Глава 24
* * *
Не может? Пусть! А я не могу видеть Вовку, поджидающего меня на автобусной остановке. Тем более, когда руку жжет конверт с ключами, а в сердце свежа память о прошлой ночи. Когда слова Рыжего все еще звучат в голове настойчивым шепотом, а тело хранит следы его внимания. Я вижу худую фигуру Серебрянского, подпирающего железный столб, и трусливо сбегаю в кусты. Незаметно пробираюсь парковой аллейкой к старым воротам и бегу вдоль проспекта к общежитию знакомым маршрутом, не желая мучить ни себя, ни Вовку. Ворошить наше общее с ним прошлое. Потому что мне не все равно, что бы ни думала Черняева, но я не хочу возвращаться во вчерашний день, где стыдилась вчерашнюю Крюкову и ее поступков, не хочу! Пусть он будет счастлив с Наташкой, она заслужила! А я… А в моей жизни отныне случился Рыжий, и мне никогда не стать прежней. Наглый, бесстыжий, циничный тип, которому ничего не стоит обвести вокруг пальца глупую, доверчивую Коломбину. Посмеяться над ней, а потом из Золушки превратить в принцессу, сотворив чудо, без сожаления вывернув наизнанку собственные карманы. При всех без стыда целовать, прокрасться под кожу и остаться там отныне единственным, всецело завладев душой и мыслями. Который, несмотря ни на что, в трудную минуту оказался способен быть настоящим другом.
Я это запомню и постараюсь не калечить Рыжего больно. Так, сначала голову откручу, потом от головы нос и уши, а затем подумаю, что и в каком порядке назад пришить, чтобы в следующий раз неповадно было.
Темная фигура мотоциклиста у общежития в этот солнечный день сразу бросается в глаза, и на минуту мне кажется, что это Медвед, но подойдя ближе, я понимаю, что ошиблась.
– Фьючер? Олег, ты?
– Я, Закорючка. Почему не на связи? Еще с Роднинска пытаюсь до тебя дозвониться – все как в трубу. Глухо.
Парень снимает с головы мотоциклетный шлем и вытирает тыльной стороной ладони вспотевший лоб. Смотрит, откинув волосы, с легкой укоризной.
– Ну и забралась же ты в дебри, Танька. И как оно ничего? Как студенческие будни? Учится потихоньку?
Видеть здесь старого доброго знакомого, вечного соперника в гонках по треку, лучшего друга Мишки – по меньшей мере, неожиданно, и я не могу это скрыть.
– Извини. Важная контрольная по спецпредмету, сессия на носу, пришлось телефон отключить.
– Ясно. А я уж было подумал, что ты решила остаться не при делах. Знаю, что это не про тебя, потому и приехал. Хотел сам убедиться.
– В чем? – моргаю я. – Олег, а почему ты здесь, в городе? Что-то случилось?
Парень цепляет шлем на руль мотоцикла и поворачивается ко мне. Щелкнув зажигалкой, прикуривает от нее сигарету, хмуро поглядывая исподлобья.
– Это ты мне, Тань, скажи, что?
– В смысле? – у меня вдруг подкашиваются ноги и немеют губы. Падает с плеча сумка, со стуком ударяясь о тротуарный бордюр. – Что-то с Мишкой, да? Что-то случилось с Медведом?! Неужели он участвовал в гонке? Пожалуйста, Фьючер, – я сама не замечаю, как впиваюсь мертвой хваткой в запястье парня, заставив его обронить сигарету. – Скажи, что он жив и здоров! Что не разбился! Скажи, Фьючер, – с надеждой заглядываю в лицо, притягивая к себе, – не молчи! Пожалуйста!
Парень чертыхается и отступает. Просит, сцеживая сквозь зубы:
– Жив, Закорючка. Да отпусти ты запястье, шальная, сломаешь!
Я отпускаю руку, но взгляд не отвожу, в тревоге за друга разучившись дышать.
– Жив Мишка, успокойся! Только, кажется, влип по-серьезному на этот раз. Связался не с теми ребятами, теперь сидит закрытый и воет псом. Ты знаешь Вардана? Может быть, слышала о таком?
– Нет, – я уверенно мотаю головой. – Это имя мне ни о чем не говорит.
– А Бампера?
Я заминаюсь всего на секунду, но заминка не укрывается от внимательных глаз Фьючера.
– Так значит, Медвед сказал правду?
– О чем? – не понимаю я.
– О том, что вы вместе.
Я не привыкла держать отчет за свою личную жизнь ни перед кем и сейчас не собираюсь.
– Олег, это тебя не касается. Ты хороший парень, но не суй нос не в свои дела. Ладно? Не помню, чтобы я интересовалась твоими подружками.
Если парень и задет моим резким ответом, то виду не подает.
– Да мне пофигу, девочка, спрашивай, у меня от друзей секретов нет, – отвечает, расправляя на плечах короткую кожаную куртку, оглядывая меня с интересом. – Только мы сейчас с тобой о Медведе толкуем, не обо мне. О том, что он догадался, кому сказать спасибо за снятие с гонки. Чьих это рук дело.
Мне нелегко признаться, но молчание сейчас будет выглядеть трусостью, а врать я никогда не умела.
– Да, я попросила Бампера не допустить Медведа к участию в гонке и ничуть о том не жалею. Это было бы самоубийство, Фьючер! Серьезные конкуренты, мокрая после дождя трасса, не самый лучший байк… Кому мне, как не тебе рассказывать какой паршивый из Медведа гонщик? Неужели было бы лучше, если бы он убился? Кому к черту нужна такая жертва?!
– Танька, да не ершись ты, – неожиданно идет на попятный Фьючер, обнимая меня за плечи. Вздыхает полной грудью, впиваясь злой пятерней в свой затылок. – Сам знаю, что не лучше. Знаю, и ругаю только одного дурака, поверь.
– Подожди, Олег, – я отстраняюсь от парня, чувствуя себя в его руках неуютно, – а как он узнал – Мишка? Ну, обо мне? Я уверена, что Виктор… что Бампер никому не проговорился. Он обещал, понимаешь?
– Думаю, догадался. В чем, в чем, а в соображалке Медведу не откажешь. И потом, этот твой Виктор, – Фьючер остро смотрит мне в глаза, – не просто снял его с гонки. Он снял красиво, так, чтобы после к Мишке никаких вопросов не возникло. И сам он больше не возник на горизонте. Вернул сумму ставок с учетом неустойки и с запретом на участие. Медвед, конечно, человек новый, не думаю, что многие поставили на новичка, деньги бы мы всем миром вернули, наскребли, но вот самолюбие Медведа это задело… В общем, в дерьме наш друг сейчас по уши, как и мы с тобой.
– Объясни, не понимаю, – прошу я парня. – Причем здесь какой-то Вардан? Если Бампер вернул деньги?
– Я сам толком не понял всю кухню, Тань. Медведу не дали договорить. Понял только, что зарвался он с мужиком не на шутку. По всему видно – побился на слово. Я навел справки у своих – этот Вардан местный авторитет, держит в руках часть нелегального бизнеса и несколько заправок. Не первый год крышует стрит-рейсинг и знает в этом толк. К Бамперу с его дружками не суется, но отжимает себе, что может. Играет по-серьезному, на большие бабки. Участвуют спортивные тачки, и гоняют не где-нибудь, а по центру города. Ночью. Чаще всего на «City-Style». Маршрут участникам дают непосредственно перед стартом, так что если не знаешь города, ты уже лузер. Полиция, конечно, в курсе, но как обычно за бабки закрывает глаза на игры мажоров, так что размах внушительный.
– И?
– И черт дернул Медведа сказать, что Роднинск сделаешь лучшего гонщика Вардана! Что они тут все, если не чмо, то очень близко к подобному определению.
Я смотрю, не отрываясь в глаза Фьючера, вижу, как у него ходит кадык, и не знаю, что сказать. Он заговаривает первым, с трудом протолкнув в горло сухой комок.
– Мне нужна ты, Таня. Или Глаша, если дашь добро. Я готов выручить Мишку, но я не знаю города, а мой спорткар в ремонте. Мы должны что-то сделать, иначе Медвед влетит в крупные неприятности. Голову отобьют, как пить дать, но это еще не самое страшное. Если посадят на деньги – считай, пацан пропал. С этими людьми шутки плохи. Это не просто спорт, в их мире работают свои законы.
– Сколько на кону?
– Десять штук.
– Не хило, – у меня вырывается протяжный свист.
– Говорю же, что люди ставят серьезные деньги.
– Думаешь, у нас есть шанс?
– Если ты участвуешь – да, – твердо отрезает парень. – Шанс есть, и отличный шанс! Я лично поставлю на тебя все деньги, надеюсь, букмекер примет ставку 1:10. Ты всегда была лучшей среди нас, сама знаешь.
Знаю. Потому и отговаривала Мишку, как могла.
– Этот город – не гоночный трек, Фьючер. Мне нужна карта и GPS навигатор. И первоклассное топливо, но с этим я и сама справлюсь.
– Сделаю, ребята помогут.
– Что насчет переговоров с Варданом?
– Без проблем. Мужика, судя по всему, ситуация забавляет, так что птичка на проводе. Только свистни.
– Попробуй навести справку о сопернике, что за машина. Я хочу знать технические характеристики. И, Олег?
– Да?
– Пожалуй, удвой ставку.
– Зачем? – изумляется парень, но я уже поймала дрожь азарта и пропускаю ее колким током сквозь все тело, вытягиваясь в звенящую струну. – А если проиграем?
– Если проиграем – отдам Глашу, Мишку надо вытянуть. Но я не проиграю, Фьючер, ни за что! Слишком сильно я люблю свою малышку и этого дурака.
– И все-таки, Таня, – парень поворачивает меня, шагнувшую было в сторону общежития, к себе лицом, – зачем так рисковать?
– Затем, что у меня тоже есть свой шкурный интерес. Не только Мишке живется непросто. Мне тоже нужно кое-кому вернуть долг.
* * *
– Удивили, Роман Сергеевич. Вот это встреча. Нет, я знал, конечно, что разговор у нас предстоит серьезный, но чтобы так сразу взять быка за рога… Да поставить на ковер… – Отец смеется, хлопая меня по спине. – Не ожидал. Пришлось, скажу я, постараться, чтобы не выказать удивления.
Большой Босс и сам сегодня в хорошем расположении духа и, как гостеприимный хозяин делает знак своему китайцу подлить нам чай.
– Я обещал, Максим, что тебя ждет сюрприз.
– Пауль Крампе? Отличный выбор! И неожиданная встреча. Мы не виделись больше года, но знакомы уже лет десять – со времени переговоров в Вене, так что было приятно увидеть старого знакомого.
– И как тебе кандидатура?
– По душе. Первоклассный менеджер, сделавший имя в бизнес-кругах Европы. Что касается переговоров с иностранными партнерами – я бы ему смело доверил свои интересы. Да и активы, будем честны. Имя Крампе равнозначно пропуску и гарантии в море номинала, он не работает там, где не видит перспективы. Знаком со многими банкирами, думаю, если он в деле, у нас не возникнет проблем с привлечением иностранного капитала.
– А его предложение?
– Недурно. Удар на агросектор… Почему, нет? Земля, сам знаешь, и голодранца прокормит. Давно пора все подвести под закон. Выстроить грамотный проект, обеспечить гарантии… Хм, определенно мне предложение нравится. Но, Роман Сергеич, ты уверен в своих партнерах?
– Это ты мне скажи, Аристархович, что думаешь на этот счет. Знаешь ведь, как я не люблю разочаровываться в людях. Вот, пока Пауль с Катариной смотрят лошадок, давай и потолкуем о деле. Перетрем мысли по-тихому. Все же на общее благо стараемся, не для себя. О вашем будущем печемся, правда, Виктор?
Не знаю, зачем Большой Босс пригласил меня. Точнее, знаю, отец намекнул, но на Люка давить бесполезно, здесь я пас. Хотя момент открытия банка завораживает, и от масштаба предложения отца и Босса у меня потеют ладони, и закипает кровь.
Они что, серьезно собираются сделать нас с Илюхой учредителями банка? Без шуток? Хотя с тех пор, как Люк принял отца, Большой Босс готов для сына расшибиться в лепешку. Да хоть луну достать с неба! Этот черт в человеческом обличье способен на все со своим капиталом и связями! Но банк…
– Наверное, так. Вам лучше знать, Роман Сергеевич.
– Вот и отлично, сынок! Лучше, здесь ты прав, – легко соглашается со мной Большой Босс, хитро сощурив глаза. – Я рад, что мы с тобой поняли друг друга.
Беседа длится семь часов, с паузами на обед, визитами нужных людей и параллельно телефонными переговорами. Этот Пауль Крампе – просто акула банковского бизнеса, и я, переводя его слова для Босса, жадно впитываю информацию, чтобы поделиться ею с Люком, – здесь Босс все верно просчитал, определенно предложение интересует меня. Телефон Коломбины по-прежнему недоступен, и это не на шутку тревожит. Моя девчонка переменчива и вспыльчива, как фейерверк, и я могу только догадываться, по какой причине она молчит.
Я так и говорю отцу, что страшно соскучился по своей Таньке, когда он спрашивает меня после теплого прощания с Боссом и его женой, еду ли я домой? Предупреждаю отца, что нет, и что нескоро появлюсь в семейном «Орлином гнезде» с ночевкой, потому что у меня намечается личная жизнь. Где бы ни была Коломбина и что бы себе ни надумала, я до душевной ломоты скучаю по ней и больше не дам убежать. Надеюсь, она открыла конверт и поняла, насколько я серьезно настроен.
В памяти телефона висит пять непрочитанных сообщений от Стаса: «Перезвони мне». Забравшись в машину, я тут же набираю номер друга.
– Привет, Стас, что случилось?
– Вардан звонил.
– Что хотел?
– Поговорить с тобой и, вроде как, встретиться.
Странно, я удивляюсь. С каких это пор Вардан ищет встречи? Глеб сам Боссу пообещал решить вопросы со своими ребятами после стычки с Люком. Какого же черта ему надо? До сих пор мы старались не перебегать друг другу дорогу, но вопрос все равно когда-нибудь встанет ребром. Почему не сейчас? Это даже интересно.
– Насчет чего, не сказал?
– Да херня какая-то, Рыжий! Сам не пойму! – срывается Стас. – Говорит, что ему не нравится, когда к нему лезет всякая шушера с просьбой достать тебя. Что если это твоих рук дело, вам не мешает поговорить с глазу на глаз – после разборки за «Бансай» нового конфликта он не хочет, но и дураком себя выставить не даст. Он думал, Глеб утряс дело с Боссом, а если нет, просил напомнить, что Люк сам отступился.
– Ничего не пойму, Стас. О чем речь вообще?
– Если бы я еще, мать твою, знал, о чем! – выталкивает из себя друг злой смешок. – Кажется, тот парень, которого ты снял с гонки, сейчас бухой у Вардана. Понятия не имею, какого хера он там делает, но Антипов обещает, что если ты не при делах, он сам разберется с ним. Мол, не нравится ему это все, да и парень сильно нарывается. По-моему, он решил, что мы его намеренно провоцируем. Заикался о своем праве на стрит-рейсинг и о какой-то ставке. Типа, если его человек выиграет, мы все по чесноку расходимся миром.
Стас верно чувствует мое настроение в затянувшейся паузе. Я слышу, как он волнуется, да и сам закипаю на месте, добела сжимая рот.
– Слушай, Рыжий, не лезь. Виктор, я серьезно. Только сунешься, Вардан сразу поймет, что ты в интересе и повернет дело в свою пользу. Пацан не маленький уже, пусть сам за свои слова отвечает. Тем более, что мы здесь ни при чем!
Я молчу, и друг с беспокойством окликает меня в трубку:
– Бампер, твою мать! Ты вообще слышишь меня?
– Слышу, Фролов, не вопи, – сцеживаю я, вспоминая мокрую от дождя Коломбину, появившуюся на пороге моего кабинета. – Думаю.
– И?
– Не получится остаться в стороне, я встречусь с Варданом.
– Тогда я звоню Люку, пусть подключается. Не нравится мне все это. За пустой наезд надо отвечать!
– Не надо, Стас. Не срывай Илюху, сам разберусь. Будь на месте, я подъеду.
Но еду я не к клубу, а к съемной квартире, где, конечно же, нет Коломбины. Ее телефон по-прежнему отключен, и я клянусь себе, что это первый и последний раз в нашей жизни, когда не знаю, где она и что с ней. Когда разрываюсь между делом и сердцем, желая наплевать на первое и броситься на поиски моей девчонки. Но я знаю, что должен помочь ее другу, иначе она, чего доброго, обвинит себя в его возможных проблемах, пусть этому придурку Медведу жизненно необходимо преподнести хороший урок. Впрочем, как и самой Колючке понять, что мужчина на то и мужчина, чтобы самостоятельно нести ответственность за свои слова.
Я постараюсь объяснить это ей максимально доходчиво и как можно скорее. Желательно этой же ночью. Упрямство, испуг, каприз – неважно, что заставило ее спрятаться от меня, я больше никогда не лягу спать один.
Теперь у нее есть Рыжий, и ей придется со мной считаться. С тем, что я болен ею, и это не излечить.
* * *
– Не говори Егорычу, где Мишка, – прошу я Фьючера, когда он останавливает мотоцикл у подъезда моего дома и провожает меня взглядом. – Если вдруг застанешь его отца в «Шестой миле», наври что-нибудь. Пусть дядя Сеня спит спокойно, попробуем сами вытащить Медведа.
– Окей, Закорючка.
– Сейчас поднимусь и сброшу тебе ключи от Глаши. Я быстро.
– Тань? – Олег останавливает меня у самых дверей, заставляя оглянуться. – Уверена, что твой отец не будет против?
– Я объясню ему. Тебя и твоих ребят он знает, если вы справитесь за час и обещаете вести себя мирно…
– Я о другом, – настаивает парень, и мне приходится упрямо поджать губы.
– Это мое дело.
Фьючер соглашается, кивнув головой. Он достаточно долго знаком со мной.
– Хорошо. Думаю, уложимся быстрее. Носков и Митяня уже ждут на месте, дело за тобой.
За мной, это верно, и я захожу домой, чтобы сбросить у стены сумку и переодеться. С порога окликаю отца, но натыкаюсь на гнетущую тишину в квартире и погашенный свет.
Странно, дверь оказалась не заперта… Где Снусмумрик и Элечка? Почему так тихо? Я уже успела привыкнуть к тому, что они здесь почти прописались и мальчишка в мое отсутствие спит в моей комнате. Разрешила, да, после того, как отец признался, что Пашке там нравится. Все равно последнее время бываю дома все реже…
– Па-ап! Где ты? Па-ап?
– Здесь, дочка. – Очень спокойное и тихое, прозвучавшее из кухни – Здесь, Танечка.
Я едва не падаю, запнувшись о ковровую дорожку, когда несусь навстречу родному голосу.
– Па-ап…
– Ну что ты, Тань? Чего испугалась, дочка?
А я сама не знаю чего. Просто влетаю в комнату и падаю в руки шагнувшему навстречу отцу, обнимая его под грудью. Мы так и стоим с ним, прислонившись друг к другу, обмениваясь знакомым теплом, когда я понимаю вдруг, что реву.
Да что это со мной?
– Где Элечка, пап? Почему так тихо? Вы что, поссорились?
– Нет.
Запах. Знакомый запах «Captain Black», который ни с чем не спутать, находит меня, и я поднимаю голову. Заглядываю с тревогой отцу в глаза.
– Она была здесь, да?
Я не называю имени, не говорю вслух так редко произносимое «мама», но отец понимает меня:
– Да, была. Ушла вот совсем недавно.
– А Эля? Снусмумрик? Она…
– Видела. Эля ушла с сыном, решила нам не мешать.
Я не знаю, что сказать, и просто сглатываю тугой ком, перехвативший горло. Снова обнимаю отца, думая о своем: зачем он отпустил ее? Свою маленькую неприметную мышь, так похожую на современную Джейн Эйр, которая внесла в его жизнь столько тепла? Даже если пришла мать? А вдруг она больше не вернется? Тихая скромная Элечка? Как мы все будем жить? Как я буду жить без Снусмумрика? Как?
– Пап?
–А?
– Скажи, что она вернется к нам. Пожалуйста.
И снова мы понимаем друг друга без слов.
– Обязательно вернется. Обязательно, Таня! Я… мне кажется, я люблю ее.
Вот это признание. Сорокалетний Андрей Крюков, самый замечательный мужчина в мире, внезапно теряется от нечаянно сказанных им слов, и тут же прячет подбородок в мою макушку.
А я? Что чувствую я, услышав такое признание? Крепко обнимая когда-то всецело принадлежащего мне и только мне отца?
Я чувствую, как сердце сжимается, а слезы текут и текут. Ну, я и нюня. Жалкая, слабая девчонка. Но выдержка никогда не была сильной стороной моей натуры, и я громко утираю нос.
– Извини, дочка. Виноват.
Крюков тяжело вздыхает, крепче прижимает меня к себе, а я улыбаюсь, целуя его в щеку.
– Глупости! Ты сказал ей, да?
На этот раз речь не об Элечке, но мне не нужно объяснять.
– Сказал. Мы оформим развод в самое ближайшее время, Эсмеральда не против. Мы давно уже чужие люди.
– Я знаю. Она сказала мне.
– Вчера, дочка. Я видел на празднике… Твоя мама сделала несколько фотографий на телефон. Ты была такая красивая. Веришь, я смотрел на тебя, на свою девочку, и у меня тряслись руки. До сих пор вот дрожат.
– Почему?
Ладонь отца гладит мои волосы.
– Я был рядом, но так и не заметил, когда ты выросла. Когда стала такой взрослой. Скажи Виктору, пусть приезжает в гости, мы будем вас ждать.
И я понимаю, что мой отец самый лучший!
– Скажу, пап. Непременно скажу!
Я обещаю и признаюсь, когда мы оба успокаиваемся.
– Пап, я ненадолго. Мне надо спешить. Но я обязательно, слышишь! Обязательно завтра приеду к тебе! С Рыжим! И к Элечке, и к Снусмумрику, только, пожалуйста, пожалуйста, пап, больше не оставайся один, хорошо?
И он обещает:
– Ох, Танечка… Хорошо.
– И включи, наконец, свет!
* * *
Глаша совершенна. Сан Саныч постарался на славу, и ускользающая лента разлетающихся сине-розовых ромбов на белоснежных крыльях и дверях автомобиля полностью повторяет заявленный мной рисунок. Да, моя девочка теперь такая же коломбина, как я сама, и меня это несказанно радует.
Ребята Фьючера уже установили и настроили GPS-навигатор и загрузили карты. Егорыч на месте. Я отвечаю на его приветствие и отеческое напутствие салютом и прошу дать мне первоклассное топливо, что есть всегда в загашнике у отца – сотый mystang. Да, отвечаю на его немой вопрос, когда он наблюдает за тем, как я заполняю бак, включаю компрессор и качаю колеса; делаю замер давления в шинах, добавив в заднее левое колесо 0,1 атмосферу, все верно, сегодня именно тот случай. Ничего странного, Егорыч, просто решили с ребятами обкатать новый трек в соседнем городе. Погонять с местными на спор. Конечно, все под контролем, как всегда. Я помню про защиту. И да, Мишка тоже обещался быть, куда ж мы без него.
Когда-то я дала отцу слово не рисковать собой. Ребята Фьючера с ним во главе ждут нас с Глашей на знакомом треке за городом, чтобы сделать контрольный прогон и дать возможность как следует разогреться… Я надеваю узкий черный комбинезон из номекса, сшитый специально для гонок, высокие кожаные берцы – удобные, по ноге, с тугой шнуровкой, натягиваю на руки лайковые перчатки с открытыми пальцами – готовая цепко держать рулевое колесо, не поддаваясь волнению. Забираюсь в машину и бросаю на соседнее сидение шлем. Включаю тумблер на скорость и встречаю улыбкой знакомое утробное рычание двигателя.
– Ну что, родная? – целую свою девочку в фирменный стальной логотип на руле, ласково оглаживая пальцами теплый пластик консоли и вскидывая перед собой взгляд. – Поехали!
И все же из гаража мы с Глашей выезжаем только через минуту, потребовавшуюся мне, чтобы вернуться за конвертом с ключами от Рыжего.
Вот только выручу Мишку, и сразу поговорим!
* * *
Бар «Мехико», южная сторона города – территория Вардана. Он заставляет меня ждать больше часа, возвращая оказанное ему некогда внимание, и я, чертыхаясь сквозь зубы, утираю кулаком рот, – что ж, справедливо. Никто из нас не привык расшаркиваться, уважать нам друг друга тоже не за что… Ладно, время есть, подождем. Тем более, что Стас прав, мой интерес к делу не на шутку встревожил Антипова, и первая шестерка Глеба, кажется, воспринял все слишком всерьез. А может, к чертям собачьим, так оно и есть? Не знаю. Во всяком случае, будет повод это выяснить.
– Смотри, Рыжий, – Стас трогает мое плечо, глядя в сторону клуба сквозь опущенное стекло в «БМВ», когда двери бара распахиваются, выпуская на улицу крепкую тройку парней. – Ребята Вардана выпорхнули. Кажется, их босс пожаловал.
Антипов – сошка не такая уж крупная, лет на пять старше нас, но свое существование обставляет в лучших традициях черного Бруклина, и сейчас появляется из джипа – среднего роста, коренастый, в сопровождении двух телохранителей, ленивым движением демонстрируя наличие под курткой оружия. Зная, как ему вломил Люк в прошлую встречу, подозревая какие у Антипова после были проблемы со здоровьем, я почему-то совсем не удивлен.
Я выхожу из машины и отбрасываю окурок прочь, опуская руки в карманы брюк.
– Сколько? – спрашиваю, обменявшись с Варданом приветствием, и последний озвучивает сумму.
Это много. Это дохера бабла, не иначе Антипов рехнулся, или в дело вмешался страх. Пытаясь увидеть причину в темных глазах, удерживая на себе острый взгляд, я медленно сплевываю слюну, полную сегодняшнего дерьма и никотина под ноги подобравшемуся телохранителю.
– Вардан, я что-то не пойму. Мы говорим о чертовой гонке или о жизни парня?
– Понимай, как хочешь, Бампер, – невозмутимо сцеживает тот. – Я тебя предупреждал, что не люблю играть? Повторю снова: не люблю. Сначала не пойми откуда взявшийся пацан с просьбой разобраться с тобой по понятиям, а потом я узнаю, что ты сам же за него мазу тянул. Не сходится пазл, не находишь? Очень похоже на подставу.
Оправдание не стоит даже этих денег.
– Это личное, Вардан. Тебя не касается.
– Я так не думаю, – чиркает зажигалкой Антипов, раскуривая в ладонях сигарету. – Прижмет – разберусь с сопляком, мне терять нечего. Я не дурак скалить зубы в сторону Босса, но я за закон. У нас с Глебом свои договоренности, я территорию соблюдаю, так что мне конфликт ни к чему. И Стасу объяснил. Если ты согласен, прогоним тачки по городу и разойдемся с миром. На кон поставим поровну, все по-честному. Чем не повод замять вопрос?
– У пацана спортбайк.
– Бампер, если бы он не нарвался, я бы его отпустил, клянусь. А так извини, зарвался твой приятель. Не переживай, он сказал, что будут первоклассный спорткар и водила. По его словам – в два счета моих ребят за пояс заткнет. Дело за малым, обождать, пока он приедет из своего Задрюхенска.
Я первый раз вижу, как широко Вардан умеет скалиться.
– Так что скрести пальцы, Рыжий, и готовь бабки. Уже скоро с ночью и расставим все точки над «i». Давно хотел обменять свою тачку на новую, да вот хоть на такую бэху, как твоя. Совсем немного и не хватает для счастья. Может, поможешь?
Я смотрю в довольное лицо Антипова, понимая, что уступлю.
Извини, Коломбина, кажется, твоему другу детства пришло время ответить за свои слова.
– Хорошо. Когда?
– Через час.
– Где?
* * *