Глава 8
Ночью температура опустилась очень низко, напоминая, что наступила осень. Промозглый ветер прошелся по горам, по лесному массиву, охлаждая итак не теплую воду в реке и небольшом озере. Осень, она вальяжно шла, окрашивая все в свои яркие краски.
Утром Лиом боялся показаться на глаза разгневанному вождю. Он ведь мог поступить, как мастер дома Юрельта. Он мог кого-то поставить ответственным за его вину и бить его при нем, и смотреть на это. Все утро, пока Ремал спал, юноша провел на кухне, готовя легкий завтрак. Покружив по кухне, натопив печь, так как похолодало, приготовил горячего сносно получающегося супа. Так как вставал Лиом рано, почти на рассвете, что было привычкой еще с Дома Юрельт, осмотрелся по сторонам. Делать было почти нечего, а альфа вскоре проснется.
И как быть? Он явно будет зол, а раз так, то и лучше бы сделать так, чтобы они встретились как можно позже. Осмотревшись по сторонам, едва заметно улыбнувшись, подошел к бельевой корзине. Быстро собрав вещи, взяв таз и мылкий порошок, направился на улицу.
Выйдя за порог, повел плечами. Ветерок был холодным, но солнышко припекало, так что сводило на нет весь негатив. На улице, вопреки погоде, Лиому очень нравилось. За столько лет житься в четырех стенах Дома Юрельт, здесь он мог несмело нюхать воздух и даже тихонечко радоваться. Едва заметно приподняв уголки губ, Лиом направился в сторону бани. Дома, по традиции деревни, вещи не стирали. Все постирушки проводились только в бане, где было много воды и стояла она близко к реке. Традиция была еще и в том, что топили баню для стирки один раз в неделю, и не в тот день, когда мылись, а в середине недели. Сегодня был не тот день, баню вообще не топили.
- Ее не топят. - Раздался голос и уверенный в своей правоте рождающий добавил, - хочешь постираться, иди на реку. - Рука указала куда именно.
Лиом оглянулся и увидел того юношу, что приносил ему еду в первое время жизни в доме альфы. Кивнув в знак благодарности, он пошел в сторону реки. Так было даже лучше - он гораздо дальше дома, где сейчас в нехорошем расположении духа альфа. Уж лучше побыть еще немного подальше, оттянуть момент. Шагая по дорожке вымощенной камнем, он не видел того, как ухмыльнулся стервец.
Придя на реку, увидел место, где проходит стирка, оборудованная специальными мостиками, пошел веселее. Он был один, его никто не побеспокоит. Прошлепав до площадки, резво начал стирку. Вода была холодной, но Лиом не обращал внимание, меньше руками в воде бултыхал и ладно. Одна, другая вещь и тут из рук выскользнула рубаха. Ее быстро подхватило течение. Не придумав ничего лучше, и не наплевав на уносящуюся по течению тряпку, Лиом сиганул в воду, покрывшись мурашами. Благо только по середину бедра глубина! Он нагнал рубашку, брызгами замочив себе спину, после чего начал выбираться назад и оскользнулся на камне. Рухнув и уйдя с головой под воду, умудрился не выпустить из рук вещь альфы.
Выбравшись из воды, вернулся к тазику на площадке. Ему с первого раза дали понять: незаконченные дела оставлять нельзя. А он ведь стирку только начал! Да и солнышко греет, не замерзнет.
Ремал проспал до обеда. Потом встал и нашел на столе съестное. И неплохое, даже не пересоленное. Вздохнул, запил похмелье рассолом и посмотрел на улицу. Снег идет. Легкий и с ветерком. Покачав головой, поел. В дверь поскреблись.
- Входи, Клем. - Сытый кошак, сидя за столом, разомлел от отдаляющегося легкого похмелья. Вот что рассол и организм молодого альфы делает, практически не страдая похмельем.
В дом вполз страдающий от похмелья друг и лучший стрелок в племени. Клем не боевой, он силен, но не боевой у него зверь. Да, как воин, очень хорош, а стреляет так, что каждая стрела цель находит, и не куда попало, а куда целились. Вот только из-за того, что он особь не боевая, сейчас похмелье ему голову раздирает, холодец в груди морозит.
- М-да, выглядишь ты не лучшим образом. - Оглядев его заявил Ремал, приглашая присесть и наливая рассола.
- А ты прям лучше выглядишь! - усмехнулся Клем, принял питье и осушил кружку. - А где твоя тень? - поводил глазами по помещению.
- Кто? - нахмурился вождь, не совсем поняв вопроса.
- Ну этот, содержант. - Поставил кружку на стол и внимательно осмотрелся.
- Да в бане, наверное, стирается. - Пожал плечами Ремал, заметив опустошенную корзину и отсутствие таза.
- В бане? - удивился Клем. - Так ее не топили, не тот же день. Да и после вчерашнего, мало кто хочет возиться… а что такое?
Ремал оглянулся по кухне, подтверждая, что таза нету и он не ошибся.
- Да что-то мне не нравится это все. - Плавно встал, принюхался. Хоть и пахнет им слабо, но вот наличие в доме показать может. Быстро прошел к двери в комнату, где живет содержант, открыл ее.
- Что именно? - За ходом вождя и его хмурым лицом следил, не отрываясь друг, который делал осторожные глотки рассола.
- Тут таз с вещами стоял. - Ткнул пальцев в сторону пустого места. - Этот собрал их, чтобы в бане постирать. Ни его, ни таза и баню не топили. И света я там не вижу, двери закрыты. - Посмотрел он в окно подойдя. - Как давно снег идет?
- Да до обеда начался. - Клем встал, понимая, что сейчас команда прозвучит, повел ухом.
Наружную дверь раскрыли, как от пинка, даром что наружу створка идет. Затем внутреннюю дверь распахнули точно также, словно содрать ее желали. В дом влетела фурия и «гром и молнии».
- Ты что это окаянный делаешь, а? - лекарь зашипел, выпустив губы и когти, изменив глаза на звериные. - Я его с того свету выдергиваю, а ты его на реку стирку делать гонишь!?
- Что? - Ремал развернулся в сторону злобного лекаря. - На какую реку в такую погоду? - изумленно и не понимая, за что на него орут, а ведь лекарь-то рождающий, альфа округлил глаза.
- Да на ту, на которой он с самого утра твое тряпье стирает! - зашипел лекарь, подлетая к нему.
- Что? - Ремал двинулся к двери и замер, вслушиваясь.
За дверью раздался грохот и звук упавшего таза. Троица ринулась в сторону выхода. Клем распахнул дверь и замер. Юноша лежал на полу, руки и щеки белые, скулы и нос красные. Тяжело дышит, лежит на боку и глаза закрыты.
- Ирод окаянный! - зарычал лекарь.
- Заткнись! - гаркнул Ремал, удивляя всех слышавших, шагнул в сторону юноши. - Я его вообще со вчерашнего не видел!
Он присел рядом и дотронулся до щеки и лба. Он весь горел. Быстро подняв на руки легкое тело, замер. Тонкий аромат, чистый и ясный. И в голове каша. А еще шипит лекарь и гонит Клема за Кассандрой. Та с раннего утра приехала, потому как ей письмо вождь написал. Приехала и пока не пришла к нему, общалась с друзьями.
Ремал потерялся. Аромат, что был слабым, он набирал обороты, он будоражил, он заставлял зверя вылезли из своей обители и нагло шагнуть на нейтральную зону рождающего. Ремал ничего не запомнил: как на руки поднимал, как в дом входил, как укладывал на кровать и мокрые ледяные вещи с него сдирал. Ничего не запомнил. Он почти коснулся губами его кожи, как вдруг все разом вернулось: осознание, понимание и ощущение мира вокруг.
Ремалу врезали кулаком, и он зарычал от обиды. Такой запах. Такой манящий. Но больше всего было жажды наконец-то узнать, что за зверь скрывается за той белоснежной стеной. Кто он, какой, как рядом с ним, как…
- Не смей к нему лезть, кошак облезлый! - гаркнула Кассандра. - Или я тебе яйца руками вырву!
- Слушай!.. - с угрозой начал было вождь.
- У него течка. - Рыкнула женщина. - И если ты его возьмешь, то никуда от себя не отпустишь! Ясно?
Ремал замер. Течка? Он посмотрел на юношу и замер. Аромат очень сильный, но рядом стоявшие Клем и лекарь были абсолютно спокойны. Один, хоть и альфа, слабее, а второй рождающий, ему все равно.
- Почему они не реагируют? - спросил, выпустив когти, жаждая оградить потенциальную пару от потенциальных соперников.
- А вот это нужно еще уточнить. - Кассандра расстегнула штаны на парне, единственное что осталось на теле, - вполне возможно, - она потянула ткань с усилием, и та соскользнула с тонких бедер, - что… - Замерев, осмотрела ноги юноши и после чего спросила, не глядя на вождя, - где ты его, говоришь, взял?
- Дом Юрельта. - Рыкнул Ремал.
- Придурок! - закричала она поворачиваясь к нему и залепив пощечину, что бы отрезвел. - Ты понимаешь, что ты наделал?
- С ума сошла? - опешил вождь, враз теряя наваждение, навеянное запахом потенциальной пары. Если уж честно, то он мог только поблагодарить ее, иначе уже через пару минут вышвырнул бы за дверь и никого не пустил.
- Ты утащил таат! - закричала она, ткнув в левое бедро юноши. - Видишь эту метку? Она розовая!
- И что? Пятно, как пятно. - Пожал он плечами жадно осматривая его бедра. Такие бы ему за спину, а коготки на пальчиках в плечи, ревнивые метки оставить.
- Это не родимое пятно! - она толкнула альфу, и он отступил на шаг. - Он рожден чтобы умереть!
- Мы все умрем. - Зашипел Ремал. - Прекрати истерику.
- Ты не понимаешь! - она схватилась за голову. - Его родили что бы он взошел на ложе императора, как его наложник. И если он понравится ему в первую ночь, то он его покроет и будет делать это до тех пор, пока мальчик не будет оплодотворен. А после родов и становления кокона его убьют! А если он не понравится императору в первый раз, то он его сам убьет, еще на самом ложе!
- Что? - прошептал Ремал, изумляясь словам. - Как это, убьют на ложе?
Три деямеррита смотрели на женщину-иномирянку и не могли поверить, что подобные слова она вообще смеет говорить.
- А вот так! - прорычала женщина. - В Домах есть содержанты, коих растят, дабы в дома вельмож императорских вводить. Дабы рожали и голову не поднимали. И таких ты утащил из Дома Юрельта несколько, но не этот. - Она ткнула пальцем в метку. - Этот знак наносится из специальной смеси трав, которая реагирует на его гормоны.
- Откуда ты такое знаешь? - нахмурился Клем, стоявший чуть в стороне, ждущий от вождя действий, потому как желваки у него ходят ходуном.
- Я росла при дворе, если ты еще помнишь! - рыкнула она. - Розовая метка - невинен, красная - был взят и повязан, коричневая - рожал. За ним будут идти по следу до тех пор, пока не найдут живым или мертвым!
- И что? Предлагаешь отпустить его? - усмехнулся невесело Ремал.
- Передай его как можно быстрее и желательно за море! - зашипела она.
- Еще чего. - Фыркнул вождь, даже не замечая, что ведет себя как ребенок.
- Ремал, Дома славятся не только содержантами, но и тем, что в порядке очереди передают в гарем императора таат. А таат, это не просто наложник, это с раннего детства выросший в оковах запретов, в страхе, в боли за тех, кого ему дали, дабы он привязался. - Кассандра покачала головой. - Все, что ты мне написал, оно теперь понятно.
- А мне вот не понятно. Давай, объясни, чтобы я понял все. - Саркастически скривился Ремал.
- С малого возраста ему дали человека, рабыню, - при этих словах Кассандра передернула плечами, - чтобы он привязался к ней, как к своей семье. А затем начали учить. Его и пальцем никто и никогда не трогал. На его глазах били, за его оплошности, ту самую рабыню, которую он воспринимал как мать. И чем больше он ревел, тем больше ее били. И если у ребенка случится истерика, ее на его глазах до смерти забьют. - На округленные, не верящие глаза, она лишь улыбнулась горько, - в Домах, такие как я, бесправные звери, Ремал. И он, - перевела взгляд на бессознательное тело, - лишь товар. Благодаря тому, что император согласится принять его и разрешит прийти на свое ложе, уже одно только это укрепит Дом. А если будет ребенок, Дом возвысится. Таат будут искать, потому что вложили в него много. Одно только воспитание чего стоит. Ремал, он даже защищаться не будет, если его начать бить. - Женщина покачала головой. - Он сделает все, что прикажет альфа, потому что его так вырастили. Каким бы сильным ни был сам, его зверь после первого оборота, он больше не вылезал ни разу.