главная правда скрытая годами
Ночь перед походом. Луна резала тьму серебряным светом. В заброшенном доме, где скрывались члены Акацуки, сидели двое — брат и сестра Учиха. Киёми, опершись на подоконник, смотрела в небо, а Итачи — в её глаза. Оба в этот миг позволили себе снять маску, но не слабость.
Итачи (ровно, без эмоций):
— Завтра мы идём за Наруто. Ты понимаешь, чем рискуешь? Если ты ещё раз вмешаешься… Если кто-то узнает, что ты связана с Орочимару — тебя признают преступницей.
Киёми (холодно, но с оттенком печали):
— Пусть думают, что хотят. Пока все уверены, что в ту ночь был только ты, мне нечего бояться. Но если правда всплывёт… нам троим конец. Саске никогда не простит. Его ненависть обрушится и на меня.
Она подняла взгляд, и её Мангекё Шаринган засиял, отражая лунный свет. Итачи ответил тем же — два узора, два глаза, переполненные трагедией.
Итачи (мягко, но стально):
— Саске слаб. В нём мало ненависти. Он не поймёт боли, что открывает силу. Только утрата, только тьма ведут к пробуждению.
Киёми (отвела взгляд, горько усмехнувшись):
— Мы оба знаем цену. Мы потеряли Шисуи. Мы убили собственный клан. Мы заплатили за силу кровью и памятью. Но Саске ещё ребёнок. Пока рядом с ним Коноха, друзья… особенно Наруто — он будет оставаться слабаком.
Она сжала ладонь, будто удерживая нечто невидимое.
Киёми:
— Ты хочешь, чтобы он стал сильнее через ненависть. Но его держит надежда. Его связала Коноха. Сакура, Наруто… они ставят его на верный путь. И, может быть, это к лучшему.
Итачи (голос стал холоднее, почти угрожающий):
— А если завтра он встретится со мной?
Киёми (твёрдо, без колебаний):
— Будет шум. А вам с Кисамэ этого не нужно. Ты знаешь, он слаб. Если вступит в бой — лишь пострадает. Используй Сукиёми. Покажи ему пропасть, но не убивай.
Между ними повисла тишина. Только скрип досок под ветром.
Итачи (посмотрел прямо в глаза сестры):
— Ты играешь с огнём. С Орочимару, с Конохой, со мной. Если раскроется, что ты замешана в истреблении клана — никто не защитит тебя.
Киёми (глухо, но твёрдо):
— Я нужна для того, чтобы удерживать Саске на пути. И защищать его. Орочимару жаждет силы Учихи. Он может попытаться убить его. Я единственная из его учеников, кому он доверяет. И я не подведу.
Она на секунду прикрыла глаза, и тень боли прошла по лицу.
Киёми:
— Но знай, братец… Завтра тебе на пути может встать Хатаке Какаши. Твой бывший капитан. Сенсей команды, что держит Саске и Наруто вместе. Это не будет лёгкой встречей.
Итачи (опустил взгляд, его голос стал почти безжизненным):
— Пусть придёт. Я всё рассчитал. Всё идёт по плану.
Они снова замолчали. Две тени Учиха, два Мангекё в темноте, связанные кровью, тайной и проклятием. И в этот миг даже тьма вокруг отступила, будто сама боялась их слов.Треск огня. Саске смотрел на звёзды, но его мысли были далеко в прошлом.
Он слышал их голоса — Итачи и Киёми. Слова, которые теперь эхом отдавались в голове:
«Если Саске узнает правду — нам троим конец.»
«Все думают, что в ту ночь был только ты, Итачи… но если всплывёт, что я тоже участвовала — его ненависть падёт и на меня.»
«Киёми, ты понимаешь, с чем играешь. Саске слаб. В нём мало ненависти. Только Наруто способен поставить его на путь.»
«Я знаю. Но завтра у тебя на хвосте будет Какаши. И будь осторожен…»
Саске прикрыл глаза. Теперь всё сложилось.
Он знал — Данзо и старейшины Конохи приказали уничтожить клан, опасаясь войны. Знал, что Обито помогал. Но он не знал, что Киёми тоже была там, в ту ночь. Что её руки запачканы кровью их родителей. Что она — шпион, связанная и с Орочимару, и с Акацуки.
Он сжал кулаки.
«Она скрывала это всю жизнь. Даже Итачи и Обито признали свою роль… а она осталась в тени, сыграв в идеального шпиона. Все эти годы я ненавидел одного Итачи. А она — молчала. И я не заметил.»
Луна отражалась в его глазах. Мангэкио вспыхнул, но не от злобы — от осознания.
Он чувствовал горечь, но и холодное спокойствие: прошлое уже не изменить.
— «Значит, вот какая правда…» — тихо сказал он, глядя в пламя.
— «Все дороги ведут к одному — коноха всегда приносит жертвы ради мира. Даже клан Учиха. Даже мою семью.»
В этот момент Борутo во сне повернулся и пробормотал что-то о тренировке. Саске посмотрел на него — и впервые за долгое время увидел светлое будущее, а не только прошлое.
«Я не позволю тебе пройти мой путь ненависти. Даже если для этого придётся носить все эти тайны одному.»
Огонь потрескивал. Взрослый Саске, мудрый и обожжённый опытом, сидел один, впервые по-настоящему понимая, как глубоко в той ночи корни его судьбы.