Секрет в Чёрном замке
Холод на Севере всегда был неотъемлемым спутником, но в Чёрном замке он ощущался особенно остро. Каменные стены, мрачные коридоры, вечная вьюга — всё это казалось напоминанием о клятве, которую приносили мужчины Ночного Дозора: служить, но не любить, защищать, но не принадлежать никому.
Ты оказалась здесь по воле обстоятельств — и совсем не думала, что именно этот мрачный край станет местом, где твоё сердце начнёт биться иначе.
Ночью, когда остальные спали, вы с Джоном сидели у костра на внутреннем дворе. Огонь трещал, бросая на его лицо золотые блики, которые делали его взгляд ещё более глубоким. Он редко говорил о себе, и чаще всего ваши разговоры были о других — о суровости Севера, о долге, о том, что ждёт впереди. Но постепенно, словно шаг за шагом, он открывался.
— Ты не понимаешь, — сказал он однажды, уставившись в огонь. — Здесь, в Чёрном замке, сердце — это слабость. Любое чувство может обернуться предательством.
Ты тихо ответила:
— А разве можно жить, если сердце молчит?
Он повернулся к тебе. В его глазах отразились и огонь, и снег, и что-то ещё — то, чего он так долго пытался скрыть. Его пальцы сжались в кулаки, словно он боролся с самим собой.
— Я не имею права… — голос его дрогнул. — На любовь. На мечты о будущем. Всё это запрещено.
Ты хотела сказать что-то — слова сочувствия, слова протеста, но он перебил тебя, неожиданно резко:
— Но, клянусь, я уже давно принадлежу тебе.
Тишина упала между вами, только огонь потрескивал, словно подтверждая его признание. Джон сидел неподвижно, словно боялся, что сам себя предал этими словами.
Ты протянула руку и коснулась его ладони. Он вздрогнул, но не отстранился. Его пальцы крепко сжали твою руку — так, будто он держался за единственное, что давало ему силы.
— Пусть мир считает это ошибкой, — сказала ты едва слышно. — Но я не позволю, чтобы ты жил без любви.
В его взгляде отразилась боль и вместе с тем — облегчение. Он наклонился чуть ближе, и впервые холод Чёрного замка перестал быть таким страшным. Потому что рядом с тобой Джон позволил себе то, чего боялся больше всего: быть просто человеком, любящим и любимым.