8. Тень и Шёлк
Я с гордостью открыто заявил, что ты - моя.
The Weeknd
***
- Кто это тут у нас? - хватка укрепляется до такой степени, что в кисть перестаёт поступать кровь, - Нашёл.
Чужие пальцы, покрытые россыпью татуировок, схватили запястье и причиняли невыносимую боль. Обкусанные ногти впивались в кожу, оставляя несколько кровоточащих следов полумесяцев, которые наверняка будут заживать целую неделю.
Было очевидно, что если он так себя вёл, то находился под воздействием каких-то веществ, иначе объяснить его пассивную агрессию было невозможно. В этом безумце я узнала своего бывшего жениха, зрачки которого были расширены до невероятных размеров и перекрывали цвет радужек.
Вырываюсь из его цепкой хватки и с силой, которую могу себе позволить и отталкиваю от себя.
Как жаль, что я не отправила его гнить прямиком в тюрьму.
Делаю решительный шаг в сторону асфальтированной дорожки, но он снова хватает за свободную руку и крепко держит, не позволяя сдвинуться с места, перемещая ладонь на шею.
- Ты чего весёлая такая? - побелевшие губы Мори растягиваются в ужасающей улыбке, на кончике языка сверкает шарик пирсинга, и глаза начинают гореть сильнее, отражаясь пустыми стекляшками, - Мы не встречаемся, но ты всё ещё думаешь, что свободная?
- А тебя, смотрю, снова под залог выпустили, Киемаро, - не реагирую на провокацию и достаю свою руку из оков грубых мужских пальцев. Его состояние никак не заставляет удивиться.
До сих пор понять невозможно, как я умудрилась влюбиться в уличного бандита, который не выходил из полицейских участков за кражу и хранение запрещённых веществ, а вечные похождения по клубам и борделям можно и не упоминать. Пускай он и был из подразделения специального назначения, самое удивительное, что он жив и не совсем в трезвом уме.
- Я на тебя весь месяц своей жизни потратил впустую, лёжа в больничке из-за твоего брахманского хахаля, - он притягивает меня за поясницу к себе и укладывает ладони на бёдра, с силой сжимая их, - Сейчас ты будешь отрабатывать моё потраченное время.
- У тебя его больше не осталось. Будешь коротать остаток жизни в тюрьме, - хрипло произнесла я.
- Что? Думаешь твой вездесущий муж прилетит сейчас выручать свою эскортницу из лап преступника? - Киемаро ловко задирает подол моего лёгкого платья, и скользит по талии, ледяными губами касаясь сгиба плеча и больно кусая чуть ли не до удушья.
- Зачем мне он, если я сама могу, - ледяное лезвие ножа выскользнуло из подвязки на бедре и прижалось к горлу Мори, - Отрезать и скормить тебе собственные яйца, мудак ты недотраханный. Если они у тебя, конечно, есть.
Пока он увлёкся, с размаху бью между ног коленом, успеваю полоснуть его ножом по щеке, и пока тот складывается пополам от дикой боли, награждаю скверными словами напоследок, размазывая носком ботинка капающую кровь с его носа.
- Сучка ты, Барнес, - рычит на болезненном выдохе и корчится, скрываясь в конце улицы, - Я до тебя ещё доберусь, брахманская подстилка!
- О, моя школа, - за спиной слышу смеющуюся подругу, до ушей которой донеслись слова парня, которого уже след простыл, - Ещё вилкой замочи его.
- Юзу, - от недавнего рёва Мори кровь стынет в жилах, а голос дрожит, - Надеюсь, это останется между нами? Я не хочу впутывать в это дело Рана и нагружать этим и без того масштабные проблемы.
- Чипсы огонь, хочешь? - она высыпает в рот последние крошки, сворачивает пустую пачку, словно баскетбольный мяч, и кидает в ближайшую урну. Приподнимаю уголки губ вместе с бровями и смотрю на время, достав из сумочки телефон.
- Мне пора, - складывая нож в сумочку, обнимаю подругу, мимолётно целуя в щёку.
- А ты куда намылилась? - она хмурит брови и прижимает к себе за плечи, - К Рану, да? Угадала? - снова дразнит.
- Да, мы договорились сегодня встретиться и обсудить вопросы касательно сотрудничества, - спокойно улыбаюсь и глажу рыжие волосы Юзухи, не разрывая крепких объятий. Совсем не хочется расставаться, так же, как и отменять встречу с Раном. Но расставания не менее важны, чем встречи, ведь так?
Кажется, скоро настанет момент, когда я буду метаться между мужем и подругой, и как-то совмещать это с работой, стараясь никого не обидеть. Или он уже настал.
***
Как только в дверь раздаётся длительный звонок, через себя пропускаю ещё одну волну страха и паники, смешанную с нотками радости и предвкушения, однако на лестничной площадке может быть кто угодно, поэтому расслабляться рано. Чуть прищурившись, заглядываю в дверной глазок, рассматривая очертания тёмной размытой фигуры, и хватает всего пары-тройки секунд, чтобы узнать её обладателя.
И только теперь облегчённо выдыхаю, распахивая входную дверь, и пока меня целуют в губы, я обратно возвращаюсь в прежнее состояние, врастая в кафельную плитку в прихожей. Очень много вопросов и ни одного ответа.
- Привет, красавица, - произносит старший Хайтани, когда в мрачном коридоре застаю его до невозможности уставшим в полностью перепачканной кровью одежде, которая попала на лицо и шею.
- Почему так долго? - начинаю злиться, потому что он пришёл на несколько часов позже назначенного времени, вдобавок не брал трубку, заявился с ссадинами на щеке и окровавленной одеждой. Ещё и молчит, будто ему язык вырвали.
- Милая, давай не будем, - тяжело выдыхает, снимая обувь в прихожей.
На лице торжествует полное спокойствие, а поникшие от бессонных ночей синие глаза проходятся по Рану сверху вниз, будто выискивая подвох.
- Твоей крови здесь нет? - спрашиваю тихо, окунаясь во внутреннее умиротворение, не показывая ни капли страха и беспокойства, только когда Ран дал отрицательный ответ, - Хорошо. Иди в душ, а я выброшу рубашку.
- Передай персоналу, они отнесут в химчистку.
- Это уже не отстираешь. У тебя в шкафу десяток таких же.
Ран стаскивает рубашку, закидывает пиджак на вешалку и проходит в гостиную, берёт из мини-бара бутылку Jack Daniel's и плескает в широкий стакан.
Во тьме комнаты горело несколько световых инсталляций. Ран остановился возле дивана, перед панорамным окном. Стоя спиной ко мне, он безмятежно предпринимал попытки расслабиться во мраке ночи, и только насмешливые губы позади озарялись полоской приглушенного света.
- Кажется, я говорил тебе «без самодеятельности», и минимум сотню раз ты плевала на мои предостережения, - он поднял гранёный бокал с виски, сделав мелкий глоток.
- В этом мы с тобой похожи, не так ли? - никакой статус не порождал между нами душевную близость. Но отчего-то мой взгляд, метавший искры ещё секунду назад, теперь прилип к глянцевому полу. Сто этажей корпорации и невозможность мирно ужиться в них. Целых сто, чтобы спрятать наши секреты.
- В отличие от тебя, я не лезу на рожон, так что не сравнивай, - янтарные блики от виски заиграли на моей полуобнажённой груди, едва прикрытой шёлковым халатом, переливались в кружевных вставках бюстгальтера.
- Так ты знаешь о нападении? - тихо и растерянно озвучиваю свою догадку, наблюдая за тем, как муж опускает губы и переводит глаза на стену. Слёзы застыли в моих глазах. От этого блеска они становились, как драгоценные камни. Я тихо переспросила:
- Ты видел? Напал... он на меня напал...
И как только из-под рукава халата на моём запястье начинают мелькать синяки и забитые кровоподтёки, оставленные беспощадным психом, Ран меняется в лице и сильнее задирает ткань, плотно сжимая челюсть.
- Это он сделал? - начинает закипать, чуть хмурит светлые брови и осматривает покалеченные запястья, которые я пытаюсь вырвать из кольца его пальцев, судорожно опуская задранный рукав, - Это был Мори?
- Ран, успокойся, всё нормально, - использую его же приём против него, встаю на носочки и быстро целую в уголок забитых губ, но такие хитрые махинации оказываются тщетны, когда он снова кидает взгляд на свежие увечья.
- Убью его, можешь мне поверить, - он коварно улыбается, как последний садист, заглядывая в мои глаза, словно перенося в мою голову план убийства, и берёт в свою ладонь мою руку, большим пальцем поглаживая её, - Но почему ты ничего не сказала? Будешь молчать до тех пор, пока тебя не убьют? - и после такого вопроса и смешанного взгляда пазлы в голове складываются, полностью меняя моё выражение лица. Я не искала с ним ссоры. Лишь искала утешения и тепла после всего, что пережила. Но не умела о них правильно просить.
Мы стояли как вытянутые струны, смотря друг на друга на фоне панорамного окна. Два силуэта в отблесках стекла, две стороны одной монеты. Дуэт криминальной пары. Он доставал свои изъяны наружу, а я делала всё, чтобы скрыть их. Наш симбиоз рождал ажиотаж вокруг преступного мира. Ран заговорщически продолжал испепелять меня взглядом через панорамное стекло. Даже при мелких недомолвках давал право доминировать. А куда он денется? Пусть отчитывает за любые мелочи. Несмотря на придирки, он никогда не бежал от меня. И всё же заставил задуматься: в его словах читался неуловимый подтекст. Что-то вроде мнимого признания присяги о верности. И я решила не врать. Под воцарившееся молчание стих мерный стук каблуков.
Я понимала, что нет ни единого шанса на какое-то будущее с преступником и убийцей по тысяче причин. И даже эти мысли, даже тот ужас, который я наблюдала на закате, не унял силы чувств, возникающих внутри от одного лишь его имени. Мне будет достаточно даже просто стоять рядом. Просто касаться его руки. Просто знать, что он всегда на моей стороне.
- М-м-м, то есть ты утверждаешь, что не спорил вчера с пьяным владельцем подпольного клуба на предмет того, кто из вас двоих «заправляет этим гребаным городом», упуская из виду тот факт, что он якудза старого поколения и вооружен до самых зубов, я правильно понимаю?
- Пожалуй, отражу это в своём отчёте... Пары недель в архиве за моё молчание, думаю, будет достаточно, - Ран выдержал мой взгляд и вернулся за свой рабочий стол, звонко поставив стакан на лакированную поверхность.
В кресле нашей гостиной сидел не один из главных руководителей всей корпорации, хитроумный альтруистический политик, готовый ставить на эшафот чужие летящие головы. И даже не неуловимый преступник, рискнувший нарушить страшный приказ начальства. Нет. В кресле сидел просто измотанный мужчина...
- Как ты там говорил? Без самодеятельности? Неплохой толчок для расширения полномочий, раз Бонтен не может обеспечить закон и порядок, - он занял пространство полностью, и я опустилась бедром на подлокотник кресла, присев у его головы.
- Боишься за меня? - Ран поворачивает голову на меня и приподнимает уголки губ, начиная сверлить спокойным взглядом, однако, если присмотреться, то можно заметить серьёзность и огонь, что он мастерски скрывает, дабы не нервировать меня.
- Ужин я уже приготовила. Когда начнёшь приезжать вовремя? - выдохнув, я мягко положила голову на широкое плечо. Придвинулась ближе к нему, и за подбородок легонько повернула его голову на себя, рассматривая красноватую ссадину и пару синяков, но он тут же отмахнулся в другую сторону.
- Работа у меня такая, сама знаешь. Так на что надеешься? - он нежно поцеловал висок, втягивая аромат спадающих на лицо тёмных волос.
- Какая же это работа? Ты же криминальный авторитет, тебе сверхурочные ни к чему. Я далеко не глупая, ужин четвёртый раз разогревать не стану.
- Знаю, не глупая. Поэтому и женился, - на его лице появилась ухмылка, лиловые глаза приобрели игривый блеск.
- Можешь обращаться ко мне как к госпоже Барнес-Хайтани в таком случае. Так будь добр, исполняй свой супружеский долг помимо приказов своего начальника.
- Всё ещё не могу свыкнуться, что ты решила поставить свою фамилию первой, - тихо прошептал он, не сводя с моего лица своих фиалковых глаз, - Не говори мне, что называешь себя моей невестой, но ещё ни разу не примеряла на себя маску настоящей Хайтани. А ведь только одно её произношение может решить все проблемы.
- Не привык, что кто-то не преклоняется перед твоей фамилией? Перед тобой. Поэтому продолжаешь меня хотеть? - я боялась безразличия с его стороны, что он возьмёт и позволит этому так легко случиться, поэтому решила устроить маленькую шалость и настояла на том, чтобы сделать двойную фамилию, не стирая достоинства своей семьи. Династия, в первую очередь, начинается с одного человека.
- Да. И душа у тебя изысканный пейзаж... - я одобрительно кивнула, поднялась, коснувшись плеча мужа...
- Корпорация дала мне то, чего я бы нигде не нашла, - ценности и любовь. И это самое главное. Ты совершаешь преступления из-за денег. Я - во имя принципов. Но почему-то Киемаро не смогла ничего сделать.
- А ты, оказывается, не такой уж и божий одуванчик.
Он следом поднялся с кресла, уверенно положив руку мне на талию и одним рывком притянул вплотную к обнаженному торсу, другой ладонью хватая за подбородок. Надавил на него и мазнул большим пальцем по распухшей нижней и поднял к своему лицу. Наклонился так, что дыхание обжигало щёку, забрал возможность озвучить язвительные комментарии напористым поцелуем. Татуированные руки нетерпеливо сжимали ткань лёгкого пеньюара. Ран, не церемонясь, углубил поцелуй, проводя языком по углам челюсти до мочки уха под мой тихий смех прямо в раскрытые губы, пока я зачесывала назад его челку, мешающую сплетать языки. Я коротко и протяжно выдохнула ему в плечо, когда он скользнул вниз по подбородку, водил кончиком носа по шее, очерчивал впадину между ключицами с символичной татуировкой, которую носили все члены группировки. Слизывала жгучий виски с уст во время медленного танца в полумраке гостиной.
Горячо, громко и безумно приятно - эти слова как ничто другое описывают последующие полчаса, на протяжении которых нам было непередаваемо хорошо. С каждой секундой чувства к нему большим огнём возгораются сильнее, и сердце от одной мысли, что он только мой, начинает радостно трепетать. Безумная страсть, в полном её проявлении.
***
Я решила вернуться в корпорацию и взять на себя все дела отца по финансированию. Казалось, что за воротами начиналась иная реальность. Я могла назвать по именам всех, кто неспешно прогуливался вокруг частной территории. Повседневная жизнь здесь словно сошла с кадров кино. На мгновение возникло желание развернуться и сбежать. Вместо этого я гордо расправила плечи.
Здесь моё место.
Припарковавшись на стоянке, передо мной разъехались стеклянные двери. Впереди возвышался офис, отражая мир в золотых зеркалах.
Добро пожаловать в башню Токио-Мидтаун. Напоминаем, что в здание запрещено проносить оружие, записывающие устройства и опасные вещества. Желаем вам хорошего дня!
- Вам на какой этаж? - спросила уборщица, которая зашла следом в лифт.
- Девяносто девятый.
Женщина средних лет осмотрела мой вид с головы до ног и нажала на 45 и 99 кнопки. Начиная с 95 и до последнего этажа, все помещения были во власти Брахмы. Остальные - люксовые квартиры для акционеров компании.
Лифт остановился на 45 этаже, двери разъехались.
- Поздравляю с помолвкой, госпожа Барнес. Надеюсь, после вашего возвращения это место будет процветать.
Улыбнувшись персоналу и доехав до самого верхнего этажа в сопровождении классической музыки в кабинке лифта, я подошла к ресепшену, за которым сидели две девушки.
- Здравствуйте, у вас назначена встреча? - спросила одна из них, быстро перебирая клавиши на клавиатуре.
- Да, на шесть вечера. Мэй Дэ ви Барнес-Хайтани.
Вторая девушка посмотрела на меня так, будто только что заметила моё присутствие, и, неловко поклонившись, открыла журнал, держа под ухом трубку телефона.
- Госпожа Хайтани прибыла... Да, без сопровождения. Только по приглашению и VIP-пропуску, - она внимательно слушала указания на другой стороне провода, - Поняла, босс. Сейчас провожу, - ответила секретарь и положила трубку, - Прошу, идите за мной.
Девушка вышла из стойки ресепшена и строго зашагала по длинному коридору, держа папки с документами в руках. Чёрная юбка-карандаш огибала длинные ноги, на белой рубашке висел бейдж с именем и логотипом компании. Взяв документы за пазуху, секретарша открыла передо мной дверь.
- Проходите, госпожа, - откланялась она, опустив глаза в пол и удалилась, не поднимая головы.
Я рассматривала большой и светлый кабинет. Панорамные окна сегодня были выше облаков, и сквозь них выглядывали шпили высоких зданий, в центре стоял длинный стол из красного дерева с золотистыми полукруглыми краями, а вокруг него чёрные кожаные кресла с высокими спинками, на которых висели мужские пиджаки.
«Высоковато Глава выбрал себе пристанище».
От всего коллектива мне подарили большие коробки с цветами и открытками с поздравлениями в честь свадьбы, сертификат в ресторан, зарезервированный на двоих, и несколько бутылок дорогого вина 1967 года.
Я расправила руками складки длинного облегающего традиционного китайского платья-ципао в сиреневом цвете и заправила за ухо выбившуюся прядь из собранного пучка, заколотого китайской шпилькой с чёрными бриллиантами в том же цвете.
- Что-то мне подсказывает, что сегодня я буду целый вечер отбиваться от наших китайских деловых партнёров, - рассыпал комплиментами Ран, заходя со мной под руку в банкетный зал.
- Мне неловко, Ран. Они пялятся на меня, как на экспонат в музее.
Взгляд с умеренной расстановкой прошёлся по моему телу. Медленно. Пытливо. Оценивающе.
- У них масть не та, чтобы оценивать тебя. Где ты, а где они? Неси себя величественно. Твоё дело править, а не оглядываться. И они прекрасно это понимают.
Приветственная церемония началась привычно: лёгкий аперитив, алкоголь, спокойная музыка, непринуждённое общение. Позже планировалась вступительная речь. Формальности, улыбки, подписанные контракты. Неуловимые полутона.
Колонны вдоль коридора слепили своим блеском, что отражал улыбки и смех новоприбывших гостей. Длинная дорожка в виде бархатного ковра чёрно-красного цвета вела нас за собой в главный зал, где проходило празднование крупной сделки. Мужчины в смокингах обсуждали мировую биржу на десятке языков. Сверкали бриллианты на открытых шеях ослепительно красивых дам, машущих складными веерами на запудренные лица. Шелест шёлка, головокружительный аромат французских парфюмов, щекочущих нос. Вспыхивали искры на фамильных перстнях и брошках. На внимание Рана будут претендовать все, кто пришёл на приветственный вечер.
Прикрываю рукой в длинной перчатке свет от люстры, которая, кажется, скоро оставит тут всех без возможности чётко видеть. В хрустальных капельках на потолке размывались яркие блики радужной призмы. Мы подходим к высоким дверям, и я набираю воздух в лёгкие. Это наш вечер.
***
И так проходят два месяца.
Два месяца невозможной страсти, 61 день объятий, 1460 часов неподдельного счастья. С ним по-настоящему чувствую себя любимой и желанной. Не обходилось конечно без ссор, но это мелочи по сравнению с яркими чувствами друг к другу.
За эти два месяца Ран полностью потерял доверие к сестре, которая всячески пыталась рассорить нашу семью, но совсем не собиралась уезжать к себе в родную страну, и муж не выгоняет её чисто из-за уважения к отцу, попросившего присмотреть за ней до совершеннолетия.
Но братья на грани выходок своей временной родственницы, и если ещё хоть одна, то они выставят её за дверь со всеми чемоданами.
Отношения с ним настолько идеальные, что совсем не замечая, начинаю ждать какой-то роковой момент.
И он наступает, когда я с улыбкой и стеклянной бутылкой красного вина забегаю домой и радостно кричу: «Я нашла его!», ища Рана по всей огромной квартире.
И нахожу его в одной из комнат, от увиденного замирая на месте, непроизвольно выпуская из рук бутылку полу сладкого, которая с характерным звуком вдребезги разбивается о кафель, заливая весь пол.
• ------- ✿︎ ------- •