Глава 6
Вокруг тихо, но отдаленный шум из-за двери зала заседаний заставляет напрячь барабанные перепонки. Это надолго... Украина выдыхает, переводя взгляд на стоящего напротив Беларусь и, встретив напротив понимающие карие глаза, немного улыбается
Первый раунд переговоров между президентами России и Украины припадает на беларусско-украинскую границу. И что-то ему подсказывает, что этот раунд не первый и не последний...
Руки механически скользят по карманам, откуда через пару минут парень выуживает пачку сигарет, задумчиво прокручивая её в руках. Пагубная привычка – единственное, что осталось горьким упоминаем, старым воспоминанием о былых временах, тяжёлых и не таких уж далеких. Каждая привычка неизбежно оставляет шрамы... Он касается ладонью ребра, которое начинает только сильнее побаливать, если его коснуться.
Донбасс. Херсон. Харьков.
– Так и не бросил курить? - знакомая хрипота в голосе не вызывает давней приятной дрожи и улыбки. – Тебе бы не помешало...
– Сам решу, - перебивает, поджигая кончик сигареты и не оборачивается, когда стоит у окна и смотрит вниз. – Мне передали, что ты хотел поговорить... - не смотря на борьбу внутри, переводит взгляд на Федерацию и усмехается, ничего не почувствовав. – Говори..
Россия поджимает губы и закрывает дверь потуже, защелкивая за собой замок и молчит, примерно, минуту, пока не убеждается, что за дверью никого нет. Знакомые жесты, знакомые с глубин юношества, когда они играли в прядки вместе с другими республиками под началом Советского Союза. Неужели так давно?
– Ты отнимаешь моё время, Россия... - нет сил, чтобы ждать каких-то свершений, и независимое государство проходит вперёд, намериваясь уйти.
Дорогу преграждает сам россиянин от чего независимая держава немного пятиться назад от неожиданности.
– Я не хочу тебе зла... - говорит шепотом, поднимая взгляд голубых глаз на бывшего партнера и нерешительно делая шаг навстречу. – Почему ты не позволяешь мне хотя бы защитить тебя от...
– От себя защити. - вновь перебивает и с ужасом отпрянув от ладони, который коснулись его щеки. – Не смей меня трогать.. Какая мерзость. - к горлу начинает подступать горький ком, и украинец настырно продолжает тереть кожу, словно пытаясь отмыться от касания.
Запорожье. Киев. Одесса. Мариуполь.
Во рту скапливается слюна, и он чувствует, как к горлу подступает тошнота.
– Украина, как ты не понимаешь, что нам нужен... - в голове россиянина звучит ощутимое напряжение, когда его в очередной раз перебивают.
– Личный демон или персональный бог? - украинец парирует, вскидывая руки к верху, но тут же опускает их, сжимая пальцы в кулаки. – Кто на этот раз должен нам помочь?
– Тот, кто сможет сделать... - Россия запинается от насмешливого взгляда напротив и продолжать становится сложнее. – То, что я не смог ещё тогда...
Независимое государство перехватывает ладонь бывшего партнёра, с резкостью сжимая и глядя прямо в голубые глаза слишком родного когда-то человека.
– Что ты не смог? Добить меня? - спрашивает парень и поднимает руку, оголяя бледные запястья, показывая грубые рубцы на коже. – Как видишь, они зажили. Знаешь почему? Мне уже не пятнадцать. - пальцы сжимаются сильнее уже вокруг запястья Федерации. – Всё имеет свой срок... - голос обретает прежние нотки холода и безразличия. – Мои чувства к тебе исчерпали себя, Российская Федерация.
Слова зависают в воздухе и больно бьют по перепонкам самого украинца, от чего держава немного слабит хватку.
– Неужели? Ты буквально только что говорил, чтобы я к тебе не приближался... - говорит, а после тихо усмехается уже Российская Федерация, наклоняясь ближе. – Ни это ли знак?...
Следующее, что звучит в комнате это глухой удар по лицу, и Украина на выдохе опускает руку, отряхивая расжимающиеся пальцы. Ему правда иногда хочется вернуться в прошлое и дать уже самому себе по юношеской жизнерадостной роже, а потом закрыть слезящиеся глаза и как мантру повторять...
Не люби его. Запихни чувства поглубже в глотку. Забудь.
Всё это не стоит ни капли той боли, что он испытал, ни единого отголоска отвращения к себе самому.
Это был самый отвратительный союз за всю историю существования украинских земель.
– Мне жаль, что я не смог предупредить тебя до того, как всё случилось. - голос россиянина звучащий рядом, когда трет скулу, проверяя челюсть на целостность. – Я не смог остановить всё это ещё даже в 2014 году... Я всё понимаю. - устремляется взглядом куда-то в пол. – Мне жаль... и я люблю тебя, - они встречаются взглядами. – Всё ещё...
Очередные манипуляции чувствами? Неужели он до сих пор верит, что Украина поведется на такой трюк...
– Не понимаешь... - украинец выдыхает, убирая руки от парня напротив и отводя взгляд к окну. – Прошло больше восьми лет, после того, как ты лично сказал мне, что я сам виноват в том нападении твоих войск.. Что пытался защитить меня от НАТО, которое могли дать мне больше, нежели когда-то мог дать ты. - парень усмехается, словно затылком чувствуя, как ласковая маска отклеивается с лица России. – И продолжаешь вести себя, как ребёнок, у которого отобрали любимую игрушку... Как и всегда ты лишь ебанный собственник.
И наконец улыбается, хоть и лишь уголками губ.
– Ты жалок, Россия.
Независимое государство несколько раз похлопывает федерацию по плечу и наконец-то выходит с кабинета, и уже явно не услышав «я знаю».
Ладони привычно скользят по карманам в поисках сигарет, хотя в голове проскакивает мысль, что он оставил их там... Хер с ними. Зелёные глаза украинца натыкаются на идущего к нему УПА, и он понимает что пора домой.
На свою территорию.