Глава 21.
──────── • ☆ • ────────
Я, раскинув руки в разные стороны, с громким хохотом качусь по всему супермаркету, сидя в продуктовой тележке и болтая ногами туда-сюда. Зои отталкивается одной ногой от пола, а второй стоит на подножке тележки. Моя лучшая подруга катает меня так уже минут пять, в попытках укатить как можно дальше от парней за то, что Калеб отказался заводить двух кошек в новую квартиру. А я, помахав рукой Тео, запрыгнула в тележку и позволила подруге увезти меня. Так спокойно и максимально весело мне уже давно не было. Это и позволило забыться хотя бы на некоторое время. Мы веселимся с друзьями, но мне прекрасно известно то, что я просто оттягиваю время от неизбежного. Рано или поздно, а уже скорее всего рано, мне придётся вернуться в родной дом и поговорить с родителями. Рассказать, что я была у бабушки с дедушкой, и самое главное — я уезжаю жить в другую страну. Но я стараюсь не думать об этом, ведь прекрасно знаю, что мама закатит мне такой концерт, что все соседи будут знать, что происходит у меня в жизни.
Прогоняю нежеланные мысли прочь. Даже не замечаю, что мы вновь вернулись к Тео и Калебу. Уставшая, но счастливая Зои спрыгивает с тележки, и вытирая тыльной стороной ладони пот со лба, подходит к своему парню. Всё это время ребята спокойно о чём-то разговаривали, пока блондинка не влезла в их разговор, жалуясь на то, что устала. Даже толком не дослушав, Калеб кивает и без всяких объяснений исчезает за ближайшим поворотом. Я остаюсь сидеть в тележке для продуктов и шокировано переглядываюсь с Тео. Плечи Зои заметно опускаются, было видно, что её очень обидела реакция Калеба. А меня же это поразило, ведь Калеб, которого я знаю никогда бы так не сделал. Только блондинка поворачивается ко мне, чтобы обложить своего парня матерными совами, как тот вновь появляется в нашем поле зрения, но с ещё одной пустой тележкой.
— Такси подано, мисс. — он весело подмигивает Зои, кивком предлагая ей сесть в эту тележку, так же как сижу и я.
На лице Зои расцветает улыбка, и не теряя времени, девушка прыгает в тележку. Я молча, но с теплом в душе наблюдаю за ними со стороны. Вот, что значит беззаботная юность, которую я пропускала почти целый год. Ни интриг, ни заговоров, ни убийств... Только веселье и смех. Мне пришлось быстро повзрослеть, много чего пережить, но... Я счастлива вернуться в обычный ритм жизни, который уже не казался мне таким уж и привычным. Мои друзья веселятся, берут от жизни всё и стремятся к своим целям. Они даже не подозревают, что их подруга убила двух людей, пережила покушения на свою жизнь, управляла целой страной и даже вышла замуж, а в конце всего этого пути умерла, получив стрелу в собственное тело. Я смотрела на Зои и Калеба с безмятежностью и гадала, буду ли я вновь такой беззаботной и лёгкой? Смогу ли забыть своё прошлое, забыть вторую параллель и жить так, будто ничего этого и не было? Нет. Навсегда избавиться от этого мне не удастся никогда. Но научусь ли я с этим жить? Только время покажет.
— Кто последний до отделов с мороженным - тот трусливая черепаха! — кричит нам Калеб.
— Трусливая черепаха? — ошарашенно повторяю я, переводя взгляд на убегающего от нас Калеба, который толкал перед собой тележку с Зои.
— Да хоть скунс. Я мушкетёр королевского двора Франции и не собираюсь проиграть в этой гонке. Так что держитесь, Ваше Величество, по крепче. — Тео обхватывает ручку моей тележки и переходит на бег.
Я вцепляюсь в тележку руками от такого резкого старта. Улыбка никак не сходит с моего лица, и я наконец-то могу признать, что я действительно счастлива. Несмотря на поздний старт, мы быстро равняемся с ребятами. Вытянув руки, мы с Зои даём друг другу пять, пока парни играют в гонки по всему магазину. На лице блондинки я тоже вижу неподдельное счастье, и я очень рада, что являюсь одной из причин её улыбки. До отдела с мороженным осталось не так уж и много, но пока что мы шли рядом. И, к моему удивлению, приехали к финишу одновременное, едва ли не снеся кого-то по пути. Пока мы с Зои заливисто хохочем, а парни пожимают друг другу руки, к нам весьма бодрой походкой приближается охранник. Я замечаю его первой, поэтому тяну Тео за руку, чтобы обратить его внимание на то, что совсем скоро нам не поздоровиться. Этот мой жест замечают и Калеб с Зои.
— Держись, — мушкетёр наклоняется к моему уху и шепчет это слово. По телу бегут мурашки, и я подчиняюсь.
И ровно через пару минут мы вылетает из магазина в сумерки под наш общий хохот и недовольные крики охранника, который машет на нас рукой сразу, как только мы пересекаем порог супермаркета и возвращается на свой пост обратно. После этого мы возвращаемся на парковку и решаем сделать несколько фотографий. Я всегда мечтала сделать фото ночью на пустой парковке у магазина в тележке.
Подурачившись ещё полчаса, мы возвращаем тележки в магазин, а потом идём гулять по ночному Хьюстону под нескончаемый поток слов Зои. Мы решаем гулять всю ночь, а с утра пойти к моим родителям, чтобы рассказать о моих планах на жизнь. Прогуливаясь по аллее, мы с Зои идём чуть впереди и секретничаем. Спустя пару развилок, мы понимаем, что очень далеко убежали от парней, потому решаем подождать их и присесть на скамейку. Где-то поблизости слышатся подростковые голоса, но мы не обращаем на них внимания вплоть до того момента, пока один из них не произносит моё имя. Я удивлённо поднимаю голову, когда осознаю, кому принадлежит этот голос. Передо мной парни из школьной футбольной команды и девушки из группы поддержки. И, конечно же, среди них Оуэн Финниган и Энн Фолс. Платиновая блондинка смотрела на меня сверху вниз, скрестив руки на груди, явно не понимая, почему её парень меня окликнул.
— Ты вернулась? — спрашивает Оуэн и улыбается мне.
— Как видишь. Но ненадолго, — я пожимаю плечами, кидая на ребят неоднозначный взгляд.
— Я хотел тебе кое-что сказать. — Финниган берёт Энн за руку, и девушка победно улыбается, глядя на меня. Но парень снимает с её руки браслет, который когда-то подарил мне, но я отказалась от его чувств и вернула украшение обратно, а потом оно оказалось у Энн. Оуэн протягивает дорогой браслет мне, пока Энн осознаёт, что происходит и едва ли не задыхается от возмущения. — Он твой, как и должен был быть. Ты мне...
— Так, давай кое-что проясним, ладно? — я поднимаюсь с лавочки и смотрю футболисту прямо в глаза. — Не говори мне, что я в твоём сердце. Не люблю общественные места. И, Оуэн, ты реально придурок.
— Ты хочешь сказать, что я тебе не нравлюсь? Я думал, что ты просто стесняешься. — меня поражает насколько искренне он удивился.
— Стесняюсь? — смеюсь я и даже слышу хихиканье Зои, которая всё ещё сидит на скамье. — Нет. Ты мне не нравишься.
— Она переезжает в другую страну с парнем, которого любит. — моя лучшая подружка откидывается на спину и закидывает одну ногу на другую. — И это явно не ты.
Оуэн впервые за время разговора посмотрел на Зои, так же как и остальные футболисты. И их взгляды явно не сулили ничего хорошего. И я знала почему. Ради этой девушки лучший нападающий ушёл из команды, оставив тех ни с чем. Но это не являлось единственной причиной.
— А ты бы молчала... — угрожающе произнёс высокий русоволосый парень, который был в команде вратарём. — Из-за тебя Калеб превратился в подкаблучника и подвёл нас.
— Не-а. Калеб ушёл мирно и после последнего матча, чтобы не подставить команду. Но ушёл он, потому что его позвали в сборную страны. А вы, ребятки не дотягиваете до такого уровня.
— Это он не наш уровень, — в ответ фыркает Оуэн.
— Так поднимитесь, — предлагаю я, повергая всех в шок.
Все какое-то время стоят молча, но потом свои пять копеек вставляет и сама Энн, испепеляя меня ненавидящим взглядом.
— Ты сейчас без зубов останешься, Марлоу.
— Ой, подождите-ка. — я испуганно начинаю шариться по карманам, а потом озираться по сторонам.
— Потеряла что-то? — спрашивает Оуэн, проследив за моим взглядом.
— Да. — я перестаю двигаться и с вызовов смотрю на ребят. — Я потеряла желание общаться с вами. — и потом я вальяжно усаживаюсь рядом с подругой.
— Вы глупые? Это был намёк на то, чтобы вы ушли отсюда. Не мешайте нам наслаждаться фонарём. — Зои небрежно взмахивает рукой в сторону какого-то уличного фонаря за спинами ребят.
- Грэйс! - уже едва ли не рычит Оуэн и протягивает руку ко мне, чтобы схватить за локоть. Моё выражение тут же меняется. Одёрнув руку от молодого человека, я чуть ли не испепеляю его взглядом.
- Не смей прикасаться ко мне.
Несмотря на то, что я ниже Оуэна, всё равно смотрю на него сверху вниз. Хоть в этой параллели я не являюсь членом королевской семьи, но продолжительное количество времени в Англии 16 века, я значилась королевой, а также была женой короля. По правилам королевского протокола, простые люди не имеют права касаться монархов, веди они считались избранными Богом, что запрещало любые фривольные действия по отношению к ним. И как бы я не хотела, все эти правила уже давно укрепились в моей голове, именно по этому в мыслях сразу же сработал стоп-сигнал и я не дала Оуэну коснуться моей руки. Во времена Раймонда за этот поступок незамедлительно следовало наказание, но в современном мире - нет. А доказывать с пеной у рта, что я вообще-то являюсь членом королевской семьи - бесполезно и невозможно. И несмотря на то, что я уже перестала быть королевой, но если бы не моя смерть во второй параллели, всё равно осталась бы вхожа в семью монархов. Я носила бы титул вдовствующей королевы и моё влияние бы никуда не делось.
Энн выхватывает у Оуэна браслет, и виляя бёдрами, продолжает двигаться вперёд по дорожки, а за ней хвостиком бегут её подружки. Футболисты тоже надолго не задерживаются, и вскоре мы опять остаёмся одни. Я поворачиваюсь к Зои с гордой улыбкой на лице. Мы даём друг другу пять, и в этот момент я вдруг вновь почувствовала себя совершенно обычной девушкой. Словно за моими плечами вовсе не стояли призрачные бестелесные образы тех, кого я убила или потеряла в кровавой бойне.
— Ты была бесподобна.
— Твоя школа. — отвечает она. Через минуту подходят тревожные Каллеб с Тео, которые успели уже сто раз перепугаться, думая, что потеряли нас, и мы продолжаем нашу ночную прогулку.
｡･:*:･:*:･ ☆ ･:*:･:*:･｡
Я сижу на кухне, чувствуя, как воздух трещит от напряжения. Рядом со мной Тео, а напротив — родители. Мы здесь уже минут десять, но никто не проронил ни слова. Мама только осуждающе смотрела то на меня, то на моего парня, а папа молча готовил всем чай. Да, я нервничала. Но совсем не потому, что боялась, что меня не отпустят, а потому как не хотела ссориться с отцом и матерью перед тем, как я уеду жить на другой континент. Прикусив внутреннюю сторону щеки, я не знала, как начать говорить, пока Тео не сжал мою руку под столом в знак полной поддержки. Я взглянула на его из-под ресниц, и парень кивнул.
— Мам, пап. — я прерываю тишину так резко, что папа чуть ли не роняет чашки на стол. - Я приняла решение.
— О, да? Удиви же нас. — мама скрещивает руки на груди и откидывается на спинку стула, пристально и с плохо скрываемым недоверием глядя на мушкетёра, но молодой человек в свою очередь стоически выдерживает её взгляд, даже бровью не поведя.
Но если это презрение со стороны моей матери никак не задевает Теодора, то я просто не могу позволить, чтобы она так к нему относилась. Поэтому мой барьер между мозгом и языком сносит, словно плотину. А внутри меня начинает закипать ярость. Так что я решаю оттянуть момент признания и выдать ей пару фактов, от которых мама точно удивиться. И да, удивиться — это мягко сказано.
— Я была в Миннесоте. Заехала к Амелии и Руфусу, так между делом. — я небрежно махнула рукой, сохраняя спокойное выражение лица.
Как и ожидала, я получаю как раз ту реакцию, на которую надеялась. Пошатнувшись, мама опускает руки и испуганным взглядом смотрит прямо мне в душу, совершенно позабыв, что всего секунду назад взглядом унижала Тео. Она замерла, будто каменный монумент. Краем глаза замечаю, что папа тяжело вздыхает, его плечи напрягаются, ведь он знает, что последует после этого.
— И там мне все разложили по полочкам. — продолжаю я, наблюдая за каждым движением матери. — Особенно мне понравился рассказ про Филиппа.
— Закрой свой рот. — рычит на меня мама, кожа её лица приобретает багровый оттенок. — Почувствовала себя взрослой? Этот мальчишка тебя испортил.
— Как раз наоборот. — я опираюсь локтями о стол. — Раньше я просто не имела своего личного мнения, постоянно плясала под твою дудку и не желала ничего большего. А теперь я знаю, что значат слова "своё мнение" и научилась отстаивать его. — беру чашку с чаем и благодарю папу, а потом вновь возвращаюсь к разговору с мамой. — Больно? — спрашиваю я, видя, как она замирает на месте. — И мне было больно. Ты очень часто причиняла мне душевную боль. А теперь я не позволю этому повториться.
— Грейс, — шепчет Тео.
Только он знает меня, как облупленную. И если для родителей я сейчас само воплощении спокойства, но Тео видит, как меня распирает гнев и обида, поэтому и тормозит меня, чтобы я не наговорила лишнего, а потом не жалела об этом. Закусываю внутреннюю сторону щеки, одёргивая себя от ещё более обидных высказываний. Хватит. Мне пора прекратить переживать обо всём подряд.
— Да, ты прав, хватит. — согласно киваю я.
— Дочка, — зовёт папа, — так какое решение ты приняла?
Я повторяю им то же самое, что сказала сегодня и своим друзьям. Сначала папа посмотрел на меня, а потом перевёл взгляд на моего парня. Не знаю почему, но теперь я заволновалась. Мама широко распахнула глаза от услышанного и тряхнула головой, будто не веря собственным ушам. Я уже привыкла к своей категоричной матери, которая может орать на меня сколько влезет, но вот такой подозрительный взгляд отца заставил меня понервничать. Но в любом случае, я уже всё решила и остановить они меня не смогут.
— Тео можно тебя на минутку? — папа встаёт из-за стола и удаляется из кухни вместе с Сент-Мори.
Я провожаю их взглядом, неосознанно переживая за Тео. Мой отец хоть человек, и добрый, но очень суров, когда дело касается меня. В воздухе повисает гробовая тишина. Мы же остаёмся с мамой с глазу на глаз и смотрим друг на друга. Первой взгляд отводит она. Мне очень не хотелось с ней ругаться, но обида и злость всё ещё продолжают кипеть во мне. Я не настолько хорошо отошла от собственной смерти, чтобы раз за разом принимать новые удары по своей психики. И мне бы безумно сильно хотелось бы разойтись сейчас на мирной ноте, без ссор и истерик. Только что-то мне подсказывает, что меня так просто не выпустят из этой квартиры.
Из-за ситуации с Филиппом и сложным детством, мама всегда стремилась к идеалу, шла через тернии на самую вершину. Несомненно, она сильная женщина, но порой перегибала палку. Мне плевать как она относилась к людям вне нашей семьи, например, к своим подчинённым. Она всегда требовала совершенства во всём: в доме, на работе, в еде, одежде, поведении... Нашла себе идеального мужа, построила идеальную карьеру, купила идеальную квартиру. И хотела сделать меня такой же. Только выбрала не тот метод воспитания. А я совершенно не хотела, чтобы меня топили как личность и, словно из пластилина, лепили новую фигуру. Я нравилась себе такой, какой была. И мне не хотелось быть безупречной во всём. Её всё ещё тяготила детская травма, когда родители отвернулись от неё и с тех пор мама всегда пыталась доказать им, что они ошибались. Я понимаю это. И мне действительно жаль, что её детство так сложилось. Но при чём здесь я? Она любила меня, но своей любовью, которая не резонировала со мной от слова совсем.
— То есть вот как? Ты хочешь сказать, что тебе лучше где угодно, но не дома? По-твоему я ужасная мать? — как обычно делает максимально идиотский вывод мама, а потом сама себя убеждает в правильности своих слов.
— Я так не говорила. — отвечаю я, теперь осознав, что это обыкновенная манипуляция. — Я сказала, что в Норвегии у меня будет больше шансов реализовать себя в будущем. Разве это плохо?
— Да. Ты тратишь кучу денег на ненужные вещи, это, во-первых,. — потом она осматривает меня с ног до головы. — И готовить не умеешь. Ты же и так очень худая, а там поди и загнёшься совсем.
— Насчёт денег не переживай, я больше не буду просить их у тебя, ведь у меня будет работа и учёба. Я не худая, а стройная, и мне нравится то, как я выгляжу.
— Но это моё субъективное мнение.
— Субъективное мнение — это, когда тебя просят высказать своё мнение. А я сейчас ничего не просила.
— И всё же, ты изменилась в плохую сторону.
— Возможно, только это называется "перестала быть удобной".
Мама ничего не успевает мне сказать, потому что на кухню вернулись папа с Тео. Я внимательно вглядываюсь в их лица. Папа смотрит на меня и с одобрительной улыбкой кивает. Я шокировано поворачиваюсь к мушкетёру, поднимая брови вверх. Неужели папа так просто меня отпустит? О чём они вообще успели поговорить за такой короткий промежуток времени? Моё сердце сделало сальто, но спокойный взгляд Тео заставил меня облегчённо выдохнуть. Неужели хоть с кем-то в этой семье мне удастся договориться? Папа подходит ближе ко мне и треплет меня по волосам, полностью уничтожая укладку. Я не злюсь, потому что от неё и без того не многое осталось, после ночной прогулки с друзьями.
— Я рад за тебя, Грейс. Ты выросла и стала такой сильной и самостоятельной. И я горжусь, что являюсь отцом такой прекрасной дочери. Я принимаю твоё решение и готов помочь.