Пылающий дракон

Ее тело было покрыто липким слоем пота, когда сон прервался. Проснувшись с резким вздохом, Пэнси села на кровать и заозиралась, ища в темноте больничной палаты хотя бы намек на опасность. По спине пробежали мурашки. Глаза медленно привыкали к темноте. Она была одна, даже Тео пришлось уйти в спальни Слизерина, чтобы не злить мадам Помфри.

Место укуса неприятно жгло. Паркинсон отодвинула бинт, пропитанный кровью. Рана снова открылась. Это происходило уже не в первый раз. Ей снился один и тот же сон, где девушка, крича от ужаса, убегала от кого-то по темному лесу. Она слышала, что ее преследователь рядом, вот-вот настигнет её. В самый последний момент, когда кто-то касался её руки, она просыпалась.

Гадкое чувство, будто кто-то наблюдал за ней не пропадало. Стоило ей остаться одной, как вдруг самые страшные мысли бросались наружу и беспокоили её. Пэнси смотрела в пустоту перед собой и не могла отделаться от мысли, что от смерти ее уберегло только чудо.

Новость о смерти Демельзы потрясла её. Никто не мог подумать, что эта болезнь окажется столь страшна. Каждый раз, когда Паркинсон вспоминала, что осталась жива в отличие от её однокурсницы, она благодарила всех богов, которых только могла вспомнить, что те даровали ей жизнь.

Магия по-прежнему не ощущалась. Священный источник, который она ощущала у себя в груди, будто иссяк. Тонкая струйка волшебства то появлялась, то исчезала. Она не могла использовать даже самые простейшие заклятья. Ни один предмет не вспорхнул от её заклинания и Пэнси думала, что теперь обречена. Резко она ощутила себя сквибом, которых высмеивала всю свою жизнь. Ей хотелось провалиться под землю и попросить прощения у каждого, над кем она смеялась, когда у них не получались пустяковые магические шалости. Пэнси чувствовала себя беспомощной и покинутой.

Тео занимался с ней. Он показывал ей все новые заклинания, которые они прошли на занятиях, превращал книги, вазы и кровати в любой предмет, какой бы не захотела Пэнси. Нотт не отходил от неё, чем иногда утомлял. Но Паркинсон ценила каждую минуту, которую они проводили вместе. Вспоминая, что была на грани жизни и смерти, девушка понимала, что не хочет увиливать или отнекиваться, когда её спрашивали о Тео. Ей хотелось прокричать, чтобы вся магическая Англия слышала, как сильно она любит его.

Отношения Пэнси и Тео были запутанными. С четвертого курса Нотт не упускал возможности, чтобы не подшутить над ней. Он отпускал комментарии про каждого её нового ухажера, едва не вызвал на дуэль одного из пуффендуйцев, но никогда не объяснял свое поведение. Даже Драко и Блейз не знали, что именно послужило причиной такого поведения. Он раскрылся, когда она заболела.

Пэнси не слышала всех тех слов, что он сказал ей. Она была без сознания и могла только догадываться, что в ту самую секунду, когда она боролась со смертью, была в шаге от того, чтобы покинуть этот мир, именно Тео был рядом. Он шептал ей о любви, молил о возвращении и клялся, что больше никогда не станет ей лгать.

Пэнси его не хватало. Она ощущала холодное одиночество, когда не чувствовала его рядом. Паркинсон приняла в подарок дневник, который был зачарован. В один из праздников им с Тео подложили блокноты, которые были связаны между собой. Что написано в одном, отразиться в другом. В такие моменты, когда ночные кошмар пугали её, девушка открывала тетрадь и писала ему.

Была глубокая ночь. Света потрескивала, дымилась, будто в ней были примешаны травы. Дрожа от страха, не покидавшего её после пробуждения, Пэнси писала едва разборчивым почерком, что ей приснилось. Записи повторялись, сны были идентичными.

«Скоро буду».

Другие слова были лишними.

Спустя десять минут в коридоре послышались торопливые шаги. Тео буквально бежал через замок. Тяжелая поступь остановилась около двери и затихла, будто он собирался с мыслями. Дверь открылась с едва слышным скрипом. В палату заглянула темная голова. Пэнси выдохнула с нескрываемым облегчением.

— Ты здесь, – прошептала она.

Крупные слезинки катились по щекам, Паркинсон даже не пыталась смахивать их. Все равно будут продолжать бороздить её лицо и оставлять за собой влажный след.

— Я здесь, – Тео садится на корточки около её кровати.

В лунном свете его глаза кажутся ещё темнее обычного. Парень смотрит на нее с беспокойством, оглядывает лицо, плечи и руки: вдруг поранилась?

— Мне показалось, что кто-то был тут, - шепот становился едва различимым.

Тео наклонился к ней, а когда услышал, что она говорит, медленно поднялся. Обернувшись, он осмотрел палату. Несколько коек были скрыты за ширмами. Нотт не думал, что кто-то додумается прятаться там, но проверить не помешало бы. Пэнси была напугана не только кошмаром.

Пройдясь по Больничному крылу, Теодор заглядывает за каждую ширму, проверяет каждую кровать. Он даже осматривает пространство за тонкими занавесками, едва колыхающимися от редких порывов ветра.

Вернувшись к Пэнси, он замечает, что девушка стала спокойнее. Она лежала на кровати и наблюдала за ним. Тео присел на стул, заранее подвинув его поближе к ней. Рука слизеринки свисала с края кровати и Нотт едва держался от того, чтобы не коснуться её. Нельзя. Запрещено. Ему хотелось рвать волосы на голове и кричать из-за того, что он не может взять её за руку, переплести их пальцы и больше никогда не отпускать.

— Спасибо, – шепнула Паркинсон.

Пэнси выглядела утомленной. Несмотря на то, что сейчас она шла на поправку, девушка сильно уставала. На неё давила необходимость сидеть здесь, когда все остальные посещали занятия, ходили в Хогсмид и устраивались около камина вечерами в общей гостиной факультета.

— Мне не хватает тебя там, – сказал Тео, запустив в волосы пальцы.

Он подскочил с постели сразу же, как только почувствовал легкую вибрацию дневника под подушкой. Даже проснуться толком не успел, а уже бежал по коридорам и отмахивался от ругани картин за посторонний шум. Ему точно влетит от дежурного учителя, когда тот узнает, что студент не в постели после отбоя.

— Все пытаются жить дальше, доверили решение всего, – он неопределенно развел руками в стороны, – этому мракоборцу. А я...

— Тео, – Пэнси потянулась к нему, но вовремя отдернула руку. Тео это, конечно же, заметил.

— Не стоит, – он мотнул головой и выпрямился. – Главное, что ты жива и идешь на поправку. Я готов ждать твоего выздоровления столько, сколько потребуется.

Пэнси молчала. Она слушала его и мысленно делала пометки, за что именно она должна поцеловать Теодора Нотта, как только снова сможет к нему прикасаться. Слизеринец заслужил уже больше десятка вознаграждений.

— Что тебе снилось? – перевел тему Тео.

Он пришел сюда, чтобы поддержать Пэнси, а не жаловаться на свое «ужасное» положение.

Паркинсон изменилась в лице. Цепкий ужас, который намертво засел в её груди во сне, вновь пробудился. Она вспоминала, как темные ветки деревьев царапали её лицо, рвали одежду, пока она неслась по лесу. Должно быть, это был Запретный лес.

— Мне нужно, чтобы ты позвал мадам Помфри, – ответила она. – Рана снова открылась.

Глаза Тео непроизвольно скользнули к месту, куда её укусили, но быстро вернулись к лицу Пэнси. Свет луны падал на неё со спины, но Нотт все равно мог рассмотреть, как неестественно передернулись её губы.

— Ты хочешь, чтобы я остался? – спросил он, прежде чем пойти к целительнице.

Пэнси взглянула на него. Тео и так практически всегда находился с ней, когда мадам Помфри не выгоняла его. Девушке только недавно удалось уговорить его не пропускать занятия. Нотт согласился на это, когда Паркинсон сказала, что тот потом будет рассказывать ей новый материал. Пэнси понимала, что проводя с ней время, Тео упускает возможность элементарно выспаться, не говоря уже об общении с друзьями.

Она покачала головой.

— Тебе нужно отдохнуть.

Тео хотел возразить, что прекрасно себя чувствует, но Пэнси остановился его. Нотт понял, что спорить с девушкой бесполезно.

— Напиши мне, если опять испугаешься, – прошептал он. – Кошмара или... ещё чего.

— Хорошо, – Пэнси улыбнулась.

Она чувствовала облегчение. Ей ничто не угрожает, в палате никого нет, а через пару минут придет мадам Помфри и обработает открывшуюся рану. Язвы практически зажили. Они уже не беспокоили её и целительница сказала, что совсем скоро можно будет вернуться к учебе. Пэнси ждала этого, как никогда прежде.

От мысли, что эти больничные стены перестанут быть всем, что она видит, а тишина превратиться в шум от голосов студентов, Пэнси приходила в восторг и предвкушение. Она представляла, как появится в классе, прогуляется по коридорам школы и наконец-то поест еду от домовиков, а не стряпню для больных. Тео будет рядом, она возьмет его за руку и больше не отпустит. Драко и Блейз будут шутить об этом, сестры Гринграсс разболтают всей школе о новой паре на факультете, а Джинни и Гермиона понимающе улыбнуться.

Джинни и Гермиона. Паркинсон никогда бы не подумала, что сможет найти общий язык с кем-то из них. Девушки казались ей далекими, совсем чужими. Но с тех пор, как Драко оказался очарован Героиней Войны, а Блейз с прошлого года только и делает, что не спускает с младшей Уизли взгляда, Пэнси задумалась: а ведь они могли бы дружить, не будь общество и обстоятельства так жестоки.

Этот год должен стать искуплением для каждого, кто успел совершить ошибки за свои недолгие годы. Пэнси решила, что больше не будет слушать своих родителей в вопросах выбора друзей и парня. Больше она не станет бояться, что мать осудит её за дружбу с Гермионой, а отец скривится при упоминании фамилии Джинни. Теперь никто не позволит сказать ей, что Теодор Нотт – неподходящая партия для неё. Плевать. Она станет хозяйкой своей судьбы, чего бы ей этого не стоило.

Послышались торопливые шаги волшебницы. Мадам Помфри появилась в дверях Больничного крыла и не перестала ворчать о том, что влюбленные студенты – горе на её бедную седую голову.

*****

«Дорогой папа,

Я давно не писала тебе и прошу за это прощения. Я...»

Мысль совсем не шла. Джинни сидела за письменным столом в спальне и смотрела в окно. На улице бушевал ураган, уносящий сухие желтые листья в безудержный пляс. Деревья нагибались к земле так сильно, что Уизли задумалась, способен ли ветер вырвать их с корнем.

Попытки написать письмо родителям потеряли свой счет. Джинни садилась за это место, разворачивала пергамент, доставала перо и чернила, а затем... ничего. Как будто она растеряла все слова, которые так хотела сказать семье.

Помимо эмоций, которыми хотелось поделиться, Джинни держала в голове вопросы. Кто такой Кастиэль? Что они слышали об этом мракоборце и слышали ли вообще?

Думая о болезни, которая угрожала каждому чистокровному волшебнику, девушка не переставала волноваться. Кто знает, возможно теперь опасность угрожает и её семье, если Демельзу увезли в Больницу Святого Мунго. Вдруг, кто-то заразился? Мысли о том, что по магическому Лондону могут ползать те твари, что вылупились из яиц в Запретном лесу, приводили её в ужас.

Джинни старалась рассуждать рационально. Министерство прислало специальную группу для расследования. Вряд ли министр допустит, чтобы по городу гуляла зараза и угрожала жизням волшебников. К тому же в Лондоне больше возможностей и магических сил для того, чтобы бороться с болезнью.

Стиснув перо пальцами, Джинни наклонилась к столу. Нужно закончить с письмом и отправить его как можно скорее. Поток дождя ударился о стекло так неожиданно, что Уизли подпрыгнула на месте, расплескав чернила с пера на одежду. Выругавшись к себе под нос, девушка положила перо на стол и встала.

Волшебная палочка спасала её каждый раз, когда происходили такие казусы. Молли постоянно использовала бытовые заклинания в хозяйстве, поэтому Джинни быстро запомнила практически все из них, на все случаи жизни.

— Тергео, – шепнула она, направив палочку на свитер.

Тот был болотно зеленого цвета, и слегка потемнел от времени. Заклинание не только избавило ткань от пятен, но и предало ей насыщенности. Теперь свитер выглядел как новый. Джинни улыбнулась.

Буря за окном продолжала бушевать. Темные тучи заволокли небо. Девушка ощутила беспокойство. Она будто перенеслась на два года назад, когда Темный Лорд готовился к тому, чтобы атаковать Хогвартс. В ту ночь, когда приспешники волшебника явились в замок, погиб Дамблдор.

Небо становилось все темнее. Джинни выглянула в окно и внимательно осмотрела облака. Казалось, будто кто-то намеренно вызвал непогоду, чтобы никому не пришло в голову выбраться на улицу.

Взяв мантию и волшебную палочку, Уизли открыла дневник и написала короткое послание Блейзу. Не дождавшись ответа, девушка поспешила выйти из комнаты. В гостиной было шумно. Студенты сидели в небольших группах и общались, играли в шахматы, грелись у огня. Пройти мимо них незаметно было невозможно. Но Джинни решила, что будет беспокоиться об этом позже.

— Джинни? – голос Рона застал её как раз в тот момент, когда она уже преодолела половину комнаты.

Старший брат стоял на балкончике и с беспокойством смотрел на неё. Джинни кивнула ему на дверь и поспешила выйти из гостиной. Некоторые любопытные взгляды провожали её до того, как рыжие волосы скрылись в коридоре.

Рон вышел за ней через пару минут. Он был одет в мантию и теплый свитер, в руках брат держал волшебную палочку.

— Что происходит? – спросил он.

Джинни взяла его за руку и завела за угол. В коридоре послышался смех. Парвати и Лаванда возвращались в гостиную, обсуждая новое предсказание профессора Трелони.

Когда их голоса стихли, Джинни повернулась к Рону.

— Где Гермиона? – спросила она, заглядывая в слегка испуганные глаза брата.

— Она уходила в библиотеку, когда мы виделись в последний раз, – ответил Рон, больше тараторя, чем говоря внятно. – Ты объяснишь, что происходит?

— Сначала нужно найти всех.

Джинни поспешила на лестницу. Спустившись на четвертый этаж, она увидела, что навстречу ей спешит Блейз и Драко. Они были одеты, как и Рон. Не говоря ни слова, Уизли поспешила в библиотеку. Беспокойство превратилось в тревогу и царапало изнутри.

Быстро пройдя через кованые двери и пробежав мимо книжных стеллажей, Джинни нашла Гермиону, сидящую за столом. Она была окружена книгами и только густые вьющиеся волосы выглядывали из-за высоких книжных башен. Она удивленно посмотрела на всех, кто подошел к ней.

— В чем дело? – спросила она шепотом.

— Хотел бы и я это знать, – сложив руки на груди, сказал Рон.

Блейз и Драко присели на кресла, стоящие рядом с книжным шкафом. Рон опустился на первый попавшийся стул. Все вопросительно уставились на Джинни.

— Я знаю, что все это странно, – сказала она. – Но меня не покидает тревожное чувство, будто что-то назревает.

Гермиона и Драко переглянулись. Блейз прожигал Джинни беспокойным взглядом. Прочитав её послание, он сорвался с места, едва успев должным образом одеться. Драко задавал вопросы, когда они бежали навстречу гриффиндорке, но Забини не знал, что ответить ему.

— Что ты имеешь в виду? – спросила Гермиона, переведя взгляд на подругу.

— Мне не нравится буря.

Словно в подтверждение её слов, вода вновь хлестнула по стеклу окна, едва не выбивая его внутрь. Гермиона дернулась. Поднявшись, девушка посмотрела на улицу и обомлела.

— Я совсем не замечала этого, – опираясь руками на раму и прильнув к стеклу, сказала Гермиона.

Она говорила тихо, чтобы не беспокоить других посетителей библиотеки. Но это было хорошо ещё и потому, что те, кто мог услышать их разговор, начали паниковать.

— Объясните в чем дело? – спросил Рон.

Джинни вздохнула и повернулась к брату.

— В прошлый раз, когда такая буря началась над замком, пришли...

— Мы, – тихо добавил Драко.

Джинни увидела, что слизеринец смотрел перед собой, в пустоту. В его глазах мелькали события, которые ему пришлось пережить. Все, что произошло в Астрономической башне, навсегда оставило свой след в душе Драко. Каждый раз, стоило ему взглянуть на балкон во время полета на метле, воспоминания застилали его разум. Это казалось невыносимым.

— Да быть того не может, – шепнул Рон, вскакивая с места.

Он нагловато подвинул Гермиону и посмотрел на небо. Оно становилось все темнее и теперь напоминало неровный асфальт, еще влажный от дождя.

— Почему мы не замечали этого? – спросил Блейз.

Джинни подошла к нему и позволила обнять себя. Тепло его рук, окольцевавших её талию, подарило девушке чувство безопасности. Сейчас это было необходимо.

— Я слышала о заклинании, которое может отвлекать людей от мест, куда им нельзя ходить, – задумчиво ответила Гермиона. — Нечто подобное окружает Хогвартс и магические места в Лондоне, чтобы маглы не сталкивались с волшебниками.

Руки Блейза слегка напряглись.

— Думаешь, можно изменить заклинание так, чтобы мы не обращали внимание на бурю, которая происходит за окном? – спросил он.

Гермиона задумалась.

— Мне кажется, что в нашем мире возможно все, – ответила она.

— Как тебе удалось побороть заклинание? – спросил Драко.

— Если оно вообще наложено, – добавила Гермиона.

Джинни пожала плечами. Она пыталась написать письмо родителям, а когда отвлеклась на пятна чернил увидела, что за окном происходит настоящая катастрофа.

Пересказав друзьям все, что она делала, Джинни добавила:

— Не могу сказать, что я чувствовала воздействие на разум. Но меня испугало то, что я ощутила такую сильную тревогу.

Это пугало всех. В сердцах каждого, кто сидел в импровизированном кругу в углу библиотеки, поселилось беспокойство. Тревожные взгляды, которые они бросали на окно и все, что за ним происходило, невозможно не заметить.

— Что предлагаете? – спросил Малфой, вставая с места.

— Думаешь, стоит выйти на улицу... сейчас? – осторожно поинтересовалась Гермиона.

Она не хотела нарушать правил. С момента, когда они поговорили с Джинни, Грейнджер сумела успокоиться довериться министерским работникам, которые теперь блуждали по замку как у себя дома. Они разве что в спальни не наведывались для проверок.

— Нужно понять, что происходит, – ответил Драко. – Я не могу сидеть, сложа руки. Если повторятся события позапрошлого года, я себе этого не прощу.

Гермиона понимала, что Малфой испытывал горькое чувство злости на самого себя. Он не смог остановить Пожирателей, он позволил директору умереть и теперь это преследовало его, не давало жить спокойно, как бы сильно слизеринец не пытался.

— В школе теперь есть люди, которым мы можем это доверить, – подойдя к Драко и коснувшись его руки, сказала гриффиндорка. – Они должны разбираться со всем этим.

Джинни слышала свои слова в том, что говорила Гермиона.

— Не могу сказать, что я доверяю им, – тихо ответил Драко.

— Я тоже, – добавил Блейз.

Джинни не была удивлена. Они все задавались вопросами о том, кем был Кастиэль. Теперь, когда возможность отправить родителям письмо могла ускользнуть от неё, Уизли ругала себя еще больше за невозможность связать и пары слов, чтобы...

— Стойте, – она сказала это так неожиданно, что перепугавшийся Рон едва не врезался в стол.

Гермиона встревоженно смотрела на подругу.

— Вы пробовали что-то писать семьям? – спросила она, поочередно посмотрев на каждого.

Рон отрицательно покачал головой.

— Я писала своим на прошлой неделе.

— Я тоже, – ответил Драко.

Джинни почувствовала себя глупо.

— Простите, я сегодня переволновалась, – сказала она, приложив тыльную сторону ладони ко лбу. – Уже подозреваю, что повсюду наложены заклинания.

Блейз крепче обнял её, прижимая к себе.

— Мы идем? – спросил Малфой, чуть приподняв брови.

Гермиона с явным сомнением взглянула на окно. Она колебалась, потому что не хотела нарушать правил и прямых приказов Министерства Магии, к тому же на столе лежало на дописанное эссе по трансфигурации. Но от мысли, что замок окружало новое заклинание, которое отвлекало студентов от всего, что происходит за его стенами, ей не сиделось на месте.

— Мы можем рассказать преподавателям, – сказала она.

Драко вздохнул.

— Мы можем поступить именно так, – поддержала её Джинни.

Гермиона улыбнулась ей уголками губ.

— Ну вот, – расстроено сказал Рон. – А я думал, что мы снова пойдем спасать этот мир от очередного зла.

— Хочешь снова пожить в палатке пару месяцев, Уизли? – поинтересовался Малфой, слегка дернув уголком губ.

Рон передразнил его и развернулся к выходу.

Единогласно было решено идти к профессору Макгонагалл.

Джинни некоторое время смотрела в окно. Тревожное чувство царапало её изнутри, но она старалась держать себя в руках: нельзя позволить эмоциям застилать разум.

Мысленно досчитав до пятнадцати она взялась за протянутую руку Блейза и пошла за остальными. По коридорам бродили студенты – читали конспекты, писали домашнее задание, болтали. И никто не обращал внимание на непогоду. Никого не тянуло выйти на улицу. В прошлый раз, когда Амбридж день за днем выпускала приказы о запретах, юные волшебники и волшебницы были в шаге от того, чтобы не нарушать её правила на каждом углу. Теперь, когда ситуация действительно угрожала их жизням, школьники подчинились. Джинни была удивлена этому.

С другой стороны, она понимала, что прошлый год оставил отпечаток на каждом из них: кто-то потерял близкого, друга, даже самого себя. Она нередко встречала потерянные глаза в коридорах и хотела помочь, но не знала как. Теперь, когда над школой нависла новая угроза, они хотели лишь покоя. Студенты Хогвартса были достойны того, чтобы продолжить обучение, получать знания и выйти в магический мир подготовленными, способными оказать сопротивление, если это потребуется.

— Как думаешь, буря может быть связана с Кастиэлем? – шепотом спросила Джинни, сжимая руку Блейза.

Слизеринец мельком взглянул на свою девушку.

— Возможно все, – ответил он. – Ты считаешь, что он мог устроить нечто... подобное?

По правде говоря, Джинни думала, что Кастиэль был способен на многое.

— Думаю, они уже поняли, что события повторяются, – Уизли понизила голос еще больше, когда мимо прошли сестры Гринграсс.

Путь до кабинета профессора Макгонагалл был пройден наполовину.

— Если так, то они должны были догадаться, что тот, кто стоит за всем этим, где-то поблизости.

Джинни кивнула. Рядом с Блейзом ей было спокойно. Несмотря на разразившуюся бурю за окном и в их сердцах, на тревогу и страх, она чувствовала, что когда где-то поблизости бродит этот слизеринец, она может позволить себе расслабиться. Ненадолго, на пару мгновений, и все же этого было достаточно для того, чтобы заглушить это волнение изнутри.

— Профессор Макгонагалл обычно находится у себя в это время, – сказала Гермиона, когда они подошли к кабинету, скрытому за массивной темной дверью из дуба.

Грейнджер нервно встряхнула рукой и постучала. Ответа не последовало. Гриффиндорка прислушалась: за дверью было тихо.

— Она ведь могла уйти куда-то, – пожал плечами Рон. – Профессор же отвечает за целый факультет. Я буду удивлен, если никто ничего не натворил за сегодня.

Минерва появлялась каждый раз, когда студенты Гриффиндора попадали в передряги. Не сказать, что она была рада видеть своих подопечных, замешанных в каких-то шалостях, но хотя бы могла смягчить меру наказания. Или наоборот, ужесточить её. Все зависело от степени проступка.

— Тогда можно пойти к Снейпу, – предложил Малфой.

Он вышел вперед и поспешил завернуть за угол в коридор, ведущий к лестницам в подземелья, но отшатнулся, сделав пару шагов назад.

Из-за угла вышел Кастиэль. Джинни почувствовала себя дурно. Она сильнее сжала руку Блейза и прижалась к его боку. Слизеринец покосился на неё, но ничего не сказал.

— Как отрадно встретить вас в таком... интересном месте, – заметил Кастиэль, поочередно оглядывая каждого студента.

Задержав свой взгляд на сплетенных пальцах Джинни и Блейза, профессор слегка скривился, но затем посмотрел на Гермиону.

— Вас что-то побеспокоило, мисс Грейнджер?

Девушка качнула головой.

— Мы хотели кое-что обсудить с профессором Макгонагалл, – ответила она, чуть приподняв подбородок.

Кастиэль усмехнулся.

— Если вы испугались бури за окном, то спешу успокоить, – сказал мужчина, бросив взгляд куда-то за их спины. – Это часть работы, которую выполняют мои подчиненные.

Джинни внимательно следила за волшебником. Ей казалось, что он выглядит слишком... идеально? Выглаженный черный костюм, мантия, уложенные волосы и ровная улыбка, которую маг позволял себе крайне редко. Ей вообще удавалось увидеть его улыбающимся? Если нет, то Уизли была уверена, что она была бы красива.

Все это казалось ей неестественным. Держа каждую эмоцию под контролем, Кастиэль казался отрешенным и холодным. Она не замечала проблеск интереса в его глазах, когда он наблюдал за ней. Никто его не замечал.

— Ваши п-подчиненные? – переспросила Джинни.

Ее голос дрогнул. Кастиэль вновь перевел глаза на неё, мельком зацепив взглядом то, как близко к девушке стоял Блейз.

— Верно, – заложив руки за спину, ответил волшебник. – Мы кое-что выяснили и проверяем свои догадки. Но, как вы понимаете, я не обязан ни перед кем отчитываться. Тем более, когда речь идет о школьниках.

Его слова были ядовиты. Кастиэль не скрывал своей насмешки, смотря на студентов.

Джинни почувствовала, что Блейз рядом с ней напрягся. Она перехватила его взгляд, прежде чем Забини успел что-то ответить.

— И правда, – ответил Малфой.

Он не скрывал своего неудовольствия. Гермиона слегка вышла вперед.

— Пожалуй, мы пойдем, – сказала она, взяв Драко за руку.

Слизеринец, возможно, и хотел остаться, но послушно пошел вслед за ней. Джинни не стала прощаться с Кастиэлем и последовала за ними, утянув за собой Блейза. Стоящий на месте Рон неловко посмотрел на них.

— Э-э, до свидания, профессор.

Кастиэль наблюдал за тем, как студенты постепенно удаляются. Когда рыжие волосы перестали мелькать в коридоре, скрывшись за поворотом, волшебник тряхнул головой, прогоняя настойчиво мечущиеся в его сознании мысли.