5
Дверь в кладовую распахнулась, и хохот стал почти оглушающим, эхом разбивающимся о стены и высокий потолок. Мы с Торином замерли в своём узком укрытии, мой висок обжигало его дыхание, и мне показалось, что даже в корсете мне было не так тяжело, как сейчас. Сердце заходилось то ли от страха быть замеченными, то ли из-за близости Торина, которому пришлось положить локти на стену с двух сторон от моей головы, чтобы хоть как-то уместиться в малюсеньком зазоре за бочонками. — Смотри-ка, кто-то забыл факел, — сказал один из вошедших, шаркая сапогами.
Наверное, это Порч, — весело ответил другой. — Он вечно что-то забывает. — Здесь полно деревяных ящиков и бочонков, — проворчал первый. — Вот ведь балбес! Ладно, что там ты говорил про ту леди, которая заблудилась в коридорах? — Одна из гостей, — мечтательно ответил тот. — Такая сладкая пышечка. Губки, шейка... А глаза... два алмаза. — Прозрачные и холодные? — спросил гном. — Сверкающие, тупица! — Ну-ну, — фыркнул тот. — Можешь даже не мечтать. Тебе всё равно ничего не светит. Где она и где ты? Ты ж простой стражник. — Принцесса Дис же влюбилась в простолюдина, — возразил его собеседник. — Почему же и леди не может полюбить стражника? — Да тот гном, наверняка, её просто привадил. Слышал, бродячие гномы балуются магией, умеют гадать по руке, проклинать и накладывать привороты. — Да ладно! — Точно тебе говорю. Тут без магии не обошлось. Стала бы наша принцесса смотреть на простого гнома, когда к ней самые знатные мужчины со всего Средиземья сватались? — Что-то эти знатные мужчины не особо спешили, когда Эребор был под властью дракона. А как замаячила возможность породниться с королём всех гномов, так сразу зашевелились. Нет, Двон, там точно была любовь. Другой гном издал какой-то хмыкающий звук и велел поднимать бочонок с элем. Когда они выходили, то забрали и факел, оставив нас с Торином в кромешной тьме. Мы не спешили шевелиться, боясь, что гномы вернуться, поэтому стояли, слушая биение сердец друг друга. — Мой отец не был колдуном, — почему-то решила я оправдать доброе имя отца. Мне было обидно, что гномы могли так думать. — Я знаю, — сказал Торин, — Иначе бы магия разрушилась с его смертью. А моя сестра продолжает тосковать по нему. — О, — только и сказала я, коря себя за свою несдержанность. Ну конечно, Торин не думал так, а то бы несомненно попытался предотвратить подобный брак. — Вы разбираетесь в магии? — задала я глупейший вопрос и чуть не застонала от собственной бестолковости. Мне никак не давало покоя то, что длинная щетина на его щеке то и дело касалась моего лица. Мыслить здраво в такой ситуации было довольно затруднительно. — У меня есть один знакомый волшебник, — в интонации Торина послышалась улыбка. — Так что я кое-что знаю о магии. И мне кажется, что в тебе наверняка есть что-то магическое. — Во мне? — я даже повернула и приподняла в его сторону голову, коснувшись носом его губ и тут же снова отвернувшись. Нет, стоять вот так близко просто невыносимо! — Каждый раз, когда слышу запах выпечки, я вспоминаю твой пирог и испытываю... просто зверинный голод, — тихо сказал он. — Ты точно не заколдовала его? — Ваше величество! — возмутилась я, хотя внутри меня всё затрепетало от удовольствия. Его голос звучал где-то в районе моей груди, и мне становилось всё сложнее стоять без движения. Хотелось отодвинуться от Торина, но в то же время хотелось простоять вот так с ним вечность, прижавшись ещё крепче. — Думаю, вам надо возвращаться на пир, — тихо проговорила я, смущаясь собственных желаний, — пока вас не начали искать. Будет сложно объяснить, как мы оказались в кладовке без факела... и без корсета.
Ты права. Что ж, давай выбираться отсюда, — согласился он, и мы протиснулись обратно на свободу. — Я ничего не вижу, — сказала я, опираясь о холодный камень стены. — Я знаю, где выход, — Торин нащупал мою ладонь и крепко её сжал. Он двинулся вперёд, а я постаралась идти как можно ближе, но почти сразу же врезалась боком о стойку с бочонками, а под ногами послышался пронзительный писк, от которого моё сердце ушло в пятки. Я даже не поняла, когда очутилась на Торине, обхватив его ногами и руками. — Здесь мыши! — воскликнула я, не боясь, что нас могут услышать снаружи. — О, небеса! Я их слышу! Они... Они прямо у нас под ногами! — Серьёзно? — спокойно спросил Торин, крепко обнимая меня руками и замерев на месте. — Ты боишься мышей? Ты? Которая бросилась на варга с маленьким ножичком? Он вдруг громко рассмеялся, ослабив хватку, а я лишь крепче вцепилась в него. Пусть он думает что хочет! Главное, чтобы не выпустил из рук! В этот момент меня не интересовало ничего, кроме снующих у нас в ногах тварей, которые вполне могли допрыгнуть до моего платья. — Я очень рада, что вам весело, вашего величество, — буркнула я, поджимая ноги повыше, — но не могли вы уже вынести меня отсюда? — Даже не знаю, — задумчиво произнёс Торин. — Вдруг снаружи кто-то есть? В этот момент раздался очередной писк и я завизжала, чуть ли не залезая Торину на голову. — Ненавижу! — задыхаясь от ужаса и чуть не плача, сказала я. — Меня? — не сдержался от очередного смешка король. — Мышей! — пискнула я не хуже той мыши и зажмурилась, хотя и так ничего вокруг не видела. А ещё я подумала, что и его тоже, если он и будет так стоять, ничего не делая. — Ну пожалуйста, давайте уйдём. Пожалуйста. Умоляю вас... Торин, смеясь, всё же вынес меня наружу, где, к нашему счастью, никого не оказалось. Он поставил меня на пол, и я начала нервно поправлять и отряхивать платье, поглядывая на пол вокруг. Ведь если мыши были в кладовке, то что им мешает выйти погулять в коридоры? — Как можно бояться таких маленьких зверей? — спросил Торин. — Они же меньше котят. — Они мерзкие, — я передёрнула плечами. — С острыми коготками и противными лысыми хвостами! С детства терпеть не могу... Простите, что... запрыгнула на вас... — я только сейчас поняла, как бессовестно вела себя, позабыв стыд. — Мне ужасно стыдно... просто ужасно... Вы же не сердитесь? — Это уже входит в привычку, — сказал Торин, улыбаясь. — Что входит в привычку? — не поняла я. — Спасать тебя, — ответил он и подал мне свой локоть. — Позволишь проводить тебя до покоев? — О нет! Корсет! — воскликнула я шёпотом, прикрывая рот рукой. — Он остался внутри! — Он за бочонками, его никто не заметит, — успокоил меня Торин. — Я заберу его сразу, как только смогу. — Это было бы очень благородно, — согласилась я, смущаясь ещё больше. Но возвращаться в кладовку мне не хотелось, а как идти с корсетом в руках по всему королевству, я тоже не знала. Поэтому решила довериться его величеству. Тем более, что он сам предложил. — Но как же пир? Вам, наверное, надо поскорее вернуться и... потанцевать со всеми гномками? — Пир продлится всю ночь. Ещё успею. Он подхватил мою руку и повёл из коридора. — Наверное, мне тоже стоит вернуться на пир, — сказала я, почувствовав укол в груди. — Не хочу давать повод для новых сплетен. Только приведу себя в порядок и сразу приду. Не зря же вчера весь вечер вы учили меня танцевать. — Хочешь произвести впечатление на кого-то? — спросил он. А я подумала, что очень хочу позлить гномок и показать им, что я не боюсь пересудов, хотя на самом деле у меня даже коленки подкашивались от мысли, что придётся возвращаться на пир. — Когда ещё выпадет возможность потанцевать на светском балу? — пожала я плечами. — Я планировал устраивать пиры каждый год. Или ты куда-то собираешься? — Торин искоса посмотрел на меня. Я почувствовала, как напряглась его рука, но говорил он спокойно, даже с лёгкой улыбкой на губах.
Мне правда здесь очень нравится, — начала я, понимая, что мы затронули щепетильную тему. — Мне нравится работать в ювелирном цеху. Я привязалась к Фили и Кили... — Но?.. — спросил Торин. — Но Дис уедет, и я не хочу оставлять её одну, — сказала я, хотя не назвала бы это настоящей причиной. — А что говорит Дис? — Она хочет, чтобы я осталась в Эреборе, — призналась я. — Говорит, что здесь много возможностей. А её сыновья будут присматривать за мной, и ей будет спокойнее... — А чего ты сама хочешь? — спросил Торин. Мы подошли к моим покоям, и он остановился, а я убрала руку с его локтя. Наши взгляды встретились. Мне бы очень хотелось сказать ему правду. Сказать, что от мысли, что придётся уехать, моё сердце разрывается на части. А не уехать я не могу, потому что рядом с ним мне ещё тяжелее. Видеть его, говорить с ним, смотреть в глаза, вот как сейчас, мучительно. И с каждым днём всё сложнее прятать свои чувства даже от себя самой. Но как я могу предать Дис, позарившись на её брата, который мне в отцы годится? — Я... — я не смогла соврать, и схватилась за ручку двери, собираясь её открыть и снова сбежать. Но Торин перехватил моё запястье, и я вздрогнула. Какое-то время он молчал, разглядывая меня, а я едва дышала, испуганно замерев на месте. Сердце так и бухало в груди, оглушая меня в повисшей тишине. — Я бы хотел, чтобы ты осталась, — сказал он наконец и разжал пальцы. — Ещё есть время. Надеюсь, ты изменишь своё решение. На этих словах он развернулся и пошёл прочь. А я какое-то время не могла ни вдохнуть, ни пошевелиться. Так и стояла, и смотрела в уже опустевший коридор. Он хочет, чтобы я осталась? Моё сердце радостно дрогнуло. Но я тут же одёрнула себя. Конечно, он не мог сказать иначе. Наверное, Дис просила его позаботиться обо мне. Но всё же! Но всё же... Я решила, что пока не буду думать о его словах. Уж слишком всё запуталось. Сперва пир, потом мысли. Я быстро привела себя в порядок, умылась, с трудом сняла измятое платье, еле изловчившись развязать на спине тесёмки, которые не очень умело завязал Торин, забинтовала грудь и причесалась. Чтобы заново надеть платье, пришлось повозиться, но всё-таки мне удалось это сделать, и, дав себе немного отдохнуть и набраться сил и храбрости, я отправилась обратно на пир. Когда я вошла в шумный зал, то мой взгляд тут же выудил в толпе танцующего короля. И хотя я знала, что он намеревался приглашать других гномок, в душе распустились неприятные колючки. Тем более, что вид у гномки был более чем сияющий. Как в такую не влюбиться? Его партнёршей оказалась Джети Стифберд, которая то и дело расплывалась в улыбке, о чём-то беседуя с Торином. Я спряталась за колонной и стала наблюдать, пытаясь понять, насколько сильно эта гномка понравилась королю. Он был с ней мил, улыбался, что-то говорил и смотрел той в глаза. Я не думала, что могу испытывать подобные чувства, но словно внутри раскололась глыба льда и упёрлась острыми краями в стенки груди и живота. Я понимала, что мне нельзя ничего такого чувствовать. Торин не принадлежал мне, он вообще никому не принадлежал, будучи королём огромного народа. Но моё сердце не хотело этого понимать. И мне пришлось на какое-то время задержать дыхание, чтобы унять неожиданно нахлынувшие вдруг слёзы. Когда закончился танец, Торин поцеловал пальцы Джети и проводил до стола. И почти сразу к нему подошла Сумат Блэклок. Теперь он танцевал с ней, точно так же улыбаясь и говоря что-то приятное. Судя по смущённой улыбке гномки, которая запрокинула голову и смотрела ему в глаза, она была в восторге от короля. А тот смотрел в ответ с нескрываемым восхищением. Со стороны казалось, что они оба наслаждаются обществом друг друга. Это было настолько невыносимо, что я заставила себя отвернуться от них и смотреть на другие пары. Кили кружил в танце с Лур. Фили танцевал с Астой. Дис мило улыбалась в объятиях одного из Айронфутов. Ни одной гномки не осталось за столами. И, наверное, мне тоже стоило пригласить кого-нибудь. Ведь это был мой черёд выбирать партнёра. Но я хотела дождаться Торина. Пусть это будет выглядеть двусмысленно, но ни с кем другим мне танцевать не хотелось. Скоро должен был закончиться танец, и я решила больше не прятаться, чтобы Торин мог меня видеть. Вдруг он подойдёт спросить, всё ли у меня в порядке? И тогда я наберусь храбрости и приглашу его на танец. От этой мысли внутри всё затрепетало. И я направилась к королевскому столу, стараясь не обращать внимания на взгляды присутствующих. Наверняка они обсуждали моё отсутствие, а теперь и разглядывали мой внешний вид, пытаясь понять, что же изменилось. Я села на своё место и потянулась за кубком, потому что в горле жутко пересохло от волнения. — Позвольте поухаживать за вами, леди Идара, — передо мной вырос незнакомый гном. Он подхватил кувшин с вином и ловко наполнил мне бокал. — Ормир из Железных холмов, к вашим услугам. От неожиданности я вздрогнула и пролила немного вина. Но гном сделал вид, что не заметил моей неуклюжести. — Вы брат леди Радхи? — догадалась я по подвескам в его волосах. Разговаривать с ним мне не очень хотелось, но и прогнать его я не могла. — Вы догадливы, — он прикрыл глаза и поклонился, прижав руку к груди. — Могу ли я расчитывать на один танец с прекрасной леди? Я немного растерялась, потому что не думала, что меня кто-то действительно пригласит, учитывая моё происхождение и слухи среди гостей. Особенно кто-то из семьи Даина Железностопа, особенно брат Радхи, которая считает, что я пытаюсь охмурить и заворожить всех знатных гномов. — Простите, но сейчас моя очередь выбирать партнёра, — сказала я, пытаясь понять намерения гнома. Вдруг он просто хочет высмеять меня? Но я отбросила эту мысль. Вряд ли кто-то посмеет сделать что-то плохое на глазах у Торина и Дис. Скорее всего это проявление вежливости, о которой говорил Торин. Отказывать было бы грубо. — Мы можем сделать вид, что так оно и есть, — заговорщическим тоном сказал он, улыбаясь. Кажется, этот гном не был намерен отступать. — Если вы не против, конечно.
Краем глаза я увидела Радху, которая танцевала с господином Двалином. Его я уже несколько раз встречала и знала, что он близкий друг и соратник короля, а ещё главнокомандующий стражи. Взгляд гномки, скользнувший по Ормиру, остановился на мне в недоумении, которое в мгновение переросло в злобу. Кажется, ей не нравилось, что её брат общается с бродяжкой, и я решила позлить её ещё больше. — Почему бы и нет, — расплылась я в улыбке, вставая со своего места и протягивая руку гному. — С удовольствием, сэр Ормир из Железных холмов. Ормир оказался довольно приятным гномом. Он веселил меня забавными шутками и вовсе не обращал внимания на мои частые неуклюжие повороты в танце. Видя напряжённое лицо Радхи, я позволила себе улыбаться до ушей и неприлично близко наклонять к гному голову. Но когда мой взгляд встречался с внимательным взглядом короля, я одёргивала себя. Мне вовсе не хотелось, чтобы Торин подумал, что я флиртую. Потом я танцевала и с другими, но Ормир умудрялся между танцами принести мне бокал вина или тарелочку ягодного суфле. Это было настолько мило и настолько злило его сестру, что я не могла не принять его ухаживания. И к тому же он не позволял себе ничего лишнего, кроме чрезмерных комплиментов, которыми щедро осыпал меня.
Я не ожидала, что общение с лёгким и весёлым Ормиром поднимет мне настроение настолько, что я действительно смогу получить удовольствие от этого пира и буду танцевать полночи до тех пор, пока слишком длительная нагрузка не скажется на болях в шрамах. Только тогда я потихоньку ушла на балконы, которые находились выше ярусом, чтобы передохнуть и проветрить голову. Всё-таки «держать лицо», когда на тебя то и дело бросают осуждающие взгляды и шепчутся за твоей спиной, довольно утомительно. Я не боялась, что мой уход кто-то заметит. Гномы шумели так, что не слышали собственных голосов. К тому же они уже изрядно выпили, чтобы что-то замечать. Некоторые гномки уже покинули пир, даже Дис ушла, остались только Радха, Тала, Хаса и Сумат, которые между танцами держались вместе, о чём-то сплетничая. К ним я даже не подходила, помня об услышанном в коридоре. Балконы были широкими и не до конца расчищеными от завалов. Только передняя часть оказалась восстановлена полностью, но дальше находились опасно накренившиеся колонны, сколотые стены и вошедшие глубоко в пол каменные глыбы. Вот туда я и направилась, чтобы скрыться на случай, если не мне одной захотелось отдохнуть от шума и гомона. Долго сидеть я не собиралась. Было уже довольно поздно и мне очень хотелось намазаться маслом Оина и посидеть в купальне, успокаивая раздражённую кожу. Да и холод пробирал до костей. Зима уже вошла в свои права в этом северном крае, покрыв всё кругом тонким слоем сверкающего в свете звёзд снега. Я присела на край сколотой стены и облокотилась на камень за спиной, прикрыв глаза. Холодный воздух приятно покалывал разгоряченную кожу и щекотал нос. Я начала вспоминать произошедшее в кладовке и удивилась, что теперь это не казалось мне чем-то ужасным. По коже ползли мурашки от воспоминаний о горячих пальцах Торина, в животе разливалось приятное, теплое чувство. Хотелось улыбаться, а то и смеяться, подняв к небу голову и прижимая замерзшие ладони к горящим румянцем щекам. — Ты с ума сошёл? — услышала я громкий шёпот и выпрямилась. На балконе кто-то был. — Почему нет? Ты против? — засмеялся знакомый голос Ормира. — Дурак! Что ты задумал? — спросила гномка, и я узнала в ней Радху. — Ничего, кроме развлечения. Она милашка, — сказал гном. — Поделишься эльфийскими каплями? Хочу позабавиться. — И не подумаю, — резко ответила Радха. — Знаешь, сколько я за них заплатила? К тому же я собираюсь использовать их сегодня. — На Фили или Кили? — спросил Ормир. — Мелко метишь, братец, — хмыкнула Радха. — Я не собираюсь ждать. Хочу уже завтра проснуться королевой. — Думаешь опоить Торина? — в голосе гнома послышался страх. — Ты в своём уме? Что скажут гномы! — Плевать. Главное, надо сделать так, чтобы он выпил это, а потом он просто проснётся со мной в одной постели и ничего не будет помнить. А я уж позабочусь об остальном. — Ты сумасшедшая. — Но ты же собирался сделать точно так же с этой бродяжкой, — засмеялась Радха. — Торин — другое дело. Он не глуп, как эта дурочка. Он не простит, Радха. — Всё будет выглядеть так, словно это он меня соблазнил. Это он будет молить о прощении. — И как ты собираешься опоить его на глазах у толпы гномов? — спросил Ормир. — Да все уже пьяны. К тому же принцесса Дис уже ушла, а значит, что пир подходит к концу. Дядю Даина увела его жена. Надо ловить момент, Ормир. Я просто предложу Торину бокал вина. Вряд ли он откажется. А затем он сам захочет побыстрее уйти вместе со мной. И уже завтра ты станешь братом королевы Эребора. — А если всё же не получится? Ты будешь опозорена... — Какой же ты трус, — воскликнула Радха. — Просто не мешай мне. — Подожди, я с тобой, — услышала я удаляющиеся голоса и только сейчас заметила, что с силой вцепилась в платье, чуть ли не разрывая ткань. Моя немного хмельная голова тут же протрезвела. Я встала, не зная, что делать. Радха хотела опоить Торина какими-то эльфийскими каплями. Она говорила, что он ничего не будет помнить. Это какой-то яд? Наверняка, он очень опасен. Да и план гномки был просто отвратительным. Но что если я что-то не так поняла? И если устрою скандал на пустом месте, то как буду выглядеть? Даин Железностоп не простит подобного оскорбления своей родственницы. Торин будет в гневе. Дис разочарована. Я не знала, что делать, метаясь по балкону, как загнанная белка. Но нельзя сидеть здесь и просто позволить Радхе сделать что-то ужасное. И я сорвалась с места.
В пиршественный зал я ворвалась так, словно в горе случился пожар. Многие гномы уже лежали на столах и даже под столами. Уже давно никто не танцевал. Из гномок осталась только Радха, которая сейчас подходила к королевскому столу, за которым сидел Торин и о чём-то беседовал со старым Балином. Фили и Кили видно не было. В руках у гномки был небольшой кувшин. Моё сердце забилось чаще. Я поспешила к ней, чтобы толкнуть и ненароком разбить кувшин. Но почти сразу поняла, что не успеваю. Гномка уже подошла к столу и, что-то сказав, с улыбкой наполнила протянутый Торином кубок. Я сорвалась с места и побежала.
За возрождение Эребора, — сказала она, ставя кувшин на стол. И я как раз добежала, врезавшись ладонями в стол, но тут же выпрямилась, поправляя волосы с натянутой улыбкой. — Леди Радха, какое счастье, что вы принесли попить, — воскликнула я, перехватывая из рук Торина кубок и залпом осушая его. — Так хотелось пить, — прохрипела я и закашлялась. Вино обожгло горло и осело сладким на языке. Не глядя ни на Радху, ни на Торина, ни на других гномов, я налила себе ещё вина из кувшина и сразу выпила. Теперь все точно будут думать, что я неотёсанная, невоспитанная простолюдинка, и место мне на улице, а не за королевским столом. Кажется, это было простое вино. Я даже успела себя похвалить, что не стала устраивать скандал и обвинять Радху в попытке опоить короля сомнительной дрянью. Но что теперь делать? — Как сладко, — сказала я, растягивая на лице глупую улыбку и не зная, как выкручиваться из неловкой ситуации. Выхватить кубок из рук короля — это ещё та выходка! Я посмотрела на гномку, а та ошарашенно уставилась на меня. Потом я обвела взглядом сидевших поблизости гномов, встретилась взглядом с недоумённым взглядом Торина, который так и застыл с согнутой рукой, в котором до этого держал кубок, и упала на пол, как подкошенная. Руки и ноги налились тяжестью, грудь сдавило, а перед глазами вспыхнули яркие пятна света. На мгновение мне показалось, что я умираю. — Какого балрога?! — услышала я над собой голос Торина и почувствала, как мою голову приподнимают. — Радха! Что было в вине? — Я... я ничего... я не... — заикаясь начала оправдываться гномка. — Что было в вине?! — заорал Торин, пытаясь разжать мои зубы, но челюсть словно свело судорогой. Рот не открывался. — Говори немедленно! — Эльфийские капли, — надрывно со всхлипываниями сказала Радха. — Великие Горы! Сколько? — прохрипел Торин, поднимая меня на руки. — Флакон, — ответила Радха. — Я не... не хотела... Остальное я не слышала. Торин нёс меня куда-то, изрыгая ругательства. Кто-то бежал рядом. Я слышала причитания и имя целителя Оина. На короткое время я потеряла сознание, а когда пришла в себя, то услышала собственный голос. Я стонала, а моё тело горело в огне. Платье плавилось на коже, причиняя невыносимую боль, сапоги сжимали ноги, норовя сломать пальцы, губы зудели, словно их покусали пчёлы. Я всё правильно поняла на балконе. Радха хотела отравить короля. Я не ошиблась... Я умру? — Торин, она выпила слишком много, — услышала я, пока меня перекладывали на что-то горячее. Краем сознания я понимала, что это кровать, и она не может быть такой горячей, но чувства мои говорили о другом. — Знаю, Балин, — резко ответил Торин. — Яд уже в крови. Я не смог вызвать рвоту. Она стиснула зубы. — Можно попробовать охладить её, — предложил тот. — Да... да, наверное, — в голосе Торина звучала нерешительность. — Иди, вели принести льда. И, Балин, чтобы ни одна живая душа не узнала. Особенно Дис. — Я понял, — сказал Балин, и я услышала, как хлопнула дверь. Горячая рука опустилась мне на лоб, и я вскрикнула, испугавшись, что сгорю дотла. — Прости, — прошептал Торин. — Я умираю? — я свернулась калачиком, поджимая ноги и обхватывая их. Но так было ещё жарче, и я раскинула руки в стороны, сминая одеяла. — Ты не умрёшь, — горячая рука обожгла плечо, и я снова съёжилась, потому что тело вспыхнуло внутренним пожаром, в голове загудело. Я облизала пересохшие губы и задышала глубже. Лицо Торина плыло перед глазами, становилось ярче, двоилось. — Я... — мой голос перешёл на шепот. — Я боялась, что вы... выпьете... Я знала... слышала, как она говорила про капли... — Так ты знала? — голос Торина звучал издалека. — Махал! Идара! Зачем же ты выпила? — Я не знала... не знала наверняка, — из глаз потекли слёзы. — Простите... простите... — Глупая, — с горечью сказал Торин.
этот момент в дверь постучались. Торин встал и отошёл. А я стиснула зубы изо всех сил, борясь с агонией. — Лёд... — услышала я. — ... не поможет надолго... — Оин, что ещё я могу сделать?.. —... сам знаешь, что это за капли... только... может позвать кого-нибудь... Двалина?.. —... хочешь, чтобы я убил друга?.. так или иначе, она не будет помнить... ведь так, Оин? — ... не должна... —... выставите стражников на входе в королевское крыло... никого не впускать... Когда Торин опустился на кровать, я попыталась от него отползти. Его близость была невыносимой. Казалось, что если он дотронется до меня, я рассыплюсь, как разбитый хрусталь. — Я постараюсь помочь, Идара, — сказал он, начиная что-то делать с моим платьем. — Тебя надо охладить. — Нет... — я попыталась сопротивляться. — Зачем?.. Зачем вы снимаете... — Тебе станет легче дышать. Я надену свою рубашку на тебя... Не бойся, Идара. Доверься мне. Я не хотела ему доверяться. Я хотела, чтобы он ушёл и не видел меня в таком состоянии. И в то же время я хотела, чтобы он остался, чтобы обнял меня, сжал сильнее до боли в рёбрах, поцеловал в лоб, а лучше в губы, как тогда в пещере... Моё платье треснуло в рукаве. Торин стянул его вниз, снял сапоги. Он начал резать и рвать на мне перевязь. Я закрывалась руками, а он пытался надеть на меня рубашку. Свою рубашку. Только сейчас я осознала, что нахожусь не в своих покоях, не на своей кровати. От бессилия я всхлипнула, но вырвался всхлип со стоном. Я была до предела напряжена, даже пальцы подрагивали, цепляясь за рубашку, которая казалась шерстяной - кусачей и жаркой. — Я не обижу тебя, — твердил Торин, просовывая мои руки в рукава и натягивая ткань вниз. — Всё будет хорошо. Что-то холодное легло на лицо. Я зашипела и отвернулась, но Торин всё равно продолжал протирать мне лицо. Холодный лёд тут же таял на моей коже, стекая тяжёлыми каплями на кровать. Торин водил им по моим лбу и губам, спускался на шею, обводил им разгорячённые плечи. А я цеплялась пальцами в простыни и еле сдерживала стоны. Лёд казался мне раскалённым углём. Вскоре рубашка отяжелела от пота и растаявшего льда и облепила мою кожу, обжигая её и царапая. Мне хотелось содрать её вместе с кожей. Постель подо мной стала мокрой. Лёд закончился. Жар становился всё сильнее. — Больно... — простонала я, выгибая спину, которую словно поджаривали на огромной сковороде. — Сейчас полегчает, — сказал Торин и подхватил меня на руки, и я прижалась к нему во внезапном порыве. Запах табака и алкоголя наполнил легкие и вскружил голову. Хотелось вдохнуть в себя больше. Казалось, что этот запах проникает мне под кожу, растягивает вены и скручивается внутри тугим узлом. Неожиданно меня накрыло наслаждение, какое я не испытывала ни разу в жизни. И когда Торин вдруг опустил меня на ноги, мои босые ноги коснулись прохладного и мокрого пола, я протестующе вцепилась в него, утыкаясь носом в его шею и втягивая терпкий запах. Мне показалось, что Торин зарычал. От этого рыка во мне всё затрепетало, а ноги подкосились, но крепкая хватка на талии не дала мне упасть. А через секунду на голову полилась холодная вода. Я задохнулась, приходя в себя, и откинула голову. Торин продолжал держать меня двумя руками. Я чувствовала, как тяжело вздымается и опускается его грудь. Я даже успела понять, что мы в купальне. Но отрезвление длилось недолго.
Стоило Торину пошевелиться, как волна неизведанного желания накатила с новой силой. Моё дыхание сбилось, внизу живота пульсировало, ноги начали дрожать. Меня накрыла паника. Я опустила голову и уткнулась в плечо Торина, не сдержав тяжёлый стон. Мои ладони заскользили по его мокрому сюртуку, задевая застёжки и петли. Дыхание стало рваным и сбивчивым. Пальцы цеплялись за его одежду, притягивали ближе и тут же отталкивали, сжимались в кулаки. Что я делаю? Что со мной? Страх перед запретным, неизвестным и таким желанным пронзил низ живота, заставляя меня задохнуться и попытаться оттолкнуть Торина. Ведь это не я. Я бы никогда... Мне было ужасно стыдно и страшно. — Пожалуйста... остановите это... — слёзы потекли по моим разгорячённым щекам, но они тут же высохли, когда Торин вдруг резким движением прижал меня к стене, выбивая из лёгких весь воздух. Моё тело отозвалось всплеском жара. Я с шумом втянула в себя воздух и, не в силах больше сдерживать себя, обвила Торина руками, притягивая к себе ещё ближе и зарываясь в его волосы пальцами. — Великие горы, девочка, — прохрипел Торин, целуя мой висок. А мне так хотелось, чтобы он коснулся моих разгорячённых губ. Я запрокинула голову, но он лишь поцарапал меня щетиной и зарылся лицом в мои мокрые волосы. — Я с ума сойду из-за тебя, Идара! — прохрипел он мне в шею, и я задрожала, судорожно глотая воздух вместе с каплями воды. Его руки, до этого недвижимо лежавшие на моей спине, начали перемещаться на шею и грудь. От этих прикосновений всё моё тело напряглось до предела, а пальцы ног поджались сами собой. Часть моего сознания кричало о стыде и непозволительности подобного, но другая плыла в тумане удовольствия и неземного наслаждения. Когда ладонь Торина спустилась к моему животу, я перестала дышать. Когда она спустилась ниже, я вцепилась в плечо Торина зубами, сотрясаясь всем телом от невероятного ощущения болезненного блаженства, пронзившего меня до самых кончиков пальцев и унёсшего моё сознание прочь. А потом наступила тьма.