Бильбо

Красный кровавый туман перед глазами расходился неохотно. Кровь в жилах больше не спекалась больными, вызывающими судороги комками, острая резь в мышцах сменилась приятной расслабленностью. Во имя Дурина, какое счастье! Как мало надо для того, чтобы почувствовать себя довольным жизнью: всего-навсего чтобы не было больно... "Если все уже кончилось, никогда больше не стану называть малыша Ори и нашего Бильбо неженками, когда они скажут, что им больно!" - поклялась про себя жертва черной орочьей стрелы.

Яд, кажется, перестал действовать, и Кили с непередаваемым облегчением открыл глаза. К его удивлению, красивой эльфийки, чей образ так ярко стоял перед его глазами, рядом не было. Он все еще чувствовал ее доброе прикосновение к своей руке, но теперь над ним склонялся только брат. Чуть в стороне, в углу домика, маячили испуганные мордочки дочек Барда.  Кили стало стыдно. Вот ведь, валялся тут, орал почем зря, наверняка перепугал малюток до икоты... Дядиного пояса на него нет, тот, помнится, любил его применять, когда маленький Кили шкодил... Вот весело было от него убегать! Обычно Кили успевал отбежать далеко, потому что дядя не мог догнать его, пока не подвяжет наново штаны. - А, это ты, - слабо усмехнулся молодой гном, глядя на брата. - Что ж, это не так симпатично, как красавица эльфийка, но лучше, чем орочьи рожи - спасибо и на том!  За это высказывание он был одарен наградой в виде любящего братского подзатыльника, который, впрочем, был несколько смягчен радостными объятиями. Будь Кили послабее, точно бы переломился пополам, так его на радостях стиснули. - Никогда больше так меня не пугай! - Фили сурово хмурил брови, но видно было, что он вовсе не сердится. - Что я сказал бы дяде, если бы ты погиб?  - Сказал бы, что у него теперь только один племянник и некому будет узурпировать твой трон, когда ты на него сядешь, - хмыкнул Кили.  Вот эта его фраза и правда разозлила обычно спокойного старшего принца. Он долго и пристально смотрел в глаза брату, так что тот даже смутился. Фили всегда разделял его каверзы, частенько шутил над ним - никогда еще младший принц не видел его таким серьезным и даже испуганным. В груди разлилось тепло. В детстве Кили был окружен всеобщей любовью, его холили и лелеяли и матушка, и дядя, и отец - пока был жив. Старший брат тоже часто отдавал ему самые вкусные кусочки и дарил что-нибудь. Поэтому теперь, когда он стал взрослым, Кили так нравились проявления чужой любви к себе.  Он заулыбался и потянулся обнять Фили за плечи. Тот со вздохом потрепал его по волосам, уткнувшись лицом в его растрепанную макушку и прикрыв глаза. - Встать можешь? - поинтересовался он у Кили. - Раз уж ты помирать не намерен, надо немного прибраться в доме, прежде чем уходить. Нехорошо вышло: орки все разбросали, да еще и эльфы эти доломали...  - Ну, раз орки сломали, то они и должны чинить, - пошутил Кили, улыбаясь, и с облегчением увидел в глазах старшего брата искорки смеха. Какой он славный все же, его братишка! Остался с ним, хотя должен был идти с дядей - это ли не доказательство самой крепкой любви? В порыве благодарности Кили обнял брата еще раз, и тот засмеялся. - Ты меня задавишь, больной! Минуту назад помирал, а теперь хочешь на моем горбу до Эребора ехать? Нет уж, топай ножками!  В приоткрытую дверь домика вошли Оин и Бофур. Целитель подошел, чтобы еще раз осмотреть закрывшуюся рану на ноге Кили и уважительно пробормотать что-то о "чудесах эльфийской медицины", а Бофур с улыбкой хлопнул исцеленного по плечу и сообщил: - Эльфы ушли. Кажется, гоняются за остатками орков. Ушанку ставлю, что догонят, так что можно не волноваться об этой угрозе. Что делать будем? - Приберемся, - распорядился Фили. - А потом надо догонять своих, как только моего братца перестанет качать от ветра.  Кили, разумеется, тут же возгорелся желанием доказать, что с ним еще не все кончено. Он взялся за уборку так активно, что Оину пришлось придержать его за плечо. - Осторожнее, парень, - проворчал он. - Жизнь не так плоха, чтобы ею так безрассудно рисковать. Не для того я на тебя столько трав извел! Кили украдкой поглядывал в сторону двери - не вернется ли та эльфийка, которая ему так понравилась? Девушка была славная, она тоже любила звезды и романтику, и он даже готов был сочинять для нее красивые песни, которые так любят Перворожденные.  Фили, велев дочерям Барда сидеть пока дома, вышел за порог. Пока он набивал трубку табаком, пальцы его дрожали. Он так испугался за жизнь этого оболтуса Кили, что готов был стократ умереть сам, лишь бы не смотреть, как ему плохо! Фили закурил, глядя в небо. Почему-то было очень горько. Кили всегда любил красивых девушек - неважно, были ли они из рода гномов или нет. И старший принц постоянно снисходительно посмеивался над ним, говоря, что это у него молодость в заднице играет.  А между тем, ему всякий раз становилось неприятно наблюдать, как очередная девица вне себя от восторга вешается на шею его братишки. Фили все время казалось, что его младшенького никто не достоин - у той манеры развязные, та некрасивая, а та слишком высокая... Всегда находилась причина, чтобы взирать на новую подружку брата с неприязнью. Хотя все они исчезали так же быстро, как появлялись.  Интересно, в этот раз у Кили серьезные чувства к той... как ее... Тауриэль? Или же это просто его очередное "ах-какая-жить-без-нее-не-могу"? Он сам не заметил, как прокусил мундштук трубки насквозь. Фили удивленно глянул на творение зубов своих - вот так-так, он прямо как бобер какой постарался...  Чтобы не думать о подружках брата, светловолосый мечник перевел взгляд на Гору. Он не пошел с дядей в Эребор, но очень надеялся, что еще увидит высокие стены и величественные залы, которыми грезил с самого детства. С тех пор, как дядя стал им вторым отцом и по вечерам усаживал к себе на колени, крепко обнимая и целуя в макушки - темную и пшенично-рыжую... С возрастом волосы у Фили посветлели, а у его брата, наоборот, стали совсем темными. День и ночь, как шутила матушка...  Фили улыбнулся, вспомнив ее. Дис не хотела их отпускать - а вот на тебе, они уже у подножия горы, смотрят на нее и, наверное, скоро снова пройдут по древним коридорам и назовут их своими. Он смотрел на Эребор - и потому сразу увидел, как на вершине Одинокой вспыхнул огонь. Зарево, яркое и невозможно алое, увеличивалось с каждой секундой, словно постепенно приближаясь к Эсгароту.  Он услышал восторженный вопль какого-то жителя города, который брел по улице и случайно взглянул в том же направлении. - Золото! - орал горожанин. - Золотые реки уже текут со склонов горы! Сбывается пророчество, Король-под-Горой занял трон! Поморщившись, Фили развернулся и бросился обратно в дом как мог быстро. В отличие от горожанина, он сразу понял, что значило это алое зарево. - Сюда летит дракон! - выдохнул он, едва зайдя в комнату, где полным ходом шла уборка. - Можете уже прекратить прибирать, скоро тут все будет в огне!  Дочки Барда сжались в комочки. Они боялись - еще бы, с ними сейчас не было ни отца, ни хотя бы брата. Зато у них остались четыре едва знакомых гнома, и каждый вполне готов был помогать всеми силами. - Берите самое необходимое - и на улицу, - тут же сообразил Бофур. - Не думаю, что в озере этот гад нас достанет, а?  - А как же папа? - Тильда посмотрела на гнома большими перепуганными глазами. - Как остальные? Они ведь останутся в городе! Они погибнут! - Не погибнут, - Фили охватило какое-то злое веселье. - Брат, присмотри за ними. Я пойду искать Барда. Если кто и может сразить дракона, то это он, раз уж у него была черная стрела гномов...

Я с тобой! - Кили ухватил его за плечо, как когда-то в детстве, когда Фили хотел идти куда-то один. Старший принц мимолетно обнял его и прижался губами к растрепанной челке. - Ты пока еще слаб, так что останься с нашими друзьями, - решил он. - Бофур, Оин, поможете ему. Я найду Барда и приведу помощь. На споры нет времени, дракон скоро будет тут!  Отчаянные глаза Кили все еще стояли перед его мысленным взором, когда он бросился на улицу и побежал прочь, перепрыгивая с одного деревянного подмостка на другой.