Глава 10.
Мелания
Как можно прожить с человеком всю жизнь, не зная о нем ничего? Мне предстояло узнать об этом.
Мы практически не контактировали с Николасом после дня, когда он показал мне то видео, кроме пары предложений. Он уходил на рассвете, и возвращался поздно ночью. Мы даже не обедали или ужинали вместе. Лишь ночь связывала нас вместе, и даже тогда между нами был неимоверный холод. Он даже не прикасался ко мне. Неужели я была настолько отвратительна ему?
Ты умерла для меня.
Завтра был день рождения Виолетты, и мы непременно должны были присутствовать, как члены семьи и правящая семья Ломбардии.
Была ли я семьёй для Николаса?
Я стояла в гардеробной смотря на себя в зеркало. Блондинистые шелковистые волосы свисали к спине по плечам, атласная макси-юбка тёмно-зеленого цвета прекрасно подчёркивала изгибы, а цветочная льняная рубашка изящно открывала зону декольте. Босоножки от Валентино со стразами блестели на ногах. Несмотря на то, что было начало ноября, отличная погода, которая будет в Палермо позволяла одеться столь легко. За последние две недели я очень похудела, что позволяло мне надеть самые облегающие платья своего гардероба, но их я приберегла для Сицилии. Самолёт в Палермо был через полтора часа, что заставило меня поторопиться. Крайний раз взглянув на себя в зеркало, я спустилась вниз к гаражу. Наши чемоданы Николас забрал ещё утром.
Нью-Йоркский холод тут же взял меня в свои объятия, но я быстро проскользнула в машину. Николаса нигде не было видно.
Мои ладони вспотели, когда Чезаре постучал в окошко Мерседеса. Я вышла, обеспокоенная. Он никогда себя так не вёл.
— Сеньора, Капо поручил отвезти Вас в аэропорт. Он ожидает Вас там.
Серьезность Чезаре пронзила меня. Неужели Николас не позволит мне даже поехать вместе с ним в аэропорт?
— Ну, раз Капо поручил..., - потянула я, явно показывая своё недовольство таким исходом событий.
Чезаре молча открыл дверь привычного Ренж Ровера, стоявшего под навесом, и я скользнула внутрь. Руки похолодели.
Аэропорты и частные самолеты всегда были опасны, поэтому на переднем сидении сидел ещё один охранник из команды Чезаре – Дино. Все ребята из его команды всегда были отстраненными по отношению ко мне, кроме самого Чезаре. По крайней мере, они безупречно выполняли свою работу.
Чезаре дал по газам, и мы выехали с территории особняка, оставляя позади огроменный дом и кучу моих мыслей. В Палермо мы с Николасом должны быть примером семейной пары, он — могущественным Боссом, а я — трофейной женой. Всё так и будет.
Машина остановилась прямо у самолёта, где нас уже ждал Николас и его свита. Было слишком много людей для торжества, которое было только для узкого круга людей. Краем глаза я даже увидела несколько Младших Боссов Ломбардии, и понятия не имела зачем они там нужны. Очередные переговоры?
Не дожидаясь пока Чезаре откроет мне дверь, я вышла из машины, и направилась в сторону Николаса. Не обращая особого внимания на его подозрительный взгляд, я встала рядом с ним, не глядя ему в глаза. Боковым зрением я видела, что он заинтересован в разговоре. Он посмотрел на своих людей, и его рука, на удивление, легла мне на поясницу. Алехандро стоял в паре метров напротив нас, внимательно наблюдая за этим жестом.
— Надеюсь, всё будет гладко, Алехандро. Держи меня в курсе, несмотря на время суток или ещё что-то.
— Конечно, Николас. По крайней мере, ты давно не был на Сицилии, пора.
Николас кивнул. Так мало слов, как всегда.
Алехандро кивнул мне в знаке прощания, и положил руку над сердцем, глядя на Николаса. У всех них была татуировка над сердцем. Это был не просто жест, это был знак преданности Ломбардии и уважения своему Капо.
Мы с нашей охраной и Младшими Боссами вошли на борт самолёта.
— Мы будем лететь в комнате, - холодно проговорил Николас, легонько подталкивая в нужную сторону.
Я никак не отреагировала, и мы вместе вошли в наше воздушное пространство. Мягкие бежевые округлённые стены, иллюминаторы, тумбочки по обе стороны от кровати и собственно сама кровать стояли в молчаливом приглашении прилечь. Эта комнатка не могла сравниться с нашей шикарной спальней в особняке.
Та была ценна не только своей дорогой мебелью, большим пространством и шикарным дизайном, а воспоминаниями, связанными с ней, несмотря на то, что он даже не прикасался ко мне, как муж к своей жене. Прошло более двух месяцев с нашего брака, а Николас всё ещё не заявил свои права лишь потому, что я всё ещё не была готова. Только сейчас я поняла, что именно в нашей спальне были мои лучшие воспоминания за наш брак. Мы засыпали и просыпались вместе, а сейчас я не вижу Николаса сутками. Что может быть хуже? То, что мой муж явно изменяет мне, то, что мы не живём вместе как муж и жена и он испытывает злобу ко мне из-за предательства, или то, что я готова принять его несмотря ни на что? Каждая деталь была хуже другой.
Мы ещё не взлетели, поэтому Николас сел на сиденье с ремнями безопасности для более спокойного взлёта. Я села рядом.
Он застегнул мои ремни, и его рука случайно коснулась внутренней части моего бедра, и Господи Боже... клянусь, что по мне пробежались мурашки. Даже сквозь атласную ткань юбки его руки ощущались прекрасно на мне. Я сглотнула. Он, естественно, это заметил, что заставило уголки его губ дёрнуться в злой ухмылке.
Мы спокойно взлетели, и через некоторое время освобождаясь от ремней, я подошла к кровати, чтоб прилечь. Николас встал со своего места, и проговорил своим бархатным баритоном.
— Я переговорю с Младшими Боссами. Не желаешь чего-нибудь перекусить?
Я мотнула головой в отрицательном ответе.
Я не переносила этого холода от него, что было сущей пыткой. Николас наказывал меня своим молчанием.
Дело близилось к ночи, и я легла на кровать, засыпая, и уходя в сон.
Когда я проснулась, а мы летели в тёмной ночи, Николаса всё ещё не было рядом. Только встав с места, я почувствовала дикое головокружение. На меня всё ещё действовал отходняк после наркоты Карлоса. Я проклинала его за это.
Тонкая дверца комнатки открылась, и вошёл Николас. При тусклом освещении я плохо могла разглядеть его лицо, но эту фигуру я узнаю из тысячи.
— Почему ты не спишь? - спросил он. В его голосе не было ни единого намёка на злость или какие-либо другие эмоции.
— Я только что проснулась, - произнесла я. — Где ты был так долго?
— Обсуждали с Младшими Боссами то, как будем управлять территорией, которая досталась от Карлоса.
Я мельком слышала отрывки из их разговоров с Алехандро, когда проходила мимо кабинета Николаса дома. Это хоть и прибавляло территории Ломбардии, но так же и хлопот появилось гораздо больше. Это не радовало, но Николас всегда умел брать ответственность в свои руки.
— И как обстоят дела? - спросила я, даже не надеясь на то, что он ответит развёрнуто. Да, и ответит ли вообще?
— Отлично. Осталось лишь назначить Младших Боссов в ещё парочке округов, и часть проблем будет решена. Предстоит так же обсудить пару вопросов на Сицилии. Единственное место, в котором всё идёт гладко – это Италия, но и Капо северо-восточных земель изредка приносит нам неприятности. Пока Ломбардия держит нейтралитет в этом вопросе, но если пойдут угрозы со стороны ублюдка Антонио Де Луки, то мой пыл будет сложно удержать, - заключительно ответил он, и подошёл к тумбочке, где лежал алкоголь в небольших бутылочках.
Я была рада, что хотя бы в Италии всё шло хорошо. По крайней мере, я не удивлена, ведь центром владеет мой отец, а южной частью до Сицилии владел Сантино Финоккио – Капо Девоцьóне. Только глядя на карту Италии, можно было понять насколько огромны территории этих Капо. Всего четыре Босса на целую страну было безумием. Все четверо держали огромную территорию, но лишь у Николаса было дополнение в виде востока штатов. Я не знаю, как он ещё не разорвался на куски от таких масштабов.
— С каких пор ты интересуешься политической частью нашей жизни? - недоверчиво спросил Николас.
Я прищурилась, пытаясь понять, что он хочет сказать. Он был Боссом мафии, и было без слов понятно, что он не поддерживает правление и какое либо вмешательство женщин.
— С тех пор, как дошла до зрелого возраста. Валерио всего на три года старше меня, и я всегда была рядом с ним, и знала о деталях деятельности нашей семьи. Я даже хотела присутствовать на его просвещении, но когда я тайком забралась в багажник джипа, отец нашёл меня и отхлестал. Мне было 10, - судорожно сглотнула я, пытаясь подавить подступившие слёзы и смех.
Николас оторвался от своего занятия – открывания новой бутылочки виски. Он долго смотрел прямо мне в глаза, прищуриваясь, пытаясь понять, что я имею ввиду. Он всё понял спустя пару моих морганий. Я села на кровать, и он опустился рядом со мной.
— Он бил тебя? - странным голосом, которым он говорил впервые, спросил он.
— Бил - мягко сказано. Он жестоко наказывал нас всех, но в частности меня и Валерио. Мария всегда была в его глазах еще слишком маленькой, но несмотря на это, ему ничего не помешало отвезти её в лес, когда ей было 10. Сейчас ей всего 14, но спустя пару лет начнётся борьба за её руку, и в конце концов, она будет обещана кому-то. В моём же случае, меня не хотели из-за моего бешеного характера, который ярко выражался в подростковый период. А после эта история с моей якобы «учебой в Риме» привела в шок всю свиту отца и донеслась и до других семей, и они напрочь отказались от меня, - проговорила я, словно напоминая об этом себе.
— Поверь мне, если кто-то из мужчин Либерты не хотел тебя, он был сущим глупцом.
Эти слова резанули слух. Он считал меня привлекательной? Боже, конечно он считал.
Тогда зачем ему жениться на беглянке, которая пересекла границы его земель? После нашей свадьбы ходят много слухов о том, что Николас просто сумасшедший, если при своих владениях решил жениться на «испорченном товаре». Это заставляло меня ненавидеть наш мафиозный мир ещё больше.
Я никогда не была закомплексованной, более того, я была высокого о себе мнения, ведь была чертовой Меланией Рочестер, но слышать такие слова от Николаса было настоящим потрясением, учитывая, что мы в довольно натянутых отношениях.
— Так, как Винсенте издевался над тобой, Мелания? - более грубо спросил он. В его голосе читался гнев, направленный на... моего отца?..
— Боже, было много способов меня наказать. К примеру, год назад он чуть не скинул меня с обрыва из-за того, что огрызалась с ним.
Злая, скорее даже шокированная гримаса покрыла лицо Николаса. Он сжал свою мини-бутылку с виски в руках до такой степени, что она разбилась в его ладони. Я вздрогнула, и он это заметил. С его рук капала кровь прямо на белое постельное белье.
— У тебя кровь, - прошептала я, глядя на него. Я впервые видела его таким.
— Что ещё он делал с тобой? - продолжил он.
— В частности избивал, но как-то раз был случай, когда он таскал меня за волосы по всему нашему поместью зимой, пока я не попрошу прощения. Я была одета в лёгкое домашнее платье, когда мои ноги и живот тёрлись об холодную землю, царапая кожу.
— Что послужило причиной таким действиям этого неуравновешенного ублюдка? - прорычал он, подсаживаясь ко мне ближе. Он смотрел прямо мне в глаза. Они горели злобой.
— Мой длинный язык. Я, как всегда, была не согласна с его патриархальными устоями, хотела больше свободы, и он взбесился.
— И ты попросила прощения, чтоб он отпустил тебя?
— Боже, нет, - улыбнулась я своему упрямству. — Он таскал меня так по территории около двух часов, и когда увидел, что я никак не реагирую, отвёл в нашу кладовку в подвале, где я пробыла без еды и воды два дня. Через два дня благодаря маме меня освободили.
— Сколько тебе тогда было?
— Пятнадцать. Начало моего бурного периода.
— Ты чертовски упряма, Мелания. Я шокирован.
Я улыбнулась его искреннему удивлению. Я встала, беря его окровавленную левую руку в свою, и зажимая её, чтоб кровь капала меньше. Казалось, что этот момент был самым интимным - после того дня, когда Николас ездил на могилу к отцу - за весь наш брак.
Николас
Наша встреча с Меланией в офисе прошла не самым лучшим образом. Я намеревался наказать её тем видео, но не думал, что она будет настолько потрясена. По крайней мере, я поручил обрезать большую часть криков Карлоса, чтоб не пугать её.
То, что она захотела поехать в моё место, шокировало меня до предела. Конечно, я позволил Чезаре отвезти её туда. Не терпя увидеть её реакции, я выехал за ними прямо на новой Феррари.
Боже, и каково было моё удивление, когда я увидел как она стреляет... Даже не у всех моих солдат присутствовала такая меткость. Казалось, что не было ничего, чего бы не могла делать эта обезумевшая девушка. Эта обезумевшая девушка была моей женой. Навсегда.
Этот вызов смешанный со страхом в её глазах, когда она смотрела на меня, заставлял вспыхнуть дикое желание внутри меня. Мелания была идеальной, даже дураку было ясно.
Единственное, чего я не мог простить и понять - это был её побег, её предательство. Я не давал ей ни единого повода бояться меня или ненавидеть, если не считать того, что я забрал её у этого ублюдка-Винсенте, но я считал это освобождением.
Когда я услышал о том, что он вымещал свой гнев на детях, хотел разорвать его в клочья. Не могу представить, чтоб когда нибудь поднял руку на своего ребёнка - не важно, мальчик это будет или девочка.
Когда Мелания рассказала о том, что он чуть не скинул ее с обрыва, мне хотелось скинуть с обрыва его, но что больше всего меня поразило, так это то, что Мелания не извинилась даже после двухчасового таскания за волосы по территории по холодной, сырой и замёрзшей земле зимой. Она была упряма, я знал, но не думал, что настолько.
Она не была легкой мишенью, никогда. Думаю, она бы даже смогла пройти через пытки, если бы на то был веский повод, но никто не посмеет пытать её пока я жив. Лишь от одной мысли об этом, гнев охватил всё мое тело.
Господи, как же я хотел коснуться её, поцеловать, попробовать её на вкус, оказаться в ней... но прежде моей злости от её побега, я обещал ей, что не притронусь к ней без её согласия. Уже прошло более двух месяцев с нашего брака, и я понятия не имею как всё ещё держусь. Блядь, я был бы ебанной тряпкой перед своими людьми, если бы они узнали, что я всё ещё не взял девственность собственной жены, но это мало волновало меня. Я был поражён своей выдержке, хоть и никогда не славился терпением. Мелания однозначно стоила того, чтоб ждать.
Она стоила всего времени на свете.
— Здесь есть аптечка? Нужно обработать твои руки, - мягко сказала она, вставая с места. Мы летели уже около пяти часов, и оставалось ещё столько же. За иллюминаторами начинало светлеть.
— Нижняя полка в тумбочке, - указал я.
Мелания наклонилась к ней, и достала небольшой ящик со спиртом, ватой, и разными таблетками и мазями для первой помощи.
Она смочила ватный диск спиртом, и начала протирать им мою левую руку - наиболее кровоточащую. Я даже не шикнул, позволив ей спокойно делать то, что она делает, и любуясь её красотой.
В глубине души я бы простил ей ещё сотню таких предательств, но я был гордым ублюдком. Честь и достоинство Ломбардии не позволяли мне простить её так быстро.
— Готово, - улыбаясь, она отстранилась, и сложила всё содержимое аптечки обратно.
Она боязливо села рядом со мной. Ближе, чем я ожидал.
— Я слишком люблю игры разума, Мелания. Вопрос в том, что выдержишь ли ты мои пылкие вспышки эмоций, которые могут обнадежить тебя на что-то большее, чем произведение на свет наследников, - сурово проговорил я, предупреждая ее о том, что теперь такие вспышки будут происходить часто, учитывая, что мы постоянно будем находиться вместе.
В ее глазах вспыхнул огонь ярости.
— Я впервые сыграла с огнём, а вспыхнул целый пожар, Николас. Уж поверь, я смогу вынести твои глупые ни-к-чему-неприводящие эмоциональные всплески и игры разума. Будь уверен в этом, - проговорила она, пытаясь наделить ядом каждое слово.
Я усмехнулся её уверенности. Ещё никто не выдерживал моих эмоциональных пыток так долго.
— Ты бросила мне вызов, а получила войну, Мелания. В этой войне не будет победивших. Ты все ещё моя законная жена, Сеньора Ломбардии, но не забывай, что ты умерла для меня. Ломбардия не прощает предательств.
Это было сущей правдой, сколько бы я не хотел говорить ей эти горькие слова. Я не хотел делать ей больно, никогда.
Мелания опешила. Её выражение лица сказало мне обо всём, что мне нужно было знать. Она испытала ко мне дичайшее отвращение, что мне и нужно было. Пусть лучше она ненавидит меня, чем узнает всю правду.
Она обошла кровать и молча легла на другую сторону, отворачиваясь от меня и оставляя меня наедине со своими мыслями. До конца полёта я не проронил ни слова, выходя из воздушной комнаты и уходя к Младшим Боссам.
Это было концом нашей близости и началом раздора между нами.