19 глава
А на следующее утро размеренная университетская жизнь превратилась в настоящий бедлам. Не представляю, что творилось за стенами университета, но здесь наш замкнутый мирок просто потрясла новость о тяжбе Тэхёна.
Спускаясь утром в столовую, я ожидала восхищенных взглядов от Тэ и какой-нибудь некрасивой сцены от Чонгука, но события пошли не по плану. Точнее, не по нашему плану. В перерывах между парами Тэ регулярно испарялся, даром что ледяной, и к обеду вокруг него начала собираться самая настоящая толпа ледяных леди. Я хотела было прояснить причину столь странного поведения, но ухватить Тэ не представлялось никакой возможности, а Хоби и сам был озадачен.
При этом друзья Чонгука начали проявлять повышенное внимание к моей персоне, вызывая нездоровую зависть женской половины университета и злое рычание побратца. Но этих-то вполне можно было понять — после покушения ледяным лордам хотелось доказать свою непричастность и оправдаться в глазах Чонгука.
Так продолжалось с неделю, и к выходным они меня достали окончательно. Под окнами собственных покоев, стоило мне в них вернуться, моментально материализовывался Феликс и начинал громогласно изображать несчастного влюбленного. Это он от скуки, а ко мне потом в дверь его очередная девушка ломилась, угрожая вморозить в вечный ледник. Чонгук и Тэхён все свое свободное время проводили на тренировочном поле в сопровождении толпы поклонниц, вызывая уже у меня неконтролируемые приступы ревности. И, демон знает, кого из них я ревновала больше. Чем занимался Юнги, понятия не имею, но он почему-то всегда внезапно оказывался рядом, куда бы я ни шла.
Вокруг нас все время было людно, шумно и слишком много флирта. Страсти накалялись и в свете приближающегося дня Рассвета — когда скудное солнце мира Льда выползает из-за горизонта, знаменуя начало полярного дня. В день Рассвета традиционно оглашались новые брачные союзы, и каждая ледяная леди в этом году ждала, надеялась и верила, что без пяти минут глава нового рода ис-Кан выберет ее. Даже позаимствованные дневники отца Тэ читать было невозможно: ко мне в дверь регулярно стучались девушки, задавая вопросы — личные и неприличные — о самом популярном студенте университета.
Я не привыкла к такому избыточному проявлению внимания и эмоций у ледяных и твердо намерилась скрыться с глаз этой сомнительной публики хотя бы на пару часов, чтобы обдумать последние события. Для начала стоило избавиться от опекающих меня парней. Это оказалось совсем не сложно — стоило лишь сказать всем встречным девушкам, что ребята их разыскивают. Конечно, каждая из них сочла своим долгом одарить меня презрительным взглядом и колкими комментариями, но я с радостью пошла на такие жертвы — против собственной гордости. Слишком уж хотелось тишины и покоя, так что даже привычного приступа гнева не случилось.
Хотелось, конечно, подняться на башню обсерватории — там и воздух свежий, и вид красивый, но именно там меня бы и искали в первую очередь. Потому я решила спрятаться в самом неожиданном месте, а именно — в зале клуба магических боев.
Во мраке зала чуть мерцал защитный барьер арены. Чтобы жуткая тьма превратилась в уютный полумрак, потребовалась пара золотых магических светильников. Кинув сумку и пиджак на входе, я шагнула за барьер. Никогда в жизни еще не тренировалась одна: не слишком практично и не слишком безопасно, но именно то, что нужно. Хотелось привести мысли в порядок, а для этого мне нужны были тишина и физические нагрузки.
Сначала простой щит. Потом полусфера. Потом полная сфера. Двойная полная сфера. Тройная полная сфера. Расширяющаяся тройная полная сфера. Защитный барьер затрещал, когда три слоя моего огня нахлынули на него.
Меня дважды пытались убить. Дважды рядом был Чонгук. Почему такие топорные покушения? Да и вообще, меня ли пытались убить?
Теперь лезвия. Я могла создавать по четыре лезвия в каждой руке, что чуть больше минимума. Прямая траектория. Зигзагообразная траектория. Спиралеобразная траектория. Защитный барьер вспыхивал золотыми пятнами в тех местах, где в него врезались мои лезвия.
Барьер на тренировке беспрепятственно пропускал всех до нашего второго боя. Значит, он среагировал на определенного крагула? Крагул мог запросто попасться любой другой паре студентов. И, скорее всего, они погибли бы.
Мне стало интересно, сколько я могу создать стрел. Четыре. Восемь. Двенадцать. Огненные стрелы висели передо мной в воздухе. А если создать со спины? Еще четыре. Восемь. Двенадцать. Я расположила их вокруг себя в три ряда. Спустила. Всполохи света вырывали из тени далекие стены. Еще раз. Двадцать четыре стрелы вокруг себя. С точки зрения покрытия площади это более эффективно, зато с точки зрения ударной силы менее полезно. С другой стороны, расширяющийся щит может обжечь, но не пронзить, в отличие от стрел.
Кто-то достаточно сильный из числа персонала наблюдал за нашей тренировкой? Сколько преподавателей обладают достаточной силой, чтобы справиться с крагулом, не убив его? Ис-Бан. Ис-Ким. Может быть, ис-Пак. Хотя нет. Для первого — глупо подставляться, для второго — смертельно опасно нервировать Чонгука, а третий уже слишком давно занимается теорией. И ни у одного из них нет достойного повода притаскивать на тренировку дикую тварь.
А попытка отравить... меня? Нас? Может быть, мы мешаем кому-то как пара? Но во время боя с крагулом мы еще не были парой. Демон, это все абсолютно нелогично!
Давно я не упражнялась с кнутом. А ведь кнут — мое первое оружие. А если сделать трехгранный кнут с острыми краями? Я задумалась и прямо по воздуху огнем написала формулу кнута, рядом — формулу лезвий и попробовала их соединить. Первая попытка — получилось очень длинное и совершенно негибкое лезвие. Несколько правок в формуле, и лезвие стало извиваться. Еще пара правок — и в руках у меня трехгранный кнут. Интересно, насколько острый? Я замахнулась и со всей силы ударила об пол. На камне остался длинный рубец, опаленный по краям. Я на четвереньках проползла вдоль него, измеряя глубину. Максимальная толщина вышла в мой палец, а на противоположном конце следа от удара оказался вырванным кусок камня размером в мою ладонь. Хм, для начала неплохо.
Я так и осталась сидеть на полу, поджав одну ногу под себя. Итак, два покушения. Причем оба каких-то странных. То ли убийце было все равно, кто еще пострадает, то ли он слишком хорошо все рассчитал. И все это без каких-либо угроз или требований в мой адрес. Отца вообще нет в мире Льда, и вся корреспонденция дожидается его возвращения. К тому же отсутствие главы диаспоры Огня ни для кого не секрет. Демон, что за очередная дурацкая ледяная игра без правил?! Я улеглась на пол, заложив руки под голову, и прикрыла глаза. Приятная усталость растекалась по всему телу.
Даже если это какие-то отмороженные ледяные, что само по себе каламбур, то было бы понятно, если бы они оживились после моего выступления на дне Огня. Но первое покушение было до праздника. Ничем особенным диаспора Огня за почти пятнадцать лет не привлекала к себе внимания. А если покушения были все-таки не на меня, а на Чонгука?
Очевидно, что ис-Чон-старший что-то пытается спрятать и ради этого даже готов немного подправить нерушимые законы мира Льда, оказав по ходу дела Тэхёну неоценимую услугу. Что не может контролировать глава Совета магов, а потому прячет? Что-то происходит? Или что-то скоро произойдет?
Со стороны лестницы раздались торопливые шаги, почти бег. Я резко села в тот момент, когда кто-то влетел в зал. Этот кто-то был крайне зол, и от него расходились волны ледяной силы. Демон, ну и как тут понять, кто перед тобой стоит? Впрочем, тайна личности оставалась недолго — маг сорвал заклятие личины с нас обоих.
Чонгук замер в шаге от меня, сжав ладони в кулаки. Сиреневые глаза сияли в полумраке зала, холод пробирался даже сквозь артефакт Варме. Смотреть снизу вверх было неудобно, и я поднялась на ноги. Медленно, очень медленно преодолела разделяющий нас шаг и прижалась к его груди. Мне внезапно стало ужасно стыдно — Чонгук ведь волновался, а может, и вообще всех на уши поставил. А я тут... о жизни размышляю да новые заклинания пробую без подстраховки.
— Мне стало совестно от одного твоего мрачного взгляда, — тихо сказала я. Ответа не последовало. Парень вообще не шевелился, даже не обнял меня. Я вздохнула. — Ну давай уже, говори, какая я безответственная огненная.
Вместо этого Чонгук сделал шаг назад. Тяжелый мрачный взгляд, губы сжаты в тонкую линию, брови нахмурены, и лишь сиреневые глаза сияют, выдавая невероятную бурю эмоций.
— Лалиса, — глухо произнес парень, — я понимаю, что происходящее кажется тебе стеснением собственной свободы. Но пожалуйста, больше так не делай.
Мне осталось лишь позорно опустить голову и пробормотать «хорошо». Чонгук глубоко вздохнул.
— Прости. Но последняя неделя выдалась слишком шумной. Вокруг много чужих людей, я почти не вижусь с друзьями. Да и с Тэхёном я до сих пор путем не поговорила. Я даже не понимаю, правильно ли я себя веду. Может, мне надо сцены ревности закатывать для поддержания его легенды, а может, все так и задумано.
Чонгук поморщился.
— Видишь ли, Лалиса. Мы с твоим другом немного поразмыслили над сложившейся ситуацией и пришли к выводу, что мой отец слишком сузил рамки этой удивительной легенды юного ис-Кана, — усмехнулся ледяной лорд, нехорошо сверкнув сиреневыми глазами. — Доподлинно неизвестно, кто из леди стал причиной столь ужасного раздора, однако полагаю, что многие восприняли это на свой счет...
— А как им пришла в голову эта любопытная мысль? Насколько я помню, ответы в интервью были весьма однозначны.
— Мы взяли на себя смелость немного подкорректировать вашу версию перед отправкой. Стоило лишь изменить наклонение глаголов и пару раз упомянуть вдохновляющий пример друзей.
— Гук! — воскликнула я. — Твой отец не простит такого самоуправства!
Ледяной лорд скривился.
— Я имел с ним непродолжительную беседу в первый день этой замечательной информационной кампании, моя милая Лалиса. Он казался раздосадованным, но ему пришлось принять мои аргументы.
— И чем же ты сумел убедить главу Совета магов?
— Что я не позволю портить репутацию моей избранницы.
Внимательный взгляд сиреневых глаз.
— Лалиса. Я надеялся, это будет при несколько других обстоятельствах. Но последние события вынуждают меня отступить от задуманного плана.
И тут Чонгук опустился на колено и заглянул в мои глаза.
— Лалиса эльд-Манобан, ты выйдешь за меня замуж? — тихий вопрос на выдохе. На лице отражались все эмоции разом: нежность, волнение, даже какая-то тень неуверенности. Неуверенности! А, ну да. Я же огненная, еще и не такое выкинуть могу.
— Лалиса? — тихий вопрос, взволнованный тон. Я от растерянности молчала дольше положенного, ошарашенно взирая на коленопреклоненного ледяного мага.
— Я... — мой голос предательски исчез, заставляя прочищать горло, что совершенно портило торжественность момента. — Я принимаю твое предложение, Чонгук ис-Чон.
Безымянный палец правой руки на мгновение обожгло холодом. Я вздрогнула, на рефлексе начиная разворачивать щит. Оборвала заклинание. Кинула смущенный взгляд на Чонгука, все еще стоящего на колене, затем поднесла к глазам правую руку. На безымянном пальце чуть сияло полупрозрачное кольцо из ледяного хрусталя. Я склонилась к ледяному магу для поцелуя. Чонгук обнял меня за ноги и резко встал, оторвав от пола.
— Никогда не думал, что можно быть таким счастливым, — прошептал он, рассматривая мое лицо.
— У меня полное ощущение нереальности происходящего, — тихо ответила я.
— А так? — хитрый взгляд ледяного мага и жаркий поцелуй. В следующее мгновение нас охватил мой огонь. Я запустила пальцы в его белоснежные волосы, и Чонгук чуть ослабил объятия, позволяя мне сползти по его телу, а затем прижал к себе с новой силой.
Не знаю, чем бы это закончилось, если бы нас не прервали. Еще одним человеком, догадавшимся, где меня искать, был Хосок. О том, что это он, я догадалась по рукам, по самые локти пылающим бирюзовым пламенем. Побратец с чувством выругался.
— Вы, оба! Слов нет!
Мы с Чонгуком счастливо рассмеялись.
* * *
О помолвке ис-Чона и дочери главы диаспоры Огня, то есть меня, было объявлено громко и с должным пафосом. На пару дней эта новость даже сместила с первых полос судебный процесс Тэхёна. Мать Хосока сразу же прислала мне длиннющее письмо, что она, как и все светское общество, поражена до глубины души этой дивной романтической историей, а также весьма рада моей счастливой и, что немаловажно, удачной партии.
И вот, читая ее письмо, я запоздало сообразила, что отец не в мире Льда и совершенно не в курсе происходящего. И как-то нехорошо мне стало от этой мысли. Не представляю себе его реакцию, он вообще никогда не заводил разговоров о том, что мне когда-нибудь придется выходить замуж. Нужно было написать ему письмо, но я не знала, как рассказать об этом. Вариант за вариантом бумага летела в корзину, откуда доставалась Рыжиком. Мой лисенок был в восторге и радостно шуршал смятыми черновиками. В конце концов, так и не подобрав изящные слова, я ограничилась короткой простой запиской: «Я помолвлена с Чонгуком ис-Чоном».
Моя жизнь изменилась, и я не понимала, нравится мне это или нет. Мы редко виделись с Тэхёном, а когда виделись, лицо друга становилось каменным, стоило ему бросить взгляд на помолвочное кольцо. На мои тренировки с Хосоком постоянно заявлялся Чонгук в компании друзей, что, прямо скажем, сильно мешало. Ледяные леди провожали меня хищными взглядами, но подходить не решались — кажется, ис-Ким тогда здорово их отчитал.
Ректор то и дело вышвыривал с территории университета журналистов, которые рвались засвидетельствовать свое почтение будущей ис-Чок и задать пару-тройку десятков вопросов будущему ис-Кану. Защитные заклинания обновлялись регулярно, но кто-то также регулярно умудрялся их взламывать. Если мне происходящее просто не нравилось, то Хосок с Чонгуком мрачнели после каждого прецедента. Очевидно, что по эту сторону высоких университетских стен кто-то чужими руками отчаянно старался вытащить все грязное бельишко на ледяной свет. С другой стороны, особо скрывать было нечего, кроме разве что дневников отца Тэхёна. Но и те лежали в моих покоях, а входить туда имела право только я.
Собственно, чтение этих дневников теперь и занимало основную часть моего свободного времени. Среди формул и правил создания химер я находила пометки о ходе ведения войны в мире Огня. Как та или иная особь вела себя в различных условиях использования. Детали и подробности, о которых мог знать только человек, наблюдавший происходящее воочию. Значит, отец Тэхёна был в мире Огня во время войны. Но если он находился там и погиб, то как дневники попали в мир Льда?
Мое особое внимание привлекли последние записи. По прыгающему почерку и заляпанным страницам понятно, что писались они на коленке и, вероятно, на поле боя. Когда уже не только мы отбивались от химер, но и сами члены Серого Совета вынуждены были спасаться от собственных творений. Указаны ошибки в создании, вписаны новые формулы, важные детали изменения процесса. И между этими научными выкладками взгляд зацепился за фразу: «Все пошло не по плану, но и это нам на руку. Мы потеряем время, но благодаря ценному опыту в конечном счете победим».
Они знали, что не одержат победу. Они знали, что на них обрушится заклятье «инферно». Но в записях нет ни сожаления, ни паники. Для них это был всего лишь первый ход.
А если и мы не знаем всего? Если часть Серого Совета спаслась из мира Огня и затаилась на долгие пятнадцать лет, готовясь ко второму раунду?
Что бы я стала прятать от общества на месте главы Совета магов? Что-то, в чем я не уверена. Что-то, способное вызвать панику. Что-то, что я не могу контролировать. Что-то, от чего не уберегли закрытые границы. Что-то, что всегда было в мире Льда. В каждом из миров.
Огнелис возбужденно зафырчал, заглядывая в мое лицо. Он чувствовал охвативший меня ужас, но не понимал причину. А причина была проста — Серый Совет начал действовать. Прямо здесь, в мире Льда. Эти люди не размениваются по мелочам, они всегда заходят сверху. И, вероятно, они уже выставили свои требования главе Совета магов. А их требования всегда подкрепляются угрозами. И самая легкодоступная мишень из близких Юбина ис-Чона сейчас — непосвященный в стихию Чонгук. Его, его, а не меня уже дважды пытались убить.
И если моя догадка верна, нас всех скоро ждет беда пострашнее исключения из рода или потасовки с ледяными леди.
* * *
Мне нужно было срочно поделиться своей догадкой с друзьями. Под самым благовидным предлогом — опросником по теории щитов ис-Пака — я отправилась в мужское общежитие. Время подходило к полуночи, так что под окнами меня уже никто не караулил. Все как-то быстро привыкли, что я без Чонгука почти нигде не появляюсь.
За дверью в покои Тэхёна слышались приглушенные голоса. Я хмыкнула и вошла без стука. Мой ледяной друг в компании двух ледяных леди изволил распивать вино.
— Лалиса? — искренне удивился Тэ. Его гостьи же скривились совершенно не по этикету.
— Дружище, в опроснике ис-Пака есть одна прелюбопытная задачка. Мне кажется, стоит пересмотреть ее решение. — Я старалась мило улыбаться, но Тэ слишком хорошо меня знал.
— Эльд-Манобан, да как у вас совести хватает заявляться сюда! Мало вам ис-Чона, вам еще ис-Кана подавай! — Одна из девиц, видимо, знатно перебрала.
Тэ усмехнулся, сиреневые глаза нехорошо сверкнули.
— Дамы, разве можно отказывать невесте ис-Чона, когда она просит о помощи? — укоризненный тон. Ледяной лорд поцеловал пальчики своим гостьям, пообещал не задерживаться и вышел вслед за мной в коридор.
— Почему ты оставил их в своих покоях? — вполголоса спросила я.
— Потому что, милая Лалиса, будь ты более наблюдательна в делах сердечных, давно бы уже заметила, что они обе в числе тех леди, что с недавних пор время от времени ночуют у меня.
Я аж споткнулась и чуть не покатилась кубарем по лестнице от такого заявления.
— Тэхён, это на тебя не похоже.
— На меня — нет, а вот ис-Кан — знатный сердцеед.
Я посмотрела на друга, но тот не выглядел слишком-то веселым.
— Кажется, ты не в восторге от этого?
— Тебе не кажется, Лиса. Ты даже не представляешь, насколько не кажется.
Хосок уже спал, но, к счастью, в покоях был один. Когда я рассказала ребятам свои умозаключения, на какое-то время мне показалось, что заклятие изоляции звуков дало сбой. В комнате повисла абсолютная тишина.
— Лиса, тебе опасно находиться рядом с Чонгуком, — это было первое, что сказал Хоби.
— Думаю, на общем фоне это вообще незначительная неприятность. Я вот что думаю — нам надо вернуться к усиленному режиму тренировок. Если будет война, боюсь, университетских знаний окажется недостаточно.
— Если ис-Чон-старший в курсе происходящего, то знает ли Чонгук? — задумчиво протянул Хосок.
— На самом деле сейчас актуальны всего два вопроса. Как в мир Льда попали дневники моего отца? Кто-то из ледяных был там? Но насколько я помню историю, эвакуация посольства произошла значительно раньше, чем война докатилась до столицы. Значит, протащил кто-то из огненных. Значит, в диаспоре Огня есть предатель.
Мы с Хосоком синхронно скрипнули зубами от злости. Верить не хотелось, но сказанное Тэхёном было слишком разумно.
— А второй вопрос?
— Жив ли мой отец? Хотя мы не можем дешифровать половину записей, осмелюсь предположить, что он был ведущим разработчиком химер. А я не сильно удивлюсь, что этим тварям на уровне инстинктов осторожный ледяной маг заложил особое отношение к собственной персоне.
— Тэ, мы понимаем твои чувства и стремление увидеться с отцом...
— Да нет тут никаких чувств, — отмахнулся Тэ. — Сами подумайте, если в живых остался ученый, автор целой армии химер, с какой долей вероятности история мира Огня не повторится здесь?
Хосок тихо выругался.
— Но что мы можем? Мы ведь всего лишь студенты, — растерянно проговорила я.
— Мы можем передать дневники моего отца Юбину ис-Чону.
— Нет, — в голос проговорили я и Хоби.
— Тэ, это, вероятно, очень благородно, но тогда ты попрощаешься со своим родом, — нахмурилась я.
— Знаете, в свете текущих событий я с тем же успехом могу попрощаться с собственным миром, — усмехнулся ледяной маг.
— Нет, Тэ. Как правильно сказала Лиса, мы — всего лишь студенты. И единственное, что мы можем, — выжить, когда начнется самое пекло, — жестко проговорил побратец.
— И что теперь?
— Теперь — тренировка, — я поднялась на ноги.
— Прямо сейчас? — уточнил Тэ.
— Прямо сейчас. — Мы с побратцем были удивительно единодушны сегодня.
«Прямо сейчас», конечно, не случилось. Мы начали с теории и составили перечень собственных сильных и слабых сторон, а также список полезных заклятий. Я и Хоби на ходу давали комментарии о поведении химер, их типах, приемах атак. Морщась, вспоминали кровавые подробности, выуживали из памяти мрачные детали. Тэхён внимательно слушал и с каждым новым фактом все более мрачнел.
— Есть один вопрос, — просматривая записи, проговорила я. — Как Тэ обоснует свое поведение в глазах толпы ледяных поклонниц?
— Легко и непринужденно. Через месяц сессия, так что я, как будущий глава рода, просто обязан сдать ее на отлично. И помогают мне в этом верные друзья.
Предлог был признан вменяемым, и мы погрузились в теорию. В районе трех ночи кто-то заглянул к нам. Кажется, это был Чонгук. Но мы в этот момент так увлеченно спорили на тему многослойных щитов, что вошедшего просто вынесло из комнаты строенной волной изо льда и двух видов пламени. Эффект нам понравился, и минутой позже мимо Чонгука с Феликсом пронеслась наша троица, на ходу обсуждая открытый феномен. Лица у ледяных магов были, прямо скажем, потрясенные. Ну еще бы, кому в четвертом часу утра приспичит сломя голову бежать на тренировочную арену?
Часы на башне сообщили, что уже шесть утра, когда мы, взмыленные и слегка помятые, возвращались в мужской корпус. Я решила, что идти к себе нет смысла, да и потом, сон — это для слабаков. А у нас есть дела поважнее.