциуса. Ей хотелось верить, что строгость отца распространялась лишь за словесные взбучки, периодически ожидавшие Драко дома. И все же она не могла не заметить, как он вздрагивал, когда она подкрадывалась к нему из-за спины, чтобы испугать.

— Мой отец не заслуживает возможности общаться с тобой, – серьезно сказал Драко, перехватив одной рукой пальцы Гермионы, которыми она перебирала край своей рубашки.

Гермиона мягко улыбнулась Драко. Потянувшись к нему, девушка оставила невесомый поцелуй на щеке, от чего глаза Малфоя изменились – в них появился привычный озорной огонек.

— Спасибо, что ты рядом, – шепотом произнесла Гермиона, уткнувшись лбом в его плечо. – Не знаю, что делала бы, если бы...

Её слова заставили его душу затрепетать от едва сдерживаемых чувств.

— Тебе не нужно задумываться об этом, – шепнул Драко, поравнявшись губами напротив её рта.

Гермиона задумывалась о совместном будущем. Перспективы были туманны и она не могла предугадать, куда поведет кривая линия судьбы. Однако с каждым вздохом, который она разделяла с Малфоем, девушка убеждалась в мысли, что их жизни переплелись самым тесным образом.

Оставив легкий поцелуй на кончике её носа, Драко заговорил о детстве, проведенном в Малфой-мэноре, и Нарциссе, по которой он скучал каждый день.

****

— Не уверена, что Хагрид может помочь нам, — несколькими часами позже Гермиона обнимала себя за плечи и шла вслед за Гарри.

Поттер только покачал головой и обернулся, находу отвечая:

— Это необычный вид, Хагрид увлекается подобными зверушками...

Гермиона неосознанно вспомнила, как маленький дракон подпалил лесничему бороду, когда они ещё были на первом курсе.

Девушка пропустила оставшиеся слова друга мимо ушей. Она плелась за ним и хотела как можно скорее оказаться в хижине Хагрида. На улице становилось холоднее с каждым днем.

Лесничий встретил их удивленным взглядом и яблочным пирогом, слегка подгоревшим с правой стороны. Гермиона протиснулась между ним и Гарри, которые решили заговорить на пороге, и устроилась в широком кресле, потирая замерзшие руки. Клык, спавший в углу комнаты, поднялся и вальяжно подошел к волшебнице, уткнувшись влажным носом к ней в колени. Девушка погладила пса по голове и почесала место за ухом, из-за чего Клык начал одобрительно вурчать.

— Вы опять шастаете по замку в поисках приключений? – неодобрительно спросил Хагрид, ставя свежеиспеченный пирог на стол.

Гермиона почувствовала, как желудок свело судорогой. Она совсем ничего не ела с самого утра.

— Хагрид, пойми же! – очки Гарри блеснули в свете огня, полыхавшего в камине. — Мы с Гермионой слышали, как кричала Джинни. Мы были уверены, что она в опасности, но затем увидели её... мы никогда не видели ничего подобного!

— Может, вам приснилось... – пробормотал себе под нос лесничий, но Гермиона все равно его услышала.

Она мягко отодвинула морду Клыка и повернулась к Хагриду, который уселся на свободный стул. Гарри продолжил стоять около камина.

— Хагрид, в последнее время происходит слишком много вещей, которых не было раньше, – начала говорить Грейнджер. — Появление дракона, болезнь, теперь ещё и эта птица...

— Птицей могла оказаться шутка слизеринцев, – возразил Хагрид.

Гермиона заметила, что он был настроен решительно: поджимал губы и неодобрительно качал головой, когда они с Гарри пытались поговорить с ним.

— Даже слизеринцы не способны на такую жестокость, – произнес Поттер.

Его слова заставили Гермиону на мгновение умолкнуть.

Гарри мельком посмотрел на неё, а затем продолжил прожигать лесничего взглядом.

— Хагрид, если ты не можешь нам помочь, мы не станем тебя задерживать, – мягким тоном заметила Гермиона.

Хагрид покачал лохматой головой и посмотрел на неё. В его глазах плясала неясная тревога, какую она не видела со времен Войны. Лесничий поднялся с места, со скрипом отодвинув стул и прошел в сторону неприметного книжного шкафа. Пробежавшись пальцами по корешкам, он вдруг развернулся.

— Тот вид, который вы видели, был создан ещё во времена Первой Магической войны, когда Темный Лорд вербовал своих сторонников. Он использовал этих птиц, чтобы убеждать волшебников, будто их близким мучают в Министерстве Магии, – голос Хагрида был ровным, но Гермиона чувствовала, с каким трудом ему даются эти слова. — Это была и своеобразная пытка для тех несчастных, кто попадал в лагеря Пожирателей Смерти.

Грейнджер впитывала информацию как губка, стараясь осмыслить все сказанное. Она никогда не слышала о подобных практиках Темного Лорда, не знала и о созданных птицах. Ей казалось, что многое из того, что следовало бы рассказывать, утаивалось. Эта неизвестность, недосказанность раздражали её.

— Почему Министерство скрыло это от остальных? Почему мы ничего об этом не знали? — Гарри подался вперед, хватаясь за ниточку, которую протянул Хагрид.

— Я не могу сказать, почему руководство приняло это решение, – сказал лесничий, опираясь на книжную полку. — Многие из нас молчали, будто не видели...

Хагрид поморщился от воспоминаний, вспыхнувших в его глазах.

Гарри и Гермиона переглянулись. Волшебнице хотелось взять лесничего за руку, напомнить, что тех ужасов больше не будет. И все же тревога, поселившаяся в ее груди несколько мгновений назад, усиливалась с каждой секундой и грозилась перерасти в панику.

Птицы, которые использовал Темный Лорд, вернулись. Означает ли это, что лорд Волан де Морт жив?

Гарри тоже думал об этом. От мысли, что самый опасный темный волшебник тысячелетия вернулся и готовится напасть, ему становилось дурно. Он потерял родителей, близких, видел то, чего не пожелал бы увидеть ни одному своему недругу. И теперь это могло повториться, он вновь мог потерять друзей.

— Мы сообщим обо всем Макгонагалл, – заверила Гермиона.

Теперь, когда события принимали крутой и нешуточный поворот, ей казалось, что это будет правильным решением.

Раздался стук в дверь.

Хагрид встрепенулся, расправляя плечи. С тяжелым вздохом он подошел к двери и взялся за ручку. Велев Клыку вернуться на место, лесничий спросил:

— Кто?

Гермиона почувствовала, как через узкие щели в двери и полу в дом проникала магия. Она щекотала кожу и будто облизывала её, изучая все вокруг.

— Профессор Беннингтон, – мелодичный голос Кастиэля заставил Гермиону вздрогнуть.

— Что ему здесь нужно? – одними губами спросил Гарри, подходя к Грейнджер.

Девушка лишь пожала плечами. Хагрид, обернувшись к ним, замахал руками в сторону второй двери. Им нужно было уйти.

Стараясь ступать как можно легче, Гарри и Гермиона покинули дом, спрятавшись за огромным стогом сена, сваленного прямо перед домом. Когда дверь за профессором закрылась, волшебники пошли к Темному лесу.

Они молчали, стараясь переварить услышанное. Гарри задумчиво смотрел перед собой, ступая по краю леса. Они не заходили слишком далеко, скрываясь за широкими ветвями деревьев.

— Нужно связаться с Сириусом, – единственное, что произнес Поттер, когда они вернулись в замок.

Необходимо оповестить Орден.