Ошибка выжившего: Фалсум

Самый прочный, самый редкий, самые востребованный и дорогой. Алмаз - сверхценный минерал в мире. Им восхищаются, от него не могут оторвать глаз. Любая девушка, насколько бы не была бедна или богата, точно упоминала именно его в пожелании заветного кольца. Алмаз прочно засел на лидирующем месте пьедестала камней. Его обожают, его вожделеют. Вот только почему все так сильно желают этот Алмаз?

В истории Фалсума Алмаз тоже мог стать объектом чьих-то фантастических грез. Однако не всегда что-то идет по плану людей.

Как корабль назовешь - так он и поплывет. Эта идея прочно закрепилась в сознании народа Фалсума, нередко можно было услышать, увидеть или узнать, почему именно имена в честь камней были присущи жителям данной страны.

Ни от кого не было необходимости скрывать, что Фалсум всегда был богат минералами и драгоценными камнями. Издревле большая часть территории государства приходилась на горные районы, хребты, неопознанные пещеры. Данные местности зачастую были по горло заполнены самоцветами и блестками, которые еще тысячи лет назад позволили Фалсуму стать настоящей страной. Торговля процветала хорошо: незамысловатые камушки, так приятно радующие глаза местной знати, мигом раскупались, пополняя казну. Это и рубины безобразных форм, изумруды, кварцы, сапфиры. Камни и минералы ценились настолько, что привычка называть в их честь девочек шла долгие, долгие десятилетия, приобретая особую популярность на начало войны. Ведь именно тогда женщины, изредка рождающиеся в Фалсуме, стали не менее значимыми, чем эти камни. Но самым востребованным и дорогим навечно оставался только он. Алмаз.

Идея назвать ребенка Алмазом долго располагалась в мыслях людей. Имя это должно было дать ребенку необходимую славу, сделать его таким же востребованным и непоколебимым, каким всегда в истории Фалсума был он - алмаз. Однако фраза про корабль оказалась очередной ложью.

Окончательно родителей Алмаза добило внезапное обнаружение у ребенка астмы. Это меняло на корне абсолютно все. Из любимчика семейства, из невинного мальчика, который, так сильно надеялись все, однажды точно должен был стать бриллиантом, остался только просто Алмаз. Он тут же разрушил мечты и желания многих.

Время менялось. Приступы были не так часты. Родители Алмаза уже, казалось, в полной степени смирились, что их сын так и не станет знаменитым футболистом или каким-либо спортсменом. Оставалась надежда только на его умственные способности. Но Алмаз, как назло, рос обычным.

У него не было особых талантов, он ничем не отличался от сверстников. Любые конкурсы и олимпиады проходили его стороной, а увлечениями до сих пор являлись только споры с мальчишками и некоторые игровые автоматы. Иногда же он мог порадовать своих родителей разве что любознательностью в сфере механики. Но и любознательность его была примерно такая же, как у всех.

Родители негодовали. Они не могли поверить, что пословицы не работают. Алмаз - это ведь такой ценный и востребованный камень, тогда почему их сын, Алмаз, не такой?

С самого детства Алмаз слышал примерно одно и то же. Ты недостаточно сильный, ты недостаточно хорош. Особенно нравилась фраза, что Алмаз позорит собственное имя. Ведь он ни в чем не был особенным, он был таким же, как все! Алмаз тем временем был просто среднестатистическим человеком со своими взглядами на жизнь и упреками со стороны родни.

Алмаз долго терпел подобные выходки. Он часто влезал в драки, часто пытался оспорить мнение остальных. С возрастом астма перестала быть столь выраженной, что он даже попытался влезть в развивающиеся направления спорта. Но родители его уже и не пускали - не хотели, чтобы он позорил своими жалкими попытками род. Или же хотя бы собственное имя. Алмаза тем временем невероятно сильно злило, что все, абсолютно все, относятся к нему пренебрежительно.

Учителя считали, что Алмаз должен быть умнее всех. Девушки не находили его слишком красивым. Он не был бриллиантом, который захочется забрать себе, он не был похож даже на какой-либо драгоценный камень. Он был просто очередным поделочным минералом, возможно, агатом или цитрином. Но точно не Алмаз. Алмаза же это злило. Он ненавидел себя, ненавидел собственное существование за все, что ему приходилось испытывать. И еще больше от этого ненавидел собственное имя.

Долго Алмаз бродил по миру, в поисках своего света. Злость его к себе и искреннее восхищение остальными сделали из него работника, который пытался что-то и кому-то доказать. Он начал прилежно учиться, изучал многие науки, такие как политика, физика, философия, география. Он пытался найти хоть что-то, что все вечно пытались найти и в нем. Но никто не смотрел на его старания. Люди продолжали говорить о его бесполезности, о недрагоценности Алмаза. Как бы сильно он не старался, какой бы не достиг высоты - люди продолжали считать, что он не достоин собственного имени. Он был для них совершенно никем.

Но вот настало время войны. От жалкого Алмаза, который только что и делал - это пытался всем угодить, остался несчастный человечек, брошенный на растерзание жизни. Алмаз так и не смог стать невероятно умным, мужественным или сильным, он так и продолжал быть обычным гражданином страны, который только что и делал - это пытался все изменить. А в военное время у таких людей есть не так много исходов событий: либо идти в регулярную армию, либо вступить в патриотический фронт. Либо же умереть.

Алмаз не знал, где сможет пригодиться и пригодится ли где-то. Он до сих пор не верил, что может кому-то помочь, ведь вся та благородность, о которой ему говорили, до сих пор была лишь оплотом чьих-то воображений. Даже в регулярную армию его отказались брать без наличия драгоценности.

Алмаз потерял веру в себя. Он на автомате подал заявку в патриотический фронт, уже и не надеясь, что кому-то будет нужен и там. Он перестал пытаться доказать всем, что еще чего-нибудь то и стоит, устал постоянно полировать камни до блеска, чтобы и другие увидели, какие незабываемые тени могут исходить от них. Считал, что это бессмысленно - лучи солнца все равно на него не светили, в таком случае, какая разница, умеет ли он преломлять яркие лучи солнца или же нет. Все его положительные качества, его умения, которые он оттачивал на протяжении жизни, все это превратилось в пыль с огранки его души. Но вот, к неожиданности событий, патриотический фронт согласился принять его.

Алмаз пришел в странное помещение, где были такие же новобранцы, как и он. В голове до сих пор не укладывалась мысль, что он может быть кому-то полезен. Никто не осмеливался с ним говорить, он не находил силы поговорить хоть с кем. Как никто и не знал, какое у него имя, и что это имя принесло за вред. Однако, как и в любой истории нахождения драгоценностей, нашелся человек, не понимающий тенденции об именах.

- Привет. - сказал паренек, одной ногой упираясь на тросточку. - Я Сергий, а тебя как зовут?

- Алмаз. - так тихо сказал герой, уже и не надеясь на нормальное продолжение диалога.

Сергий улыбнулся, протянул руку.

- Алмаз? Интересное имя. Значит, можешь похвастаться стойкостью? Много испытаний прошел?

Алмаз нахмурил брови. Протянул руку в ответ. Душа его наполнялась неизведанным чувством гордости.

- Так точно! - четко проговорил он. - Готов совершенствоваться изнурительнее всех остальных.

А Алмаз до этого ведь и не думал, что все это время усердно полировал из себя бриллиант.

Товарищи погрузились в томительное молчание. Появлялась резкая необходимость в осмыслении сказанных слов.

- Но тогда зачем он основал Сопротивление... - раздалось из уст Марии.

Мария задумалась. Картинка вот-вот должна была стать понятной, однако не хватало последнего пазла.

За окном бушевали тучи, издалека слышался чей-то вой, а в квартире одинокого хаоса мысли сходили с ума. Лихорадка Эдана отдавалась сильной мигренью, а упадническое настроение пса так и клонило в сон. Мария наотрез отказывалась верить, что у Сопротивления изначально была иная цель. Неужели и Алес врал ей о чем-то?

- Может быть на то была причина? Мать или сестра. - перебивая фоновый шум собственных мыслей, спросил Огонек. Его не меньше остальных присутствующих тяготила мрачная тишина. И не только на душевном уровне.

- Причину могли звать Сапфир. - Мария встала с кровати и заходила кругами. Эдан только успевал поскорее залезть под одеяло из-за внезапной атаки ветра. - Но Алес ведь не мог быть настолько глуп, чтобы свой план менять из-за девушки?

- Ради некоторых иногда приходится менять планы, чтобы не сделать больно ни себе, ни им. - поудобнее ложился Эдан. Мария посмотрела на него. - Это скорее вопрос, был ли он готов поступить с ней иначе.

- Что ты имеешь в виду?

Эдан только опустил загадочные глаза. Становилось понятно, что ему и самому приходилось проживать подобное.

- Я хочу сказать, что... Она была для него важна. Возможно очень важна. И, может быть, он понял это, когда уже было поздно. - голос его странно затухал. - И он не мог позволить себе поступить иначе, кроме как на этот раз выбрать ее. Потому что в противном случае он бы до конца стечения лет ненавидел себя за не тот выбор.

- Говоришь так, словно бы сам был знаком с ними.

Эдан улыбнулся глазами, поправляя прическу. Тело продолжало знобить, что сил разговаривать становилось все меньше. Да и адреналин, который еще недавно насыщал кровь, уже возвращался в норму. Как и действие препарата выравнивалось от резкого скачка.

Мария не стала дожидаться ответа, подошла к Огоньку. Она видела его мучения, а чувственный гнет от всего происходящего жаром чувствовался в атмосфере. Эдан тем временем продолжал суетливо натягивать на себя одеяло. Да и лекарство, которое так сильно ослабело некоторые симптомы, как назло, переставало действовать.

Мария снова сняла перчатку, снова быстрым движением приложила свою руку ко лбу товарища. Даже без особых на то оснований становилось понятно, что тело его все горит, а сердце, уставшее сердце от этих бесконечных колебаний, стучало так мучительно медленно, что казалось, Эдан не был живым. Хоть Огонечек и пытался делать вид, что ему не плохо, скрыть от Марии, что ему тяжело дышать, и хоть он постоянно только и думал, так это о ней, сейчас у него не находилось абсолютно никакого оправдания. Полосы снова захватили тело, пока Мария так тревожно смотрела прямо в его глаза. Они тут же, беспорядочными молниями устремлялись прямо в ее ладонь. Мария испугалась, хотела отдернуть руку, чтобы не вступить в этот странный контакт. Однако Эдан ее опередил. Он крепко-крепко сжал руку Марии, не давая ей возможности ускользнуть. Сердце его снова залилось безобразной кровью, а глаза тут же окрасились в красный от горя цвет.

- Не отпускай. - прошептал он. - Покажи мне еще.

Мария затаила дыхание. Только сейчас до нее наконец дошло осознание того, что Эдан все видел. В тот момент, когда они сидели в парк-боксе для тележек, когда она касалась его покалеченного тела, он видел все, что она думала. И чувствовала к нему.

Сердцем завладела странная паника. Мария не знала, куда бежать. Она не могла поверить, что только сейчас, когда Эдан так несчастно просил ее только об одном одолжении, только сейчас она понимала, кем Огонек все время был для нее.

Но времени на рассуждения больше не было. Шустрые полосы тут же вступили в контакт с Огоньком, снова транслируя ему совершенно все, что Мария думала. Мария не стала сопротивляться. Она начала вспоминать то спокойствие, которое Эдан так долго искал.

Эдан закрыл глаза. Вновь воспоминания его стали неотделимы от мыслей Марии. Мария же только успела позволить себе перестать смотреть. И вспоминать то прошлое, которым так дорожит.

Чувствовался прибрежный воздух. Запах соленой реки, перемешанный с привкусом прохладной весны, тут же вбивался в носовую полость. Мария с Эданом сидели около изнеженных волн, которые, порывом несносного ветра, рисовали горы из пены. Путь товарищей был долог, трепетен, сложен. В мире безобразия и безграничных вещей хотелось найти хотя бы маленькую секундочку, чтобы перестать думать о том кошмаре, который творился за пределами мрачного сердца. Мария посмотрела на небо.

- Что ты будешь делать, когда мы дойдем до Стэса? - так внезапно спросил Эдан. Мария мельком взглянула на него.

- Что буду делать? Хороший вопрос. Наверное, буду радоваться, что все наконец закончилось. Война, борьба за выживание. Наверное, как и все, буду помогать отстраивать новую цивилизацию. Мне кажется, что можно создать что-то хорошее.

- А если она уже отстроена?

- Тогда буду в ней жить. Может быть рожу пару детей, найду себе достойного мужа. - Мария так искренне улыбалась. - Буду свободной. Наконец.

- Родишь детей? - недопонял Эдан. - Я думал ты...

- Я думала спросишь, кого же я возьму в мужья. - Мария переводила стрелки, хитро улыбнувшись. - Уже не хочешь продвигать свою кандидатуру?

Эдан понял, что его подловили, снова усмехнулся и опустил глаза.

- Ты знаешь меня лучше, чем я иногда себя. Я не буду достоин такой жены. - Вновь поднимал глаза к небу. - Однако твое предложение весьма заманчиво. Я подумаю о нем позже, идет?

Мария только невольно фыркнула.

- А если я не соглашусь выйти за тебя?

- Тогда я молча паду побежденным бойцом! - так воодушевленно отвечал Эдан. - Но биться, я обещаю, буду до последнего.

Мария ничего не сказала. Она отвела глаза в сторону, прикрыла лицо рукой. Ей было стыдно и слишком смешно показать, что Эдан ее умиляет. Поэтому она только продолжила молча глядеть на волны, только в ожидании такого завтрашнего дня.

Мария опустила руку. Полосы тут же рассосались, внезапные образы, атаковавшие сердце, исчезли перед лицом. Эдан наконец мог отличать свою реальность от правды Марии. Мария тут же поняла, что случилось, тут же отвернулась от Огонька. Смущение так и окрасило ее и без того красное лицо.

- Скажи, что ты ничего не видел... - шептала она сама себе.

- О, нет. Я видел совершенно все.

- А-а-а! - Мария закрыла лицо руками. - Это просто внезапные мысли, не больше того! Просто, когда я вижу тебя, воспоминания только о тебе автоматически и идут! Не, не в том смысле, что я только о тебе думаю, я не только о тебе думаю, и вообще, почему я...

- Мария... - Эдан перебивал этот растерянный поток слов. - Если... - он выдыхал. - Когда мы дойдем до Стэса, я обязательно женюсь на тебе.