Правила мести

Я стояла, прислонившись к холодной каменной колонне на террасе отеля, и старалась отдышаться. Ночной воздух был прохладным и свежим после душного, наполненного духами и притворством бального зала. Слова Луки висели во мне тяжелым, токсичным грузом. Марчелли. Это имя всегда звучало в нашем доме как проклятие, как нечто темное и ужасное, олицетворение всего, от чего я бежала.

А этот мужчина... Лео...Он не был темным и ужасным. Он был опасным, да. Но той опасностью, что манит, как обрыв у пропасти. От него исходила сила, уверенность, какой-то магнетизм, против которого мой здравый смысл был бессилен.

Я чувствовала, как по моей спине пробежал холодок. Не от страха. От возбуждения. Я только что танцевала с врагом. И мне это понравилось. Боже, помоги мне, мне это безумно понравилось.

- Кассандра.

Я вздрогнула и обернулась. Рядом стоял отец. Его лицо, обычно непроницаемое, было напряжено. Ренато Коста в смокинге выглядел как римский император, сошедший с пьедестала - властно, грозно и чуждо на этом празднике жизни.

- Отец. Я думала, ты уехал.

- Собираюсь. С Лукой. Возникли...непредвиденные обстоятельства. Тебе нужно ехать с нами.

Мое сердце упало. «Непредвиденные обстоятельства» в его лексиконе никогда не означали ничего хорошего. Обычно это были перестрелки, подставные аварии или внезапные визиты федералов.

- Что случилось? - спросила я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

- Не твоя забота. Собирайся.

Внутри меня что-то взбунтовалось. Я не хотела уезжать. Не хотела возвращаться в этот душный, пропитанный паранойей и насилием мир. Я хотела остаться здесь, в этом сияющем пузыре, где я была просто Стеллой, а не Кассандрой Коста.

- Я остаюсь, - сказала я тихо, но четко. - Мой бизнес организовал это мероприятие. Я не могу просто так все бросить и уехать. Мне нужно проследить за окончанием, за расчетами.

Отец смотрел на меня своим тяжелым, пронизывающим взглядом. Тот взгляд, перед которым трепетали самые отпетые головорезы.

- Это не просьба, Кассандра.

- А я не прошу разрешения, - выдохнула я, встречая его взгляд. Я редко ему перечила. Но сейчас что-то сломалось. Жажда нормальности, жажда того чувства свободы, что я испытала в объятиях незнакомца, оказалась сильнее страха. - Я взрослый человек. Лука с тобой. Я в безопасности здесь, среди сотен людей. Что со мной может случиться?

Он изучал мое лицо несколько томительных секунд. Я видела, как в его глазах борются отеческая забота и привычка командовать.

- Хорошо, - неожиданно уступил он. Его телефон снова завибрировал. Он взглянул на экран и сжал губы. - Оставайся. Но Рик останется с тобой. Он будет ждать у выхода. Никаких отклонений от маршрута домой. Понятно?

Риккардо Сантини. Его личный охранник, человек-гора с пустым взглядом и быстрыми руками. Моя тюрьма на двух ногах.

- Понятно, - кивнула я, понимая, что это максимум, чего я могу добиться.

Отец резко кивнул, повернулся и ушел, уже отдавая в телефон короткие, отрывистые приказы. Через минуту я увидела, как он и Лука быстрым шагом идут к выходу. Лука на ходу обернулся, послал мне взгляд, полный беспокойства, и показал на телефон: «Звони». Я кивнула.

И вот я осталась одна. Нет, не совсем. Где-то в тени, у служебного входа, меня ждал Рик. Но на какое-то время я была свободна.

Я закрыла глаза, позволив ночному ветерку овевать мое разгоряченное лицо. В ушах все еще звучала музыка, а на ладони будто горел отпечаток его руки.

- Стелла? Или все-таки сбежали на звездный корабль?

Я вздрогнула и открыла глаза. Он стоял в нескольких шагах, держа в каждой руке по бокалу с темно-золотистой жидкостью. Коньяк. Его маска была слегка сдвинута на лоб, и я увидела прядь темных волн, выбившихся из-под нее. Он улыбался той же самой уверенной, немного хищной улыбкой.

- Лео. Нет...Я просто...проветривалась.

- Я видел, как ваша свита спешно ретировалась. Надеюсь, ничего серьезного? - он протянул мне один из бокалов.

Его пальцы слегка коснулись моих, когда я взяла бокал. Искра пробежала по руке до самого локтя.

- Семейные дела, - уклончиво сказала я, делая глоток. Напиток обжег горло, разливаясь по телу теплой, успокаивающей волной. Я была уже не совсем трезва, а этот коньяк добивал остатки моей осторожности. - Все всегда серьезно в моей семье.

- Я понимаю, - сказал он, и в его голосе прозвучала неподдельная эмпатия. - У меня то же самое. Иногда кажется, что весь мир держится на твоих плечах, и одно неверное движение - все рухнет.

Он говорил именно об этом. О том грузе, который я тащила на себе всю жизнь. Мы стояли молча, потягивая коньяк и глядя на огни города. Между нами возникло странное чувство понимания, почти родства. Два незнакомца, притворяющиеся другими людьми, под масками, несущие на себе бремя чужих ожиданий.

- Я рад, что вы остались, - наконец произнес он, и его голос стал тише, интимнее.

- Я тоже, - прошептала я, и это была чистая правда.

Наши взгляды встретились снова. На этот раз в его глазах не было насмешки, только чистое, неподдельное желание. И вопрос. Он ждал моего разрешения.

Я сама его дала. Я сделала шаг вперед. Потом еще один. Теперь между нами не было и сантиметра. Я чувствовала исходящее от него тепло, слышала его дыхание. Он медленно, давая мне время отступить, наклонился.

Его поцелуй был не таким, как я ожидала. Не агрессивным, не властным. Он был... исследующим. Нежным. Его губы коснулись моих с почти вопросом, с легким, пьянящим вкусом коньяка. Я ответила ему, и тогда поцелуй изменился. Он стал глубже, увереннее, полным скрытой силы, которая вот-вот должна была вырваться наружу.

Я обвила руками его шею, чувствуя под пальцами мягкие волосы и твердые мышцы. Его руки скользнули вниз по моей спине, прижимая меня к себе так плотно, что я почувствовала каждый изгиб его тела через тонкую ткань платья. Мы дышали в унисон, забыв обо всем - о свадьбе, о врагах, о правилах.

Он оторвался, чтобы перевести дыхание, его лоб уперся в мой.

- Я не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась, Стелла.

- И я нет, - выдохнула я, и мое собственное признание испугало и возбудило меня одновременно.

- Пойдем со мной. - Это не было вопросом. Это была просьба, облеченная в уверенность.

Я кивнула, не способная вымолвить ни слова.

Он взял меня за руку, и его пальцы крепко сомкнулись вокруг моих. Он вел меня не через главный зал, а по боковым коридорам отеля, знал путь точно. Мы вошли в лифт, и едва двери закрылись, как он снова прижал меня к стене, целуя так жадно, так отчаяно, будто боялся, что я испарюсь.

Лифт остановился на одном из верхних этажей. Он провел меня по ковровой дорожке к двери, вставил ключ-карту. Дверь открылась в роскошный номер-люкс с еще одним панорамным видом на парк.

Как только дверь закрылась, он повернул меня к себе. Его руки снова нашли мои, подняли их и прижали к двери над моей головой. Он смотрел на меня в полумраке, его глаза за маской пылали.

- Правило, - прошептал он, его губы снова коснулись моих, шеи, обнаженного плеча. - Маски не снимаем. Обещай мне.

- Обещаю, - простонала я в ответ, когда его зубы слегка сжали мою мочку уха, задев серьгу-сову. Это было странно, эротично и до безумия возбуждающе. Анонимность делала все происходящее еще более острым. Мы были не людьми с именами и историями, а просто мужчиной и женщиной.

- Обещай, - повторил он требовательнее, его руки опустились на мои бедра, сжимая их сквозь шелк.

- Обещаю! - выдохнула я.

Этого было достаточно. Его пальцы нашли молнию на моем платье и медленно, мучительно медленно, спустили ее. Ткань с шелестом упала к моим ногам, оставляя меня в одном только белье и маске. Его взгляд, горячий и тяжелый, скользнул по моему телу, и я почувствовала, как заливается краской стыда и желания.

- Боже, ты прекрасна, - прошептал он хрипло.

Он снял пиджак, галстук, расстегнул рубашку. Я видела его тело - сильное, мускулистое, с смуглой кожей, исчерченной парой старых шрамов. И ту самую татуировку - весы и обнаженный меч, теперь видимые полностью, темные и четкие на его предплечье. Символ, который теперь казался мне не банальным, а пугающе притягательным.

Он снова привлек меня к себе, и на этот раз между нами не было ткани. Кожа к коже. Его руки скользили по моей спине, вниз, к изгибу поясницы, прижимая меня к его напряженному бедру. Его поцелуи стали более настойчивыми, властными. Он вел меня к кровати, и я позволила.

Все, что было потом, было водоворотом ощущений. Жар его кожи под моими ладонями. Вкус его губ, его шеи, его груди. Грубоватая поверхность его рук, скользящих по моим бедрам, срывающих с меня последние преграды. Глухой стон, вырвавшийся из его груди, когда мое тело приняло его. Ритм, который мы находили вместе, сначала неспешный, потом все более яростный, отчаянный.

Мы не говорили. Мы дышали, стонали, шептали друг другу бессмысленные, пьяные слова на ухо. Он целовал мою маску, мои закрытые глаза сквозь бархат, мои губы, жадно, с голодом. Я впивалась пальцами в его спину, чувствуя, как под ними играют мышцы, и тянулась к нему, желая больше, глубже, полностью.

В какой-то момент он перевернул меня, и его губы коснулись моего позвоночника, медленно, позвонок за позвонком, спускаясь все ниже. Анонимность маски давала какую-то невероятную свободу. Я была не собой. Я могла быть кем угодно. Делать что угодно. Чувствовать что угодно.

Он снова вошел в меня сзади, одной рукой обняв за талию и прижимая к себе, а другой опираясь о изголовье кровати. Его дыхание было горячим у меня на шее. Я чувствовала каждое движение, каждое напряжение его тела. И видела его руку рядом со своим лицом - сжатую в кулак, с напрягшимися сухожилиями и той самой татуировкой. Весы и меч. Я закрыла глаза и прижалась губами к темным линиям на его коже, чувствуя соленый вкус его пота и учащенную пульсацию крови под ними.

Это был не просто секс. Это было падение. Стремительное, головокружительное, пугающее. Мы сбросили все маски, кроме тех, что были на наших лицах, и обнажили друг перед другом только животную страсть.

Когда волна наконец накрыла нас, он издал низкий, сдавленный стон, прижав мое тело к своему, а я закричала, закусив губу, чтобы не выкрикнуть его имя.

Мы лежали молча, сплетенные конечности, слушая, как бьются наши сердца, постепенно возвращаясь к нормальному ритму. Его рука все так же лежала на моем бедре, его дыхание было ровным и глубоким. За окном все так же сиял город.

Я повернула голову и увидела на тумбочке его часы. Patek Philippe. Дорогие, очень дорогие. Часы человека, который «инвестирует». И в тот момент мне было все равно. Он был просто Лео. Незнакомец, который подарил мне несколько часов забвения.

Он поцеловал меня в плечо, его губы были теплыми и мягкими.

- Оставайся до утра, - прошептал он. Это снова не было вопросом. Это была просьба.

Я кивнула, не в силах говорить, и прижалась к его груди, слушая его сердцебиение. Я нарушила все правила. Все обещания, данные себе. И сейчас, в его обьятиях, мне было на это плевать.

Плевать на все, кроме тепла его кожи и темной тайны в его глазах, скрытых под бархатом.