5 глава.
Они молча прошли по коридорам, ступая по каменным плитам, пока не оказались у кабинета Снейпа. Теодор постучал, и через мгновение дверь отворилась сама собой — тихо и почти зловеще. Внутри было полумрачно, как всегда. Профессор стоял у стеллажа, что-то помешивая в высоком стеклянном сосуде.
— Ингредиенты, — коротко произнёс Теодор, выкладывая свёртки на стол.
Снейп даже не обернулся:
— Надеюсь, в этот раз ты не притащил мяту вперемешку с крапивой.
— Всё идеально. Розалина Паркинсон помогала, — сказал он небрежно.
Снейп всё же обернулся, скользнул на них взглядом и кивнул:
— Мисс Паркинсон. Без вас он бы притащил пучок васильков и ядовитую настурцию. Благодарю.
Розалина коротко кивнула, но глаза её уже начали бегать — она почувствовала, как грязь на рукавах высохла и осыпается, волосы спутались, а на щеке, наверное, след от земли. Снейп, к счастью, больше ничего не сказал.
Как только они вышли из кабинета и дверь за ними захлопнулась, она остановилась посреди коридора и с досадой посмотрела на себя:
— Я не могу так идти на ужин. Посмотри на меня — я будто с поля боя. Или из болота.
Теодор скосил на неё взгляд, усмехнулся:
— В этом что-то есть. Могло бы стать новым трендом — «Сельская ведьма: мода 2000».
— Иди, пожалуйста, без меня, — прервала она его, тяжело вздохнув. — Я просто хочу в душ. Переодеться. Устала. А грязной сидеть в зале, пока кто-то тычет в меня пальцем? Спасибо, нет.
Он остановился, будто что-то обдумывая:
— Но ужин закончится. Ты не успеешь.
Розалина пожала плечами, улыбнувшись устало:
— Ничего страшного. Это не первая пропущенная трапеза. А у меня, кажется, всё ещё есть пара тыквенных печенек в шкатулке. Переживу.
Он хотел было что-то сказать, но потом кивнул:
— Ладно. Тогда... увидимся позже.
Она только кивнула, развернулась и пошла по направлению к башне.
А Теодор ещё немного постоял, глядя ей вслед. Потом, как ни в чём не бывало, засунул руки в карманы и направился к Большому залу.
Розалина вернулась в башню стажёров, скинула грязную мантию и устало потянулась. Теплица будто высосала из неё всю энергию.
Она взяла свежее полотенце, простую пижаму и косметичку, после чего направилась в ванную. К счастью, в коридоре было пусто — видимо, все уже были на ужине.
Закрыв за собой дверь, она включила воду, и пар постепенно начал наполнять помещение. Сбросив с себя остатки дневной формы, она встала под тёплую струю воды. Грязь и усталость начали смываться с её кожи, а вместе с ними — шум и суета дня.
Никаких мыслей. Только вода, тишина и долгожданное ощущение покоя.
Спустя двадцать минут, уже переодетая, с влажными волосами и чистым лицом, она вышла из ванной, зевая. Ужин — не ужин. Главное, что она снова чувствует себя человеком.
Теперь — в комнату. И, возможно, немного тишины перед сном.
Вернувшись в свою комнату, Розалина забралась с ногами в кресло у окна, укутавшись в мягкий плед. В руках — книга с потрёпанной обложкой, что давно лежала на её прикроватной тумбочке.
Она читала неторопливо, наслаждаясь уютом, тишиной и мягким шорохом страниц. Но вдруг... что-то кольнуло в висках.
Резкая, мгновенная боль, будто изнутри кто-то сжал её голову. Розалина стиснула глаза, книга выпала из рук.
В груди тоже резко защемило. Сердце сжалось — не от тревоги, а как будто... от воспоминания, которого она не могла ухватить. Голоса — глухо, приглушённо, будто под водой.
Она зажмурилась, сжав руками голову. Всё плыло перед глазами, как в тумане.
Но через минуту — всё прошло. Боль ушла, дыхание выровнялось. Мир снова стал чётким. Книга лежала на полу. Плед сполз с плеч.
Она осторожно подняла книгу, опираясь на кресло, и села обратно. Сердце ещё слегка билось в груди — быстрее, чем обычно.
Но она не придала этому значения.
Может, усталость. Или жара в душной теплице. Да и день был долгим.
Она глубоко вдохнула и снова открыла книгу.
Словно ничего не произошло.
Строки в книге начали расплываться. Буквы танцевали перед глазами, а веки наливались тяжестью. Она попыталась дочитать абзац, но всё чаще ловила себя на том, что перечитывает одно и то же предложение снова и снова.
Плед всё ещё был на плечах — тёплый, уютный. Комната была тихой, только за окном шелестел ветер, лениво трепля шторы.
Розалина зевнула и встала. Она медленно подошла к кровати, сняла плед и аккуратно заправила его под подушку. Потом легла, укрывшись лёгким одеялом. Волосы всё ещё были немного влажными после душа, но это не мешало.
Ещё один зевок. Её глаза начали закрываться сами собой.
— Завтра разберусь со всем... — пробормотала она сквозь сон, не совсем понимая, о чём говорит.
Мысли рассыпались, как песок. Последнее, что она почувствовала — это мягкость подушки и лёгкий запах зелий, впитавшийся в ткань её пижамы после дня в теплице.
Сон накрыл её мгновенно, как заклинание.
***
Солнечные лучи пробивались сквозь полуприкрытые шторы, освещая комнату тёплым золотым светом. Розалина медленно открыла глаза, зевнула и потянулась, натягивая одеяло до подбородка. Казалось, она едва успела закрыть глаза, а утро уже наступило.
Но что-то странное... На столе, рядом с книгой, которую она вчера читала, лежала салфетка. Поверх неё — аккуратно уложенные лакомства: кусочек запечённой тыквы с медом, пара сырных треугольников и крошечный маффин с малиной.
Розалина нахмурилась, приподнявшись на локтях.
Она точно ничего не приносила с ужина. Да и на ужин, кажется, вообще не ходила. Она вспомнила, как говорила Теодору, что не пойдёт — и как он предлагал ей всё же не пропускать.
Она сползла с кровати и подошла ближе. Лакомства были свежими, а салфетка сложена так аккуратно, будто кто-то делал это очень быстро, но всё же с заботой.
Розалина нехотя причесала волосы пальцами и переоделась — просто и быстро, без лишнего старания. После вчерашнего дня у неё не было сил на долгие сборы.
Она вышла в гостиную, зевая и по пути поправляя рукав. Теодор сидел в кресле, раскинувшись как у себя дома. Книга открыта, но он явно больше следил за дверью, чем за страницами.
Увидев её, он чуть приподнял бровь — взгляд скользнул по ней сверху вниз, остановившись на её растрёпанных волосах и слегка мятых манжетах.
— Утро, Паркинсон, — лениво бросил он, возвращаясь к книге.
Розалина закатила глаза, но всё же подошла чуть ближе и, не глядя прямо на него, спросила:
— Это ты принёс еду вчера?
Теодор усмехнулся, не отрывая взгляда от страницы:
— Конечно нет. Это Грейнджер попросила. Сказала: если Паркинсон снова будет упрямиться и не поест, передай ей хоть что-то. Иначе будет ходить злая и колючая.
Розалина прищурилась.
— Ты только передал?
— Ага, — он хмыкнул.
Она скрестила руки на груди:
— И, конечно, никакой инициативы. Всё строго по поручению?
Он наконец оторвался от книги и посмотрел на неё. В уголках губ — насмешливая полуулыбка.
— Паркинсон, ты же знаешь: если я делаю что-то добровольно, это уже подозрительно.
Розалина цокнула языком и направилась к выходу.
После завтрака Розалина направилась в теплицы. В отличие от вчерашнего дня, сегодня всё казалось спокойнее. Погода была мягче, воздух чище, и даже Спраут выглядела чуть менее взъерошенной, чем обычно.
— Доброе утро, мисс Паркинсон, — бодро произнесла она, поправляя старую широкополую шляпу. — Сегодня у нас день потише. Отдохнёте немного от грязи и корней.
Розалина кивнула с лёгкой улыбкой. После вчерашней вечерней усталости это звучало почти как подарок.
Спраут вручила ей небольшой пергамент:
— Вот, всего два задания. Но аккуратности и внимания они требуют не меньше.
1. Составление отчёта об эффективности удобрений.
Нужно было сравнить рост и состояние растений, обработанных разными смесями: на основе драконьего навоза, змеиных шкурок, пепла феникса и обычной компостной массы. Розалина должна была осмотреть грядки, занести параметры в таблицу и в конце указать, какие удобрения работают лучше всего, а какие могут вызывать побочные эффекты — вроде излишнего роста или странных звуков по ночам.
2. Подготовка материалов для занятий.
Нужно было привести в порядок растения, которые завтра будут демонстрироваться младшим курсам. Обвязать хищные лианы, сбрызнуть фиалки настоем для яркости цвета, аккуратно пересадить парочку чувствительных ростков. И — особое задание от Спраут — составить памятки для учеников: короткие инструкции по уходу за каждым растением. Ярко, понятно, без лишней теории. Что-то вроде «Не кормите после полуночи» — добавила с улыбкой профессор.
Розалина вздохнула, принимая пергамент и благодарно кивнув.
— Думаю, с этим справлюсь.
— Я в вас не сомневаюсь, — с мягкой теплотой отозвалась Спраут и исчезла среди зелёных стен листвы.
Розалина осталась одна. Свернула рукава, посмотрела на рассаду и чернильницу, и с лёгкой ухмылкой пробормотала:
— День без земли под ногтями... можно считать выходным.
Сначала — отчёт об удобрениях.
Розалина прошлась вдоль грядок, аккуратно проверяя каждый ряд. Вот здесь — тыква, наполовину обернувшаяся змеёй (очевидно, перебор с фениксом). А вот здесь — аккуратные кусты с блестящими ягодами, пахнущие свежестью: удобрение с драконьим навозом сработало идеально. Она делала заметки, записывая особенности роста, цвет листвы, влажность почвы и даже поведение самих растений. Одно из них — пушистая шляпка грибка — вдруг чихнуло, выпустив облачко спор. Розалина отмахнулась рукой и сдержала смех.
Она увлеклась, не заметив, как пролетело полтора часа. Заполнив последнюю строчку в таблице, она перечитала отчёт — всё выглядело логично и аккуратно. Спраут наверняка будет довольна.
Следом — подготовка материалов для занятий.
Розалина аккуратно обвязала ядовитые лианы, прошептав заклинание, чтобы те не пытались обнять проходящих мимо учеников. Маленькие фиалки она обрызгала настоями, и их лепестки вспыхнули ярче, будто засмущались. Несколько ростков она пересадила в декоративные горшки — они пойдут на демонстрацию.
Затем села за перо. Она составила короткие инструкции на пергаменте, разделив их по группам:
Хищная лиана — «Не гладить, не смотреть в глаза. Кормить с помощью щипцов.»
Фиалка щекотливая — «Поливать холодной водой. Будет смеяться — это хорошо.»
Пылающий росток — «Не класть рядом с бумагой. Характер упрямый, но поддаётся ласке.»
Когда всё было готово, она вытерла лоб, оглядела аккуратно выстроенные растения и вспомнила, как вчера падала без сил от грязи и усталости. А сегодня... как будто будто стало легче. Даже приятно.
Она выпрямилась и тихо сказала:
— Ну что, мисс Паркинсон, вы начинаете привыкать.
Потом чуть усмехнулась и направилась обратно, чтобы сдать работу Спраут.
Розалина передала Спраут свитки с отчётом и памятками. Та, как обычно, одарила её широкой улыбкой, поблагодарила и сказала, что передаст всё в архив преподавателей. А затем отпустила: «Отдохни, ты и так много сегодня сделала, девочка моя».
Выйдя из теплиц, Розалина решила найти Гермиону. Та говорила, что будет помогать профессору Флитвику — и, скорее всего, сейчас находилась где-то неподалёку от его кабинета на четвёртом этаже.
Она поднялась по лестницам и вскоре действительно заметила знакомые пышные волосы. Гермиона стояла у двери в класс Чар и весело беседовала с Флитвиком, который едва доставал ей до плеча. Увидев Розалину, она улыбнулась и подошла.
— Ты как раз вовремя, — сказала Гермиона. — Мы только закончили сортировать старые учебные материалы. У Флитвика, как оказалось, целая коллекция. Он хранит конспекты с 1920-х! Представляешь?
Розалина кивнула, усмехнувшись.
— Ну, в целом, неудивительно, что ты стажируешься у него, — тихо сказала она, — ты ведь всегда была лучшей в его предметах.
— Спасибо, — чуть смущённо ответила Гермиона, но в глазах её вспыхнула гордость. — А ты у Спраут? Это здорово. Мы с ней... ну, не то чтобы много общались, но она всегда казалась мне очень доброй. Хоть и строгой.
Розалина пожала плечами.
— Она хорошая. Даже слишком милая, будто не преподаватель, а добрая бабушка. Только с растениями на «ты».
Они вместе засмеялись.
— А давай... просто посидим где-нибудь? — предложила Гермиона, поправляя волосы. — У меня тоже перерыв. График Флитвика — почти как у гоблинов: строго по минутам, но с обязательным временем на отдых.
Розалина удивлённо вскинула бровь:
— Даже так?
— У него написано в расписании: «Вдохновение от природы и лёгкие разговоры», — хихикнула Гермиона. — У него даже особая скамейка в коридоре с видом на окна.
— Пошли, — сказала Розалина. — Вряд ли ещё когда-то у нас будет такой шанс — просто посидеть и поболтать без домашних заданий, без Снейпа за спиной и без...
— Без войны, — закончила Гермиона чуть тише. Обе на мгновение замолчали, но потом пошли.
Они с Гермионой вышли на территорию, выбрав самое спокойное место у озера — у знакомого дерева, где тень ложилась мягко, ветер был лёгким, а вода мерцала от солнечных бликов. Было удивительно приятно просто сидеть, не думая о травах, домашних заданиях и даже — о Теодоре Нотте. Хотя он, как назло, и не уходил с мыслей.
Розалина и Гермиона устроились на траве. Гермиона разулась, вытянула ноги и блаженно вздохнула:
— Не думала, что могу так устать от старых свитков. У Флитвика архив, наверное, старше самого Хогвартса.
Розалина усмехнулась:
— А у Спраут растения, которые, если их не полить по лунному календарю, начинают петь «Боже, спаси Хогвартс».
Обе рассмеялись.
— Честно, — продолжила Гермиона, — ты выглядишь вполне спокойно. Думала, что работа с растениями — это вообще не твоё.
— Я тоже так думала, — призналась Розалина, — но знаешь... в этом есть что-то приятное. Особенно после войны. Они не говорят, не спорят, не строят из себя кого-то. Просто... растут. Пока ты не забудешь их полить.
Гермиона улыбнулась, а потом с интересом спросила:
— А как ты там уживаешься с Малфоем и Ноттом? Это же... взрывоопасная комбинация.
Розалина закатила глаза, но уже с лёгкой улыбкой:
— Малфой ведёт себя как принц в изгнании. Вечно цедит что-то снисходительно и громко дышит, если ему что-то не нравится. А Нотт... — она вздохнула, — он то ли издевается, то ли флиртует, то ли просто не выносит тишину.
— Типичный Теодор, — кивнула Гермиона. — Он вечно сидел на задней парте и комментировал всё подряд. Помню, как он однажды назвал трансфигурацию «необоснованной тратой магии». Макгонагалл чуть палочку не сломала.
Обе снова засмеялись.
Гермиона села, посмотрела на неё внимательно и тепло улыбнулась:
— И кто бы мог подумать, что я однажды буду лежать на траве с Паркинсон и говорить такие вещи?
— Я бы сама не поверила, — хмыкнула Розалина. — Но, похоже, даже мы можем быть нормальными. Иногда.
И обе снова засмеялись.
Небо было ясным. Хогвартс — тёплым. И всё казалось впервые... спокойным.
Розалина вздрогнула от громкого, пронзительного:
— Сестричка!!!
Она резко повернулась, и в следующую секунду в её поле зрения влетела Пенси Паркинсон — всё такая же энергичная, с идеально уложенными локонами и слишком бодрым выражением лица для обычного дня.
Пенси, сияя, бежала прямо к ней, размахивая рукой, будто боялась, что Розалина не заметит её среди пустой лужайки.
— Наконец-то тебя нашла! — воскликнула она, притормаживая у самой Розалины. — Все эти дни искала тебя — то в теплицах, то у преподавателей, то в библиотеке! Ты будто нарочно пряталась!
Розалина хмыкнула, устало приподнимая бровь:
— Может, потому что я действительно пряталась. От кого бы ты думала?
Пенси закатила глаза и театрально всплеснула руками:
— Ну извини, что соскучилась по своей младшенькой. Даже не обняла меня, между прочим!
Гермиона сдержанно кашлянула, поднимаясь с травы. Её взгляд скользнул по Пенси с вежливым напряжением.
— О, привет, Грейнджер! — Пенси резко сменила интонацию на более официальную. — Какая... неожиданная компания для Паркинсон.
— Мир меняется, — спокойно ответила Гермиона. — Даже ты когда-то сможешь завести подругу из Гриффиндора.
— Если только в следующей жизни, — фыркнула Пенси, но беззлобно. Затем снова повернулась к Розалине: — Ты выглядишь... уставшей. Опять с грязью возилась? Надеюсь, ты не портишь себе кожу в этих ваших теплицах?
— Спасибо за заботу, — спокойно отозвалась Розалина. — Но мои растения куда добрее некоторых людей. И честно платят за заботу.
Пенси фальшиво захлопала в ладоши:
— Как мило! Может, начнёшь вести колонку в "Придире", вроде "Как стать хорошей ведьмой в грязной юбке"?
Гермиона приподняла бровь:
— Пенси, ты, как всегда, очаровательна. Но мне пора. — Она бросила на Розалину тёплый взгляд: — Спасибо за компанию. Повтори отдых завтра?
— Обязательно, — улыбнулась Розалина.
Гермиона ушла, и Пенси села рядом на траву, придвигаясь ближе к сестре. Смотрела пристально, изучающе.
— Так. А теперь рассказывай. Что ты делаешь рядом с Гриффиндорской заучкой?
Розалина застонала:
— О, Мерлин... Начинается.