Правила мести

Первым пришло ощущение тепла. Тяжелого, мужского, живого. Потом запах. Дорогого постельного белья, его парфюма с нотками сандала и кожи, смешавшегося за ночь с запахом нашей страсти. Потом – память.

Она обрушилась на меня, как теплая волна. Отрывки. Шепот. Прикосновения. Его руки. Его губы. Татуировка на сгибе его руки – весы и меч, которую я целовала в полубреду. Его низкий стон, когда он вошел в меня.

Я замерла, не открывая глаз, стараясь дышать ровно. Я была прижата спиной к его груди, его рука лежала на моем бедре, властная даже во сне. Лео. Незнакомец. Тот, кто подарил мне ночь, когда я могла забыть, кто я есть.

Стыд и восторг перемешались во мне. Боже, что я наделала? Это была безрассудная, безумная, пьяная выходка. Но что-то внутри пело. Оно пело о его руках, о его голосе, о том, как он смотрел на меня, словно я единственная женщина на свете.

Медленно, миллиметр за миллиметром, я стала отодвигать его руку. Он вздохнул во сне, что-то пробормотал неразборчиво и повернулся на другой бок, утянув за собой одеяло. Мое сердце колотилось – не от страха, а от нахлынувших чувств.

Я приподнялась на локте, глядя на него. В сером свете утра, пробивавшемся сквозь щели в шторах, он казался другим. Более молодым. Почти беззащитным. Его маска съехала набок, но все еще скрывала большую часть лица. Темные ресницы, густые брови, сильный, упрямый подбородок с ямочкой посередине. Он был чертовски красив. И абсолютно недоступен. Наша встреча была случайностью, маскарадом. Утром маски придется снять, а нам – вернуться в свои реальные жизни.

Мне нужно было уйти. Пока он не проснулся. Пока не пришлось смотреть ему в глаза и понимать, что все кончено. Пока не пришлось лгать о своем имени, о своей жизни.

Я скользнула с кровати, подняла с пола свое измятое платье цвета изумруда. Одевалась я быстро, дрожащими руками, стараясь не производить ни звука. Мои сережки...я потрогала мочки ушей. На левой – маленькая сова все еще была на месте. Правой не было. Я мельком оглядела прикроватный ковер, тумбочку – ничего. Сжалось сердце. Мама подарила их мне на восемнадцатилетие. Я не могла ее потерять.

Но искать дольше было нельзя. С каждой секундой рос риск, что он проснется. Что эти темные глаза откроются, и мне придется столкнуться с реальностью нашего прощания.

Я бросила последний взгляд на его спящую фигуру, на темные волосы на белой подушке, и проскользнула к двери. Ручка повернулась бесшумно. Я вышла в пустой, роскошный коридор и, не помня себя, почти побежала к лифтам.

Только когда я выскочила на оживленную утренним людьми Пятую авеню(улица в центре Манхэттена), я смогла перевести дух. Воздух был холодным и резким после удушающей атмосферы того номера. Я остановила такси, судорожно пытаясь придумать хоть какую-то правдоподобную историю для отца. Рик. Боже, Рик! Он же должен был ждать меня у выхода. Что я ему скажу?

Таксист бросил на меня странный взгляд в зеркало заднего вида: женщина в вечернем платье, без пальто, с растрепанными волосами и счастливым, испуганным, растерянным взглядом в семь утра. Я сжалась в комок на сиденье, чувствуя, как жаркий румянец заливает щеки.

Дом. Моя крепость. Моя реальность. Я расплатилась с таксистом и, стараясь выглядеть максимально естественно, подошла к входной двери. Мои пальцы дрожали, когда я вставляла ключ.

В прихожей пахло кофе и тревогой. Отец и Лука сидели за кухонным островом. Они оба были одеты, как будто не ложились спать. На столе перед ними лежали их телефоны, а в воздухе висело невысказанное напряжение. Они оба подняли на меня глаза, когда я вошла.

– Кассандра, – произнес отец. Его голос был спокоен, слишком спокоен. – Где ты была?

Я постаралась изобразить усталую, счастливую улыбку.

– Вы же разрешили мне остаться, помните? Мы с Хлоей немного засиделись, обсуждая детали после свадьбы. Я переночевала у нее. – Я повела себя легкомысленно, кружась на каблуках. – Это был такой вечер!

Лука молча встал, подошел ко мне. Его глаза, такие же темные, как у отца, сканировали мое лицо, мое помятое платье, мои пустые, без одной сережки, уши.

– У Хлои? – переспросил он, и в его голосе прозвучало недоверие. – А почему Рик не вернулся с тобой?

Ледяная игла страха кольнула меня в сердце. Вся моя эйфория мгновенно испарилась.

– Что? Что значит «не вернулся»?

– Он не вышел на связь, – холодно сказал отец, отодвинув чашку с кофе. – Мы звонили ему всю ночь. Его телефон выключен. Его нет ни в одной из наших больниц и в моргах. Он просто исчез. И ты говоришь, что была у подруги?

Они смотрели на меня. Два самых главных мужчины в моей жизни. Их любовь была безграничной, но их мир был жестоким. И сейчас их взгляды были полны не гнева, а страха. За меня.

Мое легкомыслие показалось мне сейчас ужасным предательством.

– Я... я сказала ему, что мне не нужна охрана. Что я поеду с Хлоей. Он, наверное...ушел? – это прозвучало жалко и неправдоподобно даже для моих ушей.

– Риккардо Сантини никогда не «уходит», не доложившись, – отец встал, и его тень накрыла меня. – Кассандра. Вчера вечером были...проблемы. Серьезные. Мы уехали не просто так. Кто-то вышел на нас. И сейчас мой лучший солдат пропал, а ты возвращаешься домой одна, в помятом платье, в семь утра, и говоришь мне сказки про подругу. – Он сделал паузу, и его голос смягчился, стал почти отеческим, от чего стало еще хуже. – Дочка, я не осуждаю тебя. Если ты встретила кого-то...это даже хорошо. Но сейчас не время для секретов. Ты должна говорить мне правду. Где ты была на самом деле?

Мое горло сжалось. Я видела искреннюю тревогу в их глазах. Они боялись за меня. А я стояла перед ними и лгала. Лгала, потому что не могла рассказать правду о ночи, которая была самым ярким моментом в моей жизни за последние годы.

– Я была с мужчиной, – выдохнула я, опуская глаза. Это была полуправда, самая безопасная из возможных. – Мы встретились на свадьбе. Он был мил. Я...я не хотела говорить, потому что знала, как вы отреагируете. Я взрослая женщина, папа. Иногда мне хочется быть просто женщиной, а не дочерью Ренато Коста.

Наступила тишина. Лука перевел взгляд на отца. Отец тяжело вздохнул.

– Его имя?

– Я не знаю, – это, по крайней мере, была чистая правда, почти. – Это была просто...одна ночь.

Отец покачал головой, разочарованный, но, кажется, поверивший. По крайней мере, в эту часть истории.

– Рик пропал, Кассандра. И твое беспечное поведение могло стоить тебе жизни. Если бы с тобой что-то случилось... – он не договорил, но в его глазах мелькнула такая боль, что мне стало дурно.

– Прости, – прошептала я, и в этот момент я говорила искренне. Я была виновата. Виновата в том, что заставила их волноваться. Виновата в том, что солгала.

– Иди прими душ, – приказал отец, его голос снова стал жестким, деловым. – Лука, организуй усиленную охрану для нее. И узнай все, что можно, о вчерашнем вечере. О каждом госте. Я хочу знать, кто этот человек.

Я не стала ничего говорить. Я просто повернулась и побрела к себе в комнату, чувствуя их взгляды у себя на спине. Я заперла дверь, прислонилась к ней и закрыла глаза. Перед ними стояла картина: я, дрожащая, в чужой постели, а он...он просыпался один. И находил на своей простыне маленькую серебряную сову. Мою сережку.

Мысль об этом заставляла мое сердство биться чаще – не только от страха, но и от какой-то безумной надежды. Может, он попытается меня найти? Но как? Он не знал моего имени. Для него я была Стелла из Бостона.

Дрожащими пальцами я достала телефон. Мне нужно было услышать голос, не отравленный ложью и мафиозными интригами. Голос нормальности. Мне нужно было рассказать кому-то о той невероятной ночи. О нем.

Хлоя ответила на втором гудке, голос ее был хриплым от сна.

– Привет, звезда...Ты в курсе, что сейчас, черт возьми, семь утра?

– Хлоя, – мой голос предательски дрогнул, но теперь уже не от страха, а от переизбытка чувств. – Мне нужно тебя видеть. Срочно. В нашем месте. Через час.

На другом конце провода воцарилась мгновенная тишина, потом послышался звук, будто она села на кровати.

– Касс? С тобой все в порядке? Ты плачешь?

– Нет. Да. Не знаю. Просто будь там, хорошо? Мне есть что рассказать.

– Конечно, детка. Я уже выезжаю. Закажу нам двойной латте.

Я положила телефон и посмотрела на свое отражение в зеркале. Измученное, но сияющее лицо, размазанная тушь, пустые мочки ушей. И где-то там, в роскошном номере отеля «Плаза», лежала часть меня. Маленькая, хрупкая, беззащитная. И, возможно, самая главная зацепка для того, чтобы эта сказка никогда не заканчивалась.