«Хоббит» Все заново ?

Оин всегда считал себя весьма простым гномом.  Ему нравилось сражаться, пировать, читать, петь. Ему были не по вкусу эльфы, оливки и вруны. Его верность принадлежала в первую очередь королю, во вторую семье, и в третью друзьям и союзникам. Он твердо верил, что все в жизни происходит по какой-то причине, и не стоит лишний раз беспокоиться о том, что от тебя не зависит.  С таким простым и практичным подходом он быстро проникся симпатией к их хоббиту-взломщику. Бильбо Бэггинс дал вполне ясно понять, что его главная цель — проследить, чтобы все в целости и сохранности добрались до Эребора. Свои намерения он доказывал раз за разом, начиная с привычки первыми созывать к ужину младших членов отряда, и заканчивая самоотверженной решимостью спасти Фили от орков. Простота и честность хоббита вызывали у него неподдельное уважение.

Но кое-что его все же смущало, а именно полное отсутствие чувства самосохранения.  Он был глух на одно ухо, это правда, вот только не слеп. От его глаз не укрылось, с каким безразличием хоббит разбрасывается собственной жизнью. Он без раздумий бросался в бой, был готов в любой момент закрыть собой других и, наконец, старался убедить окружающих, что сам не стоит риска. Складывалось впечатление, что ему вообще было все равно, жить или умереть.  Гном знал, что не он один обратил внимание на суицидальные замашки полурослика. Волшебник определенно знал о них и был крайне ими озабочен, как и Дори, уже вовсю вошедший в роль курицы-наседки. Кажется, Торин тоже что-то подозревал, но держал свои мысли при себе. Вот только если никто из них не соизволит принять какие-то активные действия по этому поводу, то эта обязанность останется ему. Кто-то же должен присмотреть за их взломщиком.  Оин был целителем, сама его суть заключалась в том, чтобы помогать окружающим, хотят они того или нет. Пусть собственная жизнь ничего не стоила для Бильбо Бэггинса, для Оина она была так же важна, как и все остальные, а значит, он позаботится о хоббите, что бы ни случилось.  Даже если Бильбо попытается сопротивляться. 
***
  Когда всхлипы окончательно стихли, напряженные объятия разжались и смех улегся, пришла пора зализывать раны. Разбросанные повсюду тела орков делали местность крайне неприглядной, так что отряд быстро подобрал все, что смогло уцелеть, и отправился на поиски более подходящего места для спокойного отдыха. Гэндальф вел их через темный лес вниз по склону горы, пока на пути им не встретилась укромная поляна, на которой они разбили второй по счету лагерь за эту ночь. Бильбо нашел себе удобное местечко чуть в стороне, откуда прекрасно проглядывалась вся стоянка, и при необходимости можно было тут же броситься на помощь. Устроив себе место для сна, он наскоро осмотрел себя на предмет повреждений. Поскольку большую часть времени он был невидим, дело обошлось парой синяков и ссадин, ничего серьезного, так что не было нужды беспокоить Оина. Окончив осмотр, он удовлетворенно вздохнул и устроился поудобнее, оглядывая своих спутников. Оин переходил между Фили, Нори и Бофуром, которым досталось больше остальных. Похоже, ему приходилось непросто, учитывая, что никто из них не проявлял особого рвения к лечению, отбиваясь и пытаясь связно изложить историю своего пленения.  -... и тут Нори встает, смотрит ему прямо в глаза и говорит: «Ты называешь это ударом? Кто тебя учил? Смотри и запоминай, как это делается». Тут он одной подсечкой сбивает его с ног — и это все в связанном состоянии! — Восхищенно рассказывал Фили затаившим дыхание Кили и Ори, сверкая глазами.  Гномы дружно охнули и рассмеялись, пока Нори невозмутимо пожал плечами и, почесывая распухший до размеров баклажана нос, пробормотал:  — Это и правда был плохой удар. Даже синяка не осталось. Жалкое было зрелище.  — Они оставили на вас достаточно отметин, — заметил Дори, сидевший рядом. Он уже битый час пытался заставить брата поесть, но тот нетерпеливо отпихивал ложку.  — Это точно, — согласился Оин, склонившийся над Бофуром. Кукольник получил удар по голове, и лекарь пытался перевязать рану куском ткани. — Вам троим крупно повезло, что вы выбрались живыми из этой переделки.  — И все благодаря моему младшему братику! — Весело воскликнул Фили, обхватывая рукой Кили за плечи и встряхивая. — Засветил этому выродку прямо в глаз! Не удивлюсь, если тварь подохнет.  Кили смущенно потупился, едва видимый под навалившимся на него братом:  — Мне просто повезло. Если бы Мистер Бэггинс его не отвлек, ничего бы не вышло.  — Верно! И где же он сам? Я еще не успел его отблагодарить как следует! — Заявил Фили, вскакивая на ноги и оглядываясь. Когда его взгляд, наконец, упал на замершего в тени хоббита, на его лице вспыхнула счастливая улыбка.  — Бильбо! Ты чего туда ушел? Иди сюда, чтобы я смог нормально тебя поблагодарить! — Потребовал светловолосый гном не терпящим возражений тоном.  Бильбо приподнял брови и попытался не усмехаться слишком явно:  — И опять сполна насладиться вонью орочьей крови? Спасибо, обойдусь, мне и тут неплохо. Против ветра. Подальше от запаха.  Большинство рассмеялись его ответу, но Фили нахмурился. Твердо пройдя мимо хихикающих собратьев, он опустился на землю прямо перед хоббитом. Теперь, когда молодой гном оказался прямо у него перед носом, Бильбо отчетливо видел каждую рану, и от этого зрелища его передернуло.  — Ты спас мою жизнь, — медленно проговорил гном, не обращая внимание на все возрастающую неловкость, вырисовывающуюся на лице у полурослика, — Я даже не знаю, что было бы, если бы не ты...  — У меня не было выбора, — оборвал он гнома. Фили глядел на него все более потерянно, вспоминая подробности этого вечера, и меньше всего Бильбо сейчас хотелось, чтобы его юный друг печалился. — Ты же знаешь, я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить любого из вас.  Фили на мгновение устало прикрыл голубые глаза, доставшиеся ему от дяди, и вдруг на его лице снова расцвела обезоруживающе светлая улыбка. Прежде, чем Бильбо успел опомниться, он оказался в сокрушительных объятиях, выдавивших из него разом весь воздух.  — Спасибо, что спас меня, — шепнул Фили ему в ухо. Борода щекотала ему шею, но Бильбо стойко терпел. Честно говоря, объятия требовались ему не меньше, чем Фили.  — Всегда к твоим услугам, Фили, — выдохнул он в ответ, растворяясь в теплых крепких объятиях, как утомленный ребенок.  — Эй, Фили! Хватит тискать нашего взломщика, неси сюда свою венценосную... Кхем, в общем, иди сюда, и дай мне наконец закончить с вами! — Рявкнул Оин, наконец закрепивший повязку на голове Бофура и уже начинавший терять терпение.  Молодой гном измученно застонал, но покорно выпустил Бильбо и поднялся на ноги.  — Иду, иду! Только не смей тыкать в этот раз, мне хватило и орков... 
***
  Бильбо продолжал незаметно наблюдать за своими товарищами, даже когда уже все раны были перевязаны, животы наполнены, и уставшие гномы провалились в глубокий сон. Ему никогда не удавалось отключаться так же быстро, да и не особо-то хотелось. Нужно было еще многое обдумать, многое решить и составить хоть какой-то план. Кроме того, его до сих пор слегка потряхивало от мысли, что он едва не потерял своих гномов (снова), и все благодаря своей непроходимой тупости.  Нет, спать ему в ближайшем будущем не светило.  Не ему одному не спалось. Дори сидел рядом с Ори и Нори с таким видом, словно никак не мог поверить, что они живы. Двалин увлеченно полировал топор, а Гэндальф задумливо пускал дымные кольца из своей трубки, рассматривая бархатное темное небо над головой.  И Торин.  Король сидел чуть в стороне от остальных, чутко охраняя их покой. Время от времени он обводил лагерь внимательными синими глазами, задерживаясь взглядом на каждом гноме. Когда он останавливался на Фили и Кили, выражение непроницаемого лица немного смягчалось, и глаза замирали чуть дольше обычного. Затем он продолжал осмотр и возвращался к своему дозору.

Бильбо прекрасно понимал их переживания. Ему и самому было нелегко оторваться от вида их безмятежных, но таких изнуренных лиц, покрытых синяками и кровоподтеками. Наблюдая, как мерно поднимается и опускается грудь юных гномов, Бильбо невольно задерживал дыхание. Отчаяние от мысли, что он едва снова их не потерял, все еще сжимало сердце болезненными спазмами.  Дори и Гэндальф уже давно отправились спать, Двалин пошел сменить Торина на посту, а Бильбо все глядел на мирный лагерь, уйдя глубоко в свои мысли. Король коротко сжал запястье подошедшего гнома, и они обменялись взглядами, говорившими больше любых слов. Бильбо почувствовал легкий укол зависти. Он никогда так не умел. Но зависть быстро отступила, когда он осознал, что вместо того, чтобы отправиться к своему спальному месту, Торин неспешно пошел в его сторону. Сердце стало предательски спотыкаться, взволнованно ускоряя ритм.  Торин бесшумно сел рядом и устроился поудобнее, уперевшись спиной в высокий камень. Запустив руку под куртку, он достал оттуда свою длинную черную трубку. Краем глаза наблюдая, как гном делает первую осторожную затяжку, хоббит рассеянно задался вопросом, что за табак выбрал он на этот раз. Зная Торина, это наверняка что-то дешевое и безвкусное. Он всегда был категорически неразборчив в табаке и вине.  — Сегодня вы действовали очень храбро, — проговорил, наконец, король, набрав полную грудь дыма и теперь позволяя ему медленно струиться между губ. — Быстро оценили обстановку, да и с ловушками неплохо управились. Значительной частью нашей победы мы обязаны вам.  Бильбо тихонько фыркнул. Едва ли он принес им победу. В бою каждый внес свою лепту.  — Вряд ли. Если бы не все вы, меня прикончил бы первый же орк.  Торин невозмутимо пожал плечами:  — Можете говорить, что хотите. Всем ясно, кто склонил чашу весов в нашу пользу.  — Я останусь при своем, — упрямо вскинул подбородок хоббит. — И, раз уж об этом зашла речь, не забывайте напоминать остальным, какую роль сыграли Кили и Ори.  Гном медленно кивнул.  — Вы правы. Они прекрасно постарались сегодня. Мы все очень ими гордимся.  Как и я, заметил он про себя.  — Но я должен поблагодарить вас в особенности, — продолжил Торин спокойно. — Вы спасли не просто моего племянника. Вы, рискуя собой, сохранили жизнь моего наследника. Наследного принца. Подобное... Мне трудно даже представить, как я смогу выплатить вам этот долг.  Бильбо насупился и поскреб зудящий ушиб на локте.  — Мне ничего от вас не нужно. Я просто не могу спокойно сидеть и смотреть, как погибает невиновный. Это неправильно, вот и все.  — Как благородно, — заметил Торин, и в его тоне проскользнула едва заметная издевка. Глубоко затянувшись, он неторопливо выпустил дым через нос. — Независимо от ваших потребностей, я все еще ваш должник. Назовите свою цену, взломщик.  Как бы Бильбо не старался подавить свои чувства, при этих словах сердце пронзила острая боль. Он всего лишь хотел вернуть своих гномов домой и убедиться, что они будут жить там долго и счастливо. Вот только Торин, очевидно, решил, что у него есть в этом путешествии какой-то корыстный интерес. Хоть он и понимал, что это вполне уместное предположение, знать, что самая дорогая ему душа ставит его так низко, было обжигающе больно.  — Мне ничего не нужно, и я от вас ничего не хочу, Мастер Дубощит, — выдавил он тихо, отворачиваясь от гнома и глядя на спящие лица друзей. — Я просто хотел спасти Фили, и вот, он жив. Мне этого вполне достаточно.  Торин долго молчал. Он все курил свою трубку, но не предпринимал попыток уйти. Бильбо уже начинал нервничать, гадая, как долго он еще будет здесь сидеть, когда король снова заговорил:  — Я оскорбил вас, — заметил он, откладывая трубку в сторону и обращая взгляд пронзительно-голубых глаз на Бильбо. — Примите мои извинения. Я вовсе не хотел... Кхм. Кажется, я все усложняю, да?  — Есть такое, — согласился он, вздыхая.  — Вы, как всегда, довольно откровенны, — буркнул гном, но без особого пыла. — Произошло недоразумение. Я не имел в виду, будто бы вы спасли Фили исключительно с целью получить за это какую-нибудь выгоду...  Бильбо резко повернулся к королю и в упор уставился на него в ответ:  — Да? Что же вы тогда имели в виду?  Торин в задумчивости провел рукой по бороде, тщательно подбирая слова.  — Я лишь хотел сказать... У нас, гномов, на все есть определенный порядок и обычай, которому мы всегда беспрекословно следуем. Когда один гном преподносит другому какой-то подарок или оказывает какую-то услугу, негласно полагается, что второму следует ответить тем же. Разумеется, у любых правил имеются исключения, но это совсем другая история.  Гном остановился и указал пальцем на хоббита:  — Вы оказали огромную услугу моей семье, когда спасли Фили. И, как глава этой семьи, я обязан вернуть вам этот долг.  — То есть... если я спас Фили, то вы теперь должны сделать что-то для меня? — Подвел Бильбо итог, уже довольно туго соображая. — Но... в таком случае, почему именно вы? Почему не сам Фили?  — Фили еще не достиг зрелости, — ответил Торин, поведя плечами. — По нашим меркам он еще ребенок и не может сам оплатить свой долг. В таком случае это обязанность ложится на плечи всей его семьи, и, в частности, на ее главу.  — Ого.  Бильбо откинулся назад и еще раз повторил про себя все, что только что узнал. Когда в первый раз он спас Торина, ни о каком долге речи не было. Если так подумать, он не припоминал никаких упоминаний ни о долге, ни об его уплате.  Возможно... Возможно он так беспокоится, потому что в этот раз я спас не его, а Фили, размышлял он. Да, звучит весьма вероятно. Было бы вполне в духе Торина считать спасение жизни Фили куда ценнее спасения своей собственной. Племянники всегда стояли для него превыше всего остального.  — Итак... и как же полагается возвращать такие долги? Вам теперь нужно спасти мою жизнь? Если так, то, я уверен, вы уже не раз сделали это в ходе битвы, так что...  Торин фыркнул.  — Это не так работает. Я же не оказывал вам услугу. Защищать собратьев в бою — прямая обязанность каждого гнома, это свойственно самой нашей природе. Нет, теперь вам полагается что-то у меня попросить, а мне — сделать все, что в моих силах, чтобы выполнить вашу просьбу.  — Но... мне ведь и правда ничего не нужно, — повторил он растерянно, все больше теряя нить разговора.  — Неужели? Как насчет золота и драгоценностей? — Предложил Торин. — Или, может, титул? Высокий пост при дворе, когда мы вернем себе Эребор?  — И что мне с ним делать? Я взломщик, а не политик, — буркнул он на это.  Король явно начинал терять терпение.  — Тогда женщины? Или мужчины? Новая лошадь, большой дом, да хотя бы новая куртка!  — Мне не нужны любовники, мне ни к чему лошадь, у меня уже есть прекрасный дом, а новую куртку я могу сделать себе и сам, — перечислил Бильбо, которому весь этот диалог казался все более идиотским. — Смиритесь, ваше величество, в этом мире нет ничего, что вы могли бы мне дать.

Хорошо. Тогда назовите то, что я не могу вам дать, — предложил гном, упрямо хмурясь.  Твое сердце.  Бильбо незаметно прикусил нижнюю губу и почувствовал во рту привкус крови.  — Мастер Дубощит, прошу, поймите. Сейчас у меня лишь одно желание — увидеть, как вы все вернетесь домой. Я взял на себя эту задачу и теперь намерен довести ее до конца. Если это может считаться как желание, то сделайте все возможное, чтобы остаться в живых и исполнить его.  Торин смотрел на хоббита с абсолютно непереводимым выражением на застывшем лице. Это было странно, ведь Бильбо привык думать, что разгадал уже их все.  — Это не совсем удовлетворяет требованиям, но да, пусть будет так, пока я не придумаю подходящей оплаты, которую вы захотите принять, — выдохнул, наконец, гном, поднимая с земли свою трубку и вставая на ноги.  — Удачи в поисках, — отозвался он, раздраженно слизывая с прокушенной губы капельки крови.  Торин приподнял одну бровь, губы его едва заметно дернулись.  — Спасибо. Люблю трудности.  И, не проронив больше ни слова, он ушел. Бильбо провожал его глазами и сокрушенно гадал, как же его так угораздило. Неужели нельзя было влюбиться в кого-то попроще? 
***
  На следующее утро Бильбо проснулся позже обычного. К этому времени солнце уже карабкалось к зениту, завтрак давно приготовили и успели съесть, лагерь потихоньку собирался.  — Мастер Бэггинс! — Окликнул его Бомбур. — Идите скорее сюда и поешьте! Я оставил вам тарелочку!  Хоббит широко зевнул и вытащил себя из-под покрывала. Тело болело, но он отважно боролся с неприятными ощущениями, сосредоточившись на мысли о еде. Усевшись рядом с Бомбуром, он протер заспанные глаза.  — Благодарю, — прохрипел он и тут же несколько раз кашлянул, прочищая горло. — Спасибо, Бомбур. Приятно поесть чего-то теплого после такой бурной ночки.  — О чем и говорить, последние несколько дней выдались довольно насыщенными, — согласился пухлый гном, протягивая ему тарелку, — но в конце-концов все обошлось. Мы все живы и снова вместе!  Бильбо улыбнулся радостному повару и принялся за свой завтрак:  — В самом деле. Теперь можем двигаться дальше. Каков наш следующий шаг?  — Сначала нужно спуститься с гор, — ответил Бомбур, задумчиво приглаживая усы. — На это нам потребуется дня три, а может и больше, учитывая, что нас изрядно потрепали.  Хоббит кивнул, силясь восстановить в голове все свои карты и примерно представить, где они сейчас и как далеко еще идти.  — А куда потом?  — Затем нам предстоит перейти долину Андуина и преодолеть Лихолесье, — гном нахмурил густые брови. — Должен признаться, эта часть не самая приятная. Готов поспорить, эльфы не дадут нам так просто пройти.  Бильбо нисколько в этом не сомневался. Хоть Леголас ему очень нравился, к Трандуилу он подобных чувств не питал. На его вкус высокомерный эльф был слишком холоден и расчетлив. К тому же, он запер его друзей в своих подземельях, так что, возможно, его оценка была несколько предвзятой. Но старые недопонимания стоило теперь оставить в стороне. Если он хочет изменить исход Битвы Пяти Воинств, то ему придется заручиться поддержкой эльфийского правителя.  — Бомбур, будет тебе! Хватит пугать нашего бесподобного взломщика какими-то листогрызами, — протянул Нори, присоединяясь к ним. Гном развалился рядом с Бильбо, умудряясь при этом выглядеть грациозно, несмотря на явную жесткость в пострадавших конечностях.  — Я не боюсь эльфов. Более того, они мне даже нравятся, — отозвался Бильбо с усмешкой.  Гномы обменялись взглядами абсолютного отвращения.  — Что ж, на вкус и цвет, — ответил Нори, покосившись на сидящего по соседству хоббита.  На это он только рассмеялся и покачал головой.  — Как твои раны? Кажется, Оин неплохо тебя подлатал, — спросил он, переводя тему.  Бывший преступник только махнул рукой:  — Все со мной нормально. Эти орки были просто жалкими, разве что слегка меня помяли.  Бильбо критически окинул взглядом заплывший глаз, рассеченную губу и бесчисленные синяки, покрывавшие всю видимую гномью поверхность.  — Действительно, на тебе и следа не оставили.  — Вам обоим досталось бы куда меньше, если бы вы держали рты закрытыми, — отметил Бомбур, укоризненно помахивая ложкой в сторону приятеля.  — Вот и нет. Они просто хотели нас помучить, и просто искали предлог. Вот мы с Бофуром его им и предоставили, — отмахнулся Нори, переводя взгляд на свои руки.  — Хммм. И, разумеется, юный принц не имел никакого отношения к этой вашей затее, — добавил Бильбо, не утруждая себя понизить голос.  Нори предупредительно зыркнул на него:  — Тебе очень хочется что-то сказать?  — Мне? Нет, определенно, нет, — заявил Бильбо, наигранно распахивая глаза так сильно, что они заслезились. — Я даже не пытаюсь намекнуть, что вы с Бофуром специально подначивали орков, чтобы они избивали вас вместо Фили. Это же было бы так глупо с моей стороны.  Бомбур прыснул, а Нори уставился на него своими зелеными с отблесками стали глазами. Он твердо встретил этот взгляд и даже приподнял одну бровь в немом вызове.  Наконец, Нори ухмыльнулся и покачал головой:  — Неплохо сыграно, взломщик, весьма неплохо. Может из вас еще выйдет толк.  — Надеюсь, что получше, чем из тебя, жулье неугомонное, — вмешался Дори, приближаясь к собравшимся с недовольным выражением на круглом лице. Держа в руках объемистую сумку, он мрачно навис над Нори.  Нори откинул голову назад и встретил суровый взгляд брата, правда, вверх тормашками:  — Возмутительная клевета. Между прочим, я в жизни ничего крал, разве что пару раз помог нескольким ценным вещам найти себе достойных владельцев.  — Звучит именно как воровство, разве нет? — Уточнил Бильбо.  — Вот именно, — поддакнул Бомбур.  Нори лишь пренебрежительно махнул рукой:  — Это все нюансы, мелкие детали! Гораздо интереснее, что же ты такое принес в своей котомке, братец?  Дори запустил руку в сумку и извлек оттуда кусок блестящей пурпурной ткани.  — Ты что, стащил это из Ривенделла? — Потребовал он.  — К чему этот вопрос? Ты же знаешь, что да, — отозвался младший гном, закатывая глаза и поворачиваясь обратно к Бильбо и Бомбуру.  Дори с чувством огрел брата сумкой по голове. Нори даже ухом не повел.  — Я же сказал ничего у них не брать! — Рявкнул Дори приглушенно. — Что ты вообще собирался с этим делать? Тебе даже некому это продать!  — Ну, я подумал, что мы могли бы сшить из этого плащ, — повел плечами Нори, лениво поворачиваясь к сидящему рядом хоббиту, — для нашего драгоценного взломщика. Если я не ошибаюсь, своей замечательной куртки он лишился?..  — Чего? Знаешь что, предложи это кому-нибудь другому. Мне и так неплохо, — отрицательно замахал руками Бильбо, не желая быть втянутым в эти семейные разборки. — Сделайте что-нибудь для Ори. Уверен, он будет благодарен.

У Ори достаточно плащей, — ответил Дори, обращая горящий серо-стальной взгляд на хоббита, — А вот ты... Твою куртку разорвали этой ночью. У тебя ведь есть запасная?  — Конечно же нет, да ты посмотри на него! — Подал голос Нори, прежде чем Бильбо рот успел раскрыть. Драматичным жестом он указал на хоббита. — У него нет ни сапог, ни перчаток, теперь даже запасной рубашки не осталось! Наш взломщик погибнет от холода задолго до того, как мы доберемся до Эребора!  Бомбур согласно кивнул, а Дори обвел хоббита весьма заинтересованным взглядом. Бильбо очень хотелось дать Нори увесистую затрещину.  — У меня достаточно одежды, благодарю покорно! И вынужден напомнить, что хоббитам не нужна обувь, так что это вообще не надо сюда приплетать! — Буркнул он, глядя на вороватого гнома исподлобья.  Нори покачал головой, насмешливо поджав губы:  — Наш взломщик слишком скромен, на свою голову. Готов терпеть лютый холод, лишь бы не доставлять никому хлопот с ниткой и иголкой. Бедный милый хоббит!  К этому моменту Дори уже смотрел на него в точности так же, как обычно смотрел на Ори. Как будто у его ног лежала раненая несчастная овечка, окруженная стаей голодных волков. Это был очень настораживающий взгляд.  — Я сниму с тебя мерки после завтрака. Нори, проследи, чтобы он все съел, а я пока найду мои швейные принадлежности, — скомандовал Дори, осторожно сворачивая ткань и убирая обратно в сумку.  Бильбо хотел было запротестовать, но Нори успел сунуть ему в рот здоровый кусок вяленого мяса.  — Я о нем позабочусь, не волнуйся, братец, — обещал воришка, широко усмехаясь, когда Дори одобрительно ему кивнул и отправился искать свои иголки.  — Неплохо сыграно, — оценил Бомбур.  — Спасибо. Признание публики всегда приятно, — важно кивнул на это Нори.  Бильбо сверкал на них глазами, разрываясь между желанием поаплодировать Нори за изворотливость и отвесить ему хорошую затрещину за то, что Дори теперь будет о нем беспокоиться. Нори заметил его взгляд и лениво усмехнулся. Вопреки всему, у него была весьма очаровательная улыбка.  — Лучше доедай свой завтрак, дорогой взломщик. Дори не любит ждать, — Посоветовал он и тут же пригнулся, уворачиваясь от брошенной в него ложки.

Уже давно перевалило за полдень, когда отдохнувший и взбодрившийся отряд, наконец, снялся с места. Тщательно упаковав уцелевшую поклажу, они начали неспешный спуск с горы. Торин, как обычно, возглавлял отряд в сопровождении Гэндальфа, раненые в лице Фили, Кили и Бофура под чутким присмотром остальных шагали в середине колонны, а Бильбо брел в самом хвосте вместе с Бомбуром, напряженно обдумывая свой следующий шаг.  Без орлов они сильно отстанут от графика. Теперь придется своими силами преодолевать утомительный спуск с горы, затем еще много миль идти до дома Беорна. Это будет стоить еще нескольких драгоценных дней. Все окончательно смешалось, будущее снова стало как никогда неопределенным.

Что же теперь будет? Враги воспользуются этой заминкой и будут их поджидать? Азог сумеет нагнать их раньше, чем в прошлый раз? И, самое главное. успеют ли они добраться до Горы в День Дурина и поймать последний солнечный луч? Или теперь поход обречен? Если уж на то пошло, где все-таки Радагаст? Ошивается ли он в своем Лихолесье? Может, им повезет столкнуться с ним по пути?  Как много неопределенностей. Проклятье, я так с ума скоро сойду, бурчал он про себя, апатично отпинывая с дороги мелкие камешки. Как мне теперь к чему-то готовиться, если в любой момент все может пойти кувырком? Самое большее, на что приходится рассчитывать — это попасть в Эребор и найти там Смауга.  Забавно, теперь Смауг казался меньшей из проблем.  Тем временем идущий впереди Глоин нагнал Оина и что-то ему шепнул, тот в ответ серьезно кивнул. К его удивлению, вслед за этим гном резко сбавил шаг и возобновил ходьбу лишь поравнявшись с хоббитом.  — Мастер Глоин, — поздоровался он кивком. — Что привело вас в наши окраины?  — У меня к вам вопрос. Краем глаза мне удалось понаблюдать за вами в бою, и я был несколько... ошарашен. Скажите, какой идиот обучал вас владению мечом? — Спросил Глоин, бросив на Жало подозрительный взгляд.  — Никто меня не учил. В бою я руководствуюсь двумя принципами — это «не дай насадить себя на вертел» и «тыкай острым концом». Это можно считать за военные хитрости? — Ответил он сухо.  Глоин фыркнул:  — Так я и подумал. Вы размахивали руками, как взбесившаяся мельница, вознамерившаяся взлететь. Честно, это зрелище было самым болезненным событием во всей этой заварушке.  Бильбо прыснул со смеху. Глоин всегда оставался Глоином, обезоруживающе прямолинейным и начисто лишенным такой слабости, как чувство такта.  — Что ж, спасибо вам за честность. Теперь буду иметь в виду, что один вид моего меча заставляет корчиться от боли, — весело сказал он.  — Не вижу смысла ходить вокруг да около. Если я хочу что-то сказать — я говорю, — гордо заявил гном, самодовольно ухмыляясь. Озорной блеск в глазах оживлял его суровое лицо, навязчиво навевая воспоминания о веселом и шумном Гимли.  — И это еще не все, что я хотел сказать. Совершенно очевидно, что вам необходимы тренировки под чутким руководством профессионала, дабы во время следующей драки никто не помер со смеху, а вы не пришибли бы сами себя.  — Тренировки? Мне? — Повторил он растерянно.  — Вам, вам. Будем учить вас владению мечом. Сомневаюсь, что эти тонкие ручонки удержат приличный топор, — кивнул гном, косясь на хоббита.  — Но!..  — И еще попрактикуемся с кинжалами. Кажется, у Нори было несколько запасных, и он жаждет с вами поделиться.  — Но!..  — Да, и с кулаками вашими мы поработаем. Нельзя все время полагаться на оружие, нужно быть готовым постоять за себя в любой ситуации!  — Но!..  — Будем тренироваться во время привалов. Оин обещал следить за вами одним глазком, за своё здоровье можете не беспокоиться, — добавил Глоин, воодушевляюще охлопывая хоббита по спине. — Так что будьте добры, приберегите силы на вечер. Спуску вам не дождаться, хоть вы и хоббит!  Закончив свою пламенную речь, Глоин оставил Бильбо переваривать услышанное и вернулся к своему месту рядом с братом.  Бильбо глупо моргал ему вслед, но, наконец, опомнился и повернулся к Бомбуру:  — И что это сейчас такое было?  Бомбур хлопнул его по плечу:  — Похоже, Глоин проникся к тебе симпатией. Мои соболезнования. 
***
  К его искреннему ужасу, тем вечером Глоин сдержал свое слово.  — Время немного размяться, — весело заявил он, вторгаясь в расслабленную беседу Бильбо и Ори.  — Что? Но я же еще не поужинал!.. — Взмолился он, когда Глоин бесцеремонно подцепил его под локоть и потащил к свободному месту в центре стоянки.  Глоин только пренебрежительно махнул рукой и требовательным кивком указал на спрятанное в ножнах Жало:  — Поешь, когда мы закончим. Начнем с основ: ты неправильно держишь рукоять. Будешь и дальше так выгибать кисть — несомненно в один прекрасный момент обзаведешься вывихом запястья. А может, и переломом.  Бильбо бросил на него кислый взгляд:  — И как же мне ее держать? Может, хотя бы на примере покажете?  Глоин закатил глаза, но тем не менее тщательно исправил положение пальцев хоббита на рукояти.  — Вот так. Теперь, обратимся к вашей стойке. Что вы знаете о разнице между верхней и нижней позицией?  Бильбо на это задумчиво замычал.  — Так я и думал, — проворчал гном, но глаза его все так же решительно сверкали. — Тогда начнем с самых азов.  В течении следующего часа Глоин показывал Бильбо всевозможные стойки и заставлял его в точности их повторять. Когда хоббит уже было решил, что у него стало получаться, гном сменил тактику и стал выкрикивать в случайном порядке названия позиций, бесцеремонно тыкая в любую часть тела, чье положение его не устраивало. Это оказалось неожиданно утомительным упражнением, и хоббит очень быстро почувствовал, что начинает выдыхаться.  — Верхней части тела не хватает силы, — вынес свой вердикт Глоин, качая головой. — Тебе нужно хорошенько над этим поработать.  Бильбо пытался перевести дух, упрямо игнорируя тянущую боль где-то в селезенке, и в ответ только пробормотал:  — Хоббиты рассчитывают на свою скорость, а не на силу.  Гном задумчиво кивнул:  — Догадываюсь. Что ж, давай тогда поработаем над твоей защитой. Ноги шире, верхняя позиция! Да опусти же ты плечи...  Хоббит едва слышно застонал, но принял нужное положение. К этому времени почти весь лагерь столпился вокруг них и с варьирующейся степенью заинтересованности наблюдал за тренировкой. До Бильбо долетали невозмутимые обсуждения:  — А он неплохо двигает ногами, — вслух отметил Балин, удобно усаживаясь на большом валуне.  — Хватка должна быть крепче! Один удар, и он останется без оружия, — рыкнул Двалин, неодобрительно хмуря брови.  — Ему бы кинжалы или лук. Что-нибудь легкое, чтобы не надорвался, — пробормотал Бофур, не отрываясь от своей резьбы.  Дори замотал головой и цокнул языком:  — Глоин к нему слишком строг. Это же его первая настоящая тренировка с мечом! Бедняга уже спотыкается!  Стоя по обеим сторонам от него, Нори и Ори громко фыркнули в унисон:  — Мистер Бэггинс справится. Он куда крепче, чем кажется, — бросился Фили на защиту хоббита под одобрительные восклицания Кили.  — Прошу заметить, он все еще поспевает за Глоином, — ухмыльнулся Оин.  — Ужин давно готов. Когда Глоин угомонится и даст ему поесть? — Жалобно вклинился в обсуждения Бомбур, поворачиваясь к Бифуру, который, в свою очередь, его проигнорировал.  — Когда Бильбо больше не сможет поднять меч, — ответил вместо него Гэндальф, деловито раскуривавший свою трубку.  Торин молчал и держался в стороне, но Бильбо чувствовал на себе тяжелый взгляд синих глаз, и от этого по спине то и дело пробегали взволнованные мурашки. Выполнять команды Глоина под этим пристальным наблюдением было еще труднее, но Бильбо старался изо всех сил.

Прошло еще минут двадцать, прежде чем Глоин, наконец, объявил:  — На сегодня, думаю, хватит. Взломщик, вы свободны, можете пойти и съесть свой ужин.  Бильбо тут же опустил руки, едва не выронив от облегчения клинок, и выдохнул:  — Спасибо. Я уже начал бояться, что у меня сейчас руки отвалятся.  Глоин на это рассмеялся:  — Готовьтесь, это ощущение теперь привяжется к вам надолго. Но не волнуйтесь, скоро вы к этому привыкнете.  Бильбо поморщился:  — Какое счастье. 
***
  Позже, когда с ужином было покончено и все кое-как разделили между собой оставшиеся одеяла, Бильбо не без удивления обнаружил себя в компании Гэндальфа. Последнее время они со старым другом нечасто беседовали. Во многом это была его собственная вина, ведь он постоянно был поглощен своими размышлениями и планами, но так же он подозревал, что волшебник его почему-то избегает.  — Приятная выдалась ночь, — проговорил Гэндальф, неопределенно взмахивая трубкой в сторону темного неба.  Бильбо рассеянно кивнул и тоже поднял глаза наверх:  — Весьма приятная. Надеюсь, такая погода простоит подольше.  — Да уж, нам бы не помешало немного удачи для разнообразия, — согласился волшебник, искоса разглядывая хоббита. — Скажи мне, Бильбо, как ты поживаешь? За последнее время на нашу долю выпало немало неприятностей.  Бильбо прикрыл глаза, раздумывая над ответом. Путешествие выдалось непростым, тут нечего спорить, но не в том смысле, в каком полагал его старый друг. Страшно было решать, где можно изменить ход истории, а где вмешиваться не стоит. А после его глупой оплошности поводов для беспокойства стало только больше, теперь он вообще не представлял, как дальше будут развиваться события.  — Иногда... да, иногда было страшновато, — признался он, наконец. — Временами я чувствую себя совершенно потерянным. И постоянно переживаю за остальных. Я так боюсь, что кто-то из них не вернется домой...  — Я уже давно обратил внимание, с какой привязанностью и заботой ты относишься к своим спутникам, — заметил Гэндальф. — И меня беспокоит, что, когда речь заходит о гномах, ты совершенно забываешь о собственной безопасности, бросаясь им на выручку. Тебе следует быть более осмотрительным.  — Мне жаль, но, боюсь, это не в моих силах. От их жизней зависит благополучие целого народа, — пояснил Бильбо, пожимая плечами. — Худшее, что может случиться, если меня не станет — мой дом заграбастают вредные родственники. Но если с ними что-то случится, то целое королевство окончательно потеряет надежду вернуться на родину. Понимаете? Ради этого не жалко рискнуть своей жизнью.  Он полагал, что Гэндальфа удовлетворит такое объяснение, но тут же понял, что ошибся. Лицо волшебника окаменело, а глаза опасно потемнели.  — Ты слишком спешишь обесценить свою жизнь, Бильбо Бэггинс. Не приходило ли тебе в голову, как омрачит твоя смерть жизнь всех, кому ты дорог? И мне в том числе?  Сердце в груди хоббита болезненно сжалось. Гэндальф был его ближайшим и самым старым другом, хоть и сам об этом еще не подозревал. Бильбо никогда бы не хотел причинить ему боль, волшебник не заслуживал такого отношения.  — Прости меня, — извинился он негромко, осторожно опуская пухлую ладонь на руку старого друга. — Я не хотел тебя тревожить. Просто... Эти гномы уже столько вынесли. Они потеряли свой дом, друзей. Много лет терпели нужду без надежды на чью-либо помощь. Как, зная все это, я могу оставаться в стороне из страха за собственную жизнь? Как я могу не желать их успеха? Отступиться было бы подло и бессердечно. А этих двух качеств в хоббитах природой не заложено.  Гэндальф долго всматривался в него своими древними проницательными глазами. Бильбо не знал, какие мысли роились сейчас под высокой серой шляпой, но надеялся, что искренность в его голосе убедит волшебника. Заставлять старого друга волноваться ему было крайне неприятно, но успех всего путешествия был важнее. Во что бы то ни стало, он вернет своих друзей домой, пусть это и будет стоить ему жизни.  Гэндальф вдруг вздохнул, плечи его опустились. Мягко опустив свою шершавую сухую ладонь на руку Бильбо, он проговорил с ласковой усмешкой:  — Хоббиты. Вы никогда не перестаете меня удивлять. Сколько бы лет я не наблюдал за вашим неприметным народцем, вы постоянно выкидываете что-то новенькое снова и снова.  — Ну, не знаю... Если присмотреться, мы довольно непримечательные.  — Тебе так кажется. Я повидал немало народов, и могу сказать, что хоббиты совершенно особенные. Ни у кого нет столько великодушия, сколько есть у вас, — проговорил волшебник в задумчивости.  Бильбо тут же вспомнил Короля Эллесара, самоотверженно защищавшего Фродо и всех остальных, в конце не побоявшись лично сразиться против Саурона. Он подумал и о Боромире, который, несмотря на власть кольца над ним, отдал жизнь за Мэрри и Пиппина. Он вспомнил и о Леголасе с Гимли, храбро сражавшихся ради спасения Средиземья. И, наконец, он вспомнил Битву Пяти Воинств, когда гномы, эльфы и люди встали плечом к плечу против сил зла.  — Ты не прав, — едва слышно пробормотал он. — Не только хоббитам свойственно великодушие.  Неизвестно, что думал по этому поводу волшебник, но в его теплой улыбке чувствовалось некое понимание:  — И верно, мой милый взломщик. Верно. 
***
  Спуск с горы занял еще целый день. Когда почва под ногами окончательно потеряла уклон, солнце уже заходило за горизонт, но изумрудный пейзаж, раскинувшийся впереди, был еще хорошо различим. Немного не доходя до реки, отряд разбил лагерь в небольшой низине. Лишь там впервые Гэндальф упомянул Беорна.  — Здесь больше не к кому идти за помощью, — настойчиво объяснял волшебник недоверчивым гномам. — Он вполне может нам отказать, но стоит хотя бы попытаться. Мы не в том положении, чтобы вертеть носом.  — Что же человек может делать один в такой глуши? — Поинтересовался Балин, выгибая одну бровь.  — Беорн... не совсем человек. Он оборотень, и его народ веками обитал в этих землях. Мне не довелось встретить его лично, но, как я слышал, он понимает язык зверей и птиц, — ответил Гэндальф. — Тем не менее, обращаться к нему за помощью следует с осторожностью. Я также слышал, что он довольно вспыльчив.  — Оборотень? И в кого он может обращаться? — Спросил Кили, чьи глаза сверкали от нетерпеливого возбуждения.  Волшебник хмыкнул:  — В медведя. Очень, очень большого.  При этих словах гномы разразились громкими тирадами. Бильбо слушал, как они спорят по поводу опасности встречи с медведем и отдельно рассуждают о целесообразности обращения к человеку. Беорн с самого начала был удивительным созданием, ужасающим с виду и поистине страшным в гневе, но внутри мягким и чувствительным. В первый раз он был добр к ним, и оставалось надеяться, что и в этот раз проявит сострадание.  — Как далеко его дом? — Обратился Двалин к Гэндальфу.

Не больше двух дней. Может и меньше, если никто не встретится нам по пути, — буркнул Гэндальф, с опаской оглядываясь на оставшиеся позади горы.  Бильбо принялся судорожно подсчитывать дни в уме. Два, чтобы добраться до Беорна, один на отдых, еще два на путь до леса. Итого пять дней, и это если по дороге они не наткнутся на неприятности. Они определенно отстали от первоначального плана.  Придется наверстывать упущенное время в Лихолесье. Если мне удастся провести их по дороге мимо пауков и Трандуила, то мы выкроим пару дополнительных дней, размышлял он, пытаясь продумать все варианты. Еще и эта проклятая река с дурацким оленем... Надо попросить у Беорна еще одну веревку. Она нам точно пригодится.   — Эй, взломщик! Время тренироваться! — Гаркнул Глоин, вырывая его из размышлений.  Бильбо застонал, но покорно поднялся на ноги и достал меч.  — Ладно, ладно, встаю. Только не бей меня так сильно своей палкой, когда я ошибаюсь, на мне уже живого места нет!  Глоин хохотнул и широкой ладонью взъерошил кудряшки на голове хоббита:  — Это хорошо! Синяки означают, что ты учишься. А теперь, верхняя позиция! 
***
  Бильбо проснулся первым, едва солнце показалось над горизонтом. Собрав всю свою уцелевшую одежду и прихватив с собой Жало, он бодрой походкой направился к реке. Проходя мимо Бифура, бдительно охранявшего спящий лагерь, он приветственно махнул ему рукой, и гном сонно кивнул ему в ответ. Радуясь, что его отсутствия никто не заметит и не будет мешать, он быстро шагал к реке по влажной от росы траве. В воздухе еще висела утренняя прохлада, заставляя хоббита зябко поеживаться, но он готов был рискнуть подхватить насморк, лишь бы избавиться от корки из грязи и крови. Кислый смрад волчьей крови определенно не входил в его список любимых запахов.  Первым делом он, как мог, постирал одежду при помощи одолженного у Нори куска мыла (которое своим цветочным ароматом стойко напоминало об эльфах) и разложил ее сушиться на камнях, пристроив рядом меч. Следом он, сжав зубы, вошел в холодную воду и принялся оттирать с кожи толстый слой грязи. Увлекшись этим трудоемким процессом, он совсем забыл о времени и опомнился, лишь заслышав на берегу уверенную поступь тяжелых ботинок. Резко обернувшись, он вдруг захотел утопиться.  — А вы что здесь забыли? — Едва ли не взвизгнул он, ныряя в воду по самую шею.  Торин — разумеется, именно ему приспичило именно сейчас прийти к реке, такая ведь у него судьба — лишь непонимающе выгнул темную бровь, начиная невозмутимо расплетать свои косички.  — Я пришел помыться, как и вы, — ответил он, наконец.  — Не ожидал, что кто-то встанет в такую рань, — пробормотал хоббит вполголоса.  — И что? Вы надеялись избежать нашей компании? Неужели, стесняетесь наготы? — Удивился король со сдержанной усмешкой. — Я, конечно, не большой знаток хоббитов, но не думаю, что вы чем-то разительно отличаетесь от гномов.  Бильбо скрипнул зубами.  — Я не стесняюсь. Просто... предпочитаю мыться без лишних свидетелей.  Торин только фыркнул, расстегивая тяжелый пояс и сбрасывая с плеч окованную кожаной броней куртку:  — Обещаю не подглядывать.  Да не в твоих глазах проблема, сокрушенно простонал про себя Бильбо, отплывая подальше. Он изо всех сил старался отвести взгляд от медленно погружавшегося в воду гнома, но это оказалось выше его сил. Торин завораживал его еще задолго до того, как Бильбо осознал свои чувства к суровому королю гномов. От покрытой шрамами и причудливыми татуировками светлой кожи и до сверкающих неукротимым пламенем синих глаз — гном был бесподобен.  Торин сдержал слово и не обращал на полурослика внимания, сосредоточившись на вымывании засохшей крови, грязи и пота из копны густых волос. Краем глаза наблюдая за гномом, он вдруг заметил одну странную деталь.  — Почему вы не полностью отращиваете бороду? — Поинтересовался он, прежде чем успел хорошенько обдумать свои слова.  — А почему вы задаете так много вопросов? — Отозвался Торин, не отрываясь от своего занятия.  Бильбо пожал плечами:  — Может, потому что я пытаюсь вас всех понять?  Гном, наконец, оторвался от вычесывания грязи и перевел взгляд на хоббита:  — Серьезно?  — Да, — твердо ответил Бильбо, чувствуя нарастающее раздражение. — Я пытаюсь подружиться, я уже говорил вам об этом, помните? В Ривенделле.  Торин продолжил неотрывно глядеть на него.  Бильбо стойко встретил этот взгляд, подавляя рвущееся наружу негодование.  — Я отрезал бороду после встречи со Смаугом, — ответил, наконец, король, возвращаясь к мытью. — В память об отце и деде. Я снова отращу ее, лишь когда мой народ вернется домой.  Такого ответа он не ожидал.  — Так вот, почему... Это был благородный жест. Я уже знаю, что борода очень важна для гномов. Должно быть, было тяжело с ней расстаться.  — Эту цену необходимо было уплатить, — ответил гном просто, поводя широкими плечами. Бросив на хоббита быстрый любопытный взгляд, он неосознанно провел рукой по своей коротко остриженной бороде.  — А хоббиты могут отрастить бороду? — Вдруг спросил он, склоняя голову набок.  — Большинство не может, но есть и полукровки, им такое по силам, — ответил Бильбо, вспоминая своих многочисленных сородичей и их байки. — Обычно в них есть кровь Стуров, наших дальних родственников. Помнится, я встречал несколько Брендибаков с вполне убедительной щетиной на подбородке.  — Брендибаков? — Уточнил Торин.  Он отмахнулся:  — Одно из хоббичьих семейств. Они приходятся мне родственниками по браку, но не по крови.  — В отличие от знаменитых Саквилль-Бэггинсов, — подытожил гном с лукавой усмешкой.  Бильбо недовольно сморщил нос:  — К моему величайшему сожалению. Если честно, я предпочитаю делать вид, что не имею к ним никакого отношения.  — Все настолько плохо?  — Да. То есть, нет. Временами.  Бильбо задумчиво почесал нос, придумывая своим родственникам наиболее точное описание.  — Отто и Лобелия не то чтобы плохие хоббиты. Просто жадные и не умеют довольствоваться тем, что им дают. Обычно это перекрывает их другие качества.  Торин на мгновение задумался, затем проговорил:  — Кажется, я вас понимаю. У меня есть родня, Железностопы, и я предпочитаю о них не вспоминать. Много ноют, мало делают. Из них мне нравится разве что Даин. Он не слишком надоедливый.  Бильбо с трудом удержался от болезненного вздрагивания при упоминании Даина. Хоть он и уважал могучего гнома, и ценил его участие в Битве Пяти Воинств, а затем и в Войне Кольца... Он ничего не мог с собой поделать. Он всей душой презирал гнома за то, что он надел корону Торина, которую тот вырвал из когтей дракона, но не имел возможности по-настоящему ей обладать. Да, это было жестоко и несправедливо, ведь Даин не желал смерти Торина, но скорбь вообще слепа.  — Похоже, у нас все же есть что-то общее, — отозвался он вместо этого, отгоняя от себя грустные воспоминания.

Торин пожал плечами, возвращая свое внимание к отмыванию припекшейся крови:  — Думаю, у всех найдется неприятная родня.  — Даже среди эльфов? — Уточнил он лишь затем, чтобы его позлить. В конце концов, он был отчасти Туком.  Гном поморщился.  — Эльфы невыносимы все до одного.  Хоббит рассмеялся и тоже обратился к промыванию волос:  — Ваша неприязнь просто поразительна. Не представляю, как мы сумеем миновать Лихолесье и удержать вас от попыток обезглавить его владыку.  — Мне не до этого выродка. У нас и так нет времени, — осуждающе рыкнул король. — Тем не менее, когда мы восстановим Эребор и вернем ему былое могущество, я займусь нашими врагами. Эльфы дорого заплатят за то, что повернулись к нам спиной.  Бильбо рывком повернулся и пораженно уставился на гнома:  — Вы же это не всерьез? Развязывать войну с эльфами? Это безумие!  — Нет, это месть, — отрезал Торин, отводя мощные плечи и угрожающе стискивая челюсти. — Мой народ годами терпел лишения, потому что эльфы посчитали наши жизни недостойными спасения. Старания моего народа не пустой звук, и так просто я их не забуду.  — Но война принесет им лишь больше страданий, — указал он. — Вы и правда жаждете больше скорби, больше смертей? Разве не было бы правильнее простить эльфов и жить дальше?  — Ни за что! Некоторым поступкам нет прощения! Некоторые вещи нельзя забыть! — Взревел Торин, чьи глаза превратились в два застывших в неукротимой ярости ледяных океана. — Я и не думал, что какой-то полурослик сможет понять, что это значит — лишиться всего! Бессильно смотреть, как все, что тебе дорого, ускользает навсегда! Вам не понять горе, которое на нас обрушилось!    — он падает на колени рядом с Торином. Его гном пытается вдохнуть, пока Оин пытается трясущимися руками закрыть брешь в его груди. Как бы он ни старался, кровь продолжает сочиться, насквозь пропитывая тряпки и стекая по пальцам. Постепенно, до него доходит, что им ее уже не остановить. Торин приподнимает дрожащую руку, и он тут же заключает ее в свои окровавленные ладони. Своими маленькими пальцами он изо всех сил сжимает большую твердую ладонь, надеясь, что так сможет удержать его хоть на мгновение дольше.  — Прощай, воришка, — хрипит Торин, чьи глаза уже накрывает пелена смерти. — Я ухожу в чертоги ожидания... ч-чтобы восседать рядом с отцами моих отцов, пока... пока не настанет время для нового, лучшего мира.  Он протестующе трясет головой, но Торин не прекращает просить у него прощения и возрождения их дружбы. Он хочет ответить, объяснить, что прощает ему все, что он никогда даже не ощущал злости, лишь боль. Он хочет извиниться за кражу Аркенстона и объяснить, почему ему пришлось так поступить.  Вот только этого было бы недостаточно, правда?  Он хочет признаться в своих чувствах. Поклясться своему гному в любви и преданности, объяснить, что давно отдал ему свое сердце и уже не знает, как его вернуть. Он хочет кричать, ведь каждый судорожный вздох Торина разрывает его несчастное маленькое сердце, и кровь уже не остановится, как бы Оин не звал на помощь, и ему же нужно сказать хоть что-то!  — Прощай, Король-под-Горой.  И этого недостаточно. Этого всегда будет недостаточно. Но что еще он может сказать, наблюдая, как Торин угасает у него в руках —   Бильбо не осознавал, что делает, пока первый удар не обрушился на лицо Торина. Отдача отозвалась острой болью в руке, но это стоило пораженного выражения на всегда спокойном лице гнома. Он отступил на шаг, уставившись свысока на стоящего перед ним хоббита. Бильбо вызывающе задрал подбородок и твердо встретил тяжелый взгляд синих глаз, хоть и дрожал от бушевавших внутри эмоций.  — Да как ты смеешь, — процедил он, — предположить хоть на секунду, что я не знаю, каково это — потерять кого-то? Мой мир умер у меня на глазах, глупо и несправедливо. Я держал его за руку и смотрел, как гаснет жизнь в его глазах. Я ничего не мог поделать, только стоять и наблюдать, как какой-то бестолковый идиот! Да ты хоть представляешь, что это такое?  Лишь когда первая предательская слеза скользнула по щеке, он понял, что плачет. Он остервенело смахнул ее с лица, уже не в первый раз горько жалея, что он родился недостаточно сильным хоббитом.  — Думаешь, я не знаю скорби? Ха! С того дня я живу с чувством жгучей вины и тоски, которое никуда не уходит. Что бы я ни делал, моя жизнь уже не будет по-настоящему счастливой, ведь я потерял того, кто придавал ей смысл.  К этому моменту Торин смотрел на него так, словно никогда не встречал хоббита прежде. Бильбо смутно догадывался, как хорошо они смотрятся со стороны, и уже начинал понимать, что пожалеет о своей вспышке, но ничего не мог с собой поделать. Слова Торина глубоко его задели; настолько глубоко, что из памяти вырвался тот страшный день, когда он его потерял. И тот факт, что его посмел обвинить именно тот, по кому он скорбел все это время, выводил его из себя.  — Мастер Бэггинс, я...  — Не надо, — прервал он гнома, поднимая руку. — Ничего не хочу слышать. Я... Я не могу сейчас это обсуждать. Только не когда я так завелся. Вы... Ваши слова весьма меня задели, ведь...  — Я не хотел, — проговорил Торин, в свою очередь оборвав собеседника. Он провел рукой по мокрым волосам, очевидно, подбирая слова. — Я не хотел вас оскорбить предположением, что вам не понять нашей боли. Просто... Мой нрав иногда берет надо мной верх. Не могу ясно мыслить, когда меня захлестывает гнев. Так что, я... Я прошу прощения за свои слова. Они были незаслуженны.  — Вот именно, — подтвердил Бильбо, смахивая слезы с лица. — Боюсь, я сам вас спровоцировал в своей обычной манере. Но вам нужно кое-что усвоить: меня очень напрягает ваше желание развязать с эльфами войну. Я рискую собственной жизнью, чтобы помочь вам вернуть свой дом, а вы мне вдруг заявляете, что намерены снова рискнуть им, стоит лишь отстроиться! Заставляет задуматься, зачем вообще тогда мне все это.  — Моя злость на эльфов вполне обоснована, — упрямо ответил Торин, но его голосу не доставало былой горечи. — Тем не менее, я понимаю вашу позицию. Можете не беспокоиться, война не начнется до тех пор, пока Эребор не вернется к былому могуществу, а это займет еще много лет. Эребор всегда для меня на первом месте.  Он покачал головой. До твердолобого гнома все никак не доходило.  — Меня это не утешает, лишь еще больше пугает. Не важно, пойдете вы на войну сейчас или позже, вы все равно рискуете потерять свое королевство и своих людей. Вы рискуете Фили и Кили. Скажите, вы и правда готовы так с ними поступить? Заставить сражаться ради своего удовлетворения?  Глаза Торина расширились, он выглядел ошеломленным таким предположением. Хоббит предчувствовал, что мысль о собственных племянниках, сражающихся в этой войне, ни разу не приходила гному в голову. Возможно, он надеялся оставить их в стороне, уберечь, но ведь этих двоих никому не под силу удержать. Они будут биться за свою семью до последнего вздоха, что они уже когда-то доказали

Я... нет, — признал гном, опуская плечи в поражении. — Даже видеть их в этом отряде мне тяжело. Я никогда не позволил бы им воевать по своей вине.  — Так что, вы все так же намерены объявить Трандуилу войну? Или, наконец, отпустите прошлое? — Нажал он.  — Я никогда не прощу Трандуила за то, что он от нас отвернулся, — ответил король медленно, — но я не буду устраивать войну из-за его трусости. Ради благополучия своего народа и сыновей моей сестры, я готов оставить прошлое позади.  Бильбо облегченно выдохнул. Слава Эру, ему удалось предотвратить хоть одну катастрофу. Возможно, жажда мести Торина никогда не принесла бы плодов, но кто знает... Ему и так хватает грядущих (или прошедших?) войн.  — Спасибо, — пробормотал он благодарно и слегка улыбнулся гному. — Мне жаль, что я вас ударил. Это было очень грубо с моей стороны.  Торин усмехнулся и дотронулся до совершенно невредимой щеки:  — Это вряд ли можно назвать ударом. Нам стоит над этим поработать во время ваших тренировок.  — Ну уж простите, я все-таки хоббит, а не гном, — буркнул он, скрещивая руки на груди. Только тут он вспомнил, где они стоят и во что они не одеты.  Не смотри, не смотри, не смотри, уговаривал он себя, неловко отворачиваясь и пытаясь вернуться к тому месту, где оставил мыло и одежду. Не смотри, не смотри, не смотри...  — Что вы такое делаете? — Поинтересовался Торин сзади.  — Заканчиваю свои водные процедуры, — отозвался он, пытаясь не дать голосу дрогнуть. — И вам советую. Так что мы могли бы одеться. Отдельно. Без зрительного контакта.  Король только фыркнул.  — Какой утонченный взломщик. Очень утонченный.  — Не думал, что гномы знают это слово, — ответил он, добредя до нужного места. — И, кстати, меня зовут Бильбо!  Торин молчал несколько секунд, прежде чем неохотно проговорить:  — Хорошо, Бильбо.  Бильбо не вспыхнул. Но упустил из рук мыло. 
***
  — И где же вас двоих носило? — В лоб спросил Двалин, когда они вернулись в лагерь, чистые и одетые.  — Ходили к реке, — ответил Торин, показательно отводя нос от друга. — Тебе бы тоже не помешало. Воняешь похуже орка.  Двалин ответил непереводимым и весьма грубым жестом.  Бильбо не обращал на них внимания, возвращаясь к своему спальнику и складывая в сумку свои чистые вещи. Закончив, он огляделся. Большинство уже давно встали и либо складывали вещи, либо доедали завтрак. Некоторые даже рассеянно копались в своих мешках, по-видимому тоже собираясь прогуляться до реки. Вскоре, они уже были готовы выдвигаться на поиски Беорна.  А потом... Потом Лихолесье, подумал он, глядя в сторону, где их ждал мрачный лес. И затем Смауг.

Главной чертой Глоина была беззаветная преданность.  Если попросить кого-то описать его одним словом, то этим словом определенно было бы «преданный». Он был из тех гномов, что никогда не повернутся спиной к своим сородичам, не будут подвергать сомнению слова друзей, и на него всегда, при любых обстоятельствах можно было положиться. Конечно, он был недоверчив к чужакам, как и любой порядочный гном, но если уж кому-то удавалось добиться его расположения, то это уже навсегда.  Бильбо Бэггинс отвоевал место в этом списке

Хоббит об этом, разумеется, не подозревал. Глоин уже давно заметил, что хоббит вообще не очень разбирается в том, как к нему относятся. Он был слишком поглощен своим безрассудным желанием защитить и осчастливить всех вокруг. Весьма странное желание, надо заметить. Сначала гном предполагал, что это какие-то хоббичьи штучки, но Гэндальф заверил его, что им попался совершенно выдающийся экземпляр. Но, несмотря на свои чудаковатые замашки, хоббит целиком и полностью заслужил его преданность.  При их первой встрече Глоин был, мягко говоря, не впечатлен. По сравнению с остальными Бильбо казался тщедушным и беспомощным, гном даже заподозрил, что волшебник попросту ошибся. Какой прок от этого гладкощекого коротышки суровым воинам из подземных царств?  Но, когда Бильбо, не моргнув и глазом, осадил Торина, Глоин понял, что внутри щуплого хоббита спрятан мифриловый стержень.  Да уж, он удивил их всех. Никто не ожидал от полурослика такого неукротимого бесстрашия. Никто, кроме Гэндальфа. Видимо, поэтому старый хитрец и выбрал Бильбо. Хоббит действительно оказался совершенно бесстрашным: сам сдался в лапы огромным троллям, сражался с орками наравне с остальными и даже раз за разом давал отпор Торину, ни разу не отшатнувшись в ужасе. Проклятье, он не побоялся даже Бледного Орка! Удивительный малый.  Именно в тот момент, когда Бильбо бросил вызов Азогу, Глоин твердо решил, что будет защищать этого хоббита до самого конца. И разве могло быть иначе?  Вот поэтому они с Оином и решили, что хоббиту необходимы тренировки. Бильбо был храбр как самый настоящий гном, но удручающе уступал им в сложении и силе. И пусть ему никогда не сделать хоббита выше или шире в плечах, но он может хотя бы научить его сражаться.  Это было меньшее из того, что Глоин мог сделать для того, кому был беззаветно предан. 
***
  Ни разу в жизни Бильбо так не радовался виду цветника.  — Да ты погляди на размеры этих пчел! — Выдохнул Ори, указывая на облако упитанных полосатых насекомых, деловито гудящих над пестрым полем клевера.  — Они почти с мою ладонь, — подхватил Кили, вытягивая руку, чтобы сравнить ее с пролетающим мимо шмелем.  — И жалит в два раза сильнее, — пробурчал Дори. — Держитесь от них подальше, вы оба!  Ори тут же понурился:  — Но я же хотел их зарисовать... — Протянул он вслед удаляющемуся брату.  Нори шепнул ему что-то на ухо. Ори тут же приободрился и энергично закивал, на что Нори удовлетворенно подмигнул и скорчил гримасу в сторону Дори.  Готов поспорить, эти двое сюда еще вернутся, подумал с улыбкой Бильбо, потихоньку пробираясь к началу колонны, поскольку отряд подходил все ближе к дому Беорна. Они почти миновали цветочные луга, где без устали гудели пчелы, и за деревьями уже виднелась высокая изгородь, охраняющая владения оборотня и его животных. В прошлый раз Гэндальф потащил его за собой первым, пока остальным было сказано дожидаться сигнала и появляться по очереди. Это оказалась не самая лучшая идея, ведь к концу этого представления Беорн уже начал терять терпение от непрекращающегося калейдоскопа бород и плащей, пока гномы один за другим наводняли его дом. В этот раз они будут действовать в открытую.  -... пойдете парами. Если ему на голову свалятся сразу тринадцать гномов, он может быть несколько обескуражен, — убеждал остальных Гэндальф, задумчиво поглаживая пальцами свой посох.  Похоже, Торин был с ним не согласен.  — Мне не нравится идея разделяться. По-твоему, безопасно оставлять здесь часть отряда, пока Азог может скрываться поблизости?  — Я согласен, — объявил Бильбо, беззастенчиво вторгаясь в беседу. — Будем держаться вместе и пойдем все разом. Если мы будем подкрадываться по очереди, Беорн может что-то заподозрить.  Оба поглядели на него с удивлением.  — Хмм... Что ж, интересная мысль, Мастер Бэггинс, — задумчиво кивнул волшебник, сверкнув серыми глазами. — Тогда пойдемте вперед. Где-то здесь должна быть калитка.  Бильбо послушно последовал за Гэндальфом, а за ним потянулись и гномы. Вскоре они набрели на заросшую виноградом высокую изгородь и отыскали тяжелую резную калитку, которую Гэндальф отворил без лишних раздумий, пропуская их внутрь. Впереди виднелись многочисленные постройки, грядки, цветники и сады, а среди всей этой зелени сновали сытые и довольные животные всех мастей.  Его спутники перешептывались и тыкали пальцами во все стороны, указывая на приглянувшиеся им диковинки, но хоббит благодушно закрыл на это глаза, наблюдая за трусящими им навстречу упитанными лошадками. Те остановились в десятке шагов от опасливо скучившихся гномов, окинули каждого внимательным взглядом темных глаз и ускакали прочь, развевая блестящими шелковистыми гривами.  — Они отправились уведомить хозяина о нашем присутствии, — заметил Гэндальф с мягким изумлением. Последовав за лошадьми, они вышли на просторный двор, посреди которого с топором в одной руке мрачно возвышался Беорн.  Бильбо прекрасно помнил, что оборотень обладал внушительным ростом, но все равно поразился его устрашающим размерам. Беорн был выше Гэндальфа, мускулистее Двалина и волосатее Глоина. Бросив на них неприязненный взгляд, он громко фыркнул.  — Они не представляют угрозы, — сказал он лошадям, поглаживая ближайшую по стройной гладкой шее. — Ступайте, я сам разберусь с нашими гостями.  Лошади грациозно двинулись прочь, а Беорн, тем временем, отложил топор и грозно нахмурился:  — Кто вы и чего вам надо?  Гэндальф шагнул вперед, вежливо снимая шляпу перед великаном:  — Я — Гэндальф Серый...  — Ни о чем не говорит, — тут же отозвался Беорн. Манеры никогда не были его сильной стороной. От его зорких глаз явно не укрылось многочисленное гномье оружие и доспехи, он обводил их мрачным взглядом, и вдруг заметил Бильбо.  — Ты еще что такое? — Поинтересовался оборотень, удивленно вскидывая кустистые брови и наклоняясь поближе, чтобы получше его рассмотреть.  Гномы попытались отгородить полурослика от великана, но Бильбо решительно выступил вперед, твердо встречая любопытный взгляд черных глаз.  — Я хоббит. А ты? — Отозвался он, поднимая подбородок. Слыша, как рядом мучительно вздыхает Гэндальф, он думал о том, как сейчас вертится в могиле его покойный батюшка от такой бестактности своего отпрыска.  Беорна такая прямота ничуть не смутила. Наоборот, он ухмыльнулся и опустился на одно колено, чтобы они стали ближе по росту. Бильбо в душе заметил, что это был хоть и благородный, но абсолютно бессмысленный поступок, но все же был благодарен за старания.  — Мое имя Беорн, — ответил он просто. — А у тебя есть имя, маленький зайка?  — Бильбо Бэггинс, и я вам не заяц, а хоббит, — ответил Бильбо с болезненной гримасой, слыша за спиной сдавленное хихиканье и фырканье. Отчего-то у него появилось ощущение, что теперь это прозвище ему придется услышать еще не раз.  Оборотень только пожал плечами, снова переводя взгляд на волшебника.

Все остальные твои спутники — гномы. Я не желаю иметь никаких дел с гномами. Зачем ты притащил их сюда?  — Мы пришли просить тебя о помощи, — ответил волшебник. — В пути на нас напали гоблины, и мы потеряли большую часть наших запасов. Затем часть моих спутников угодила в поставленную орками засаду и серьезно пострадала. Нам удалось отбить их, но это стоило нам еще части припасов и добавило еще больше синяков.  Беорн бросил на гномов еще один быстрый взгляд.  — Зачем вы шлялись там, где водятся гоблины и орки? Хотя, давайте начнем с того, зачем вас вообще понесло в такую даль?  — Они все здесь по моей просьбе, — проговорил Торин, выступая вперед. Он коротко кивнул гиганту и тут же снова выпрямился во весь рост. — Мое имя — Торин Дубощит, и мы держим путь к Эребору.  Оборотень медленно поднялся на ноги и свысока смерил короля холодным взглядом:  — Торин Дубощит, сын Траина, внук Трора, да? О тебе я слышал, как и о твоем павшем королевстве. Кажется, там было что-то про золото и дракона — честно говоря, я не очень-то прислушивался. Тем не менее, мне все еще не ясно, при чем здесь я. Мне нет дела до вашего путешествия.  Торин опасно прищурился:  — Это означает, что ты отказываешь нам в помощи?  — Это означает, что я все еще жду, когда вы назовете мне вескую причину вам помогать, — прямо ответил Беорн.  Гномы стали негромко возмущенно переговариваться между собой, Гэндальф нахмурился, а Бильбо неслышно застонал. Он позабыл, что в первую очередь великана увлекла их история, и лишь поэтому он не вытолкал их сразу взашей. Но у них не было времени упражняться в красноречии! Они и так безвозвратно отстали от расписания!  А что нам остается? Понятия не имею, как еще его уговорить, думал Бильбо, вздыхая. Что ж, ничего не поделаешь.  — Тогда как насчет обмена? — Предложил он громко, подходя к оборотню вплотную. — Хорошая история за твою помощь?  — Зависит от того, что за история, — Тут же отозвался Беорн, в темных глазах снова мелькнуло любопытство.  — История о дружбе и приключениях, — Подхватил мысль Гэндальф, соображавший куда быстрее гномов, и начал рассказ. Он поведал Беорну об их приключениях, местами слегка приукрасив, а иногда — умолчав о некоторых деталях. Получившаяся повесть о чести и верности, отваге и дружбе, полная тайн и секретов, заворожила оборотня. Сначала он сурово хмурил брови, недоверчивая прислушиваясь к рассказу волшебника, но постепенно напряженные мышцы расслабились, лицо просветлело, глаза удивленно раскрылись.  Дослушав историю до конца, Беорн откинул назад тяжелую голову и заливисто рассмеялся. Гулкий хохот, напоминавший раскаты грома, эхом разнесся по двору, и от этих рычащих звуков хоббиту и самому захотелось улыбнуться.  — Неплохо! — Рыкнул он, обнажая в широкой улыбке белоснежные клыки. — История занятная, не знаю уж, правдивая ли. Что ж, пока вы ведете себя как воспитанные гости, я буду вам приветливым хозяином и окажу помощь, о которой вы так просите. А теперь идите за мной, я покажу вам дом.  Оборотень пошел через двор в сторону дома своей размашистой пружинистой походкой. Гэндальф, немного помешкав, двинулся следом, по пути украдкой подмигнув Бильбо. Хоббит в ответ расплылся в довольной улыбке.  Миссия выполнена. 
***
  Когда гномы, наконец, угомонились и перестали оглушительно удивляться сообразительным животным, тащившим откуда-то припасы к столу, они приступили к ужину. Пока гости, ничуть не стесняясь, набивали себе еду за обе щеки, Беорн рассказывал им собственные истории о своих землях и окрестных горах. Когда первый голодный червячок был доблестно заморен и гномы стали поглощать угощения с меньшим энтузиазмом, он стал их неспешно расспрашивать:  — Почему вас так мало? Если я не ошибаюсь, впереди вас ждет дракон, против которого оказалось бессильно целое войско. — Поинтересовался оборотень.  — Войска у нас больше нет, — Ответил Торин честно. — Всех гномов, у кого нашлось достаточно чести и смелости, чтобы ответить на мой зов, вы видите сейчас перед собой.  Беорн окинул собравшихся задумчивым взглядом и заметил Бильбо.  — А что насчет зайчонка? Он-то здесь зачем? Какое отношение он имеет к вашей затее?  — Между прочим, он сидит прямо здесь и совсем не рад тому, что его игнорируют. — Раздраженно подал голос Бильбо. — И отношение «ко всей этой затее» у меня самое прямое. Я здесь, чтобы помочь гномам вернуться домой.  Кустистые брови снова удивленно взметнулись вверх.  — Да уж, я так и подумал...  У него закралось смутное подозрение, что оборотень ему не поверил, но дальнейших расспросов не последовало. После ужина Беорн показал им, где они будут ночевать, и предупредил, чтобы не высовывались из дома до рассвета. Порядком уставший хоббит сонно зевал и слышал лишь вполуха, как гномы спрашивают, почему же им запрещено покидать дом, а затем хмуро бурчат, получив более чем исчерпывающий ответ. Он уже подыскал себе уютное местечко для ночлега и не обращал внимания на Гэндальфа, шепотом отчитывающего гномов за бестактность.  Что ж, это хорошо. Все прошло почти так же, как и в первый раз, размышлял Бильбо, вытаскивая из кучи покрывал самое теплое. Если завтра утром он вернется и скажет, что убедился в правдивости нашей истории, то будет ясно, изменилось что-нибудь или нет. По крайней мере, я очень на это надеюсь.  — Эй, взломщик! — Гулкий голос Глоина болезненно ударил его в затылок. Гном шел прямо к нему, проталкиваясь между лениво снующих туда-сюда товарищей. — Взломщик, пора тренироваться! Доставай свой перочинный ножик.  Бильбо застонал и ничком рухнул на покрывало:  — Может, сделаем сегодня передышку? Я так устал...  Глоин фыркнул и перекатил его на спину, усаживаясь рядом.  — Слабак. Ладно, сегодня можешь отдохнуть. Но имей в виду, с завтрашнего дня и до самой Горы — никаких послаблений, будем заниматься каждый день! Тебе нужно окрепнуть перед встречей с драконом.  — Зачем? Вы что, собираетесь выставить меня против Смауга один на один? — Уточнил Бильбо с усмешкой.  К его удивлению, Глоин посерьезнел. Гном склонился к нему и мягко похлопал по колену:  — Ни за что. Ты теперь один из нас, хоббит, и мы будем стоять за тебя горой. Если нам придется биться со Смаугом — мы тебя прикроем, можешь не сомневаться. Обещаю.  Бильбо показалось, что кто-то выжал из легких весь воздух. Одно дело, когда ты любишь кого-то и изо всех сил стараешься защитить, и совсем другое — когда кто-то вдруг делает то же самое по отношению к тебе. С того самого мгновения, когда он открыл глаза в своей уютной норе много месяцев назад, он не задумывался о том, чтобы быть кем-то любимым. Он знал, каково это, он помнил это теплое чувство, и, определенно, в жизни ему довелось насладиться им сполна. Но лишь сейчас до него вдруг дошло, как же яро он желал, чтобы его гномы заботились о нем так же, как заботились когда-то. Ему не хватало их понимания, верности и дружбы.

Бильбо до боли в животе желал значить для них столько же, сколько они значили для него.  — Ох... Спасибо, — Пробормотал он, с трудом ворочая неожиданно пересохшим языком. Слова испуганно разбежались в голове и отказывались вставать обратно в осмысленные конструкции. Да и не было у него слов, способных выразить охватившие его чувства. — Вы все для меня... Я тоже буду биться за вас.  — Это мы уже поняли, — Утвердительно кивнул Глоин, снова осторожно похлопывая его по ноге. — Очень хорошо поняли. 
***
  На следующее утро догадки Бильбо были подтверждены.  Беорн приветствовал их куда дружелюбнее, чем прошлым вечером. Едва пожелав им доброго утра, он рассказал о варгах и гоблинах, с которыми столкнулся ночью. Поблагодарив их за честность, он заявил, что обеспечит им все необходимое, чтобы добраться до Темнолесья и успешно его миновать. Оборотень так расщедрился, что даже предложил одолжить им пони и принялся рассказывать, как с наименьшим риском преодолеть заколдованный лес.  — Не вздумайте пить, да даже дотрагиваться до воды в этом проклятом месте, — вещал мрачно Беорн, пока они энергично пережевывали завтрак, — и ничего там не ешьте, если не хотите заболеть, или того хуже... Во что бы то ни стало, не сходите с тропы! Шаг в сторону — и вы навсегда заблудитесь в чаще, где никто не услышит ваших криков и уже никогда не найдет следов...  Фили и Кили глядели на него широко распахнутыми глазами, а сидящий рядом Ори забыл жевать и только самозабвенно бледнел. Остальные не выказывали подобной впечатлительности, но поутихли и лишь обменивались мрачными взглядами.  — Что насчет эльфов, живущих в этом лесу? — Спросил Торин, едва разимая наряженные челюсти.  — Обычно они не обращают внимания на путников, если только те не устраивают переполох, — Ответил Беорн, пожимая плечами. — Скорее всего, они не доставят вам проблем.  Гномы недоверчиво переглянулись.  — И вот еще что, — Подал голос Гэндальф. — Боюсь, когда мы дойдем до леса, мне придется вас покинуть.  Бильбо удивленно таращился на невозмутимого волшебника, пока гномы наперебой требовали объяснений. В прошлый раз Гэндальф так же оставил их у края леса, не удосужившись дать каких-либо объяснений, но впоследствии Бильбо догадался, что дело было в Некроманте. Неужели, Радагаст в конце-концов объявился и предупредил своего друга о надвигающейся беде? Или на этот раз были совсем иные причины?  Как бы мне спросить его, не вызвав лишних подозрений, заволновался Бильбо, пока Гэндальф отмахивался от обеспокоенных гномов, обещая вскоре к им присоединиться. Проклятье. Еще один запутанный узел, с которым придется повозиться.  Спустя какое-то время его спутники смирились с тем, что волшебник покинет их, как бы они не старались его отговорить, и завтрак заканчивали уже в угрюмом молчании. Затем все разошлись по своим делам, и Бильбо решил воспользоваться этой возможностью переговорить с их гостеприимным хозяином с глазу на глаз.  — Мастер Беорн, — Позвал он, рукой привлекая внимание гиганта. — Мастер Беорн, можно вас на пару слов?  Мужчина усмехнулся и присел, чтобы они оказались почти лицом к лицу.   — Разумеется, маленький зайка! Чем я могу тебе помочь?  — Я хотел бы поговорить с вами по поводу еды. — Объяснил хоббит, вытягиваясь во весь рост и даже слегка привстав на носочки. — Несмотря на то, что я очень благодарен вам за проявленную щедрость, я вынужден просить вас дать нам больше припасов, чем вы намеревались изначально.  — Ты хочешь еще больше еды, — Подытожил Беорн, выпрямляясь.  Хоббит кивнул, нисколько не смущенный наглостью своей просьбы.  — Ага.  — И отчего же? — Спросил Беорн. Здоровяк не выглядел оскорбленным подобной дерзостью, скорее, он был весьма озадачен.  — Мне кажется, что наш путь через Темнолесье будет не из простых и может затянуться, а в лесу, как вы сказали, есть будет нечего. — Ответил он. — Будет обидно, если дракону даже не представиться шанс поджарить нас заживо из-за такой мелочи, как наша безвременная смерть от голода в проклятой чаще.  На это Беорн расхохотался.  — Веский довод! Что ж, хорошо. Я дам вам столько еды, сколько вы сможете унести. Как тебе, честное предложение?  Бильбо облегченно выдохнул и кивнул:  — Да, спасибо вам большое. Если вас не затруднит, не могли бы вы дать нам побольше орехов и сухофруктов? Они легче и протянут дольше всего остального.  — Ты с этим уже сталкивался, — догадался оборотень, задумчиво склонив голову набок.  — Может быть, — уклончиво отозвался Бильбо, пожимая плечами, — а может быть, у меня просто хорошая интуиция. Могу я помочь вам с укладкой припасов? Мне так было бы спокойнее.  Беорн широко усмехнулся, обнажив белоснежные клыки, так живо напоминающие медвежьи.  — Маленький зайка, делай все, чего желает твое маленькое сердечко. Пойдем, я покажу тебе свой амбар! 
***
  До самого полудня Бильбо помогал Беорну складывать припасы. Он лично проверил каждый сверток, удостоверившись, что каждый свободный дюйм до отказа заполен едой для предстоящего путешествия. Он помог Беорну выбрать лучшие бурдюки для воды, но вежливо отказался брать с собой луки и стрелы.  — От них все равно не будет никакого проку, — заявил он уверенно. — Вместо этого, не могли бы вы снабдить нас фонарем и веревкой? Что-то мне подсказывает, что они нам могут пригодиться.  Беорн без малейших колебаний выполнял каждую его просьбу. Время от времени он ловил на себе его любопытный взгляд, но оборотень не требовал объяснений. Похоже, он искренне пытался им помочь, и никому в жизни Бильбо не был столь же признателен.  К обеду они были готовы выдвигаться.  — Ух, ну и тяжесть, — взвыл Кили, с пыхтением отрывая от земли один из мешков обеими руками.  — Не ной; ты еще будешь скучать по этой тяжести, когда мешки опустеют, — проворчал Двалин, одной рукой подхватывая свою часть поклажи и направляясь в сторону пони.  — Я видел, как ты помогал нашему хозяину собирать припасы, — заметил Бофур, помогая хоббиту закрепить сумки на пятнистой лошадке. — Так скажи мне, чего ты туда напихал?  — Еды, — ответил он жестко. — Много, много еды. И большие бурдюки. Их тоже порядком.  Бофур рассмеялся.  — Неплохо! Может, нам удастся не помереть там с голоду!  На это я и рассчитываю.  Напоследок Беорн пожелал им доброго пути, напомнил не сходить с тропы, и они двинулись в путь. Шли бодрой рысью до самой темноты, и, лишь когда темная полоса леса слилась с ночным бархатным небом, остановились на ночлег. Несмотря на непроглядную темноту, Бильбо ловил себя на том, что постоянно оборачивается и смотрит в сторону леса, вспоминая растрескавшиеся от жажды губы и тупую боль в пустом желудке. За долгую жизнь он повидал немало, но ничто так его не ужасало, как смерть от голода.

Глоин без лишних церемоний потащил его тренироваться, и в этот раз он даже не попытался отвертеться. Теперь, когда он знал, что гном таким образом проявляет заботу, занятие переносилось легче, пусть даже и оставило за собой новые синяки и ноющие мышцы. Закончив с упражнениями, он кое-как нашел себе местечко рядом с Бомбуром и Бофуром и быстро отключился под мерный ропот негромких разговоров между братьями.  С рассветом их путь продолжился. Темные очертания росли и увеличивались по мере приближения, и вскоре перед ними во всей своей мрачной красоте предстало Темнолесье. Таким он его и помнил; искореженные кривые темные стволы покрыты лишайником, холодный серый сумрак обволакивает со всех сторон, давящая на уши безжизненная тишина поглощает даже звук собственных шагов. Страхи всколыхнулись с новой силой, кольцо в кармане пробудилось и стало нашептывать.  Темные пути, темные деньки, темные смерти, угрожающе напевало оно на грани сознания. Тьма, тьма, тьма. Только тьма впереди.   Я справлюсь, бормотал он в ответ, призывая на помощь всю свою храбрость. Мне уже ничего не страшно.  Кольцо продолжало насмехаться. После битвы с Азогом оно хранило выжидающее молчание, и вот, притянутое бурлившими в душе страхами и сомнениями, вновь вторглось в его мысли своим ледяным касанием. Оно все время было рядом, карауля, поджидая, когда он снова оступится и решится прибегнуть к его помощи.  — А разве безопасно вот так отпускать пони одних? — Поинтересовался обеспокоенно Ори, сгружавший на землю тюки с припасами.  — Будьте спокойны, Мастер Ори. Они найдут дорогу домой, — утешил его Гэндальф, подхватывая опасно нависший над молодым гномом мешок и помогая осторожно перенести его на землю. — Что-то мне подсказывает, что хозяин не оставит своих любимцев без присмотра. Беорн относится к своим животным как к собственным детям.  Оин приглушенно хмыкнул:  — Только я решил, что начал к нему привыкать...  Почувствовав свободу, пони поскакали прочь, с явным облегчением удаляясь от нависшего над отрядом темного леса. Вскоре они наполнили бурдюки водой из ближайшего ручья и поровну распределили поклажу. Бильбо показалось, что его рюкзак стал подозрительно легче, чем когда он его укладывал, но не мог быть уверен наверняка.  — На этом мне придется вас оставить, — объявил Гэндальф, забираясь в седло. Устроившись поудобнее, он вновь обратился к столпившейся в замешательстве группе под ногами.  — Мы скоро свидимся, — пообещал он, слегка улыбаясь. — А до тех пор — продолжайте свой путь без меня. Помните слова Беорна, не сходите с тропы и не теряйте бдительности. Коль скоро вы будете благоразумны, то пройдете через лес без приключений.  — Мы будем помнить ваши советы, — пообещал Балин, коротко склоняя голову. — В добрый путь, Мастер Гэндальф.  Торин тоже сдержанно кивнул, глядя в глаза волшебнику с суровой решимостью:  — В добрый путь. Встретимся уже на той стороне.  — В добрый путь, — повторил Гэндальф, склоняя голову в ответ. В последний раз окинув их теплым взглядом серых глаз, он тронул поводья и, не успели они моргнуть и глазом, унесся прочь в серебристом вихре.  Отряд провожал его глазами. Наконец, Торин громко прочистил горло и отдал приказ выдвигаться.  — Пошевеливайтесь, — окликнул он застывших гномов, широким шагом направляясь в сторону деревьев, — нам предстоит еще долгий путь.  Будем надеяться, что все же не слишком долгий, нервно подумал Бильбо, поправляя лямки рюкзака и вместе с остальными ступая под мрачные своды Темнолесья.

Давным-давно, устроившись с большой чашкой чая за письменным столом, он вспоминал свой путь через Темнолесье с неким мрачным удовольствием. Конечно, испытание было не из легких; голод, огромные пауки, недружелюбные эльфы и безумный сплав на бочках по быстрой реке — так себе прогулка, если говорить честно. Но со временем, когда эмоции улеглись, а воспоминания поистерлись, он стал оглядываться на это приключение с долей гордости. Несмотря на все трудности, им удалось выбраться из леса живыми, и он даже подумывал когда-нибудь снова вернуться туда и еще раз пройти по эльфийской тропе, уверенный, что в уж теперь будет готов к любым опасностям, которые таит в себе это место.

Как же он ошибался.  Глупец, глупец, глупец, ГЛУПЕЦ! Как же я ошибался. Ненавижу это место; ненавижу, ненавижу, ненавижу! — Пульсировало в голове у Бильбо, пока он ковылял по неровным камням, стараясь не споткнуться о выпирающие из-под земли корни уже в пятидесятый раз за последние двадцать минут.  Они еще и дня не пробыли в лесу, но Бильбо уже возненавидел его всей душой. Возненавидел непроницаемый полог ветвей высоко над головой, не пропускавший солнечные лучи. Возненавидел вертлявую тропинку, так и норовившую выскользнуть из-под ног и скрыться за поваленным стволом или затеряться в разросшихся колючих кустах. Ненавидел надоедливых черных белок, внимательно следивших за ним своими блестящими чересчур осмысленными глазами. Возненавидел таинственные звуки и шорохи, заставлявшие их подпрыгивать от неожиданности и затравленно озираться в поисках источника, лишь чтобы убедиться, что кроме них да проворных белок во всей округе нет ни единой живой души. Возненавидел манящий блеск сетей, натянутых между деревьев, и склизкие темные свертки, висевшие над головой. Но сильнее всего этого он возненавидел едва ощутимое покалывание в области затылка, означавшее только одно — за ними беспрестанно наблюдают десятки глаз.  — Ты чего такой надутый? — Поинтересовался Бофур, нагоняя хоббита и слегка наклоняясь, чтобы заглянуть ему в лицо. — Что-то не так?  — Ненавижу это место, — прямо ответил Бильбо. — Ненавижу эти деревья, ненавижу этих белок, ненавижу эти сети, а больше всего ненавижу эти дурацкие корни, постоянно попадающиеся мне под ноги!  Бофур медленно попятился.  — Что ж... сочувствую? Если хочешь, я могу пойти вперед. Буду спотыкаться первым и предупреждать тебя.  Бильбо вздохнул и покачал головой.  — Нет, извини, не стоит беспокоиться. Мне просто нужно время, чтобы привыкнуть к этому лесу. Ничего, скоро смирюсь.  Бофур кивнул и вернулся на свое место в строю, напоследок бросив на хоббита озабоченный взгляд. Отряд шел плотной колонной с Торином во главе и Двалином, замыкавшим шествие. Шли молча, и Бильбо даже не нужно было поднимать глаза от земли и оглядываться вокруг, чтобы понять, что не на него одного этот лес оказывает гнетущее воздействие. Все были начеку, от беззаботного Кили до беспокойного Дори. В Темнолесье никто не чувствовал себя в безопасности.  Когда солнце закатилось и лес погрузился в непроглядную темноту, стало еще хуже. Свет жалкого костерка, который им удалось соорудить, тонул в вязкой темноте, лишь тревожные искорки отражались иногда в блестевших из мрака красных или зеленых глазах.  — Как думаете, они собираются на нас напасть? — Шепнул Ори, зажатый между своими старшими братьями. На памяти Бильбо это был первый раз, когда он добровольно позволил Нори покровительственно положить руку себе на плечи, а Дори заботливо укрыть плащом.  — Сомневаюсь. Если бы они хотели напасть, то уже давно сделали бы это, — рыкнул Двалин, не мигая следивший за вспыхивавшими в темноте глазами.  — Будем дежурить по очереди, во избежание сюрпризов, — добавил Торин, спокойно поглаживая лезвие Оркриста.  Ори немного расслабился, но продолжил нервно следить за глазами, наблюдавшими за ними из темноты. По другую сторону костра Фили и Кили точно так же озирались, но в их распахнутых глазах помимо страха отчетливо читалось любопытство. Двалин и Балин предусмотрительно сидели по обеим сторонам от неугомонных принцев, так что те только негромко перешептывались, по очереди озираясь на сверкающие в темноте глаза неизвестных им созданий.  Бильбо и сам не знал, кому принадлежат многочисленные внимательные глаза — эльфам или зверям, да и какая, в сущности, разница — но все равно не сводил глаз с бледных круглых дисков, то и дело мелькавших то там, то сям. Ему совсем не хотелось снова связываться с пауками, но если придется - он был готов.  Ты не встанешь на моем пути, думал он, угрожающе таращась на пару бледно-голубых глаз, вспыхнувших совсем рядом. Тебе не добраться до моих друзей. Только не в этот раз.  — Мастер Бэггинс, будьте любезны, передвиньтесь ближе к центру, — обратился вдруг к нему Оин, прерывая соревнование в гляделки с пауками.  — Но зачем? — Спросил он, поворачиваясь к лекарю.  — Потому что меня не покидает ощущение, что вы вот-вот сорветесь с места и броситесь в атаку на наших таинственных наблюдателей, — ответил гном прямо. — Если вы ляжете подальше от края, мне будет спокойнее.  Бильбо оскорбленно уставился на него в ответ.  — Что? Да не собираюсь я этого делать, я еще в своем уме! Беорн сказал не сходить с тропы, а значит — я останусь на тропе, и буду драться с этими тварями, только если им хватит глупости на нее ступить.  Он был уверен, что такой ответ успокоит гнома, но вместо этого теперь уже весь лагерь замер и уставился на него.  — О, Махал, — простонал Двалин, устало потирая лоб.  — Ого, а еще говорят, что это мы отчаянные, — пробормотал Фили на ухо Кили, который тут же согласно закивал.  — И как ты только дожил до своих лет? — Поразился Бофур, разглядывая его с таким видом, словно встретил в первый раз.  — Вот видишь, а я ведь предупреждал, что за ним нужно следить в оба глаза, — Нори проворчал, обращаясь к Дори. Ори посмотрел на Бильбо с нескрываемой жалостью.  Глоин только покачал головой, а Оин протяжно вздохнул.  — Все ясно. С этого момента вы спите только между нами, — объявил целитель с таким видом, словно подтвердились его наихудшие опасения. — Если ступят на тропу... Кажется, я начинаю менять свои взгляды насчет хоббитов...  — Но я... — Попытался возразить Бильбо, вот только никто не стал его слушать. Такой поворот событий весьма смущал, но, похоже, тут уже ничего не поделаешь. 
***
  Дни тянулись мучительно долго.  Чем дальше они углублялись в мрачную чащу, тем труднее было следить за ходом времени. Переплетение ветвей над головой теперь стало настолько плотным, что уже ни одного проблеска не проникало сквозь него. Лишенный возможности вести счет дням, проведенным в этом проклятом лесу, Бильбо сосредоточился на подсчете запасов продовольствия, неумолимо уменьшавшихся. Беорн сдержал свое слово и дал столько еды, что первое время им с трудом удавалось взвалить набитые рюкзаки себе на спины, но, несмотря на это, хоббит все равно панически боялся снова остаться посреди темной чащи на грани голодной смерти. Гномы не разделяли его страхов. Мрачный лес и его таинственные обитатели все еще заставляли их то и дело беспокойно озираться, но, не имея ни малейшего понятия о грозивших им бедах, гномы несколько расслабились. Фили и Кили вернулись к своим обычным шутливым стычкам и подначиваниям, и даже Нори возобновил свою привычку выводить из себя Дори. Что ж, зато в этот раз они не бросались друг на друга, доведенные голодом до отчаяния на грани безумия. По крайней мере пока.  Поскольку на узкой тропе было негде развернуться, Глоин, скрепя сердце, был вынужден временно приостановить их тренировки. Бильбо с трудом заставил себя изобразить глубокое разочарование, услышав об этом, но все же согласился. Теперь, когда у него появилось свободное время, он решил посвятить его урокам Иглишмека с Бифуром

Так, а это... Это «друг», да? А если наоборот, то «враг»? — Уточнил Бильбо, от усердия едва не вывернув себе пальцы в попытке изобразить нужные жесты.  Бифур кивнул и стал быстро перебирать пальцами, подкрепляя все это Кхуздулом. Бильбо перевел вопросительный взгляд на Бофура, вызвавшегося иногда выступать переводчиком.  — Он говорит, что тебе нужно отвести указательный палец дальше, — пояснил гном.  Бильбо послушно растопырил пальцы еще сильнее и протянул руки вперед для инспекции:  — Вот так?  Бифур кивнул, а Бофур улыбнулся:  — Идеально! Схватываешь на лету.  Хоббит выдохнул с облегчением и перевел взгляд на свои руки.  — Никогда бы не подумал, что язык жестов такой сложный.  — Сложный язык — это Кхуздул, — поправил его Бофур, откидываясь на спину и натягивая шапку на самые глаза. — Иглишмек перенял это лишь отчасти.  — Послушайте... Я ведь не учу ваш язык, верно? То есть, я бы не хотел, чтобы у вас из-за меня были какие-то неприятности. — Проговорил Бильбо робко. Ему лишь сейчас пришло в голову, что их безобидные занятия могут доставить его друзьям массу проблем.  Бофур фыркнул и покачал головой, одарив хоббита одной из своих фирменных улыбок:  — Не волнуйся, мы не нарушаем никаких законов, обучая тебя. Все жесты ты учишь согласно всеобщему наречию, так что они никак не помогут тебе выучить Кхуздул и выкрасть все наши тайны.  Бифур энергично кивнул и махнул рукой, что Бильбо по привычке истолковал как: «Все хорошо, не забивай себе голову».  — Пожалуй, вы правы. — Согласился он, приободрившись. — Тогда давайте продолжим. Как мне сказать «проблемы»?  Бифур слегка закатил глаза и ткнул в хоббита пальцем.  — Чт... Ха-ха, да, я понял. Очень смешно. — Бильбо надул щеки и оскорбленно уставился на хихикавшего Бофура. — Да, да, я понял. От меня одни неприятности.  — Ты определенно постоянно умудряешься влипать в переделки, причем каждый раз оказываешься в самом их эпицентре. — Протянул игрушечных дел мастер, не переставая хихикать. — Прямо говоря, большую часть ты создаешь сам.  — Ты хочешь сказать, что я сам напрашиваюсь на неприятности? — Вспыхнул Бильбо. — Что ж, открою тебе секрет — я просто натыкаюсь на всяких сумасбродов, любящих лезть на рожон!  Бифур фыркнул и бросил на него взгляд, не нуждавшийся в каких-либо комментариях.  Бильбо в ответ обиженно ткнул в него указательным пальцем:  — Не смотри на меня так! Признай, что я прав!  — Что ж, давай посмотрим. Ты прав, сначала ты отправился за нами в путешествие, — стал загибать пальцы Бофур, — а затем полез к тем троллям, хм, потом были горы, и — ах да! — орки, а потом, кажется, оборотень...  Бильбо хотел было заспорить, но вдруг осознал, что в этом действительно была какая-то логика.  Что б им пусто было, этим гномам, думал он, изо всех сил стараясь сохранять остатки достоинства и не дуться, пока двое друзей ехидно посмеивались.  — Мастер Бэггинс! — Донесся до него голос Дори. — Будьте так любезны, подойдите ко мне на минутку.  — С удовольствием. — Пробурчал он, поднимаясь на ноги и направляясь к старшему гному, сидевшему неподалеку, гордо игнорируя сдавленный смех Бифура и совершенно неискренние извинения Бофура.  В данный момент почтенный воин увлеченно штопал нечто, весьма похожее на одну из рубашек Нори. Рядом высилась внушительная куча и другой одежды, пестревшей дырами и потертостями.  — А вот и я. Нужна помощь? — Спросил Бильбо, усаживаясь напротив.  Дори фыркнул и отложил свою работу.  — Не совсем. Просто хотел отдать тебе твою новую куртку. Закончил с ней еще вчера, но забыл сказать.  Ошарашенный Бильбо молча смотрел, как гном роется в своей сумке, и, немного погодя, извлекает оттуда маленькую красную куртку. Без предупреждения Дори бросил куртку Бильбо, и та прилетела ему прямо в лицо прежде, чем он успел опомниться.  — Цвет, может, и не самый подходящий, зато ткань весьма плотная и прочная, — пояснил гном, возвращаясь к своему занятию. — Она пригодится тебе, когда наступят холода.  Бильбо осторожно погладил пальцами струящуюся материю. Она оказалась удивительно мягкой и шелковистой снаружи, а внутри обнаружился внушительный слой теплой подкладки из светлой шерсти, пришитой искусными, едва различимыми стежками. Конечно, не доставало пуговиц, да и насыщенный кроваво-красный цвет смотрелся чересчур броско, на его вкус, но это все равно была прекрасная теплая куртка.  И Дори сделал ее для него.  — Я... я... я, право, не знаю, что сказать, — выдавил он, тронутый этим сердечным жестом. — Спасибо, Мастер Дори. Она просто великолепна!  Дори повел плечами, не отрываясь от своей работы, но его суровое лицо едва уловимо смягчилось.  — Ерунда. Тебе нужна была куртка, а я — портной. Не самая сложная задачка.  — И от того я не менее признателен, — настаивал он. — Вы потратили столько времени и усилий ради меня... Это неоценимый подарок.  — Ты сыплешь милыми словечками, — проговорил гном, поднимая на него глаза. — Я не так изящен в своей речи, а потому позволяю своим поступкам говорить за меня.  — Это очень много для меня значит, — отозвался хоббит, нежно прижимая куртку к груди. — Я буду ею дорожить, обещаю.  Дори в ответ усмехнулся краем рта, но взгляд его потеплел:  — Так много суеты из-за какой-то куртки. Относись ко всему проще.  Ну уж нет, упрямо подумал он, когда гном вернулся к штопке, это не просто какая-то куртка. Дело вовсе не в ней. 
***
  Когда они вышли к развалинам моста, Бильбо выдохнул с облегчением.  — Ну что, есть идеи, как нам перебраться на тот берег? — Поинтересовался Бомбур, пока остальные разглядывали сгнившие балки.  — Кажется, я вижу лодку на другой стороне, — отозвался Бильбо, вглядываясь в туман. — До нее ярдов двенадцать.  — Вы видите так далеко? — Удивился Торин, поворачиваясь в указанном направлении.  — У хоббитов зоркие глаза. — Неопределенно отозвался Бильбо.  — А нет ли возможности переправить ее к нам? — Уточнил Балин, задумчиво почесывая бороду.  — Нам понадобится крюк и веревка. — Твердо ответил Бильбо, которому не терпелось перейти к делу. — Лодка с виду довольно легкая, и, похоже, не привязана. Если нам удастся зацепить ее крюком, то можно будет подтянуть ее сюда.  Все получилось, как он и планировал. Они привязали крюк к одному концу длинной веревки, и Фили вызвался бросать. Пару раз немного промахнувшись, он, наконец, сумел ее зацепить и стал подтягивать, но выяснилось, что она все же привязана. Тогда Кили бросился помогать тащить, а за ним, после нетерпеливого тычка локтем от Бильбо, к ним присоединился Дори. Вместе им удалось оторвать лодку от привязи и осторожно подтянуть к берегу, не дав сорваться и скрыться вслед за быстрым течением.  — Весел нет. — Заметил Двалин, окинув лодку недовольным взглядом. — И как вы предлагаете управлять этой штуковиной?

Фили тут же вскочил:  — У меня есть идея!  Его план состоял в том, чтобы снова перекинуть крюк на другую сторону и зацепить за какое-нибудь дерево, а затем спокойно переплыть на тот берег подтягивая лодку, держась за веревку. Предложение всех устроило, и вскоре все было готово к переправе. Бильбо терпеливо выждал, пока Торин не начал распределять всех по группам, и, когда очередь вот-вот должна была дойти до Бомбура, как всегда оставшегося последним, он решительно подал голос:  — Я хочу быть последним, — заявил он. — Мы можем плыть вдвоем с Бомбуром: я легкий, места как раз хватит нам двоим.  Торин, так и не сумевший привыкнуть к тому, что в последнее время его все время перебивают, сурово нахмурился, но спорить не стал:  — Как вам угодно. Фили, Кили, Балин! Пойдете первыми.  Нори, стоявший рядом с хоббитом, беззлобно дернул его за прядь волос и пробурчал:  — Угомонись уже.  — Ты о чем? — Уточнил Бильбо.  — Хватит так беспокоиться об окружающих, — отозвался гном, наблюдая за тем, как его товарищи опасливо забираются в лодку, — и начни уже думать о себе, в конце-то концов!  Бильбо только поморщился:  — Еще чего. За вашей дурной компанией приходится следить в оба глаза, куда мне до вас.  Нори вздохнул и покачал головой:  — Вот же упертый...  — Ага, — согласился хоббит и вдруг со всей силы ткнул гнома локтем под ребра.  Тот и глазом не моргнул.  Переправа затянулась. Бильбо внимательно следил за неторопливо снующей туда-сюда лодкой, одновременно чутко прислуживаясь в ожидании знакомого топота копыт. Не известно, появится ли олень на этот раз, ведь они сильно отстали от расписания, но полагаться на безосновательные догадки было бы неразумно. Удача редко бывала на их стороне.  И разумеется, как только настала их очередь перебираться на другой берег, Бильбо разобрал за рокотом реки стремительно приближавшийся стук копыт. Не дав Бомбуру даже опустить ногу на безмятежно покачивавшуюся у берега лодку, Бильбо схватил его за локоть и рывком заставил вернуться на твердую поверхность, а затем потащил подальше от воды к основанию моста. Гном даже не успел опомниться, когда на другом берегу из сумрака выскочил олень и галопом понесся прямо на них. Остальные бросились врассыпную, олень промчался мимо, по широкой дуге перемахнул через провал в середине моста и мягко приземлился в нескольких шагах от испуганно замерших гнома и хоббита, но не удостоил их вниманием и снова скрылся в лесу.  — Пф, проклятый олень, — пробурчал себе под нос хоббит, выпуская из своей хватки растерянного гнома. — Ты как, Бомбур?  Гном растерянно кивнул, продолжая напряженно всматриваться в чащу:  — В-все х-хорошо. Просто немного удивился. Не ожидал я такого.  Бильбо ободряюще потрепал его за плечо:  — Да уж, кто бы мог предположить. Что ж, а теперь пошли, мне надоело здесь торчать.  Переведя дух, они влезли в лодку и неторопливо перебрались на другой берег, но стоило им лишь ступить на землю, как их галдящей толпой обступили взволнованные гномы.  — Эй, Бомбур, ты в порядке? — Спросил Бофур, вытягивая брата из лодки.  Повар кивнул и нетерпеливо отмахнулся:  — Да, да, все со мной нормально. Бильбо успел увести меня в сторону прежде, чем эта махина приземлилась бы мне на голову.  — Вот оно что? — Бофур удивленно приподнял брови и тут же расплылся в благодарной улыбке: — Бильбо, прими мою искреннюю благодарность. Даже представлять не хочу, что случилось бы, если бы этот дурной зверь столкнул бы моего братца в воду.  Бильбо пожал плечами, хватаясь за протянутую руку Дори.  — Без проблем. Мне и самому не хотелось бы, чтобы нашего прекрасного Бомбура потоптал какой-то олень.  — Ясное дело, ты бы скорее сам кинулся ему под копыта, — Согласился радостно Нори, всегда готовый привнести в любой разговор лишнюю пригоршню драмы.  Хоббит поморщился, когда рука Дори внезапно крепче сжала его ладонь.  — Но ведь этого не случилось! Мы оба здесь, и оба в полном порядке. Как и вы все. Никто не пострадал.  — До конца путешествия ты идешь рядом с Ори, — Уверенно объявил Дори в ответ.  Бильбо не сдержался и витиевато выругался. 
***
  Они продолжили путь.  Теперь, когда Бомбур бодро шагал вместе со всеми, а запасы еды внушали некое спокойствие, им удавалось идти быстрее и дольше, чем в первый раз, вот только Бильбо никак не мог определиться, радует его это или расстраивает. С одной стороны, мысль о том, что край этого проклятого Темнолесья все ближе, а с ним и Озерный город, заставляли его сердце трепетать от счастья, но с другой... Трандуил. Если они не встретятся с высокомерным эльфийским королем, тот не сможет узнать об их походе и не отправится за своими драгоценными камнями. Без армии Трандуила им не победить в грядущей битве, это Бильбо понял довольно быстро.  Только этого и не хватало, ворчал он себе под нос глухой ночью, неуютно ворочаясь. И как мне привлечь его внимание? Пока мы держимся тропы и не ищем приключений себе на голову, ему нет до нас дела. Сходить с тропы нельзя, у нас нет на это времени. Может, просто вломиться прямо к нему домой...  — Кажется, тебя что-то гнетет, — Заметил Торин, опускаясь на землю рядом с ним. Бильбо пришлось приложить немало усилий, чтобы не подпрыгнуть от такого внезапного появлении гномьего короля.  — Просто гадаю, хватит ли нам еды, — Соврал он, слегка отодвигаясь и освобождая гному немного свободного места.  — Балин как раз сегодня проводил подсчеты. Говорит, что протянем еще недели две, — Задумчиво проговорил Торин. — Но с этого дня придется поумерить аппетиты.  — Так я и думал. — Негромко отозвался Бильбо, краем глаза наблюдая, как гном неторопливо вытягивает ноги и с глубоким вздохом поводит напряженными плечами, принимая более удобную позу. Темные круги под глазами и крепко стиснутые челюсти выдавали скопившуюся усталость. Путешествие начало сказываться на Торине.  Как бы я хотел тебе помочь, думал Бильбо, бессильно стискивая кулаки. Но как? Ты все еще мне не веришь.  — Бильбо, — Вдруг повернулся к нему Торин. — Ты помнишь тот наш разговор? О Фили? Когда я поклялся, что верну тебе долг?  Хоббит медленно кивнул.  — Припоминаю... И что с того?  — Ты сказал тогда, что исполнить твое желание не в моих силах, — Похоже, в голове у гнома вертелась какая-то мысль, но он никак не мог заставить себя выдавить нужные слова.  — Это ни в чьих силах. — С легким нажимом напомнил ему Бильбо, памятуя о легендарном гномьем упрямстве.  Торин не стал спорить. Вместо этого он внимательно следил за ним своими синими глазами, сейчас напоминавшими темное ночное небо.  — Твое желание... Это касается его, да? Того, кого ты потерял? — Спросил он едва различимо.  Бильбо вздрогнул и отвернулся. К горлу подступил удушливый кашель, то ли о сдерживаемых слез, то ли от нервного смеха, рвавшегося наружу. С трудом сглотнув, он выдавил:

Да.  Торин в ответ тяжело вздохнул и перевел взгляд на небо.  — Так я и думал. Даже мне не под силу победить смерть.  — Да, она довольно окончательна. — Согласился он, и поморщился от того, насколько хрипло звучал его собственный голос.  — Видимо, придется искать другой способ отплатить тебе. — Продолжил как ни в чем не бывало гном, поглаживая пальцами ножны Оркриста.  — Мы ведь уже это обсуждали. Почему бы тебе просто не согласиться на мои условия? — Обреченно простонал Бильбо.  — Я не могу гарантировать сохранность чужих жизней, — Отрезал король. — Чудо, что мы вообще умудрились забраться так далеко без особых потерь!  Бильбо невесело рассмеялся:  — Это правда. Сначала чуть не погибли в горах, а затем эта стычка с орками... Будем считать, мы везунчики.  Торин, кажется, его не слушал. Он задумчиво обводил взглядом спящий лагерь, и вдруг снова повернулся к хоббиту:  — Тот... Тот, кого ты потерял... Как долго вы были вместе?  — Мы не были вместе, — Просто ответил Бильбо. — Он погиб вскоре после нашей встречи. За то короткое время мы успели стать друзьями, но не более того. Я не успел рассказать ему о своих чувствах.  Глаза Торина полезли на лоб.  — Вы не были парой? Я думал... В смысле, ты так говоришь о нем, словно...  — Да, вполне понятное заблуждение, — Так же легко согласился Бильбо. — Я называю его любимым, а он об этом даже не подозревал. Он... Для него я был близким другом, и о большем я не смел и мечтать. Любить его с расстояния было для меня вполне достаточно.  Теперь гном смотрел на него с примесью чего-то, очень похожего на жалость. Зрелище получалось довольно смехотворным, если знать, что о нем самом, собственно, и шла речь.  — Не смотри на меня так, — Ворчливо попросил Бильбо. — Я давно смирился со своей судьбой. В моем сердце теперь царит спокойствие.  — Это грустно, найти своего «Того самого» и выяснить, что ты для него не «Тот», — Мягко изрек Торин.  Бильбо только пожал плечами. Он и вправду давно смирился. В их первую встречу он и правда готов был до конца жизни любить Торина издалека; он не ждал от короля ничего, кроме дружбы. С тех пор ничего не изменилось. Он снова был счастлив просто стоять рядом со своим гномом, защищать его и втайне любить. О большем он не просил.  — Любовь не всегда справедлива, — Ответил он. — Когда я был младше, то был уверен, что никогда не влюблюсь. Оказалось, что меня ждал большой сюрприз. Теперь мне остается беречь те немногие воспоминания, что у меня остались, и в своей любви искать утешения. Это все, что я могу сделать.  Торину, похоже, было нечего ответить.  — Мастер Торин, а вы любили когда-нибудь? — Спросил вдруг хоббит. Он долго избегал этой темы, боясь, что ответ причинит ему боль, но теперь эти страхи давно истлели. Он жил с непрестанной ноющей болью в груди с той секунды, когда с губ Торина сорвался последний вздох. Боль его больше не пугала.  — Нет. Вся моя любовь принадлежит моему народу, — Твердо ответил гном. — С детства я помнил, что королевство стоит превыше всего остального. Я... Я не в праве просить кого-то подарить мне свое сердце, зная, что им всегда придется делить мое с моим народом.  Бильбо об этом знал. Он знал, что Торин ценит благосостояние своих подданных превыше всего остального, но о том, что тот отказался от собственных чувств ради них, он не догадывался. Теперь он даже не мог решить, считать это решение благородным или же трагичным.  Торин вдруг фыркнул и усмехнулся. Заметив удивленный взгляд хоббита, он пояснил:  — Просто вдруг подумал, что мы оба довольно жалкие в вопросе дел сердечных.  Бильбо моргнул раз, другой, и неожиданно расхохотался, и Торин к нему присоединился. Тут и там в темноте поднялись сонные хмурые лица, но Бильбо не обращал на них внимания. Он продолжал смеяться, ведь стоило ему успокоиться — и на место смеха придут слезы по благородному королю, отдавшего свое сердце своему народу.  И правда, жалкая парочка. 
***
  Два дня спустя явились эльфы.  Этого Бильбо, надо признаться, не ожидал.  Бесшумно выскользнув из леса, они окружили гномов быстрее, чем те успели вздохнуть. Под прицелом множества стрел никто не рискнул доставать оружие. Проследив от наконечника стрелы, едва не утыкавшегося ему в нос, вдоль тонкого древка и медленно подняв глаза чуть выше, Бильбо увидел эльфийку с медно-рыжими волосами и свирепо сверкавшими ореховыми глазами. Как и все эльфы, она была прекрасна, от изящной фигуры до высоких скул, но не ее красота заставила Бильбо замереть. Дело было в том, что он ее узнал.  Тауриэль! Но, тогда...  Скосив глаза, он разглядел в толпе высокого светловолосого эльфа с призрачно-голубыми глазами. Чуть склонив свое красивое насмешливое (и до боли знакомое) лицо, он целился в Торина.  — Так —так, что это тут у нас? — Пропел Леголас, смерив Торина колючим холодным взглядом. — Гномы шастают по лесу, в котором им вовсе не рады. Интересно, и что же заставило их решиться на такой опрометчивый шаг?  — Мы не ищем ссоры, — Ответил Балин прежде, чем Торин успел открыть рот и подписать им всем смертный приговор. — Мы просто идем мимо. Это ведь не преступление, правда? Даю слово, что мы не замышляем зла обитателям этого леса и...  — Вы ходите по нашим дорогам, — Напомнил Леголас, — Вы вторглись в наши владения без разрешения. Вы — злостные нарушители границ.  — Следи за словами, эльф, — Вмешался Торин. — Мы не нарушали ничьих законов.  Принц медленно выдохнул.   — Торин Дубощит, сын Траина, внук Трора. Много лет прошло с тех пор, как в этих краях слышали о тебе и твоем подземном народе.  Торин промолчал, но презрительно сощуренные глаза говорили за него.  — Так что же привело вас сюда спустя столько лет? — Продолжил Леголас как ни в чем не бывало. — Назови мне столь вескую причину.  Гном упорно молчал.  — Что, нет? Как хочешь. Может, с нашим королем ты окажешься сговорчивее.  С этими словами эльф опустил свой лук, продолжая прожигать пленников неприязненным взором.  — Свяжите их. Мой отец с ними разберется.  Похоже, проблема с Трандуилом решилась сама собой, думал Бильбо, пока ему крепко связывали руки. 
***
  Путь через лес к дворцу лесного короля показался Бильбо совершенно таким же, как и в прошлый раз, разве что дошли они немного быстрее. Вскоре они дошли до моста, краем глаза Бильбо увидел внизу, в ущелье, темные воды реки, такие же бурные и пугающие, какими он их помнил. Эльфы провели их через каменные залы и многочисленные мосты прямо к подножию высокого трона, на котором величественно восседал лесной король, Трандуил, собственной персоной.  Как две капли воды похожий на своего сына, Трандуил разительно отличался от образа, запечатленного в голове у Бильбо. Он все еще был великолепен словно искусно вытесанная из мрамора статуя; безупречный, вечно прекрасный, вечно неувядающий. Король обвел их безучастным взглядом и остановился на Торине.

Торин Дубощит, — Приветствовал он его без тени эмоций на неподвижном лице. — Давно не виделись.  — И не видел бы тебя еще столько же, — Буркнул гном, даже не стараясь скрыть омерзения.  Эльф чуть склонил голову вперед, что можно было считать за кивок.  — Я был бы счастлив больше никогда не видеть и волоска с ваших грязных бород в своих землях, но твое наглое появления разрушило мои надежды. Скажи мне... что тебе нужно в моих владениях? Как ты посмел вторгнуться в мое королевство?  Торин хранил ледяное молчание.  — Все такой же упертый, как я погляжу, — Заметил Трандуил. — Что ж, это совершенно не важно. Думаю, я и сам прекрасно знаю, почему вы здесь. Может, вы жаждете вернуть то, что уже давно не ваше? Неужели ты решил попытаться отнять назад свой дом, юный принц?  Торин сжал челюсти:  — Я давно уже не принц. Я король, и я...  — О! Прошу прощения, Ваша Светлость. Кажется, преждевременная кончина вашего деда выскочила у меня из головы, — Оборвал его Трандуил с преувеличенным восторгом. — Слава Королю-под-Горой.  В ответ Торин позеленел, глаза его словно заиндевели от ярости. Остальные так же хмурились и бросали возмущенные взгляды на эльфийского короля, и даже Бильбо чувствовал растущую жгучую неприязнь к царственной особе. Хоть он и понимал, что вражде между гномами и эльфами уже далеко не одно столетие, и все же сейчас Трандуил просто откровенно издевался.  А у Бильбо Бэггинса не было времени на беспардонных эльфов.  — Все, хватит, — Обратился он к эльфам на их родном языке, проталкиваясь вперед, чтобы встать рядом с Торином. Вскинув голову вверх, он сурово уставился на восседавшего на своем троне короля. — Хватит! Как тебе не стыдно? Стар как время, носишь корону и потешаешься над чужим горем! Да что с тобой такое? У тебя совсем нет совести? Хотя бы манерам тебя учили?  На лице Трандуила проскользнула тень эмоций. Его глаза чуть распахнулись и даже едва уловимо оттаяли. Он слегка подался вперед, склонив голову набок и с легким удивлением взглянул на представшего перед ним хоббита.  — Полурослик, — Ответил он на том же наречии, — Уже несколько веков я не встречал никого из вашего народа. Где ты выучился нашему языку?  Бильбо закатил глаза:  — Ох, оставь, пожалуйста, свое наигранное удивление при себе. Ты и сам знаешь, что ваш язык не хранят в секрете, чтобы его выучить, нужен хороший учитель и несколько книг.  — Полурослик, который говорит на языке эльфов и путешествует в компании гномов... В жизни не слышал истории чуднее, — Отозвался король, снова вальяжно откидываясь на спинку трона. — Скажи, как так вышло, что ты болтаешься с этим сбродом? Что общего может быть у полурослика с гномами?  — Для начала, прошу запомнить, что я не «полурослик». Меня зовут Бильбо Бэггинс, — Проворчал хоббит, не обращая внимание на негодующие перешептывания эльфов, решивших, что их гость невоспитанный грубиян. Как жаль, что ему было совершенно наплевать. — Я отправился с ними в путь, потому что их цель честна и благородна.  Трандуил насмешливо выгнул бровь.  — Как ты сказал? Благородная цель? Они собираются разъярить спящего дракона ради жалкой кучки золота. Это ты называешь «благородной целью»?  — Они собираются сразиться со Смаугом не из-за золота, — Заспорил Бильбо. — Они пошли на это, потому что хотят вернуться домой. По-твоему, это не благородно?  — О чем вы двое болтаете? — Прошипел ему на ухо Торин, но Бильбо не стал на него отвлекаться.  — Домой? — Повторил за ним эльф, и что-то в его голосе изменилось. — Им некуда возвращаться. Тринадцать гномов и один полурослик ничего не смогут сделать против Смауга. Вас всех ждет сокрушительное поражение.  — Может так, а может и нет. Все равно стоит попытаться, — Настаивал Бильбо, упрямо качая головой. — Отпусти нас, и у нас появится шанс.  Трандуил закинул ногу на ногу и чуть сполз ближе к краю трона. Немного помолчав, он задумчиво проговорил:  — Полагаю, это было бы забавно, посмотреть на их тщетные попытки... И, как знать... К тому же, здесь от них не будет никакого проку, только вонь разведут...  — Так ты нас отпустишь? — Нажал Бильбо, скрещивая за спиной пальцы.  — Я позволю гномам уйти и дальше заниматься своими мелочными делишками, — Промурлыкал король, и вдруг ткнул пальцем в хоббита. — Но ты должен будешь остаться здесь.  — Что?! — Поперхнулся Бильбо. Он отшатнулся назад и упал бы, если бы Двалин вовремя его не подхватил. Гном уперся связанными руками ему в спину и придерживал его, пока хоббит снова не встал ровно.  Этого он точно не предвидел.  — Бильбо, что случилось? Что он сказал? — Послышался позади обеспокоенный голос Балина.  — О-он сказал, что в-вы можете идти, но только если я ост-танусь, — Выдавил Бильбо, не сводя глаз с эльфийского короля. Губы Трандуила скривились в довольной усмешке. А Бильбо не любил, когда потешались за его счет.  Вокруг него тут же вспыхнули жаркие протестующие вопли.  — Чего?!  — Да что этот листожуй-древогрыз о себе возомнил?!  -... не останется здесь! Он часть команды...  -... вороватый недоносок. Пытается стащить нашего взломщика...  -... не может быть и речи...  -...нужно надрать им задницы и сваливать...  -...первые нашли! Пойди и найди себе своего собственного хоббита!  -... собирается делать? Нет, мне это не нравится...  Бильбо не обращал внимания на суетящихся гномов, внимательно наблюдая за лицом эльфийского правителя.  — Почему ты хочешь, чтобы я остался? Я всего лишь обычный хоббит, — Напомнил он королю, а сам никак не мог взять в толк, что тому могло от него понадобится.  Трандуил повел плечами:  — Ты забавный, а меня как раз в последнее время одолевает скука.  Ох, просто прекрасно, королю нужен придворный шут. Замечательно. А потом удивляется, почему его никто не любит.  Бильбо, наконец, смог оторвать взгляд от эльфа и посмотрел на того, за кем в любом случае будет последнее слово. То, что он увидел, заставило его подскочить и снова придвинуться ближе к Двалину. Лицо Торина оставалось совершенно спокойным. Могучие плечи были чуть напряжены, но он не стискивал челюсти и не бросал на Трандуила убийственных взглядов, как остальные. Единственным, что выдавало клокочущую внутри злость, были глаза, потемневшие настолько, что казались непроницаемо черными. Такой мрак бывает на дне очень глубоких ледяных озер или рек. Казалось, Торин сумел достичь той степени ярости, когда она сгущается до состояния клокочущей убийственной субстанции, грозящей вот-вот взорваться.  Такой взгляд Бильбо доводилось видеть лишь однажды.  Точно так же он смотрел на меня, когда узнал о краже Аркенстона, вспомнил он, с трудом сглатывая застрявший поперек горла ком. Это плохо, очень плохо. Нужно срочно что-то делать, пока Торин не сорвался и не прикончил Трандуила.  — У меня есть предложение получше, — Заговорил он на синдарине, выступая вперед, но тут же увлекаемый обратно Двалином и Балином. Он только устало закатил глаза, но не стал сопротивляться.

Говори, — Кивнул король, махнув изящной рукой.  — Позволь мне уйти вместе с моими товарищами. Позволь нам пройти через лес, попасть в Эребор и встретить Смауга. Тогда я отдам тебе награду, обещанную мне Торином, — Предложил Бильбо.  В глазах эльфа мелькнул заинтересованный огонек.  — И что же обещал тебе гном?  В ответ он смерил эльфа чуть раздраженным взглядом, словно тот сморозил какую-то глупость.  — А ты как думаешь? Золото! Золото, серебро, драгоценности и все, чем набита эта гора! Ты получишь все это, но только если отпустишь меня вместе со всеми остальными.  Эльф глубоко задумался. От внимательных глаз Бильбо не укрылось, как он обменялся взглядами с Леголасом, прежде чем снова обратить свой каменный взор на хоббита:  — Я принимаю твое предложение, — Сказал эльф, и Бильбо выдохнул с нескрываемым облегчением.  — Благодарю тебя, — Ответил он с легким поклоном. — Благодарю от всего сердца.  — Это я должен тебя благодарить, — Заметил Трандуил, слегка нахмурив брови. — Ведь это я в конце-концов получу награду.  — Да, ты получишь сокровища, — Согласился хоббит. — но мне все равно. Я пошел в этот поход не ради награды.  Трандуил, похоже, так ничего и не понял.  — Тогда... зачем ты в это ввязался?  Бильбо пожал плечами:  — Ради них. 
***
  Трандуил позволил им уйти, но помогать наотрез отказался. Из дворца их вывели и отконвоировали до тропы три эльфа. Доведя их до дороги, эльфы бесшумно скрылись в лесной чаще без единого прощального слова. Бильбо потер наконец-то освобожденные от веревки запястья, восстанавливая нарушенное кровоснабжение. Что-то ему подсказывало, что на утро он проснется с прекрасными фиолетово-синими браслетами на обеих руках.  — Почему они нас так запросто отпустили? — Спросил Ори, озвучивая вопрос, несомненно беспокоивший всех собравшихся.  — Думаю, это нам поведает наш взломщик, — Отозвался Балин, внимательно наблюдавший за хоббитом. — О чем вы говорили в конце?  — Я заключил с ним другую сделку, — Объяснил Бильбо, все еще растирая запястья. — Я пообещал кое-что ему отдать.  — И... что же ты ему пообещал? — Поинтересовался Бофур с таким видом, словно боялся услышать ответ.  Со вздохом, Бильбо приготовился встретить их негодование:  — Мою долю сокровищ.  Гномы его не разочаровали.  — Что?! Да с чего бы вдруг?!  — Ты не можешь раздавать наше золото эльфам!  — Бильбо, ты должен был придумать все что угодно, но только не это!  — Ты не можешь так поступить! Оно по праву принадлежит только тебе!  — Мы не собираемся драться с драконом только ради того, чтобы это травоядное положило свои липкие лапищи на наши сокровища!  — Довольно.  Торину не нужно было повышать голос, чтобы утихомирить разбушевавшихся гномов. Они разом смолкли и повернулись к своему предводителю, который, тем временем, буравил Бильбо своими темными глазами. Бильбо изо всех сил сдерживался, чтобы не убежать с криками подальше, как можно дальше, от этих глаз, не предвещавших совершенно ничего хорошего.  — Как ты поступишь со своей наградой — твое личное дело, — Проговорил гном спокойно. — Но сделка действительно только в том случае, если ты выживешь. Если ты погибнешь в сражении с драконом, то Трандуил не получит ничего. Все ясно?  — Ясно, — Согласился он, про себя посмеиваясь над этим внезапным условием. Пожалуй, если его сожрет дракон, то Трандуил со своими драгоценностями будет волновать его меньше всего.  — Хорошо, — Поставил в этом разговоре точку Торин, вздергивая вверх подбородок и теперь обращаясь уже ко всему отряду. — А теперь давайте, наконец, выберемся из этого проклятого леса.

Несмотря на дружелюбный и общительный характер, близких друзей у Бофура было не много.  Кого-то это могло удивить, ведь при желании Бофур мог подружиться даже с камнем. Он любил и петь, и пить, и смеяться, и всегда был готов к простой задушевной беседе. Ему не составляло труда поладить с представителями любого народа, даже с самыми заносчивыми из людей он мог найти общий язык. Исключение составляли разве что эльфы — обычно они ужасно его утомляли. Тем не менее, он всегда пребывал в хорошем расположении духа, умел вовремя отпустить какую-нибудь шутку и мог запросто перепить даже пресловутого эльфа

И все же, несмотря на многочисленные достоинства, друзей у Бофура было не много.  Конечно, были и приятели, и товарищи, и Махал знает сколько родни, но все равно кого-то, кому он мог бы полностью довериться и кто нравился бы ему настолько, что его больше никогда не хотелось бы отпускать — такого друга у Бофура не было. Возможно, дело было в чересчур завышенных ожиданиях, но, по его мнению, друг обязательно должен быть преданным, добрым, честным и надежным, а иначе это пустая трата времени.  Его первым в жизни другом (и братом по совместительству) был Бомбур. За ним появились и Бьер, и Освальд — двое его закадычных друзей, с которыми они провели беззаботное детство и так же, рука об руку, вступили во взрослую жизнь. Оба они погибли при падении Эребора. С того дня Бофур долгое время не пытался заводить новых друзей, сосредоточившись на залечивании ран, оставленных проклятым драконом не только на теле, но и в душе. Лишь поселившись в Синих Горах и постепенно оправившись от потерь, Бофур случайно познакомился и довольно скоро сблизился сначала с веселым стражником по имени Игн, а затем, к собственному удивлению, с Двалином.  Бофуру никогда и в голову бы не пришло, что кто-то столь знатного происхождения вдруг решит перемолвиться с ним хоть парой дежурных фраз, не говоря уж о том, чтобы стать ему близким другом, но потеря Эребора оставила свой след на каждом. Двалину было глубоко плевать, какого Бофур рода и как давно он стучит киркой в глубинах подгорных шахт, он просто был рад тому, что нашел себе товарища по выпивке. Через Двалина Бофур познакомился с Балином, который вскоре представил его Дори, который сразу же разглядел претендента на то, чтобы лишней парой глаз присматривать за Нори и держать его подальше от неприятностей.  Двалин и Нори стали неожиданными друзьями, но от того не менее дорогими, и Бофур с тех пор ни на мгновение не пожалел об их появлении в своей жизни. Именно благодаря им он оказался втянут в великое Приключение, собравшее вместе двенадцать лучших гномов, которых он когда-либо встречал. И именно тогда он повстречал Бильбо Бэггинса, с первого дня их знакомства не перестававшего его удивлять и поражать. Сначала он даже не предполагал, что кто-то из этой компании станет ему по-настоящему близок, но...  Никогда и никем до этого Бофур так не дорожил. Каждый из них был ему важнее всего золота, когда-либо добытого в горных недрах, за каждого из них он готов был отдать жизнь. Он и не думал, что однажды у него будет столько верных друзей и сам король войдет в их число, а уж тем более он и не догадывался, что в его жизни вдруг появится хоббит. Тем не менее, так оно и вышло. И Бофур был готов защищать их и беречь любой ценой.  Ведь для этого и нужны друзья. 
***
Бильбо понял, что времени почти не осталось, как только они переступили границу Темнолесья.  — Да чтоб тебя... — Выдохнул он сквозь зубы, скользя взглядом по красно-оранжевым верхушкам деревьев вдалеке. Под ногами шуршала пожухлая трава, а в воздухе чувствовался первый отголосок надвигающихся холодов.  Осень.  — Время поджимает, — пробормотал Ори, окидывая широко распахнутыми глазами окрестности с тем же беспокойством.  — Так и есть, — согласился хоббит, рассеянно откидывая назад упавшие на глаза волосы. — Нужно прибавить шаг, если мы все еще хотим успеть вовремя.  — Нам ведь еще идти в Озерный город, — вздохнул Ори, нервно теребя бусину на одной из своих тонких косичек, — нужно пополнить припасы. И орки. Не верится, что они просто оставят нас в покое.  — Об Азоге и его прихвостнях позаботятся эльфы, — Успокоил его Бильбо. К ним присоединились Дори и Нори. — Сейчас нужно сосредоточиться на Озерном городе.  — Наш взломщик прав, — согласился Нори, решивший, что голова хоббита прекрасно заменит ему подлокотник, — орки теперь не наша головная боль. Сильно удивлюсь, если хоть один сможет выбраться живым из леса.  — В таком случае, мы заставим его об это пожалеть, — добавил Дори, одной рукой обхватывая Ори за шею и притягивая к своей могучей груди.  Бильбо неистово тыкал локтем гному под ребра до тех пор, пока Нори не соизволил переменить позу.  — Вот именно! — Выдохнул с облегчением хоббит, бросая на невозмутимого гнома последний гневный взгляд и поворачиваясь к Ори. — Помнишь, как мы их в прошлый раз отделали? Могу напомнить, что благодаря вам с Кили мы спасли и твоего непутевого братца, и остальных, — улыбнулся он, поправляя примятые кудри на макушке.  Ори покраснел до самых кончиков ушей.  — Да что я... Я так... Просто... — Начал заикаться молодой гном.  — Не прибедняйся, — оборвал его Дори. — Я видел тебя на дереве. Ты ловко обстреливал этих тварей. Благодаря вам с Кили у нас было преимущество, склонившее чашу весов в нашу пользу. Я горжусь тобой.  Ори окрасился в прежде невиданные оттенки пунцового.  — Д-дори...  — Он прав. Думаешь, я не заметил, как вдруг всем оркам вокруг меня соринка в глаз попала? — Добавил Нори, дружески взъерошивая брату волосы на голове. — Я тоже горжусь тобой.  К этому моменту младший из братьев уже почти скрылся за своим шарфом, снаружи торчали только горящие от смущения большие уши.  — Я п-просто хотел п-помочь... — Донеслось до хоббита сдавленное мычание.  От этой сцены сердце Бильбо растаяло. Он хотел было обнять Ори, но Дори уже его опередил. Он сжал брата в железные тиски и принялся от переизбытка эмоций мотать его туда-обратно, тихо мурлыча что-то на Кхуздуле.  Над ухом хоббита раздался протяжный болезненный вздох.  — И вот опять! Что ж, Взломщик, пошли отсюда. В ближайшем будущем Дори нам его не вернет.  — И часто он так? — Поинтересовался Бильбо, послушно следуя за гномом к остальным.  — Только с Ори. Раньше он и меня пытался обнимать, но я быстро положил этому конец, — поведал гном.  — Кое-кто не любит телячьи нежности?  — Только не с Дори, нет. Он себя не контролирует.  Хоббит болезненно поморщился. На его глазах Дори швырнул одним орком в другого как копьем. Пожалуй, он хорошо представлял могучую силу этого гнома.  — Ауч.  — Вот именно, — кивнул Нори. — Довольно травмирующий опыт, которого я стараюсь избегать.  Бильбо бросил взгляд через плечо туда, где Дори заключил в свои костедробильные объятия Ори. Молодой гном, похоже, не жаловался, и даже улыбался, похлопывая свободной рукой брата по спине. Уважение хоббита к застенчивому гному возросло еще больше.  — Ори, кажется, неплохо справляется, — заметил он.  Нори поперхнулся.  — Ну конечно, это же Ори. Сильнейший из нас.  В этом Бильбо не сомневался. В конце концов, это Ори хотел вернуть Морию назад любой ценой.  Остальные члены отряда, тем временем, сгрудились над картой. Вытянув шею, Бильбо узнал ту самую карту, которую дал им Гэндальф в самом начале путешествия. По ней Торин показывал, как далеко им удалось забраться и куда им следует двигаться дальше.

вдоль реки на север. — объяснял он, ведя пальцем вдоль изгибов на карте. — Она выведет нас к городу, а оттуда мы попадем в Эребор напрямик.  — Есть только одна проблема, о, Великий Вождь. Здесь нет дороги, — проворчал Двалин, кивком указывая на темное пятно леса.  Разумеется, он был прав. Дорога, по которой они шли все это время, обрывалась у кромки деревьев. Впереди их ждала только высокая трава, топкие низины, разросшиеся деревья да непролазный кустарник вдоль берега.  Бильбо захотелось шлепнуть себя по лбу. За все эти годы он успел позабыть, что земли по дороге к Горе давным-давно заросли и стали непроходимыми. Вот почему их путешествие на бочках в конце концов оказалось несказанной удачей. По-другому они просто не добрались бы до города. Уворачиваясь от возможности проторчать несколько дней в темнице лесного короля, он влип в еще большие неприятности   — Тем не менее, нам так или иначе нужно держаться реки, — пробормотал Балин, в задумчивости почесывая бороду. — Вот будь у нас лодка...  — И где, по-твоему, нам ее взять? Одолжить у эльфов? Да они скорее сами нас утопят, — заметил Глоин.  — Мы можем соорудить плот. Деревьев здесь полно, и у нас еще осталась веревка. — Предложил Бофур, оперевшись щекой на свою бессменную кирку.  — Прекрасная мысль. Эй, кто-нибудь знает, как строить плот? — Поинтересовался Оин.  Бофур и Бомбур в унисон ткнули пальцем в сторону Бифура. Тот в ответ бросил на них уничтожающий взгляд и буркнул что-то на Кхуздуле.  — Но кроме тебя здесь никто не занимался строительством, — напомнил ему Бомбур, проигнорировав грозный взгляд.  — И если ты не согласишься, то нам придется вернуться в лес и потерять еще кучу времени, — добавил Бофур.  Бифур ответил жестом, который Бильбо не смог перевести, но по ухмылкам Двалина и Нори смог предположить примерное значение. Бифур еще немного повозмущался и сдержанно кивнул Торину в знак согласия.  — Спасибо, Бифур. Мы все ценим твою помощь, — ответил король, слегка склоняя голову. Он свернул карту и махнул остальным рукой. — Поднимайтесь. Делайте все, что скажет Бифур. Двалин, Дори, Нори и Глоин помогут мне валить деревья, или что там еще нужно сделать. Остальные ставьте лагерь и попробуйте добыть что-нибудь на ужин. Что-то мне подсказывает, мы здесь задержимся.  Остаток дня провели в подготовке и суете. Бильбо помогал перекладывать припасы, которые у них еще остались, и выяснил, что они почти подошли к концу. Если они как можно скорее не отправятся к Озерному городу, им вскоре придется голодать. Когда он доложил об этом Торину, король только со вздохом покачал головой:  — Придется работать всю ночь. — Проговорил он, почесав подбородок, наблюдая, как Дори и Двалин срубают очередное дерево. — Значит, будем меняться. Я сам скажу об этом Бифуру, может, он сможет что-то придумать.  Бильбо кивнул. Здесь он мало чем мог помочь.  Когда солнце стало клониться к закату, семеро гномов отправились на заслуженный отдых, им на смену пришли следующие. Хоббит ничуть не удивился, увидев среди вернувшихся в лагерь трудяг трех младших членов отряда.  — Как же я устал! — Простонал Фили, потягиваясь. — Вы меня теперь тысячу лет не добудитесь.  — Я с тобой, — добавил Кили, картинно падая на землю. В следующий миг он вскрикнул и откатился в сторону, когда Фили попытался лягнуть его в бок. Вскочив на ноги, он с боевым кличем прыгнул на брата, и завязалась очередная потасовка. Со всех сторон донеслись усталые вздохи и недовольное бормотание.  Бильбо покачал головой и повернулся к Торину, наблюдавшему за происходящим с таким видом, словно ничего другого и не ждал.  — Они похожи на нее?  Торин перевел озадаченный взгляд на хоббита и несколько раз моргнул, прежде чем ответить:  — Кто? На кого?  Бильбо кивком головы указал на двух перекатывавшихся по земле братьев.  — Твои племянники. Они похожи на свою мать?  Торин нервно усмехнулся:  — На Дис? Махал благослови, нет. Они пошли в отца, хоть с виду и сыны Дурина. Каждый день благодарю за это духов камня и гор. Этот мир не пережил бы двух Дис.  — Все так плохо? — Удивился Бильбо, с трудом сдерживая улыбку.  — Нет, она просто... настойчивая. Импульсивная. И умная, очень умная. Она всегда умела выкрутиться, оставив нас с Фрерином разгребать последствия. — От жутких картин, всплывших в памяти, король поморщился. — Она младшая, еще и девочка. Отец спускал ей с рук все что угодно.  — Звучит впечатляюще, — хихикнул хоббит. — Странно, что она не захотела возглавить этот отряд.  — Она нужна в Эред Луин, — отозвался Торин. — Если бы не это, она отправилась бы в путь вместе с нами. Прямо говоря... ей совсем не понравилось, что я позволил этим сорванцам присоединиться к отряду.  — Еще бы. Она же их мать, — ответил Бильбо, припоминая разговор, который случился у них с Балином спустя несколько лет после возвращения из Путешествия. Узнав о смерти брата и обоих своих сыновей, Дис едва не свела счеты с жизнью. Хоть ее и успели остановить, от этого удара она уже никогда не оправилась. Горе поглотило ее целиком, оставив лишь холодную каменную оболочку. Мысль о безутешной гномьей принцессе сковывала сердце Бильбо ледяным ужасом, и он всегда гнал ее прочь, ведь осколок той же боли ныл и в его груди. Они оба потеряли в битве Пяти Воинств самое дорогое.  — Должно быть, она ужасно за вас переживает, — проговорил он негромко.  Торин слегка пожал широкими плечами.  — Конечно, переживает. Но Дис сильная, она справится.  — Наверное, — вздохнул Бильбо, когда Торин поднялся и куда-то ушел, — или ты просто не представляешь, как много вы для нее значите. 
***
  На постройку плота ушло три дня. Это были три бесконечно длинных дня, проведенных за постоянной работой. Хоть от Бильбо и было мало проку в строительстве — видят небеса, талант отца к столярному делу он не унаследовал — он помогал в подготовке груза. Бифур отдал распоряжение избавляться от любых вещей, без которых они могли бы обойтись, чтобы уменьшить их общий вес и объем. Держа это в голове, они с Ори приступили к длительному и утомительному процессу копания в чужих пожитках.  — Зачем твоему брату столько мотков проволоки? — Удивился Бильбо, перебирая оружие Нори.  — Понятия не имею. Лучше об этом не думать, — пробормотал Ори, вытаскивая спутанный клубок пряжи из сумки Дори.  Бильбо на минуту задумался, потом вдруг наморщил нос и согласно кивнул:  — Согласен. Забудем об этом и поклянемся больше никогда не упоминать.  — Знал бы ты, как часто я себе об этом говорю, — заметил гном с лукавой усмешкой, придававшей ему удивительное сходство с вышеупомянутым пронырой.  На третий день Бифур объявил, что плот закончен и они готовы к отплытию.  — Как думаешь, он и правда выдержит нас всех? — Уточнил осторожно Бильбо у Бофура, пока они наблюдали, сидя на берегу, как Бифур учит Двалина и Дори управляться с веслами. Плот уже был спущен на воду и теперь мерно покачивался у берега, привязанный к ближайшему дереву. До сих пор ему удавалось держаться на плаву, но Бильбо это не успокаивало.

Бофур беззаботно пожал плечами.  — Бифур знает свое дело, так что не вижу причин для беспокойства.  — Но нас много, — напомнил ему Бильбо, вовсе не чувствуя себя успокоенным, — к тому же, я не знаю, кто из вас умеет плавать, а кто нет. Правда, это не важно, все равно доспехи сразу утянут вас на дно.  — Мы все умеем плавать, — заверил его гном, покровительственно приобнимая за плечи. Он притянул хоббита к себе, так, чтобы тот оказался прижатым к его боку. Учитывая разницу в размерах, Бильбо почувствовал себя маленьким хоббитенком, ищущим родительской опеки.  — Все будет хорошо, — мягко сказал Бофур, похлопывая друга по плечу, — обещаю, никто не утонет. Если тебя это успокоит, я скажу другим снять лишнюю защиту, чтобы никто точно-точно не был утянут на дно, договорились?  — Утонуть в доспехах проще простого, — настойчиво повторил хоббит, тем не менее позволяя себе немного расслабиться, прислонившись к теплому боку друга.  — Конечно, конечно, — согласился Бофур, каким-то образом сумев не придать голосу покровительственный тон.  — Бофур! Хватит тискать хоббита, иди сюда и помоги мне! — Внезапно раздался громкий голос Бомбура.  Бофур вздохнул, но послушно выпустил хоббита и оглянулся.  — Почему бы тебе не кричать погромче, а, Бомбур? Боюсь, кто-то в Синих Горах мог и не расслышать.  Бильбо закатил глаза и вернулся к наблюдению за плотом, который, к своему достоинству, все еще оставался на плаву, хоть на него уже один за другим забирались гномы. Глоин без труда держался на ногах и помогал своему брату и Нори загружать вещи. Фили и Кили заняли место по соседству, а перед ними Ори спорил с Дори, желая сидеть ближе к краю. Найдя взглядом Торина, он вздрогнул, обнаружив, что гном не сводит с него мрачного взгляда. Когда он вопросительно поднял брови, гном быстро отвернулся, возвращаясь к Балину и Бифуру, склонившимся над картой.  Что это сейчас было? подумал он, но поспешно выбросил эту мысль из головы. Нет смысла гадать, почему Торин не в духе, причины он менял быстрее, чем ветер направления. Это он понял еще в прошлой жизни.  — Бильбо! Иди к нам! — Позвал Кили, призывно размахивая руками.  Протяжно вздохнув, он подхватил лежавший у ног рюкзак и спустился к воде. Минуту он колебался в нерешительности, но взял себя в руки и храбро ступил на покачивающуюся поверхность плота. Рывком оказавшись на плоту, он замер, удерживая равновесие, и осторожно выдохнул.  Пока все идет хорошо.  — Правда, захватывающе? — Спросил Кили, сверкая темными глазами. — Скоро мы будем уже у подножья Горы.  Он кивнул и выдавил из себя улыбку:  — В самом деле.  Если мы все не потонем к орочьей бабушке.  — Все готовы? — Спросил Балин, когда Бофур и Бомбур присоединились к остальным. Под весом Бомбура плот слегка накренился, опасно осев, и на мгновение Бильбо испугался, что сейчас они пойдут ко дну. К счастью, Двалин быстро ухватил грузного гнома за плечо и усадил в самом центре. Плот тут же выровнялся и снова мирно закачался в неспешном прибрежном потоке.  — Держись в центре, чтобы мы не перевернулись, — приказал Двалин, отпуская плечо Бомбура.  На это гном закатил глаза, но послушно устроился в центре плота.  — Хорошо, а теперь все снимаем броню и оружие. Бофур говорит, что хоббита оно нервирует.  Все разом уставились на Бильбо. Он твердо встретил удивленные взгляды, упрямо вздергивая подбородок:  — Если кто-то случайно упадет в воду, то лишний вес не позволит ему удержаться на поверхности. Смотреть, как кто-то из вас тонет, я не собираюсь!  Гномы продолжали таращиться.  — А меня уже ничем не удивишь, — заметил Глоин, обмениваясь взглядом с Нори.  — Можно было догадаться, что так оно и будет, — отозвался тот, согласно кивая головой.  — Это просто смешно. Как нам вообще приближаться к Смаугу с ним? — Требовательно повернулся Двалин к Торину, слишком занятому растиранием нахмуренного лба, чтобы обращать на него внимание.  Балин щелкнул языком и слегка потянул брата за бороду:  — Лучше подумай, как нам его не подпустить к дракону.  — Кому-то придется следить за ним, — предложил Оин, почесывая щеку, — и, возможно, держать под рукой прочную веревку. Так, на всякий случай.  — Каждый раз, когда мне начинает казаться, что я к нему привык, он выкидывает что-то вроде этого! — Жаловался Дори Бифуру.  — Как он вообще дожил до своих лет? — Возмущенно прошептал Кили, тыча потерявшему дар речи брату локтем в бок.  В этот раз Бильбо и правда не знал, почему все возмущаются, да и не особо интересовался. Куда больше его беспокоило то, что никто не торопился подчиняться и снимать оружие.  — Если вы сами не снимете все лишнее, я сам этим займусь, — пригрозил он, откидывая со лба непослушные пряди.  На гномов это заявление не произвело особого впечатления, но они стали неохотно сбрасывать куртки и расстегивать многочисленные ремни. Под суровым взглядом хоббита, они стащили с себя всю тяжелую кожу и металл.  — Прекрасно. Теперь можем отправляться, — объявил он торжественно, усаживаясь между Фили и Кили.  — Спасибо за ваше великодушное разрешение, — отозвался Торин с непроницаемо спокойным лицом. — Двалин, Дори, берите весла! Пора оставить этот проклятый лес позади. 
***
К искреннему удивлению Бильбо, плот не пошел на дно и не утопил их в первый же день. Он держался вполне уверенно и легко плыл по течению, ловко управляемый с помощью весел. Пары гребцов сменяли друг друга по четкому распорядку раз в несколько часов, и Бильбо в очередной раз мог только удивиться выносливости своих бородатых товарищей.  Снова оказавшись предоставленным самому себе, Бильбо решил, что самое время начать готовиться к грядущему сражению. Прокручивая в голове все возможные варианты, что может пойти не так, Бильбо пришел к выводу, что нужно заранее подготовиться к самому худшему, так что если он не сумеет защитить от ран своих друзей, то ему останется лишь сделать все возможное, чтобы их спасти. Поскольку Гэндальф так и не появился, хоббит направился прямиком к единственному возможному учителю — Оину.  — Ты хочешь, чтобы я обучал тебя целительству? — Повторил недоуменно Оин. — С чего вдруг?  — Из простого любопытства? — Предположил Бильбо, стараясь увильнуть от лишних подозрений.  Оин скептично изогнул седую бровь.  — Ладно, возможно, не только из любопытства, — признал Бильбо, смущенно почесывая шею. — Я хочу быть полезным. Я много знаю о травах и микстурах, но понятия не имею, как зашить рану или остановить инфекцию. Не хочу больше беспомощно наблюдать, как кто-то истекает кровью.  Оин тяжело вздохнул и покачал головой:  — Так вот, что на тебя нашло. Рвешься всех спасать, вот как?  — Ну... да, в общем-то. — Пробормотал он невнятно. Зачем еще ему вдруг понадобилось бы учиться зашивать раны? Впечатлить орков своей вышивкой крестиком?

Гном упрямо что-то буркнул на Кхуздуле, прежде чем вернуться к понятной речи.  — Ладно, так и быть. Могу показать, что там ты хотел.  — Благодарю, — улыбнулся он гному, кротко склоняя голову. — Обещаю, я буду внимательным учеником.  Гном в ответ задумчиво хмыкнул:  — Поживем — увидим. Начнем с того, что ты расскажешь мне все, что уже знаешь о травах. Напрягись и постарайся не мямлить. Посмотрим, с чем мне предстоит работать.  С этого момента началось его обучение. До самого вечера он перечислял все известные ему растения и их возможные применения. Когда он выдохся, Оин удовлетворенно фыркнул и принялся дополнять его знания ранее неизвестными ему свойствами уже знакомых трав. Закончив, он порылся в сумке и извлек из нее несколько странных листочков и подробно объяснил, где их можно найти, как безошибочно опознать и на что они могут сгодиться. Напоследок, чтобы закрепить урок, он дал Бильбо задание при каждом удобном случае искать эти новые растения.  — Когда отыщешь их, подсуши и сохрани, — указал гном, — когда наберешь достаточно, я покажу тебе, как их использовать.  Бильбо не задумываясь кивнул, прокручивая в голове все, что только что узнал.  — Хорошо, я все понял. Еще раз спасибо, что взялся меня учить. Я очень ценю твою помощь.  Оин пожал плечами:  — Не за что. Все равно, пока мы плывем на этой штуковине, особых дел у меня нет.  — Это точно, — кисло улыбнулся хоббит. — Хоть время скоротаем.  Старый гном издал хриплый смешок:  — И верно, маленький взломщик.  Подумав немного, Бильбо спросил:  — А как так вышло, что Глоин — воин, а ты — лекарь?  — На самом деле, Глоин в свое время занимался казной.  Взглянув на ошарашенного хоббита, гном рассмеялся:  — Да не смотри ты на меня так. Мой братец куда умнее, чем кажется на первый взгляд. С цифрами и подсчетами у него с детства было все в порядке, вот наши родители и нашли его природным способностям достойное применение. Жаль, что он едва закончил обучение, когда мы потеряли Эребор.  — Но... он же только и говорит, что о драках и топорах! Я был уверен, что он служил в городской страже или был воином, как Двалин, — признался Бильбо, слегка повернувшись, чтобы взглянуть на рыжеволосого гнома. К счастью, тот боролся с течением могучими взмахами весел и не обращал на любопытные взгляды никакого внимания. Хорошо, что он не увидел, как вытянулось лицо хоббита от одной мысли, что широкоплечий воинственный гном мог заниматься таким тонким мастерством.  — Мой друг, каждый гном — воин с рождения. Не имеет значения какого ты рода или пола, каждый должен сначала овладеть оружием и доказать свою доблесть в бою, прежде чем ему позволят обучаться какому-либо мастерству, — терпеливо втолковывал целитель. — Но то были другие времена... После падения Эребора многим пришлось отказаться от ремесел, перешедшим к ним от предков, и браться за любую работу, какую удавалось разыскать. Такова была цена выживания. Глоин нанялся сопровождать торговые караваны, да так оно и оставалось до этих самых пор. Платят наемникам не так уж плохо.  — Я... я не знал.  Его снова накрыла волна жгучего стыда, прямо как после их давнего разговора с Нори. За все это время он не дал себе труда узнать побольше о своих товарищах по оружию. Их жизнь в стенах Эребора была для него сказками давно минувшей эпохи, в то время как для гномов это была единственная жизнь, которую они знали. Память о доме придавала им сил, а надежда однажды туда вернуться не позволяла сдаться и толкала вперед. А он все это время видел перед собой лишь свободолюбивых бродяг с громкими песнями и нескончаемой дорогой под ногами.  — Оин, а чем раньше занимался ты? Ты всегда был целителем?  — Да. Мне повезло, чего уж там говорить. Целитель всегда пригодится, куда бы не отправился, — признал гном, задумчиво переводя взгляд с одного своего спутника на другого. — Остальным повезло куда меньше. Балин оставил науки и зарабатывал себе на хлеб торговлей всякими безделушками. Дори когда-то был мастером по части кройки и шитья, трудился при королевском дворе, но люди доверят гному разве что штаны заштопать, так что ему приходилось соглашаться на любую грязную работу. Торин был принцем, наследником престола, но взял в руки молот и отправился работать в кузни.  — Торин был кузнецом? — Поперхнулся Бильбо, подозревая, что неправильно расслышал. Он, конечно, слышал краем уха, что Торин, бывало, брался за молот, но не догадывался, что речь шла о куда большем. Сам Торин об этом никогда даже не заикался.  — Прошу заметить, лучшим, какого ты сможешь отыскать, — с достоинством кивнул седобородый гном. — Если однажды ты захочешь меч или топор, достойный даже короля, то Торин выкует его для тебя. В его руках металл поет.  — Оин, хватит глумиться над нашим доверчивым взломщиком, — вдруг раздался строгий голос гномьего короля. Оказалось, что тот был заживо погребен под своими племянниками и теперь служил им угрюмой подушкой. Фили, скрестив руки на груди, положил голову ему на плечо и мирно дремал, а Кили развалился у своего дяди на коленях, вытянув ноги и весело поглядывая на хоббита из-под опущенных темных ресниц, как огромный игривый щенок.  Оин в ответ только снисходительно махнул на короля рукой:  — Я говорю чистую правду. В кузне тебе нет равных, и ты прекрасно об этом знаешь.  Торин закатил глаза, некоторые свидетели этого разговора согласно загудели.  — Верю, — искренне согласился с целителем хоббит. Он знал, что Оин никогда не врет, ведь ему это было просто-напросто неинтересно.  Торин тихо фыркнул и отвернулся, но Бильбо успел заметить довольную усмешку на строго сжатых губах. 
***
  Дни шли за днями, сливаясь в монотонном ритме взмахов весел и тихого рокота реки. Это означало, что, вопреки сомнениям Бильбо, плот держался на плаву и продолжал постепенно приближаться к своей цели. От внимания хоббита не укрылось и то, что несший их поток становился все быстрее, а управлять веслами становилось все сложнее. Гномам приходилось все чаще сменять друг друга и все дольше отдыхать. Когда он решился высказать свои опасения, то с удивлением выяснил, что многие были с ним согласны и считали, что продолжать путь по воде может быть опасно. Было решено двигаться по реке на север до тех пор, пока течение не станет слишком сильным, а затем продолжать путь пешком.  Бильбо хотел было заспорить, убежденный, что сойти на берег следует немедленно, пока ничего не стряслось и они не потеряли управление, но Балин его прервал.  — Река дает нам несравненное преимущество в скорости, и мы будем им пользоваться, пока есть возможность, — настаивал гном.  — А если течение станет таким сильным, что мы не сможем пристать к берегу? — Стоял на своем Бильбо, пропуская мимо ушей утомленные стоны, доносившиеся со всех сторон. Пусть считают его параноиком, раз им так хочется! Живые и раздраженные гномы лучше, чем тихие и спокойные утопленники.

Никто этого не допустит, — успокаивал хоббита Балин, мягко глядя на него своими мудрыми добрыми глазами. — Даю тебе слово, мы сойдем на берег при первой же необходимости.  Хоббит вздохнул, неохотно признавая поражение, и только слабо пожал плечами:  — Что ж, как скажешь.  С того разговора минуло два дня, прежде чем они, наконец, решили вернуться на сушу. Восточный берег не так густо порос растительностью, как западный, и довольно широкая каменистая полоса между кромкой воды и деревьями позволяла идти пешком. Речной поток к этому моменту уже стал совершенно неудержимым и с шумом несся вперед, временами пытаясь то повернуть плот вокруг своей оси, то играючи выбросить его на отмель. Последней каплей стал зачастивший дождь, опасно заливавший просевший под весом лишней воды плот.  — Надо бы добраться до берега, пока дождь не вошел в полную силу и нас не смыло за борт, — заметил безмятежно Бофур, натягивая свою шапку едва ли не до подбородка.  — Может, у тебя есть более конкретные предложения? — Уточнил Кили, показывая рукой в сторону гряды острых камней, выступавших из воды по правую сторону.  — Бофур прав, пора выбираться на берег, — послышался спокойный голос гномьего короля, и все повернулись к нему. Торин принялся быстро отдавать указания. — Фили, привяжи крюк к оставшейся веревке и постарайся зацепиться за какое-нибудь дерево. Дори, Двалин! Держите нас как можно ближе к берегу. Остальные готовьтесь прыгать.  Все тут же бросились исполнять приказы. Дори и Двалин уперлись ногами в неустойчивую поверхность плота и принялись с очевидным усилием грести против течения, давая Фили возможность прицелиться. Со второй попытки ему удалось зацепиться крюком за ветвь ближайшего дерева, склонившуюся к воде. Убедившись, что крюк держится крепко, гном умелыми движениями закрепил свободный конец веревки за одну из перекладин, скреплявших плот воедино. Под напором течения веревка натянулась, и их стало медленно сносить в сторону берега, пока плот с треском не вжался в каменную гряду, отделявшую их от земли. Теперь оставалось только прыгать.  — Ори, Фили, Кили, вы первые, — требовательно махнул рукой Торин, подзывая младших участников похода. — Остальные идут следом. Давайте, пошевеливайтесь!  Бильбо с замиранием сердца следил, как гномы перебираются через скользкие камни в два уверенных прыжка и оказываются на берегу. Когда Торин требовательно взглянул на него, он поспешно попятился:  — Я пойду последним... — начал было он, но гном не стал его слушать.  — Ты идешь прямо сейчас, — заявил Торин не терпящим возражений тоном.  Бильбо даже не успел набрать в грудь воздуха для гневной тирады. Гном схватил его одной рукой за ворот куртки и, размахнувшись, швырнул в сторону берега.  Весь запас воздуха Бильбо потратил на истошный крик, пока летел над каменными глыбами прямо в руки Фили и Кили. Втроем они рухнули на влажную почву спутанной массой протянутых конечностей, хрустящих костей и неразборчивых ругательств. Бильбо с пыхтением выкарабкался из груды гномьих тел и смущенно вскочил на ноги, одергивая свою прекрасную красную куртку. Надеясь, что не сравнялся с ней алым цветом, он бросил испепеляющий взгляд на гномьего короля.  — Не надейся, что это сойдет тебе с рук! — Выкрикнул он, не удержавшись, пока гном как ни в чем не бывало помогал Бофуру перебраться с плота на каменный уступ. — Я тебе это припомню!  Торин не удостоил его даже взглядом, но Бильбо готов был поклясться, что заметил ехидную улыбочку за копной упавших на лицо королю темных волос.  — Ох, да не ворчи ты. Он же помочь хотел, — попытался урезонить его Кили, с кряхтением поднимаясь на ноги, опираясь брату на плечо.  Бильбо одарил его взглядом, который припасал для особых случаев. Так глядела на него матушка, когда он решал использовать свежевыстиранные наволочки как холст для рисования. Кили оказался не готов к такому и, попятившись, едва не оступился через Фили и снова не растянулся на земле.  Торин сошел на берег последним. Бильбо уже его поджидал. Сердито топая пятками по влажному камню, он промаршировал прямо к королю и уперся указательным пальцем ему в грудь чуть повыше пупка. Он бы с превеликим удовольствием лягнул гнома, но тот, как назло, носил окованные железом ботинки, и Бильбо решил не рисковать.  — Не смей. Так. Делать. — Прорычал он, исподлобья глядя на гнома.  Торин вовсе не отшатнулся в ужасе и не рассыпался в извинениях. Вместо этого он спокойно ответил:  — Если ты намерен все время кидаться вперед головой навстречу опасности, пытаясь защитить кого-то из нас, то не удивляйся, что нам приходится действовать на опережение.  С этими словами он шутливо ткнул Бильбо пальцем в лоб. Хоббит яростно замахал руками, отбиваясь. Раздавшиеся сдавленные смешки только еще сильнее его раздосадовали.  — Остановимся пока здесь, — объявил Торин, поворачиваясь к столпившимся перед ним гномам и тут же забывая о захлебывающимся от бешенства хоббите. — Надо соорудить навес и укрыться от дождя. Ночью постарайтесь хорошенько отдохнуть, с завтрашнего дня и до конца пути нам предстоит идти пешком. И идти быстро. 
***
  С первым лучом рассвета они двинулись в путь.  Отряд шел вдоль берега реки, продолжавшей вилять из стороны в сторону. Впереди все также тянулся лес, насколько хватало глаз. Вдали маячила Одинокая гора, ее острый пик возвышался над темным лесным морем как колоссальный маяк, словно манящий их незримым путеводным светом. Оставалось надеяться, что они не сгорят в этом пламени.  — Гора... она даже прекраснее, чем я представлял, — признался однажды Кили, когда они остановились на короткий полуденный привал.  — Ага, — согласился Бильбо, отбрасывая со лба прилипшие непослушные пряди, — вполне симпатичная. Уверен, вблизи вид еще лучше.  Кили рассеянно кивнул, не сводя глаз с далекой вершины:  — Готов поспорить, так оно и есть. Не верится, что она совсем рядом. Я и мечтать об этом не мог...  Хоббит удивленно приподнял брови:  — Ты не думал, что ваш дядя однажды попытается вернуться в Эребор?  — Нет, в этом я не сомневался, — заметил гном, — но и никогда не придавал этому особого значения. Понимаешь, мы ведь выросли на историях о Горе и ее сокровищах, но на этом все. Истории оставались лишь историями. А теперь я смотрю на Гору своими глазами, она вдруг стала реальной. Или я вдруг оказался в сказке, которую ма нам рассказывала перед сном...  Бильбо задумался, пытаясь это представить.  — Что ж... Должно быть, странное чувство. Скучать по месту, в котором никогда не был.  — Фили сказал то же самое, — кивнул головой гном, и ему на лицо упали темные пряди. — Мы с ним, а еще Ори... Мы трое были рождены за пределами Эребора. Нам с Ори еще повезло, мы родились под крышей, а вот Фили ма родила прямо у обочины дороги. Они с отцом оказались одни, и ма часто рассказывала, что Фили тогда чудом выжил. Гномам не так уж легко появиться на свет...

Это, наверное, самый грустный день рождения, о котором я слышал, — искренне признался хоббит. — Думаю, эта история потеснит даже моего кузена Фламбарда. Его мать вообще не знала, что находится в положении, и, когда время пришло, списала все на разбушевавшийся желудок. Как же она удивилась, когда, уединившись, вдруг в одночасье стала счастливой матерью прекрасного сыночка.  Кили покатился со смеху.  — Вот это печальная история. Ты обязан рассказать ее Фили. Может, после этого ему хватит совести перестать при случае припоминать об этом матери, пытаясь ее разжалобить.  — Так и сделаю, — пообещал Бильбо. Он на мгновение замолчал, обдумывая, как задать давно мучивший его вопрос, раз уж представилась возможность. — Ваш отец... Кажется, я никогда о нем не слышал.  Кили посмотрел на него с удивлением, но оскорбленным не казался. Молодой гном только пожал плечами и ответил:  — Он умер давным-давно. Погиб в бою. Мне не было еще и десяти. Мы с Фили почти его не помним.  Бильбо с сочувствием положил руку ему на плечо:  — Мне очень жаль. Уверен, он был достойным гномом.  — Да, Торин тоже так говорит, — Кили снова повел плечами. — Он часто рассказывает нам истории об отце и не устает повторять, что у Фили его глаза, а я улыбаюсь в точности так же.  — Вам тяжело пришлось без него? — Поинтересовался Бильбо неловко, силясь представить, каково это.  Темноволосый гном фыркнул:  — Вот и нет! У нас всегда был Торин. Ни один отец не справился бы лучше.  Бильбо тоже об этом подумал.  — Кажется, он и вправду хорошо справился с этой ролью. Даже я заметил, что Торин относится к вам как к собственным сыновьям.  К его удивлению, Кили наморщил лоб и покачал головой.  — Я бы так не сказал. Да, он всегда о нас заботился, и мы с Фили воспринимали его как папу, но он постоянно напоминал о том, кто наш настоящий отец. Он до сих пор настаивает на том, чтобы мы навещали его могилу, а еще поддерживали общение с его родственниками. Думаю, Торин не хочет видеть в нас собственных детей.  — Или он просто не хочет занимать место вашего отца в память о нем, — заметил хоббит. Наверное, впервые ему не нужно было гадать, что творилось у этого замкнутого гнома на душе. Эти чувства были слишком хорошо ему знакомы. Долгое время он разрывался между ролью отца и дяди для Фродо, и успокоился, лишь когда мальчик подрос, и угрызения совести за то, что он полюбил его как родного, отступили.  Кили же не выглядел убежденным.  — Может быть, — вяло кивнул он.  — Лучше сам спроси его, если не веришь мне, — предложил Бильбо. — Уверен, он сам тебе все объяснит.  Молодой гном промычал что-то без особого энтузиазма:  — Спасибо, обойдусь как-нибудь. Такие разговоры ужасно неловкие...  — Какие «такие»? Разговоры о своих переживаниях?  — Да, именно эти! Лучше их просто избегать, — буркнул Кили.  — Ну и зря. Я вот считаю, что это самые важные разговоры.  — У Кили вообще со словами туго, — вклинился в беседу подошедший Фили, глядя на брата сверху вниз с дразнящими искорками в голубых глазах. — Вообще диву даюсь, как Балин сумел научить его читать.  В отместку Кили пнул его под коленку и гном с трудом удержался на ногах.  — Я хорошо читаю, — заявил юный гном. Его нижняя губа предательски выпятилась вперед. — Просто для меня это слишком скучно!  Бильбо успокаивающе похлопал младшего принца по плечу:  — Ничего страшного, не всем нравится чтение. Это не означает, что ты плохо владеешь словами, что бы там не говорил твой вредный брат.  Кили победоносно показал Фили язык.  — Да ему же просто тебя жалко, — продолжал поддразнивать брата светловолосый гном, — наш жалостливый хоббит просто боится, что ты разревешься.  Бильбо вздохнул и поспешно отсел подальше, когда Кили, отбросив дипломатию, кинулся на брата с кулаками. Пока эти двое катались в грязи, рассыпаясь в брани на Кхуздуле, он заговорил с другим гномом, оказавшимся теперь по соседству.  — Скажи, твои татуировки что-то означают? — Поинтересовался Бильбо, одаривая Двалина безмятежной улыбкой.  Двалин нахмурился, не поворачиваясь к хоббиту:  — Тебе больше некого донимать?  — Пока нет. В моем списке ты следующий, — пояснил Бильбо, подавляя желание усмехнуться.  — Если ты ждешь историю моей жизни, то даже не надейся, взломщик, — отрезал гном.  — Я спросил тебя не об истории. Хотя это тоже очень интересно, но сейчас я спросил про татуировки. Так что же, у них есть какое-то значение?  — Они и есть моя история.  — Вот как... — Бильбо несколько удивился. Хоббиты не носили рисунков на коже, так что их смысл был не совсем ему понятен. Теперь же все стало проясняться. — Каждая обозначает какое-то определенное событие? Или, может, какой-то конкретный день? Как ты решаешь, какую татуировку сделать для каждого случая?  Двалин со вздохом прикрыл глаза. Он выглядел так, словно искал в себе терпения, которым, возможно, никогда не обладал.  — Чем скорее ты ответишь, тем быстрее я от тебя отстану, — подсказал хоббит. Если даже эльфам временами не хватало рассудительности, куда уж простому хоббиту до таких вещей.  — Ладно, — рыкнул воин, неохотно раскрывая глаза. — Гном получает отметки в знак определенных событий в своей жизни. Первую, когда он становится взрослым. Вторую, когда овладевает ремеслом. За ними обычно идут первая победа в войне; встреча с Тем Самым; рождение ребенка. Ну, еще некоторые оставляют на своей коже память об умерших.  — Но у тебя гораздо больше татуировок, чем ты перечислил, — заметил хоббит. — О чем говорят остальные?  — О битвах, через которые я прошел. Как воину, мне позволяется отмечать победы и поражения в сражениях, — скучающим тоном пояснил Двалин.  Бильбо разглядывал узоры на гладкой коже черепа. Они были темно-зелеными, и кое-где краска уже едва проступала, но сложное переплетение рисунков все равно виднелось вполне отчетливо. Бильбо гадал, сколько времени ушло у мастера, чтобы нанести все эти тонкие точные линии, и как это, должно быть, больно.  — А у остальных тоже есть такие? Ни разу не видел, — поинтересовался он вслух.  Воин проворчал:  — Они у них есть. Просто не все хотят выставлять их напоказ.  — Они такие же, как у тебя?  — Рисунок, скорее всего, похож, но узоры могут отличаться. — Двалин задумался, а затем продолжил: — Только знак рода и гильдии будет всегда одинаковым у всех представителей.  Бильбо продолжал рассуждать:  — Значит, каждый гном получает первую татуировку, когда достигает определенного возраста... А если он или она, допустим, этого не хочет?  — Тогда они ее не получают. Никто не заставляет делать татуировки. Это лишь почетная дань традициям, — объяснил Двалин. Он окинул хоббита внимательным взглядом, а затем заметил: — Хоббиты не носят татуировок.  В его тоне не было насмешки или враждебности, он только озвучил факт.

Бильбо кивнул:  — Мой народ считает это неприличным. Татуировки, проколы на коже... Да даже неправильная стрижка считаются вопиющим нарушением всеобщего спокойствия.  — Вот ведь снобьи задницы, — фыркнул гном.  — Бывает иногда, — согласился хоббит, — но у всех свои пунктики.  Двалин усмехнулся и поинтересовался:  — Ты так считаешь? И что же ты тогда скажешь о наших «пунктиках»?  — Гномы одержимы жаждой золота, — ответил хоббит без размышлений.  — Чего?! — Двалин вспыхнул. — Это не недостаток! Это дар!  Бильбо закатил глаза:  — Расскажешь об этом Смаугу. Вот он с тобой, может быть, и согласится.  Двалин даже задержал дыхание, переваривая услышанное. Наконец, он выдохнул:  — Засчитано.  — Благодарю, — весело отозвался хоббит. — Если тебя это утешит, то скажу по секрету, что эльфы со своим комплексом совершенства еще хуже. Это просто невыносимо.  Двалин уставился на него в растерянности, а затем вдруг откинул голову назад и расхохотался.  — Хорошо сказано, взломщик! Хорошо сказано!  Бильбо улыбнулся в ответ. От звука этого рокочущего смеха внутри разливалось давно забытое тепло. 
***
  Долгое время ночные кошмары обходили Бильбо стороной и не вторгались в его мирный сон. Он даже почти успел от них отвыкнуть.  — пламя пожирает одежду, обугливает плоть, вгрызается в кости, обращая их в пепел. Он кричит до хрипа, пытается пробиться к своим друзьям, но не может порвать сковавших его цепей. Он может лишь наблюдать, захлебываясь рыданиями, как драконье пламя поглощает его друзей одного за другим. Кольцо торжествует и не умолкает ни на мгновение.  «Снова подвел их», — злорадствует чужой голос в его голове и заливается смехом —  — ...льбо! Бильбо! Проснись!  Он в ужасе распахнул глаза и попытался рывком вскочить на ноги, но с треском ударился головой о склонившегося над ним гнома. Бильбо зашипел от боли и обхватил голову руками, испугавшись, что его череп сейчас развалится. Кто-то приглушенно выругался, и хоббит почувствовал, как кто-то ухватил его за запястья, убирая руки от головы.  — Проклятье. Будет шишка, — донеслось до него сквозь звон в ушах недовольное бормотание. — Что б я еще раз хоть на три шага подошел, когда ты спишь...  Бильбо наконец смог сфокусировать слезящиеся глаза. Король гномов с неодобрением рассматривал синяк, быстро расплывавшийся у хоббита на лбу.  — Зачем ты вообще надо мной навис? Начнем с этого, — буркнул хоббит в ответ.  — Я пытался тебя разбудить. Тебе снился дурной сон, — пояснил Торин, протягивая руку и слегка касаясь набухающей шишки. Бильбо дернулся и снова зашипел от вспышки боли. Гном тут же поспешно убрал руку.  — Извини, — пробормотал он, смутившись, — я просто пытаюсь помочь.  — Спасибо, но так только больнее, — отозвался Бильбо. Оглядевшись, он убедился, что все остальные сладко спят, несмотря на их возню.  — Тебе что, не спится? — Поинтересовался хоббит, поворачиваясь к королю. — Разве сегодня не Бифур должен стоять на страже?  — Он слишком устал, так что я его сменил, — ответил Торин.  Бильбо снова поморщился, на этот раз от возмущения.  — А ты сам не собираешься отоспаться?  — Разве что на том свете, — усмехнулся гном, но посерьезнел, заметив, как резко нахмурился Бильбо. Терпеливо вздохнув, он добавил: — Раз уж я отдал приказ идти пешком, то моя обязанность дать вам набраться сил.  Бильбо все еще глядел на него с упреком и сдерживаться не стал:  — Если ты свалишься по дороге, то я обещаю пнуть тебя посильнее. Под ребра.  — Постараюсь падать на спину, чтобы тебе было сподручнее, — пообещал король со всей серьезностью.  Бильбо негромко фыркнул, но хмуриться перестал и невольно улыбнулся.  — Ты невыносим. Но все же спасибо, что разбудил. Трудно выспаться с такими кошмарами.  — Ты дергался во сне, все время бормотал, — поведал ему гном, — и выглядел совсем несчастным. Что тебе приснилось?  Бильбо прикусил губу и непроизвольно окинул взглядом спящий лагерь.  — Мне приснилось, что Смауг убивал всех одного за другим, а я был связан и мог только беспомощно смотреть... Отвратительный сон.  — Звучит действительно неприятно, — согласился Торин, мрачнея. — Не совсем то, что я ожидал услышать, хотя, зная тебя, мог бы и догадаться...  — В каком смысле? — Уточнил хоббит, не понимая, на что намекал гном.  Король махнул рукой в сторону спящих товарищей.  — Ты дорожишь ими. Ты рисковал собой ради каждого из нас, как если бы был с нами одной крови. Ты уважаешь нас, доверяешь нам, а еще иногда пялишься на нас исподтишка как на невиданное сокровище. Так что я мог бы догадаться, что преследует тебя в ночных кошмарах.  Бильбо почувствовал, как запылали щеки. Он и так знал, что его попытки защищать гномов выглядят довольно жалко, а из уст Торина его поведение вообще казалось абсурдным. Наверное, со стороны он смахивал на чудика.  — Чего я никак не могу понять, — продолжал Торин, не заметивший смущения своего собеседника, — так это что тобой движет. С чего ты вдруг решил положить свою жизнь ради судьбы совершенно чужих тебе гномов? Чем мы заслужили такую честь?  Бильбо устало прикрыл глаза и протяжно вздохнул.  — У меня есть на то причины. Когда-нибудь я смогу вам все объяснить, но не сейчас.  Король недовольно поморщился:  — И почему же? Что тебя останавливает?  — Не могу сказать. Это все очень сложно... — Хоббит повел плечами. — Но я могу пообещать, что когда со Смаугом будет покончено, а гномы Эребора вернутся домой, мы сядем у камина и я обо всем вам расскажу. Ты принимаешь мое обещание?  — Ненавижу ждать, — прямо заявил гном, продолжая хмуриться, — но я приму твои слова на веру, если тебе так угодно. Надеюсь, твои причины окажутся достаточно вескими.  Бильбо нервно засмеялся и поспешно прикрыл рот рукой. Кто-то недовольно всхрапнул и шумно заворочался во сне.  — Поверь мне, эта история стоит ожиданий. Готов поспорить, ты мне не поверишь.  — Меня изгнал из собственного дома дракон, — заметил Торин, закатывая глаза в нескрываемом нетерпении, — я уже готов поверить во что угодно.  На это я и надеюсь.  — Попробуй заснуть, — посоветовал Торин, плавно поднимаясь на ноги, — думаю, кошмары тебя больше не потревожат.  Бильбо поморщил нос и выкарабкался из своего одеяла.  — Ну уж нет. Я тоже буду сторожить лагерь. Если ты собираешься строить из себя мученика, то даже не надейся, что сможешь заниматься этим в одиночку.  — Нам не нужно двое дозорных, — фыркнул на него гном. — Ложись спать. До рассвета еще несколько часов.  Бильбо оставил без внимания адресованный ему грозный взгляд и уже поднялся на ноги.  — Не дождешься. Я тоже буду нести дозор, нравится тебе это или нет.  — Вот же упертый недорослик, — пробурчал себе под нос король, удаляясь к своему посту.

Бильбо усмехнулся про себя, направляясь следом.  — Жалуйся сколько влезет; я же вижу, что тебе не хватало моей компании, — поддразнил он Торина, усаживаясь рядом и вытягивая перед собой босые ступни.  — Так уж вышло, что мне и одному было вполне неплохо, — отозвался гном. — Хоть я и не против хорошей компании, иногда мне нужно побыть наедине, иначе у меня появляется стойкое желание кого-нибудь придушить.  — Понимаю. Я вот тоже люблю пообщаться, но к концу тяжелого дня, бывает, хочется побыть в тишине.  — И вот ты здесь. Сидишь и прерываешь мою тишину, — заметил гном.  — Я не уйду, просто смирись, — посоветовал Бильбо, устраиваясь поудобнее. — И раз уж нам обоим не удасться посидеть в тишине, ты можешь рассказать мне об Эреборе.  Торин уставился на него:  — Что-что?  — Эребор. Расскажи мне, какой он. Мне интересно знать, за что мы все-таки боремся. И неплохо бы понять, к чему мне готовиться, — пояснил Бильбо. Во многом это было правдой. До злополучной Битвы у него не было времени, чтобы толком осмотреться, а после он уже не мог заставить себя вернуться. Всю оставшуюся жизнь он избегал даже слухов о месте, с которым было связано столько скорби. Думать о телах друзей, навеки упокоенных в толще холодного камня, было невыносимо.  Торин таращился на него еще несколько секунд, но опомнился и, наконец, отвел глаза.  — Эребор... Не каждому дано понять его истинное великолепие. Эльфам внутри все казалось слишком холодным, а людям — слишком мрачным. Там нет ни зелени, ни окон, через которые поступал бы солнечный свет. Он весь состоит из камня, блеска драгоценных камней и искусной резьбы. Но для гнома нет ничего прекраснее. Камень служит надежной опорой и защитой. Тьма, отпугивавшая людей, лишь вселяла в нас азарт копать глубже и усерднее. Россыпи драгоценных камней были нашими цветами, а жаркий блеск золота заменял нам солнечные блики. Мы жили под мерный шепот Горы в нашем сердце, под надежной защитой ее каменных объятий. В мире нет места спокойнее, и никогда не будет.  Бильбо прикрыл глаза и попытался представить великолепный город, который описывал ему гном. Он попытался выбросить из головы смутные картины древних развалин, которые отпечатались в его памяти, и представить вместо них величественные залы, полные блеска драгоценных камней и металлов, представить жизнь целого народа, процветавшего в дали от всего мира под защитой толщи скал. Он вспомнил сложное переплетение узоров на коже Двалина и вообразил, какое великолепие архитектуры, литературы и оружия мог породить подобный талант. Перед его глазами невольно предстал храбрый и благородный король, готовый отдать свою жизнь за то, чтобы вернуть своему народу утраченное величие.  Бильбо и сам не заметил, как погрузился в глубокий сон, убаюканный мерным голосом Торина, представляя перед собой легендарный город из своих кошмаров. 
***
  Минуло семь дней, а они так и не добрались до Озерного города. Для Бильбо эти дни промелькнули в один миг, а они словно ни на шаг не приблизились к Одинокой Горе. Каждый день он прикидывал оставшееся расстояние, надеясь, что вот-вот за очередным поворотом они увидят конец леса. Но каждый вечер он чувствовал горькое разочарование, укладываясь спать под его темными кронами. А время неумолимо утекало.  Он изо всех сил старался отвлечься от своих тревог. Глоин возобновил их тренировки — он даже счел, что Бильбо уже неплохо обращался с мечом, и перешел к рукопашному бою — гоняя хоббита до седьмого пота каждый вечер. Размахивать кулаками и обмениваться пинками оказалось куда сложнее, чем Бильбо предполагал, и вскоре он обнаружил, что весь покрыт ссадинами и синяками.  — Меня одолел бы даже ребенок, — пожаловался он Бофуру, пока тот помогал ему перевязать руки.  — Ты ведь только начал, — напомнил ему мягко гном. — Дай себе время. Твои руки скоро привыкнут и станет полегче, вот увидишь. А пока носи повязки, это поможет избежать отеков.  Бильбо горько вздохнул, но решил последовать совету и стоически терпел пульсирующую боль в отбитых костяшках.  С тех пор прошло три дня, и вот — наконец-то — они достигли своей цели.  — Мы... мы дошли? — Прошептал Ори едва различимо, вцепившись Дори в руку. Вся компания замерла, уставившись на открывшееся перед ними зрелище со смешанными выражениями на бледных лицах.  Бильбо сглотнул ком, вставший поперек горла, разглядывая вдалеке маленькие домики, накренившиеся прямо над поверхностью ледяного озера, в чьих темных водах отражалась Она. Одинокая Гора во всем своем мрачном великолепии.  — Да. Мы дошли.  Вот мы и снова здесь.

— И каков план? — Уточнил Бильбо.  Отряд брел вдоль пустынного берега озера в сторону хлипкого сооружения, служившего единственной переправой в город. Дальний конец шаткого узкого моста, плавно покачивавшегося на прогнивших опорах, терялся в непроглядном тумане.  — Пополним в городе припасы и оттуда двинемся прямиком к Горе, — отозвался Торин, твердо шагавший во главе отряда.  — Прекрасно. Просто чудесный план. А никому не приходило в голову, что горожанам может не понравиться наша затея? Мне почему-то кажется, что они не слишком хотят познакомиться поближе с рассвирепевшим драконом, — заметил Бильбо.

Им не встать у нас на пути, — отрезал Торин без тени сомнения. — Мы слишком близки к цели. Теперь у нас есть только два пути: вернуть Эребор или умереть, пытаясь.  Бильбо чуть не споткнулся, но вовремя спохватился.  — Вот еще, — пробормотал он себе под нос, прожигая взглядом королевский затылок.  Бифур, шагавший рядом, расслышал его слова. Он ободряюще похлопал хоббита по плечу, свободной рукой сложив какой-то знак. Бильбо предположил, что гном хотел сказать что-то вроде «до этого не дойдет».  На другой стороне моста обнаружились такие же прогнившие ворота и два стражника. Они побросали свое оружие на влажные темные доски и увлеченно играли в кости на перевернутых остатках бочонка, периодически отхлебывая из большой бутылки. Отряд из тринадцати гномов, не считая полурослика, уже успел преодолеть середину моста, когда их, наконец, заметили.  — Стоять! Кто вы такие и что вам нужно? — Закричал стражник, первым заметивший чужаков. От неожиданного вопля его напарник едва не захлебнулся содержимым бутылки и вылил его на себя, поспешно вскакивая на ноги.  Торин изогнул одну бровь в своей излюбленной манере и окинул их пренебрежительным взглядом:  — Я Торин, сын Траина, внук Трора, король в изгнании, пришедший вернуть свое королевство.  Двое молодых мужчин уставились на него в легком ступоре.  — Ты гном, — выдал свое заключение тот, что пролил на себя содержимое бутылки.  — А ты — деревенский дурачок, — отозвался Торин незамедлительно, с элегантностью боевого элефанта проталкиваясь между опешившими стражами ворот.  — Подождите минуточку! Вы не можете просто взять и ворваться в город! Сначала вам следует получить разрешение! — Воскликнул возмущенно второй стражник, бросаясь Торину наперерез, выставив перед собой видавший виды насквозь проржавевший меч. — Сейчас же назад!  Торин без особо интереса взглянул на маячивший перед лицом кривой клинок и коротко кивнул Двалину. Широкоплечий гном выступил вперед и одним плавным движением переломил меч стражника надвое. Обломки со звоном упали на гнилые доски. Несчастные стражники уставились на них с таким выражением на унылых лицах, словно, поддавшись своей слабости, меч бросил тень на все родовое древо своего нерадивого обладателя.  — Это зрелище становится все более жалким с каждой секундой, — озвучил свое мнение Бофур, поморщившись.  Бильбо в глубине души был с ним совершенно согласен и решительно шагнул вперед, намереваясь уберечь людскую расу от дальнейшего унижения:  — Не могли бы вы быть столь любезны, чтобы оповестить главу города о нашем прибытии? Нам хотелось бы увидеться с ним как можно скорее.  Стражники одновременно повернулись на его голос. Спустя пару секунд один из них ткнул пальцем в сторону хоббита, замеревшего с вымученной вежливой улыбкой на усталом лице:  — А ты кто? Ты какого рода будешь?  — Того, что пытается уберечь вас от дальнейшего позора, — ответил он медленно и мягко. — Нам просто нужно поговорить с вашим главным. Понимаете? А теперь, прошу, дайте нам пройти, пока вы не ляпнули что-то еще более необдуманное.  — Должен признаться, мне уже почти этого хочется, — донесся до хоббита задорный кровожадный шепот Кили.  Первому стражнику хватило ума оттащить своего друга с дороги и взмахом руки пригласить отряд к воротам.  — Л-ладно. Идите за нами. Только без шуточек! Внутри полно солдат. И они вооружены, имейте в виду!  Нори глумливо фыркнул, следом за стражниками проходя через приоткрытые створки ворот:  — Если они такие же бравые, как вы двое, то нам нечего бояться. 
***
  Озерный город ничуть не изменился. Кособокие дома нависали над водой, словно паря над ее темной мутной гладью. Через город протянулись всего несколько кривых улочек да пара дорог; местные предпочитали передвигаться на лодках, и потому весь город пестрел высокими дугами мостов, под которыми они могли свободно проплывать. Стылый сырой воздух насквозь провонял прогорклым рыбьим жиром и гнилыми водорослями.  — Ничего себе, — проговорил Ори, разглядывая потемневшие домики круглыми от удивления глазами, — как они это все построили? Никогда не слышал о домах на воде.  — Весь город стоит на длинных сваях, вбитых прямо в дно озера, — пояснил Бильбо, неопределённо кивая куда-то в сторону темной воды.  Позади Глоин громко фыркнул:  — Вот же идиотская затея. Однажды эти сваи прогниют до основания, и весь город разом канет в ледяную пучину следом за ними.  Ори взбледнул, и даже Бильбо поежился от мысли, что его самого от темной холодной поверхности отделяет стойкость каких-то древних деревяшек.  — Глоин, не стоит так говорить. Особенно, пока мы сами находимся в этом городе.  Гном на это лишь невозмутимо пожал плечами:  — Я просто говорю, как есть.  — Тогда будь добр, говори об этом подальше от моего брата, — предупредил Дори, шедший в самом хвосте отряда, вытянувшегося цепочкой вдоль узкого настила, огибавшего особо накренившийся дом.  Глоин беззвучно закатил глаза.  Стражники уверенно вели чужаков по извилистому пути к дому бургомистра. Время от времени они оглядывались через плечо, а затем снова втягивали шеи и продолжали о чем-то перешептываться между собой. Бильбо гадал, взволновало ли их многочисленное оружие, которое несли с собой незнакомцы, или же они просто обсуждали их диковинный внешний вид. Со своего места в длинной веренице не перестававших бубнить гномов он ничего не мог разобрать в их разговоре.  Горожане, спешившие по своим делам, замирали на месте, издали заметив их странное шествие. Кто-то глядел на них с удивлением и любопытством, другие же провожали их встревоженными и подозрительными взглядами. Бильбо не мог их осуждать. В конце-концов, если он и на этот раз не справится со своей задачей, совсем скоро эти люди могут познать на себе ярость пробудившегося дракона.  Вскоре они вышли к одному из самых высоких строений в городе — дому самого Бургомистра. Бильбо нисколько не жаждал снова встретить недалекого вороватого проходимца, захватившего власть над сломленными жителями Озерного города, но избежать этой встречи не было никакой возможности. Если они хотят получить в городе кров и еду, то придется сначала умаслить Бургомистра.  Стражники уже поднимались по скрипучим ступеням к широким дверям, так что Бильбо поспешно протолкался к началу колонны и занял свое место рядом с Торином, готовясь стойко встретить то, что ждало их впереди.  — Прошу тебя, только не надо устраивать еще одно представление, когда будешь входить, — мягко, но настойчиво попросил хоббит, поравнявшись с гномом.  — И почему я должен лишать себя такого удовольствия? Ты видел их лица? Это же весело, — спросил в ответ король, не поворачивая головы.  — Вот только если бургомистр решит, что ты над ним потешаешься, то нас просто выставят из города, — настаивал хоббит, начиная нервно хмурить брови. — Тебе что, сложно проявить хоть немного вежливости? Не устраивая сцен, после которых нам навеки запретят приближаться даже к берегу озера?

Торин обреченно вздохнул и, наконец, соизволил коротко взглянуть Бильбо в лицо.  — Не могу ничего обещать по поводу вежливости, но от торжественного представления попробую удержаться. На первое время.  Бильбо немного расслабился, останавливаясь перед дверьми:  — Спасибо.  — Иногда мне кажется, что были времена, когда никто не смел мне указывать. По-моему, мне даже нравилось так жить, — проворчал гном едва различимо.  — Это явно было до нашей встречи, — тут же поспешил подсказать ему Бильбо.  Торин плотно сжал губы:  — Догадываюсь.  В этот момент двери распахнулись и на них хлынул свет.  Щурясь от непривычной яркости, Бильбо окинул взглядом открывшийся им вид. От самых дверей и до дальней стены тянулись длинные столы, заваленные едой, а между ними толпились люди. На небольшом возвышении виднелось внушительных размеров кресло, а в нем развалился всей своей грузной тушей никто иной, как Бургомистр. Все лица были обращены к распахнутым дверям.  — Что все это значит? — Требовательно спросил Бургомистр, скатываясь со своего помоста.  — Господин, эти гномы пришли к нашим воротам и потребовали немедленно встречи с вами, — доложил тот стражник, что казался посообразительнее. Он ткнул пальцем в Торина и добавил: — Вот этот говорил что-то про завоевание королевства, ну или что-то типа того.  Торин, почувствовав подходящий момент, сделал широкий шаг навстречу Бургомистру и представился:  — Я Торин, сын Траина, внук Трора. Мы — гномы Эребора!  На мгновение воцарилась гробовая тишина, и тут начался хаос. Бильбо поморщился, когда на него разом обрушился гул нескольких десятков голосов, стремившихся перекричать друг друга. Он наблюдал, как Бургомистр с трудом проталкивается к ним сквозь взбудораженную толпу, безрезультатно пытаясь всех утихомирить. Добравшись до своей цели, он кивком указал стражникам на незаметную дверь в боковой стене.  — Ты! Отведи их в мой кабинет, я буду говорить с ними там, — приказал он. — А ты приведи еще пару ребят и проследи, чтобы с нашими гостями ничего не случилось, пока меня нет. Успокойте их как-нибудь.  Тот, что пониже, коротко кивнул и поманил чужаков за собой через узкую дверь в длинный темный коридор, а оттуда провел их в куда более скромную комнату, чем та, где Бургомистр принимал гостей. Здесь, среди пыльных книг и стопок пожелтевшей бумаги, едва втиснулся массивный письменный стол и тяжелое кресло. Бургомистр уселся на свое место, а отряд Торина Дубощита кое-как уместился на свободном пятачке между столом и дверью. Устроившись поудобнее, Бургомистр обвел их компанию озадаченным взглядом. Похоже, он понятия не имел, что с ними делать.  — Так как тебя, говоришь... Трорин? — Уточнил он неуверенно, ища в бородатой толпе знакомое лицо.  — Торин, — поправил его гном, упираясь руками в стол прямо напротив Бургомистра. Каким-то ему одному известным образом он умудрялся смотреть на Бургомистра свысока при том, что последний даже сидя выигрывал в росте. — Торин Дубощит, также известный как Король-под-Горой. Я вернулся, чтобы отвоевать свой дом и избавиться от поселившегося там дракона раз и навсегда.  Человек продолжал смотреть на него чуть растерянно:  — Ага. Вот оно что?..  — Мы пришли к тебе, чтобы просить разрешения остановиться в городе на несколько дней, — мягко вклинился в разговор Балин. — Мы все устали после долгой дороги и хотели бы набраться сил, прежде чем идти дальше.  — А, ну да. Добро пожаловать. Мы, это... Рады будем помочь, — отозвался Бургомистр, подслеповато мигая и снова принимаясь таращиться на собравшихся у него в кабинете гномов. Взгляд его упал на Бильбо.  — Ты... Ты не гном, — дошло до него вдруг, когда он несколько раз внимательно смерил взглядом бледных глаз хоббита от макушки до пяток.  Бильбо покачал головой и откинул с лица волосы в тщетной попытке облегчить сбитому с толку Бургомистру задачу.  — Никак нет. Я хоббит с западных земель, меня зовут Бильбо Бэггинс.  — Хоббит? — Повторил за ним эхом Бургомистр, принимаясь моргать еще быстрее. — Что ты делаешь здесь с кучкой гномов?  В ответ Бильбо только пожал плечами:  — Слежу, чтобы их никто ненароком не прикончил.  Из самого дальнего и темного угла комнаты — ведь никто так не ценит хорошую долю драмы, как это делают гномы — донесся театральный кашель, принадлежавший Нори:  — Это мы не даем ему угробиться.  Бильбо за спиной сложил руки в неприличный жест.  — Ну, что ж, — если Бургомистр и сумел в чем-то разобраться за время их короткой беседы, то ничем себя не выдал. Лицо его было все таким же по-детски растерянным, когда он в задумчивости провел пальцами сквозь редеющие волосы. — Что касается жилья, я могу предоставить вам пустой дом. По поводу припасов вам следует обратиться к лавочникам. Вас это устроит?  — Вполне. Какова цена за ваше радушие? — Спросил Торин, прищурившись.  — А сколько у вас есть? — Уточнил Бургомистр.  Гном бесстрастно порылся в глубине одного из своих карманов и извлек оттуда ожерелье на длинной золотой цепочке с увесистым рубином на конце. В глазах Бургомистра зажглось некое оживление, а рот его слегка приоткрылся.  — Этого хватит? — Спросил король, бросая ожерелье на стол.  Потная ладонь тут же накрыла украшение и привлекла к себе.  — Да-да, довольно честная цена, — Бургомистр поспешно закивал, пряча ожерелье подальше от чужих глаз. — Я прикажу своим людям проводить вас и ваших спутников до нужного дома.  Торин слегка склонил голову, выражая свою признательность.  — Н-но ещ-ще нам нужно обсудить ваш план по поводу С-Смауга, — торопливо добавил Бургомистр. — Как вы смотрите на то, чтобы вернуться сюда завтра и изложить мне детали этой вашей... затеи?  Гном мрачно уставился на него в ответ. Бильбо этот взгляд навеял мысли о сонном волке, разбуженном неуклюже резвящимся кабаном.  — Так уж и быть, — протянул Торин спустя несколько мучительно долгих секунд. — Я вернусь завтра после полудня. Мы договорились?  Бургомистр поспешно закивал; его лицо было нездорово бледным, а влажные глаза глядели испуганно.  — К-конечно! К-как вам будет удобно, мой дорогой друг.  Гном оскалился в широкой улыбке:  — Чудесно. 
***
  Дом, в котором их поселили, ничем не отличался от того, что помнил Бильбо. Он был из числа недавно отстроенных и мог бы называться просторным, если бы не нагромождение лишней мебели. Но главное, что постелей на всех хватало, а на кухне нашелся полный набор посуды, так что никто не возмущался. К тому моменту, как они добрались до своего временного пристанища, уже давно стемнело, и большинство сразу отправилось по кроватям. Бильбо хотел было последовать их примеру, но, заметив Торина в гостиной, передумал и направился к свободному креслу у камина.  Торин легким кивком приветствовал Бильбо, подошедшего к креслу напротив и теперь оценивающе разглядывавшего нагромождение подушек. Хоть оно и было высоковато для хоббита, зато казалось изумительно мягким и уютным, а главное, позволяло дать уставшим ногам передышку, так что Бильбо все устраивало.

Торин молча наблюдал, как хоббит взбирается в кресло, умиротворенно покуривая свою трубку. Когда Бильбо, наконец, устроился и удовлетворенно вздохнул, он поинтересовался:  — Я думал, что ты уже видишь второй сон, как и все остальные. Мы заслужили хороший отдых.  — Не стоит обо мне волноваться, — отмахнулся Бильбо, но глаза его внимательно вглядывались в лицо гнома, — я отправлюсь на заслуженный отдых сразу после того, как мы обсудим, что ты скажешь завтра Бургомистру.  — Правду, — ответил гном прямо. — У меня нет резона ему лгать.  — Справедливо. А если он не позволит нам покинуть город? — Надавил Бильбо. — Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, чем грозит наша затея ему и всему городу.  — Тогда мы не станем спрашивать его разрешения, — отрезал Торин. — Не бойся, взломщик. Так или иначе, но мы попадем в Эребор.  Хоббит устало вздохнул и позволил себе утонуть в подушках:  — Я просто не хочу, чтобы все закончилось кровопролитием.  — Все будет хорошо, если горожане будут с нами сотрудничать, — гном решительно взмахнул трубкой.  Откинув усталую голову назад, Бильбо прикрыл глаза, слабо улыбаясь:  — Ну и упрямец. Диву даюсь, как у гномов вообще что-то выходит с таким-то характером.  Торин наблюдал за ним какое-то время, а затем вдруг посуровел:  — Перестань так делать. Сейчас же.  — А что я делаю? — Удивился Бильбо, приоткрывая один глаз.  Торин негодующе взмахнул своей трубкой, едва не рассыпав вокруг пепел:  — Улыбаешься вот так. Прекрати.  Бильбо казался совсем сбитым с толку:  — Чего?  — Ничего. Просто прекрати, — приказал Торин, силясь придать уставшему лицу суровое выражение.  Несколько секунд Бильбо растерянно глядел на гнома, но кровь Туков взяла верх над разумом. Медленно выбравшись из груды подушек, Бильбо наклонился к королю и нахально улыбнулся, выставляя напоказ ровные белые зубы. Торин все-таки выронил свою трубку, и она со стуком упала на пол. Гном поспешно отвернулся.  — Вот же наглец, — выругался он, хмуро уставившись в огонь.  Хоббит весело рассмеялся:  — Да ладно тебе! Попробуй легче относиться к моим подшучиваниям. Знаешь, шанс безнаказанно позлить короля гномов выпадает не каждый день.  — Не каждый день? Да ты не перестаешь пререкаться со мной с того самого момента, как я переступил порог твоего дома! Из-за тебя моего гнева перестали бояться даже собственные племянники.  Бильбо сомневался, что до их встречи ситуация с племянниками хоть как-то отличалась, но решил не лишать Торина последних жалких иллюзий.  — Нечего меня винить. У тебя настроение меняется чаще, чем погода. Можно рехнуться, если все время воспринимать его всерьез, и уж тем более, если пытаться его предсказывать.  — По-твоему, это меня нужно предсказывать? — Повторил Торин в крайнем изумлении. — Меня? Мастер Бэггинс, за всю свою долгую жизнь я не встречал еще ни одного живого существа, которое могло бы сравниться с вами в непредсказуемости. Целой вечности не хватит, чтобы разобраться, что происходит в вашей маленькой голове.  Бильбо почувствовал укол обиды:  — Нечего со мной разбираться! Я хоббит, и в голове моей все просто: я люблю хорошую еду и спокойные вечера с книгой в своем кресле у камина, а еще...  — ... бросаться в безнадежные авантюры следом за кучкой гномов, которых видишь впервые в жизни, — перебил его Торин, — а затем всю дорогу перечить любому встречному королю, кидаться на орков, травить троллей ядами собственного изготовления, а также доводить своих спутников до преждевременной седины своими выходками, — перечислил он с издевательской усмешкой. — Да, действительно, как все просто.  Бильбо открыл было рот, готовый заспорить, но не нашелся, что на это ответить. В сущности, король был прав.  Заметив, что хоббит застыл на полуслове, обдумывая услышанное, Торин прыснул со смеху.  Это вот его я собрался спасать? хмуро размышлял Бильбо, глядя на покатывавшегося со смеху короля. У меня же была на это какая-то причина, да? Была же?  — Все со мной нормально, — буркнул он, упрямо скрещивая руки на груди. — Спроси кого хочешь.  Торин фыркнул:  — Спасибо, сам вижу.  Бильбо в этом сильно сомневался:  — Да неужели? Сколько мы знакомы? Полгода? И большую часть времени ты со мной даже не разговаривал.  — Мне не нужно говорить с тобой, чтобы узнать тебя, — заявил гном, снова принимая серьезный вид. — Я предпочитаю наблюдать со стороны. Так что я знаю, что ты всегда ложишься в стороне от остальных, всегда спишь на боку и высовываешь пятки из-под покрывала. Ты не любишь холод, зато всегда радуешься солнцу. Суп из цветной капусты тебе нравится куда больше, чем из крольчатины. Я знаю, что ты любишь цветы, и, заметив их, всегда улыбаешься. Твой любимый цвет — синий, и почти вся твоя одежда содержит этот цвет. Куртка, которую смастерил тебе Дори, стала твоей любимой и ты почти никогда из нее не вылезаешь. Из табака ты предпочитаешь «Старого Тоби», и у тебя весь рюкзак им пропах. А еще ты ни во что не ставишь свою жизнь и готов расстаться с ней в любой момент, если решишь, что этим кому-нибудь поможешь.  Опешив, Бильбо глупо смотрел на сидящего перед ним гнома. Его мозг впал в полнейший ступор, а голос куда-то постыдно исчез. Эмоции внутри спутались в такой клубок, что даже пряжа в сумке Дори могла бы позавидовать. Слова Торина должны были его впечатлить? Смутить? Разозлить? Расстроить? Осчастливить? Он никак не мог выбрать подходящее чувство и переживал их все разом.  — Как... как тебе удалось все это заметить? — Выдавил Бильбо, еще не до конца совладав с голосом.  Торин изящно вскинул темную бровь:  — Я все замечаю.  Бильбо не знал, что сказать. Он так и не определился, что ему теперь следует чувствовать. Но пока сердце его пребывало в смятении, разум уже очнулся и теперь настойчиво подсказывал бежать со всех ног, пока он не натворил глупостей.  — Думаю, мне уже пора, — проговорил он, безуспешно силясь скрыть смущение. Неловко соскользнув со своего кресла, он выжал слабую улыбку: — Доброй ночи, Мастер Дубощит.  — Торин, — поправил его гном, не сводивший с хоббита блестящих глаз. — Меня зовут Торин.  Бильбо пошатнулся:  — Р-разумеется.  Он развернулся на пятках и удрал. Прочь от Торина, подальше от его возмутительных слов, эхом грохотавших у него в голове. 
***
  Той ночью Бильбо почти не спал. Несмотря на то, что после долгих недель, проведенных на сырой земле и неровных камнях, теплая мягкая постель казалась раем, он никак не мог заснуть. Все тело ныло от долгой ходьбы и суровых тренировок, но рой жужжащих в голове вопросов был куда хуже. В результате, всю ночь он провел, ворочаясь с боку на бок в безуспешных попытках спрятаться от собственных мыслей.  Что Торин хотел всем этим сказать? Как он умудрился узнать о нем так много, лишь наблюдая издалека? Хотя, нет, это не главное. Главный вопрос в том, зачем он за ним следил? Может, он за всеми следил? Или Бильбо стал исключением, поскольку он чужак, да еще и хоббит? Все эти вопросы не просто лишали его покоя. К собственному стыду, он чувствовал, как от них сердце предательски трепещет в груди. В его душе пустило корни зерно сомнений. А вдруг — вдруг — Торин видит в нем не только друга?

Бильбо готов был заплакать от отчаяния.  Он давно уяснил свое место в мире. Он смирился с тем, что дружба Торина — лучшее, на что он может рассчитывать. И даже если Торин влюбится в него — хоть это и совершенно невозможно — он все еще останется верховным королем гномов. Мало того, что они принадлежат разным народам, но король и простой хоббит? Еще чего! Животики надорвешь... Торин был одним из немногих оставшихся потомков Дурина и должен был найти себе спутника под стать. И речи быть не могло, чтобы он позволил себе сойтись с каким-то жалким хоббитом.  Бильбо все это прекрасно понимал — проклятье, он прожил с этим осознанием восемьдесят лет — и все равно его глупое сердце пускалось вскачь от одной мысли о том, чему никогда не дано случиться. Понимание, что целой жизни ему не хватило на то, чтобы научиться сдерживать собственные эмоциии, вызывало в нем жгучее отвращение к самому себе. Предполагалось, что теперь-то он поумнел! От него требовалось отбросить свои глупые несбыточные мечты и весь этот влюбленный бред. Он свое уже отжил, и теперь должен дать и другим шанс прожить уготованные им годы! Обо всем остальном можно было забыть.  Заставь его полюбить тебя, предложило кольцо, тихо прислушивавшееся к его стенаниям из темного уголка сознания. Теперь, нащупав его слабость, оно жаждало подкупить хоббита, суля неземную любовь и вечное счастье. Оно медленно, но верно сводило его с ума.  Это будет не то, чего я хочу, отрезал он. Это будет не по-настоящему.  Все будет реальнее, чем ты можешь себе вообразить, напевало кольцо. Пылкая любовь, истинная любовь. Ты больше не будешь одинок. Никогда.  Это будет уже не он, втолковывал Бильбо глупому куску металла. Если он сам не будет этого желать, то все будет обманом. Я так не хочу. Нет, ни за что.  Голос не умолкал ни на мгновение. Заставь его желать тебя. Заставь его любить тебя. Вы будете вместе навсегда. Навсегда. Навсегда. Навсегда.  — Заткнись, — прошипел он вслух, прикусывая одеяло. — Заткнись, заткнись, заткнись!  Кольцо рассмеялось. Бедняжка хоббит. Одинокий хоббит. Брошенный жалкий Бильбо. Одинокий, всеми забытый старый Бильбо. Кому ты теперь нужен?   Он не стал отвечать. Им обоим все было прекрасно известно. 
***
  Проснувшись на следующий день, Бильбо обнаружил, что время уже приближалось к обеду, и большинство его спутников куда-то ушло.  — Они пошли осмотреться и купить чего-нибудь пожевать, — посвятил его Глоин, которого Бильбо обнаружил сидящим, скрестив босые ноги, на полу в гостиной в одной тунике и коротких тканых штанах. Разложив перед собой все свое многочисленное оружие, он методично осматривал каждый клинок и оторвался от своего занятия лишь чтобы сообщить:  — Фили и Кили, как я понимаю, все еще дрыхнут где-то наверху, а вот остальные ушли.  — Торин отправился на встречу с Бургомистром? — Уточнил Бильбо, тоже решив устроиться на полу.  — Ага. Взял с собой Двалина и Балина. Надеюсь, Балин проследит, чтобы он не сболтнул лишнего, — добавил воин, закатывая глаза. — На Двалина я даже не рассчитываю.  Бильбо засмеялся, расслабленно откидывая голову назад:  — Уверен, Балин проследит, чтобы все прошло мирно. В этом он хорош.  — Сердце у него мягкое, — согласился Глоин, проверяя острие одного из ножей, — но помяни мое слово: за своего короля и народ он перегрызет горло любому, ты и глазом моргнуть не успеешь.  — Спасибо, очень милое описание, — ответил Бильбо, поморщившись.  Глоин усмехнулся без капли раскаяния.  Бильбо молча наблюдал, как гном полирует свои ножи. Непослушные волосы этому занятию всячески препятствовали, все время спадая на глаза, сколько бы он ни пытался их убрать. Раз за разом он раздраженно смахивал их со лба, но они тут же спадали обратно.  — Мне срочно нужно подстричься. Это становится просто невыносимо, — пожаловался он вслух. — Наверное, было бы неплохо выбрать свободный день и попробовать их прочесать...  Глоин чуть не выронил нож, с ужасом уставившись на хоббита:  — Даже не вздумай! Просто заплети волосы назад, и они перестанут тебе мешать. Махал, забудь о том, чтобы когда-либо отстригать свои волосы! Что за ужасная привычка.  — Ты забыл, что я хоббит. Мы относимся к своим волосам не так, как вы, — напомнил ему Бильбо.  — Вот я и говорю: ужасная привычка, — буркнул гном, пренебрежительно морща нос. — Зачем вы вообще этим занимаетесь? Никак не пойму. Посуди сам, даже люди, да что там, даже эльфы понимают, что истинная красота в том, чтобы позволить своим волосам расти, сколько им вздумается.  — А у хоббитов длинные волосы привлекательными не считаются, — упорствовал Бильбо, пожимая плечами. — Кудряшки опадают под собственным весом и спутываются в колтуны. Куда опрятнее и симпатичнее они смотрятся, если стричь их коротко.  Глоин все еще морщил нос с плохо скрытым осуждением. Вернувшись к своему занятию, он продолжил ворчать:  — Все равно это глупость. Волосы и борода — это гордость и отрада для глаз. Только идиот добровольно даст себя обкорнать.  — Так вам важнее всего волосы? Неужели нет других привлекательных черт? — Поинтересовался хоббит.  — Почему же, есть. Сильные мускулы и выпуклости на положенных местах. Чем больше того и другого — тем лучше, — объяснил Глоин, на пробу взмахивая ножом и удовлетворенно кивая головой. — Вот, к примеру, трое братцев «-ри» — красота! Просто загляденье. Из-за них случилась не одна хорошая потасовка! Поэтому-то Дори глаз со своих братьев не спускает — такая привлекательность несет за собой кучу бед.  Бильбо медленно моргал, переваривая услышанное. Он никогда не воспринимал трех братьев как привлекательных; потрясающих — да, восхитительных — разумеется! Но привлекательных? Ему это не приходило в голову. Конечно, он глубоко ценил и уважал их богатый внутренний мир, но что-то он явно упустил из виду.  — Тогда Кили, по вашим меркам, страшненький? — Заключил он, мысленно перебрав в голове всех гномов одного за другим. До него вдруг дошло, что ему выпала честь путешествовать вместе с самыми завидными гномами округи. От этих осознаний мозг у него начал потихоньку вскипать.  — Ну, на вкус и цвет, как говорится... Слишком щуплый, слишком нежный... Но это пока! Он юн, не ставь на нем крест раньше времени, — проговорил гном, бросая быстрый взгляд вверх по лестнице, убеждаясь, что они одни. — Вот увидишь, он еще дозреет. Однажды борода отрастет, а там уже сразу и в целом вид получше станет. Только ему об этом не говори! Он и так очень переживает.  — Буду нем как рыба, — пообещал хоббит. Разумеется, он не хотел огорчать Кили. Это было бы все равно, что пнуть щенка. Никакого удовольствия, к тому же, за такое можно и получить.  — А хоббитам тогда что нравится? — Спросил в свою очередь Глоин, переключая свое внимание на топор. — Волосы вас, по всей видимости, не привлекают. А что тогда?

Ну, многим нравятся большие и волосатые ступни, — принялся перечислять Бильбо, — еще округлые формы и большой мягкий живот. Это говорит о том, что у обладателя хороший аппетит. А вот высокий рост уже не так важен, хотя кому-то нравится. Если так подумать, то по нашим меркам Бомбур почти идеален, даже с учетом бороды.  Густые брови гнома взметнулись вверх и почти слились с рыжей шевелюрой:  — Серьезно? Тогда ему стоит задержаться у вас в другой раз. Может, найдет себе подружку.  Бильбо вздрогнул.  — Разве он не был женат?  Гном уже и сам устыдился своих необдуманных слов.  — Ох, точно. Совсем позабыл про бедняжку Беру.  — Бера? Так вот, как ее звали... Вы были знакомы?  — Угу. Прелестное она была создание; почти как моя Суна. Она работала на кухне, так что я часто видел ее мельком. — Глоин нахмурился, лицо его потемнело. — Бедняжка не заслужила такой смерти. Никто из них не заслужил.  Бильбо не стал спрашивать, кем были все остальные. Он был не совсем уверен, что хочет это знать. 
***
  Лишь к вечеру все стали понемногу стекаться к дому.  — Бильбо! Смотри, сколько свежих овощей я принес, — крикнул Бомбур с порога, вваливаясь внутрь с огромным холщовым мешком.  — Чудесно. Наконец-то, снова нормальная еда! — Улыбнулся Бильбо в ответ, заражаясь энтузиазмом гнома.  За ним в дом протиснулись Бофур и Бифур, тащившие еще несколько мешков, которые они тут же в изнеможении побросали на пол.  — Ну и город, — объявил Бофур, падая на пол рядом с Бильбо и натягивая шапку на глаза. — Просто какой-то лабиринт! Не понимаю, как там вообще можно не потеряться.  Бифур загадочно кашлянул и буркнул что-то на Кхуздуле, отчего Бофур застонал, а Бомбур и Глоин ехидно усмехнулись. Бильбо решил, что ему совсем не интересно, о чем шла речь.  — Так что вы там купили? — Спросил он. Мимо с пыхтением протопал Бифур, тащивший тяжелые мешки на кухню, где уже во всю хозяйничал Бомбур.  — В основном еду и всякие мелочи. Отыскали довольно неплохую веревку и жестянку для пороха, как нас и просили, — промычал Бофур из-под шапки. — Остальное принесут другие.  Бильбо задумчиво кивнул.  — Обошлось без происшествий?  — Ага. Все только пялились и тыкали пальцами, — отозвался гном, — но это уже дело привычное.  — Никто здесь в здравом уме не полезет с нами в драку, — успокоил хоббита Глоин, догадавшийся о причинах его беспокойства. — А если и сглупят, то сильно об этом пожалеют.  Бофур хмыкнул и чуть сдвинул шапку на бок, чтобы строго взглянуть на Бильбо:  — Угомонись уже. В городе нам ничего не грозит.  — Да что ты, — буркнул Бильбо в ответ, припоминая Барда и его помощников. — Далеко не все здесь такие же жадные олухи, как этот Бургомистр. Обязательно найдется кто-нибудь, кто сумеет найти связь между гномами и Эребором.  — Ты слишком высоко мнения об этих людях, — заявил Бофур, приподнимаясь лишь настолько, чтобы переложить голову с пола Бильбо на колени. Снова закрыв шапкой все лицо, он завозился, устраиваясь поудобнее на своей новой подушке. — Помнишь стражников на мосту? Так вот, думаю, это было что-то типа их элиты.  — Все, у кого есть хоть капля разума, сейчас затаились и наблюдают. Прикидывают, представляем ли мы угрозу, — ответил хоббит твердо. — Не стоит недооценивать жителей Озерного города.  Бофур фыркнул:  — Было бы, что недооценивать.  — Придушить бы тебя, — припугнул Бильбо, мягко прижимая шапку к лицу гнома. Тот в ответ только засмеялся.  Следующими в дом ввалились трое братьев.  — С тобой просто невозможно появляться в обществе! — Заявил Дори, с грохотом захлопывая за собой дверь и отбрасывая в сторону в точности такой же мешок, что и у Бомбура. Резко развернувшись, он обрушил на своего вороватого брата поток ругани. Выдохшись, он возвел руки к потолку: — Можешь ты хоть раз выйти из дома и не навлечь на себя неприятности?  — Не-а, — отозвался Нори, вальяжно усаживаясь на свой мешок прямо в прихожей и слизывая кровь с разбитой губы. Ори топтался позади, поглядывая на бранящихся братьев с выражением полного смирения на лице.  Бильбо тут же вытянул шею, почуяв запах недавней драки. Он хотел было вскочить, но Бофур все еще придавливал ему ноги своей головой.  — Что случилось? На вас напали?  — Нет, просто Нори никак не научится держать свой слишком длинный язык за зубами, — прорычал Дори, прежде чем снова извергнуть поток гневных речей на Кхуздуле. Нори ответил тем же, и началась очередная перепалка. Бильбо уже давно потерял им счет, так что махнул рукой и переключил свое внимание на Ори.  — Я нашел пергамент и чернила! — Гордо объявил молодой гном, устраиваясь на полу вместе с остальными.  — Ткань и масло не забыл? — Грозно глянул на него Глоин.  — Все у Нори, — успокоил его Ори. — Торговец сначала не хотел иметь с нами дел, но в итоге мы смогли договориться.  Бильбо медленно сощурил глаза:  — Разбитая губа Нори имеет к этому какое-то отношение?  Ори вдруг заинтересовался потолочными балками:  — Н-нет, конечно нет. С ч-чего бы вдруг?  — Тебе надо поупражняться перед зеркалом, а то у тебя все на лице написано, — посоветовал Бофур из-под шляпы.  — Да тебе меня даже не видно! — Возмутился Ори.  Бофур фыркнул:  — А мне и не надо. Я по голосу слышу. Над ним тоже надо поработать.  Молодой гном обиженно надулся.  Вскоре входная дверь распахнулась в третий раз, пропуская внутрь последнюю группу гномов.  — ... ему. Этот человек алчен и бесчестен! — Громогласно ревел Двалин, с грохотом шагая следом за Торином. Балин и Оин плелись за ними следом, оба выглядели уставшими и раздраженными.  — Он добровольно дал нам разрешение свободно покинуть город. Это все, что я хочу знать, — отрезал Торин.  — Он прав, Двалин. Забудь об этом, — уговаривал брата Балин, измученно потирая лоб. — От твоих воплей у меня раскалывается голова.  — Прекрасно, — рыкнул Двалин, но послушно сбавил тон, — но когда вас всех бросят за решетку, на меня можете не расчитывать!  — Куда же без сцен, — пробормотал Оин, глядя вслед сердито топавшему по лестнице воину. Заметив расположившуюся на полу компанию, молча следившую за представлением, он вежливо им кивнул и ушел вглубь дома, унося с собой свой мешок.  — Полагаю, встреча прошла успешно? — Обратился Бильбо с сияющей улыбкой к двум оставшимся гномам.  Торин и Балин переглянулись.  — Бургомистр не стал вставлять нам палки в колеса... — медленно начал Балин.  — ... поскольку я ему за это заплатил, — закончил за него Торин со стальными нотками в голосе. — За пару золотых безделушек он согласился смотреть в другую сторону, пока мы занимаемся своими делами. Бесхребетный трус, как и сказал Двалин, но нам это на руку.  — Похоже, ему совсем нет дела до своих людей, — заметил Глоин, не отвлекаясь от рассматривания рукояти своего топора. — Каков город, таков и правитель.

Бильбо прикусил губу, чтобы не сболтнуть лишнего. Он-то знал, что далеко не все в этом городе поддерживали Бургомистра и большинство из них были людьми честными. Они не заслуживали той судьбы, которая их ожидала.  — Когда уходим? — Поинтересовался Ори, оторвавшись от своих записей и поднимая глаза на остальных. Он уже успел мазнуть по лицу чернилами, очевидно, когда поправлял свои косички. Бильбо горько вздохнул и потянулся за носовым платком.  — Если вы собрали все, что нужно, то завтра утром, — ответил Балин. Заметив, с каким старанием Бильбо пытается оттереть темное пятно с щеки молодого гнома, он не сдержал слабой улыбки. — Если же нет, то задержимся еще на день, но не дольше. Времени у нас осталось совсем мало.  — В самом деле, — рассеянно согласился Торин, пристально разглядывая посапывавшего Бофура. — Чем он занимается, позвольте спросить?  — Перекрывает кровоток в моих конечностях, — отозвался Бильбо, еще не потерявший надежды избавиться от пятна на лице у Ори. Маленький поганец отказывался сидеть смирно и норовил удрать.  Торин нахмурился, немного подумал и рявкнул что-то на Кхуздуле. Бофур испуганно крякнул, резко просыпаясь, и принялся дико озираться вокруг, пока не сфокусировался на короле. Выдохнув, он осторожно, подбирая слова, что-то пробормотал. На это Торин низко прорычал какую-то короткую фразу и сделал резкий жест рукой, заставивший всех присутствующих гномов застыть в изумлении.  — Серьезно? — Выдохнул Бофур, изумленно вскидывая брови.  В ответ Торин опасно сощурился.  — Все, все! Уже ухожу, видишь? — Обиженно проворчал он, поднимаясь на ноги и с видом оскорбленного достоинства удаляясь прочь из гостиной.  Бильбо проводил его растерянным взглядом, затем уставился на удовлетворенного Торина, а после перевел ничего не понимающий взгляд на Балина, чье лицо выражало смесь полнейшего отчаяния и бесконечной усталости от происходящего.  — Что это сейчас было? — Проговорил он медленно.  Ори со вздохом покачал головой и похлопал его по плечу:  — Поверь мне, ты не хочешь этого знать. 
***
  Теперь, когда все были в сборе, можно было приступать к складыванию вещей и заодно проверить, всего ли хватает. Бильбо не имел ни малейшего желания принимать участие в этом изнурительном мероприятии и предпочел улизнуть подальше от любопытных взглядов, а главное, подальше от Торина. Стоило ему столкнуться с королем, как в голове тут же всплывала их странная ночная беседа. Мало того, что хоббит с тех пор не находил себе места и весь извелся, так еще и кольцо, почуяв слабину, принялось издеваться над ним с новой силой. Так что, пока он не научился держать свои чувства под контролем, Бильбо старался избегать гнома, попутно игнорируя полный лукавства и соблазна голос в голове.  Дождавшись, когда его товарищи с головой уйдут в работу, он незаметно прошмыгнул мимо них к дверям и выскользнул наружу. Солнце уже коснулось горизонта, по улицам постепенно расползались мрачные тени. Жители города поспешно заканчивали последние дела, закрывали лавки, собирали сети и расходились по домам. Некоторые, заметив полурослика, провожали его недоверчивым взглядом, но нашлись и те, кому хватило воспитания вежливо подсказать ему путь. Стараясь поторапливаться, Бильбо петлял по узким улочкам, карабкался по лестницам и с осторожностью преодолевал крутые изгибы многочисленных мостов, пока, изрядно запыхавшись, не оказался перед потемневшей от вечной сырости дверью одного из безликих домов Озерного города.  Внутри было совершенно тихо, но сквозь неплотно прикрытые ставни просвечивал красноватый отблеск пламени. Вцепившись в хлипкий подоконник у себя над головой, он вытянулся во весь рост и даже привстал на цыпочки, чтобы хоть на миг заглянуть внутрь, но, к сожалению, обитатели суровых северных земель имели необычайно высокий рост и строили дома себе под стать.  — Вам помочь?  Бильбо охнул и резко обернулся, едва не врезавшись в мужчину, тихо подошедшего к нему со спины. Хоббит поспешно шагнул в сторону, поднял лицо к незнакомцу и уже готов был рассыпаться в извинениях, но вдруг замер. Перед ним стоял вовсе не незнакомец.  Бард — лучник, драконоборец и будущий король Дейла — даже в своей потрепанной домотканой одежде выглядел властно и внушительно. Темные растрепанные кудри были небрежно убраны назад, а не менее темные глаза в пронзительности уступали разве что глазам гномьего короля. За спиной он носил лук и меч, а у бедра крепился колчан со стрелами.  Бард холодно глядел на него с высоты своего роста.  — Не люблю повторять, — предупредил он, не сводя глаз с хоббита, — так что отвечайте. Что вам нужно?  Бильбо положил руку на грудь, опасаясь, что сердце вот-вот пробьет ее насквозь. Переведя дух, он вежливо улыбнулся:  — Прошу, примите мои глубочайшие извинения. Вы меня напугали. Я ищу человека по имени Бард, мне сказали, что он живет здесь. Не подскажете, я пришел к нужному дому?  — Если вам нужен Бард, то могу вас поздравить. Вы смотрите прямо на него, — ответил мужчина. За все это время на его лице не дрогнул ни один мускул. — Итак, чего вам надо?  — Меня зовут Бильбо Бэггинс, и я пришел, чтобы просить тебя об услуге, — пояснил хоббит, окидывая улицу взглядом и убеждаясь, что они одни.  Бард прищурился:  — Что за услуга?  — Это касается дракона, — ответил он, и усмехнулся про себя, когда глаза Барда ошеломленно распахнулись. — Теперь ты готов меня выслушать?  — Продолжай. Что за интерес у тебя к Смаугу? — Требовательно спросил лучник, скрещивая руки на широкой груди.  — Я и мои спутники намерены убить его и вернуть королевство, которое он захватил, — поведал ему Бильбо.  Бард тихо выругался:  — Гномы, что пришли вчера вечером... я знал, что от них будут одни неприятности! Так и знал, что они как-то связаны с проклятой горой, но надеялся, что Бургомистру хватит здравого смысла не подпускать их к развалинам.  — Бургомистр согласился смотреть в другую сторону за небольшую плату, — доложил ему хоббит, пожимая плечами. — Должен признать, никак не возьму в толк, как ему удалось занять столь высокий пост с таким-то отношением...  — Не нашлось достойных конкурентов, — рыкнул Бард, принимаясь нервно мерить шагами узкую улицу. — Когда гномы собираются выступать?  — Скоро. Вероятно, завтра утром, — отозвался хоббит, осторожно рассматривая будущего короля. — Видишь ли, времени у нас в обрез, так что приходится поторапливаться.  Бард снова тихо выругался.  — Тогда придется собирать людей этой же ночью. Мы не можем позволить им уйти...  — Нет, вам придется это сделать, — перебил его Бильбо, заставив мужчину замереть на месте. — Вы не сможете помешать нам достигнуть цели. Так или иначе, но мы доберемся до логова дракона.  — Ты собираешься рискнуть жизнями всех этих людей — рискнуть жизнями моих детей — ради богатств мертвого королевства? — Процедил Бард сквозь плотно стиснутые зубы. Взгляд его окаменел, а сжатые кулаки дрожали от едва сдерживаемых чувств.

Бильбо не моргнул и глазом. Вместо этого, он подошел к мужчине и твердо встретил его пылающий взгляд:  — Нет. Но я готов рискнуть всем ради шанса избавиться от Смауга раз и навсегда.  Лучник вовсе не выглядел убежденным:  — Глупец. Эту тварь невозможно убить.  — Неправда. Я знаю, как это сделать, — спокойно ответил хоббит.  Бард тихо фыркнул:  — Так я тебе и поверил. Ты не представляешь, с кем будешь иметь дело...  — Слева на груди, прямо у сердца, не хватает одной чешуйки, — продолжал Бильбо невозмутимо. — В остальном его броня безупречна, но уязвимость все же есть. Да, отверстие крохотное и попасть будет трудно, но если найдется кто-то с крепким луком и твердой рукой...  — Тогда шанс есть, — закончил за него мужчина, тяжело переводя дыхание. Он смотрел на хоббита так, словно тот только что поведал ему смысл жизни. — Но... но как ты узнал?  Бильбо хитро улыбнулся:  — Боюсь, это секрет. Но в том, что это чистая правда, я ручаюсь. Я настолько уверен в том, что наша цель достижима, что ради этого оставил свой родной дом далеко на западе и отправился в путь вслед за толпой гномов, которых до этого даже не знал.  Бард продолжал вглядываться в его лицо:  — Я не... Зачем ты мне все это рассказываешь?  Бильбо посерьезнел:  — Потому что я отчаянно нуждаюсь в твоей помощи, Бард. Вместе мы должны навсегда избавиться от дракона. 
***
  Вернувшись домой, он обнаружил, что его отсутствие осталось незамеченным. Ну, почти.  — И где тебя носило, позволь спросить?  Бильбо обернулся через плечо и одарил представшего перед ним гнома благодушной улыбкой:  — Решил прогуляться. Боялся, что не успею взглянуть на город перед уходом.  Двалин в ответ недоверчиво изогнул бровь. Гном стоял, оперевшись о дверной косяк и сложив руки на груди.  — Ну да, как же, — протянул он. — И все?  — Все, что могло бы тебя касаться, — отрезал Бильбо. — Хватит нянчиться со мной. Я вполне могу время от времени бывать один.  — Чудесно это слышать от самого отчаянного хоббита на свете, — заметил Двалин.  Хоббит измученно закатил глаза:  — В последний раз тебе говорю, я не отчаянный, просто иногда тороплюсь в своих действиях.  — На тот свет ты иногда торопишься, — пробурчал Двалин, выходя из дверного проема. Одной рукой обхватив хоббита за плечи, он потащил его вглубь дома. — Ладно, хватит болтать. Там Бомбур уже весь извелся, что ужин вот-вот остынет.  Бильбо что-то проворчал себе под нос, но спорить не стал:  — Я его вполне понимаю. Холодный ужин — то еще удовольствие.  — Да ты бы и холодный слопал, хоть земли туда накидай, — съязвил гном.  — Конечно. Выбрасывать еду — это кощунство! — Ощетинился Бильбо.  Двалин фыркнул:  — Странный вы народ, хоббиты. Ростом вдвое ниже, в ширину втрое уже, а едите за четверых. Как в вас столько влезает?  — О, ну, мы очень быстро расходуем все, что съели, — пояснил Бильбо, задумчиво почесав нос. — Так что часто есть — наша обычная потребность, чтобы восполнять силы.  — Серьезно? Так ты недоедал с самого начала путешествия? — Удивился гном, сурово нахмурившись. — Ты что, мучился от голода все это время?  Бильбо поспешно замотал головой:  — Нет, нет! Все в полном порядке. Мне всего хватает! Я стараюсь держать фрукты и орешки про запас, так что не стоит беспокоиться.  — Но ты же не можешь держаться на этой кроличьей еде, — запротестовал воин, хмурясь еще сильнее. — Почему ты не брал из наших припасов столько, сколько тебе нужно?  — Это было бы не честно по отношению к остальным, — заметил Бильбо с укором. — С чего бы мне брать больше, чем ты или Бомбур? Если кому и стоило бы давать порции побольше, так это Фили, Кили и Ори. Они все же еще растут.  — Так и знал, что ты скажешь что-то подобное, — пробормотал Двалин, сокрушенно мотая головой. Когда они зашли в кухню, он крепче стиснул хватку вокруг хоббита и осторожно провел его мимо остальных к свободному стулу.  — Сиди здесь, — скомандовал гном, прежде чем раствориться в толпе.  Бильбо нахмурился и откинул с лица разлетевшиеся пряди. Что-то ему подсказывало, что теперь и этот гном примется его опекать. Как же он от этого устал! Он сидел и ждал, что Двалин вот-вот вернется с полной миской еды, но вместо этого сквозь толпу к нему протиснулся Бомбур с двумя огромными тарелками.  — Так, а вот и ты. Держи, — засуетился вокруг него рыжеволосый гном, ставя на стол тарелки. — А теперь ешь, чтоб я видел. Вряд ли нам светит еще один спокойный ужин в ближайшее время.  — Спасибо, Бомбур. Выглядит аппетитно, — отозвался он по привычке, еще оглядываясь в поисках Двалина. — Скажи, Двалин, случайно, не имеет к размеру моей тарелки никакого отношения?  Бомбур покачал головой:  — Вообще-то, нет. Он просто намекнул, проходя мимо, что ты очень проголодался. А что?  — Да так, ничего.  Бильбо с благодарностью улыбнулся доброму гному и принялся за еду. Ощущение, что Двалин вот-вот нагрянет с Дори в качестве подкрепления и вот тогда ему несдобровать, не покидало его ни на секунду, но все обошлось. Ничто не могло помешать хоббиту насладиться вкусным ужином. 
***
  Следующим утром они покинули Озерный город.  Все прошло примерно так же, как и в прошлый раз. Бильбо лишь смутно припоминал, что тогда в придачу к трем большим лодкам их снабдили нескольким пони, но такие мелочи его не сильно волновали. Какая разница, почему им не дали пони; главное, что в этот раз их ничто не задерживало. Как только все члены отряда вместе со своими пожитками расселись по местам, они двинулись в путь навстречу первым солнечным лучам.  Бильбо провожал глазами покосившиеся стены Озерного города, пока они не скрылись за пеленой тумана. Он гадал, доведется ли ему еще когда-нибудь увидеть город целым и невредимым. Если их план провалится (снова) и Смауг выплеснет свою ярость на невинных людей (снова), то этому уже не суждено случиться.  В этот раз я все продумал, напоминал он себе раз за разом, пытаясь изгнать из разума страх и сомнения. И даже если я ошибусь, Бард предупрежден и ждет своего часа. Смауг не доберется до города.   — Итак, ты снова за свое.  Хоббит повернулся к гному и непонимающе моргнул:  — Прошу прощения? Что я снова делаю не так?  — Переживаешь попусту, — подсказал Торин, наклоняясь к Бильбо, чтобы тот расслышал его приглушенный голос.  Бильбо направил все свои силы на то, чтобы остаться на месте и не отскочить.  — Мне есть, о чем переживать. Да и чья бы корова мычала! Как будто не ты первую половину дня брюзжишь по любому поводу, а вторую самозабвенно предаешься унынию с не меньшим усердием.  Где-то позади Балина и Двалина одновременно поразил приступ загадочного кашля.  — Я не предаюсь унынию, — запротестовал король с таким видом, будто его обвиняли в чем-то мерзком или эльфийском. — Я погружаюсь в глубокие размышления. Обдумываю прошлое. Рассматриваю грядущие возможности и...

Ты дуешься, как мышь на крупу, — перебил поток возмущения Бильбо, закатывая глаза, — а еще постоянно нервничаешь, переживаешь, и напускаешь на себя грозный вид, лишь бы хоть как-то это скрыть. Конечно, ты король, и на тебя возложена огромная ответственность, но ты взваливаешь на себя слишком много. И потом изводишься, и сидишь ночами, злишься на весь свет, вместо того, чтобы спать, как все нормальные гномы.  Торин бросил на него тяжелый взгляд, но спорить не стал.  — К счастью, речь сейчас не обо мне. Ты весь на взводе, хотя причин на то нет. Успокойся.  — Мы вот-вот столкнемся с драконом. У меня есть полное право волноваться сколько влезет, — отозвался он сухо. — У меня на это прав больше, чем у кого-либо еще, ведь это я первым войду в его логово.  Дори, сидевший рядом, вдруг перестал грести и чуть не потерял весло, а Торин заметно напрягся.  — С тобой все будет в порядке. Мы всегда будем неподалеку и сразу придем на помощь, если что-то пойдет не так.  Бильбо поперхнулся. Разумеется, он собирался не подпускать гномов к дракону так долго, как только сможет.  — Будет лучше, если вы все затаитесь где-нибудь подальше. В конце концов, тринадцать гномов мало что могут сделать против взрослого дракона. Более того, ты же знаешь, что я беспокоюсь за всех вас и не хочу подвергать опасности.  — То есть ты предполагаешь, что мы просто заляжем в дальнем углу, пока ты будешь разбираться с драконом один на один? — Издевательски проворковал Торин. — Так ты предлагаешь поступить?  Хоббит нахмурился и чуть отодвинутся:  — Мы это уже обсуждали. Я не хочу, чтобы кто-то из вас погиб...  — А мы не хотим, чтобы погиб ты, — перебил его Торин, глядя на хоббита глазами, которые яркостью могли поспорить с искрящимся в рассветных лучах льдом озера. — Мы не позволим тебе пострадать, Бильбо. Мы защитим тебя. Я тебя защищу. От Смауга, Орков, троллей — и даже от тебя самого, если придется.  Бильбо с трудом сглотнул ком, вставший поперек горла:  — Т-ы не об-бязан защ-щищать меня!  — Не обязан, — признал Торин, не сводя обжигающе холодных глаз с хоббита, — как и ты не обязан защищать нас. 
***
  До верховья реки они добрались за два дня. На третий день, оставив лодки на берегу, они взвалили на спины рюкзаки и двинулись в сторону Дейла. Путь через разросшийся кустарник оказался долгим и изматывающим. Дорог не было и в помине, так что целый день ушел на то, чтобы отыскать в зарослях безопасный проход к руинам.  — Здесь слишком тихо, — заметил Нори, вглядываясь в кроны деревьев.  — Думаю, животные сторонятся этих мест, — предположил Балин, помогавший Бомбуру разводить костер. — Никто не решается приблизиться к логову чудовища.  — Весьма предусмотрительно с их стороны, — пробормотал Двалин. — Некоторым людям стоило бы брать пример.  — И куда, по-твоему, они бы пошли? Здесь был их дом, — печально покачал головой Балин.  Его брат в ответ презрительно хмыкнул и махнул рукой в сторону земель на юге:  — Там полно людских городов. Им не было никакой нужды оставаться среди выжженных пустошей.  — Не все так отважны, Мастер Двалин, — вступился Ори за жителей Озерного города. Балин и Двалин смолкли, удивленно уставившись на юного гнома. Он не отвел взгляд и даже упрямо вскинул голову.  Двалин несколько раз открывал рот, словно намереваясь что-то сказать, но так и не решился.  Бильбо улыбнулся сам себе, усаживаясь чуть в стороне и подкладывая под спину свернутое одеяло. В начале путешествия Ори и не подумал бы противоречить кому-то вроде Двалина. За эти месяцы юный гном очень вырос, и Бильбо был невероятно горд им. И не он один. Нори разве что не светился от удовольствия, копаясь в своем мешке, а Дори, уже улегшийся спать, что-то пробормотал себе под нос с легкой усмешкой,  — Не припомню, чтобы Двалин раньше терял дар речи, — отметил Торин, усаживаясь рядом с хоббитом прямо на землю.  Хоббит широко ему улыбнулся:  — Приятное зрелище, как считаешь?  — Весьма. Надо бы ошарашивать его почаще, — кивнул король, переводя задумчивый взгляд на хоббита. — Я хочу, чтобы ты ответил мне на один вопрос.  — Я? — Бильбо как бы невзначай приподнялся и поправил свернутое одеяло, с которого почти сполз. Краем глаза он осторожно разглядывал Торина. Хоббит понятия не имел, что ему могло понадобиться, но отказать этому гному в просьбе он не мог, какой бы странной она не была. Что ж, не стоило и пытаться. — И что за вопрос?  Торин на мгновение замялся и почесал бороду, но взгляда не отвел:  — Расскажи мне про него.  Бильбо нахмурился:  — Про кого?  — Про того, кого ты любил, но потерял. Каким он был? Мне это не дает покоя.  — С чего бы вдруг? — Уточнил Бильбо, не зная, смеяться ему или плакать. Ну почему гном прицепился к этой теме и не может оставить его в покое? Что еще ему интересно про себя узнать?  — Мне... любопытно, — ответил король, обдумывая каждое слово. — Должно быть, в нем было что-то необыкновенное, если ты сумел в него влюбиться.  Бильбо удивленно поднял брови:  — Это еще почему?  — Тебя же невозможно застать врасплох, — честно ответил Торин. — За время нашего путешествия ты кого только не повстречал — троллей, орков, эльфов, королей, даже оборотней — и ни разу даже бровью не повел, словно с тобой каждый день такое бывает. Так что этот «некто» должен быть кем-то поистине легендарным, чтобы привлечь твое внимание.  — Ну... В каком-то смысле, так и есть, — задумчиво кивнул хоббит. Торин действительно стал легендой, героем из сказок, которые передавали из уст в уста, рассказывали в тавернах за кружкой эля и шептали у детских кроваток. Но в конце каждой истории герой неминуемо погибал. — Но я не поэтому его любил.  Гном недоверчиво сверкнул глазами и чуть отклонился, вглядываясь в лицо хоббита.  — Я не понимаю. Тогда почему ты его полюбил?  Бильбо вздохнул, чувствуя, как подступает мигрень:  — Важны не только достижения, знаешь ли. Я восхищался его смелостью и силой в бою, да, но главное было не в этом.  — Так расскажи мне, каким он был, и, может, я пойму, — потребовал король. Похоже, мигрень подбиралась и к нему.  — Ладно, — ответил Бильбо несколько резче, чем собирался. — Он был самым упертым и грубым хамом, какого мне только доводилось встречать!  Торин поперхнулся:  — Что?  — Ты меня услышал. Он был откровенным и грубым вплоть до жестокости. А еще он всю жизнь отчаянно цеплялся за прошлое, постоянно сам себе трепал нервы, у него совершенно отсутствовало чувство направления, да и вкус в одежде впридачу. А, еще он курил «Южный край». Кто вообще в здравом уме курит эту гадость? — Последнюю фразу хоббит выплюнул, с отвращением поморщившись.  — Гномы... Гномы с Синих Гор? — Предположил король, несколько отстраняясь от хоббита

Вы просто не пробовали ничего другого, — отмахнулся Бильбо, поглощенный своей горячей тирадой. — Но он пробовал! Я как-то дал ему попробовать «Старого Тоби», и ты знаешь, что он сказал? Что «Южный край» лучше! Как будто эти дешевые помои могли сравниться с лучшим хоббичьим табаком! Наглец!  — Очень глупо с его стороны, — согласился Торин, торопливо кивая.  — А он и был глупцом. Второй по дурости идиот, каких я встречал! — Воскликнул хоббит, всплескивая руками от переизбытка эмоций.  — А кто же первый? — Уточнил гном.  — Я. Я самый непроходимый тупица на этом свете, ведь меня угораздило влюбиться в эту скотину, — он обессилено уронил руки и почувствовал, как сердце болезненно сжалось. — Он был твердолобым дураком с ужасным вкусом, и все равно, я любил его. Я любил его верность и преданность семье. Я любил его страстное упорство и непоколебимое чувство долга. И я любил его за то, что он никогда не сдавался, как бы жестоко с ним не обходилась жизнь. И даже когда весь мир был против него — а такое бывало, поверь мне — он все равно продолжал изо всех сил бороться за то, во что верил.  Торин сурово свел брови к переносице, его губы неодобрительно скривились:  — Что-то он мне не кажется таким уж... легендарным героем.  Бильбо в ответ издал какой-то сдавленный хриплый звук, отдаленно напоминавший смех:  — Тем не менее, он им был. Наша встреча навсегда изменила мою жизнь. Благодаря ему я стал лучшим хоббитом, чем был раньше, и я никогда этого не забуду. Теперь ты понимаешь, почему я его любил?  — Возможно.  Бильбо никак не мог прочесть выражение внимательных синих глаз. Он поражался тому, что гному не удалось разглядеть в его словах себя. Кто угодно, услышав эту речь, тут же обо всем догадался бы, но только не Торин. Гном никогда не умел взглянуть на себя со стороны.  — Я от всей души соболезную твоей утрате, — негромко добавил Торин спустя несколько минут.  Бильбо только повел плечом.  — Моим он все же не был, — напомнил хоббит спокойно.  — Тогда, полагаю, он не был таким уж идеальным, — фыркнул гном.  — Что-что? — Переспросил Бильбо, сбитый с толку.  Торин коротко улыбнулся на прощание и поднялся на ноги.  — Постарайся набраться сил. Завтра снова придется продираться через заросли.  Гном повернулся и скрылся в темноте, оставив Бильбо глупо смотреть вслед своей несчастной любви. Прошлой, настоящей, будущей — вечной неразделенной любви.

Бифур не был сумасшедшим.  Он прекрасно знал, что о нем говорят. Видел, как менялось выражение лиц, когда они замечали торчащий прямо изо лба топор. «Потерял разум», — шептали за спиной на общем языке, когда он проходил мимо. «Теперь говорит только на Кхуздуле. Больше никак. Бедолага!»  (Дураки. Если он забыл, как изъясняться на общем языке, то это вовсе не значит, что он его не понимал.)  Рана не лишила его разума; лишь забрала кое-какие навыки и воспоминания. Он все так же владел оружием, мог соорудить плот, да и вообще что угодно. Он помнил, как читать карту, торговаться с лавочниками и добывать пищу. Он мог найти путь по звездам, ездить верхом и петь застольные песни вместе со всеми остальными. Травма не сделала его хуже, кто бы там что ни говорил.

Не приходило ли им в голову, что, будь он хуже остальных, Торин не принял бы его в компанию?)  Но были и кое-какие... мелочи, которых он не помнил. Всякая ерунда, которая никак не влияла на ход его жизни, но была дорога его сердцу. К примеру, имя его сестры и запах любимых духов матери. И цвет глаз отца. И брат. Погиб ли он при падении Эребора или уже после? Иногда он даже ловил себя на том, что рассказывает Бьярту последние новости, а иногда спрашивает, что приготовить на ужин. В такие моменты он растерянно замирал, внезапно понимая, что говорит сам с собой, ведь Бьярта не было в живых уже больше шестидесяти лет.  (Или все же сорока? Может, пятидесяти?.. А какая разница. Все равно его нет.)  Иногда, закрыв глаза и глубоко уйдя в себя, он словно почти вспоминал все, что так настойчиво ускользало от него день за днем. Точный оттенок волос Бьярта (Ореховый? Или все же каштановый?). Число родинок у него на левом плече (Тринадцать? Четыре?). Иногда ему даже казалось, что в голове всплывал звук его задорного смеха (Как звонкий колокол на башне? Или раскатистый, как голос гулкого боевого барабана?).  (Порой он задавался вопросом, а не выдумал ли Бьярта его воспаленный мозг. Как мог кто-то столь идеальный быть реальным? И уж тем более, быть ему родным?)  Бифур не позволял провалам в памяти отравлять себе жизнь. Избавиться от раны было не в его силах, как и восстановить пострадавшую часть мозга. Чудо, что он вообще выжил! Ему повезло, что он не остался слабоумным калекой, а пребывал в довольно-таки приемлемом здравии. Ежедневно он напоминал себе об этом и возносил благодарность небесам, стараясь жить полной жизнью, несмотря на дырку в черепе.  (Но была ли эта жизнь даром? Или глупой оплошностью судьбы?)  Именно благодарность за сохраненную жизнь толкнула его подписаться на эту сумасшедшую (ха!) авантюру Торина. Бифур верил, что пережил смертельное ранение по какой-то причине. Всю свою жизнь с того момента он искал эту причину и вот, наконец, нашел в безумной затее вернуть Эребор. Он был готов без колебаний отдать жизнь ради своего короля и потерянного дома. Чего ему бояться? Его час давно минул, и с тех пор он живет лишь украденные у смерти дни.  (Какая-то его часть жаждала смерти. Стремилась обрести положенный покой.)  Смерть уже однажды коснулась его своей холодной рукой, оставив незримый след, и точно такой же отпечаток он ощущал на Бильбо. Хоббит был таким же; желал отдать свою жизнь за что-то важное. Гном понятия не имел, через что довелось пройти хоббиту, но понимал его чувства. Им обоим было за что (за кого) умирать.  (Бьярт отдал за него жизнь. Бифур хотел бы, чтобы было наоборот.) 
***
  Дейл был лишь призраком самого себя.  Так подумал Бильбо, впервые увидев обожженные руины, и так же думал теперь. От великолепия Дейла остались лишь жалкие останки; когда-то прекрасный и пульсировавший жизнью город превратился в безрадостное пепелище. От былой красоты остались лишь груды камня, выжженные поля и беззвучные крики тех, кому уже никогда не покинуть этих стен.  — Жутковато здесь, — шепнул Кили, незаметно жавшийся к брату.  — Мне кажется, здесь водятся призраки, — добавил Фили, сжимая рукоять одного из своих ножей.  — Сомневаюсь. Даже призраки бежали бы подальше от дракона, — буркнул Глоин, первым перебираясь через каменную гряду, оставшуюся от городских стен.  Бильбо, стоявший позади, чуть слышно вздохнул. Целых два дня они продирались через кусты и бурьян к подножию Горы. Чем ближе они подходили к своей цели, тем унылее становился окружающий пейзаж. Смауг уничтожил все живое в округе, оставив после себя лишь обожженные камни и серый пепел. Густые леса и изумрудные поля, когда-то окружавшие город, обратились в мертвые пустоши.  Он сморщил нос, изо всех сил сдерживая неуместное чихание. Даже спустя много лет, воздух насквозь был пропитан тяжелым запахом гари. В гробовой тишине раздавались лишь их собственные неуверенные шаги и редкий скрежет металла. Шаг за шагом приближаясь к Горе, гномы говорили все реже, а глядели все угрюмее. Лишь Бильбо шел вперед как ни в чем не бывало, ведь он был уверен, что дракон в этот момент крепко спит под грудой золота в недрах Горы.  Ну, почти уверен.  — Далеко отсюда до тайного входа? — Спросил вполголоса Ори, обращаясь к Дори.  — Мы еще не выяснили, где он, — отозвался Балин, оборачиваясь к юному гному. Он махнул рукой в сторону развалин: — Разобьем здесь лагерь и отправимся на поиски двери. Не самый безопасный план, ведь мы так же не знаем, где сейчас Смауг, но времени у нас почти не осталось, так что придется рискнуть. День Дурина наступит уже завтра.  Ори поежился, обводя взглядом руины:  — А если Смауг все-таки заметит нас?  — Забудь пока о драконе и сосредоточься на поиске двери, — посоветовал Двалин, помахивая своим молотом в такт шагам.  Бофур, шедший рядом с Бильбо, фыркнул:  — Приму к сведению. Торин, так что нам делать?  — Нужно осмотреться и найти подходящее место для стоянки, — распорядился король, останавливаясь и обводя внимательным взглядом окрестности, скрестив руки на груди. — Потом поставим дозорных и разобьемся на группы, и чтобы в каждой были как минимум трое! Будем по очереди искать подступы к Горе. Все ясно?  В ответ послышалось утвердительное бормотание, и все разошлись по своим делам. Бильбо незаметно отстал, а затем вовсе отделился от группы и свернул в сторону, следуя за королем. Торин остановился на высоком уступе, откуда открывался вид на нависшую над ними вершину.  — Поверить не могу, что вижу ее снова, — пробормотал гном вместо приветствия. Он жадно всматривался в каменные склоны, под которым много веков жил его народ, а Бильбо, тем временем, украдкой любовался глазами цвета дикого сапфира.  — Когда ты смотришь на Гору, что ты чувствуешь? Печаль или радость? — Спросил он тихо.  — И то, и другое, — отозвался хрипло король, изгибая губы в легкой усмешке. — Оказывается, я уже позабыл эти горы. Они... даже великолепнее, чем я помню. Гордые, величественные, несокрушимые. В жизни не видел ничего прекраснее.  Бильбо бросил взгляд на серую гряду, заслонившую горизонт.  — Мы ведь об одних и тех же горах говорим, да? Я ничего не упустил? Может, здесь где-то вырезана статуя обнаженного гнома?  Торин фыркнул и вдруг засмеялся с легкостью, какой Бильбо уже не надеялся услышать. Он наслаждался этим звуком, впитывал его и старался запомнить. Кто знает, услышит ли он его еще раз?  — Я говорю об Одинокой Горе, — рассеял его сомнения гном, наконец, поворачивая лицо к своему собеседнику. — Я знаю, ты не видишь здесь ничего особенного, но эти горы — вся моя жизнь. Здесь я родился и вырос. Здесь жила моя семья, и здесь обрели вечный покой мои предки. Здесь... здесь мой дом.  — Торин, — выдохнул Бильбо, чувствуя, как сердце тает в груди от искренности его слов. Оно требовало, чтобы он немедленно заключил гнома в объятия, но Бильбо сопротивлялся этому глупому порыву изо всех сил. Торин, наверное, расценит это как покушение и пронзит его мечом, ну или что-то в этом духе.

Король удивенно моргнул:  — Ты впервые назвал меня по имени.  — Что? Ох, кажется, да, — растерянно пожал плечами хоббит, опомнившись. — Признаюсь, твои слова меня растрогали. Само, как-то, вырвалось.  Торин задумчиво промычал в ответ, а затем кивнул:  — Делай так почаще. Я ведь, помнится, уже дал тебе свое разрешение.  Бильбо снова неопределенно пожал плечами:  — Постараюсь. Ах, да! Я же не просто так пришел. Хотел спросить, не одолжишь ли ты мне свою карту на время. Может, я смогу отыскать какую-то подсказку, где спрятана дверь.  — Бери, я не против. Только не забудь вернуть.  Торин пошарил по внутренним карманам своей необъятной подбитой мехом куртки, отыскал свернутый пергамент и передал его хоббиту, добавив:  — Только смотри, чтобы мои племянники до нее не добрались. Махал знает, что взбредет им в голову.  — Улизнут тайком и попадут кому-нибудь в пасть, — буркнул Бильбо, тщательно пряча карту уже в свой собственный карман.  Торин чуть улыбнулся, а затем снова посерьезнел:  — Бильбо... Ты правда веришь, что у нас получится? Убить дракона и вернуть Эребор? Неужели ты ни капли не сомневаешься в моем дурацком плане? И во мне?  Хоббит с удивлением поднял глаза и встретился с взволнованным взглядом короля:  — С чего вдруг такой вопрос?  Гном пожал могучими плечами:  — Я ведь вижу, что остальные борются с сомнениями. Даже меня они одолевают время от времени. Только в тебе я их не замечаю. Вот и хотел спросить... Ты правда думаешь, что мы справимся?  Бильбо едва удержался, чтобы не ударить себя по лицу. Он ведь даже не задумывался о том, что Торин может сомневаться в собственной затее. Все иногда сомневаются; даже суровые короли с тяжелым характером. Нужно было догадаться давным-давно.  — Да, я действительно так думаю, — утвердительно кивнул он, мягко опуская руку королю на плечо. — Я верю в тебя и верю в наших товарищей. Мы справимся, Торин Дубощит. Мы одолеем дракона и вернем вашу гору. Я уверен в этом так же, как в том, что небо — голубое, а солнце — теплое.  Торин долго смотрел на него, а затем медленно накрыл руку Бильбо своей. От прикосновения грубой горячей кожи что-то внутри у Бильбо сжалось и обдало внутренности жаром.  — Благодарю тебя, Бильбо Бэггинс, — проговорил король. Что-то неуловимое в выражении его лица — где-то в глубине синих глаз — напомнило Бильбо о луче света, пробившемся сквозь грозовые тучи. Все его существо тянулось к этому свету, он хотел подставить лицо и насладиться этим теплом, но Бильбо знал, что оно предназначено не ему.  Вместо этого он шагнул назад и выдавил:  — Всегда пожалуйста.  А затем он развернулся и удрал.  Трус, зловредно подытожило кольцо, и впервые Бильбо был с ним совершенно согласен. 
***
  Весь остаток дня Бильбо провел притворяясь, будто ломает голову над картой. Конечно, он уже знал, куда идти, но нужно было продолжать играть свой спектакль, так что он просидел над ней до самого вечера, усердно хмуря лоб и таинственно бормоча что-то тебе под нос. Затем, к счастью, Бомбур попросил хоббита помочь с ужином.  — Мне все кажется, что Смауг вот-вот обрушится на нас с небес, — признался рыжебородый гном, когда они сели чистить картошку для рагу.  — Готов поспорить, крылатая ящерица спит себе где-то под Горой, — успокоил его Бильбо и, усмехнувшись, добавил: — Даже если нет, какое ему до нас дело? Разве что он проголодается. Вот тогда — да, жди беды.  — Бильбо, твоя беззаботность однажды тебя погубит, — заявил в ответ гном, но хоббит решил не принимать это зловещее пророчество на свой счет.  — Что ж, пусть так. В таком случае, даю тебе официальное разрешение выместить недовольство на моем хладном трупе, если от этого тебе станет легче, — предложил Бильбо.  Бомбур нервно усмехнулся:  — Боюсь, если до этого дойдет, то такой шанс мне вряд ли представиться. Если тебя сожрет дракон, то он и до меня доберется.  — Даже не уверен, что хочу знать, о чем вы двое шепчетесь, — с сомнением проворчал Бофур, бесцеремонно втискиваясь между ними.  Бильбо многозначительно махнул клубнем картофеля:  — Мы обсуждаем драконов, смерть и издевательство над трупами. Очень глубокомысленный разговор, тебе не понравится.  Бофур обвел их невозмутимым взглядом:  — Я так и подумал. Отныне вам двоим запрещается оставаться наедине без присмотра.  — Думаю, тебе стоит потренироваться на Фили и Кили, — посоветовал Бильбо, кивая в сторону вышеупомянутых братьев, которые как раз заговорщически склонились над чем-то и гнусно хихикали. Покачав головой, Бильбо решил, что ему совсем не обязательно знать, что они задумали на этот раз.  — Торин уже пытался. Ничем хорошим это не кончилось. Особенно для их вынужденной няньки.  — Что же стало с этим несчастным гномом? — Содрогнувшись, уточнил Бильбо.  — Беднягу выкрасили в зеленый и подпалили ему бороду, — как ни в чем не бывало отозвался Бофур, что-то настойчиво ища в карманах. Наконец, он радостно крякнул и извлек свою добычу на свет. В руке гнома был триумфально зажат длинный свисток. — А вот и он!  Хоббит озадаченно осмотрел деревянный предмет в руках у гнома.  — Это свисток, — пришел он к заключению, переводя непонимающий взгляд обратно на Бофура.  — Именно. Весь день над ним работал, — пояснил гном, привязывая свисток к длинному шнурку. Закончив, он вдруг наклонился и набросил его Бильбо на шею. — Вырезал его специально для тебя. Когда спустишься в сокровищницу, помни, что стоит чему-то пойти не так — просто дунь в него, и мы тут же придем на помощь, хорошо?  Бильбо растерянно провел пальцами по гладкой темной древесине. По бокам были вырезаны незамысловатые узоры, а в самом низу обнаружились две глубоких зарубки, в которых хоббит узнал знаки Кхуздула. Бильбо мягко сжал свисток в кулаке. Это был самый чудесный свисток, какой он когда-либо видел.  — Бофур, спасибо тебе, — тепло поблагодарил он гнома, сидевшего рядом и искоса следившим за ним темными глазами. — Это изумительный подарок! Думаю, это самый красивый свисток на свете.  В ответ Бофур расплылся в своей фирменной улыбке, проявлявшей задорные ямочки на щеках и заставлявшие темные глаза светиться изнутри:  — Тебе спасибо за столь высокую оценку моих скромных способностей. Должен признаться, это не лучшая моя работа, но, учитывая, что у меня с собой нет подходящих инструментов...  — Твоя работа восхитительна, — перебил его Бильбо, не выпуская свиток из рук. — Я буду всегда носить его при себе. Обещаю.  — Хорошо. В общем-то, на это я и рассчитываю, — отозвался гном, задумчиво почесывая бороду. — Нори настаивал, что тебе надо повесить на шею колокольчик, иначе ты можешь удрать, но Дори за тебя вступился. Сказал, что так ты привлечешь внимание варгов или орков, так что мы решили, что придется обойтись свистком. Просто и надежно.

Улыбка сползла с лица Бильбо, сменившись на болезненную гримасу:  — Что-то мне подсказывает, что Нори обнаружит сегодня булыжники в своем спальном мешке.  — Смотри, как бы он не решил, что в твоем будет уютнее, — предусмотрительно предупредил Бомбур. Бильбо подумал, что ничуть этому не удивился бы, но, поскольку Дори сидел неподалеку, предпочел оставить свои мысли при себе.  — Он же не дурак. Торин за такое его прикончит, — благодушно отмахнулся от брата Бофур. Тот на него с сомнением покосился:  — И когда угрозы останавливали Нори?  — Давайте начнем с того, какое вообще Торину дело? — Предложил Бильбо, раздраженно закатывая глаза.  Гномы обменялись многозначительными взглядами, но хоббит этого не видел. Бомбур что-то пробормотал на Кхуздуле, Бофур серьезно кивнул в ответ и вдруг прыснул со смеху. На удивленный взгляд хоббита он только игриво растрепал ему кудряшки:  — Не бери в голову.  Бильбо такой ответ совершенно не устраивал. Обычно он означал, что как раз-таки есть, над чем задуматься, но хоббит решил не тратить воздух на вопросы. Все равно никто ему на них не ответит. 
***
  На следующий день пришло время показать дверь всем остальным. Стараясь не вызывать подозрений, Бильбо уволок Фили и Кили с собой исследовать западный склон горы. Очень осторожно и ненавязчиво, он подвел неугомонных братьев к основанию колоссальной статуи, вытесанной среди камней. Оставалось дождаться, когда молодые принцы, наконец, поднимут головы и заметят что-нибудь подозрительное.  Вопреки его ожиданиям, первым дошло до Кили.  — Эй, смотрите! Это случайно не.? — Воскликнул юный гном, хватая брата за локоть и едва не роняя его на землю. — Фили, Фили, смотри туда! Мне кажется, это оно!  Фили послушно посмотрел в указанном направлении и удивленно охнул:  — Во имя бороды Дурина, это оно! Кили, ты сделал это! Ты нашел дорогу! Скорее, бежим, нужно сказать остальным!  Бильбо с улыбкой наблюдал, как братья наперегонки понеслись обратно в лагерь, поскальзываясь на неустойчивых камнях и возбужденно размахивая руками. Он решил остаться и спокойно дождаться остальных. Все свои вещи он предусмотрительно захватил с собой, так что идти назад ему не было никакого резона. Отыскав плоский камень, он уселся на солнышке и позволил себе отдохнуть перед тяжелым подъемом. Долго скучать ему не пришлось: совсем скоро он заметил вдалеке темные фигурки гномов, спешивших в его сторону. Но кое-что заставило его вскочить в удивлении и до рези в глазах всматриваться в приближающиеся силуэты. Сомнений быть не могло. Впереди всех спешил всклокоченный волшебник. Взобравшись на ближайший уступ, Бильбо изо всех сил замахал руками, привлекая внимание.  — Сюда! — Завопил хоббит, указывая на огромную статую у себя за спиной. — Мы нашли его!  Гэндальф добрался до него первым, оставив гномов плестись далеко позади. Он вежливо коснулся полей своей привычной шляпы, приветствуя Бильбо, и нежная улыбка засияла на покрытом морщинами лице:  — Мастер Взломщик, как же я рад вас видеть, — произнес волшебник, внимательно оглядывая хоббита от макушки до пяток. — Мне тут как раз рассказывали про ваши последние приключения. Должен признаться, я и не догадывался, что вы говорите на Синдарине.  — Случая не было, — скромно улыбнулся Бильбо в свое оправдание.  — Ну разумеется. Какое досадное упущение, — кивнул Гэндальф, хитро сверкнув глазами, и повернулся к новоприбывшим.  — Это действительно то, что мы ищем? — Уточнил Торин, закидывая голову, чтобы взглянуть на далекую вершину.  Бильбо закивал:  — Да. Думаю, да. Неспроста же в скале огромная статуя? Или вы нашли другой путь?  — Нет, это пока наш единственный вариант, — отозвался Балин. — Торин, это должен быть путь к двери. Нужно начинать подъем, если мы хотим успеть к закату.  — Ты прав. Пошли, — отдал приказ король, решительно поправляя подбитый мехом плащ на широких плечах и начиная восхождение. Бильбо отступил, пропуская гномов вперед, а сам пошел рядом с Гэндальфом.  — Расскажешь мне, где ты был? — Поинтересовался он негромко.  — Мне нужно было кое-что проверить, — таинственно отозвался волшебник, а затем усмехнулся, заметив насупленное выражение лица хоббита, и беспечно взъерошил ему волосы. — Тебе не о чем волноваться, мой друг.  Бильбо бросил хмурый взгляд на своего неестественно высокого друга. В прошлый раз Гэндальф столкнулся с Некромантом и вернулся уже после того, как они разделались со Смаугом, перед самым началом злополучной Битвы Пяти Воинств. Бильбо понятия не имел, что задержало волшебника на сей раз, но явно не Некромант. Теперь хоббита мучили сомнения, дурной это знак или все же не очень.  — А есть что-то... о чем мне следовало бы знать? Может, нас кто-нибудь преследует? — Спросил невзначай Бильбо, стараясь ничем не выдать своей осведомленности. Несмотря на добродушный нрав и периодическую наивность, Гэндальф имел острейший ум и умел видеть за случайно брошенными словами глубинный смысл. Бильбо вовсе не хотелось до конца путешествия ходить по лезвию ножа, пытаясь отвести от себя подозрения.  Волшебник чуть склонил голову, чтобы заглянуть Бильбо в лицо. Косматые брови были приподняты в удивлении, но пытливого блеска в глазах, к облегчению хоббита, не наблюдалось.  — Нет, или, по крайней мере, я об этом ничего не знаю. Разве что... похоже, преследовавшие вас орки решили сдаться, а это совсем на них не похоже. А что? Ты что-то подозреваешь?  — Да нет, — соврал Бильбо, позволяя отросшим прядям упасть на лицо. — Просто... В Лихолесье я как будто что-то почувствовал. Что-то темное и зловещее. Не знаю, что это было, но мне до сих пор не по себе. Вот я и подумал, может быть, ты что-то об этом слышал.  — Ах, это... Что ж, думаю, твои опасения вполне разрешимы, — заметил Гэндальф, посохом поправляя съехавшую на глаза шляпу. — Лихолесье имеет очень длинную и, временами, мрачную историю. Не удивлен, что ты почувствовал ее отголоски.  Бильбо с трудом удержался от того, чтобы в отчаянии не удариться лбом о скалу. Может, Гэндальф нарочно прикидывался тугодумом? Или правда не понимал, к чему клонит Бильбо? Сталкивался он с Некромантом или нет? Вдруг в этот раз ему удалось победить древнее зло, прятавшееся в развалинах Дол Гулдура? У хоббита было так много вопросов, и ни единого шанса узнать на нх ответ, не выдав себя с головой.  — Не забивай себе голову темными тайнами Лихолесья, — продолжал Гэндальф как ни в чем не бывало. — Что бы тебя не напугало, вряд ли оно когда-нибудь покинет пределы леса. Можешь быть спокоен, я не чувствую никакой угрозы тебе или твоим друзьям.  Бильбо выдавил натянутую улыбку:  — Хорошо, Гэндальф. Спасибо, что развеял мои глупые переживания.  Гэндальф ласково потрепал его за плечо:  — Нисколько не глупые, друг мой. Лихолесье вселяло ужас и в сердца храбрейших из нас, но хватит об этом. Мы отстали от наших спутников, надо бы поторопиться.

Да, конечно, — вяло откликнулся Бильбо, позволяя волшебнику уйти вперед и на мгновение устало прикрывая глаза. Глубоко вздохнув, он в бесчисленный раз задался вопросом, к чему же приведет его бесцеремонное вмешательство в ход истории. 
***
  Нежась в согревающих лучах закатного солнца, Бильбо сидел на краю уступа и безмятежно болтал ногами над обрывом. За спиной у него шла кипучая деятельность. Балин беспрестанно что-то бормотал себе под нос, склонившись над картой вместе с Ори и Оином, в то время как Двалин, Нори и Бофур пытались отыскать среди трещин в скале замочную скважину. Чем ниже опускалось солнце, тем громче и грубее становились ругательства, и вскоре к ним присоединился оглушительный скрежет металла по камню.  — Двалин, прекрати! Дверь нельзя так просто выломать!  — Заткнитесь, я из-за вас ничего не слышу!..  — Солнце почти село! Мы упустим последний луч!  — Ты точно правильно все прочитал?..  — Здесь ничего нет! Ни замочной скважины, ни двери; это просто каменная глыба!  — Если не поторопимся — не успеем!  Бильбо прикрыл глаза и откинул голову назад, наслаждаясь ускользающим теплом, ласкающим кожу. Какая жалость, что в прошлый раз он так суетился, увлеченный поисками скважины, что даже не потрудился бросить взгляд на открывавшийся внизу пейзаж. В Шире такого не увидишь. Теперь же он не собирался упускать шанс полюбоваться буйством красок, разлитым по бескрайнему небесному своду. Не хватало только хорошей трубки, но «Старый Тоби» закончился еще прошлым вечером и скорее Мордор замерзнет, чем он притронется к «Южному краю».  — Сизый. Лиловый. Абрикосовый. Алый, — перечислял он вполголоса, стараясь разглядеть как можно больше оттенков. — А этот... Фиалковый? Или даже сливовый? Точно не лавандовый, слишком темный. Скажем, сиреневый.  — Бильбо, чем ты занимаешься?  Хоббит бросил умиротворенный взгляд на Дори, недоверчиво прислушивавшегося к его бормотанию.  — Вспоминаю цвета, которыми можно описать этот великолепный закат. Присоединишься?  — Свет... Мы упускаем последний свет, а ты тут развлекаешься?! — Завопил Глоин, до которого донеслись обрывки разговора.  Бильбо пренебрежительно сморщил нос:  — Ничего мы не упускаем. Скоро взойдет луна, от нее будет предостаточно света. Или ты забыл, что этой ночью она войдет в полную силу?  Два гнома оторопело смотрели на него с минуту, а затем одновременно сорвались с места, наперебой окликая Торина. Хоббит самодовольно усмехнулся и вернулся к своему занятию. Солнце постепенно скрывалось за горизонтом, и яркие закатные краски постепенно таяли, уступая глубокой бархатной синеве. Лишь когда последняя искра погасла за горизонтом, Бильбо соизволил покинуть свой пост и присоединиться к остальным, столпившимся у подножья скалы.  Как раз в этот момент сквозь облака скользнул первый серебристый луч и упал на неприметную выемку среди камней. Когда Торин поднес ключ к темнеющей впадине, все затаили дыхание, и в тишине едва различимый щелчок показался раскатом грома. Мягким толчком Торин распахнул дверь, и перед ними открылась зияющая чернота прохода. Путь в Эребор был открыт.  Не проронив ни единого звука, гномы потянулись под низкий каменный свод, и Бильбо робко двинулся следом. Там, куда не доставал лунный свет, темнота казалась ему кромешной, но гномы, очевидно, не испытывали подобных неудобств, безошибочно находя путь во мраке каменных переходов. К его облегчению, Гэндальф вскоре осмелился зажечь свет на конце своего посоха. Теперь Бильбо смог, наконец, разглядеть гномьего короля. Торин, остановившийся чуть впереди, нежно провел рукой по гладкому камню.  — Я знаю эти стены, — прошептал он. Голос его показался сдавленным и хриплым, полным боли и воспоминаний. Балин, стоявший рядом, быстро моргал, оглядывая небольшую, но искусно украшенную залу.  Остальные гномы выглядели не лучше. Оин прикрыл глаза дрожащей рукой и что-то едва различимо бормотал. Двалин обессилено прислонился к стене, словно ноги отказывались его держать. Дори был вынужден ухватиться за Бифура и Глоина, а у их ног, прямо на каменном полу, Ори разложил свои свитки и что-то быстро в них записывал, запинаясь, царапая бумагу пером и оставляя чернильные разводы. Нори разглядывал переплетение вытесанных в каменном своде узоров с совершенно отсутствующим выражением лица. Бофур осел на землю, позволив своей бессменной шапке сползти на лицо и скрыть его от окружающих. Бомбур неприкрыто плакал, крупные слезы скатывались по щекам и исчезали в густой бороде. Гэндальф ободряюще поглаживал чувствительного гнома по плечу.  Бильбо почувствовал, что и сам вот-вот расплачется. Его дорогие друзья наконец-то — наконец-то! — вернулись домой. Неужели и в тот раз возвращение было таким же трогательным, или он просто с годами стал слишком сентиментальным? А может, он только теперь понял, через что им всем пришлось пройти, чтобы снова оказаться здесь.  — Все кажется таким... Знакомым? — Пробормотал Фили, ведя пальцем по цепочке рун, высеченных в камне. — Словно я уже бывал здесь. Такое чувство, словно...  — Мы дома, — закончил за него Кили. Братья стояли рядом, полной грудью вдыхая затхлый воздух родины своих предков.  — Так и есть, — прохрипел Бофур, так и сидевший на полу, спрятав лицо за шляпой. — Гномы Эребора снова дома. Мы действительно дома.  Повисла тишина.  Бильбо бросил вопросительный взгляд на волшебника, и тот едва заметно кивнул в ответ. Как бы ему ни хотелось продлить этот миг единения, но у них впереди была еще куча работы. Нерешительно прочистив горло, он выступил вперед:  — Что ж, похоже, настал мой час. Когда я спущусь в сокровищницу, на что стоит обратить внимание в первую очередь? Помимо Смауга, разумеется.  Вопрос вывел гномов из забвенья. Все взгляды устремились к нему, а затем дружно переметнулись на короля, так быстро, что их выражения Бильбо разобрать не успел. Даже Торин замер с таким видом, словно он одновременно надкусил лимон и увидел среди каменных узоров лицо Трандуила.  — Нужно... В первую очередь, нужно заняться драконом, — проговорил Балин, когда стало понятно, что Торин отвечать не собирается. — Попробуй найти у него слабое место. Может, пробел в чешуе, или старую рану.  — Найти слабость, понял. Что-то еще?  — Да, — выдавил Торин, наконец, переводя на хоббита взгляд.  Что-то внутри болезненно сжалось. Бильбо уже видел этот лихорадочный блеск в глубине темно-синих глаз. Он преследовал его в кошмарах с самого Лихолесья.  — Есть один... камень, который я прошу тебя отыскать, — медленно продолжил король. — Драгоценный камень, сверкающий изнутри чистым белым светом. Может, он попадется тебе на глаза.  — Ага, белый сияющий камень, — повторил Бильбо, чувствуя, как опасно уплывает земля из-под ног. — Я запомню. А что, это какой-то особенный камень?  Что-то всколыхнулось в темных глазах гнома.  — Это Аркенстон. Камень верховного короля.

По телу Бильбо непроизвольно пробежала дрожь.  — Аркенстон? Прелестное имя. Приятно знать, что я рискую жизнью не ради абы чего, а ради красивого камня со звучным именем. Не забудьте упомянуть об этом на моих похоронах.  Его слова, похоже, мгновенно протрезвили Торина, вырвав гнома из темных пучин, в которые его снова неумолимо засасывало.  — Я не прошу тебя рисковать жизнью! Просто... смотри по сторонам! Если он тебе не попадется — и пускай. Я приказал тебе лишь бегло осмотреться, а не найти камень хоть ценой жизни!  — Начнем с того, что ты вообще не в праве мне приказывать, — буркнул хоббит, стягивая со спины рюкзак и опуская его на землю рядом с Ори. Затем он поправил пояс и снял с него ножны вместе с Жалом, бережно укладывая свой верный меч поверх рюкзака.  — Что ты делаешь? Ты что, не возьмешь его с собой? — Спросил Ори, хватая меч и пытаясь сунуть его обратно в руки хоббиту.  Бильбо отступил назад, отрицательно покачивая головой:  — Нет, прибереги его пока. Сейчас он только будет мешаться и создавать лишний шум. Пойду налегке.  — Так не пойдет, тебе необходимо какое-то оружие, — заявил Дори, оглядываясь на Нори в поисках поддержки. Гном на это коротко кивнул, нагнулся и отвязал от ботинка небольшой нож с тонким лезвием.  — Вот, возьми, — скомандовал он, передавая нож Бильбо. — На всякий случай.  Хоббит послушно кивнул и закрепил нож под полами куртки.  — И не забудь про свисток, — добавил Бофур, выглядывая из-под своей шапки. — Если потребуется помощь — воспользуйся им, не задумываясь. Только попробуй не воспользоваться.  — Хорошо, Бофур. Он всегда на готове, — пообещал Бильбо, стараясь разрядить напряженную атмосферу. — Итак, если больше пожеланий нет, настало время мне выполнить свою часть контракта.  Никто не попытался его остановить, но взгляды, которыми гномы его провожали, трудно было назвать счастливыми. Бильбо напоследок кивнул Гэндальфу и бесшумно канул в безжизненную темноту сокрушенного города (второй раз в своей жизни). 
***
  Склеп.  Лишь это слово приходило Бильбо на ум, пока он осторожно погружался все глубже в безмолвно застывшие недра Эребора. Гробница, хранящая вечный покой своих богатств и развалин, печальный памятник неутолимой алчности и бесконечной скорби, последнее пристанище уничтоженного народа, жаждущего отмщения. Первый визит в эти мрачные залы не доставил Бильбо особого удовольствия, второй же вызывал еще меньше восторга, ведь теперь он точно знал, что впереди его ждет дракон.  Спокойно, без паники. Ты справишься. Ты это уже делал. Держись плана и все будет хорошо, убеждал он сам себя, перепрыгивая сразу несколько ступеней. Даже если твой путь закончится здесь, Бард будет ждать наготове. Он снова убьет дракона и спасет Озерный город.  А твоих драгоценных друзей кто спасет? поинтересовалось кольцо, безошибочно знавшее, куда надо бить.  Тебя воообще не спрашивали, рявкнул он в ответ. Сиди молча и не вмешивайся!  Голос в голове исчез.  Бильбо сам не заметил, как оказался в до дрожи знакомой зале. Он замер. Вокруг высились горы сокровищ: золото и серебро, изумруды и бриллианты — они вздымались к потолку, им не было конца. Кое-где на стенах горели уцелевшие чудные гномьи светильники — еще одно напоминание об искусстве народа, что когда-то жил в этих стенах — и в их неровном свете груды драгоценностей мерцали как вздымающаяся водная гладь. Зрелище могло бы показаться чарующим, если бы хоббит не знал, что таится в глубине этого сверкающего моря.  Он недовольно наморщил нос и вернулся к своим насущным проблемам. Обернувшись через плечо, он бросил взгляд на лестницу, по которой спустился, и взял на заметку несколько укрытий и запасных выходов на случай поспешного отступления. Приметив несколько колонн, за которыми можно было ненадолго спрятаться, он разглядел боковой коридор и на глаз прикинул, как быстро пламя может добраться до ближайшего поворота. Перебрав все запасные варианты для возможного бегства, он набрал в грудь побольше воздуха и медленно выпустил его через нос, силясь успокоить бешеное сердцебиение.  Что ж, игра началась.  — Смауг! О, Ужаснейший, я взываю к тебе! Одари меня своим великолепием! Долгий путь я проделал, жаждая лицезреть твое величие, воспетое в легендах! — Завопил Бильбо изо всех сил, сложив руки рупором для большего эффекта. Его голос эхом разнесся под куполом сокровищницы, но вскоре снова воцарилась гнетущая тишина.  Хоббит бессильно уронил руки, выжидая. За оглушительным стуком крови в ушах он не сразу различил тонкий струящийся перезвон монет.  Скоро — даже слишком скоро — едва различимый перезвон перерос в дробный рокот, раздался могучий вздох. Пол под ногами хоббита вздрогнул, когда от него оттолкнулись огромные лапы поднимавшегося из золотых пучин дракона. Чудовищная тень скользнула по стенам, оглушительный звон вибрировал в ушах. Не в силах отвести взгляд от колоссальных очертаний, Бильбо почувствовал, как липкий, жгучий животный страх накрывает его с головой.   — согнувшись пополам, в последний момент он ныряет за колонну, и в тот же миг нестерпимый жар драконьего пламени настигает его, опаляя гранит. Языки огня жадно тянутся к нему с двух сторон, горячий воздух обжигает легкие. Кажется, что кожа вот-вот расплавится и прожжет мясо до самых костей. Пот стекает по лицу, на руках и ногах расцветают кроваво-красные ожоги. Если каким-то чудом он выберется из этого пекла живым, то клянется больше никогда не приближаться к открытому огню на бросок камня —   Неимоверным усилием Бильбо заставил себя вернуться в реальность и с трудом сглотнул. К своему ужасу, он вдруг осознал, что все это время память его обманывала. Смауг был еще больше, чем он помнил. Даже клыки и громадные когти казались острее, а чешуйки на шкуре тверже и толще. Лишь янтарные глаза были те же. Такие же обжигающе яркие, внимательные и кровожадные.  — Так-так, что это здесь у нас? — Нараспев спросил дракон, вытягивая длинную шею, чтобы втянуть ноздрями незнакомых запах. Бильбо едва не сломал себе зубы, сжимая челюсти, чтобы удержаться от нахлынувшего желания отскочить и спрятаться. Теперь, когда дракон приблизился, он разглядел темные пятна запекшейся крови у самых десен оскаленной пасти. Подавив дурноту, он поспешно отвел глаза.  — Я — хоббит, — заикаясь, выдавил Бильбо, впиваясь ногтями в мягкие подушечки на ладонях, чтобы сдержать бившую его дрожь. — Я пришел из далеких земель на западе, чтобы своими глазами увидеть твое великолепие! Рассказы врали, о, Смауг — Величайшее из бедствий! — ни одна песня не способна передать твое подлинное величие!  Смауг шумно выдохнул, обдав оцепеневшего хоббита зловонным дуновением, и отстранился, чтобы получше рассмотреть диковинное создание.  — Воришка с хорошими манерами? Не часто мне доводилось встречать такое. Скажи, букашка, откуда узнал ты мое имя? Не думал, что слухи обо мне расползутся так далеко.

О тебе ходят легенды, о Ужаснейший. Каждый знает имя великого дракона, что одолел гномов Эребора и завладел всеми их богатствами, — пояснил он, силясь выдавить улыбку. — Сказания о существах столь могущественных доходят даже до нас, хоббитов. Во истину, нет никого хитрее и сильнее.  Смауг фыркнул и откинул голову назад, изящно изогнув шею, самодовольно красуясь.  — Все это правда, и даже больше. Хорошо, что даже вы, жалкие мошки, это осознаете. Но ты увиливаешь от ответа. Каковы твои истинные намерения?  Бильбо прикусил нижнюю губу. Хоть Смауг и был падок на лесть, но мог безошибочно распознать обман, а злить дракона раньше времени ему совершенно не хотелось. Оставалось лишь ответить прямо.  — Я пришел, чтобы задать тебе один вопрос, — признал он. — Вопрос о твоем пламени. Правда ли, что оно может расплавить все на свете?  Дракон усмехнулся.  — Конечно! Мое пламя способно расплавить до основания даже эти стены! — Хвастливо заявил он, расправляя крылья и нависая над сжавшимся хоббитом. — Железо и мифрил, плоть и кости, мое пламя поглотит все! Ничто не сможет устоять перед моим огнем!  — А, скажем... Кольцо? Ты мог бы расплавить кольцо? — Торопливо вклинился Бильбо в нескончаемый поток драконьего бахвальства.  Смауг замер и слегка склонил голову набок. Змеиные глаза опасно прищурились, в них вспыхнули алчные огоньки. Тонкий раздвоенный язык нетерпеливо скользнул меж чешуйчатых губ, пробуя воздух.  — Зависит от того, о каком кольце речь. В нем есть что-то особенное? Оно у тебя с собой?  — Обычное золотое кольцо, — отозвался хоббит, вытаскивая кольцо из кармана и протягивая вперед ладонь, чтобы дракон смог его получше рассмотреть. — Вот, видишь? Кажется, ты не упоминал золото, вот я и подумал, что, возможно, оно тебе не подвластно. Или я ошибся?  — Ты ошибся, маленький хоббит, — резко бросил дракон, раздувая ноздри. Он отвел голову назад и коротко кивнул на каменную плиту под ногами у Бильбо. — Положи свое жалкое колечко и встань подальше. Ты удостоишься чести увидеть, на что способна сила моего пламени!  Бильбо быстро опустил кольцо на камень и поспешно отбежал в укрытие ближайшей колонны. Услышав, как дракон со свистом набирает в легкие воздух, он зажмурился и предусмотрительно зажал себе рот рукой, чтобы не допустить ни единого крика, ни единого звука.  Молю, пусть это сработает. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...  Смауг выпустил волну ревущего пламени, и Бильбо содрогнулся. Даже спрятавшись за колонной на внушительном расстоянии, он ощутил волну обжигающегося жара. Было так же страшно, как и много лет назад. Как он умудрился уцелеть после первой встречи с этим смертоносным чудовищем?  Когда рев пламени стих, он помедлил несколько секунд, ожидая новой волны огня, но ее не последовало. На дрожащих ногах он вышел из своего укрытия и обнаружил, что Смауг с недоверием уставился на совершенно невредимое кольцо.  Проклятье. Даже драконье пламя его не берет, выругался он про себя, возвращаясь на прежнее место и поднимая с каменного пола прохладное кольцо. Он обреченно потер его между пальцами, прежде чем встретить пристальный взгляд дракона.  — Не сработало, — тихо заметил он. — Но почему? Разве твое пламя не может сжечь все на свете?  — Может, — отозвался Смауг, не мигая уставившись на хоббита. Он все еще лежал, распластавшись на брюхе, и когда Бильбо это понял, что-то неприятно-холодное начало расползаться по позвоночнику.  — Моему пламени под силу уничтожить любое из Колец Власти, — продолжил дракон, не сводя узкие щели зрачков с Бильбо. — Любое, кроме одного.  Сердце Бильбо замерло.  Нет.  — Одно кольцо, чтоб править всеми, — возвестил дракон, медленно расправляя крылья и отводя их назад.  Нет, нет, нет, нет, нет...  — Оно главнее всех, — продолжил зверь, вытягивая шею вверх и откидывая голову.  Не может быть, он не может этого знать!  — Оно одно сведет их вместе, — продолжал напевать дракон, чьи глаза расширились от едва сдерживаемого восторга. По его необъятной груди побежали красно-оранжевые всполохи, когда внутри начало зарождаться пламя.  — Чтоб заключить... во тьме! — С последним словом Смауг выдохнул, изрыгая всепоглощающую волну обжигающего пламени.  Бильбо побежал.  Он помчался, что есть духу, добрался до лестницы и кубарем покатился вниз, ощущая всей кожей нестерпимый жар огня, следовавшего по пятам. Пролетев пролет, он свалился вниз прямо на кучу золотых монет. Удар вышиб остатки воздуха из обожженных легких, Бильбо закашлялся, судорожно хватая ртом воздух, и надел кольцо.  Мир мгновенно выцвел и поблек. Хоббит позволил себе полежать еще мгновение, восстанавливая дыхание, а затем вскочил на ноги, пошатнулся, упал на колени, снова встал и побрел вперед, с трудом сохраняя равновесие. Заставив себя поднять голову, он увидел скрытого за пеленой дыма Смауга, в безумной ярости взметавшего вокруг себя золото. Монеты и драгоценности падали нескончаемым дождем, пока дракон с остервенением взрывал когтями сокровища.  — ХОББИТ! Я ЧУЮ ТЕБЯ! ВЫХОДИ, ТЕБЕ НЕ СПРЯТАТЬСЯ! — Ревел дракон, но его гулкий голос теперь звучал для Бильбо несколько приглушенно. Он внимательно следил за движениями свирепствовавшего зверя, осторожно пробираясь к ближайшей лестнице. Благополучно добравшись до нее и поднявшись на один пролет, он ненадолго замер, осматриваясь. Он вспомнил, что товарищи ждали его сигнала совсем рядом.  Проклятье. Все пошло совсем не по плану. Он не должен был узнать кольцо, лихорадочно думал он, взглянув на продолжавшего бесноваться дракона и вновь бросив взгляд на уходившие вверх ступени. Теперь остается только одно. Кили.  Прежде, чем он успел бы пожалеть о своем решении, Бильбо достал из-за пазухи свисток и дунул в него во всю силу опаленных легких.  Смауг мгновенно повернулся на звук, взметнув хвостом облако серебра и золота.  — ХОББИТ! ВЕРНИ МНЕ КОЛЬЦО!  Больше ни секунды не медля, Бильбо припустил наверх. Перепрыгивая через несколько ступеней за раз, он дважды едва не оступился, но не сбавил темп. Дракон продолжал реветь где-то позади, сотрясая Гору до самого основания. Камень ходил ходуном, и один особенно сильный толчок едва не свалил хоббита с ног, но он сумел удержаться и продолжил головокружительный подъем. Добравшись до знакомой площадки, он сорвал кольцо с пальца и понесся по длинной темной галерее, но добежать до конца он не успел. На его пути возникла каменная глыба грудной клетки Торина Дубощита.  — Бильбо!  Торин успел схватить его за плечо прежде, чем хоббита откинуло назад. В ответ Бильбо застонал и на минутку прислонился к гному, ожидая, когда мир перестанет мелькать перед глазами. Что-то ему подсказывало, что на его лбу скоро появится очередной синяк, и все благодаря одному конкретному гному.  — Это было больно. Что ты надеваешь под этот дурацкий плащ? — Пробубнил он королю в грудь.

Он не только услышал, но и почувствовал, как гном фыркнул.  — Одежду.  Бильбо представлялось нечто иное. Что-то типа каменного нагрудника или стального доспеха.  — В таком случае, заявляю официально: твоя одежда нанесла серьезный физический ущерб моего черепу.  — Готов ручаться за свою одежду: она тебя не трогала, — пробормотал король, отскребая от себя хоббита и делая шаг назад. Все еще придерживая Бильбо за плечи, он быстро оглядел его с головы до ног и уточнил: — Что случилось? Мы слышали твой свисток.  — Серьезно? Вы все-таки расслышали этот писк? — Удивился хоббит, только теперь заметивший столпившихся вокруг остальных членов отряда вместе с Гэндальфом. — Я впечатлен. Бофур, твой свисток бесподобен. Молодчина.  — ВЫХОДИ! ВЫХОДИ СЕЙЧАС ЖЕ!  Бильбо и его спутники дружно подпрыгнули от яростного рыка, разнесшегося по пустынным залам. Хоббит наконец вспомнил, что заставило его позвать на помощь.  — Ах, да. Смауг жив, здоров и весьма бодр. Еще он, кажется, слегка не в духе.  — ХОББИТ!  — Возможно, я слегка его... раздраконил, — добавил он, хлопая невинными глазами на замершего гномьего короля. — Но это вышло случайно! Я не думал, что он так отреагирует...  — ОТДАЙ ЕГО МНЕ!  — Бильбо, что ты натворил? — Выдавил Бомбур, усилием воли захлопывая рот и таращась на хоббита глазами размером с хорошую тарелку. Остальные выглядели не лучше, начиная с Двалина, отчаянно ругавшегося и сжимавшего в руках по топору, и заканчивая Глоином, с хрустом разминавшим шею. Прежде чем Бильбо успел придумать достаточно правдоподобное объяснение, на другом конце галереи показалась огромная голова дракона, наконец, разыскавшего их. Вид целой толпы гномов лишил его остатков самообладания.  — НАХАЛЬНЫЙ МАЛЕНЬКИЙ ЛГУНИШКА! КАК ТЫ ПОСМЕЛ ПРИВЕСТИ СЮДА ЭТИХ ПРЕЗРЕННЫХ ВОРОВАТЫХ ЧЕРВЕЙ?! Я ВЫПОТРОШУ ТЕБЯ, А ПОТОМ ЗАБЕРУ СВОЕ СОКРОВИЩЕ ИЗ ТВОИХ ОКОЧЕНЕЛЫХ ПАЛЬЦЕВ! — Взревел дракон и выпустил поток пламени.  Все бросились врассыпную. Без особой радости Бильбо понял, что снова летит навстречу золотой россыпи внизу. Вот только на этот раз он оказался не один. Торин, сомкнувший вдруг хоббита стальной капкан рук, прижал его к себе и сгруппировался, готовясь принять удар на себя. Удар не заставил себя долго ждать. Хоть гном и сумел ловко перекатиться, смягчив приземление, перед глазами хоббита все равно заплясали пятна, так что, оказавшись на свободе, он обессилено упал лицом вниз, с хрипом пытаясь втянуть в себя воздух. Как и следовало ожидать, гном оказался не лучшей спасательной подушкой.  Не успел он придти в себя, как Торин бесцеремонно схватил его за шиворот и поволок вниз с горы сокровищ. Зубодробительный скрежет когтей по камню и яростно бессвязное шипение подсказали Бильбо, что Смауг устремился за ними следом. Похоже, один вид кольца лишил дракона разума, он метался как одержимый, повинуясь его властному зову. С трудом сфокусировав взгляд на приближающемся рубиново-красном пятне драконьей шкуры, Бильбо решил, что ничего страшнее, чем обезумевший дракон, он уже не увидит.  Бильбо слабо засучил ногами, пытаясь подняться, и перевел взгляд на Торина, все так же волочившего его за собой. Король, почувствовав его шевеление, бросил взгляд через плечо, и глаза его широко распахнулись. Бильбо хотел было спросить, в чем дело, но король резко швырнул его за ближайшую колонну и с силой вжал в нее всем телом. В этот момент мир вокруг снова скрылся за волной бушующего пламени. Ощутив на коже нестерпимый жар, Бильбо вцепился в гнома и притянул к себе, молясь всем богам, что готовы были откликнуться:  Только не сейчас. Пожалуйста, только не сейчас! Мы ведь почти дошли до конца, пожалуйста, умоляю, только не сейчас!  — Бильбо, во имя Махала, что ты ему сделал? — Сдавленно промычал Торин хоббиту в макушку.  — Сейчас важно не это, — буркнул он гному в меховой воротник. — Торин, я узнал, как его убить! Слева на груди, прямо у сердца, не хватает чешуйки. Это его единственная уязвимость! Мы сможем его убить. Нужно сказать остальным!  Торин замер, а затем звучно прорычал проклятья на Кхуздуле. Как только языки пламени иссякли, он выскочил из укрытия и закричал:  — НА ГРУДИ, СЛЕВА! УЯЗВИМАЯ ТОЧКА ПОД ЛЕВЫМ КРЫЛОМ! КИЛИ, ЦЕЛЬСЯ ТУДА!  Бильбо, еще не до конца придя в себя, вздрогнул от оглушительного драконьего рыка. Вдруг на него снова налетел Торин и потащил прочь, едва не скинул с груды золота кубарем вниз, но подхватил в последний момент и чуть ли не швырнул вверх по лестнице. С трудом удержав равновесие и из последних сил перебирая ногами на умопомрачительной скорости, Бильбо оказался на уровень выше быстрее, чем опомнился. Наверху обнаружились затаившиеся Ори и Бифур.  — Возьмите его, — приказал Торин, толкая Бильбо в руки Бифуру. — Возвращайтесь к тайной двери и убирайтесь отсюда! Не дайте проклятому змею добраться до него.  — Торин, нет! Я вас здесь не оставлю! — Воспротивился Бильбо, ужом извиваясь в цепких руках гнома, чтобы взглянуть королю в глаза.  — Тебя я не спрашивал! — Прорычал Торин, доставая из ножен Оркрист. Напоследок он что-то сказал на Кхуздуле, Бифур и Ори сосредоточенно кивнули в ответ. Даже не взглянув на хоббита на прощанье, Торин развернулся и, перемахнув через перила, спрыгнул обратно в кипящий ад внизу.  — Торин!  Бильбо ринулся следом, но Бифур продолжал крепко его держать. Хоббит изо всех сил уперся пятками в землю и попытался вырваться из стальной хватки.  — Бифур, пусти меня! Я должен им помочь! Я им нужен!  Бифур покачал головой. Лицо его словно окаменело. Стоявший рядом Ори тоже смотрел на хоббита непривычно строго, что делало его сходство с Дори просто ошеломляющим.  — Мы не можем отпустить тебя, Бильбо, — ответил молодой гном с несвойственной ему твердостью. — Торин приказал увести тебя в безопасное место, а значит, так мы и сделаем.  Бильбо выругался и злобно оскалился:  — Да мне плевать, что он там приказал! Я не позволю ему умереть! Пустите меня сейчас же!  Каменная маска на лице Ори на мгновение дрогнула, но Бифур тут же что-то рявкнул на Кхуздуле. Вцепившись Бильбо в запястье, гном потащил его в сторону коридора, ведущего назад к тайной двери. Ори послушно побрел следом. У них за спиной раздавались боевые крики и яростный рык. От этих звуков кровь стыла в жилах.  Нет, нет, нет! Только не снова!  — Бифур, прошу тебя, пусти! Я не могу их бросить! Там же Смауг! Они все умрут! — Взмолился Бильбо.  Бифур делал вид, что не слышит его, продолжая упрямо тащить хоббита за собой.  Бильбо уперся изо всех сил, задыхаясь от отчаяния:  — Бифур, там же твоя родня! Там братья Ори! Твой король сейчас там! Ну же, мы нужны им!  Игрушечных дел мастер на мгновение замер в нерешительности. Он взглянул на Бильбо через плечо, и его темные глаза встретились с распахнутыми ореховыми глазами хоббита.  — Я не могу позволить Торину умереть. Только не так; только не сейчас, когда у меня есть шанс его спасти, — выдавил он, чувствуя, как сердце бьется о ребра, грозя их сломать. — Прошу, прошу, прошу! Я не могу его потерять!

Глаза Бифура резко расширились от внезапного осознания, его пальцы на долю секунды обмякли. Бильбо не упустил свой шанс. Резким рывком он вырвал запястье из цепкой хватки, отскочил в сторону и бросился назад в сокровищницу. Позади слышался топот ринувшихся в погоню гномов, но он даже не обернулся. Скатившись по перилам на несколько уровней, он прикинул расстояние до искрящейся поверхности внизу, перевалился через ограждение и рухнул вниз. Оказавшись в воздухе, он надел кольцо и исчез.  Ударившись спиной о золото, он попытался неуклюже перекатиться по примеру гномов. Вышло не так эффектно, но он все равно нашел в себе силы подняться на трясущиеся ноги и быстро оценить обстановку. Кили в сопровождении Гэндальфа быстрыми скачками поднимался по другой лестнице на балюстраду. Наверное, они искали стрелку подходящее место.  Нужно выиграть время, чтобы дать Кили прицелиться, лихорадочно размышлял он, прокручивая кольцо на пальце. Остальные ведь занимаются именно этим? Тянут время?  Это был первый раз с самых Мглистых гор, когда Бильбо понятия не имел, что ему делать. Он никак не мог разгадать стратегию гномов и не представлял, как ему отвлечь Смауга, не дав себя прикончить. Все, что он мог делать, это стоять и наблюдать, как его друзья мечутся по сокровищнице в полном беспорядке, пытаясь не прожариться до румяной корочки. И все из-за его глупости.  Думай, Бильбо, думай!  Он завертелся, ища глазами Торина. Король гномов обнаружился балансирующим на остатках балкона на несколько уровней выше. Выбрав удобный момент, он изо всех сил оттолкнулся и перескочил дракону на спину. Смауг взмахнул крыльями, пытаясь его сбросить, но гном только этого и ждал. Он соскользнул под брюхо дракону и взмахнул мечом, нацелившись на брешь в безупречной драконьей броне. Торин промахнулся на какие-то несколько дюймов, но не стал сокрушаться по этому поводу, а сразу откатился в сторону, уворачиваясь от очередного залпа яркого пламени. Двалин, оказавшийся на лестнице с другой стороны, воспользовался шансом, прыгнул на дракона, и все повторилось.  Так вот, что они задумали, догадался, наконец, Бильбо, начиная трусцой бежать в сторону мельтешения наскакивающих гномов и ревущего в ярости дракона. Они не дают ему сосредоточиться. Но пока Смауг так извивается, Кили не сможет попасть в уязвимую точку!  Краем глаза он заметил Кили и Гэндальфа, отыскавших проход к открытой галерее прямо над головой бесновавшегося зверя. Смауг, увлеченный попытками цапнуть снующих под его брюхом гномов, их не видел, но это не могло продолжаться бесконечно. В любой момент дракон мог броситься в сторону и снова оказаться неуязвимым для стрел.  Бильбо, не придумав ничего лучшего, снял кольцо.  Он успел насчитать только два удара мелко колотящегося сердца, прежде чем дракон заметил его. Хоббит рассеянно спросил себя, не виновна ли в этом его яркая красная куртка, бросавшаяся в глаза среди тусклого блеска драгоценностей как мухомор среди жухлых листьев. Он искренне надеялся, что дело было в их личных счетах с драконом, а не в куртке, ведь иначе Дори бы сильно опечалился.  — А ВОТ И ХОББИТ! — Презрительно скривил губы Смауг, обнажая смертоносные клыки и небрежно отбрасывая когтистой лапой Бомбура прочь. Он победно вскинул голову и угрожающе приподнял крылья. — НАКОНЕЦ-ТО МЫ ПРЕКРАТИМ ЭТИ ГЛУПЫЕ ПРЯТКИ!  — Бильбо, беги! — Завопил Бофур, стоявший к хоббиту ближе остальных, но тот не обратил на него внимания. Бильбо стоял неподвижно, призвав всю свою храбрость, чтобы заглянуть чудовищу в пылающие глаза. Хорошо бы ее было чуточку больше.  — Я и не думал играть с тобой, — отозвался он, сжимая кольцо в потной ладони. — Я бежал от тебя, ведь ты пытался убить меня без какой-либо на то причины.  Смауг откинул голову назад с прерывистом хриплым рыком. Смех дракона напоминал смесь смятого ударом металла и потрескивания разряда молнии.  — Ты хочешь знать причину, маленький лгунишка? Вот тебе причина. ТЫ ПОМОГАЛ ЭТИМ ГЛУПЫМ ГНОМАМ! НУ КАК, УСТРАИВАЕТ ТЕБЯ ТАКАЯ ПРИЧИНА?  Бильбо вздрогнул и бросил осторожный взгляд на галерею, где Кили направлял сверкающую белую стрелу на Смауга. Хоббит тут же отвернулся и сконцентрировался на драконе. Еще немного. Он шагнул вперед, не давая дракону отвести от себя глаз.  — Тебе не удастся победить! — Крикнул он в ответ, изо всех сил стараясь не выдать захлестывавший его ужас. — Даже если мы падем, за нами придут другие! Настал конец твоему царствованию, о, Ужасающий! Смирись!  Сверкающие янтарные глаза распахнулись, ряды острых зубов обнажились в свирепом оскале.  — ГЛУПАЯ БУКАШКА! Я КОРОЛЬ ПОД ГОРОЙ, И Я.!  Стрела вонзилась в единственное уязвимое место на груди дракона, обрывая пламенную речь на полуслове. Смауг испустил вопль, сотрясший гору до самого основания. Бильбо повалился на колени, зажимая уши руками. На его глазах дракон в последний раз ударил крыльями, силясь взлететь, но рухнул на землю с ударом такой силы, что всех подбросило в воздух. Поднявшееся облако монет и драгоценный камней хлынуло вниз, и Бильбо поспешно ухватился за каменный постамент, не давая себя увлечь хлынувшей лавине сокровищ. А затем наступила тишина.  Смауг не шевелился.  Медленно, очень медленно, Бильбо встал. Ноги тряслись, отказываясь его держать и норовя подкоситься, но он упрямо брел вперед, пока не оказался рядом с телом грозного чудовища, от которого еще шел жар. Дракон лежал неподвижно. Остекленевшие янтарные глаза померкли, смерть погасила всепожирающее пламя в их глубине. Из груди чудища торчала одна-единственная стрела, прошедшая точно между чешуйками.  — Мы это сделали. Дракон мертв, — прошептал он, боясь поверить собственным глазам. — О, Эру, все кончено. Мы это сделали...  — Махал, — выдохнул Дори, останавливаясь рядом и неотрывно глядя на поверженного дракона.  Вскоре все обступили бездыханное тело, ранее принадлежавшее безжалостному дракону по имени Смауг, а теперь медленно остывавшее у них на глазах. Долгое время никто не решался нарушить повисшую тишину, но, наконец, ее прервал чистый беззаботный смех.  — Он сдох! Дракон мертв! Кили убил дракона! — Прокричал Фили победоносно, но вдруг запнулся, не переставая улыбаться: — Махал, да мама освежует меня заживо за то, что я вообще тебя к нему подпустил.  Он испустил радостный клич, напоминавший птичью трель, и заключил брата в объятия, оторвав его от земли.  — Ты это сделал! Кили, ты убил Смауга! — Завопил старший принц, и его веселье пробило плотину, сдерживавшую всеобщее ликование. Остальные подхватили его смех, принялись кричать и едва не смяли Фили, пытаясь отнять у него Кили, чтобы снова заключить в объятиях. Бильбо любовался ими со счастливой улыбкой, медленно сползая на землю; все его переживания и падения постепенно давали о себе знать. Но ему было все равно. Смауг был мертв, а его друзья живы, и он готов был хоть сейчас схватиться с Азогом, лишь бы все так осталось навсегда.

Бильбо.  Он поднял глаза и обнаружил Торина, опускавшегося рядом на колени. Он приветствовал короля обессиленной улыбкой, но тут же сдавленно закряхтел, намертво прижатый к гранитной груди в третий раз за день.  — Ты в порядке, — прошептал гном, пряча лицо в беспорядочно сбившихся кудрях. Теплая ладонь легла Бильбо на талию, пока другой рукой гном практически сгреб его в охапку. Хоббит чувствовал, как пылает лицо, втягивая носом запах копоти, пота и железа. Какого пекла Торин вытворяет?!  — Т-торин!.. Ты... У тебя все в порядке? — Неуверенно спросил он непривычно высоким голосом.  — Цел. Смауг меня не достал, — мягко отозвался король, по-своему истолковав вопрос. — Ты меня напугал гораздо сильнее. Вот так вот запросто выскочил перед таким чудищем, серьезно? Ты вообще знаешь, что такое страх?  — О да. У меня много страхов, поверь, — легко признался он. — Просто я стараюсь не позволять им управлять мной.  Торин издал сдавленный смешок.  — Ты очень храбр. Твоя отвага повергла величайшего врага моего народа. От всего сердца благодарю тебя за это, Бильбо Бэггинс. Благодарю от лица всех гномов Эребора.  — Стрела принадлежала Кили, — напомнил Бильбо приглушенно, нерешительно обхватывая гнома вокруг пояса. Почувствовал его движение, король сильнее сжал хватку, грозя раздавить Бильбо на части, но хоббит не протестовал против столь жестокого обращения. Наоборот, он позволил себе раствориться в теплых объятиях и зарылся лицом в мех пальто, наслаждаясь мимолетной близостью того, кого любил всю свою жизнь.  Смауг был мертв, а они — Фили, Кили, Торин — были все еще живы.

Не хочу вас прерывать, но... Дядя? А дальше-то нам что делать?  Бильбо и Торин одновременно подняли головы и уставились на Фили. Молодой принц увлеченно разглядывал мысы своих ботинок, смущенно почесывая щеку. До Бильбо мучительно долго доходило, почему юный гном так старательно избегает встречаться с ним взглядом.  Буркнув что-то нечленораздельное, он высвободился из хватки Торина, поспешно вскочил на ноги и принялся тщательно поправлять куртку, одергивать рубашку, отряхиваться от копоти и пыли. Под недоуменными взглядами он зарделся как перезревшая помидорина.

Торин поднялся на ноги с куда большим достоинством, не сводя тяжелого взгляда с племянника:  — Будь добр, изъясняйся точнее. Пора бы понять, что я не умею читать мысли.  — Я о драконе. Что будем делать с этой тушей? — Пояснил Фили, кивком указывая на чешуйчатое тело. — И главные ворота все еще намертво завалены.  Король вздохнул и окинул оценивающим взглядом останки своего злейшего врага.  — Пусть пока лежит, — решил он, немного поразмыслив. — Для начала надо расчистить проход.  Бильбо припомнил масштаб бедствия и протестующе дернул носом:  — В таком случае, нам определенно требуется помощь.  — Он прав, — согласно кивнул Балин, присоединяясь к разговору. — Чтобы расчистить проход и починить ворота нужно больше рук.  — Что-то мне подсказывает, что люди из Озерного города не откажутся помочь за справедливую плату, — заметил невзначай Гэндальф, устало опираясь на свой посох. Высокая серая шляпа куда-то запропастилась, и теперь седые волосы, растрепавшись в пылу сражения, спадали ему на лицо.  Торин растянул губы в презрительной гримасе, исказившей благородное лицо до неузнаваемости:  — Эти люди лживые и алчные, они запросят куда больше, чем им полагается.  — Вообще-то, они нищие и голодные, — сухо ответил Бильбо, намереваясь выдирать сорняки жадности с корнем из гномьих сердец. — И, если ты еще не заметил, здесь горы золота. Небольшие вложения в восстановление города вас не разорят.  Король несколько раз моргнул, задумавшись, и на ожесточившемся лице мелькнуло смущение.  — В целом... в твоих словах есть доля правды. Мы можем себе позволить щедро отплатить им за труды.  — В таком случае, я завтра же пойду в город и поищу кого-нибудь, — предложил Балин. — И заодно отправлю Даину письмо, уверен, он тоже захочет помочь.  Торин кивнул.  — Хорошая мысль. Еще напиши моей сестре. Скажи, чтобы отправила к нам лучших мастеров и необходимые инструменты. Пора вернуть нашему дому былую красоту и могущество.  — Замечательно! Надеюсь, теперь вы закончили? Мне еще хоббита осматривать! — Рявкнул Оин, все это время молча дожидавшийся конца беседы и уже начавший терять терпение.  Бильбо удивленно уставился на гнома, хмуро скрестившего руки на груди и раздраженно притопывавшего ногой:  — Меня? А я-то тебе на что сдался? Я в полном порядке, цел и...  — Поверю, когда своими глазами увижу, — оборвал его гном, уже вцепившись в рукав хоббичьей куртки и бесцеремонно ее стягивая. — Все, утихни и пошевеливайся! Время идет.  Хоббит сердито фыркнул и вырвался из рук целителя:  — Да все со мной нормально! Я в полном порядке.  Оин замер, вперив немигающий взгляд темных глаз в заупрямившегося хоббита. Вдруг, одним молниеносным броском, какого Бильбо не ожидал от почтенного гнома, он ткнул своего неугомонного пациента в ребра. Бильбо вскрикнул от боли, прострелившей каждую косточку его помятого тела, и инстинктивно прикрыл бок руками.  — Как ты там говорил? «В полном порядке»? — С мрачным удовлетворением уточнил целитель, пропуская ринувшегося на помощь Торина.  — Что опять стряслось? Бильбо, покажи, где болит? — Накинулся на хоббита король гномов, выискивая глазами причину неожиданного крика.  Бильбо кисло скривился и отмахнулся от наседавших на него гномов, медленно отступая назад:  — Пустяки, просто синяк! Может на дракона налетел впопыхах, ничего, бывает.  Торин бросил на Оина вопросительный взгляд, целитель мрачно кивнул в ответ. Бильбо опомниться не успел, как оказался зажат между двумя чрезмерно упертыми гномами. Торин подхватил его сзади за плечи и надежно зафиксировал в стальном захвате, а Оин, тем временем, без лишних церемоний задрал хоббиту куртку вместе с рубашкой до самых ушей. От прикосновения холодных пальцев Бильбо протестующе пискнул и попытался вырваться, но стоявший позади король отрезал ему путь к отступлению.  — Оин, я требую немедленно это прекратить! Я не давал согласия! — Громко протестовал Бильбо, отпихивая руки гнома прочь от чувствительной кожи живота.  Спиной он ощутил, как Торин сделал глубокий вдох, а затем гном неожиданно поймал его запястья. Теплые ладони короля мягко скользнули вниз, он быстро переплел их пальцы и плотно прижал руки хоббита к бокам, не позволяя добраться до Оина.  — Не сопротивляйся, это бесполезно. Оин своего добьется так или иначе, уж поверь мне, — посоветовал Торин, склонившись к уху Бильбо. Хоббит едва удержался от внезапного порыва разбить затылком королевский нос.  — Так я и думал. Сильный ушиб ребер, — подытожил целитель, отрываясь от самозабвенного тыканья в хоббита и бросая на него тяжелый взгляд. — Волноваться совершенно не о чем, да?  Бильбо оскорбленно шмыгнул носом:  — Не о чем. Со временем само пройдет, ты все равно тут ничем не поможешь.  — Могу я спросить, чем ты таким занимался, что стоило тебе отбитых ребер? — Поинтересовался Торин, рассеянно потирая шершавым пальцем костяшки на руках хоббита.  — Свалился с лестницы на эти дурацкие сокровища, — отозвался он, не задумываясь, продолжая внимательно следить за действиями целителя. — Оин, а что это у тебя в руках?  — То, что поможет твоим ушибам, дурень, — ответил гном, следом за жестяной коробочкой выуживая из своей сумки тряпки для перевязки. Достав все необходимое, он категорично ткнул пальцем в сторону хоббита и указал на пол. — А теперь снимай все это по-хорошему и садись. Не вынуждай меня поручать это Торину.  Бильбо негромко застонал, но послушно кивнул, смирившись со своей участью. Оказавшись на свободе, он с трудом стянул с плеч куртку и снял рубашку, а затем уселся прямо на холодное золото, скрестив ноги. У него над головой раздался сдавленный хрип, заставивший Бильбо с Оином одновременно вздернуть головы.  — Торин, у тебя все хорошо? — Встревоженно уточнил хоббит, уставившись на короля. Гном стоял, прикрыв глаза, и морщился словно от острой боли, сжав кулаки до побеления. Приглядевшись, Бильбо заметил недобрый румянец, перетекавший с щек на шею и дальше, под ворот пальто.  — Тебе дурно? — Забеспокоился Бильбо и тут же выжидающе оглянулся на Оина. — Ему дурно? Ты не собираешься ему помочь?  Оин фыркнул и покачал головой:  — Ему не дурно, он сам дурит. Все с ним нормально, угомонись и сядь ровно. Я эту мазь месяцами настаивал и не намерен терять зря ни капли.  Бильбо послушался без особого энтузиазма, позволив лекарю нанести желтоватую мазь на всю грудь, а затем плотно перемотать ее повязками. Как только Оин закрепил последний узел, на голову хоббиту упала его собственная грязная рубашка.  — Немедленно оденься. Не хватало только помереть от простуды, — приказал Торин, продолжая неотрывно всматриваться во что-то за спиной у хоббита. Бильбо на всякий случай обернулся, чтобы убедиться, что Смауг не восстал из мертвых. За спиной он обнаружил только все те же горы сокровищ.  Наслаждается ощущением несметного богатства? гадал он, снова укутываясь в любимую куртку. Высматривает Аркенстон? Какая разница, одно другого не легче.  — Никаких тяжестей и схваток с драконами ближайшие несколько недель, — напутствовал Оин, складывая свои вещи обратно в сумку. Закончив, он повернулся к хоббиту и многозначительно погрозил ему пальцем. — Я предупреждаю, Бильбо. Впредь не будешь осмотрительнее — останешься с переломанными ребрами.

Буду иметь в виду, — отозвался Бильбо, закатывая глаза.  Оин неодобрительно цокнул языком, ткнул его еще разок на прощание и шаркающей походкой отправился за следующей жертвой. Бильбо поморщился и потер место, куда пришелся тычок: старый гном был куда сильнее, чем казалось на первый взгляд,  — Итак, на чем мы становились? — Повернулся Бильбо к Торину. Они остались одни: Балин и Гэндальф отошли в сторонку, чтобы составить план на завтрашний визит в Озерный город, а Фили присоединился к всеобщему веселью. Юные принцы вместе с Глоином и Бифуром взобрались на голову поверженному дракону и во все легкие горланили грубую балладу, очевидно, собственного сочинения. Нори, Бофур и Двалин кропотливо исследовали блестящее брюхо чудовища, пытаясь сковырнуть с него хотя бы одну чешуйку, пока Ори, распластавшись на животе, рисовал очередной набросок. Бомбур и Дори наблюдали за происходящим с балкона на уровень выше, свесив ноги и с наслаждением пуская сизые кольца дыма.  — Мы говорили о том, что нам всем пора хорошенько отдохнуть. День выдался долгим, — ответил Торин, окидывая взглядом каменный чертог. — А завтра начнем обследовать верхние уровни и посмотрим, что там с главными воротами. Впереди еще очень много работы, а зима ждать не будет.  Хоббит согласно кивнул. Работы предстояло очень много, а времени, как всегда, в обрез. Смауг повержен, но злополучная Битва Пяти Воинств стала ближе еще на день, а следом, если он ее переживет, наступит пора позаботиться о судьбе кольца. Да уж, долгожданный покой ему светит еще совсем не скоро.  Бильбо утомленно вздохнул, вспомнив, как же он стар.  — Думаю, тебе лучше поспать, — посоветовал король, все это время наблюдавший за ним из-под сведенных бровей. — Выглядишь неважно.  — Звучит соблазнительно, — устало согласился Бильбо, чувствуя, как пульсирует по телу тупая боль и наливается свинцом голова, — но я не хочу пропустить все веселье.  — Уверен, у нас будет еще много поводов для веселья, — настойчиво проговорил гном, мягко опуская ладонь ему на плечо. Бильбо не стал больше сопротивляться и позволил королю отвести его вверх по ступеням на балкон, где отдыхали Бомбур и Дори.  — Бильбо? — Озадаченно спросил Бомбур, откладывая трубку при их приближении. Дори изогнул одну бровь, окидывая помятого хоббита внимательным взглядом.  — Приглядите за ним немного, а то он может заснуть где-нибудь на ходу и потеряться, — попросил Торин, мягко направляя Бильбо к двум растерянным гномам. Хоббит послушно перебирал ногами, позволяя усадить себя между потеснившимися друзьями.  Сквозь дремотную пелену до него долетал голос Торина, тот все говорил что-то про сумки и припасы, но распоряжения пролетали мимо ушей усталого хоббита. Все, о чем он мог думать, так это как бы свернуться калачиком и проспать еще столетие. Уже не отдавая себе отчет в происходящем, он примостил тяжелую голову на плечо Дори и позволил уставшему телу безвольно растечься. Наверное, он все же умудрился отключиться, поскольку, раскрыв глаза в следующее мгновение, он обнаружил, что его осторожно укладывают на что-то мягкое. Он испустил благодарный вздох, устраиваясь поудобнее, и даже не пытался разобрать что-то в мерном жужжании приглушенных голосов. Последним, что он помнил, было нечто теплое и тяжелое, накрывшее его с головой. Проваливаясь в глубокий сон, он непроизвольно прижал к груди край своего нового одеяла и удовлетворенно втянул носом успокаивающий запах, отдававший дымом и сталью. 
***
  Проснувшись, Бильбо обнаружил две вещи: во-первых, что он лежит в своем спальном мешке, укрытый чьим-то тяжелым плащом, и мех пушистого воротника щекочет ему нос, а во-вторых, что по обе стороны от него дремлют Дори и Ори. С трудом перекатившись на спину, он сонно уставился в полумрак, дожидаясь, пока неясный ворох воспоминаний о событиях минувшей ночи осядет в голове и сложится в какую-никакую картинку. Когда ему, наконец, удалось собраться с мыслями, он мучительно застонал и закрыл руками лицо, жалея, что вообще проснулся.  Смауг мертв, Барда выкинуло из истории, а Торин вот-вот свихнется. Что еще? Ах да, армия орков уже на полпути сюда, перебирал он в голове список последних новостей, потирая воспаленные глаза. Прекрасное начало дня.  Подавив еще один болезненный стон, он заставил себя сесть и оглядеться. Фили и Кили мирно спали по другую сторону от Ори, свернувшись в тугой клубок из растрепанных шевелюр и оттопыренных конечностей. У другой стены примостились Бофур, Бомбур, Глоин и Оин. Бильбо завертел головой, обшаривая взглядом затененные уголки сокровищницы, но остальных не обнаружил.  Наверное, они уже встали, предположил он, бесшумно выбираясь из своего теплого гнездышка, осторожно утягивая за собой плащ. Определить его законного владельца Бильбо мог даже не присматриваясь. Лишь один гном на его памяти питал слабость к безвкусным меховым воротникам. Что ж, уверен, Торин не обидится, если я одолжу его плащ на время, размышлял Бильбо, стараясь не запутаться в широких рукавах, тут холодно, а я всю ночь бегал от дракона. С него должок. Кое-как разобравшись с рукавами и с трудом выпрямляясь, он заметил на своем рюкзаке незнакомый сверток. Недолго думая, он развернул его и с любопытством заглянул внутрь. Это оказался большой кулек орехов.  Кто бы мог его здесь оставить? Бомбур? Дори? растерянно подумал Бильбо, но тут же выбросил эту загадку из головы. На такой случай у хоббитов было совершенно однозначное правило: дают — бери. Прихватив с собой орехи, он отправился на поиски остальных.  На верхнем уровне сокровищницы до него донеслось гулкое эхо далеких голосов, разносившееся по пустым каменным чертогам. Идя на звук, Бильбо вскоре добрался до главных ворот. Точнее, до груды камней, что от них осталась после встречи с драконом. Среди разбросанных обломков обнаружилось четверо гномов. Торин и Бифур увлеченно о чем-то переговаривались, Нори сосредоточенно ковырял под ногтями концом кинжала, привалившись к стене, а Двалин, похоже, пытался овладеть искусством сна с открытыми глазами. Заметив приближение Бильбо, все четверо отложили свои дела и повернулись к нему.  — Глазам не верю, да это же наш храбрый воришка, — воскликнул Нори, приветственно помахивая кинжалом. — Хорошо спалось? Ты вчера порядком набегался, должно быть, дрых без задних ног.  Бильбо повел плечами, закидывая в рот очередную пригоршню орехов.  — Принимая во внимание все обстоятельства, я вполне бодр и свеж, спасибо. Признаться, не ожидал, что кто-то уже встал. Остальные еще отсыпаются.  Двалин пренебрежительно фыркнул:  — Слабаки. Их свалил с ног всего-то человеческий эль. Мне стыдно называть их гномами.  — Кто бы говорил, — протянул Торин с издевкой. — Если память мне не изменяет, «всего-то» человек тебя однажды перепил.  — А вот и нет! Еще раз говорю, у нас была ничья! — Возмутился Двалин, не обращая внимания на покатившихся со смеху Бифура и Нори.  Король смерил его скептичным взглядом.  — После того, как ты отключился под столом в одних портянках, она продолжала пить вместе со всеми еще часа два, попутно обыгрывая нас в кости. По-моему, о «ничьей» и речи быть не может.

Так он продул женщине? — Поперхнулся Нори, сияя от счастья. — Эта ночь войдет в историю и будет воспета в балладах, клянусь бородой Дори.  — Только заикнись об этом, и я позабочусь, чтобы Дори узнал, как именно ты тогда оказался голышом в гондорской темнице, — пригрозил суровый воин, взглядом пригвождая развеселившегося гнома к месту.  Нори тут же притих.  — Где Балин и Гэндальф? — Поинтересовался Бильбо, еще не настолько проснувшийся, чтобы вникать во всякую чепуху.  — Они отправились в Озерный город с рассветом, — отозвался Торин, поворачиваясь в сторону полурослика. — Мой плащ тебе приглянулся, как я погляжу, — добавил гном, и уголок его рта предательски дрогнул, грозя растянуться в улыбку.  Хоббит пожал плечами. Плащ был ему велик и волочился по полу тяжелым пыльным шлейфом. К тому же, по мнению хоббита, его отличало редкостное уродство, но у Торина вообще наблюдалась склонность ко всякой безвкусице. С другой стороны, в меховом плаще было очень мягко и тепло, так что Бильбо благородно прикрыл глаза на прочие недостатки:  — В нем тепло, а тепло я люблю.  — Мне стоит расчитывать получить его назад в ближайшее время? — Поинтересовался Торин без особой надежды.  — Определенно, нет, — покачал головой хоббит, отправляя в рот следующую порцию орехов.  Бифур негромко фыркнул, но Торин лишь вздохнул:  — Может, хоть едой поделишься?  Бильбо чуть не подавился и опасливо прижал сверток к груди:  — Уж лучше забирай плащ.  — Жадина, — подытожил Торин.  — Только когда дело касается еды, — благодушно отмахнулся хоббит, закидывая в рот еще один орешек.  Торин медленно прищурил глаза:  — Я учту.  — Что ж, Бильбо, расскажи нам, как тебе удалось так раздраконить Смауга прошлой ночью? — Обратился к нему Нори, предварительно обменявшись таинственными взглядами с Бифуром и Двалином.  Бильбо снова пожал плечами:  — Я только предположил, что его пламя не такое уж всепожирающее, как он утверждал.  Бифур застонал и быстрыми движениями показал что-то вроде: «Совсем рехнулся? Придумать что-то получше ума не хватило?»  — Знаю, это была не лучшая идея, но оно как-то само вырвалось. Кто же знал, что он так разозлится, — признал Бильбо, рукой откидывая волосы с лица. Отчасти, он сказал правду, но им не следовало знать, почему речь зашла именно об этом. — К слову, а что за стрела была у Кили? Мне показалось, что она светилась.  — Это все работа Гэндальфа, — пояснил Двалин, скрещивая руки на широкой груди. — Он что-то наколдовал, чтобы укрепить стрелу, ну или типа того. Похоже, сработало.  — В голове не укладывается, — заметил Нори. — После стольких лет... Смауг наконец-то мертв. Мы... Мы можем вернуться домой.  Гномы замолчали, и Бильбо снова почувствовал прилив нежности к своим суровым друзьям. В эту минуту Нори вдруг показался ему совсем юным и открытым; грубые морщинки на лице разгладились, пока он силился поверить, что все это происходит взаправду. Обводя глазами высокие своды, он сделался удивительно похожим на Ори.  Одной рукой крепко прижимая к себе драгоценный сверток, другой Бильбо мягко обнял гнома вокруг пояса.  — Да, Нори. Вы теперь снова дома, — проговорил хоббит, уткнувшись гному куда-то в грудь и похлопывая его по спине. — И ты, и Дори, и Ори, и все-все гномы Эребора.  Какое-то время Нори оставался настороженно напряженным, но в конце концов сдался теплым объятиям. Обхватив хоббита за плечи одной рукой, он уткнулся лицом ему в макушку. Бильбо притворился, что не ощущает затылком сбивчивое дыхание и не чувствует, как по шее стекают горячие влажные капли. Он просто продолжал стоять, обняв гнома и поглаживая его по спине.  Воцарилось молчание. Иногда все понятно и без слов. 
***
  Когда слезы высохли и все необходимые клятвы были произнесены («Мы все забудем о том, что сейчас произошло. Дори решит, что если тебе позволено меня обнимать, то ему и подавно. Ни слова об этом! Мне не нужны переломанные ребра. Снова»), вся компания вернулась в сокровищницу. Остальные к этому времени уже были на ногах и рыскали в новообретенном богатстве.  — Дядя! Бильбо! Идите к нам! — Заорал Кили с вершины внушительной горы золота вместо приветствия. На его голове красовалась съехавшая набок золотая корона, а вокруг шеи были намотаны в несколько слоев разномастные ожерелья.  — Где он откопал эту сорочью бижутерию? — Простонал Торин, вскидывая брови.  — Ты про корону? — Уточнил Бильбо, разглядывая сверкавший бриллиантами и золотом головной убор. Она и вправду была немного... ярковата.  Торин утвердительно пробормотал:  — Именно. Нужно подобрать ему что-то более уместное, лучшего качества. Что-нибудь с рубинами, чтобы сочеталось с одеянием.  Бильбо закатил глаза.  — Может, отложишь это до лучших времен? У нас и без того забот невпроворот. К примеру, нужно поделить сокровища между участникам похода и при этом не растащить по кусочкам всю Гору.  — Глоин об этом позаботится, — король махнул рукой в сторону вышеупомянутого гнома. — Это как раз по его специальности. Не стоит так волноваться, ты получишь свою честную долю.  — Моя часть сокровищ меня мало волнует, — отозвался хоббит. — Все равно она перейдет к Трандуилу.  Торин помрачнел.  — Я уже забыл о вашем соглашении. Что на тебя тогда нашло? С чего ты вдруг решил отдать свои сокровища этому поедателю листьев?  — Мне совсем не хотелось оставаться в его компании, — ответил хоббит, раздраженно убирая растрепанные пряди с лица. Подстричься нужно было безотлагательно. Волосы уже начинали опускаться ниже скул и заслонять глаза.  Торин становился все мрачнее.  — Ах да, теперь припоминаю... Вот ведь мерзкий червяк. Пусть только попадется мне на глаза еще хоть раз, и я покажу ему, почему никто не смеет обкрадывать гномов.  — Никто, за исключением драконов, — напомнил Бильбо, — и я не вещь, чтобы меня можно было перетягивать как канат, ну уж нет, благодарю покорно. Постарайся это уяснить.  — Ты теперь часть отряда. Ты один из нас, — твердо отчеканил гном, хмуро глядя на него сверху вниз.  Бильбо застыл.  — Ты... Ты правда так считаешь?  — А ты думаешь мы бы бросились на дракона ради первого встречного? — Отозвался Торин.  — Нет. Думаю, нет, — признал хоббит негромко.  Какая-то его часть уже давно осознала, что за время долгого и изматывающего путешествия гномы приняли его в свою семью, но другая отчаянно не хотела этого признавать. Ведь это повлекло бы за собой неотступное чувство вины и тоски. Да, в глубине души он все еще страстно желал вновь заслужить их любовь, но поклялся себе этого не позволять. Он уже пережил это однажды, второго раза ему было не нужно. Теперь от него требовалось лишь спасти их.  Но сердце его никак не желало примириться с разумом.  — Не справедливо, что за всю ту помощь, что ты оказал, ты ничего не получишь, — проговорил король, почесывая подбородок. Он окинул взглядом тянувшиеся за пределы видимости горы золота. — Здесь должно найтись нечто, достойное стать моим даром тебе.  Бильбо затряс головой:  — Нет, правда, не стоит. Мне не нужны богатства. Они мне не пригодятся.  Торин посмотрел на него так, словно тот вновь заговорил на Синдарине:

Смауг тебя, случайно, не приложил вчера по голове? Может, позвать Оина взглянуть на тебя еще раз?  Хоббит взмолился:  — Да все со мной нормально, Торин. Мне правда нет дела до золота. Оно не наполнит мне желудок и не согреет зимой. Оно не заговорит со мной и не составит компанию, когда будет одиноко. Для меня это всего лишь куча блестяшек.  — Но в обмен на золото ты можешь получить еду, и купить одежду, и построить дом, — заспорил король. — Оно может свести всех вместе и связать друг с другом. Золото может дать тебе абсолютно все.  — Я и сам могу вырастить себе еду, ровно как и сшить одежду, — заявил хоббит, упирая руки в бока. — Золото может как свести всех вместе, так и настроить против друг друга. Оно может разрушить любую связь и обратить войной целые народы. Ты только взгляни, что сотворил Смауг ради всех этих побрякушек.  — Ты ничего не понимаешь, — сердито покачал головой Торин. Он повертел головой, нагнулся и выхватил из общей кучи идеально ровную золотую монету и кольцо с сапфиром. Протянув руку, он сунул их хоббиту прямо под нос, заставляя приглядеться.  — Видишь эту монету? Видишь узоры и надписи на обеих сторонах? — Спросил он и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — А теперь взгляни на кольцо. Видишь, какой ровный и гладкий край у серебряной окантовки? Видишь гравировку внутри? Видишь, с каким тщанием огранен сапфир, чтобы отразить всю его красоту?  Хоббит снова кивнул и убрал от своего лица протянутую ладонь.  — Да, Торин, я все прекрасно вижу, но что ты хочешь этим...  — В этом наследие моего народа, — перебил его король. — Ради этого мы были созданы. Нам был дарован этот талант — это искусство — превращать камни и скалы в нечто прекрасное. Брать ничем не примечательные необработанные минералы и создавать из них превосходные украшения, каким нет равных. Все, что ты видишь вокруг себя, все, по чему ступают твои ноги, было сделано руками гномов. Все это богатство — плод тяжелого труда, кропотливой работы и отточенных навыков. Никому, кроме нас, это не под силу. Когда ты так презрительно называешь это «блестяшками», ты обесцениваешь все упорство и старание моего народа.  — Я никогда не думал об этом в таком ключе, — опешил Бильбо, чувствуя, как краска приливает к лицу. Воспоминания о том, как Аркенстон свел Торина с ума, заставили его возненавидеть все богатства и драгоценности, когда-либо добытые гномами. Он никогда не задавался вопросом, почему же гномы над ними так чахнут — ему хватило и того, что Торин предпочел сокровища их дружбе. Но теперь, услышав, как король о них говорит, он внезапно понял, что был несправедлив. Тот факт, что его не привлекал ни блеск изумрудов, ни звон золотых монет, не давал ему права смотреть свысока на тех, кто ими дорожил.  — Прости. Прости меня, Торин. Я действительно этого не понимал и по глупости позволил себе обесценить ваши труды. Мне очень жаль. Это было низко с моей стороны, — произнес хоббит, заставляя себя заглянуть гному в глаза. — Прошу, прости меня.  Торин покачал головой и уронил монету и кольцо обратно в груду сокровищ.  — Я не держу на тебя зла за эти слова. Ты не первый, кто их произносит. Гномы куда сильнее подвластны эмоциям, чем многие думают, и гордость за наше мастерство порой застилает нам взор. Тогда мы и вправду становимся именно такими, какими нас все считают — алчными и жестокими.  Бильбо вздрогнул как от удара.  — Но как вы справляетесь? Как не даете жажде золота поглотить ваш разум без остатка?  — Каждый справляется по-своему, — просто ответил король. — Кого-то охватывает безумие, другие же всю жизнь продолжают бороться.  Бильбо почувствовал, как сердце рухнуло куда-то вниз. В прошлый раз Торин отчаянно сопротивлялся жажде сокровищ, пока не увидел Аркенстон. После этого болезнь окончательно взяла над ним верх. Бильбо не мог знать наверняка, как все обернется на этот раз, но пока расклад был не в его пользу.  — Хватит этих мрачных разговоров, — объявил гном, высматривая что-то вдалеке. — Думаю, я придумал, как отплатить тебе за труды. Жди здесь.  Хоббит послушно остался на месте, провожая взглядом короля, трусцой огибавшего колонну. Под его настороженным взглядом гном опустился на колени и начал подкапывать внушительную груду монет. Наконец, приглушенно ругаясь, Торин рывком вытянул из сверкающей пучины что-то длинное и белоснежное, затем выпрямился и направился назад. Разглядев, что откопал король, Бильбо едва не уронил челюсть.  — Это что... Это мифрил? — Выдохнул он, когда гном вернулся, неся в руках его (прежний) дар.  Торин вытянулся и ухмыльнулся:  — Это и вправду мифрил, и теперь это твой мифрил.  — И что мне с ним делать? — Пробормотал он, когда гном решительно сунул почти невесомую кольчугу ему в руки.  — Носить, разумеется.  Бильбо не стал сопротивляться. Признаться, он почти скучал по ней.  — Что ж, так тому и быть. Я принимаю твой дар, но ни монетой больше. Остальная часть моей награды должна достаться Трандуилу.  Торин нахмурился, но возобновлять спор не стал.  — Как пожелаешь. Но не думай, что мы забудем твои заслуги. Каждый из нас будет помнить, сколь многим гномы Эребора тебе обязаны и чем ты ради нас пожертвовал. Мы не забываем подобное.  Бильбо пришлось с силой прикусить губу, чтобы призвать чувства к порядку. Он припомнил, как в первый раз оказался в этих залах, и как гномы поднимал кружки в его честь, и как впервые назвали своим другом навеки. И тут же перед глазами пронеслись воспоминания, как Торин едва не убил его после кражи Аркенстона и как никто не пытался ему помешать.  Он поежился, гадая, как скоро на этот раз все позабудут, что он для них сделал. 
***
  Бильбо и сам не понял, как оказался спутником Торина в исследовании Эребора. Отряд разбился на группы по двое-трое, и каждой группе была выделена часть города, которую требовалось осмотреть. Каким-то образом Бильбо оказался в паре с королем, и не успел он опомниться, как все остальные уже разбежались. На его вопросительный взгляд Торин только пожал плечами:  — Понятия не имею, что на них нашло. Ну, пойдем, что ли?  Хоббит нервно кивнул:  — Куда теперь деваться.  Им выпало исследовать дворец, чему Бильбо немало удивился: ему казалось, что весь Эребор являл собой единую крепость. Когда он поведал об этом Торину, гном рассмеялся.  — У нас есть и дома, и рыночные площади, и ремесленные мастерские, так почему бы не быть дворцу? — Заметил король. — Эребор — это целый город, пусть он и кажется тебе непривычным.  — Если честно, вся гора представлялась мне как одно громадное сооружение, — признался он, смущенно почесывая нос. — В Шире все совсем по-другому.  — У вас все несколько проще устроено, — согласился гном, огибая обрушившуюся колонну.  Бильбо покосился на него:  — Мне следует обидеться?  — Я ничуть не хотел оскорбить твой славный народ, — тут же уверил его Торин, — лишь заметил, что вы не слишком увлекаетесь сложной архитектурой.  — Что есть, то есть, — согласился хоббит, вспоминая зеленые холмы вокруг своего дома. — Нам это не интересно. Какая разница, какой высоты потолок, если под ним тепло, уютно, и он не падает тебе на голову? Главное, чтобы дома всегда ждала семья.

Торин вдруг встал как вкопанный и оглядел его, поджав губы:  — Но ты жил один.  Бильбо тоже остановился и спокойно кивнул:  — Один. Моих родителей давно нет, я был единственным ребенком, а своими как-то не обзавелся.  — Мне жаль, — ответил король искренне, опустив небесно-голубые глаза. — Но ты все равно скучаешь по дому? Хоть тебя там никто и не ждет, но ты прожил в Шире всю свою жизнь. Наверное, ты уже мечтаешь о возвращении?  Бильбо откинул голову назад, пытаясь вспомнить свою прежнюю жизнь. Шир был прекрасным местом, мирным и спокойным, но Бильбо не мог назвать его домом. Он осознал это, когда перебрался в Ривенделл. Слишком легко он оставил позади свою уютную нору под холмом. Но и в Ривенделле его сердце не нашло покоя, хоть и не было на свете места более прекрасного. Покопавшись в памяти, Бильбо вдруг понял, что покинул свой дом, когда впервые шагнул за порог вслед за гномами, и с тех пор уже никогда его не обрел.  — Нет, — ответил он наконец. — Я не скучаю по Ширу. Он давно перестал быть мне домом.  Торин распахнул глаза и невольно отступил назад, собираясь что-то сказать, но передумал. Вместо этого он круто повернулся и широкими шагами продолжил путь.  — Мы почти пришли, — бросил он через плечо, стремительно удаляясь. — Дворец прямо за следующим залом.  Бильбо растерянно моргал вслед королю, но быстро опомнился и затрусил следом. Торин впал в задумчивое молчание, и дальше они шли молча, пока не уперлись в высокий проем каменной арки, когда-то служившей воротами, преграждавшими путь во дворец. Теперь от ворот осталась лишь груда мрамора, через которую пришлось перелезать с крайней осторожностью, чтобы не обрушить уцелевшее основание себе на головы. Преодолев эту преграду, хоббит с любопытством огляделся. Пол зала, в котором они оказались, был выполнен из незнакомого темно-зеленого камня, а вдоль стен гордо стояли внушительные статуи. В глубь дворца вели пять высоких дверей, две из которых оказались намертво заблокированы частично обвалившимся потолком, но три другие были приоткрыты, и за ними начиналась кромешная темнота.  — Откуда начнем? — Повернулся он к гному.  Торин обводил зал глазами, полными нахлынувших воспоминаний. Он был заметно напряжен и резко втянул носом воздух, прежде чем кивнуть в сторону ближайшей двери по левую руку.  — Сначала туда. Там находятся наши... В смысле, там жила королевская семья.  Бильбо коротко кивнул и пошел вслед за гномом в темный проем. Ему пришлось идти едва ли не на слух, и он несколько раз чуть не упал, натолкнувшись на камни, но гном шел вперед без каких-либо проблем. Торин с легкостью преодолел длинный коридор и остановился лишь у следующей двери. Какое-то время он нерешительно глядел на высеченные в камне линии, а затем рывком распахнул створки и шагнул внутрь.  Хоббит неловко скользнул следом. Просторная комната была в таком же плачевном состоянии, как и весь город, но часть богатого убранства уцелела, и Бильбо изо всех сил напрягал глаза, стараясь рассмотреть все детали. По центру стоял массивный стол, вокруг которого в беспорядке сгрудились мягкие кресла и пухлые диванчики, справа в стене виднелся темный провал великолепного камина, в который даже Двалин мог бы свободно зайти, не наклоняясь. По другую сторону находилась дверь, куда более скромная чем те, что они видели ранее. Она казалась удивительно нетронутой.  Бильбо перевел взгляд на Торина, и внутри у него все сжалось. Гордый король стоял с таким видом, словно его проткнули насквозь. Синие глаза застыли и остекленели, а челюсти сжимались с такой силой, что можно было сломать зубы. Хоббит медленно приблизился и мягко позвал его по имени:  — Торин?  Гном на мгновение опустил на него взгляд, а затем снова обвел глазами комнату. Когда он, наконец, заговорил, голос его был слабым и хриплым:  — Здесь... Это были покои моего брата. Фрерина.  В груди хоббита кольнуло. Торин почти не упоминал брата ни в одной из их жизней, а Бильбо боялся спрашивать. Казалось грубым и неправильным расспрашивать о незнакомце, который погиб еще до его рождения. Но теперь, стоя в темной комнате, где все напоминало о своем прежнем хозяине, Бильбо почувствовал, что подходящий момент настал.  — Расскажи мне о нем, — попросил он тихо, неотрывно глядя на короля.  Торин устало прикрыл глаза и вздохнул.  — Я не знаю, о чем говорить.  — О чем хочешь. Расскажи первое, что приходит в голову, — предложил Бильбо. Если он и научился понимать хоть что-то в этом мире, так это скорбь.  Король сделал еще один прерывистый вдох.  — Фрерин... Фрерин был превосходным стрелком, совсем как Кили. И волосы у него были такие же непослушные, но золотистые, как у Фили. Он... Из нас троих лишь он унаследовал мамины волосы. Дис из-за этого всегда бесилась. Скулы и нос ему тоже достались от нее. Только он умел развеселить отца. Фрерин почти всегда улыбался. Даже после того, как Эребор пал. Ничто было не способно надолго его огорчить. Он улыбался, даже когда его... Даже, когда умирал.  Торин открыл глаза, и Бильбо увидел стоявшие в них слезы. Земля качнулась у него под ногами. Торин Дубощит никогда не плакал. Даже в тот момент, когда жизнь покидала его самого, взгляд его оставался твердым. И вот теперь он оплакивал брата, которого не было уже много десятилетий, и это разрывало Бильбо на куски.  — Он умер у меня на руках. Я говорил? — Прошептал король, словно был больше не в силах хранить этот секрет. — Мой единственный брат. Он владел луком, а я мечом, и это я должен был никого к нему не подпускать. Я должен был защитить его. Но... но я не смог, и из-за меня он погиб. Его больше нет. Он больше никогда мне не улыбнется.  — Однажды вы обязательно встретитесь, — выпалил Бильбо прежде, чем успел подумать. — Однажды мы все встретимся с теми, кто ушел раньше нас. Когда-нибудь ты снова увидишь его и уже никогда не потеряешь.  Гном растерянно моргнул, прежде чем выдавить сдавленный смешок:  — Надеюсь, ты прав. Однажды мы все снова будем вместе.  — Но только не сейчас, — торопливо добавил хоббит, опасаясь, что у гнома появятся нехорошие идеи. — И еще не скоро, ведь... Ведь тебе есть, ради кого жить! Тебе еще предстоит отстроить Эребор, и еще...  — Бильбо, спокойно, выдохни, — перебил его Торин, вскидывая руки. — Клянусь, я пока не собираюсь на тот свет.  — Туда редко удается собраться заранее, — заметил хоббит, зябко поежившись. В подземельях было все так же холодно, а он имел глупость вернуть королю его плащ, о чем уже успел пожалеть.  — Ты прав, — признал гном, — но это не значит, что я не собираюсь бороться за свою жизнь. Да, я многое потерял, но мне есть, за кого держаться.  Последний аргумент успокоил хоббита, хоть и несколько застал врасплох:  — Тогда хорошо. Ладно.  — И тебе советую задуматься о том же, — добавил Торин, чуть изогнув одну бровь. — О том, чтобы беречь свою жизнь, я имею в виду. Попробуй и себе найти что-то, ради чего стоит продолжать бороться.  Ты моя причина бороться.  — Я тоже не собираюсь здесь умирать, благодарю покорно, — отозвался Бильбо, избегая встречаться с гномом глазами. — Но я и не боюсь смерти. Я прожил хорошую жизнь, а о большем и не прошу. Если мне не суждено вернуться домой, то пусть хоть это будет не напрасно.

Король поперхнулся.  — Полагаю, твоя погибшая любовь совершенно не имеет отношения к такой готовности расстаться с жизнью?  — Нет, не имеет, — отозвался Бильбо, про себя отметив всю ироничность этого вопроса. — Не думаю, что нам суждено встретиться в ином мире.  — Это еще почему? — Нахмурился Торин и склонил голову, отчего волосы упали ему на лицо.  Бильбо неопределенно повел плечами, окидывая прощальным взглядом темное помещение.  — Не пора ли нам идти дальше? Или тебе нужно еще немного времени?  — Я справлюсь, — ответил гном, выпрямляясь. — Пойдем. Следующая комната моей сестры.  Им удалось осмотреть покои Дис, а затем и Трора, но две следующие двери оказались заблокированы изнутри. Торин не выглядел опечаленным тем, что не смог попасть в свои прежние комнаты или комнаты отца, а Бильбо даже почувствовал в связи с этим некоторое облегчение. Столкнуться с напоминаниями о счастливых временах, которым уже никогда не суждено вернуться, было тяжелым испытанием.  Перед последней дверью в этом крыле Торин долго стоял в нерешительности, но, наконец, усилием воли заставил себя войти внутрь. Бильбо кротко зашел следом и оказался в комнате, значительно уступающей другим в размерах, но куда более домашней и уютной. Стены были обтянуты красной тканью, а мебель была сделана не из камня, а из темного дерева. По периметру комнаты громоздились высокие шкафы, уставленные книгами. Хоббит не сдержал восхищенный возглас и тут же поспешил к стройным рядам фолиантов в разномастных переплетах, высившихся до самого потолка. Некоторые были повреждены и рассыпались от малейшего прикосновения, другие же оказались не по зубам ни времени, ни дракону. Но Бильбо ждало горькое разочарование: наугад пролистав несколько книг, он обнаружил, что все они написаны на Кхуздуле.  — Это покои моей матери, — пояснил Торин, и голос его уже не дрожал так, как в комнате брата. — Ее звали Андис, и, как ты мог догадаться, она обожала читать. Мой отец преподнес ей все это в качестве свадебного подарка. Она проводила здесь любую свободную минуту, со своими любимыми книгами.  — Должно быть, она была очень интересным собеседником, — заметил Бильбо, жадно скользя взглядом по незнакомым надписям на корешках.  — Она была... очень нежной, — медленно проговорил король, подбирая слова. — Всегда оставалась доброй и спокойной, что бы ни произошло. Она никогда не выходила из себя, ни разу не поднимала на кого-то голос, никому не сказала грубого слова. И вместе с тем, она была грозной. Никто не смел идти против нее, зная, что обидчику она отплатит десятикратно. И при этом будет все так же ласково улыбаться.  Бильбо бросил на гнома взгляд через плечо:  — Твое описание сильно напоминает Балина.  Торин сдавленно усмехнулся, проводя пальцами по каминной полке.  — Они и вправду чем-то похожи. Но она была куда красивее.  — Я передам ему твои слова, — пообещал хоббит, снимая следующую книгу с полки.  — Он не обидится. Моя мама была красавицей, каких поискать, — широко улыбнулся гном. — Коса толщиной с руку Двалина и длиной до колен. Когда она расчёсывала волосы гребнем, сидя у огня, они сверкали как расплавленное золото.  Бильбо заставил себя оторваться от книг и повернулся к Торину.  — Ты скучаешь по ней.  — Не так сильно, как следовало бы, — заметил гном, проводя пальцем по глубокой трещине в мраморе. — Я помню ее волосы, помню смех и улыбку, но больше ничего. Ее нет уже так давно, что боль притупилась. Иногда я думаю, что она заслуживала более благодарного сына.  — Уверен, она бы все поняла, — горячо произнес хоббит, думая о собственной матери. Он вдруг понял, что не может представить ни ее лица, ни звука ее голоса. Тоска по ней со временем истлела, оставив лишь едва заметный шрам на сердце.  — Я тоже не помню ни лица моей мамы, ни ее песен, — признался Бильбо. — С тех пор, как она ушла, прошло много лет, и со временем... я смирился. Я всегда буду любить ее и скучать по ней, но я больше не скорблю по ней так, как раньше. Уже нет.  Король задумчиво склонил голову на бок.  — По нему ты тоскуешь сильнее?  Бильбо даже не потрудился притвориться, что не понял, о ком речь.  — Я любил их по-разному, глупо было бы сравнивать. Но, все же, потерять его было куда страшнее. Родители не могут прожить с нами всю жизнь, это понимаешь с самого начала. Для этого нужны возлюбленные.  Торин моргнул и отвел взгляд, поведя напряженными плечами.  — Если когда-нибудь ты этого захочешь... то можешь остаться здесь, — выдавил он.  — Здесь? — Глупо повторил Бильбо, не поспевавший за резкой сменой темы разговора.  Король сдержанно кивнул, все еще не торопясь поворачиваться к нему лицом.  — Да, здесь. Если тебе нравится, то оставайся. Можешь... ты можешь поселиться в этих покоях, и книги забрать себе, если хочешь. Думаю, моя мать была бы рада, что они достались кому-то, кто так же сильно их любит.  — Но я ведь не могу их прочесть, Торин. Они все написаны на Кхуздуле, — ответил он растерянно. Суть слов, произнесенных королем, еще не до конца осела у него в голове.  — Перевести их не составит труда... Или кто-нибудь мог бы научить тебя их читать, — отозвался гном, непостижимым образом напрягаясь все сильнее. Неожиданно он повернулся и решительно встретился с Бильбо взглядом.  — Это просто предложение, — проговорил он, обводя голубыми глазами мягкую драпировку на стенах. — Подумай об этом. Мы... Мы все были бы рады, если бы ты решил остаться здесь. С нами. Если ты хочешь... Эребор мог бы стать тебе домом.  Король резко сорвался с места и вылетел за дверь, не проронив больше ни слова. 
***
  — Нужно закатить пирушку, — объявил Кили, устраивая голову на коленях у брата. Он все еще был увешан украшениями всех мастей, но хотя бы оставил где-то свою корону.  — У нас не хватит еды для достойной пирушки, — заметил Бомбур, когда все собрались вместе, чтобы обсудить результаты разведки.  — Мы обязательно отпразднуем позже, — утешил тут же сникшего принца неунывающий Бофур, — как только наведем здесь порядок и раздобудем припасов. Закатим такой пир, что тебе и не снилось! Будем праздновать до тех пор, пока останутся силы! Этот пир войдет в историю лучших пиров, как самый главный.  — Вот бы устроить фейерверк, — мечтательно вздохнул Ори, не отрываясь от своих записей. — Наверняка у Гэндальфа припасено что-нибудь подходящее.  — Спросим, когда он вернется, — пообещал Бильбо, заглядывая юному летописцу через плечо. Для него оставалось загадкой, как Ори умудрялся вести свои записи и при этом следить за нитью разговора. — Как тебе Эребор?  — Просто потрясающе, — ответил Фили, прежде чем младший гном успел открыть рот. — Тронный зал, должно быть, строили много лет. А какие там узоры! Я бы не смог создать что-то даже отдаленно похожее, хоть всю жизнь на это положи.  — Тогда нам повезло, что ты родился принцем, а не мастером по камню, — пробурчал Нори, выуживая из-за пазухи потрёпанную колоду карт. — Кто хочет сыграть?  — Я в деле, — тут же откликнулся Двалин, направляясь к Нори.  Бофур тоже пересел поближе:  — Я с вами, только без жульничества. Слышишь меня, Нори? Как только замечу, что ты считаешь карты, надеру тебе задницу.

Нори хмыкнул, перетасовывая потрепанную колоду:  — Мне не придется жульничать, чтобы выиграть. Вашего участия вполне достаточно.  — А кто-нибудь спускался в шахты? Или на нижние уровни? — Поинтересовался Бильбо, не обращая внимания на перебранку, начавшуюся еще с момента раздачи карт и с каждой минутой набиравшую обороты.  — Нет, там полная разруха. Сначала придется разобрать завалы, а затем отправлять туда хорошо подготовленную группу, — ответил Бомбур, и Бифур на секунду отвлекся от игры, чтобы утвердительно кивнуть. Нори тут же сделал какое-то молниеносное движение и довольно улыбнулся.  — И все же, большая часть переходов и лестниц выстояла, — добавил Дори, убирая косичку за ухо. — Основной удар, разумеется, приняли на себя верхние уровни, но остальной город почти не пострадал.  Торин сосредоточенно кивал, выслушивая доклады.  — Тогда мы начнем с главных ворот и верхних этажей. О том, как пробраться на нижние уровни, будем думать после.  — В первую очередь нужно продумать жилье, — напомнил Глоин, раскуривая свою трубку. — Если люди из Озерного города согласятся помочь, то их всех потребуется где-то разместить. А когда Даин приведет своих гномов, места понадобится еще больше.  — Не говоря уже о еде, — заметил Оин, начиная загибать пальцы. — А еще нам потребуются орудия и материалы, чтобы расчистить завалы. И хорошая команда целителей, наверняка без травм тут не обойдется. И давайте не будем забывать об орках, которые жаждут нашей крови. Нужно отправить разведчиков, чтобы не допустить их внезапной атаки. Сомневаюсь, что Азог так просто от нас отстанет.  Бильбо прикусил нижнюю губу, слушая рассуждения лекаря. Если они и вправду переживут грядущую битву, то работы и впрямь предстоит много, но рассуждения о восстановлении города нагоняли на него беспокойство. Его так и подмывало рассказать им все о надвигающейся угрозе, весь масштаб которой они даже не представляли. Он хотел сейчас же начать готовиться к войне; некогда было рассуждать об отстройке города, которую некоторые из них могли и не увидеть.  Кили застонал и прикрыл рукой глаза:  — Давайте хоть ненадолго отложим эти разговоры? Хотя бы пока не придет помощь? Я не хочу забивать себе голову всем этим прямо сейчас.  — Согласен. Сначала нужно отпраздновать, — поддержал брата Фили, садясь прямо. — Где эль?  — Мы все выпили прошлой ночью, — напомнил ему Бофур, хмуро разглядывая свои карты.  Кили снова застонал, но Фили не собирался сдаваться:  — А как начет музыки? Она-то еще осталась?  Гномы тут же оживились. Нори, Двалин и Бофур отвлеклись от игры, и даже Ори оторвался от письма. Они переглянулись и тут же кинулись к своим сумкам.  — Бомбур! Неси все мясо, что осталось!  — Нори, куда ты дел мою флейту?  — В другом кармане, сказал же! В другом!  — Бифур, кидай мне кларнет!  — У кого-нибудь еще остался табак?  — Дядя, расчехляй свою арфу! А то у нас тут одни флейты!  — А вы оба продули, так что будете должны. Борьба была честной.  Бильбо рассмеялся, наблюдая за поднявшейся суматохой. Он на всякий случай ушел подальше с дороги и приготовился насладиться праздником. Веселье было единственной категорией, в которой гномы могли посоревноваться с хоббитами. Видит Эру, в еде и выпивке у них не было шансов.  Постепенно, когда музыканты разыгрались, а еда была съедена, Кили увлек Глоина в сложный танец, включавший в себя множество скачков и прыжков. К удивлению Бильбо, рыжий гном оказался весьма ловким танцором и с легкостью поспевал за юрким молодым принцем. Вскоре Ори вытащил Нори на свободное пространство, и даже Бомбур оставил помешивание котла с похлебкой, чтобы присоединиться к веселью. Бильбо радостно хлопал вместе со всеми, а танец становился все быстрее и сложнее.  Вдруг перед ним словно из-под земли вырос Торин, протягивая ему широкую ладонь.  — Потанцуешь со мной? — Спросил король с лукавой улыбкой.  Бильбо поспешно затряс головой, отползая назад:  — Нет, нет, нет, спасибо за приглашение, но я не танцую.  Торин разочарованно убрал руку, лицо его сразу упало:  — Вот как. Понятно. Получается, хоббиты не умеют танцевать?  — Что-что, простите? — Насупился Бильбо. Умеют ли хоббиты танцевать? Что за глупый вопрос! Он бы еще спросил, умеют ли хоббиты есть! — Разумеется, мы умеем танцевать. Причем получше, чем любой гном или эльф!  Торин задумчиво изогнул одну брось:  — А как насчет людей?  — Вот уж кому точно не дано, — буркнул Бильбо, ведь это была всем известная непреложная истина: эльфы красивы, гномы сильны, а люди не смогут станцевать простейший танец, даже если от этого будет зависеть их жизнь. — Впрочем, я таких проблем не имею. Я умею танцевать, просто предпочитаю этого не делать.  — Что-то мне с трудом в это верится, — прищурился король, улыбаясь все хитрее.  — Тогда приготовься сильно удивиться, — заявил Бильбо, вскакивая на ноги, хватая короля за руку и увлекая за собой, — и постарайся не отставать.  Торин в ответ лишь откинул голову назад и расхохотался.

Ее руки запомнились Бомбуру лучше всего.  Ее мягкие, сильные руки, сноровисто нарезавшие овощи и тщательно вымешивавшие тягучее тесто. Эти руки лишь мимолетно касались топора, стремление принести боль было им чуждо. Ловкие пальцы переплетали косички и бережно расчесывали ему бороду по вечерам. Их нежные касания успокаивали боль в натруженной спине и разминали тугие узлы мышц в уставших плечах. Он боготворил эти прекрасные смуглые ладони и усыпал их серебряными кольцами, ведь злато не волновало ее сердца. Он с неизменным трепетом держал эти руки в своих грубых ладонях, когда они вместе возвращались домой, и когда они лежали рядом после обжигающих страстью ласк. Он покрывал их поцелуями, когда она сказала, что он станет отцом, а они утирали ему сладкие восторженные слезы.

Но некому было утирать горькие потоки слез, когда под Горой воцарился Смауг.  Годы, проведенные в изгнании, прошли как в тумане. Он помнил лишь бушующее пламя, вопли боли и отчаяния, а затем лишь бесконечные блуждания по миру, где им внезапно не осталось места. Из пустоты слышались мягкие утешающие голоса, но он не мог разобрать слов. Наверное, он так и сгинул бы в этом мраке, если бы однажды Бофур не вывел его из забытья крепким ударом в челюсть.  Бофур — его младший брат, на чьих глазах заживо сгорел их отец; на чьих глазах их мать скрылась под градом камней родного дома, рухнувшего им на головы; его милый брат, чья спина до конца его дней будет носить память о драконьем пламени — заставил его очнуться и снова начать жить. Бофур вытащил его из пустоты, и Бомбур всегда помнил об этом. Рыжебородый гном всегда помнил, как сильно ему повезло иметь брата, кто своей отчаянной любовью вернул его к жизни.  Бильбо Бэггинсу не повезло.  У хоббита не было ни брата, ни сестры. У него не осталось ни семьи, ни родителей, но ему достались тринадцать гномов и странствующий волшебник. Бомбур не был уверен, что этого хватит, чтобы заполнить брешь в разбитом сердце полурослика, но знал наверняка, что обязан заставить хоббита держаться, как когда-то его заставил Бофур. Теперь он понимал, отчего брат так яростно за него сражался. Любовь оставалась любовью, и не важно, кому она предназначалась — детям, братьям или другу.  А за любовь всегда стоило сражаться. 
***
  Несколько последующих дней Бильбо провел в одиночестве блуждая по Эребору. Он старался держаться проверенных частей города, вроде тронного зала и оружейной, избегая спускаться на нестабильные нижние уровни. Цепочки следов двух босых ступней, оставленные в вековом слое пыли, петляли среди пустых мрачных залов, сплетались между собой и терялись в бесконечных темных коридорах. Иногда кто-то из гномов решал составить ему компанию, но большую часть времени он бродил сам по себе, погруженный в воспоминания о прошлом и размышления о грядущем.  Балин и Гэндальф еще не вернулись, но это его не сильно беспокоило. По его прикидкам на все хлопоты у них уйдет около недели, может и больше. И тем не менее, их возвращения он ждал с нетерпением, надеясь, помимо всего прочего, что они принесут какие-нибудь вести об Азоге. В таком случае подготовку к надвигающейся битве можно было бы начать незамедлительно. Конечно, где-то в дальнем уголке души у него еще теплилась надежда, что в этот раз никакой битвы не случится, но полагаться на удачу было нельзя. Только не когда на кону стояли жизни трех его гномов.  В попытке отвлечься от мучительных ожиданий, в свободное от блужданий время Бильбо наблюдал за остальными. С особым вниманием он следил за тем, как Торин прохаживается по сокровищнице, созерцая свое вновь обретенное богатство. Пока еще никто не проявлял признаков зарождавшегося безумия, но Бильбо знал, что это лишь вопрос времени. Рано или поздно одержимость золотом возьмет верх над королем.  Как-то раз на одной из своих прогулок Бильбо забрел в тронный зал. Фили в своих восторгах был совершенно прав, убранство этих чертогов было несравненно. Бильбо долгое время разглядывал мраморные статуи, чьи черты в дрожащем свете факела казались живыми. Ему так и не удалось взять в толк, как древним мастерам удалось создать что-то настолько невероятное, наполнив застывшей жизнью каждый закуток колоссального зала. Даже Ривенделл мерк в сравнении с великолепием этих чертогов. Постепенно добравшись до центра залы, Бильбо стал неторопливо огибать помост, на котором возвышался трон, но был застигнут врасплох. Оказалось, он был не один.  Торин склонился перед троном, опустившись на одно колено. В руках он держал что-то, скрытое от замершего хоббита, а из приоткрытых губ лился непрерывный поток незнакомых слов, сливаясь, словно в молитве. Когда тихая речь смолкла, Бильбо неловко прокашлялся, возвещая о своем присутствии.  — Торин?  Фигура короля на мгновение напряженно окаменела, затем Торин медленно выпрямился. С достоинством поднявшись на ноги, король повернулся к полурослику и вежливо улыбнулся, но от внимательного взгляда Бильбо не укрылись ни сведенные брови, ни задумчивые тени в глубине синих глаз.  — Бильбо. Я не слышал, как ты подошел.  — Хоббита не так-то просто заметить, — напомнил он, нерешительно подходя ближе. — Что ты здесь делаешь?  Гном замялся, а затем тяжело вздохнул.  — Я лишь хотел принести извинения своим предкам, — ответил король, вновь поворачиваясь к трону. Теперь Бильбо разглядеть, что в руках он сжимал ключ от потайной двери.  — Разве тебе есть за что извиняться? — Удивился хоббит.  — Есть. Я не смог защитить своих отца и деда, когда был им нужен, — проговорил Торин, устало прикрывая глаза. — При Азанулбизаре Азог обезглавил Трора на моих глазах, а отца... Знаешь, Гэндальф ведь нашел его, но слишком поздно. Годы пыток повредили его рассудок, в конце он не помнил даже собственного имени. Они были моими королями, моей семьей, и все равно я ничего не сделал, чтобы спасти их.  Бильбо сокрушенно покачал головой, не зная, смеяться ему или плакать. С привычкой Торина взваливать на себя вину за все беды этого мира Бильбо был знаком уже давно и даже успел с ней примириться, но, кажется, до сих пор он не понимал всей глубины проблемы. Интересно, дойдет ли когда-нибудь до этого упертого гнома, что вселенная не вращается вокруг него, и некоторые вещи просто находятся за пределами его досягаемости? И горькими слезами тут не поможешь, как ни старайся.  — В их смерти нет твоей вины, Торин, — терпеливо напомнил Бильбо королю. Когда тот попытался было заспорить, хоббит раздраженно накрыл его рот своей рукой и продолжил чуть громче: — И не перебивай меня, пожалуйста. Просто помолчи и выслушай. Твой дед погиб в битве, в которой участвовал по своей воле. Твой отец погиб в плену по вине могущественного врага, о котором мы едва ли хоть что-то знаем. Ни то, ни другое никому не дано было предвидеть, уж тем более предотвратить. Тебе не за что раскаиваться. Подумай сам, неужели твои предки хотели бы, чтобы их наследник провел свою жизнь в сожалениям о давно ушедшем, или все же они ждут, что ты возродишь Эребор и дашь вашему народу новое будущее?  Торин какое-то время сидел неподвижно, буравя полурослика взглядом. Наконец, он вздохнул и постучал кончиком пальцев по удерживающей его руке.  — Ты возмутительно упертый. Хуже того... в чем-то ты прав, — пробормотал король, но взгляд его смягчился. — Я подумаю над твоими словами. Обещаю.  Бильбо самодовольно улыбнулся:  — Что ж, хоббиты и в этом весьма хороши. В понимании сути вещей, так сказать.  — И в еде, — добавил гном, отвечая чуть неуверенной усмешкой, которая у него все равно вышла обезоруживающе очаровательной. — Эту твою страсть я тоже заметил.  — Если уж есть, так много и вкусно, иначе какой смысл накрывать на стол, — парировал хоббит, кивком отбрасывая назад непослушные кудряшки.

Торин, внимательно проследивший за этим движением, задумчиво заметил:  — У тебя волосы отросли.  — Спасибо, я заметил. Признаться, я уже кроме них мало что замечаю, — буркнул Бильбо, неосмотрительно дернув головой, отчего волосы снова упали на глаза. Он простонал: — Вот, о чем я и говорю. Я уже много раз порывался решить этот вопрос, но стоит мне попросить у кого-нибудь ножницы, как они сразу куда-то испаряются, представляешь? Попахивает заговором.  Вопреки его ожиданиям, король не рассмеялся. Вместо этого он шагнул к хоббиту почти вплотную и мягко убрал выбившуюся прядь за маленькое заостренное ухо, тут же начавшее наливаться предательским румянцем. Бильбо замер, боясь вдохнуть, пока шершавый палец скользил по его щеке к уху, где, плавно скользнув по дуге, на мгновение замер, а затем отстранился.  — Я мог бы заплести их, если хочешь. Тогда они перестанут тебе мешать, — предложил король как ни в чем не бывало.  Бильбо поспешно замотал головой, отступая назад и путаясь в словах:  — Вовсе не обязательно, спасибо большое, лучше не надо, спасибо, не стоит, тебе не... В смысле, сомневаюсь, что мне пойдет. Косички, все такое... Только гномы их носят, я буду выглядеть как посмешище.  Гнома его отказ вовсе не смутил:  — А мне так не кажется. Тебе понравится, вот увидишь. Давай заплету, вот и проверим. Захочешь — хоть сразу расплетешь, дело твое.  Бильбо практически слышал, с каким грохотом рушатся внутри него неприступные крепости, которые он с таким упорством возводил. Против этих настойчивых глаз стены, простоявшие почти столетие, оказались не прочнее тех замков, что Фродо мастерил из старых простыней.  Бильбо оказал себе куда меньшее сопротивление, чем ему хотелось бы, прежде чем с позором сдаться:  — Ладно, давай попробуем. Но когда получится невесть что — помни, я тебя предупреждал.  Торин усмехнулся и жестом пригласил хоббита опуститься на холодный каменный пол. Тот неохотно подчинился и, кое-как усевшись, почувствовал, как гном устраивается позади. От легкого касания и последовавшего едва заметного натяжения одной пряди он вздрогнул, чувствуя, как дрожь пробегает по напряженным мышцам. С тех пор как он научился справляться с волосами без помощи родителей, никто их не касался, и теперь непривычные ощущения будоражили кровь, сбивали дыхание. Из последних сил удерживая сознание на плаву и не давая погрузиться в пучину грез, которые он никак не мог себе позволить, он цеплялся за любую здравую мысль. Теперь он, кажется, понял, отчего гномы так рьяно оберегают свои волосы.  Торин сплетал пряди между собой даже не задумываясь, его пальцы ловко и уверенно скользили между беспорядочных завитков. Добравшись до конца, он ненадолго отстранился. Бильбо услышал легкий щелчок, а затем руки снова вернулись, ненароком скользнув вдоль шеи, закрепляя косичку, после чего король перешел к другой стороне. С ней он управился так же быстро — слишком быстро — как и с первой.  — Готово, — объявил гном, поднимаясь на ноги. — Как тебе?  Нащупав одну из косичек, Бильбо рассеянно провел по ней непослушными пальцами, исследуя замысловатые переплетения, до самого кончика, где вдруг замер и поднес ее к глазам. Густые кудри были туго уложены волосок к волоску, и в таком положении их удерживала удивительно знакомая серебряная бусина с вкраплениями темных камней. Он выпустил косичку, позволив ей упасть на плечо и соскользнуть назад.  — С чего ты вдруг решил одолжить мне свои зажимы? — Удивился он, оглядывая прическу гнома и убеждаясь, что ей не достает украшений.  Торин беззаботно пожал плечами:  — Закрепить было больше нечем.  — Мне казалось, что они имеют какое-то значение, и гномы с ними так просто не расстаются. К тому же, теперь тебе самому нечем будет пользоваться.  Гном отмахнулся, расплываясь в улыбке:  — У меня их много, не бери в голову. Оставь пока себе. Когда восстановим Эребор, сделаем тебе любые, на твой вкус.  Бильбо непроизвольно снова потянулся к волосам и сжал в кулаке холодный металл:  — Не стоит, правда. Они меня вполне устраивают. Спасибо, Торин. Этот твой подарок мне куда больше по душе, чем та кольчуга из мифрила.  — Серьезно? — Торин удивленно вскинул брови, в то же время гордо разводя плечи. — Такие безделушки тебе нравятся больше, чем целая кольчуга из чистого мифрила?  — Ну конечно. Кольчуга — это всего лишь кольчуга. — Бильбо покрутил головой, привыкая к новым ощущениям, и две бусины промелькнули перед глазами. — А это — твои личные вещи, и тем не менее, ты отдал их мне. Вот, что важно.  Торин в задумчивости почесал короткую бороду, пытаясь разобраться в ходе мыслей хоббита.  — Понятно... Значит, ты оцениваешь подарки по тому, какую важность они имели для других. Что ж, я мог бы и догадаться. Отныне буду иметь в виду.  — Вот и молодец, — отозвался Бильбо, у которого уже начала кружиться голова, но он никак не мог привыкнуть к тому, как металл дразняще скользит по теплой коже шеи ниже уха. — Что ж, готов признать: волосы теперь действительно ведут себя подобающе и не лезут в глаза, так что я, пожалуй, оставлю все как есть.  — Я же говорил. Может, теперь хоть будешь почаще прислушиваться к моему мнению. Как видишь, оно тоже бывает к месту, — заключил король, не переставая самодовольно улыбаться.  — Ага, конечно. Сразу вспоминается некая идея пойти на дракона отрядом из тринадцати гномов. Не твоя ли, часом? — Протянул он, издевательски ухмыляясь. — Гениальная мысль, просто дух захватывает.  Торин фыркнул:  — Но сработало же.  — Не иначе как чудом. Но, на будущее, давай дальше без драконов, — отозвался Бильбо, поворачиваясь на пятках и направляясь обратно по своим же следам. — Ступай за мной, о, Король-под-Горой. Чутье мне подсказывает, что самое время для второго завтрака.  Торин послушно пошел следом.  — Второй завтрак? Не помню, чтобы я заводил подобные обычаи.  Бильбо болезненно поморщился:  — Забудь про три приема пищи в день. Это совершенно неприемлемо. Вам всем пора познать все великолепие семиразового питания. В Шире у нас так: сначала, сразу после подъема, идет первый завтрак... 
***
  Спустя несколько дней Бильбо понял, что истосковался по свежему воздуху и солнечному свету. В конце концов, он оставался хоббитом, все его естество нуждалось в том, чтобы время от времени ощущать под ногами мягкую траву и тёплые касания солнца на коже. Коротко посовещавшись, гномы одобрили его желание прогуляться снаружи, но только если кто-то будет за ним присматривать. Так что к тайной двери он отправился с Бифуром, следовавшим по пятам.  — Ну наконец-то, свежий воздух! — Улыбнулся Бильбо, откидывая голову назад. Пронзительный ветер растрепал волосы, скользнул за ворот, вызывая волну мурашек, но полуденное солнце, проглядывавшее сквозь серые тучи, затянувшие горизонт, прогревало до самых костей. Грубый камень и редкие сорные травы, отчаянно цеплявшиеся за щели в скалах, казались почти родными по сравнению с гладким холодным мрамором и позвякивающими при каждом шаге монетами под ногами.

Бифур, наблюдавший за хоббитом с легкой усмешкой, уселся на валун неподалеку и достал из недр потрепанной куртки трубку. Удовлетворенно выпустив первое облачко дыма, он перевел настороженный взгляд на открывавшийся внизу пейзаж, внимательно оглядывая подступы к Горе.  — Сомневаюсь, что кому-то придет в голову лезть сюда, — заметил беззаботно Бильбо, закидывая руки за спину и с блаженством потягиваясь.  Бифур мрачно хмыкнул и показал что-то вроде:  — Чушь. Никогда не теряй бдительность.  Бильбо только закатил глаза:  — Упаси меня Эру от одержимых гномов.  Гном криво ухмыльнулся, искоса взглянул на хоббита и, махнув трубкой на его новую прическу, вопросительно дернул подбородком. В голове хоббита уже привычно зазвучал хрипловатый голос гнома:  — Милая прическа. Сам управился или кто помог?  — Нравится? Торин заплел, — отозвался Бильбо и взмахнул головой, наглядно демонстрируя, что теперь волосы перестали лезть в лицо. — Признаться, я сначала сомневался, но он оказался прав — так гораздо удобнее. Здорово же!  Бифур неопределенно фыркнул и выпустил очередное облачко сизого дыма. Проведя пальцами по собственным жестким волосам, он поймал один из украшающих их зажимов и потряс им, вопросительно изогнув брови.  — Ах да, ему пришлось одолжить мне свои бусины. Ничего другого под рукой не оказалось, — кивнул хоббит, небрежно поведя плечом.  Гном громко фыркнул и сложил вместе пальцы одной руки:  — Ну конечно.  — Ты это к чему? — Непонимающе уточнил хоббит, растерянно глядя на хитро прищурившегося гнома.  Тот некоторое время неподвижно глядел на него своими темными глазами, а затем вдруг показал ясно и неторопливо, и от каждого следующего жеста внутренности хоббита сжимались все туже:  — Ты должен ему сказать.  Бильбо замер, чувствуя, как потеют сжатые ладони.  — Кажется, я не совсем тебя понял. Не мог бы ты... — Выдавил он, с трудом подавляя дрожь в голосе.  Гном вздохнул и показал все так же медленно и отчетливо:  — Ты любишь его. Я вижу. Не лги.  Бильбо затравленно сглотнул, направляя все свои силы на то, чтобы не рухнуть замертво прямо здесь и сейчас.  — Как ты узнал?  — Сражение с драконом. Ты боялся. Любовь породила страх, — ответил Бифур, не сводя с него понимающего взгляда.  Бильбо испуганно зажмурился, одним рывком подскакивая к гному и сжимая его широкую ладонь своими трясущимися руками:  — Только не говори никому! Он не должен узнать, ни за что не должен! Его будет глодать вина за то, что он не может ответить взаимностью, и нашей дружбе придет конец. Я не могу потерять его из-за каких-то дурацких чувств!  Бифур внимательно выслушал его, тяжело вздохнул и с сожалением отложил трубку, чтобы высвободить хоть одну руку.  — Дурак. Торин не станет рвать ваши отношения.  — Откуда тебе знать, — трясущиеся руки сжимались с таким неистовым отчаянием, что побелели костяшки. — Прошу, Бифур, дай мне слово, что будешь молчать. Пожалуйста!  Гном наградил его еще одним неодобрительным взглядом, но в ответ показал:  — Можешь рассчитывать на мое молчание. Я не буду говорить от твоего имени.  Плечи Бильбо облегченно опустились, паника поутихла, уступая место облегчению, смешанному с разочарованной горечью.  — Благодарю тебя. Ты не представляешь, как много это для меня значит.  Бифур ободряюще похлопал его по плечу и мягко высвободил свою руку из ослабшей хватки.  — Без проблем. Но рано или поздно тебе придется сказать.  — Нет, — отозвался хоббит, усаживаясь рядом с другом, подтягивая колени к груди и опуская голову на твердое плечо, — надеюсь, он никогда ничего не узнает. Его жалости я не выдержу.  — Тебе и не придется. Думаю, Торин сумеет это принять, — показал гном, прежде чем вернуться к почти затухшей трубке.  От этой мысли Бильбо поперхнулся:  — С чего бы? В любом случае, вряд ли мы это выясним в ближайшем будущем. Я еще не готов. И не уверен, что когда-нибудь буду.  Бифур, к его чести, оставил попытки его переубедить. Он лишь добродушно потрепал его по голове и предложил трубку. Бильбо принял ее с благодарностью и остаток дня они провели в тишине, наслаждаясь прощальным солнечным теплом. 
***
  После победы над Смаугом ни дня не проходило без пирушки. И пусть запасы еды стремительно истощались, остатки табака отдавали прелой травой, а эль закончился в первый же день, зато музыка лилась без конца. Тем вечером Бильбо сидел вместе со всеми и заливисто хохотал, подпевая новой песне, которую они сочиняли на ходу.  Именно тем вечером он впервые поймал себя на том, что стоит Торину взять в руки арфу — и бедный хоббит тут же терял связь с реальностью.  Когда он только узнал, что из всех инструментов король гномов предпочитает именно арфу, то был немало ошарашен. Надо признать, внешняя неприступность и колючий характер гнома первое время вводили его в заблуждение. Лишь спустя много месяцев, проведенных рядом с вечно хмурым гномом, Бильбо понял, что как бы тот не сверкал очами из-под сведенных бровей, внутри трепеталось мягкое и доброе сердце. Просто оно было надежно спрятано под отвратительным плешивым плащом и прикрыто мрачным видом. Наружу все то нежное, что хранилось за напускной суровостью, выпускалось лишь в трех случаях. Во-первых, если кому-то из товарищей требовалась помощь или поддержка. Во-вторых, жертвой его добросердечной натуры часто становились любимые племянники. И лишь изредка эта натура робко выглядывала наружу, когда гном брал в руки арфу.  Бильбо был далеко не единственным, кто знал этот секрет. В один из первых дней, проведенных в исследовании сокровищницы, Бильбо едва не вывихнул лодыжку, зацепившись ногой за раму великолепной золотой арфы с него ростом. Подскочившие на шум Фили и Кили лишь бросили на нее короткий взгляд и тут же заявили, что знают, кому ее вручить. Торин долго закатывал глаза и заунывно стенал, но подарок все же принял. С тех самых пор он то и дело садился за свою арфу во время празднований, и трепещущие звуки разливались под высокими сводами.  Тем вечером Бильбо, словно зачарованный, следил, как умелые пальцы выводят одну чистую ноту за другой, когда Торин неожиданно поднял глаза и, наконец, заметил, что на него беззастенчиво таращатся. Он оторвался от игры и ответил хоббиту вопросительным взглядом.  — Хочешь попробовать?  Бильбо растерянно моргнул и обернулся, ища того, к кому было обращено это предложение. Никого не обнаружив, он снова повернулся к королю и недоверчиво переспросил:  — Кто? Я?  — Ну кто же еще, — пробубнил в ответ гном, удивленно приподнимая брови. — Раз тебе так интересно, то я могу тебя научить.  Хоббит закусил нижнюю губу и окинул изящный инструмент сомнительным взглядом:  — Из меня вряд ли выйдет толк. Музыка мне никогда не давалась.  Король нетерпеливо цокнул языком:  — Сдаешься, даже не попытавшись? Поверить не могу, что ты такой трус.  — Подначивать будешь своих племянников, со мной этот фокус не пройдет, — буркнул он в ответ, решительно поднимаясь на ноги и, чеканя шаг, надвигаясь на ехидно улыбавшегося гнома. — Ладно, так и быть. Как работает эта штуковина?

Торин услужливо встал, уступая свое место. Бильбо неловко плюхнулся на короткую скамью и принялся устраиваться, как вдруг гном плавным движением уселся позади, заключая его в ловушку пышущего жаром тела.  Кажется, это была дурная затея, мелькнула в голове запоздалая мысль, когда Торин прижался ближе, придвигаясь к арфе. Изгибом спины он ощущал твердость перекатывавшихся мышц, на плечи давила твердая грудная клетка, пока его собственная грудь едва вздымалась, силясь вдохнуть. Торин вложил руки хоббита — маленькие и мягкие — в свои мозолистые ладони и направил к натянутым струнам, замершим в ожидании. Жесткая борода скользнула по его уху, когда Торин чуть склонил голову вперед, чтобы лучше видеть инструмент. Хоббит забыл обо всем и лишь молился, чтобы гном не обратил внимания, как вдруг окаменел его ученик и с каким трудом дается ему ровное дыхание.  — Эти пальцы поставь сюда и сюда... Вот так, — объяснял Торин, выставляя онемевшие пальцы в правильную позицию. Вся надежда хоббита была на то, что затем гном выпустит его руки и отстранится, но его ждало жестокое разочарование.  Гном начал играть.  Король осторожно направлял непослушные короткие пальцы, помогая нащупать нужные струны, и постепенно с них полился незнакомый мотив. Бильбо словно наблюдал со стороны, как его руки, ставшие вдруг чужими, послушно следуют за уверенными движениями жестких ладоней, приводят в дрожь натянутые струны, рождая одну за другой стройные ноты неизвестной ему торжественной мелодии.  — Думаю, это мой триумф. Вряд ли я сам смог бы осилить нечто подобное, — пробормотал он, и ощутил позвоночником легкие колебания, словно до него донесся далекий раскат грома.  — Вряд ли раньше для тебя играл король, — отозвался Торин, продолжая посмеиваться. Бильбо с трудом разобрал слова, внезапно осознав, как близко эти губы находятся от его лица. Стоит лишь слегка повернуть голову, и они коснутся не только щеки.  Приди в себя, старый ты дурак! Бильбо, ну соберись же, пока ничего не натворил!  Почти болезненным усилием воли он заставил себя сосредоточиться на струнах и переливах неторопливой мелодии. Все что угодно, только не думать о касаниях теплого тела, навалившегося сзади.  — Так как называется эта песня? — Выдохнул он.  — Баразбиза'а, — отозвался гном, чуть наклоняясь и утягивая за собой хоббита, чтобы дотянуться до звонкой верхней ноты. — Переводится как «Алая долина». Нравится?  — Звучит довольно мило, — заметил он, прислушиваясь. — Только немного грустно. В некоторых местах почти жалобно.  Гном молча кивнул, а Бильбо едва сумел сдержать дрожь, когда одна из косичек короля скользнула под ворот его рубашки и пощекотала ключицу.  — Это баллада о печальной судьбе одной кхуздинн — женщине из народа гномов — что была очень хороша собой и невероятна искусна в своем ремесле. Однажды она попала на глаза королю из другого рода, и тот выкрал ее, дождавшись, когда отец красавицы ненадолго покинул дом. Обнаружив пропажу любимой дочери, ее отец — к слову, тоже могущественный король — пошел войной на чужака, намереваясь во что бы то ни стало вернуть ее домой. Кхуздинн, на тот момент уже успевшая полюбить своего мужа, пыталась остудить ярость отца, но бестолку. Даже тот чужак, признав свою вину, попытался остановить кровопролитие, предложив в обмен на руку дочери короля несметные богатства и вечную дружбу своего народа, но и это не усмирило гнев оскорбленного правителя. Обманутый отец уже обнажил свой меч, а меч не может вернуться в ножны, пока не напьется крови.  Торин на мгновение замолчал, плавным взмахом кисти перебрасывая послушные пальцы хоббита с пронзительных верхних нот на грохочущие нижние.  — И началась битва, и бились они день и ночь, пока в живых не осталось никого. Когда смолкли последние крики, кхуздинн покинула дворец и, пройдя меж мертвецов, вернула всех к жизни своей тайной магией. На другое утро они вновь сошлись в битве и снова пали все до единого, и снова вышла безутешная жена и дочь, и снова призвала свою магию. Снова и снова сходятся два могучих воинства, но ни одно не может одолеть другое — навеки они прокляты сражаться друг с другом, пока одинокая кхуздинн оплакивает своих отца и мужа.  — Какая печальная история, — проговорил Бильбо негромко, представляя несчастную девушку, что обречена вечно скорбеть о любимых, несмотря на свой великий дар. Эта история была ему до ужаса знакома. — Жаль, что так все заканчивается.  — Большинство наших историй действительно печальные, — согласился король чуть осевшим голосом. — Мы не самый удачливый народ, когда дело касается счастливых финалов.  Бильбо поморщился. Слишком уж много жестокой правды было в этих словах. Среди всех народов Средиземья гномы, пожалуй, были самыми несчастливыми. Посоперничать с ними могли разве что люди, слишком легко поддававшиеся соблазнам. Возможно, еще орки и гоблины, но, честно говоря, они сами виноваты.  — Что ж, может, эта история закончится иначе, — вздохнул король, тоже ушедший в свои мысли. Он в последний раз надавил на мягкие пальцы, выводя завершающую дрожащую ноту, а затем выпустил руки Бильбо и отстранился. Хоббит твердо запретил себе сожалеть об этом даже в своих мыслях.  — Ну что, понравился урок? — Обратился к нему гном, глядя сверху вниз своими синими глазами и едва заметно улыбаясь.  — О да, благодарю. Было очень интересно. Может, в другой раз я даже смогу сам что-то сыграть, — ответил он прежде, чем прикусить язык. Проклятье, он же только что предположил, что будет какой-то «другой раз»! Да что же с ним сегодня такое?!  Теперь король уже неприкрыто улыбался:  — Может быть, может быть. Но до тех пор можешь рассчитывать на мою помощь.  Кровь стала так стремительно приливать к лицу, что Бильбо ничего не оставалось, как вскочить и убраться как можно дальше без единого лишнего слова. Конечно, это было грубо с его стороны, но извиниться он сможет и позже. Нужно было срочно уносить ноги, пока он не натворил чего-то, о чем впоследствии пришлось горько жалеть. К примеру, немедленно не подловил бы Торина на слове. 
***
  — Я так смотрю, ты наконец-то взялся за ум и привел волосы в должный вид, — заметил Глоин, разыскав слегка разбитого хоббита чуть позже тем же вечером и непринужденно усевшись рядом.  Бильбо на это закатил глаза:  — Да, мне пришлось заплести косички. Но лишь потому, что во всей округе внезапно исчезли ножницы! Ты, случайно, не имеешь к этому отношения?  — Разумеется, имею, — кивнул гном без капли раскаяния. — Я поведал остальным о твоей дурацкой затее, и все согласились, что так будет лучше. И ведь оказались правы! Погляди, как тебе идет. Прямо расцвел.  Бильбо издал что-то среднее между обиженным подвыванием и грозным рыком, с досадой ударяя кулаком друга в плечо.  — Я сделал это не ради твоего удовольствия, а только из соображений удобства. Теперь хоть в глаза ничего не лезет.

Глоин хохотнул.  — Ну да, конечно. А где ты достал эти очаровательные бусины? Где-то я их видел...  — Даже не начинай, — кисло ответил он, подтягивая колени к груди и устраивая на них подбородок. — Да, мне их дал Торин. Да, он раньше сам их носил. Нет, это ни о чем не говорит. И да, я все еще намерен подстричься. Сразу, как только добуду ножницы.  — Так не интересно, — обиженно буркнул гном, откидываясь спиной на каменную стену, у которой они сидели.  — Ну уж извини, — вздохнул хоббит. — И как тебя только бедная жена выносит, вот никак не пойму.  — Бедная? О моей милой Суне можно многое рассказать, вот только о бедности в этой истории не будет ни слова, — отозвался воин, задумчиво разглаживая рыжую бороду. Заметив, что хоббит все так же подавлен, он решил осторожно перевести тему. — Кстати, а я говорил, что лишь она может побить меня в рукопашном бою? Однажды в три удара уложила, вот так-то. В тот день я отдал ей свой титул непобедимого воина, а заодно и сердце.  Бильбо украдкой наблюдал за впавшим в мечтательные воспоминания гномом. Тот отрешенно разглаживал рыжую бороду, нежно улыбаясь своим мыслям. Даже всегда жесткая прямая спина воина слегка расслабилась.  — Ты по ней скучаешь.  — Еще как, — легко согласился Глоин. — Она — моя величайшая драгоценность. Моя Единственная. Не знаю, что бы я делал без нее. Удавился бы, наверное.  — Расскажи мне о ней. И о сыне расскажи, — попросил Бильбо, рассеянно накручивая на палец жесткие завитки на ногах. — Ты их раньше почти не упоминал, хотя вроде и души в них не чаешь.  — Я тебе о них не рассказывал? Правда что ли? — Искренне удивился гном, откидывая голову назад. — Ну, тогда тебе придется слушать все с самого начала. Мою жену зовут Суна, дочь Сунва. Она из рода Бродбимов. Я встретил ее вскоре после прибытия в Синие Горы. Она примерно твоего роста, с волосами цвета пшеницы и глазами темными как смоль. Несмотря на скромный рост, она — лучший боец в ближней схватке из всех, кого я знаю. Но ее истинное призвание — огранка драгоценных камней. Характер у нее прямой, еще похлеще моего. Я каждый день благодарю Махала, что создал ее и впустил в мою жизнь.  — Ничего себе, — проговорил хоббит, пытаясь представить эту свирепую, хрупкую с виду особу, сумевшую так легко очаровать сурового гнома. — Как бы я хотел с ней познакомиться.  — Обязательно познакомишься, — уверил его Глоин, от избытка чувств похлопывая друга по колену. — Она явится сюда сразу, как узнает, что мы отбили Эребор.  Бильбо кивнул в ответ:  — Буду ждать с нетерпением. А что насчет твоего сына?  — Гимли-то? Что ж, если Суна — алмаз моего сердца, то Гимли — огонь моей души, — расплылся в улыбке гном. — Моя радость и отрада, все свое лучшее, что есть в этом мире. Лицом весь в меня, но вот характер у него от Суны. Еще совсем малыш, но какой свирепый! Жизнь так и бьет ключом! Однажды мир о нем услышит, помяни мое слово.  Бильбо это и без того было известно. Он уже знал, что когда-нибудь Гимли отправится в Мордор следом за его милым Фродо; без страха пойдет в бой против несметных войск Саурона; получит в дар от леди Галадриэль три чудесных волоска с ее головы; и даже положит конец многовековым распрям и предрассудкам между народами гномов и эльфов. Мир не просто узнает о Гимли. Однажды он восславит его имя в легендах.  — Я только ради них и ввязался во все это, — негромко признался воин. — Чтобы дать им шанс на лучшую жизнь. Даже в случае моей смерти, возвращение Эребора означало бы для них безбедное существование отныне и впредь. Для меня это главное. Знать, что Суна сладко спит каждую ночь под защитой крепких стен, а Гимли ест от пуза — о большем я и не прошу.  Сердце хоббита затрепетало от умиления. Суровый воин явно был непривычен к доверительным задушевным беседам, и оттого его грубоватая речь звучала лишь трогательнее.  Многие бы могли сказать, что готовы пойти хоть на дракона ради благополучия своей семьи? Даже среди высоких лордов, светлых королей и могущественных богов далеко не каждый готов был отдать жизнь ради защиты родных. Что ж, зато теперь понятно, в кого пошел Гимли. Весь в отца.  — Ты справился, — пихнул он друга под руку. — Теперь ты сможешь дать им больше, чем они когда-либо могли мечтать. Здесь они будут в безопасности.  Глоин шумно шмыгнул носом и остервенело протер глаза тыльной стороной загрубевшей ладони.  — Да, да, ты прав. И нечего толкаться.  Бильбо послушно кивнул и деликатно отвернулся. Внутри снова заскреблась не в меру когтистая совесть. Его затея с кольцом означала, что Гимли уже не суждено отправиться следом за Фродо и стать тем, кем ему полагалось. Но решение его было непреклонно: на этот раз он сам со всем разберется.  В конце концов, не только у Глоина была семья, о которой нужно было заботиться. 
***
  Оглядываясь назад, он понимал, что это должно было произойти рано или поздно. Глупо было надеяться, что на этот раз ему попросту повезет. Увы. Шло шестое или седьмое праздненство по счету, и он как раз показывал Ори движения несложного хоббичьего танца, как вдруг понял, что молодой гном, позабыв о своем учителе, замер и уставился на что-то, по-цыплячьи вытянув шею.  — Что это там блестит? — Пробормотал Ори, прищуриваясь.  Бильбо уже знал, что увидит, еще до того как повернулся в ту сторону. О нет.  — Где блестит? — Переспросил Кили, подскакивая к ним и растерянно ища глазами причину внезапного оцепенения.  Оин тихо охнул, тяжело оседая на подставленное плечо брата:  — Торин, это же.?  Король нетвердыми шагами двинулся вперед, и с каждой секундой темная пелена, упавшая ему на глаза, становилась все плотнее. Бильбо впился ногтями в ладони, силясь удержаться от нестерпимого порыва схватить короля и оттащить как можно дальше. Но он остался стоять неподвижно, обреченный молча глядеть, как король медленно наклоняется и поднимает из груды сокровищ невероятной красоты драгоценный камень, излучавший чистый белый свет.  До Фили постепенно дошло:  — Погодите, это то, о чем я думаю?  — А о чем ты думаешь? — Шепнул в ответ Бофур.  — Сердце Горы, — сдавленно объявил Торин, сжимая камень двумя руками. Остановившиеся глаза на бледном лице казались в призрачном свете темнее самых глубоких подземелий. — Наше величайшее наследие. Аркенстон.  Бильбо содрогнулся.

Бильбо ненавидел Кольцо всей душой. Оно было единственной вещью во всем мире, к которой он испытывал лютую ничем не разбавленную ненависть. Позволь он себе хоть на миг поддаться его зову — тогда пути назад уже бы не было, потому он разжигал и подпитывал в себе клокочущую ярость, державшую рассудок трезвым. За свой долгий век он повидал немало горьких судеб, но ничего страшнее потери разума и собственной воли даже представить не мог. Ничто на свете не вызывало у него такого отвращения, как проклятое кольцо.

Но Аркенстон занял почетное второе место с минимальным отрывом.  — Он прекрасен, — прошептал Глоин, едва сдерживая восторженные слезы, когда Торин протянул руку вперед, выставляя камень на всеобщее обозрение.  — Никогда не видел ничего подобного, — добавил Дори, крепко удерживая Нори за шиворот и не давая дотянуться до реликвии руками.  — Это и вправду оно, Сердце Горы, — хрипло выдавил Двалин.  Бильбо почувствовал, что его вот-вот вывернет наизнанку.  — Это же просто камень, — заявил он, скрещивая руки на груди в знак протеста. — От него хоть польза есть? Помимо веселенького мерцания, разумеется.  Гномы как один повернулись к нему и уставились как на сумасшедшего.  — Что?! — Крякнул Оин, смерив его таким взглядом, словно хоббит попросил благословения на брак с орком. — Да что ты несешь? Глаза разуй, это же Аркенстон.  — Симпатичный камушек, — легко согласился Бильбо и перевел взгляд на Торина, — только и всего. Дальше-то что? Он дарует обладателю великую мудрость или тайные знания? От ран лечит? Может, он сможет осветить всю Гору, если подвесить повыше? Нет? Тогда не понимаю, с чего вы так переполошились.  Торин неверяще покачал головой, глядя на хоббита с неодобрением:  — Его предназначение в другом. Одного его существования достаточно. Он олицетворяет наше могущество и несравненное мастерство в глазах остальных народов. Перед собой ты видишь само сердце и душу не только Горы, но и всех гномов Эребора.  — Да неужели? Хочешь сказать, что все величие твоего народа — в какой-то блестяшке, которую вы случайно откопали? — Подытожил Бильбо, вставая прямо перед королем и глядя ему в глаза. — Мне одному это кажется оскорбительным? Как может камень — который вы, к слову, даже не создали, а всего-то нашли — олицетворять ваше могущество? Для народа, прошедшего через вековые страдания и лишения, я бы желал немного большего.  — Но это не просто какой-то камень! — Возмущенно воскликнул Кили. — Это же реликвия! Семейное наследие!  Бильбо упрямо наморщил нос:  — Это — блестящий камень!  Глоин вздрогнул как от удара и схватился за сердце:  — Бильбо!  — Тогда с какой стати ты так злишься? — Требовательно спросил Торин, холодно глядя на хоббита сверху вниз. — Это же, как ты говоришь, «всего лишь блестящий камень».  — Да ты смотришь на него как одержимый! — Рявкнул Бильбо, пытаясь сдержать неконтролируемый озноб. — Меня это пугает.  Король медленно выдохнул, лед в синих глазах стал понемногу таять:  — Бильбо, твои опасения напрасны. Аркенстон не имеет надо мной власти. Он... Это сокровище моих отца и деда. Наследство, которое у меня осталось в память о них. Но не более.  — Торин бросается вперед с яростью медведя и одним рывком хватает его за ворот куртки. В следующий миг мир летит кувырком, и вот он уже висит высоко над землей, беспомощно суча ногами в воздухе, а Торин остервенело болтает его из стороны в сторону, продолжая кричать, срывая голос до хрипоты. Страх холодными иглами вонзается в тело, заставляя изо всех сил вцепиться в запястья короля, лишь бы не рухнуть в пустоту. Встретившись с Торином глазами, он видит в них лишь бездонные омуты темного безумия.  — Жалкий хоббит! Грязный предатель! — Рычит гном, встряхивая его с возрастающим остервенением. — Ты хоть понимаешь, что наделал?!  Ему нечего ответить. Он и сам не знает, как так вышло, что он сейчас умрет от рук того, кого любит всем сердцем, из-за какого-то сверкающего камня—   Бильбо понял, что прокусил губу, только почувствовав во рту соленый вкус крови. Все его нутро стремилось к тому, чтобы сейчас же вырвать из рук короля проклятый камень и швырнуть в ближайшую пропасть. Горло разрывал подавленный надсадный крик, грозивший перейти в плач, но шутка судьбы была жестокой — он мог сражаться с драконами, троллями, но был совершенно беспомощен против какого-то камня, бессмысленно источавшего свет.  — Ты сам говорил, что твой народ может попасть под власть собственных желаний, — выпалил он, чувствуя, как надкалывается что-то внутри. — Помни свои слова. Не дай этому камню взять над собой верх.  Когда Торин жестко кивнул, в глазах его — темных, холодных, осуждающих, безумных, мертвых, мертвых, мертвых — сверкнула сталь:  — Мне понятны твои опасения, но, клянусь, я не поддамся проклятию своего рода. Я не позволю той же заразе, что сгубила моего деда, лишить меня разума.  Отчаяние прорвалось наружу приступом неудержимого смеха до боли в ребрах, до слез, до хрипоты. Он кашлял и давился, окончательно сбитые с толку товарищи смотрели на него с растерянностью и тревогой, кто-то сделал нерешительный шаг вперед. Неимоверным усилием глотнув воздуха, он выдавил:  — Сейчас ты в этом уверен, не так ли? Посмотрим, как долго ты сможешь продержаться, о, Король-под-Горой. 
***
  Остаток дня Бильбо тщательно избегал своих спутников. От одного их вида ему становилось тошно, клокочущая злость, подстегиваемая страхом, вскипала внутри, грозя прожечь грудь насквозь. Глупо было прятаться, но плевать он хотел на глупость. Проклятый камень разбередил самую глубокую, самую болезненную рану в его душе, всколыхнул доселе дремавшую ярость. Всю жизнь, и прошлую, и эту, Бильбо пытался убедить себя, что смирился со своим изгнанием, простил Торина. Ему казалось, что он и справу сумел. Похоже, он заблуждался. Восьмидесяти лет оказалось недостаточно, чтобы исторгнуть из сердца занозу предательства. Со временем она лишь вросла в него, стала его частью, как и едкая обида на всех, кто так легко отверг его из-за глупого недопонимания.  Справедливо ли возлагать на них ответственность за события из другой жизни? размышлял он, усевшись на макушке одного из монументов в тронном зале. Взобраться наверх по гладкому камню было весьма непросто, но он справился, умудрившись даже не свалиться и не разбиться в лепешку. Тем не менее, оно того стоило: царившая наверху темнота надежно скрывала его от досужих глаз.  Может, я и перегнул палку. Совсем чуть-чуть, заметил он сам себе, рассеянно болтая ногами в воздухе. Торин пока не сделал ничего такого. Надо держать себя в руках. Вдруг, если я...  — Вот уж не думал, что хоббиты вьют гнезда, — вдруг разнесся в гробовой тишине гулкий голос Дори. Ему вторило многократное эхо.  Бильбо приподнялся, уперевшись руками в свой насест, и глянул вниз:  — Как ты узнал, что я здесь?  — Чутье, — отозвался Дори, стягивая с плеч куртку и принимаясь засучивать рукава. — И опыт. В былые времена Нори частенько сбегал из дома и подолгу скрывался, а Ори в детстве готов был хоть сквозь землю провалиться, лишь бы не мыться. Пришлось поднатореть, иначе я бы остался без этих олухов.  Бильбо фыркнул:  — Не удивительно. У Нори талант по части скрытности. Готов поспорить, он и Ори показал пару трюков.  — В этом нет ничего хорошего, — буркнул гном, примерился и начал подъем по каменной ноге статуи.  — Дори, погоди! Давай я сам спущусь! — Обеспокоенно крикнул хоббит и закопошился.  Дори пропустил его слова мимо ушей, как ни в чем не бывало карабкаясь вверх. К удивлению хоббита, гном двигался ловко и уверенно, даже не останавливаясь перевести дух, несмотря на свою массивность. Он словно знал заранее, куда поставить ногу, за что схватиться, а где лучше взять в сторону. Вскоре он уже влез на уступ, где его ждал взволнованный хоббит.

Вот же упертый гном, — выругался Бильбо, помогая Дори устроиться на ровном пятачке. — Мог бы и подождать внизу.  Дори отмахнулся:  — Глупости. Зато размялся. И здесь я хотя бы могу быть уверенным, что ты снова не удерешь.  — Я не собирался удирать, — воспротивился хоббит, чувствуя легкий укол вины. — Лишь предпринял тактическое отступление.  — У хоббитов это так называется? Любопытно, — протянул гном, изгибая бровь насмешливой дугой и распахивая глаза в притворном удивлении. — А мы зовем это трусливым бегством.  Бильбо надулся:  — Ладно, хорошо. Твоя взяла. Я сбежал. Доволен?  — Нет, потому что я все еще не понимаю причины, — ответил Дори, вальяжно откидываясь назад, упираясь на руки. Светло-зеленые внимательные глаза — доставшиеся всем трем братьям — смотрели на него в упор.  — Бильбо, объясни, что там случилось? Чего ты так взъерепенился при виде Аркенстона? — Спросил он с непривычной мягкостью в голосе.  Хоббит поспешно отвел взгляд, непроизвольно стискивая кулаки. Как ему объяснить Дори — да вообще любому гному — какой ужас внушал ему один вид этого светящегося камня? Как убедить тех, кто предпочтет солнцу этот тусклый свет, что он так же прекрасен, как и опасен? Проще убедить Трандуила, что его любимый отпрыск однажды заведет дружбу с рыжебородым гномом.  Видя, что хоббит не находит слов, Дори понимающе вздохнул и перевел взгляд на темную залу внизу.  — Ты знал, что я вырастил Нори?  Бильбо моргнул от неожиданности и перевел изумленный взгляд на гнома, так внезапно переменившей тему:  — В смысле?  — В прямом. Я его вырастил, — повторил тот, выбивая пальцами дробь по гладкому каменному лбу. — Наша мамаша была ничего, но не из того теста. Она занималась добычей руды, очень любила свое ремесло. Надо сказать, она вообще была весьма любвеобильной. Собственно, потому и вышло, что у нас троих разные отцы.  Хоббит нервно хихикнул и тут же зажал себе рот ладонью.  — Прости, — пробормотал он, виновато глядя на гнома.  Дори равнодушно пожал плечами:  — Не бери в голову. Мы не стыдимся своей матери и своей крови. Семья важнее таких мелочей. Так вот, как я и говорил, мамаша у нас была не из того теста. Нет, она, конечно, старалась как могла, но мне с ранних лет приходилось заботиться о себе самостоятельно. Когда появился Нори, как-то само собой получилось, что я стал приглядывать и за ним. Уж не знаю, каким чудом, но я более-менее справлялся. Даже удалось пристроить его в городскую стражу, представляешь? Жаль, что все зря. Вон, до чего он докатился в итоге...  — Нори прекрасный гном, — тут же встал на защиту друга Бильбо. — Ну, бывает, тащит что-то от скуки, и что? Это не делает его преступником.  Дори некоторое время молча вглядывался в лицо хоббита, словно что-то выискивая. Постепенно напряженные морщины на лбу чуть разгладились, взгляд смягчился:  — Ты правда так считаешь?  — Разумеется, — твердо кивнул Бильбо. — И тебе следует. Нори правда хороший.  — Ну-ну. Что ж, хотя бы с друзьями ему повезло, — хмыкнул гном. — Вот только я знаю его куда дольше твоего. Есть вещи, которые я никогда не смогу ему простить, и есть вещи, которые он никогда не простит мне. Сомневаюсь, что мы когда-нибудь придем к согласию.  — И все равно ты его любишь, — напомнил хоббит, отчего-то прочувствовавший печаль друга как свою. — Их обоих.  — Ага. Как бы он меня не бесил, все равно он остается моим младшим братом, — согласился Дори, грустно улыбаясь. — Забавная штука — сердце. Так легко может любить и одновременно ненавидеть.  Бильбо снова вспомнил о Торине.  — Да уж. Забавная, — отозвался он. — Скорее бестолковая. Мое сердце даже слышать не хочет, что будет лучше для его же блага.  — Будь мое сердце в ладу с разумом, я бы отрекся от Нори еще много лет назад, — признался гном. — С другой стороны, тогда я бы сюда за тобой не полез. Может, сердце не такое уж и глупое.  — Если бы мое слушалось доводов разума, то ни за что не полюбило бы самого упрямого идиота, что когда-либо появлялся на свет, — прорычал хоббит сквозь сжатые зубы.  Дори искоса бросил на него многозначительный взгляд:  — Да ладно тебе. Торин не так плох.  Бильбо со стоном закрыл лицо рукой:  — С чего все решили, что речь именно о нем? По-вашему, я ему на шею вешаюсь или что?  — Ну, такого я не видел. — Дори ободряюще похлопал его по плечу. — Но ты, бывает, пялишься на него и томно вздыхаешь. Иногда прямо-таки слюни пускаешь.  Бильбо чуть раздвинул пальцы, чтобы наградить гнома прожигающим взглядом, и заметил, что тот зловредно ухмыляется. Нори корчил такое же лицо, когда успевал где-то напакостить и убраться без последствий. Теперь Бильбо догадался, где он этому научился.  — Официально заявляю, что наша дружба завершается здесь и сейчас, — объявил хоббит твердо.  Дори на это только фыркнул и снова потрепал его по плечу:  — Бильбо, я тебя умоляю. Я вырастил Нори. Ты правда думаешь, что я твой брех не разберу?  Хоббит тяжело вздохнул и уронил руку в протянутую мозолистую ладонь. Некоторое время он разглядывал свои покрытые жесткими завитками ступни, собираясь с мыслями, а затем тихо проговорил:  — Дори, у меня очень плохое предчувствие из-за этого камня. Когда Торин смотрит на него, у него меняется лицо. Меня это пугает.  Гном утомленно прикрыл глаза:  — Я тебя понимаю. Я помню его деда и то, во что он превратился к концу своих дней. Совсем себя не помнил. Ты представить себе не можешь, как тяжело было видеть своего короля в таком состоянии. Думаю, Торин тоже это хорошо помнит. Помнит и боится.  Бильбо кивнул, тоже закрывая глаза:  — И что нам делать? Как уберечь от безумия?  — Наблюдать. И постоянно напоминать ему о том, что действительно важно, — твердо ответил Дори. — Только так ты сможешь ему помочь.  — А что для него важно? — Отозвался хоббит, принимаясь растерянно комкать свою рубашку свободной рукой. И что теперь, звать на помощь Фили и Кили каждый раз, когда тот будет соскальзывать во тьму? Или припоминать отца и деда? Вряд ли это поможет.  — Я его едва знаю, — признал он наконец, подавленно откидывая голову назад.  Дори измученно потер глаза, едва заметно покачивая головой.  — Просто будь рядом. Думаю, этого будет достаточно. Пусть он знает, что ему всегда есть, на кого опереться.  Бильбо не ответил. Его грызли серьезные сомнения в том, что одного его присутствия будет достаточно, чтобы искоренить алчущую заразу. В прошлый раз это не сработало. Торин предпочел Аркенстон их дружбе. С чего бы теперь все изменилось? 
***
  Следующий день ознаменовался возвращением Балина и Гэндальфа. Ко всеобщему удивлению, они пришли не одни.  — Бард. Из Озерного Города, — сдержанно представился уже знакомый Бильбо высокий темноволосый мужчина, чуть склонив голову перед вышедшим навстречу Торином. За спиной лучника толпились еще с два десятка людей, и каждый нес с собой объемистые сумки.  — Они пришли помочь нам с воротами, — пояснил Балин, поравнявшись с королем. — За справедливую плату они готовы оказать нам любую посильную помощь.  Торин медленно обвел пристальным взглядом стоявших перед ним людей. Наконец, он коротко кивнул, принимая предложение:

Я Торин, сын Трайна, внук Трора, и от своего имени и имени моих спутников я приглашаю вас быть нашими гостями.  — Благодарю тебя. Как я вижу, вам и впрямь удалось отбить Гору. Говорят, что Смауга пронзила стрела одного из вас. Могу я узнать, кто этот герой? — Задал Бард вопрос, по всей видимости не дававший покоя и остальным. Он повернулся к столпившимся позади короля гномам и затесавшемуся между ними полурослику. Встретившись взглядом с Бильбо, он лишь изогнул одну бровь, но промолчал, продолжив всматриваться в недоверчивые бородатые лица его спутников.  — Это истинная правда, — гордо ответил король и взмахом руки велел Кили подойти ближе. Младший принц с достоинством шагнул вперед, встал рядом с дядей, дерзко вздернул подборок и твердо встретил пытливый взгляд темных глаз Барда. Торин положил руку юному гному на плечо, и губ его коснулась затаенная улыбка.  — Это Кили, сын моей сестры. Его рука выпустила стрелу, пронзившую сердце дракона, — объявил король, и даже глухой разобрал бы в его низком голосе рвущиеся наружу гордость и восхищение.  Бард заглянул в глаза молодому гному и вдруг опустился на одно колено. Пришедшие с ним люди как один склонились в поклоне следом за ним и низко склонили головы, лишь Бард все так же смотрел прямо в глаза несколько смущенного гномьего принца, положив раскрытую ладонь на сердце.  — Все люди Озерного Города в долгу перед тобой, Кили, гном Эребора. Ты предотвратил наше окончательное уничтожение и отомстил за многие годы страха и потерь. Даю слово, что мы никогда этого не забудем. Пока я жив, ты всегда можешь рассчитывать на меня и моих людей, — поклялся лучник, и эхо оживленным шепотом разнесло его тихий, но решительный голос по пустым каменным коридорам.  Кили отвел глаза, растерянно почесывая локоть и в нерешительности закусывая нижнюю губу.  — Я... То есть... Спасибо, конечно. Но я же был не один. Все принимали участие. И вообще, это Бильбо заметил брешь в чешуе! Если бы не он, то ничего бы не вышло.  Глаза Барда тут же метнулись к затаившемуся хоббиту:  — В таком случае, моя клятва принадлежит и тебе. Мастер Бэггинс, считайте, что мой лук отныне ваш.  — Откуда ты знаешь его полное имя? — Осведомился Торин, тут же подозрительно прищурившись.  — Нам уже доводилось встречаться, пока мы гостили в Озерном Городе, — отозвался Бильбо, поспешно выступая вперед, не давая будущему наместнику Дейла и рта раскрыть. — Столкнулись на площади и разговорились. Он хороший человек, Торин. Мы можем полностью ему доверять.  Торин вовсе не выглядел убежденным. Напротив, он заметно напрягся, от радостной гордости во взгляде не осталось и следа, когда он уставился на хоббита:  — Ты вот так запросто доверился чужаку? С какой стати?  — Я имел возможность наблюдать, как он заботится о своих людях, — спокойно ответил он, упираясь руками в бока для большей убедительности и твердо встречая тяжелый взгляд. — Прогуливаясь по городу, я заметил, что он просто так отдавал свою рыбу тем, кто не мог ее оплатить. Тебе это говорит о чем-нибудь?  Король медленно повернулся обратно к молчавшему в замешательстве мужчине:  — Это правда? Ты раздавал еду беднякам лишь по доброте душевной?  Бард, наконец, вышел из ступора и дернул головой:  — Да, это так. Но должен признать, я до этой минуты не догадывался, что тому имелись свидетели. Готов поклясться, что тогда не видел в окрестностях ни одного хоббита.  — Хоббит действительно хорош в скрытности, об этом мы и так уже знаем, — пробурчал гном, заработав тем самым тычок локтем от упомянутого хоббита. — Тем не менее, ему я полностью доверяю. Если он готов за вас поручиться, то у меня нет ни малейших сомнений в ваших намерениях. Но знайте, что если мое доверие будет обмануто — его заступничество вам уже не поможет.  Бард спокойно кивнул:  — Твои слова были услышаны. Даю слово, что тебе не придется жалеть о своем решении.  — Надеюсь, — отозвался король, с сомнением выгибая одну бровь. — Поднимись, Бард из Озерного Города. У нас много работы. 
***
  Люди из Озерного города оказались весьма толковыми и старательными работниками. Распоряжений Торина они слушались беспрекословно. Лишь когда они увидели распростертое тело дракона, послышался тихий ропот. Возможно, дело было в уже появившемся отчетливом душке, от которого с непривычки слезились глаза. А может, их удивление было вызвано видом бескрайнего моря золота, вздымавшегося под ногами. Кто знает?  — Мы уже начали снимать чешую, чтобы добраться до плоти. Когда закончим, нужно будет снять мясо с костей и зарыть где-нибудь подальше отсюда, — объяснял Торин, не обращая внимания на вытаращенные глаза своих собеседников. — Работа предстоит грязная и неприятная, крови будет порядком. Но по-другому нам от этой дряни не избавиться. Я бы хотел, чтобы половина остались и помогли здесь.  Бард неторопливо обошел тушу, деловито сцепив руки за спиной. Закончив обозревать открывшееся поле для деятельности, он удовлетворенно кивнул и вернулся к королю гномов:  — Договорились. Итак, еще раз, что нужно оставить?  — Скелет, когти, зубы и чешую, — ответил гном, кивком указывая на стоявших неподалеку Дори и Бофура. — Они за этим проследят. Нужно поскорее избавиться от этой падали, пока тут все окончательно не провоняло.  Бард коротко кивнул и отдал своим людям распоряжения. От общей группы отделилась половина, принявшаяся скидывать со спин тяжелые сумки и разбирать вещи. Остальные отправились следом за Торином к главным воротам.  Добравшись до развалин, некогда служившим основным проходом в город, Торин раскинул руки и громогласно объявил:  — Перед вами врата Эребора! Как вы можете заметить, тут нужно кое-что поправить.  Бард присвиснул, окинув взглядом представшие перед ним руины:  — Дела обстоят хуже, чем мы предполагали. Боюсь, придется послать за подмогой.  — Делай, как считаешь нужным, — одобрил Торин. — Мы покроем все расходы. Нужно восстановить ворота до наступления зимы.  — Понял. Тогда сейчас же и начнем, — отозвался Бард, жестом указывая мастерам приступать к работе. Те послушно отправились на осмотр завалов, выбирая, откуда следует начать.  Бильбо отошел в сторону, чтобы не мешаться под ногами, и некоторое время наблюдал, как гномы и люди вместе начинают ворочать тяжелые камни и разгребать в стороны мелкую крошку, освобождая место. Когда Торин тихо подошел и встал рядом, он лишь слегка склонил голову в знак приветствия, но не стал отрываться от своих наблюдений.  — Похоже, дело пошло, — проговорил он, скрещивая руки на груди. — Ворота расчищают, Смауга предают земле. Ну, его большую часть.  — И правда. Похоже, судьба теперь нам благоволит, — согласился король, без малейшего зазрения совести прожигая хоббита взглядом. — Ты, наконец, решил снова показаться на глаза. Можно ли трактовать это как знак, что ты перестал на меня злиться?  — Я и не злился, — тихо отозвался хоббит, — просто был встревожен. Мне не по душе этот камень. С ним что-то не так.  — Это драгоценный камень, Бильбо, не более того, — буркнул король в ответ, так же упрямо скрещивая руки на широкой груди. — Тебе нечего опасаться.
Бильбо кашлянул с большим сомнением и повернулся к королю лицом, твердо встречая тяжелый взгляд:  — Этот твой драгоценный камень светится. Даже не пытайся меня убедить, что это в порядке вещей.  — Аркенстон... уникален в своем роде, — со скрежетом признал гном, тщательно подбирая слова. — Но это не означает, что он таит в себе угрозу. Просто он... необычный.  Хоббит закатил глаза, но решил не ввязываться снова в спор. Все равно до гнома было не достучаться. Вместо этого он перевел разговор в другое русло, кивком указывая на снующих мимо людей:  — Сколько им заплатят за труд?  Гном в ответ пожал плечами, с досадой выбив пальцами дробь по локтю:  — Столько, сколько Балин им обещал. Они работают на совесть и получат достойное вознаграждение.  — Хорошо. Им очень нужны эти деньги, — вздохнул Бильбо, краем глаза наблюдая за высокой фигурой Барда, сновавшего в дальнем конце зала, раздавая указания. Дома его ждали трое детей, о которых больше некому было позаботиться. Тем не менее, он еще считался одним из немногих благополучных обитателей Озерного Города. Им всем совершенно точно требовалась помощь.  Торин приподнял брови:  — В самом деле. Кстати, ты был прав, их Бургомистр та еще жадная сволочь. Весь город от него страдает. В дальнейшем я готов оказать этим людям необходимое содействие в избавлении их от этой напасти.  — Благодарю тебя, — засиял в ответ Бильбо. — Рад это слышать. Терпеть не могу, когда от чьей-то жадности страдают честные и невинные.  — Я был к ним слишком строг, — заметил король, поджимая губы. — На какое-то время я забыл, каково это — ничего не иметь. День за днем кое-как перебиваться за счет чужой жалости.  Негодование Бильбо, несколько дней клокотавшее внутри, вдруг испарилось, словно его и не было:  — Хорошо, что память к тебе все-таки вернулась. Этим людям не помешает хоть раз ощутить, что в мире еще остались доброта и справедливость.  — И Эребор одарит ими сполна, — заверил его король чуть суровее. — Я не стану уподобляться Трандуилу. Я не отвернусь от нуждающихся. Больше никогда.  — Знаю, — расплылся хоббит в улыбке впервые за последние несколько дней.  Торин смотрел на него какое-то время, а затем тяжело вздохнул и потер лоб.  — Кажется, я просил тебя так не улыбаться.  — Было дело, — легко согласился Бильбо, улыбаясь только шире. — Ты ведь не верил всерьез, что я буду слушать?  — Да ты вообще никогда меня не слушаешь. Даже не сомневаюсь, что окажись я хоть на смертном одре, ты все равно со мной спорил бы, — подначил его гном.  — все, чего хотел Торин в последние мгновения — получить его прощение. Всю долгую дорогу домой он гадал, а знал ли Торин, что ради него он готов был на все что угодно. Аркенстон, голова Смауга, Эребор — он принес бы к его ногам хоть весь мир, стоило королю лишь попросить. Но король никогда ничего у него не просил, и он так и не сумел ничего ему дать. До конца своих дней он мучился вопросом, а мог ли король желать от него чего-то, кроме прощения —   Бильбо зажмурился, изо всех сил попытаясь загнать назад непрошеные воспоминания:  — Даже не сомневайся, так оно и было бы. 
***
  К удивлению хоббита, Бард разыскал его на следующий же день.  — Мастер Бэггинс, — окликнул его мужчина, присаживаясь напротив. Темные глаза скользнули по сваленным в строго организованном порядке свиткам пергамента, которыми обложился хоббит. Поймав его кислый взгляд, он усмехнулся:  — Дел невпроворот? — Заметил он и насмешливо повел бровью.  Хоббит возвел глаза к потолку:  — Слегка. Торин поручил мне заняться припасами, вот я и пытаюсь все подсчитать. Что у нас есть, чего нет, что скоро закончится, что понадобится позже. Тебя и твоих людей я тоже учитываю, кстати.  — О нас можешь не беспокоиться. Выделите нам место для сна, об остальном мы сами позаботимся, — махнул рукой Бард.  Бильбо промычал в ответ что-то невразумительное и раздраженно постучал кончиком пера по коленке.  — Прекрасно, так и запишу. Это все, что ты хотел сказать?  Бард покачал головой, и темные волосы упали на лоб:  — Не совсем. Вообще, я хотел расспросить тебя, как все прошло со Смаугом. У тебя же был другой план?  — Был, но я все испортил, случайно его спровоцировав, — медленно проговорил Бильбо, снова принимаясь нервно стучать пером по ноге. — Я собирался лишь осмотреться, но столкнулся с драконом чуть ли не нос к носу. Мы разговорились, и я ляпнул, что вряд ли его огонь действительно способен уничтожить все на свете. Он не очень хорошо это воспринял.  — Ты насмехался над драконом, доведя бедолагу до припадка, — заключил мужчина, потирая рот в попытке скрыть подступившее веселье. — Не очень осмотрительно с твоей стороны.  — Да что ты? И как я сразу не подумал, — съязвил в ответ хоббит. — В общем, когда Смауг начал плеваться огнем, остальные поспешили на помощь, и я едва успел рассказать им про уязвимость в чешуе. Кили прицелился и — пуф! — дракон лежит брюхом кверху, а Эребор снова стал принадлежать гномам. Конец.  Бард снова усмехнулся:  — Чудесная история. Но почему ты им раньше не сказал про пробел в чешуе? Ты же знал о нем заранее.  — Я не хотел рисковать их жизнями, — пояснил хоббит, поморщившись. — Надеялся покончить с драконом своими силами.  — Ты собирался биться с драконом. Один, — недоверчиво повторил Бард, словно смысл сказанного плохо укладывался у него в голове. — Ты. Хоббит, ростом с мою младшую дочь и ручками как у моего сына. Совсем спятил?  — Вполне возможно, — признал Бильбо, пожимая плечами. Учитывая, что он временами спорил с злобным бестелесным голосом в своей голове, вероятность этого была весьма велика. Вряд ли это сойдет за признак адекватности.  Пораженный мужчина покачал головой, проводя по лицу рукой в защитной перчатке:  — Ну точно спятил. Поверить не могу, что я тогда согласился с твоим планом. И чем я думал?  — Минуточку, мой план был безупречен! Я же не виноват, что Смауг все испортил! — Запротестовал хоббит.  Бард поперхнулся и закатил глаза:  — Ну да, разумеется, во всем виноват дракон. Взял и вышел из себя, когда ты всего-то принялся его высмеивать. Мне вот интересно, как эльфы пропустили вас через Лихолесье с такими-то манерами?  — Мне пришлось подкупить их короля, — пояснил Бильбо, презрительно морща нос. — Но это уже другая история...  — Ты подкупил Трандуила? Правителя лесных эльфов? — Выдавил Бард, глядя на хоббита во все глаза. — Каким образом? Телом что ли?  — Сдалось оно ему. Сомневаюсь, что он тайком торгует хоббитами, — буркнул он. — Будь это так, Нори бы знал...  — Мастер Бэггинс! Ты так говоришь, словно серьезно рассматривал такой вариант. Ты же не можешь торговать собой, как... Как... — Вскипел Бард, принимаясь отчаянно размахивать руками, словно надеясь поймать вылетевшие из головы подходящие слова.  — Уймись, не предлагал я ему свое тело, — перебил его Бильбо, опасаясь, что мужчину хватит удар. — Я обещал ему свою долю сокровищ, которая причитается мне за участие в походе. И меня зовут Бильбо.  От этих слов Бард немного расслабился:  — Хвала Эру. Я уже готов был поверить, что ты... все, забудь. Давай так и окончим этот бредовый разговор.

Хоббит пожал плечами:  — Как скажешь. Ах да! Мне нужно перед тобой извиниться. Я ведь обещал тебе шанс разделаться со Смаугом, но не вышло. Прости.  — Вот уж о чем я точно не жалею, — хмыкнул лучник, убирая волосы с лица. — Хватит и того, что с этой тварью покончено. Теперь я смогу вырастить своих детей в безопасности.  — И заодно можно отстроить Дейл, — невзначай предложил Бильбо, бросая на мужчину внимательный взгляд.  Тот поежился:  — Давай начнем с одного города за раз. Предстоит еще море работы в Эреборе, а затем нужно заняться и Озерным Городом.  Хоббит тихо фыркнул. Будущее Дейла его не тяготило, ведь он знал, что рано или поздно его все равно восстановят.  — Договорились. Думаю, тебе пора возвращаться к воротам. Наверняка тебя там уже потеряли.  Бард кивнул, плавно поднимаясь на ноги.  — Пожалуй. Рад, что нам удалось поговорить с глазу на глаз.  — Да, хорошо, что все заняты, — согласился Бильбо, прежде чем замахать на мужчину пером, подгоняя к выходу. — Все, иди уже. У нас обоих еще куча дел. Увидимся за ужином.  Бард бросил напоследок, уже пятясь назад:  — Займи мне местечко поближе к огню.  — Ты правда надеешься, что ради тебя я соглашусь приблизиться к огню, хотя меня чуть не зажарили заживо буквально на днях? — Возмутился Бильбо в ответ. Бард на это усмехнулся и ушел, отсалютовав на прощание.  Бильбо негодующе фыркнул, возвращаясь к работе:  — Ох уж эти мужчины. 
***
  Сделав над собой невероятное усилие, Бильбо все же устроился у огня, чтобы занять местечко и для Барда. А вот булочек, которые Балин захватил по пути назад, Бильбо ему не оставил. Когда дело касается еды — тут уж каждый человек и хоббит сам за себя. Он уже ополовинил свою миску супа, когда, наконец, объявился Бард и плюхнулся рядом, держа в руках собственную порцию и одну из оставшихся черствых буханок.  — Спасибо, что занял местечко, — сказал мужчина, скрещивая ноги и устраивая на коленях полную до краев миску.  — Как я мог тебе возразить, если ты тут же ушел? — Проворчал хоббит, вылавливая со дна самые вкусные кусочки.  Бард плутовато улыбнулся, обнажив зубы:  — В этом и был мой план. Ну как, удалось выполнить свою миссию?  — Ты про мои списки? Не-а, еще нет, — отозвался он, устало покачав головой. — Нужно еще поговорить с остальными, вдруг я что-то упустил. Ты абсолютно уверен, что тебе и твоим людям ничего не нужно?  — Мы взяли с собой все необходимое, — уверил его Бард, без особых успехов пытаясь размочить в супе кусок хлеба. — Еду, воду, одежду, инструменты. Дайте нам сухой угол, где можно поспать, и мы будем счастливы.  Бильбо пожал плечами:  — Как знаешь. Как продвигается расчистка ворот?  — Хорошо, по большей части, — ответил мужчина. — Этот гном — Мастер Бифур — знает свое дело. Он указывает, где ставить подпорки, и следит, чтобы не было обрушений. Приходится продвигаться очень медленно, так что это все затянется на неделю, не меньше.  — Всего-то? Я думал, гораздо дольше, — удивился он, краем глаза заметив внезапное появление Фили и Кили. Протолкавшись к беседовавшим человеку и хоббиту, они без особых церемоний уселись напротив и уставились на Бильбо с совершенно одинаковыми недобрыми ухмылками.  — Мистер Бард, — поприветствовал мужчину Фили, между делом показав клыки.  — Бильбо, — протянул Кили, чья ухмылка больше смахивала на оскал.  Бильбо недоуменно перевел взгляд с одного брата на другого и подозрительно прищурился:  — Что это вы двое замышляете?  — Замышляем? Не понимаю, о чем ты. А ты, Кили? — Притворно изумился Фили, поворачиваясь к брату.  — Кажется, мы собирались потолковать с нашим обожаемым хоббитом и его новым приятелем, — ласково прощебетал в ответ младший принц.  Бильбо предупредительно прокашлялся, бросив короткий взгляд на Барда, который в ответ только повел плечами. Хоббит снова перевел свое внимание на братьев:  — Я смотрю, вы уже поели?  — Ага, — подтвердил Фили, на мгновение приняв свой обычный доброжелательный вид, но тут же вернувшись к прожиганию Барда многообещающим взглядом. — Мы просто подумали, почему бы не составить вам компанию?  Бард громко фыркнул и поднес миску к губам, чтобы отхлебнуть прямо через край.  Бильбо вздохнул, но решил не принимать вызывающее поведение молодых гномов на свой счет:  — Действительно, почему бы и нет. Чем вы сегодня занимались? Я не видел вас у ворот.  — Мы помогали с тушей, — ответил Кили, поднимая одну руку на уровень глаз и демонстрируя остальным свои пальцы. — Поглядите. Даже кровь еще осталась под ногтями.  — Какая мерзость, — воскликнул хоббит, отворачиваясь и грозно тыча ложкой в сторону молодого гнома. — Тебе срочно нужно хорошенько помыться. Я вечером проверю, и только попробуй меня ослушаться!  — Конечно, Бильбо, — с показной покорностью склонил голову Кили, обменявшись хитрым взглядом с братом.  — Милые косички. Дядя плел? — Между делом поинтересовался Фили, поворачиваясь к хоббиту.  Тот закатил глаза:  — Ты прекрасно знаешь, что он их плел, на них же его бусины.  — Действительно, весьма симпатично, — вклинился вдруг Бард, вгрызаясь в отмоченный ломоть. — Мне вот всегда было интересно, эти прически несут какое-то значение?  Хоббит пожал плечами:  — Ни о чем таком не слышал. Фили и Кили наверняка знают побольше моего.  Фили утвердительно закивал и вытянул вперед одну из своих косичек:  — Вот это самый распространенный стиль плетения. Остальные используются только для особых случаев, таких как свадьба или похороны. В повседневной жизни мы обходимся без изысков в прическах, но вот украшения могут сказать о гноме довольно многое.  — У нас тоже есть подобные обычаи, — задумался Бард. — Девочки и незамужние женщины носят распущенные волосы. После заключения брака они начинают собирать их наверх или закалывать на затылке. Мальчики и неженатые мужчины до свадьбы ходят коротко остриженными, а вот потом отращивают волосы и отпускают бороду или усы.  — Правда? А я и не замечал, — удивился Бильбо, вспоминая Бри и Озерный Город. — Хотя, если так подумать, то все девушки, которых я видел с распущенными волосами, были весьма молоды. А единственный мужчина с длинными усами, которого я знаю, действительно женат.  — Многие придерживаются этих традиций, но не все, — повел плечом Бард, наконец, разломав размокшую буханку. — В Гондоре, к примеру, среди мужчин не принято носить волосы ниже плеч и отращивать бороды.  — Так вот почему они все такие уроды, — ехидно заметил Фили, обменявшись с братом презрительными смешками.  Бильбо припомнил Боромира и Фарамира.  — Тут ты ошибаешься, Фили, далеко не все гондорцы некрасивы. Среди них встречаются и весьма привлекательные, пусть и не очень бородатые.  Фили и Кили уставились на него, не веря своим ушам.  — Впрочем, — продолжил он, не обращая внимания на их оскорбленные физиономии, — в табаке они разбираются прескверно, и одежды у них всегда темные и простоватые. Довольно удручающая картина.  — Я бывал в Гондоре только один раз, еще парнишкой. Мне тогда показалось, что у них вообще не принято улыбаться, — заметил Бард, осторожно пережевывая хлеб, чтобы ненароком не сломать зуб. — А у хоббитов есть какие-то порядки касательно волос?

Нет, не то чтобы. Стричься приходится довольно коротко, иначе кудри становится неуправляемыми, — пояснил он, задумчиво постукивая ложкой по миске. — Я согласился на косички только по той причине, что волосы стали лезть в глаза. И никто не соглашается одолжить мне ножницы, чтобы привести это безобразие в порядок!  — А ножом не пробовал? — Предложил мужчина, поднимая брови.  Бильбо печально хмыкнул:  — Они от меня даже ножницы прячут, с чего ты взял, что я доберусь до ножей?  — Вот не надо нас в этом обвинять, сам виноват. Нечего кидаться на троллей и орков! Страшно представить, что ты можешь удумать, попадись тебе ножницы, — пробормотал Кили, бросая на него такой взгляд, что Торин мог бы гордиться.  Бард поперхнулся:  — Что-что?  — Он полез ругаться с орками, чтобы их отвлечь, — подтвердил Фили, проводя пальцами по губам и поднимая глаза к потолку якобы в глубоких размышлениях. — Кажется, однажды ты решил заговорить зубы огромному оборотню-медведю...  — А потом наорал на Его Высочество Эльфийскую Задницу...  — Про то, как ты послал к бабушке дракона размером с целую гору, вспоминать, пожалуй, не будем, — припечатал Кили, обменявшись с братцем единогласными взглядами. — Итак, как видишь, у нас есть все основания не оставлять тебя один на один с острыми предметами.  — Да это как оставить Бомбура сторожить пирог, или Кили спокойно стоять рядом с эльфом, — подтвердил Фили. Последнее утверждение стоило ему тычка в бок и недовольного ворчания от любимого младшего брата.  К этому моменту Бард поглядывал на хоббита с таким выражением на лице, словно уже глубоко жалел, что вовремя не дал деру:  — Они же шутят, правда?  Бильбо испустил долгий протяжный вздох и решил сначала закончить с супом, а потом уже отвечать.  — Мне приходилось иногда идти на небольшой риск. Обычно по той причине, что остальным грозила опасность.  — Ты так печешься об этих гномах? — Уточнил мужчина, испытующе вглядываясь ему в лицо.  Бильбо опустил глаза в пустую миску.  — Да.  Повисла неловкая тишина, прерванная звуком столкновения двух упитанных тел с третьим чуть поменьше. Бильбо охнул, опрокидываясь на каменный пол; отбитые ребра и многочисленные синяки тут же объявили о своем возмущении столь грубым обращением. Его без того изрядно помятое тело явно еще не было готово выдерживать дополнительно вес двух полноценных гномов. Но он мало чем мог себе помочь, поскольку вышеозначенные гномы в лице Фили и Кили обвились вокруг него, словно лианы:  — Мы тоже тебя очень любим, Бильбо, — всхлипнул Кили, все сжимая хватку вокруг его шеи. Бильбо попытался выплюнуть забившиеся в рот темные волосы.  — Мы тоже всегда будем тебя защищать, — пообещал Фили, стискивая хоббита вокруг живота.  — Прекрасно, и я вас люблю, может, теперь вы, наконец, слезете с меня?! — Рявкнул он, молотя молодых гномов по спинам.  Братья хорошенько стиснули его напоследок, но все же выпустили. Высвободившись из костедробильных объятий, он отпихнул принцев подальше и снова уселся. Бард даже не пытался скрыть душивший его хохот. Бильбо окончательно убедился, что у этого человека напрочь отсутствует сочувствие.  — Никогда не смейте так делать, — буркнул он братьям, потирая все еще саднивший бок. — Никогда.  Фили и Кили — морготовы дети — на это только невинно захлопали глазами:  — Как скажешь, Бильбо. 
***
Череда последующих дней принесла с собой уйму хлопот. Бильбо с ног сбился, составляя всевозможные списки и перечни, перетаскивая с места на место сумки с инструментами и помогая по кухне. Время бесконечных празднований прошло, настала пора засучить рукава и хорошенько потрудиться. Занятия нашлись для всех — и даже для Гэндальфа, к его собственному удивлению — так что каждый оказался при деле. Бильбо так забегался, что не успевал даже ненадолго присесть или перекинуться с кем-нибудь парой слов. Миновала почти неделя, прежде чем ему удалось выкроить короткую передышку, чтобы поговорить с Торином. Король отыскался в одной из немногих комнат с уцелевшей дверью, которую повадились использовать для того, чтобы хоть немного побыть в тишине и одиночестве.  — Куда ты дел Аркенстон? — Спросил Бильбо без лишних предисловий. Чрезмерную любезность вытеснила из его головы старческая седина много лет назад.  Торин оторвал взгляд от письма, которое он вдумчиво перечитывал, и уставился на хоббита:  — Он в моих сумках. А что?  Бильбо скрестил руки на груди и оперся бедром о наскоро сооруженный из каменных плит стол, за которым сидел король:  — Мало ли. Этот дурацкий камень не попадался мне на глаза уже неделю. Я было начал надеяться, что ты его все-таки выбросил.  Гном прищурился и медленно опустил лист пергамента на стол.  — Нет, не выбросил. Он надежно спрятан среди моих вещей до тех пор, пока не настанет время снова выставить его на всеобщее обозрение на положенном ему месте.  — В смысле, на положенном ему месте в твоей короне? Да не смотри ты на меня так, я не собираюсь снова орать. Мне просто любопытно. Я предполагал, что ты не упустишь возможности покрасоваться с ним.  — Только не перед этими людьми, — покачал головой король, соединяя кончики пальцев и мрачно глядя поверх. — Мы пока не знаем, чего от них ждать. Должен признать, они производят хорошее впечатление, но оно может быть обманчиво.  — Бард не привел бы сюда людей, в которых сомневается, — отрезал Бильбо.  Взгляд гнома потяжелел, плечи окаменели.  — Ты ему доверяешь?  Хоббит кивнул без тени сомнений:  — Да. Он стал мне другом, и он хороший человек. Из него вышел бы куда лучший глава города, чем этот плешивый Бургомистр.  — Ты о нем весьма высокого мнения, — заметил король, блеснув потемневшими глазами из-под опущенных ресниц. — Племянники недавно упомянули одну интересную историю. Кажется, ты рассказывал им что-то про народ Гондора. Про их красоту. Так вот, значит, кто в твоем вкусе — люди?  Бильбо поперхнулся воздухом, даже затрудняясь сказать, которая часть вопроса возмутила его сильнее всего:  — Я.! Да с чего ты это взял? И вообще, какая тебе разница?  — Никакой, — ответил гном, не сводя горящих глаз с хоббита. — Просто... любопытно. Скажи, могут ли хоббиты находить себе новую пару? Говорят, среди людей и эльфов это обычное дело.  — Могут, — медленно выговорил он, силясь поспеть за блуждающими мыслями короля. — Мы считаем, что каждая любовь в твоей жизни — особенная, и оттого не менее искренняя и честная, чем первая. Прежняя вдова не будет любить второго супруга в точности так же, как любила первого, это будет уже другое чувство, но такое же сильное.  Торин продолжал сидеть совершенно неподвижно.  — Как думаешь... Ты когда-нибудь полюбишь снова?  — Не знаю, — честно ответил он. Торин так и остался для него единственным. Конечно, Бильбо пытался влюбиться в кого-то другого, но не сумел отыскать никого, кто вызывал бы в его сердце тот же нестерпимый восторг и трепет. Однажды он просто смирился с тем, что погибший король гномов был и всегда будет его единственной любовью.  — Но если бы полюбил, то человека? — Надавил король, с трудом проталкивая слова через внезапно охрипшее горло.

Бильбо нахмурился и слегка отстранился.  — Да что с тобой такое, Торин? Что ты прицепился с этими дурацкими вопросами?  — Потому что если ты теряешь голову из-за этого мужчины, то я должен знать! — Завопил гном, порывисто вскакивая на ноги.  — Какого мужчины? — Опешил Бильбо, поспешно прокручивая в голове весь этот несуразный разговор и силясь размотать спутанный клубок мыслей, порожденных явно слабеющим разумом. Да что же творилось в голове у Торина?  — Барда! — Прорычал король, тыча пальцем куда-то в стену.  Бильбо беззвучно разинул рот, оседая на стол:  — Бард?! Ты совсем из ума выжил?! Как ты вообще до такого додумался?!  Лицо Торина было темнее грозовой тучи:  — Но ты не отрицаешь...  — Да тут даже нечего отрицать! — Резко оборвал он короля, вскидывая руки. — Ушам своим не верю! Ты бредишь, и я отказываюсь с тобой говорить до тех пор, пока ты не возьмёшь себя в руки!  — Не смей со мной так разговаривать! — Взревел гном в спину развернувшему полурослику, который уже решительно направился к выходу.  У Бильбо вырвался истеричный смешок, но он не стал останавливаться. Правда, далеко уйти ему не удалось. Его с остервенением схватили за запястье и грубым рывком развернули, заставляя смотреть в покрасневшие от ярости глаза:  — Никогда не поворачивайся ко мне спиной, — прорычал король, сильнее сжимая стальную хватку, заставляя Бильбо сморщиться от боли.  — Ты сломаешь мне руку, — выдавил он, пытаясь разжать удерживавшие его каменные пальцы.  Давление стало чуть слабее, но Бильбо все еще был в западне.  — Ты испытываешь мое терпение, Бильбо. Держись подальше от этого мужчины.  Бильбо на мгновение оставил попытки вырваться и уставился на своего мучителя:  — Почему? Он мой друг!  — Он тебе не друг! — Рявкнул король, рывком притягивая хоббита к себе, так что тому пришлось запрокинуть голову, чтобы заглянуть в безумные глаза: — Он чужак, который пришел сюда за золотом, вот и все! Мы твои друзья и твоя семья! А не какой-то рыбак из сточной ямы!  Злость Бильбо стремительно перетекала в страх.  — Торин... Как ты можешь такое говорить? Что с тобой происходит?  Торин нахмурился, в глазах промелькнуло что-то похожее на просветление:  — Со мной все нормально. Мне лишь пришлось напомнить, что перед тобой король.  — И как король ты претендуешь на право решать, кто мне друг, а кто — нет? — С укором проговорил хоббит, вскинув брови.  — Я не могу принимать за тебя решения, — признал гном, — но я предупреждаю тебя. Не стоит меня провоцировать. Иначе этот мужчина может поплатиться жизнью.  — Торин... Это все не правильно, это не ты, — выдавил хоббит, свободной рукой хватая гнома за край куртки. — Ты послушай себя. Тебе не кажется, что это уже слишком?  Торин моргнул, затем медленно перевел взгляд сначала на судорожно вцепившиеся в него пальцы, а затем на собственную сжатую ладонь. Он осторожно ослабил хватку, позволяя Бильбо, испуганно затаившему дыхание, высвободить руку.  — Прости. Я не хотел причинять тебе боль, — извинился король, вновь поднимая на хоббита прояснившиеся глаза. — Но я хочу, чтобы ты понял: этим людям нельзя верить. Они для нас чужаки и могут представлять угрозу. Понимаешь?  Нет.  — Конечно, — соврал он, чувствуя, как сердце захлебывается кровью. — Я все понимаю.  Торин несколько расслабился.  — Значит, ты больше не будешь видеться с этим мужчиной?  Бильбо заглянул в глубокие синие омуты, на дне которых колыхалось темное безумие.  — Я подумаю.  — Наверное, большего я и не могу от тебя требовать, — вздохнул король, не сводя глаз с медленно отступавшего полурослика. — Думаю, нам обоим пора вернуться к своим делам. Увидимся за ужином?  — Увидимся, — эхом повторил Бильбо, выскальзывая за дверь, и поспешил убраться как можно дальше от короля, снова оставшегося наедине со своим безумием. Отойдя на безопасное расстояние он привалился к стене, закрыл лицо руками и беззвучно закричал. Случилось то, чего он так боялся.  Аркенстон подчинял себе разум Торина.  — глаза Торина темнее самой ночи.  "... меня предали..." —  — Король нежно проводит пальцам по тонким граням, любуясь переливами белого света, словно нет на свете ничего прекраснее —  — "... Забирайте, если вам дорога его жизнь".  Армии людей Барда и эльфов Трандуила тянутся насколько хватает глаз. Торин окидывает их взглядом и лишь усмехается. Ничто не мешает ему объявить им войну .  "... Спускайся к своим друзьям, иначе я сам тебя сброшу..."  На мгновение ему и правда кажется, что Торин не станет слушать Гэндальфа и просто швырнет его со стены. В голове проносится мысль, что смерть от рук потерявшего разум короля, которого он любил всем сердцем, будет слишком приторно-горьким окончанием для его истории —   Бильбо замотал головой, пытаясь совладать с дыханием. Прошу тебя, Торин. Не сдавайся, взмолился он в пустоту темных коридоров. Не дай проклятью поглотить тебя. Не заставляй смотреть, как ты угасаешь. Снова. 
***
  Тем же вечером Бильбо разыскал Оина и отвел целителя в сторону, где их никто не смог бы ненароком подслушать.  — Торин сходит с ума, — заявил он вместо приветствия.  Оин непонимающе уставился на него в ответ:  — Чего?  — Ты меня слышал. Торин сходит с ума, — зашептал он яростно.  Оин продолжил неодобрительно смотреть на него сверху вниз из-под насупленных бровей.  — Во имя шаров Махала, парень, с чего ты это взял?  Бильбо вытянул вперед руку, демонстрируя наливавшийся фиолетовым отпечаток пальцев:  — Вот с этого. Так он пытался меня убедить держаться подальше от Барда, потому что, видите ли, он решил, что у меня слабость к людям. Даже не спрашивай меня, что его навело на эту мысль, я сам знаю не больше твоего.  Лекарь обвел взглядом синяки вокруг запястья хоббита и встревоженно заглянул в его глаза:  — Не может быть... Это сделал Торин? Ты уверен?  — Думаешь, я стал бы врать? — Ощетинился Бильбо, опуская руку и резко одергивая рукав. — Это все из-за Аркенстона, чтоб ему треснуть! Он сводит его с ума, как я и предупреждал!  — Бильбо, погоди. Сначала объясни, с чего ты решил, что Торин не в своем уме, и откуда у тебя эти отметины, — потребовал гном.  Бильбо вздохнул и принялся пересказывать недавние события. Чем дольше он рассказывал, тем круглее установились глаза Оина, и тем тоньше становились сжатые губы. Услышав конец истории, гном покачал головой и потянул себя за бороду.  — Скверно, — пробормотал целитель, нервно перебирая в пальцах одну из своих бусин. — Мне нужно обсудить все это с Балином и Гэндальфом. Что касается тебя, то держись от него подальше. Он может сделать что-нибудь, о чем потом горько пожалеет.  Бильбо кивнул без особого энтузиазма:  — Ладно. Но помяни мое слово, все дело в этом дурацком камне.  — Даже если ты прав, то забрав его мы сделаем только хуже, — тревожно проговорил Оин. — Нужно придумать что-то другое. Пойди пока отдохни, Бильбо. Мы с этим разберемся.  На этот раз Бильбо прислушался к совету и не пересекался с Торином до самого вечера. Той же тактики он последовал и на следующий день. Избегать прямой встречи с королем оказалось не так уж сложно, поскольку тот был постоянно чем-то занят, как и все остальные, но это вовсе не означало, что гном его не замечал. То и дело Бильбо ощущал кожей пристальный взгляд, следивший за каждым его движением. Ему не нужно было останавливаться и искать источник внезапного беспокойства, он и так знал, что это был Торин.

Бильбо так увлекся избеганием Торина и попытками улизнуть от его тяжелого взгляда, что стал обращать на происходящее вокруг куда меньше внимания, чем следовало бы. По этой причине, услышав громкие вопли и надвигающийся грохот, он растерянно замер, вместо того чтобы следовать указаниям. Краем глаза он успел заметить, что на него стремительно мчится что-то темное, прежде чем неизвестный объект налетел на него и подхватил на руки, прижимая к груди. В следующую секунду они уже летели кубарем.  Бильбо поморщился, когда ребра в очередной раз возвестили о своем недовольстве — надо признать, он и сам уже порядком устал, что его постоянно бесцеремонно хватают. Затылком и спиной он чувствовал широкие ладони, а лбом упирался в твердую грудь, но все же не такую жесткую, как у гнома. От рубашки пахло потом, пылью и кожей, и, раскрыв глаза, Бильбо с ужасом узнал потертую серо-коричневую ткань.  — Бард, — выдохнул он, откидывая голову чтобы взглянуть мужчине в лицо. — Что произошло?  — Обрушение, — ответил тот, выпуская хоббита. Мужчина сел и одной рукой помог хоббиту подняться, другой бегло ощупывая его на предмет повреждений. — Ничего не пострадало?  — Только гордость, — проговорил Бильбо, оглядываясь на проем ворот, где и начался обвал. Лавина камней сошла ровно на то место, где всего несколько секунд назад стоял растерянный полурослик. Если бы Бард не подоспел вовремя, то сейчас было бы на одного расплющенного хоббита больше.  — Ты спас меня, — дошло до него спустя какое-то время. — Благослови тебя Эру! Бард, если бы не ты, меня бы уже не было!  Мужчина скоромно пожал плечами и выдавил полуулыбку.  — Теперь мы в расчете. Ты уже спас весь мой народ от дракона.  Бильбо в ответ фыркнул и огляделся. В клубах поднявшейся пыли ходили люди и гномы, проверяя, все ли уцелели. Внезапно его взгляд напоролся на два сверкающих синих всполоха. Он застыл, глядя на Торина, а тот в ответ смотрел на него, и в неподвижных глазах поднималось что-то темное и пугающее. Когда взгляд короля метнулся на Барда, тьма оскалила клыки.  — Только не это, — выдохнул он, чувствуя, как в груди рвутся жилы. — Нет, нет, нет...  — Бильбо? Что-то не так? — Обеспокоенность спросил Бард, проследив за его взглядом. Темные брови медленно уползли вверх и слились с волосами. — А почему этот король смотрит на меня так, словно больше всего на свете мечтает сейчас же спустить меня с горы головой вперед?  — Потому что так оно и есть, — отозвался Бильбо, с трудом переводя взгляд на растерянного мужчину. — Бард, послушай меня. Торин на данный момент не совсем в себе. На него напала гномья лихорадка, и мы прилагаем все усилия, чтобы ему помочь. Так что постарайся держаться от него подальше. Я не знаю, что он может выкинуть.  Бард продолжал таращиться на него, на бледном лице явственно читалось разрывавшее его противоречие между желанием завопить в голос и просто молча уйти, чтобы больше никогда не возвращаться, потому что ему за все это не доплачивают.  — О чем ты? Что за лихорадка? Почему нам об этом раньше никто не сказал? Это заразно?  — Тебе и твоим людям она не грозит, — успокоил его хоббит. — Ее может подхватить только гном. Мы лишь вчера узнали, что Торин заболел, когда он без особых причин устроил мне выволочку. До этого все было в порядке.  — Так это он сделал? — Уточнил Бард, кивком указывая на покрытое синяками запястье хоббита.  Бильбо поморщился и одернул рукав.  — Это тебя не касается. Просто послушай моего совета и не приближайся к Торину. Ты понял меня?  Бард нахмурился, переводя задумчивый взгляд со скрытого под тканью отпечатка ладони на прожигавшего их взглядом короля и обратно.  — Понял, — ответил он, вздохнув. — Буду сохранять дистанцию.  — Спасибо, — поблагодарил его хоббит, несколько расслабляясь.  Бард кивнул, но мрачная складка на лбу никуда не делась, как и настороженное выражение темных глаз.  — А ты?  — Я постараюсь, — неопределенно ответил Бильбо, потирая ноющую руку и краем глаза следя за застывшим силуэтом короля. — Но у меня может не оказаться выбора. 
***
  Спустя два дня ворота были окончательно расчищены.  — Впечатляет, — заметил Бофур, стоя в проеме и глядя вверх на неровный свод обвалившегося потолка. — Весьма недурно.  — Вы все хорошо постарались, — согласился Бильбо, обходя зал по периметру и проверяя боковые проходы, которые удалось разобрать. Вокруг оставалось еще множество завалов, которые предстояло убрать, но зато основные пути наружу были свободны. Теперь, наконец, можно было приходить и уходить, не делая долгий и утомительный крюк к тайной двери.  — Благодарю, — отозвался Бард, стоявший рядом с довольным выражением на спокойном лице. — Еще многое предстоит сделать, но хотя бы с этой секцией закончили. Когда мы вернемся, то приведем с собой больше людей.  — Этого не потребуется, поскольку мы более не нуждаемся в ваших услугах, — протянул Торин, надвигаясь на беседовавших человека и хоббита. За ним по пятам спешили Балин, Гэндальф и Оин; серьезные выражения на их хмурых лицах совершенно не добавили Бильбо спокойствия.  — Не нуждаетесь? — Переспросил Бард, чья ухмылка тут же сползла с лица, принявшего недоброе выражение. — В каком смысле?  — В том смысле, что нам больше не нужен ни ты, ни твои люди, — процедил Торин, впихивая ошеломленному мужчине в руки тяжелый мешок. — Выметайтесь из моей горы.  — О чем ты? Нам все еще нужна их помощь! — Запротестовал подошедший Нори, присоединяясь к разговору вместе с Бофуром и несколькими людьми Барда.  — Мы так не договаривались, — покачал головой Бард, мрачно глядя на гнома сверху вниз. — Нам обещали оплачиваемую работу на несколько месяцев, а не на полторы недели!  — Условия сделки изменились, — прорычал Торин, раздраженно отмахиваясь от Балина, тянувшего его за рукав. — Я хочу, чтобы к полудню вас здесь не было. Все ясно?  — О, Махал, — простонал Оин, потирая лоб.  — Торин, — зашипел Балин, снова пытаясь привлечь его внимание.  — Напомните, какой у него титул? Король Идиотов? — Поинтересовался Гэндальф, сверкая колючими серыми глазами.  — МОЛЧАТЬ! — Взревел король, рывком оборачиваясь к своим спутникам. — Я не желаю слышать никаких возражений! Я здесь король, и мое слово — закон! Если я приказал этим людям убираться отсюда, значит их не должно здесь быть! Меня все поняли?!  Все трое с видимым усилием кивнули, и Торин снова набросился на замерших Бильбо и Барда.  — Прочь отсюда. Сейчас же, — пророкотал он, тыча пальцем Барду в лицо.  — Ты пожалеешь об этом, — многозначительно предупредил Бард, жестом призывая свих людей сниматься с места.  Торин презрительно усмехнулся, и эта гримаса перекосила обычно красивое лицо, превратив в уродливую пугающую маску. Когда почти все люди разбрелись собирать вещи, Бард бросил на Бильбо прощальный взгляд и выражение его лица чуть смягчилось:  — Пойдем с нами. Здесь небезопасно, — проговорил он едва слышно, слегка склонившись к хоббиту.  Прежде чем Бильбо успел открыть рот, чтобы вежливо отказаться, Торин схватил его за запястье и отдернул подальше от мужчины:  — Он останется здесь. Он часть моего отряда и должен быть с нами.

Я в состоянии ответить за себя сам, — рявкнул Бильбо, вырывая запястье из цепкой хватки и снова поворачиваясь к хмурившемуся мужчине, — спасибо за предложение, Бард, но мне придется остаться. Придется остаться, потому что наш король, похоже, окончательно выжил из ума.  Все еще околачивавшиеся рядом Нори и Бофур одновременно подхватили мистический кашель, к которому гномы явно были трагически предрасположены.  Но тяжелый взгляд Барда остался таким же холодным.  — Как знаешь. Удачи тебе, Бильбо.  — И тебе, — отозвался он, провожая человека грустной улыбкой. Затем он резко повернулся к разъяренному королю, стоявшему рядом. В глазах гнома плескалась кипящая злоба, но и хоббит был далеко не в лучшем расположении духа. Смерив Торина возмущенным взглядом, он ткнул его в грудь:  — Нужно поговорить. Прямо сейчас, — скомандовал Бильбо, вцепился Торину в рукав и потащил за собой. К его облегчению гном не стал сопротивляться и позволил провести себя по пустым коридорам к отдаленной пустой зале, где хоббит выпустил его руку и повернулся к нему лицом.  — Во имя Эру, что с тобой не так? Ты хоть понимаешь, что сейчас сделал? — Спросил хоббит, прожигая короля взглядом. — Ты только что вытолкал за дверь нашего единственного союзника!  — Нам не нужны эти люди. Другие гномы уже идут к нам на помощь, — рявкнул в ответ Торин. От всполохов безумия, мелькавших в расширенных зрачках, Бильбо становилось дурно.  — Дурак. Ты правда не понимаешь, что одних гномов будет недостаточно? — Простонал Бильбо, сокрушенно качая головой. — Нет, ну конечно же нет. Ты не в себе. Ты просто не видишь всего, что происходит.  Бильбо пожалел о своих необдуманных словах в тот же миг. Безумие взметнулось в синих глазах непроглядно-темной волной, грозя окончательно поглотить остатки разума взбешенного гнома.  — С меня хватит! — Взревел король, вцепляясь себе в волосы. — Все вы, каждый день, каждую минуту, без конца это повторяете. Вы все во мне сомневаетесь, думаете, что я болен — НО Я В ПОРЯДКЕ! СЛЫШИШЬ?! В ПОРЯДКЕ!  — Если ты в порядке, то почему так орешь?! — Крикнул в ответ хоббит, перехватывая руки гнома, чтобы он не вырвал клочья собственных волос. — Послушай же ты меня, чтоб тебя, послушай! Это не ты, Торин. Торин, которого я знаю, не стал бы поступать так глупо и опрометчиво, он не стал бы кидаться на своих друзей. Видишь? Видишь, как странно ты себя ведешь?!  Торин посмотрел на их сцепленные руки, а затем перевел дрожащий взгляд на Бильбо:  — Я не... Бильбо, я не могу. Я ничего не понимаю. Не могу думать ни о чем другом, кроме того, как этот человек пытался украсть у меня все, что мне дорого. Он, Смауг, Азог, все! Я... Я не могу снова все потерять. Только не теперь. Пожалуйста, только не сейчас.  Внутри Бильбо все крошилось и трескалось от звуков этого надломленного голоса. Скоро там не останется ничего, кроме мертвых развалин. Прямо как в Эреборе.  — Торин... Бард не пытался тебя обокрасть. Все это происходило лишь в твоей голове. Все из-за проклятого Аркенстона.  При упоминании камня лицо Торина опять потемнело и он разорвал их переплетенные пальцы:  — Аркенстон здесь ни при чем. Ты просто его ненавидишь. Это всего лишь драгоценный камень! Не понимаю, почему ты так к нему прицепился.  Терпение Бильбо лопнуло.  — ДА ПОТОМУ ЧТО ОН СДЕЛАЛ ТЕБЯ ТАКИМ! — Взвыл хоббит, стискивая воротник гнома и принимаясь трясти изо всех сил. — КАК ТЫ МОЖЕШЬ ЭТО ОТРИЦАТЬ, ЕСЛИ ТО ЖЕ САМОЕ ПРОИЗОШЛО С ТВОИМ ДЕДОМ У ТЕБЯ ГЛАЗАХ?!  Торина удивленно замер, но он быстро совладал с собой и сощурился, болезненно оскалившись. Бильбо выпустил его и отступил назад, готовясь при малейшей опасности спасаться бегством. Распаленный от бешенства, он вполне мог обогнать гнома.  Выяснить это ему не удалось, поскольку в этот момент в зал ввалился задыхающийся Бофур.  — Торин! Торин!  — Позже, — рявкнул король, не сводя глаз с хоббита.  Бофур не обратил на это никакого внимания и, одной рукой придерживая съехавшую от быстрого бега шапку, другой замахал в сторону ворот:  — Тебе срочно нужно идти! Трандуил здесь, и он требует свою долю сокровищ!  Бильбо зажмурился и закричал.