Ониксовый шторм

Деверелли прекрасен на закате, наверное. Наверное – потому что я не могла сосредоточиться на любовании островом. Я сосредоточилась лишь на том, как близко к верхушкам деревьев собирается лететь Тэйрн, при этом не врезавшись никуда, пока мы мчали над склоном наперегонки со Сгаэль.
К негодованию Андарны, Тэйрн приказал ей оставаться на месте ради ее безопасности.
«Ты уверен, что мы далеко от баллист?» – спросила я, склонившись над лукой седла под тяжестью рюкзака, словно моя поза могла повлиять на аэродинамику дракона.
«Они не разворачиваются в эту сторону, только защищают побережье. Они фатально недооценивают наш интеллект».
И все-таки наличие баллист означало, что остров хотел причинить нам вред. И возможно, уже причинял.
«Тебе больно? А Андарне?» – спросила я, заметив впереди четыре больших серых столба: они держали остатки акведука, изгибавшегося вокруг холма и указывавшего путь к дворцу.
«Почему ты это спрашиваешь?» – проворчал Тэйрн, пересекая открытое пространство квартала искусств – если верить тому, что я читала о городе, – и снизу до нас донесся слаженный вопль.
Простите, но, если похищаете наших принцев, мы вас пугаем своими драконами. Как по мне, все по-честному.
«А почему ты не отвечаешь?»
Меня мучили угрызения совести из-за одного уже предложения Ксейдену остаться, не осознавая последствий.
«Ты живешь с болью. Тебе хочется предупреждать меня каждый раз, как у тебя ноет колено или суставы? – Сменился даже ритм биения его крыльев, став быстрее. – Уже несколько раз, даже здесь, твое сердцебиение ускорялось и ты едва не теряла сознание, но все же не торопилась никого известить».
Я наклонилась ниже, когда Тэйрн заложил вираж налево, вдоль старинного акведука.
«Для меня это просто жизнь. А для вас находиться здесь ненормально».
«Андарна не выказывает признаков боли. Мне неприятно, я раздражен и отрезан от источника своих сил, энергии, мыслей моей пары, но я все еще Тэйрнеанах, сын Мурткуидеама и Фиакланфуил, из рода…»
«Ладно-ладно, поняла. Ты лучше нас во всем», – перебила я его раньше, чем он озвучил всю свою напыщенную родословную, будто я ее уже не заучила наизусть.
Мы выровнялись, следуя топографии под нами, и я постаралась запомнить как можно больше из увиденного, пока мы не поднялись слишком высоко. Размеры Тэйрна – большое преимущество в бою, но ужасно мешают, когда пытаешься рассмотреть, что там внизу.
Дворец не был похож ни на что, что я уже видела. В холм было встроено четырехэтажное здание, а перед ним расстилались сто ярдов газона. Живописное зрелище, торжество инженерии для времен тысячелетней давности, показатель силы традиций Деверелли – притом что здесь до сих пор находился центр власти. И ведь дворец не превратился в руины, как многие древние замки стародавних королевств на Континенте.
Вдоль центральной тропинки мягко сияли голубые огни в сферах, освещая нам путь, пока солнце заходило за холмы и мы опускались на темно-зеленую траву. Здесь хватало места для двух драконов с распростертыми крыльями и, пожалуй, для четырех – со сложенными.
«Ты знаешь, куда направляешься?» – спросил Тэйрн, приближаясь и широко раскрывая крылья, чтобы замедлиться при посадке.
«Судя по тому, что я читала, в основном их церемониальные места находятся на открытом воздухе, как и покои короля, – сразу за первым рядом деревьев, – поэтому в теории… знаю. – Я приготовилась к приземлению, когда он пролетел над перепуганным взводом гвардии с копьями с серебристыми наконечниками, а потом опустился слева от сияющих голубых сфер. – Правда, меня-то все равно не пустят».
Сгаэль и Ксейден приземлились справа от нас.
Стоило мне отстегнуть пряжку ремня и направиться к плечу Тэйрна, как он дернул крылом.
«Планы не изменились?» – спросила я, готовясь к непростому столкновению с местной властью.
Как же хотелось вернуть свои способности – и желательно прямо сейчас.
«Нисколько. Я с тобой до конца, Серебристая».
Его обещание меня немного успокоило, и я спешилась, чувствуя тяжесть рюкзака на спине. Я размялась, потом направилась к Ксейдену, уже ждавшему меня посреди тропинки между рядами голубых сфер. Его мечи висели на спине, но кинжалы находились под рукой, и он нес все тот же несоразмерный рюкзак, который вез с нами из самой Наварры, – как он говорил, на всякий случай.
Видимо, когда островное королевство похищает принца, это и есть «всякий случай».
Я не могла не всмотреться в одну из сфер, когда проходила мимо нее на тропинку. Оказалось, что свет давал не единственный источник, а десяток огромных биолюминесцентных насекомых с прозрачными крылышками, которые питались… У меня на лице расплылась улыбка.
– Это мотыльки Фаллориния.
– Что? – Сапоги Ксейдена прохрустели по щебню в мою сторону.
– Мотыльки Фаллориния. – Я прикоснулась к прохладному стеклу. – На Континенте они не водятся, только их родственные виды. Они светятся, когда питаются из ульев. Я читала о них в «Путеводителе по фауне Деверелли сэра Цимли», но и понятия не имела, что их применяют для освещения. Блестяще. Опасно, потому что они ядовитые, но блестяще.
– Ну конечно, читала, – сказал Ксейден. – Но пока, наверное, лучше сосредоточиться на том десятке уже взбесившихся гвардейцев.
– Логично.
Я закинула косу на плечо, жалея, что не успела свернуть ее на голове, как обычно, и повернулась навстречу приближающейся группе злобных деверелльцев в белой форме. Похоже, у нас оставалось меньше десяти секунд – и копья с мечами у них в руках выглядели ну очень недружелюбно. Мои руки опустились к ножнам у меня на боках, но Ксейден стоял, крепко уперевшись ногами в землю и сложив руки на груди, словно его ничто не волновало.
Хотя взгляд при этом методично обшаривал группу воинов, наверняка распределяя их по степени угрозы. Я сосредоточилась на женщине с лисьим лицом справа, которая, раздувая ноздри, сошла с тропинки, будто я не замечу этого, и на ее коллеге слева, который старался раствориться в тенях, не подозревая, что находится в присутствии мастера этого дела.
– Ого, опять мечи, – заметил Ксейден. – А я-то думал, у вас в обществе оружие не приветствуется.
Вперед выступил мужчина по центру, с голубым поясом, и начал говорить. Я разобрала только пару слов: «остановиться» и «убить».
– Сейчас бы Даин не помешал, – прошептала я.
– Мне бы не хотелось слышать от тебя таких слов до конца жизни, – ответил Ксейден.
Да и мысленная связь нам бы сейчас не помешала.
– Здесь никто не говорит на общем языке? – спросила я, когда серебристые наконечники поднятых копий остановились в паре шагов от нас.
Стражники помедлили, и я предупреждающе взглянула в сторону лисицы справа от меня.
– Вам запрещено входить во дворец короля Кортлина Четвертого! – объявил Голубой Пояс, ткнув мечом в нашу сторону, но все-таки он стоял достаточно далеко, чтобы не вызвать мгновенную ответную реакцию. – Правителя Деверелли, хозяина торговли, хранителя веры, судьи трибунала и наследника традиций.
Когда он наконец замолчал, трудно было удержать брови на прежнем месте.
– Какой скромный, – сказал Ксейден. – Не терпится с ним встретиться.
– Не встретитесь. – Голубой Пояс шагнул к нам с поднятым мечом.
Я напрягла пальцы, наблюдая, как женщина справа поводит копьем между мной и Тэйрном, который приближался медленно, но верно. Голову он опустил низко, чуть ли не к самой земле, и поджал крылья для защиты. Не будь я его всадницей, наверняка бы уже наложила в штаны.
– Встретимся-встретимся, – возразил Ксейден со скучающим вздохом. – И я сейчас изо всех сил стараюсь вести себя дипломатично, потому что такая уж роль мне досталась, но давайте сразу скажу так, чтобы вы понимали. Ваш король похитил нашего поганого принца, и в целом я бы не прочь оставить его здесь, чтобы он бесил вас до конца его жалкой жизни, но это осложнит жизнь для кое-кого дома, кому я… в чем-то верен. Поэтому я попрошу вернуть говнюка назад.
Аарик.
– Побыстрее! – рявкнул Ксейден. – А то сегодня вечером у меня есть дела намного важнее.
Лисица справа от меня с боевым воплем замахнулась копьем на Тэйрна.
Я выхватила кинжал в ту же секунду, как Тэйрн разверз пасть и заревел. От этого рева треснули все стеклянные сферы в паре десятков шагов от нас и ужасно зазвенело в ушах.
«Это правда было обязательно?»
Теперь мое правое ухо не слышало ничего – и казалось, что еще месяц не услышит.
«Нет, зато меня это позабавило».
Стражница уронила копье и замерла на несколько секунд, дрожа как осенний лист, после чего медленно обернулась к нам – карие глаза широко раскрыты, бронзовая кожа поблекла.
Я склонила голову набок:
– Им не нравится, когда так делают.
Все еще дрожа, стражница посмотрела мне в глаза, а потом шлепнулась на задницу.
Руки Голубого Пояса тоже тряслись, но надо отдать должное – меч он все еще держал ровно.
– Вы. Не. Пройдете.
– Я Ксейден Риорсон, герцог Тиррендора. – Ксейден учтиво склонил голову. – Меня наверняка ожидают.
Голубой Пояс моргнул, потом посмотрел на меня:
– А вы?
Проклятье. Я открыла рот…
– Мой консорт, – небрежно ответил Ксейден. – Вайолет Сорренгейл.
Какого еще хрена? Я захлопнула рот так, что зубы клацнули. Мне нужна была наша связь, и нужна сейчас. Нельзя просто объявлять такие вещи без обсуждений.
«Поздравить или посочувствовать?» – поднял голову Тэйрн.
«Заткнись».
Я убрала кинжал, чтобы не бросить его в любимого человека.
– В таком случае… – Голубой Пояс вложил меч в ножны, и остальные последовали его примеру: убрали клинки и подняли копья. – Если сдадите оружие, мы проводим вас к столу.
– Не дождетесь, – покачала головой я.
У меня уже отняли молнию и ментальную связь. Теперь только сам Малек вырвет кинжалы из моих ножен.
– Вы ее слышали, – подтвердил Ксейден.
– Мы не верим в оружие!.. – вспылил Голубой Пояс.
– Это потому, что вы – вы, – сказала я медленно. – Видели их зубы? – Я показала на Тэйрна со Сгаэль. – А потом еще огонь. Наши клинки – наименьший из поводов для ваших волнений.
Тэйрн дохнул паром с запахом серы, и Голубой Пояс приказал всем оставаться на своих местах, после чего повел нас с Ксейденом по тропинке.
Сгаэль и Тэйрн следовали вдоль нее до первой преграды – двух плотных рядов пальм, обозначающих формальный вход во дворец.
– Ваши существа останутся здесь, – потребовал Голубой Пояс.
– Мы им передадим, – ответил Ксейден.
«Мы вас отсюда видим», – отметил Тэйрн.
«Помни, основной план – дипломатия».
На этом я взяла Ксейдена за руку, придвинулась ближе к нему, и мы пошли по освещенной сферами тропинке, минуя что-то вроде приемной на открытом воздухе слева и музыкальный зал с инструментами, ждущими своих исполнителей, справа.
– Никаких стен, – заметил Ксейден. – Никаких потолков. А что они делают, когда идет дождь?
– Навесы. – Я показала на длинные деревянные балки вдоль «зала», чтобы скрыть людей внутри под тканью. – И слушай, консорт? – прошептала я. – Мы не женаты.
Ксейден ухмыльнулся:
– Я заметил. Но у слов «моя девушка» нет той весомости. Если это тебя успокоит, словом «консорт» в наваррских аристократических кругах разбрасываются легко. Уверен, у герцога Коллдира было четыре разных консорта за столько же лет. Это просто дает право войти в этот дворец, а также защиту и привилегии моего титула…
– Не нужны мне твои защита и привилегии, – буркнула я, минуя очередной ряд пальм.
– Ай! – Он трагично поднял руку к груди. – Я не ожидал, что ты меня отвергнешь…
Я закатила глаза:
– Сейчас для этого неподходящее время.
С шутками придется подождать.
– А когда подходящее? – Ксейден посмотрел на меня очень серьезно.
Я чуть не споткнулась, и сердце застучало быстрее. От одной мысли о том, чтобы действительно быть с ним всегда, грудь заныла от томления, которому не место на поле боя.
– Когда мы не рискуем жизнью…
– А мы всегда рискуем жизнью. – Он погладил большим пальцем мой.
– Это правда, – признала я.
Мы прошли по каменным плитам пола в столовую дворца.
В открытом зале в два ряда стояло восемь круглых столов, покрытых искусно расшитыми скатертями. Сервизы были вычурные: золотые приборы, хрустальные кубки и чаши. За каждым столом на стульях без спинок сидело по десять разодетых в легкие рубахи и платья пастельных цветов деверелльцев. В мягком голубом свете, исходящем из центра каждого стола, поблескивали украшения, а сферы на шестах, окружавшие все восемь столов, озаряли ряды вооруженной гвардии.
В конце открытого зала высился помост с тремя столами, составленными в виде буквы П. Крылья стола были рассчитаны на двух человек справа и двух слева, а во главе восседал, как я поняла, король Деверелли. Он покручивал в руках инкрустированный драгоценными камнями кинжал и глядел на Холанда, сидевшего в правом конце, с таким видом, будто еще не решил, всадить этот кинжал в него или нет.
Капитана Уиншир я не увидела, а у Текаруса было такое лицо, будто он согласен оказаться где угодно, лишь бы не здесь, между Кортлином и Холандом.
– Блядь, – пробормотал Ксейден.
– А он… моложе, чем я думала, – сказала я о короле.
Причем эдак лет на сорок моложе. Кортлин выглядел всего на пару лет старше меня и Ксейдена. Он был красив: золотисто-коричневая кожа, высокие скулы и волевой подбородок, умные карие глаза и черные волосы до плеч, но вот то, как быстро он заметил меня с Ксейденом и окинул взглядом сверху донизу, оставляло неприятное ощущение.
Ксейден сжал мою руку и наклонился, коснувшись губами уха:
– Эти тени не мои. Я знаю, как ты владеешь кинжалами. И не хочу обесценивать твои способности постоять за себя, но ради моего спокойствия: можешь побыть со мной, пока я пытаюсь вытащить Холанда из того, во что он влез?
Я кивнула. Как иначе? Он же не просил прятаться за его широкой спиной или остаться с Тэйрном. Только держаться поближе.
И, если честно, я и сама не хотела быть где-то еще.
Ксейден снова сжал мою ладонь, потом отпустил, дав нам обоим свободу на случай, если придется пробиваться с боем, – и мы двинулись вперед по знаку Голубого Пояса, явно недовольного тем, как долго мы тянем.
Выслушав шепот Текаруса, король Кортлин отпустил мановением руки пару, сидевшую слева от него, и слуги поспешили заменить приборы и посуду.
– Они не пожимают руки, – говорила я Ксейдену тихо, пока мы шли по проходу. – Не тратят слова и говорят без обиняков. Говорят двусмысленно, только когда для них это удобно. Ценят статус, богатство, знания и секреты – все, что можно обменять. Если нарушишь слово раз, больше доверия не жди.
– Говорить прямо. Не врать. Вести себя как богатый самодовольный придурок. Все понял. – Он кивнул.
Холанд сжал в кулаке золотую вилку, в его взгляде горела ярость. Минуя последние столы, я многозначительно указала глазами на вилку, прося взять себя в руки. Холанд отложил прибор и стиснул зубы.
– Герцог Тиррендора, – во всеуслышание объявил Голубой Пояс, показывая нам на четыре ступени, ведущие на помост слева, – с консортом Вайолет Сорренсейл.
Почти.
Ксейден поднялся первым, окинул взглядом помост, стулья, стол и даже приборы, а затем протянул руку мне. Это необязательно, но мило, и я ее приняла.
– Сорренгейл, – поправил он Голубого Пояса.
Мы поставили рюкзаки под стол, я заняла место с краю, а Ксейден сел по правую руку от Кортлина.
– Что ты сделал? – спросила я Холанда через все пространство между противоположными концами стола.
– И сразу к делу, – произнес Кортлин, поигрывая драгоценным кинжалом. – Мне это нравится.
– С чего ты взяла, что я что-то сделал? – возмутился Холанд, склонившись над тарелкой.
– По опыту.
Позади Кортлина, Текаруса и Холанда возникли слуги, чтобы забрать тарелки.
– К сожалению, вы пропустили ужин, – объявил Кортлин, – но скоро подадут десерт.
– Так что ты сделал, Холанд? – повторил за мной Ксейден.
– Именно то, для чего меня сюда послали. – Холанд покраснел и ударил руками по столу. – Я восстановил дипломатические отношения с Деверелли. Я просил разрешения воспользоваться особняком Текаруса, чтобы найти стаю драконов, в обмен на потребованный артефакт, а когда этого оказалось мало, я предложил…
– То, что ты не вправе предлагать! – И Кортлин резко дернулся мимо Текаруса и всадил кинжал в ладонь Холанда.
Твою. Мать. У меня все так внутри и перевернулось.
– Ваше величество! – Кровь отлила от лица отпрянувшего Текаруса.
Я уронила ладонь на колено Ксейдена и сжала, чтобы не закричать, как закричал Холанд, уставившись на свою руку.
Ксейден напрягся, но профессионально сохранил маску скучающего равнодушия.
– Хватит реветь, как дитя. – Кортлин откинулся на спинку стула и отпил красное вино из своего хрустального кубка.
Холанд умолк, но втягивал воздух сквозь зубы.
– Выдерни, перебинтуй, потом зашей у целителя, и через пару недель ты в порядке, – наставлял Кортлин. – Удар был между костей, в мясо. Связки не задеты. Я меткий. – Он поднял кубок в сторону Холанда. – Тебе повезло, что я уважаю Текаруса, потому что твой поступок непростителен.
– Этот кинжал – мой, и я имею на него право, – отчеканил Холанд, уставившись на драгоценное оружие.
Оно выглядело весьма старинным: серебряная рукоятка, изумруды размером с мои ногти.
– Нет. – Кортлин покачал головой.
– Он мой, – сказал Ксейден, и я с трудом сохранила каменное лицо. – Или, вернее, должен быть моим. Это клинок Аретии, который король Реджинальд забрал в свою сокровищницу во время Воссоединения.
– Да! – Кубок Кортлина качнулся в сторону Ксейдена, и возле нас появилось трое слуг. – Любопытно, что его высочество выбрал именно этот… дар, зная, что может спровоцировать тебя. Когда речь идет о семейной реликвии, мы обычно считаем владельцем того, у кого она находится, но в данном случае слово уже было нарушено, поэтому я не мог пойти на сделку. Не терпится узнать, сколько могут предложить на рынке выкупов за его высочество, а может, прибегну к классическому шантажу. Король Таури наверняка расстанется со многим, чтобы сын вернулся домой.
– Нельзя просто оставить его у себя, – возразил Текарус.
– Это почему? Разве ты сам не говорил, что хочешь оставить себе ее? – Кортлин показал на меня.
– Я не нарушал слово! – проревел Холанд, схватившись за рукоятку кинжала, когда слуги поставили в центре каждой стороны стола накрытое блюдо.
Похоже, десерт предстояло делить.
– Надеюсь, вы не против подождать, – сказал Кортлин, и слуги замерли, не отнимая рук от круглых медных крышек. – Мои малыши прибыли. – Он показал на проход, и я резко втянула воздух.
Вдали заревел Тэйрн, и Андарна тоже оживилась, ощутив сигнал по нашей связи: ее золотая энергия усилилась, когда я увидела, что к нам крались три белоснежные пантеры. Я видела этих животных только на картинках в книгах, а белых – и вовсе никогда. Они были изящны, грациозны и дико красивы, и чем ближе они подходили… тем больше хотелось, чтобы в книжках они и оставались. Лапы у них выглядели огромными.
Ветер зашуршал в пальмах позади меня, и по моей спине пробежал холодок. Весь дворец был открыт и отдан на волю хищников. Мне не хотелось стать их ужином.
– Разве не великолепны? – спросил Кортлин голосом гордого отца. – Шира, Шена и Шора. Я сам растил их со времен, когда они были только котятами. Все они свирепые охотники. И все умеют вынюхивать воров. – Он бросил многозначительный взгляд на Холанда.
Внутри меня все сжалось, а сердце заколотилось сильнее.
– Выдергивай и перебинтовывай немедленно, – сказала я Холанду.
Ксейден двинулся, чтобы встать из-за стола, но Кортлин поднял руку:
– Сделаете это за него – и распрощаетесь с вашей сделкой. – Он поставил свой кубок на стол. – Мне нужно знать, что ты, как и твой отец, можешь выполнить свою часть сделки, даже когда она неприятна.
Ксейден кивнул, сохраняя непроницаемую маску на лице, но его нога под моей ладонью напряглась. Видимо, не только мой отец хранил секреты.
– Давай уже, Холанд! – рявкнула я.
Меня не смущала необходимость прикрикнуть на наследника: пантеры уже были на середине пути к нам.
Холанд с шипением выдернул кинжал, убрал в ножны, будто он принадлежал ему, и быстро перемотал ладонь большой тканевой салфеткой.
– Теперь, когда мы покончили с этим, – Кортлин повернулся к Ксейдену, – полагаю, ты бы хотел заключить ту же сделку, что и он?
Моя рука сжалась на колене Ксейдена.
– Не знаю, о чем просил Холанд, – произнес он. – Но мы бы хотели заново установить дипломатические отношения и просить сделать из поместья виконта Текаруса базу для стаи в не более чем восемь драконов и равное число грифонов для поисковой партии, что также влечет права на поиск вышеуказанных существ и гарантию ненападения с нашей стороны.
Кортлин покатал в пальцах ножку кубка:
– Кому же ты предан, ваша светлость? Твой отец бунтовал. Судя по тому, что я слышал, ты из того же теста, и все же тебе вернули титул. Так кому ты присягаешь на верность?
По привычке я сунула руку в карман за проводником, когда пантеры подошли к помосту и разделились, чтобы окружить нас. Один уже вес проводника в ладони утешал, и я могла поклясться, что чувствовала гудение, взлет температуры – хоть я знала, что только их воображала, все-таки это не мешало.
– Наварра, – продолжал Кортлин, – или Тиррендор? Солжешь – и разговору конец. До сих пор мы замечательно обходились без Континента.
Ксейден склонил голову набок, всматриваясь в короля:
– Вайолет.
Мое сердце забилось вдвое быстрее.
– Прежде всего – и всех – я предан Вайолет, – сказал Ксейден. – Потом – Тиррендору. Потом – Наварре, когда оно того стоит. И обычно когда там находится Вайолет.
Безрассудный ответ, учитывая все, что стояло на кону, и сейчас совсем для этого не время – но, проклятье, в этот момент я влюбилась в него еще больше.
– Интересно. – Король перестал вертеть кубок.
– Полагаю, с нашей сделкой возобновится торговля, – продолжил Ксейден, – и это взаимовыгодно. Уверен, ты слышал, что мы воюем с вэйнителями. Если ваша страна станет нашим союзником…
– О, мы не имеем отношения к вэйнителям. – Кортлин покачал головой. – Война разоряет острова, мешает экономике. Но вот снабжать тех, кто воюет… на этом можно сделать деньги. Мы всегда сохраняли и будем сохранять нейтралитет. Так мы сохраняли торговлю, рост и знания для мира, какому бы богу вы ни поклонялись и какой бы магией ни владели.
– Но они здесь уже были, да? – Я чуть прищурилась, отметив, что одна из пантер находится ровно позади меня. Я наклонилась вперед, чтобы выглянуть из-за слуги, все еще державшего крышку блюда с десертом. – Вы их победили?
Или исцелили?
Кортлин обжег меня взглядом:
– Не стоит думать, будто наш остров слаб и поддается покорению. Такие предположения опасны для экономики, построенной на безопасной и неколебимой торговле. Люди не вкладываются в ненадежные острова.
Он щелкнул пальцами.
Пантеры вскочили на помост с легкостью, говорившей о давней ежевечерней практике.
«Я не потерплю, чтобы тебя сожрала домашняя кошка», – прорычал Тэйрн.
«Сиди на месте и не подпускай Сгаэль!» – прикрикнула я по нашей связи, и мои костяшки побелели на проводнике, когда пантера сунулась между мной и Ксейденом, задев мою руку мягким мехом.
Слуги сняли медные крышки и спрыгнули с помоста.
О боги, это были гигантские куски мяса, наверняка от самой большой коровы, когда-либо ступавшей на этот остров.
Наша пантера – Шира – фыркнула, хлестнув хвостом, и я не могла не задуматься, не так ли себя чувствовали кадеты пехоты в тот день, когда нас нашла Бейд.
Ладонь Ксейдена накрыла и сжала мою, и я вскинула глаза, обнаружив, что он с каменным лицом уставился на другой конец стола; затем проследила за его взглядом…
На тарелке между Холандом и Текарусом лежала голова капитана Анны Уиншир с ее узнаваемыми короткими светло-рыжими кудрями.
У меня отпала челюсть. О Малек. Кортлин убил личную телохранительницу Холанда… и подал своей кошке.
Меня чуть не стошнило.
Желчь прилила к горлу, и я быстро сглотнула, стараясь вдыхать через нос и выдыхать через рот, но чувствовала только мясо и кровь.
– Не смотри, – шепнул Ксейден, и я с трудом отвела взгляд.
– Ешьте, – приказал Кортлин.
И пантеры бросились.
Лапы Ширы уперлись в стол между нами, огромные челюсти раскрылись, клыки впились в мясо и потянули его с тарелки, оставляя кровавый след на белой скатерти, со стола на помост, а потом на землю. Остальные последовали ее примеру.
Когда я снова подняла глаза на Холанда, он таращился на пустую тарелку перед собой, совершенно парализованный.
– Разве не прекрасные создания? – спросил Кортлин.
Я моргнула, выпадая из состояния шока, и поставила проводник на стол. Мы со смертью давние друзья, и я плохо знала Анну. Но эта наглость не знала равных.
– Вы убили мою охранницу, – медленно произнес Холанд.
– Вашу воришку застали в моей сокровищнице, – отрезал Кортлин. – С шестью украденными предметами и списком из пяти других, которые ей еще предстояло найти. Списком, написанным твоим почерком.
Мой желудок совершил кульбит, взгляд метнулся к Холанду.
– Не может быть.
– Все это принадлежит нам! – Принц ударил кулаком себе в грудь и вскочил, уронив стул на помост. – Это не воровство, а возвращение того, что принадлежит нам по праву!
На его шее набухла вена.
К краям помоста двинулась гвардия, образуя периметр вокруг пантер, а я убрала руку из-под ладони Ксейдена и потянулась под скатертью к ножнам на бедре.
«Сейчас начнется, – предупредила я Тэйрна. – Передай это Сгаэль как сумеешь».
Он что-то пророкотал в ответ, и пальмы в отдалении закачались.
– Принадлежит по праву? – повторил Кортлин, и в его голосе звучали зловещие интонации.
– Какое здесь наказание за воровство? – прошептал Ксейден.
– Из королевского дома? – Я порылась в памяти. – Указ двадцать два… – Я поморщилась. – Нет, двадцать три. Смерть. – Я читала, но все-таки и близко не была спецом по праву.
– И Холанд по их законам виновен?
– У них не такая система, как у нас. Указы противоречат друг другу, а Кортлин возглавляет трибунал, так что… – Я запиналась на каждом слове. – Не знаю. Может быть.
Хотелось лично придушить Холанда, но нельзя было допустить, чтобы его казнили за кражу.
– Эти вещи – мои! – крикнул Кортлин, и все гости за столами замолчали, после чего единственные звуки вокруг издавали пантеры, занятые своим ужином. – Они получены в обмен за предоставленные в последний век услуги, и тебе это хорошо известно!
Минутку. Последний век? Я опустила плечи, мысли пришли в разброд, когда я вспомнила, как отреагировал Аарик на заданный в прошлом году вопрос о том, что Холанд собирается делать в связи с происходящим за границами. Он намекнул, что Холанд не собирается действовать. Но все оказалось намного хуже.
Холанд не просто знал о воровстве: он играл главную роль, роль заказчика.
– Вы воспользовались нашим отчаянным положением, – обвинял Холанд. – Приняли бесценные магические артефакты на нечестных условиях, а теперь посмели казнить мою личную охранницу, когда мы хотели загладить твое наглое воровство честным соглашением? Да пошел ты! Нам не нужен ни ты, ни твой обман, ни этот богами забытый остров!
Холанд резко толкнул стол перед собой и опрокинул его.
Вот. Блядь.
Взгляд Кортлина стал ледяным, и мое сердце сжалось: на моих глазах за секунды рассыпалось все, над чем мы столько трудились. Текарус вскочил и поспешил вниз по ступенькам помоста, и я нисколько его за это не винила.
Холанд все запорол. Во рту стоял кислый привкус предательства, но в следующее мгновение он сменился металлическим привкусом гнева.
– Хватит, Холанд! – Ксейден встал, и я медленно поднялась вслед за ним, присматривая за гвардией вокруг, пантерами позади и теми гостями, кто потянулся под скатертью наверняка за спрятанным оружием.
– Он вор и порочит мою честь перед всем двором! – гаркнул Кортлин Ксейдену, ткнув пальцем в Холанда.
– Больше он не наш представитель. – Ксейден с грохотом поставил свой рюкзак на стол. – Если не согласны на сделку с Наваррой – заключите ее с Тиррендором, и я гарантирую: у стай на вашем берегу будут только аретийские всадники и летуны, соблюдающие ваши законы и уважающие ваши обычаи, а в обмен на ваше доверие, с моей чрезвычайной признательностью…
Он расстегнул верхний клапан рюкзака и медленно его приподнял, открыв моему взгляду инкрустированную изумрудами рукоятку. У меня перехватило дыхание и сердце глухо ударило где-то в горле. Слишком велико сходство с кинжалом, чтобы это было совпадением.
Не может быть. Он не может. Я не позволю.
– Нет! – Я схватила Ксейдена за руку, не давая открыть клапан полностью. – Если это то, о чем я думаю, тогда категорически нет.
– Ви… – Он покачал головой, заглянув мне в глаза, и я увидела, что не одна тоскую по связи, благодаря которой нам было так легко в такие времена. – Это может быть единственным способом заключить союз и спасти этого урода.
– Ты уже принес в жертву достаточно. Я справлюсь сама.
Я подняла свой тяжелый рюкзак и поставила его рядом с рюкзаком Ксейдена.
– Ни в коем случае! – воскликнул Холанд.
Ксейден ответил ему взглядом, ясно говорившим, что он уже сыт по горло.
– Только я имею право говорить от имени Наварры! – взъярился Холанд, сделав два шага к королю. – Ты не можешь заключать сделки с провинциями и тем более с сыном предателя, который завладел титулом с помощью шантажа. Я – единственный голос нашего королевства! – Его ладони сжались в кулаки, и перевязка на правой покраснела.
Кортлин вздохнул, потом сделал глоток из своего кубка.
– Я услышал достаточно и уже утомился. Текарус пусть живет. Остальных убить.