Бильбо

Торин и сам не понимал, что с ним творится. Те, кто еще недавно шел вместе с ним, кто казался самыми дорогими и преданными друзьями, вдруг начали его раздражать - своей нерасторопностью, своим непониманием и недоверием. Он король, он законный наследник трона, гора принадлежит ему - вместе со всеми ее богатствами и землями вокруг нее! Так почему эти неблагодарные, которых он привел к победе, отрицают его личные заслуги и смотрят так, будто обвиняют в сумасшествии?  Злость копилась на дне его души, заставляя медленно закипать, подобно вулкану перед извержением. Торин часами пропадал в сокровищнице, пытаясь отыскать Аркенстон. Пальцы его перебирали золотые монеты, бережно касались слитков. Он примерял драгоценные браслеты, сияющие лунным блеском, вспоминал, как весело звенели молоты в кузницах, когда все эти изделия рождались на свет.

Королю больше не хотелось ни есть, ни пить, ни спать. Все заменила жажда власти и богатства.  На самом дне его сознания еще теплился здравый рассудок. Этот крошечный Торин приходил в ужас от того, что делал, рыдал и каялся перед родными - но его голос с каждым днем становился все слабее. Сияние золота заменило гному сердце и совесть.  В себя его привело сообщение Двалина о том, что на подходе войска людей и эльфов. Воин смотрел на старого друга со скорбью и болью - но и ему было не под силу избавить Торина от проклятья.  - Эльфы? - рявкнул король, оборачиваясь и даже не обратив внимания на то, как вздрогнул закаленный воитель при виде его исказившегося, исхудавшего лица. - Никто не отберет у меня ни монеты! Они не получат ни гроша, уж я об этом позабочусь! Твари остроухие, да еще и люди у них на подпевках! Они все - мои вассалы, они просить должны, чтобы я у них дань принимал, а они требуют золота?!  - Требуют, - подтвердил Двалин, сурово хмурясь. - И если хочешь знать мое мнение, лучше поделиться с ними заслуженным - пусть не с эльфами, этим я сам хрена лысого не дам, но хоть с людьми. Бард сумел прикончить старого Смауга, так что мы ему вроде как обязаны.  - То, что вассал выполнил свой долг спустя сто лет, не значит, что я должен ему платить, - презрительно бросил Торин. - Если ты боишься остроухих, я готов тебя отпустить, ибо гору я могу защищать даже в одиночку. А если ты все еще считаешь меня своим королем и другом, тогда я прошу тебя помочь. - Ты всегда будешь моим другом, Торин, кем бы ты ни стал, - тяжко вздохнул гном. - За тебя я готов даже еще одного дракона убить, не то что выйти против эльфов.  Черты лица короля несколько смягчились. Он благосклонно кивнул, даже улыбнулся кончиками губ - правда, улыбка вышла жуткая. - Замуровать ворота, - распорядился он. - Чтобы ни одна муха не проскользнула! Выставляйте часовых, и скажи Кили, что мне потребуется его мастерство лучника. Я хочу, чтобы он убил любого, кто подойдет к Горе ближе, чем на тридцать ярдов. И позови Бильбо, у меня к нему важное поручение.  Сначала Торин намеревался поручить хоббиту разведку. Он знал, что у Бильбо при себе есть колечко, что может делать надевшего его невидимкой - а значит, мистер Бэггинс мог без риска для жизни и здоровья пройти сквозь стан врага и вызнать все, что нужно. Но когда Бильбо, встревоженно озираясь, зашел в сокровищницу, планы короля изменились. Он подошел к хоббиту сзади и осторожно обнял за плечи, опустив на его грудь тяжелое, массивное золотое ожерелье, украшенное большими подвесками из крупных рубинов.  - Свадебное ожерелье моей матушки, - почти промурлыкал он, наклоняясь к полурослику и с удовольствием вдыхая теплый запах, исходивший от него. В Горе сохранились горячие источники, так что хоббит пах чистотой и свежестью - в отличие от него самого, несколько дней просидевшего на золоте.  - Очень красивое, - рассеянно похвалил Бильбо, почти не взглянув на ожерелье. - Торин, я захватил немного еды для тебя. У нас маловато припасов, и меня это беспокоит. Хотелось бы выбраться из Горы - хотя бы для того, чтобы сходить на охоту. Я даже мог бы изменить своим принципам и сам взяться за лук, Кили говорит, у меня достаточно зоркие глаза и крепкие руки, я смогу стрелять...

Я могу сам тебя научить, - улыбнулся король, застегнув ожерелье на его шее. Оно было слишком большим и легло на плечи хоббита, значительно увеличив его небольшой вес. - Ох ты! - Бильбо чуть согнулся. - Ничего себе, такое... э-э... значительное! Гм, Торин, я и так понял, что оно очень красивое, но меня сейчас больше волнуют наши иссякающие припасы - золото я есть не умею, учти!  - Это мой подарок для тебя, - пояснил король, коснувшись его щеки. - Ты помнишь, что я говорил тебе? Так вот, чтобы ты знал, господин вор: я не принимаю отказа! Ты мой, так же, как все это золото и камни! Я подарю тебе их все, если ты останешься со мной! - Опять за свое! - сердито вскрикнул хоббит. - Я уже сказал, что мне даром не надо никакого золота! Я и свою четырнадцатую часть отдать готов, пропади она пропадом, лишь бы уладить этот конфликт между тобой и людьми!  Он сорвал ожерелье с шеи и швырнул на золото, рассерженно топнув ногой. Торин завороженно смотрел на то, как тяжелая драгоценность падает на монеты, жалобно звякнув. Фамильная ценность, память о матери...  Выражение лица короля изменилось. Бильбо сразу понял, что сделал ошибку, но исправлять что-либо было уже поздно. Он развернулся и бросился бежать. Увы, Торин, обезумев от ярости и помрачившись в уме, воспринял его побег как бегство жертвы. В два длинных прыжка догнав полурослика, он повалил его на золото, жадно сминая его тело в объятиях, зло рыча что-то на кхуздуле - судя по всему, весьма грязные ругательства. Бильбо стало по-настоящему страшно. Сейчас ему угрожало что-то куда худшее, чем просто смерть.  Он задергался, пытаясь вырваться - куда там! Гном был намного сильнее. Он уже порвал на нем тонкое пальтишко, обнажив часть светлой безволосой груди хоббита, и немедленно припал к своей добыче, оставив на коже болезненный укус. От ужасной участи Бильбо спасли друзья. На помощь подоспели Двалин и королевские племянники, а вскоре прибежали и Бофур с Балином. Все вместе они едва сумели оттащить обезумевшего короля от его жертвы.  - Отпустите меня! - рычал Торин. - Он у меня получит, маленький проныра! Перед ним сам король старается, а он только орать горазд! Бильбо поднялся, оправив одежду, и с невыразимым отвращением посмотрел на друга - теперь уже, наверное, бывшего. - Ты недостоин носить не только корону, но и фартук честного кузнеца, - прямо сказал он. - Простите, ребята, но я не могу подвергать риску себя и вас. Я ухожу.  Он еще слышал крики короля, полные ярости и затаенной боли - Торин выкрикивал оскорбления, говорил, что полурослик отправится крутить задницей перед Трандуилом... Бильбо отвернулся и побрел на главную галерею, украдкой вытирая слезы. Ему было так обидно, что в горле застрял тугой, мерзкий ком. Он всего лишь принес королю поесть, он волновался за него - а в итоге Торин просто отмахнулся от его скромной стряпни и едва не взял его, как женщину!  Решение о том, что сделать дальше, оказалось очень легко принять. И вскоре хоббит уже покинул пределы Горы. Он надел свое заветное колечко, спустился по веревке со стены и почти бегом направился к видневшемуся вдалеке лагерю, который разбивали эльфы и люди. Во внутреннем кармане пальто, куда Торин, по счастью, не успел добраться, Бильбо уносил драгоценный Аркенстон, а к животу прижималась свернутая мифриловая кольчуга. Это было то немногое, что мистер Бэггинс уносил из Горы - если не считать горькой обиды и памяти о том, кто еще недавно казался ему светом во тьме.  Он не знал, что после его ухода племянники короля чуть не подрались с ним, Фили успел обвинить дядю во всех грехах, начиная с жестокости и гордыни и заканчивая излишней похотью. Король не остался в долгу. Конец ссоре положил Балин, который просто увел принцев отдыхать, сам чуть не плача. А Торин остался в сокровищнице - растрепанный, тяжело дышащий - то ли победитель, то ли проигравший, не поймешь. И в глазах его была такая боль, что любой взглянувший на него содрогнулся бы.