Бильбо

Впоследствии Торин не раз вспоминал, что в тот момент у него в голове мгновенно промелькнуло несколько вариантов развития событий - как в какой-нибудь сложной битве, когда надо заранее просчитать действия противника. За долю секунды, пока длился вопрос хоббита, он успел представить: он отвечает правду, Бильбо вспоминает, кто он такой - и уезжает в свой Шир. И уносит в сердце обиду на него, Торина - в общем, вполне справедливую.  Конечно, в другое время король не поддался бы искушению и поступил бы по-честному. Но только не сейчас, когда у него так болели раны, а хоббит сидел перед ним, глядя смущенно и виновато. Упустить такой шанс было равносильно отказу от сокровищ Одинокой - а такой глупости Торин не сделал бы никогда!

Так что он придал своему лицу выражение сочувствия и ласки и сообщил: - Твое имя - Бильбо Бэггинс, мой милый хоббит. Ты даже это забыл? Бедный мой, как тебе досталось!  - Бильбо? Да, кажется, я помню, что меня так звали... - неуверенно пробормотал полурослик. Он с любопытством посмотрел на гнома и чуть не охнул от жалости: - Да вы же ранены! Прошу вас прилягте, вам наверняка тяжело даже сидеть... Я подвинусь, мне не трудно, говорить можно и лежа!  Внутренне ликуя, гном с печальным видом прилег под одеяло - так, как будто делал мистеру Бэггинсу большое одолжение. Бильбо, кажется, очень удивился тому, что раненый сразу же по-хозяйски обнял его за плечи и притянул к себе поближе. Но возражать он не стал, к радости Торина. Должно быть, не был уверен, что имеет на это право.  - Бедняжка, - вздохнул гном, погладив его по голове. - Ты забыл даже меня? Это очень плохо! Конечно, мне не трудно напомнить тебе правду, но все же печально, что придется отложить нашу с тобой свадьбу на некоторое время. - Св... что? - хоббит поперхнулся и подскочил, изумленно уставившись на короля. На его лице была только растерянность, ни следа смущения, что очень понравилось Торину. - Сэр, простите меня, но я... я не могу! Вы мужчина, и к тому же я с вами не так уж хорошо знаком - то есть вообще не знаком, если уж начистоту! Я даже не помню, что знал вас...  - Успокойся и ляг, - велел гном. Таким тоном он отдавал приказы - так, будто собеседник просто не может даже помыслить о том, чтобы не исполнить повеление, которое ему отдали, - и сейчас это тоже подействовало. Бильбо покорно прилег обратно на постель, но на лице его было недоверие.  - Послушай, что я тебе скажу, - неторопливо, давая себе отдых, начал Торин. - Может быть, это поможет тебе вспомнить что-нибудь. Ты - Бильбо Бэггинс, хоббит из Шира, что находится далеко отсюда. Когда-то ты отправился путешествовать вместе с горсткой гномов, поскольку дальние страны манили тебя своей тайной и возможностями. Путь твой закончился здесь, в Эреборе, куда стремились твои спутники. Я - Торин из рода Дурина, Король-под-Горой. Ты познакомился со мной несколько лет назад, и с тех пор мы немало испытали вместе.  - Ничего не помню, - пожаловался Бильбо. - Нелепость какая-то! Свое имя вроде бы помнится как настоящее, но остальное... Говорите, я из Шира? Но я даже не могу припомнить, где это и как там было! - Далеко на западе отсюда, - смилостивившись, сообщил король. - Так далеко, что тебе пришлось добираться сюда несколько месяцев. Но здесь ты обрел свой дом, Бильбо, и я помню, как ты радовался, когда я сказал, что ты можешь остаться. Ты обещал мне, что отдашь свое сердце и тело в мое распоряжение, разве не помнишь? Ты говорил, что любишь меня больше жизни.

Не помню, - Бильбо печально смотрел в угол палатки, словно не замечая объятий короля. - Конечно, раз вы так говорите, то так оно и есть, но у меня ощущение, что я провалился в пропасть. А почему я вдруг потерял память?  - Была большая битва, - Торин повернулся на бок, устраиваясь поудобнее и стараясь скрыть то, что ему больно шевелиться. - На гору напали орки, эти мерзкие твари, которым нужна богатая добыча и дань кровью. Мы едва смогли отбить их натиск - но ты, мой Бильбо, был ранен в бою. Не волнуйся, сокровище мое, я помогу тебе все вспомнить и вернуться к прежней жизни! Если тебе так неловко, я не стану пока настаивать на свадьбе. Давай воспримем это как шанс начать все с начала - как будто мы еще не знакомы и нам предстоит пройти путь от теплой симпатии к той любви, что мы питали друг к другу.  Хоббит молчал, замерев возле Торина. Король с тревогой повернул его к себе - у него возникло ощущение, что Бильбо потерял сознание. Но все оказалось куда проще: измученный усталостью и раной хоббит просто-напросто уснул. Голос Торина убаюкал его лучше всяких лекарств и колыбельных!  Тихо рассмеявшись, Торин про себя даже порадовался такому исходу. Теперь-то Бильбо как минимум на время выздоровления останется здесь, в Горе - и у него будет время, чтобы убедить полурослика в своей любви и желании. Король привык получать желаемое, будь то сокровища, трон Одинокой, власть над семью кланами и подданными людьми - или же любовь одного маленького чужестранца.  Не в силах отказаться от такой возможности, он склонился над хоббитом, коснувшись его губ в жадном поцелуе. Бильбо мирно спал, посапывая, и не проснулся от поцелуя - а Торину это было необходимо как воздух.  Чуть прикусив напоследок мягкие покорные губы хоббита, он лег на подушки и расслабился. Ликование поднялось в нем яростной волной, оставив одну мысль: "Я победил!" И впрямь, Торин выиграл в этой партии гораздо больше, чем смел надеяться. Родной дом был возвращен ему и его народу, долг узбада заплачен сполна, и теперь пришло время долга королевского. Ну да к этому было не привыкать: Торин управлял своим кланом в Синих горах и знал, что справится. Здесь заботы будут несколько другими, но в целом правление везде одинаково. Если что, просто вспомнит опыт деда.  И то, что рядом с ним сейчас находился маленький хоббит, не пытающийся вырваться и убежать, наполняло душу короля ликованием. На этом долгом и трудном пути он будет не одинок. Вот тот, кто согреет его спальню долгими ночами в Эреборе, кто разделит с ним сердце и пронесет сквозь жизнь важную миссию супруга короля. И будь он проклят, если теперь скажет ему правду и даст уехать! Решив про себя, что надо будет поговорить с остальными насчет придуманной им версии появления хоббита в Горе, Торин закрыл глаза. Ни одно дело сейчас не было таким срочным, как долгий, восстанавливающий силы сон, в котором так нуждался раненый.  А в это время на другой стороне лагеря, в другом шатре, пришел в себя Фили. Принц чувствовал резь в боку и груди, но это было не так плохо для того, кому вроде бы что-то отрубили. Удивленно приподнявшись, он осмотрел себя. Повязки, повязки, множество ткани, на которой еще видны кое-где кровавые пятна. Да уж, подставился он неосторожно, даже стыдно! Он повернул голову, осматриваясь. В шатре было два ложа, на одном из которых лежал он сам. А на другой стороне, за небольшой жаровенкой, на которой курились благовонным дымом лечебные травы, покоился его брат, раненый серьезнее, чем он сам.  Обрадовавшись, Фили принялся за нелегкий труд. Ему предстояло встать и пройти несколько шагов к ложу брата, чтобы посмотреть, как он себя чувствует. Это было безотлагательно, а уж потом можно будет решить, настолько ли ему больно, чтобы свалиться и лежать пластом без движения. Подняться ему все же удалось, хотя и не без труда. Уговаривая мир не кружиться так сильно, принц добрался до ложа брата и почти рухнул на него, вцепившись в родного гнома.

Какой ты неуклюжий, - вдруг прошептал Кили чуть слышно. Подумать только, он был в сознании и даже слегка улыбался, одними кончиками губ! Фили чуть не заплакал от радости. - Кто бы говорил, парень, поймавший стрелу собой, - ехидно ответил он. - Подвинься! Раз ты не умер, значит, вполне можешь уступить краешек кровати тому, кому больно не меньше. - А если бы я умер, то ты просто подвинул бы мое хладное тело подальше и улегся бы, - с удовольствием протянул Кили. - Ну понятно же... О, Фили, я все же рад, что твоя белобрысая физиономия будет по-прежнему надоедать мне в этой жизни!

Он попытался обнять брата, но от слабости не мог приподняться. Так что старший принц сам обнял его, уткнувшись лицом в плечо и чувствуя такую безумную любовь, что можно было свихнуться. Подумать только, братишка жив, он лежит рядом, понемногу выздоравливает, и его горячее тело доверчиво жмется к нему, а губы шепчут слова извинения за неловкость и благодарности за то, что Фили не бросает его! Не в силах сдержаться, Фили прижался губами к виску младшего, с наслаждением вдыхая его родной запах. Жить! Дышать, шевелиться, обнимать того, кто дорог до крови в горле - это ли не счастье? За такое не жаль отдать все что угодно...  Когда эльфийские целители зашли в их шатер, принцы крепко спали, обнявшись, и переплелись так тесно, что растаскивать их не было никакой возможности - даже для того, чтобы поменять повязки. - Оставьте их пока, - улыбнулся один из целителей, самый опытный. - Радость встречи исцелит их души, а телесными ранами займемся потом.