Всепоглощающая сила

Николас

До поездки во Флоренцию оставалось два дня, и Мелания сильно переживала насчет этого.

— Твой отец не посмеет как-то задеть тебя, Мелания. Пока я с тобой, никто не посмеет даже не так посмотреть в твою сторону. Это не твоя зона ответственности.

Она смотрела на меня своими голубыми глазами, в которых я тонул, словно в бесконечной бездне.

— Я знаю, - прошептала она, упираясь лбом о мою грудь, когда мы стояли возле ее Кадиллака. — Поехали скорее, миссис Браун ждет нас.

Сегодня мы решили съездить к ее врачу-гинекологу, так как Сальваторе не мог понять состояние Мелании последние несколько дней. После того, как Мелания ускакала на Уинтер в лес, ее тошнит почти каждый день. Мы оба догадывались о том, что это значит, но никто из нас не хотел признавать этого.

— Она могла бы прождать всю жизнь, если бы я заставил, - сказал я абсолютно уверенно. Миссис Браун работала в клинике, которая принадлежала Ломбардии. — Мы могли бы занять себя чем нибудь более интересным.
Её глаза блеснули, но она не стала зацикливаться на моих словах, на которые её тело отреагировало.

— Более интересным, чем мое здоровье? - прищурившись, спросила Мелания.

— Я не это имел ввиду, - сказал я, преподнося её ладони к своим губам. — Запрыгивай, машина согрелась.

Впервые за всё время нашего брака, Мелания садится за руль своего Кадиллака. Не то, чтобы это сильно радовало меня, но она жаждала этого больше, чем меня.
Она ловко уселась за руль своей тонированной машины, которую можно заметить за километр. Я закрыл ее дверь, и сел на пассажирское сидение спереди. Это было впервые за всё мое существование, когда женщина сидела за рулем машины в мое присутствие.
Мелания погладила кожаный руль, и улыбка тронула ее губы. Что-то ледяное внутри меня всегда таяло каждый раз, когда я видел, как она искренне улыбается. Не то, чтобы это нравилось мне, ведь это было знаком того, что я ослабевал перед женщиной. Впервые в своей жизни.
Я не знал в каких отношениях мы с Меланией сейчас. По крайней мере, мы больше не были врагами, уж точно. Мы стали более менее похожи на обычную супружескую пару, но это было будто чем-то недоработанным.

— Покажи, как ты гнала в тот день в аэропорт, Мелания, - с легкой усмешкой сказал я, и она вцепилась в ручник, прищурившись на меня.

— О Боже. Не напоминай мне о том дне.

Я молча кивнул. Мы оба знали, что эта тема не совсем правильная сейчас.
Она сдала назад, и мы быстро выехали с территории нашего поместья.
Конечно, охрана была неподалеку, пока мы ехали по улицам Нью-Йорка.
К счастью, нам не пришлось ехать по этим пробкам в глубины города. Клиника была совсем недалеко от поместья.
Как и всегда, я открыл Мелании дверь автомобиля, и мы направились ко входу этого белоснежного здания. Я держал Меланию за руку - действительно за руку, а не как раньше за запястье - и чувствовал, как она нервничает. Её пульс был частым, а походка быстрее, чем обычно. Я сжал ее руку, давая понять, что я рядом.

Мелания

Я чувствовала, что со мной что-то не так. Мне было страшно от этого чувства, но я не хотела показывать свою слабость Николасу. С каждым днем, у нас с Николасом все больше и больше что-то происходило, но мы оба понятия не имели что. Было ощущение, что и он и я боимся того, что происходит.
Внутри каждого из нас есть тьма, которая будет понятна не всем.

Мы вошли в клинику, и я знала, что нас окружает охрана, хоть мы и не видели их. При входе нас встретила медсестра, и молча повела нас к кабинету миссис Браун.
На людях Николас всегда становился айсбергом, но почему-то именно сегодня этого не произошло. Впервые. Он нервничал так же, как и я, но скрывал это гораздо лучше меня.

Яркий свет коридоров клиники сильно давил на глаза, отчего тошнота подступала к горлу. Николас крепко держал мою руку и поглаживал ее большим пальцем. С недавних пор он перестал хватать меня за запястья, наоборот держа мою ладонь в своей.

Медсестра постучалась в кабинет моего врача, и приоткрыла дверь для нас, мило улыбнувшись. Николас кивнул ей, и она быстро ушла в другую сторону. Я взглянула на него.

— Ты хочешь зайти со мной?

— Думаю, я должен.

Я кивнула, и он открыл дверь шире, заводя нас обоих в кабинет. Сидящая на своем месте миссис Браун встала, и протянула мне руку, с серьезным выражением лица.

— Рада видеть Вас снова, миссис Касстельяно. Мистер Касстельяно, Вы можете подождать жену в коридоре.

Мускул на лице Николаса дернулся.

— Я останусь.

Она кивнула, будто он нуждался с чьем либо одобрении. Он бы превратил ее жизнь в пыль, будь это необходимо.

— Ложитесь на кушетку, Мелания. Что Вас беспокоит? - нежным голосом спросила она, поглядывая на Николаса. Она пересела со своего кресла на стул, поближе ко мне. Я бы не сказала, что она боялась Николаса, в отличии от медсестры.

Я легла на кушетку, и почувствовала головокружение от резкого движения.
Николас стоял у двери, как охранник.

— Вы можете сесть, - холодно сказала миссис Браун.

— Я знаю, - сухо ответил Николас, продолжая стоять.
Сейчас он снова был айсбергом, хотя его взгляд на меня не был таким суровым.

— Итак, что Вас беспокоит, Мелания? - она снова обратилась ко мне.

— Меня тошнит уже несколько дней. Не могу осваивать пищу, и иногда чувствую головокружение, когда ложусь или встаю.

— Я помню, что Вы принимали противозачаточные. Как давно Вы их пили?

— Последний раз чуть больше трех недель назад.

Я чувствовала, как мое сердце стучит в ушах. Все мы знали, что это означает, но мы с Николасом молча отрицали происходящее под носом. Миссис Браун кивнула, бросив на Николаса недоверчивый взгляд.

— Поднимите кофту и припустите брюки. Я должна сделать Вам УЗИ для развернутого ответа.

Я приподняла свой светлый свитер и немного спустила серые брюки, взглянув на Николаса. Он пристально следил за движениями врача, будто она могла как-то мне навредить. Миссис Браун нанесла гель на датчик, и преподнесла его к моему низу живота. От холодного геля мурашки пробежались по коже.
Она долго водила датчиком по моему животу, с каждым разом увеличивая экран, будто не была уверена в том, что видит.

— Мелания, Вы беременна. Поздравляю.

Сердце застучало в ушах еще сильнее, кровь остановила свое течение, и я посмотрела на Николаса. Он подошел ближе и пристально смотрел на экран, взяв меня за руку.

— Покажите, - сказал он, и клянусь, его голос дрогнул. Я никогда не слышала его голос таким.

— Это четвертая неделя, срок совсем маленький, поэтому непонятно, что изображено на экране, но вот плод.

Миссис Браун начала водить мышкой, указывая на маленькое пятнышко на экране. Николас пристально следил за ее движениями, его глаза странно блестели. Я смотрела то на него, то на экран, то на врача, не зная, как я себя чувствую. Я никогда не хотела детей от Николаса, но я знала, что это должно будет произойти.
Ему нужен наследник, но так скоро? Я не готова. Я никогда не хотела детей ни от кого из мафии. Речи об аборте даже не могло быть, и я понятия не имела какой мамой буду. Николас опустил свой взгляд на меня, и опустился на кресло рядом со мной.

— Оставьте нас наедине, - попросил он.

Он не приказывал. Он действительно попросил кого-то впервые.
Миссис Браун молча вышла из кабинета, предварительно сжав мою руку. Как только дверь закрылась, Николас погладил меня по волосам, подавая мне салфетки, чтоб я смогла вытереть свой живот.

— Как ты себя чувствуешь? - тихо спросил он, будто боялся отпугнуть меня.

— Как я могу себя чувствовать? Я шокирована, Николас.

Он кивнул, и преподнес мою руку к своим губам, как всегда это делал, когда был зол или в порыве нежности, но сейчас... Сейчас он был абсолютно растерян.

— Я буду рядом.

Его голос звучал иначе. Совсем по другому.

— Я знаю, - выдохнула я. — Если срок четыре недели, то это значит, что зачатие произошло еще до того, как я перестала пить противозачаточные.

Он кивнул.

— Я так и понял, когда врач сообщила о сроке.

— Как ты себя чувствуешь? - парировала я.

— Я шокирован, но мне не страшно.

Будто ему вообще когда-то бывает страшно.

Миссис Браун вернулась в кабинет, и села за свой стол, начиная записывать заметки.
Николас помог мне встать так, чтоб моя голова не закружилась. Мы оба сели напротив нее, ожидая ее наставлений так, будто были самыми счастливыми родителями на этой планете. Я не могу сказать, что я была несчастна после новости о беременности. Если быть честной, я чувствовала себя иначе эти несколько недель, будто знала, что со мной что-то происходит. Как физически, как и морально, так и было.

Наши отношения с Николасом выходили на абсолютно другой уровень, и я все еще не знала, как отвечу ему через пять месяцев, когда срок нашей возможной влюбленности истечет. До моего побега он дал нам 9 месяцев для того, чтоб что-то почувствовать. Иначе мы бы развелись в день нашей помолвки - хоть все мы и знали, что это сущий бред, ведь в нашем мире брак может разрушить лишь смерть - но после моего предательства, он изменил все правила, что было вполне справедливо. Я не была святой и никогда не считала себя жертвой.
Почувствую ли я к нему что-то за эти пять месяцев? Чувствую ли я к нему сейчас что-то? Сейчас было не время для раздумий на эту тему. Нам было необходимо выслушать наставления врача.

— Противозачаточные, естественно, больше не принимайте, Мелания. Старайтесь не есть вредную и тяжелую пищу, как бы того не хотелось. Желательно питаться правильно в первый триместр. После уже можно есть, что пожелаете. Вам нужно больше отдыхать и избежать любого стресса до конца беременности, как бы сложно это не звучало, - она взглянула на Николаса, будто он был источником моего стресса. — Пейте больше витаминов.

Она привстала, чтоб пожать нам руки, и мы попрощались.

— Мой номер доступен для Вас в любое время, Мелания, - сказала она напоследок.

— Я поведу, - сказал Николас, когда мы вышли из клиники, свет которой так и давил на меня.

— Я слишком устала, чтобы спорить.

Он открыл мне дверь, и усадил на переднее сидение, пристегивая мой ремень обеспокоенным выражением лица.
Николас обошел машину и сел за руль.

— Если я беременна, это не значит, что я не могу делать элементарных вещей сама.

— Я знаю.

Дорога домой казалось бесконечной из-за мыслей, хотя по факту она заняла лишь двадцать минут нашего времени. Как только мы вошли домой, чувство усталости накатило на меня. Не проронив ни слова Николас спустился в подвал, а я поднялась в нашу спальню, не в силах о чем-то думать или обсуждать с Николасом. Мне была непонятна его реакция. Я не могла переварить то, что узнала сейчас.
Укутавшись в одеяло, я не заметила как уснула. В определенный момент я проснулась от странных звуков в подвале.
Ноги сами подняли мое уставшее тело, склонное к тошноте, и повели вниз. Я завернула в сторону недостроенной комнаты для стрельбы, и удостоверившись, что звуки исходят оттуда, открыла дверь, не думая.

Картина повергла меня в шок. Николас стоял с голым торсом и брюках перед мишенями с расстоянием около двадцати метров, перезаряжая Беретту. Абсолютно новые шесть мишеней, которые завезли только вчера были обстреляны полностью - на них не было живого места. Николас поднял на меня свой взгляд, и я не увидела в его глазах никакой злобы. Он был таким потерянным, каким я не видела его никогда за эти четыре месяца.

— Что ты тут делаешь? - спросил он абсолютно спокойным голосом, убирая Беретту за пояс, подходя ко мне ближе, пока я стояла в проходе.

— Что ты тут делаешь? - парировала я, складывая руки на груди.

— Ты любишь отвечать вопросом на вопрос, - легко улыбнулся он, убирая за ухо выпавшую прядь моих волос.

— Так же, как и ты, Николас. Что с тобой?

— Не знаю, как справиться с бурей внутри меня. Она поглощает меня.

— Ты не хочешь этого ребенка? - аккуратно спросила я, касаясь его руки. Глубоко внутри меня была надежда, что он даст добро на аборт. Я ненавидела это. Почему женщины в нашем мире должны получать одобрение мужчин, чтоб сделать что-то со своим телом?

— Как Капо, я обязан иметь детей, чтоб продолжить род Ломбардии.

Всегда власть и никогда семья.

Я молча кивнула, опуская свой взгляд вниз. Он взял мое лицо в свои горячие ладони, поглаживая кожу большим пальцем.

— Я знаю, что в глубине души ты все еще ненавидишь меня, Мелания. А теперь, зная, что ты беременна от меня, без возможности избавиться от этого плода и без возможности развода, тебе еще сложнее. Мне искренне жаль. Я искренне прошу у тебя прощения, потому что по каким-то неизвестным причинам хочу, чтобы ты всегда улыбалась, чтобы ты была счастлива со мной. Я никогда не хотел заставить тебя ненавидеть меня, уж поверь. А теперь, когда ты носишь под сердцем частичку нас, то я считаю своим долгом носить тебя на руках. Во всех смыслах.

Он внимательно смотрел в мои глаза, заглядывая в них слишком глубоко, ища в них правду. Я не верила услышанному. Капо Ломбардии просил у меня прощения?

— Я сделаю все, чтоб ты и наш ребенок были счастливы. Забудь о «Всегда власть и никогда семья».

Он все еще смотрел в мои глаза, но отпустил мое лицо, теперь гладя руками мои руки.

— Это предательство Ломбардии, - покачала я головой, на его последнюю фразу.

— Если ради твоего счастья и счастья нашего ребенка мне нужно таким образом предать мою Ломбардию, то пусть. В предательствах мы квиты, Мелания, - напряженно улыбнулся он.

— Я не знаю, что сказать. Я не думала об аборте, разве что в глубине души. И нет, я не ненавижу тебя, Николас. Я знаю, что с тобой я в безопасности.

— Сейчас дело не только в безопасности. Я говорю и о твоем уровне счастья рядом со мной.

Моё сердце ёкнуло от услышанного. Была ли я счастлива с Николасом?