Глава 4
Лекарь и ученик вождя, мальчишка редкостный пакостник, промывали ноги привезенного содержанта. Салим, который дулся на вождя, с презрением смотрел на тощее приобретение. Он был не просто бледным, он был ужасно тощим, но копна волос длинная. Юноша, коим был Салим, страстно желал удавить этого болезного. Вождь смотрит на это недоразумение таким взглядом, что ревность черной волной поднимается.
- Так, тут закончили. - Лекарь заулыбался и выдохнул, завязав повязку на вторую ногу. - Салим, иди принеси питье.
Юноша только головой кивнул, внутренне щеря пасть на бессознательное тело, вышел из комнаты. Это была его комната! Вождь взял на обучение Салима два года назад и поселил в этой комнате. Из-за того, что он вождь и еще не выбрал себе пару, его дом состоит из трех спален, большой комнаты-кухни и добротного чулана со спуском в подпол. Еще была большая мансарда на крыше, где складировались лишние вещи в сезон. Как только вождь обзаведется семьей, его дом будет расстраиваться, обзаводиться коридорами и площадкой для отдыха после трапезы. Места для подобного расширения тут предостаточно.
Салим хотел быть тем, кто будет здесь жить и носить под сердцем дитя вождя. Это самый лучший вариант. Хотя, глазенки у него смотрят на одного кота, но тот никого не видит, кроме ватпэ. Ему же хуже. Вот только взгляд вождя на этого содержанта не нравится ревнивому кошаку, который психует из-за того, что спать приходится в самой дальней спальне от комнаты хозяина дома. Эта спаленка, хоть и прохладная, но смотрит в аккурат на дверь, за которой спит Ремал. И когда слишком холодно, он расщедривается, забирает Салима к себе. Ничего такого, просто спят рядом, но сам факт!
Принеся что требовал лекарь, Салим вскоре покинул спальню, вышел на улицу. Ему было обидно, что его место заняли. А еще было обиднее от того, что вождь заинтересовался содержантом. Кусая губы, юноша пошел к колодцу с водой, дабы набрать ведро.
Раскрутив рукояткой вращательное колесо, закрутил цепь и поднял ведро, перелил его в то, что принес. Спустив прицепленное, подхватил принесенное и разворачиваясь вздрогнул.
- Бута! - рыкнул юноша, поднял голову, потому как этот кот выше него, крупнее, даже полноват.
Он шаки, ему положено быть большим, крупным, мягким. Взгляд у этого кота масляный, вот только Салим воспитанник вождя, а в будущем году еще и ему принадлежать будет.
- Вождь дома? - спросил ат-жа, тот что заведует загоном для ватпэ, тот, что вроде конюха.
- Нет. Ушел. А что?
- Ша как-то нездоровится, хотел узнать, что в пути было. Может траву какую хватил, или надышался порошка.
- Да содержанта на себе вез, вот и приболел. - Ядовито процедил сквозь зубы юноша.
- Так от этого ему плохо не было бы, - захлопал глазами Бута. - Салим, - он чуть облизнул губы, осмотрел недовольное лицо и продолжил, - ты так зол. Случилось чего?
- А тебя это вообще не касается! - зарычал в ответ, оголяя клыки. - Нету вождя, дальше иди спрашивай! - Резко обойдя крупного самца, Салим быстро прошел к дому Ремала, скрываясь за дверью.
Бута тоскливо проводил его взглядом. Мальчишка еще, хоть и проходит течку с самцом. И ревнует вождя, вона как злится. А если ревнует, то влюбился он, не отдерешь. Чуть сжав кулаки, хрустнул шейными позвонками. Сам виноват, перепугал котенка, а вождь его потом долго бил. Пришлось отступить, наблюдать издали за этим когтистым котенком. И предлоги искать, чтобы наедине парой слов перекинуться. О том, что вождь от дома отошел, что он занят, Бута знает. Иначе и близко бы не подошел.
Опустив глаза, медленно двинулся в сторону загонов. Ша действительно вялый какой-то, но оно может быть потому, что течка у него не сегодня-завтра начнется. Хорошо, что отряд вернулся без задержек, да еще и поспешили, ускорились из-за травм одного из захваченных содержантов.
Ремал, который дела вождя делал, временами спрашивал у лекаря, как болезный. В ответ головой покачивали. Загноились некоторые раны. Приходится постоянно чистить, нарывы вскрывать, прикладывать мази. Слаб содержант, очень слаб. Да и какой-то он щуплый, маленький. Даром, что ипостась получил, вот только сколько ему лет, так сразу сказать нельзя. И вроде совсем ребенок, и вроде уже к двадцати годам дело.
Лихорадка. У юноши была лихорадка, которую пытались сбить три дня. Лекарь поселился в доме вождя, в комнате болезного и круглосуточно был рядом. Салим злился, готовил крутой бульон, которым отпаивали болезного. А еще он стирал, убирал, воду постоянно таскал и грел. В общем, радости от болезного у него было еще меньше, чем наступить в коровью теплую лепеху!
Этот болезный несколько раз блевал на пол и постель, а бедный Салим стирал это все и вымывал. Ух как он его возненавидел! Если бы не лекарь, куснул бы, да так, чтобы никто и не увидел. Помер бы болезный, так всем легче стало.
Лекарь, что не знал о черных мыслях воспитанника вождя, эксплуатировал его, как только мог. К концу третьих суток температура начала потихонечку спадать. Проверив его ноги, выдохнул. Новых нарывов не образовывается, а самые опухшие места стали меньше. Через несколько дней совсем опухоль спадет, а там и заживать начнет. Эту радостную весть лекарь сообщил вождю, который вошел в комнату, где болезный лежал без сознания. Салим находился рядом и рассматривал то, какими глазами вождь смотрит на кровать.
Нравится! Вот что увидел Салим в его взгляде. Его таури нравится этот болезный уродец. Ревность окутала с головой, да так, что немалых трудов стоило взять себя в руки. Ему было обещано, что в следующем году вождь будет проводить его через течку. И что, вот этот болезный его сейчас интересует? Мало того, что бедный Салим терпел запах кота, которого вождь проводил через течку сейчас, так еще и этого терпеть?
Юноша проснулся рано утром. Вялый и от слабости не способный сделать хоть шаг или даже жест. В комнату вошел лекарь. Осмотрел его, потрогал лоб, открыл ноги и принялся разматывать бинты. Намочил присохшие места и подождав немного снял остатки. Смазал ранки мазью, что-то вскрыл и прочистил от остаточных нагноений, которые ранее были ужасными и распухшими. Сейчас ноги выглядели гораздо лучше, чем еще вчера утром. Все же тело начало сопротивляться, а густой и наваристый бульон, легкая каша и травяные лепешки поднимут и мертвого своими питательными веществами!
Улыбнувшись, вновь забинтовав стопы, лекарь дал выпить настойку и Лиом благополучно провалился в сон.
Полностью в себя он пришел только на пятый день. Его еще потряхивало от слабости, все казалось нереальным. Мир, к которому он привык, казалось больше не существовал. Маленькую вселенную знакомую почти с рождения, заменила другая, странная и непонятная. Его никто не торопил приводить себя в порядок, никого к нему не посылали, никуда не тянули обучаться. Словно все забыли, и он сам терялся в догадках, почему. Хозяина данного дома, по совместительству его похититель, Лиом видел раза три за все время. А как в себя пришел, только и слышал за дверью шаги, но еду ему приносил или лекарь, или тот странный и зло глядящий юноша. Его зовут Салим, но сам он не представлялся, да и Лиом знать не знал, что так принято. Весь этикет и правила поведения преподавались исключительно для услады императора, а встречаться с кем-то, помимо него, беседы вести, знакомства проводить, оно таат ни к чему.
Еще два дня прошли без изменений, а молодой организм справлялся с напастью все лучше и лучше, а затем в комнату, где Лиом находился, не выходя на улицу, вошел альфа. Это был хозяин дома, похититель и страшный старший самец, от которого веяло мощью и уверенностью в своих силах. Лиом, как и положено по его воспитанию, глаза уронил до пола, руки перед собой в замок, постарался дышать спокойно, хотя сердце билось где-то в районе горла. Альфа же осмотрел сидевшего на кровати под одеялом болезного, отмечая, что черные круги под глазами у него прошли, да и губы не такие белые. Бледность еще есть, но не вызывает опасений за жизнь.
Смерив покорного рождающего взглядом, пытаясь рассмотреть то, что так цепляет, не найдя и закономерно разозлившись, швырнул ему на постель несколько вещей.
- У нас, кто не работает, тот не ест. Эти вещи надо починить.
И вышел. Лиом сглотнул. Замерев, почти не дыша, слушал как шаги за дверью затихнут, отдалившись. После этого несмело подтянул тряпки поближе. Вместе с ними были даны и пара катушек с нитками, небольшие ножницы. Он осторожно и очень медленно подтянул тело, устроился полулежа. Осмотрел фронт работ. Шить и вышивать умел, только больше получаса в день ему не разрешали держать иголку в руках. Лишние десять минут давала попрактиковаться Раиль, но и только. Вещей же, как таковых, Лиом никогда не чинил. Нет, конечно, ткань она везде ткань и принцип один и тот же, просто подобное было внове.
Лиом исколол себе все пальцы, пытаясь хорошо заделать куртку. Остальные легкие вещи он уже сделал. Как оказалось, нить и игла прекрасно заставляют сосредоточиться на работе, отключить от головы думы о том, что теперь с ним будет. Не думать не мог, а шитье прекрасно справилось со своей задачей. Забыв все на свете, впервые играя иглой по ткани столько, сколько хотелось и сколько было нужно для починки, не задумывался даже о том, что цвет ткани разный, а цвет нити один и тот же. Благо белого тут не было, так бы шов слишком заметный получился. Легкие рубахи, штаны и пара скатертей, они легко шли, а кое-где и в радость, но куртка была на редкость пакостной. И грубой. Но все же он доделал и ее. Аккуратно сложил в стопочки готовые вещи и понял - делать больше нечего. И желудок требовал пищу. И в туалет хотелось, а воспоминания о чудовищной боли в ногах страшили его попробовать еще раз встать.
После того раза и в плоть до сего момента, к стыду своему, Лиому приходилось справлять нужду в специальный плоский горшок, который ему сначала держал лекарь, а потом давал держать самому. Сейчас лекаря нету, в туалет хотелось, а на ноги страшно встать. После той боли его всего скручивало внутри от страха вновь ощутить тот раздирающий стопы жар и судороги.
Так и просидев примерно с полчаса, Лиом только-только решился встать, как дверь резко раскрылась, как от пинка. Это не хозяин дома пришел, а тот Салим, который по какой-то причине зло сверкает на него глазами. Он быстро подошел к кровати, небрежно бросил круглую булочку и чуть ли не с силой поставил кружку с киселем на тумбу у кровати, собрал охапку заштопанных вещей, и выскочил из комнаты молча. Дверь с треском захлопнулась за ним. Лиом смотрел строго перед собой и вниз. Заученный этикет императорского наложника был теперь его второй составляющей. Его броней от всего, потому что этот новый мир, он пугал также, как осознание того, что таат готовится для будущей смерти. И то, что юноша только что влетевший сюда, он не является для него кем-либо наподобие наставника или учителя, положение вещей не меняло. Лиом был таат, а таат заучил все правила, по которым жил, посему никаких вопросов, никакого любопытства, просто как кукла, которая лишнего движения не сделает без приказа.
Когда паренек выскочил и с силой закрыл дверь, Лиом протянул руку и взял булку. Вдохнул ее запах и мягко улыбнулся. Она очень вкусно пахла. А вот в киселе была соль. Лиом лишь вздохнул. Это его еда за работу. Придется или работать, как они это видят, или голодать. Но что он может? Его учили танцевать, говорить для услады императора, читать для него постулаты и быть послушным, смотреть всегда в пол, ждать его решений и желаний. В конце концов он ведь избран умереть на его ложе, если императору хоть что-то в нем не понравится.
А здесь? Лиом осмотрел комнату. Что он может здесь? Судя по всему, теперь он раб. Как его подруга. Юноша закусил губу. Если его украли, то она скорее всего уже мертва. Мастер Юрельт не позволит рабыне жить, посему оплакивать ее не будет считаться преждевременным. Раиль больше нет, это неизбежно.
Дни сменялись медленно. Ему приносили то штопать вещи, то что-то чистить, то просто овощи, которые надо было обобрать от грязи. И каждый раз в его еде было что-то да не так. То соль, то перец, то еще что-то. Последнее, что ему притащил пацан было с примесью чего-то странного. Лиом съел. Через час его замутило, перед глазами поплыло все, и он попытался встать, так как начало тошнить сильнее.
Рухнув на пол, не удержав в себе то, что тело отвергало, выплеснул черную жижу, ужасаясь и не в силах ничего сделать. Его руки надломились, перед глазами замелькали мушки. За спиной кто-то охнул, подскочил. Лиом содрогался от спазмов рвоты, не мог остановить их, не мог отстранить руки от себя. Ему нельзя никого касаться, никому нельзя касаться его!
Пытаясь освободиться от сильных рук, что придерживали за плечи, сплевывая желчь, Лиом тихо плакал. В животе словно раскаленные угли разгорались. В ушах звенело, а кто-то совсем рядом орал громко, заставляя морщиться. Что орали, непонятно, он начал терять сознание.
Лекарь, которого он еще краем уха умудрился расслышать, запричитал, начав через мгновение командовать. Лиома переложили на кровать, подняв с пола. Причем сделали легко и непринужденно. Через пару мгновений в рот залили какую-то горькую воду. Она опалила горло и его замутило еще сильнее. Его быстро повернули на бок, подставив таз. И опять напоили, опять его вырвало. Уложив на подушку, лекарь повернулся к стоявшему вождю.
- Ремал, это беленец.
- Что? - альфа округлил глаза. - Откуда?
Лекарь перевел взгляд за спину вождя и стремительно пошел вперед. Схватив за ухо Салима, дернул его вверх с силой.
- Твоя работа? - прорычал лекарь. - Твоя?! В доме этой травы отродясь не было, только у меня в запасниках, для колен больных. Стащил, да?
Вождь увидел все, что было надо, посему зарычал. Да так зарычал, что лекарь вышвырнул из комнаты провинившегося сопляка, дверь захлопнул, дабы тут же нерадивого жизни не лишили.
- Выкарабкается? - осматривая белого и вновь с темными кругами под глазами содержанта, который лежал весь в поту, повернувшись на бок, поджав колени, постанывая от боли в животе, вождь выпустил клыки. Он разозлился, очень.
- Я не знаю. Этот яд… он такой гнусный. Как растирка хорошо помогает, но внутрь… - Лекарь быстро подошел, налил из баночки несколько капелек в плошку, туда же воду, еще какие-то капельки и приподнял голову юноши, раскрыл его рот, влил в него немного терпкого питья. - Пей, пей маленький, не будет тошнить.
Лиом послушно выпил… его тут же стошнило.
- Плохо дело. - Пробормотал лекарь увидев кровь. - Надо бы Кассандру позвать. Она в ядах сильнее меня.
- Ладно.
Ремал вышел. Он вообще не ожидал такого от своего воспитанника. Приревновал паршивец, пакостил мелко. То соли, то перцу в еду. А утром траву беленец выжал в миску и отдал ее ослабленному парню. И если бы сам Ремал не решил проверить, как его ноги заживают, он бы умер. Вот через час умер бы.
Таури нервно дернул хвостом, зашипел. С того момента, когда он увидел его стоящего за столбом, покорно ждущего смертельного удара лапой, с того самого момента вождю захотелось… он сам не знал, чего ему хотелось. Юноша был странный. Те, кого они вместе с ним сюда привели, ведут себя иначе. Даже раб, и тот немного по сторонам глазами погулял, да и начал расслабляться. А этот? Эта его поза, когда глаза в пол, а руки в замок, она действует на нервы. Но, чего у него не отнять, так это красивого лица, даже болезнью отбеленного. Юноша симпатичен, а тело у него хрупкое. Еще совсем молоденький, и лекарь шепнул, что мальчишка еще, не старше двадцати годков ему, посему не возмужал, не потерял детской округлости.
Ремал вышел из дома и прошел мимо своего воспитанника, даже не посмотрев на него. Стоит только взглянуть на этого пса позорного, как всплывает свернувшийся в клубок дрожащий юноша с черной богатой копной волос и аквамариновыми глазами. Он дышал с трудом, надрывно, зажимал живот и его знобило. Благо лекарь никуда не ушел, был поблизости и по первому зову влетел в комнату. А если бы не успел?
Альфа рыкнул, ощутив, как парнишка плетется за ним. Сзади замерли. Еще раз рыкнув, агрессивно предупреждая, вождь продолжил свой путь. Он пошел в домик птичьей почты. Передал смотрителю свое послание и отправил пару птиц. Если что, Кассандра прибудет к вечеру.
- Что там? - спросил Клем, поджидая его у выхода из дома.
- Худо. Кассандру вызвать пришлось. Этот паршивецему сок беленца свежего сунул. А этот идиот съел.
- Твою ж… - выругался Клем. - И что теперь?
- Кровью его рвет, вот что теперь. - Сплюнул Ремал.
- Да что за напасть?! - зарычал Клем. - У твоего паршивца, что, совершенно мозги отсутствуют?
- Не знаю. - Ремал вздохнул. - Я с таким впервые сталкиваюсь. Что бы ребенок и так пакостил.
- Вождь! - летел один из воинов. - Тараксы у ворот.
- Ну вот и их нелегкая принесла! - выругался Клем.
- Чего хотят? - спросил вождь.
- Просят пройти по нашим землям. - Воин остановился и передал послание. - Еще говорят, что могут заплатить. Живым товаром или серебром.
- И где же это они так разбогатели? - усмехнулся Клем.
- Ограбили деревню в Куршадете. - Нахмурился Ремал. - Сколько их?
- Самцов под четыре сотни, рожеников около пятидесяти.
- Серьезно. - Ремал покачал головой. - А что за живой товар?
- Рабы. - Пожал плечами воин.
- Много? Видел кого?
- Шесть рожеников и два самца. Сам не видел, но Калиф сказал, что довольно хорошие и продать можно дороже, чем…
- Ясно. - Ремал кивнул. - Бери живым товаром, только лекаря сначала к ним, что бы пакость какую нам не сделали, в виде трупов с отложным ядом.
Воин кивнул.
- Интересно, и чего это Лало решил напасть на Куршадетские земли?
- У них нынче неурожай. А в племени котят в этот год много. Не прокормить на одном зерне. - Ремал покачал головой. - Рабы им ни к чему. Рты лишние, а серебро могут пустить на припасы.
- Ну это-то да. Главное, что бы к нам на огонек не прибыли.
- К нам довольно проблемно просто на огонек прийти, если не желают шерсть опалить.
Они посмотрели друг на друга и пошли в сторону, откуда вскоре появились воины и рабы. Осмотрев их всех, лекарь признал годными и, испуганных рожеников и самцов, отправили в специальный дом. Ремал велел следить за ними, что бы чего не вышло. Через несколько дней прибавление будет передано в другую деревню, где проблема с теми или иными, а дальше как судьба разрешит: али в семью войдут, али дальше будут переданы. Из-за наличия такого агрессора, как империя и его Дома, вся округа таскает из их городов население, передает из рук в руки, оставляя в семьях, растворяя по своему населению. Этакая малая война, где попеременно ударами размениваются. Вот сейчас было два удара: Дом Юрельта и нападение на Куршадетские земли.
**************
Прошу прощения за то что пропала и не выкладывала главы, но сейчас я вернулась и теперь буду выкладывать в понедельник и пятницу как делала до этого ❤️❤️❤️❤️