Ониксовый шторм

Я отбросила полотенце и здравый смысл, обхватив Ксейдена за шею и отдаваясь всей душой поцелую. Какая разница, что мы в доме с множеством слуг и виконтом, которому я не доверяю? Что Ксейден наложил ограничения на наши отношения в последние шесть недель? Он целовал меня, будто задыхается, а я – его воздух, и только это имеет значение – только этому я разрешила иметь значение.
Я поскользнулась на плитке, переступила мокрыми ступнями, а потом под ними не осталось ничего – он поднял меня к своей груди. И от ощущения моей голой груди на его мокрой коже я выдохнула ему в губы.
Ксейден издал стон, подхватил меня одной рукой под задницу, а я обвила ногами его талию. Перед тем как скрестить лодыжки, я столкнула его полотенце на пол, и больше между нами не было ничего, и он целовал меня до безумия, лишая логики и заменяя ее чистейшим желанием.
Наши губы сталкивались вновь и вновь, без всякого изящества или мастерства. Флирту или играм места больше не было. Нет, только голод и наглое, голое требование. Это охренительно идеально, необузданно – абсолютная жадность.
Все вокруг сдвинулось – а может, только мы. Так или иначе, освещение изменилось, а я вдруг оказалась на краю небольшого столика в нескольких шагах от окна спальни. Я оторвала губы от губ Ксейдена, чтобы узнать, где мы, но он тут же поймал меня за подбородок и притянул обратно.
– Нас никто не заметит. Я проверял, – успокоил он и вновь с головой отдался поцелую, одним движением языка убрав из моих мыслей все возражения.
Минутку. Он проверял. Он к этому готовился.
О боги, наконец-то все может случиться.
Во мне пронеслись жар и вожделение, оживляя и оголяя каждый нерв. Мне даже казалось, что прошло не шесть недель с тех пор, как он был надо мной, подо мной, во мне, – казалось, что прошли целые годы.
Ксейден накрутил мои мокрые волосы на руку, потом мягко оттянул мою голову назад, прерывая поцелуй и теперь лаская губами мое горло. Каждое его касание отсылало разряд абсолютного «ДА» по моей спине, а те быстро набирались в ноющий клубок «пожалуйста» у меня между ног.
Мои пальцы зарылись в его волосы, когда я изогнулась в ожидании большего, тихо всхлипнула, когда он ответил, искусно со мной играя. Он пользовался твердыми губами, мягким языком и колючей щетиной в полную силу, и вскоре мне уже казалось, что он может вышибить из меня молнию одним поцелуем в шею.
– Обожаю твою кожу, – сказал он, продвигаясь к ключице. – Ты такая мягкая.
Мое сердце гулко стукнуло, руки опустились на мощные плечи Ксейдена, гладя его теплую кожу. Я хотела уложить его на эту постель и облизать каждый бугорок мышц, который он последние шесть недель скрывал от меня, – но я все-таки не собиралась его прерывать ради смены позы.
Он отпустил мои волосы, обхватил обе груди ладонями. Я прерывисто дышала, а он начал дразнить языком и зубами левый сосок. Твою мать, как же хорошо. Мое тело изголодалось по его прикосновению – и нужны были все силы, чтобы удержаться от громкого стона, когда он перешел ко второй груди.
– Ш-ш, – шепнул Ксейден с игривой улыбкой. – Мы же не хотим, чтобы кто-нибудь услышал.
Эта улыбка меня и добила – страх на грани исступления прорвался сквозь туман удовольствия.
– Ты не можешь меня просто дразнить! – Я замотала головой.
Его руки сдвинулись ко мне на бедра, и он встал во весь рост, наморщив лоб, пока его красивые глаза наполнились непониманием.
– В смысле, конечно, можешь, – тут же выпалила я, уронив руки на столик. – Просто я хочу тебя. Ты мне нужен, и мне трудно соблюдать наши правила про отказ от секса, и если ты меня только дразнишь…
И он, сука, усмехнулся, и я уже подумывала, не вернуться ли к ножеметательному периоду наших отношений.
– Здесь нет магии.
– Да, знаю. – Я сложила руки под грудью и хотела сдвинуть ноги, но между ними стоял он.
– Здесь нет магии, – повторил Ксейден, опуская голову и легонько касаясь губами моих. – Я могу трахаться с тобой, сколько мы хотим, сколько ты выдержишь… и не потеряю контроль.
– А. – И все мое тело натянулось туже тетивы, дыхание перехватило. – А.
Он провел большими пальцами по внутренней стороне моих бедер и встретился со мной глазами.
– Тебе это интересно?
Я пробежалась языком по своей нижней губе, и его руки дрогнули.
– Только если тебе интересно. Я… – Я сглотнула. – Я просто не хочу вынуждать тебя делать то, чего тебе не хочется.
Ксейден взял меня за руку и положил мои пальцы на свой твердый член.
– А тебе кажется, что не хочется?
Я машинально сомкнула пальцы, и Ксейден издал низкий стон, прикрыв глаза. Мое тело словно сжалось от того, насколько он горяч, насколько мощен, насколько идеален.
– Блядь, Вайолет, если ты это повторишь, мы останемся без секса. – В глазах Ксейдена, когда они открылись, читалось отчаяние, и он зашипел сквозь зубы, отводя мою руку прочь. – Поверь, я держал тебя на расстоянии ради тебя же, не ради меня. Я хочу тебя с той секунды, как просыпаюсь, до секунды, когда засыпаю. Ты мне снишься.
Мои губы приоткрылись, тепло разлилось по моей груди.
– Я люблю тебя.
– А я люблю тебя. – Он накрыл ладонями мои колени. – И здесь у меня нет сраной магии. Не пойми меня неправильно, отчасти я этому только рад… – Внутри меня все провалилось. Он о своем превращении. – Но никаких теней, – продолжил он, – никакого чтения намерений, никакой малой магии… Я даже не могу создать звуковой экран, чтобы все в этом доме не узнали твой голос, когда ты кончаешь, и это для меня… – Он стиснул зубы.
– Знаю, – прошептала я, проводя тыльной стороной ладони по его щетине.
Без постоянного потока силы у меня под кожей и я чувствовала себя… неполноценной.
– И я не могу поговорить со Сгаэль, – добавил он. – Не могу даже чувствовать тебя, что меня просто убивает. Но взамен? – Его бровь со шрамом поднялась. – Я могу заняться своим самым любимым делом в мире, то есть трахаться с тобой. Так. Мне надо наверстать эти шесть недель, и, любовь моя, сейчас ты только тратишь зря время.
Его глаза потемнели при взгляде на мое тело, и я уперлась руками в стол и улыбнулась:
– Ну, если ты так настаиваешь…
Губы Ксейдена медленно искривились в улыбке, и он раздвинул мои колени еще шире:
– Настаиваю.
Мой смех тут же перешел в стон: он упал на колени и взялся за меня ртом.
О-о. Проклятье.
Он не дразнил и не играл – нет, он сразу обвел мой клитор языком и запустил в меня два пальца.
– Проклятье. Как я скучал по твоему вкусу.
– Ксейден!
Удовольствие прострелило мой организм, как магическая энергия, загудело в венах и опустилось в низ моего живота. Я с силой зажала свой рот ладонью, чтобы удержать следующий стон, когда исключительно талантливые пальцы Ксейдена приступили к делу, а его язык работал с ними в одном ритме, играя на моем теле, как на созданном специально для него инструменте.
Напряжение натягивалось, как пружина, и я с трудом оставалась в неудобном положении, балансируя на одной руке и подавляя стоны другой. Я задрожала, и Ксейден потянулся рукой к моему рту.
Я прижала его ладонь к своим губам и с силой поцеловала, а потом мои бедра задвигались навстречу его губам и второй руке, гонясь за удовольствием, что становилось все ближе с каждым нажимом пальцем, каждым выпадом языка.
Но я хотела больше. Я хотела его внутри меня, его руки – вокруг меня, его голос – в моей голове… Мы могли иметь все, кроме последнего, но и этого было более чем достаточно.
Как же хорошо. Как же охрененно хорошо. У меня захватило дух, ноги застыли.
Ксейден поджал пальцы, ударил упругим языком по клитору – и я рассыпалась на части. Оргазм подхватил меня внезапно и быстро, и я кричала в его ладонь, когда раскаленное удовольствие утащило меня за край, под яркие волны, что рушились снова и снова, лишая меня дыхания.
Он неустанно вытягивал из меня повторные приступы удовольствия, не прекращая до моей последней судороги.
– Словами не передать, что за хаос могут учинить твои губы. Иди сюда.
Я поцеловала его запястье, и он встал, проведя большим пальцем по моей нижней губе. Моя температура приподнялась еще на градус, от его вида захватило дух.
Мой. Это единственное слово, что приходило в голову, когда я упивалась его видом.
– Будешь смотреть на меня так… – проговорил Ксейден, приближаясь ко мне; его руки скользнули под мои бедра, перенося меня дальше на стол.
– И что ты сделаешь? – Я легла, упершись пятками, и он забрался на меня.
– Хороший вопрос. – Он опустил свои губы к моим, и я почувствовала, что его руки слегка дрожат. – Ты нужна мне.
– Я здесь…
Я подняла колени, обхватывая его бедра, и, протянув руку между нашими телами, направила головку его члена к моему влагалищу. От контакта мы оба издали стон, глаза Ксейдена вспыхнули.
– Уверена? Ведь ты знаешь, кто я, – медленно произнес он, и на его лице промелькнуло что-то похожее на страх.
– Я знаю, кто ты. – Я обхватила его лицо ладонями. – Давай, Ксейден, ты же хотел наверстать шесть недель, помнишь?
Он кивнул, не отводя глаз от моих, потом перенес руку на мое бедро и начал постепенно входить в меня… и вот наконец я чувствовала только его. Давление, нажим, ощущение его – все это так идеально, что на мои дурацкие глаза навернулись слезы, – так сильно я скучала по этому контакту.
– Все в порядке? – Ксейден распахнул глаза, дернувшись назад.
– В порядке! – Я обхватила его ногами и притянула обратно. – Просто скучала по этому.
– Я тоже. – Он опустил голову, войдя еще глубже.
Мы оба застонали.
– Я скучаю по тому, как я был в твоей голове. – Он отстранился, потом снова подался вперед, и у меня в глазах засверкало. Удовольствие проняло до самого мозга костей, когда он поймал тот глубокий медленный ритм, который мне никогда не надоест. – В эти моменты я люблю всю тебя.
– Я тоже. – Я оплела руками его шею и держалась, изгибаясь навстречу каждому сладкому движению, пока наши тела покрывались испариной. – Люблю, когда ты говоришь со мной… – Мои пальцы коснулись его губ. – Даже когда твой рот занят.
Ксейден улыбнулся, но, когда я покачнула бедрами, улыбка быстро пропала, и он издал стон.
– Ох, как же в тебе хорошо. Я никогда тебя не отдам. Ты же знаешь? У тебя был шанс сбежать. И надо было сбежать, Ви.
Каждую фразу он подчеркивал под скрип столика новым, еще более жестким нажимом, лишая меня дыхания, всех разумных мыслей, кроме «еще» и «да».
Я привлекла его губы к моим и старалась отдышаться в остром удовольствии, что снова нарастало во мне, глубже и жарче, чем раньше.
– Я никогда не сбегу. Мы с тобой будем до конца, несмотря ни на что.
– Мы с тобой, – повторил Ксейден, и пот проступил на его лбу, пока он вгонял меня в столик, скрипевший и шатавшийся от каждого движения.
– Просто не останавливайся.
Я не сомневалась, что, если он остановится, я тут же умру. Я держалась за него руками, ногами, всем, что у меня было, когда он опустил свой вес на руку, подложив мне ладонь под затылок, и входил снова и снова, поднимая меня все выше и выше.
Столик хрустнул, и я даже охнуть не успела, как мы рухнули вниз. Ксейден удержал меня у груди одной рукой, приняв основной удар на другую руку и на колени.
– Ты как? – спросила я, зарывшись лицом ему в шею.
– Нормально. Мы упали с высоты в три фута, а не с третьего этажа, – рассмеялся он, перекатывая нас со сломанного столика на деревянный пол и стараясь не придавить мои лодыжки.
Потом он продолжил с того, на чем мы остановились, только в этот раз я могла прижаться к кровати, чтобы было во что упереться.
– Погоди.
Ксейден потянулся над моей головой, взял подушку и подложил под мой зад. Его следующее проникновение задело такое место, что я практически ощутила сладость во рту.
Он заглушил мой стон своими губами, пока я двигалась навстречу снова и снова, смакуя каждый выдох через его сжатые зубы, каждую напряженную черточку его невероятного тела, каждый пьянящий поцелуй, а удовольствие стягивалось все туже и туже.
И помогите мне боги, я держалась, сколько это вообще возможно. Я не хотела, чтобы это кончалось, не хотела возвращаться от этого нескончаемого вожделения к обычной жизни. С моих губ сорвался всхлип, пока я боролась с давлением, с грядущей волной, которой было не избежать – не избежать, ведь ее приближало каждое движение его бедер.
– Расслабься ради меня, любовь моя. – Ксейден прикусил мою нижнюю губу.
– Нет… – выдохнула я, корчась под его телом.
Блядь, как же хорошо.
– Да. – Его рука прошлась по моему животу вниз. – Мне не нужно быть в твоей голове, чтобы понимать, зачем ты держишься. Это не последний раз, Ви. У нас вся ночь впереди. Кончай.
«Вся ночь» – это звучало лучше, чем обещание любого рая, какой только я могла вообразить.
Я впилась пальцами в его волосы, пока он поглаживал мой сверхчувствительный клитор с тем точным нажимом, который я любила, – и я раскололась, разлетелась по швам, а оргазм бил во мне мучительными порывами. Ксейден проглотил мои стоны в поцелуе, пока волны налетали снова и снова, и затем снова собрал меня воедино, поглаживая, пока я приходила в себя.
– Как красиво, – прошептал он у моих губ, и только когда я отвалилась на пол – вспотевшая и расплывшаяся от счастья, – он поцеловал меня так, словно искал собственную душу, и сам дошел до конца с последними движениями и низким стоном.
Я крепко держала его, когда он перевернул нас на бок, спиной к разрушениям, и устроил мою голову на своем бицепсе.
Пока замедлялось сердцебиение, я водила пальцем по линии шрама на его брови, снова заучивая контуры его лица, а он наблюдал за мной с отстраненным, смягченным выражением. В нас не хватало слишком многого, чтобы это действительно были мы, но даже за эту версию мне хотелось цепляться: когда Ксейдена не мучает угроза превращения, когда он не говорит мне, что мне нужно научиться убить его.
– Можно просто остаться здесь, – прошептала я.
Его бровь вздрогнула, и он убрал волосы с моего лица:
– В этой спальне?
– На Деверелли. – Я провела пальцами вдоль его подбородка. – Я соглашусь на предложение Текаруса… если согласятся Тэйрн и Андарна. Наверняка согласятся, если из-за этого остановится твой процесс превращения, пока я не найду лекарство. Ты и Сгаэль побудете здесь, а я завершу поиски…
Его большой палец скользнул по моим губам.
– Ей больно.
Я моргнула.
Как я могла об этом не подумать? На мои плечи надавил груз вины.
– Думаю, всем драконам больно, просто они не признаются… Но они все-таки вряд ли могут выжить – ну, или жить в полную силу, как дома, – вдали от магии. Я больше не могу причинять Сгаэль боль. – Его мозолистая от меча ладонь прошла по моей шее и ребрам, чтобы остановиться на изгибе моей талии. – И я никогда не позволю тебе бросить всех любимых.
В моем горле застрял целый валун.
Кто-то постучал.
– Эй… э-э… – послышался из-за двери голос Ридока.
Я вспыхнула и прикрыла рот рукой.
– У нас все хорошо, – ответил Ксейден с кривой усмешкой, гладя меня по бедру.
– Да, это, конечно… замечательно, – проговорил Ридок. – Нет, я не… – Его голос затих.
– У нас проблемы! – рявкнула Кэт.
– Кричать через дверь бесполезно, – сказал Даин.
– А ну убрались оттуда! – гаркнула Мира, и мы с Ксейденом быстро поднялись на ноги. – Вайолет, давай уже открывай.
Сколько человек набилось в коридор?
Ксейден успел в ванную быстрее меня и бросил оттуда полотенце, проследив, что я его поймала, после чего завернулся в полотенце сам и шагнул к двери.
– Нельзя же открывать в таком виде, – прошипела я, прикрываясь и жалея о том, как долго мне придется одеваться.
– Тебе тем более. Я не рад показывать тебя в таком виде Аэтосу, особенно после того, как узнал, что твой отец практически спланировал ваш брак, – парировал Ксейден так же тихо, положив ладонь на ручку двери.
Я услышала в его голосе капитуляцию и отступила к стене, чтобы меня не было видно из коридора, и Ксейден открыл дверь.
– Чем обязаны визиту абсолютно всех вас? – спросил он. – Я думал, как минимум двое летели на юг проверять, что ириды там не прячутся.
Ответом было молчание.
Я встала на цыпочки и изогнулась, чтобы заглянуть Ксейдену через плечо.
– Да, столик сломался. Так что вам нужно?
– Это же вы сломали, да? – спросил Ридок, еле сдерживаясь от смеха. – Как тот шкаф, когда Ви была на первом курсе? Типа никто не должен был заметить, как его вытаскивают?
– Что-что? – Мира повысила голос, и я привалилась к стене, сгорая от стыда.
– Что могло случиться такого важного, чтобы испортить мой единственный спокойный вечер? – рявкнул Ксейден.
– Прибыл посланник, – сказал Даин. – Король Кортлин решил оставить Холанда у себя.
У меня внутри все рухнуло.
– Охренительно сочувствую Холанду. – Ксейден пожал плечами.
– Ксейден! – Я вскинула брови, и он поджал губы.
– Мы вылетаем, как планировали, но Текарус требует тебя к себе, – продолжил Даин. – Ты единственный аристократ, которого туда впустят.
– Ты должен пойти, – прошептала я.
Ксейден посмотрел на меня, и на его лице сменилось слишком много чувств, чтобы сосчитать. Желание. Отчаяние. Мольба. Досада. Злость. Смирение.
– Блин. Ладно. – Он захлопнул дверь у них перед носом. – Нам придется пойти.