Правила мести

«Merger» был нашим местом с десятого класса. Маленькое кафе в Сохо с бархатными диванчиками, дурацкими картинами на стенах и бариста, который помнил наш обычный заказ еще с тех времен, когда мы приходили сюда после уроков, чтобы посплетничать о мальчиках. Пахло кофе, корицей и уютом. Здесь я могла дышать.

Хлоя уже сидела за столиком у окна, уткнувшись в телефон. Ее огненно-рыжие волосы были собраны в небрежный пучок, с которого свисали непослушные прядки. На ней был огромный свитер, явно снятый с того самого Энцо , нашего одноклассника, с которым она встречалась уже вечность. Увидев меня, она отложила телефон и уставилась на меня во все глаза, ее выразительное лицо расплылось в ухмылке.

– Ну что, Кассандра Коста, выкладывай! Твой вид кричит о двух вещах: либо тебя ограбили, либо ты провела ночь, от которой волосы встают дыбом в прямом и переносном смысле. И, учитывая, что ты не звонила в полицию, склоняюсь ко второму.

Я плюхнулась на диван напротив и схватила стакан с латте. Сладкий, теплый напиток обжег горло, но немного успокоил дрожь внутри.

– Он был...невероятным, Хлоя, – выдохнула я, чувствуя, как глупая улыбка сама по себе расползается по моему лицу.

– О боже! – она хлопнула себя по лбу. – Ты действительно завела себе тайного любовника, пока я мирно храпела в обнимку с котом? Предательница! Начинай рассказывать с самого начала. Не пропуская ни одной пикантной детали. Особенно пикантные!

И я рассказала. Почти все. О танце. О его глазах. О том, как он представился просто «Лео». О том, как мы ушли вместе. О правиле с масками. Я описала его татуировку, его руки, его голос. Я опустила только ту часть, где отец и Лука устроили мне допрос, и историю с пропавшим Риком. Это была моя сказка, мой побег, и я не хотела портить его мрачными красками своей реальности.

Хлоя слушала, разинув рот, периодически вскрикивая: «Нет!» или «Ты что!».

– То есть ты даже имени его не знаешь? – ахнула она, когда я закончила. – Касс, это же чертовски романтично! Как в том старом фильме! Ты – загадочная незнакомка, он – таинственный незнакомец. Вы занимаетесь потрясающим сексом, а на утро растворяетесь в тумане, чтобы никогда больше не встретиться!

– Я потеряла сережку, – призналась я, внезапно снова почувствовав укол тревоги. – Ту, с совой. Она осталась у него.

– Ого! – глаза Хлои загорелись азартом. – Так это же как в Золушке! Только вместо хрустальной туфельки – сережка-сова. Он теперь будет искать тебя по всему Нью-Йорку! Представляю, объявление в газете: «Таинственная Стелла, я нашел твою сову. Вернись. Твой Лео».

Мы обе рассмеялись. Ее энтузиазм был заразителен.

– Ладно, хватит обо мне, – махнула я рукой, отпивая латте. – Как твой Энцо? Не надоел еще?

– О, ты же его знаешь, – закатила глаза Хлоя. – Вчера весь вечер строил мне глазки и намекал, что пора бы уже переехать к нему. Говорит, его мама будет рада. Его мама! Мне двадцать девять, а он все с мамой советуется!

Мы снова рассмеялись. Это было так нормально. Так по-человечески. Мы болтали о ее работе, о моих новых клиентах, о планах на лето. На полчаса я почти забыла, кто я такая.

Потом мой телефон завибрировал. Сообщение от Луки.
«Рика нашли. Жив. Разбираемся. Сиди дома. С мамой».

Кровь отхлынула от лица. Его нашли. Жив. Слава богу. Но «разбираемся» в лексиконе моего брата означало что-то громкое, кровавое и очень опасное. Я представила его – хмурого, сосредоточенного, с холодными глазами, – и мне стало не по себе.

– Что-то случилось? – спросила Хлоя, заметив мое выражение лица.

– Семейные дела, – отмахнулась я, стараясь, чтобы голос звучал легко. – Лука что-то напутал, теперь разгребает. Ничего нового.

Она посмотрела на меня с пониманием. Она единственная, кроме семьи, кто знал правду о нас. Знала и приняла. И никогда не лезла с расспросами.

– Ну, этих твоих «семейных дел» я никогда не понимала, – вздохнула она. – Слава богу, у тебя есть твой бизнес. Ты вырвалась.

– Да, – искренне улыбнулась я. – Вырвалась.

«Grande Sogno» – «Великая Мечта». Мой ребенок. Мое оправдание. Я создала его с нуля, вопреки воле отца, который ворчал, что «организация свадеб – это не дело для дочери Коста». Но я стояла на своем. Я училась, искала клиентов. Я не хотела иметь ничего общего с его «бизнесом» – рэкетом, контрабандой, ставками на жизнь. Я ненавидела насилие, эту вечную паранойю, этот запах страха и лжи, который витал в нашем доме.

Но при этом я была прекрасным стрелком. Отец настоял на этом. С двенадцати лет он водил меня на стрельбище. «Мир жесток, дочка, – говорил он. – Я не всегда смогу быть рядом. Ты должна уметь защищаться». Для него это было проявлением заботы. Для меня – еще одним напоминанием о том, в каком мире я родилась. Я ненавидела эти уроки. Но я слушалась. И у меня получалось. Очень хорошо получалось. Пистолет стал продолжением моей руки – холодным, бездушным, точным. Я научилась разделять себя: Кассандра-бизнесвумен и Кассандра-дочь, которая может при необходимости попасть в яблочко с пятидесяти метров. Вторая Я меня пугала.

– Ладно, мне пора, – Хлоя допила свой кофе и потянулась. – У меня в десять первая невеста, а я еще даже не красилась. Ты как? Отошла от утренней эйфории?

– Отошла, – кивнула я. – Спасибо, что выслушала.

– Всегда рада послушать про твоих таинственных незнакомцев, – она подмигнула мне. – Держи меня в курсе, если Золушка получит продолжение!

Мы расплатились и вышли на улицу. Утро было в разгаре, город шумел, жил своей нормальной, не мафиозной жизнью. Я вызвала такси и поехала домой. К дому, который одновременно был и крепостью, и клеткой.

Дома пахло ванилью и тишиной. В гостиной сидела мама. Она вышивала что-то большое и сложное, ее тонкие пальцы ловко орудовали иглой. Рядом на столе дымилась чашка чая. Она выглядела спокойной, отрешенной, как всегда. Как будто за стенами этого дома не было войны, не пропадали люди, не возвращались ее сыновья с неизвестно какими ранами.

– Кассандра, дорогая, – она подняла на меня глаза и улыбнулась своей мягкой, печальной улыбкой. – Ты хорошо провела время?

– Да, мама, – я подошла и поцеловала ее в щеку. Она пахла лавандой и покоем. – Все было прекрасно.

– Лука звонил. Сказал, что все в порядке. Что они скоро вернутся.

Она не спросила, кто такие «они» и что такое «все». Она предпочитала не знать. Это был ее способ выживания. После смерти дедушки и всех тех ужасов, что пришлось пережить нашей семье, она просто...отключилась. Она жила в своем мире вышивки, садоводства и воспоминаний о том времени, когда мы были просто счастливой семьей, а не кланом.

Я села рядом с ней, смотря, как ее руки выводят причудливые узоры. Мне так хотелось рассказать ей о Лео. О том, что я чувствовала. Но я не могла. Она бы не поняла. Она бы испугалась.

Вместо этого я сказала:

– У меня на следующей неделе свадьба адвоката Гарберта. Огромная, на триста человек. Нервничаю.

– О, ты справишься, солнышко, – она погладила меня по руке. – Ты у меня все можешь.

Сидеть с ней было тихо и безопасно. Но за окном, в мире моего отца и брата, гремели выстрелы и пропадали люди. И где-то в этом городе был мужчина с татуировкой весов и меча на руке, который помнил запах моих духов и вкус моих губ. И у него была моя сережка.

Я закрыла глаза, разрываясь между двумя мирами, ни в одном из которых не принадлежала полностью.