«Хоббит» Все заново ?

Его глазам предстал до боли знакомый потолок в до боли знакомом доме.  Осторожно приподнявшись в своей постели, он обнаружил, что находится в своей давно позабытой комнате. Не эту комнату он оставил в Бэг Энде дряхлым старым хоббитом — обрекая Фродо нести бремя этого проклятого кольца, безжалостно напомнил он сам себе — нет, это была комната из другой жизни. Эту комнату он давным-давно изменил до неузнаваемости, подстегиваемый горячей решимостью сбежать от болезненных воспоминаний.

Эту комнату он покинул, отправляясь в Эребор.  Это коварные шутки магии или загробная жизнь? — задался он вопросом, разглядывая обстановку с приоткрытым ртом. Последнее, что он помнил, это мерная качка на корабле, держащем курс в Бессмертные Земли. Определенно, он не этого ожидал, собираясь вздремнуть в своей каюте.  Эру не может быть столь жесток, чтобы отправлять его туда, где все напоминает о том, что давным-давно потеряно, правда же?..  Когда его блуждающий взгляд упал на высокое зеркало — то было зеркало его матери, которое Фродо нечаянно разбил лет сорок назад — он чуть не упал с кровати. Из отражения на него смотрело не привычное морщинистое лицо, а то, что он позабыл уже очень давно.  Не в силах сдержать крупную дрожь, он выкарабкался из-под груды одеял и медленно подошел к зеркалу. Вцепившись в него, он уставился на веснушчатое лицо юного хоббита, окаймленное непослушными каштановыми кудрями, и что-то внутри надломилось.  — Я снова молод, — проговорил он вслух, не сводя глаз с повторяющего за ним отражения, — Если я снова молод, а дом выглядит так, словно я еще не уходил в Эребор...  Понимание обрушилось на него, тяжелым ударом подбивая под колени. Бессильно оседая на пол, он припомнил старую сказку про девушку, любимый которой погиб у нее на глазах. Проснувшись на следующий день после его похорон, она обнаружила, что снова и снова вынуждена переживать дни перед его кончиной, пока наконец не спасет его от ужасной судьбы.  Он не знал, милостью каких сил дан ему этот путь и чем он заслужил этот неоценимый дар. Но он точно знал, что грядет война. И эта война принесет бесчисленное множество смертей всем народам и навсегда изменит этот мир. И великие герои засияют в этой тьме, и против каждого найдется не менее ужасный противник. Четыре хоббита будут сражаться в смертельной битве добра со злом и одержат победу, и одним из них станет его драгоценный Фродо. И пусть лишь стойкость его племянника сможет положить конец этой войне, она сомнет и сломает его, и он никогда уже не будет прежним.  А еще он знал, что в эту секунду в великолепном гномьем царстве под не менее великолепной горой спит дракон, что захватил этот город ради его несметных богатств, изгнав законных обитателей. И именно в этот самый момент определенный гномий король делает все возможное, чтобы вернуть свой дом. В компании двенадцати других гномов, волшебника и хоббита этот король отправится в путешествие, которое навсегда изменит каждого из них. Хоббит знал, что за долгое время пути полюбит этих гномов всем сердцем, в особенности сурового короля. Но прежде, чем он сможет открыть тому свои чувства, король умрет, истекая кровью у него на руках, даже не успев отстроить возвращенное королевство.  И черта с два он, Бильбо Бэггинс, позволит хоть чему-то из этого случиться!

Гэндальф внимательно разглядывал представшего перед ним хоббита.  На первый взгляд он не отличался от остальных. Он был среднего роста и комплекции, свойственных его расе, то есть невысокий и пухлый. Как и полагается порядочному хоббиту, одет он был в простую рубашку на пуговицах, коричневые штаны, а обуви вовсе не носил. Его густые волосы были аккуратно подстрижены, а пах он мылом и свежеиспеченным хлебом. Если судить исходя из внешнего вида, то Бильбо Бэггинс производил впечатление весьма уважаемого степенного хоббита.

Вот только Гэндальф не привык судить по обложке.  — С добрым утром, — поздоровался он дружелюбно, опираясь на свой посох.  Хоббит поднял на него взгляд из-под спадающих на лоб густых каштановых кудрей. Пару секунд он глядел на него своими светло-ореховыми глазами — глазами Белладонны, отметил волшебник про себя — и вдруг расплылся в широкой улыбке.  — С добрым утром, Мастер Гэндальф, — поздоровался в ответ Бильбо, поднимая свою трубку в дружеском приветствии.  Кустистые брови Гэндальфа поползли вверх. Он совсем не ожидал, что здесь о нем еще помнят, и уж тем более выбранный им хоббит.  — Вы знаете меня, мой юный друг?  — Разумеется. Моя матушка очень тепло о вас говорила вплоть до самых ее последних дней, — хоббит затянулся и выпустил ленивое дымное колечко, — Мы, Бэггинсы, никогда не забываем своих друзей, чтобы вы знали. Даже тех, кого не видели многие годы.  — В самом деле, — он не знал, радоваться ему, гордиться или удивляться такому повороту событий. Смятение чувств едва не вызвало у него улыбку. Да уж, давненько его так не развлекали, — Раз уж вы так много обо мне знаете, могу ли я задать вам вопрос?  Бильбо лениво махнул рукой:  — Спрашивайте все, что вам угодно.  Он наклонился вперед и сдвинул шляпу на затылок, чтобы заглянуть прямо в глаза молодого хоббита:  — Я ищу кого-то, кто согласится отправиться со мной в приключение. Не хотите ли стать тем самым?  Вежливое выражение на лице Бильбо не изменилось, но он отложил свою трубку.  — Вполне возможно. Но сначала, будьте так любезны, расскажите мне подробнее об этом вашем... приключении.  На этот раз Гэндальф не сдержал улыбки. 
***
  Когда Гэндальф ушел, пообещав вернуться к ужину, Бильбо спокойно встал и прошел домой, захлопнул за собой дверь и запер ее, и только затем позволил себе поддаться рвущимся наружу эмоциям.  О великий Эру, поверить не могу, что я только что это сделал, думал он, прислонившись спиной к двери и медленно сползая на пол. Ему пришлось приложить все усилия, чтобы не поддаться порыву и не выложить волшебнику все подробности грядущего путешествия, не рассказать про Торина и его спутников, про Фродо и кольцо, даже про Сарумана и его предательство. Смотреть в лицо дорогого друга и лгать... Бильбо не мог представить себе, как он собирается встретить всех своих (мертвых) друзей, если едва выдержал пять минут наедине с Гэндальфом.  Прекрати, Бильбо Бэггинс. Ты справишься. Просто помни, ради чего ты все это затеял, — напомнил он себе строго. У тебя есть план, так следуй же ему!  Осознав, какая уникальная возможность ему представилась — и едва не обезумев от волнения — Бильбо придумал план. План был весьма прост и сводился к одному: в этот раз никто не умрет. План оставался простым, поскольку изменить всех деталей, пусть они его и не устраивали — как, к примеру, сражение Торина с Азогом — он не мог.  Хотя, он еще не принял окончательного решения по поводу троллей. Послужить одному из них носовым платком было не самым лучшим событием в его жизни.  Разумеется, главная проблема не придумать план, а держаться его. Бильбо понимал, что легко рассуждать, как он поступит тут и там, когда настанет время, но главным испытанием будет прожить заново все эти дни в кругу тех, кем дорожил больше всего на свете, но для кого он теперь лишь чужак.  Как ему снова взглянуть в лица дорогих друзей, с которых годы и смерть еще не взяли свою дань, и притвориться незнакомцем? Как ему смеяться и радоваться вместе с ними, зная, что троим из них не суждено узреть их дом возрожденным к его былому великолепию?  Как ему врать и притворяться, что он не провел целую вечность, скорбя по их предводителю?..  — Бильбо, старый ты баран, а ну-ка прекрати. Не время разводить нюни, — отругал он сам себя, встряхнув головой. Отвесив себе легкую пощечину, он заставил себя подняться на ноги и пройти на кухню.  У него нет времени купаться в неуверенности и сомнениях. Ему нужно приготовить ужин для тринадцати голодных гномов. 
***
  Если память ему не изменяет, первым придет Двалин.  Впервые встретив могучего и грубого гнома, Бильбо вполне оправданно испугался. Высокий для своего народа и в той же мере широкоплечий, Двалин определенно был самым пугающим гномом из всех им когда-либо виденных. Во власти этого ужаса, Бильбо опасливо избегал подходить к гному на протяжении всего того времени, что они провели вдвоем. Лишь впоследствии — когда он лучше узнал Двалина — он понял, что своей трусостью не только пал в глазах гнома, но и укрепил недоверие того к незнакомцам.  Поэтому сейчас он поступит немного по-другому.  Этим вечером, когда прозвенел дверной звонок, Бильбо спокойно встал и пошел открывать дверь. На пороге он обнаружил гнома в том самом зеленом плаще с золотым поясом, которые помнил с тех давних пор.  — Добрый вечер, — поздоровался он, одаривая Двалина широкой улыбкой, — Должно быть, вы один из тех гномов, о которых упоминал Гэндальф. Меня зовут Бильбо Бэггинс, и я рад приветствовать вас в своем доме. Добро пожаловать.  Двалин на мгновение уставился на него, подняв темные брови, а затем коротко кивнул и, пригнувшись, вошел.  — Мое почтение. Я Двалин, сын Фундина. Где кухня?  — Я уже позаботился об ужине. Прошу, проходите, — Бильбо развернулся и пошел назад в столовую, зная, что гном последует за ним. Зайдя в комнату, он набрал в грудь побольше воздуха и самодовольно ухмыльнулся.  — Надеюсь, этого хватит, чтобы накормить вас и ваших соратников. Не очень представляю, сколько обычно едят гномы, но мы, хоббиты, очень любим хорошенько поесть, — сказал он будничным тоном, поворачивая голову, чтобы получше рассмотреть выражение лица Двалина.  Гном стоял, широко распахнув глаза и приоткрыв рот. И у него были все поводы поражаться. Каждый дюйм стола ломился от еды. От тушеной баранины до прожаренных над огнем сосисок — Бильбо ничего не утаил. Он поступил так, поскольку прекрасно помнил, сколько поглощают его друзья за один заход. Так что, не дожидаясь захвата кладовой, он заранее достал всю имеющуюся еду, а также зашел на рынок и приготовил ужин на целую армию.  Ну, или в данном конкретном случае, на тринадцать гномов и волшебника.  — Должен сказать... Выглядит аппетитно. Полагаю, все оценят ваши старания, — наконец выдавил Двалин, оторвав взгляд от стола и подозрительно скосив глаза на хоббита, — Зачем вы так расстарались? Должно быть, на это ушло несколько часов.  — Вы же мои гости! Не знаю, какие обычаи у гномов, но мы, хоббиты, относимся к гостям с величайшим почтением. А в нашем случае, это означает накормить до отвала, — пояснил он ворчливо, укоризненно глядя на гнома.  На самом деле, он не принял вопрос близко к сердцу, ведь это было так в духе Двалина — подозревать подвох в хорошем ужине. Но он искренне наслаждался виноватым видом гнома, усомнившегося в его добрых намерениях.

Бильбо отметил, что с возрастом стал вредным старым хоббитом.  — Примите мои извинения. Просто... Я не ожидал, что нам накроют пир, — Двалин склонил голову на бок и поглядел на него честно и открыто, — Неужели все хоббиты такие гостеприимные?  — Ну, не совсем. Встречаются и на редкость неприятные экземпляры, — заметил он, вспоминая собственных (очень далеких) кузенов Саквиль-Бэггинсов, — Но я не имею к ним никакого отношения. Теперь проходите, устраивайтесь и угощайтесь. Уверен, остальные скоро будут здесь.  Двалин еще раз вопросительно на него посмотрел, но снял плащ и занял место у стены. Он взял себе прожаренную рыбину, быстро обнюхал, пожал плечами и приступил к трапезе.  Бильбо наблюдал за ним, прислонившись к стене. Двалин был ему дорог, но они не сдружились так же крепко, как с Балином и Бофуром. Вместо этого, Двалин был правой рукой и близким другом Торина во всех их похождениях. Он никогда не завидовал их тесной связи, но жалел о том, что сам не смог построить с Двалином близких отношений.  К слову, это была одна из многих вещей, о которых он сожалел в этой жизни.  — Ты будешь есть или собираешься пялиться на меня? — рыкнул воин, не отрываясь от куриной ножки.  Бильбо слегка подпрыгнул и неловко рассмеялся:  — Прошу прощения, мне просто любопытно. Никогда прежде не видел гнома.  Двалин хмыкнул:  — Хах. Скоро налюбуешься всласть.  О да, очень скоро.  Стук в дверь разнесся по коридорам и заставил его вздрогнуть. Он отвлекся и совсем забыл, что остальные тоже не заставят себя долго ждать.  — Пойду открою, а вы продолжайте, ни в чем себе не отказывайте.  Двалин что-то буркнул, не переставая жевать.  Бильбо направился к двери, силясь вспомнить, кто бы это мог быть. Кроме того, что Двалин пришел первым, а Торин последним, он не очень помнил, что происходило между. Пожав плечами, он открыл дверь и обнаружил за ней высокого гнома с боевым топором за спиной.  Это был Балин.  — в последний раз он видел Балина перед тем, как тот отправился в Морию. Его старый друг горит решимостью отправиться в новое приключение и зовет Бильбо с собой, но тот отклоняет предложение, ведь ему нужно присматривать за малышом Фродо. Так что они просто сидят всю ночь напролет, вспоминая былые времена, смеясь над забавными историями и предпочитая не вспоминать про менее веселые —  — Кажется, скоро пойдет дождь, — отметил Балин, поднимая глаза к небу.  — В самом деле? Тогда, смею надеяться, к утру успеет просветлеть, — ответил Бильбо не задумываясь, чувствуя, как сжимается горло от звука такого знакомого голоса.  Балин рассмеялся и повернулся к нему. Он был в точности таким же, каким Бильбо его запомнил, с преждевременно поседевшими волосами, блестящими темными глазами и добродушной улыбкой. При виде старого друга зияющая пустота внутри стала еще шире.  — Было бы неплохо. Не хотелось бы выступать в путь под проливным дождем, верно? — согласился гном, входя внутрь и закрывая за собой дверь.  — Я Бильбо Бэггинс, — представился хоббит, стараясь скрыть дрожь в голосе, — Прошу, будьте как дома.  — Благодарю, благодарю. Я — Балин, сын Фундина. Прекрасный у вас дом. Очень теплый и уютный, — сказал Балин жизнерадостно, развязывая тесемки своего красного плаща, — Никогда прежде не бывал внутри хоббичьей норы. Признаться, ожидал чего-то более сырого...  — Балин!  Очевидно, Двалин услышал голос брата и отправился на поиски. Бильбо смотрел, как братья приветствуют друг друга, со всей силой сходясь лбами, и внезапно осознал, что эти двое, наверное, не виделись несколько лет. Хватаясь за любую подвернувшуюся работу, они разделились и пошли разными дорогами, чтобы прокормиться. Это было еще одно напоминание о том, через что его друзьям пришлось пройти благодаря Смаугу.  — Пошли, нас ждет ужин, — позвал Двалин брата, удаляясь в сторону столовой.  — О, прекрасно! Я все гадал, будет ли здесь еда, — ответил Балин радостно.  Бильбо проводил их взглядом, подумывая о том, чтобы присоединиться, но отказался от этой идеи. Пусть пообщаются, не беспокоясь о греющем уши хоббите. К тому же, ему нужна была передышка, чтобы собраться с мыслями. Если одна встреча с Балином выбила его из колеи, то страшно представить, как он встретит остальных.  Он потер лоб и похлопал себя по щекам, приводя себя в порядок, и как раз вовремя. Снова раздался стук в дверь, в этот раз сильнее и громче, будто по нему колотили несколько кулаков.  Несколько кулаков. Это могло означать только одно...  С тяжелым сердцем, Бильбо отворил двум молодым гномам. Один был явно старше и имел золотистые волосы, уложенные назад в несколько кос, и бороду, едва отросшую достаточно, чтобы ее можно было заплести. Второй был выше и обладал темной шевелюрой и едва различимой щетиной на подбородке. Оба были вооружены и одинаково коварно улыбались.  — Фили... — начал блондин.  — ... и Кили... — подхватил второй.  — ... к вашим услугам! — закончили они хором и одновременно поклонились.  - когда он, наконец, отыскал братьев, он увидел то, что преследовало его всю оставшуюся жизнь. Мертвенно-бледный Кили лежит на спине с закрытыми глазами. Из его груди торчат стрелы, а вокруг океан его собственной крови. Фили лежит рядом, в его спину воткнуты меч и кинжал. Одной рукой он тянется к темным волосам, лицо и пустые глаза все еще обращены к Кили. До самого конца он пытался защитить младшего брата –  — Бильбо Бэггинс, — тихо проговорил он в ответ, дыра его в сердце уже разверзлась до размеров пропасти, — Рад с вами познакомиться. Прошу, входите и присоединяйтесь к ужину.  — Здесь есть еда? Восхитительно, умираю с голоду! — Кили протиснулся мимо него без промедления, буквально заскакивая в дом как нетерпеливый энергичный щенок. Он стянул с себя оружие и бросил в кресло, которое Бильбо заблаговременно принес в прихожую.  Фили последовал за братом в более сдержанном темпе, но все с той же уверенностью и грацией, свойственной юности. Он тоже начал снимать с себя оружие и складывать в кресло, попутно рассматривая обстановку своими до боли знакомыми голубыми глазами.  — Здесь просторнее, чем я думал, — отметил Фили, принимаясь доставать арсенал многочисленных ножей.  — Конечно, ты же думал, что хоббиты живут в подземных норах с грязью и червями, — подколол его Кили, протягивая руку, чтобы снять со спины лук. Несколько секунд он беспомощно шарил в воздухе, пока Фили не помог ему, приподняв конец лука так, чтобы тот мог его ухватить.  — Я знал, что они живут в домах, просто не предполагал, что в таких больших. Не ожидал, что и сами хоббиты такие большие, — ответил Фили, подмигивая Бильбо.  Кили с усмешкой обернулся, чтобы взглянуть на Бильбо, и замер. Коварная ухмылка растворилась, а темные глаза испуганно распахнулись.  — Оу, Мистер Бэггинс, вы в порядке? Вы как-то нетвердо стоите, — проговорил он, протягивая руку, чтобы поддержать Бильбо.

порядке? Нет, я не в порядке! Вы умерли у меня на глазах. У меня на глазах вы погибли, защищая любимого дядю. Вы оба умерли, и вот, вы стоите передо мной, целые и невредимые, и такие юные! Слишком юные!  Бильбо подавил всхлип и ответил Кили — веселому, подвижному, энергичному, живому Кили — убедительной, как он надеялся, улыбкой:  — Разумеется, со мной все хорошо. Просто день выдался долгим, знаете ли. Почему бы вам не пройти в столовую? Двалин и Балин уже прибыли.  Кили замешкался, еще раз одарив его обеспокоенным взглядом карих глаз, но все же пожал плечами и отправился в направлении кухни с Фили, следующим за ним по пятам. Последний так же бросил на него неуверенный взгляд, но не стал лезть с расспросами.  Бильбо дождался, пока радостное приветствие эхом разнесется по дому, прежде чем во второй раз за день позволил себе обессиленно привалиться к двери. Никогда в жизни не испытывал он боли, подобной той, что пронзала его сердце при взгляде на Фили и Кили. Снова увидеть их — таких ярких, и прекрасных, и полных жизни — и знать ожидающую их судьбу...  Он не может их подвести. Вид этих двоих лишь укрепил его решимость. Они все переживут Битву Пяти Воинств, и не важно, через что ему придется ради этого пройти.  Пусть даже это будет стоить ему жизни.  В дверь снова отрывисто постучали. От силы ударов содрогнулись и дверь, и хоббит, и он понял, что все, кроме Торина, собрались снаружи. Так что Бильбо выпрямился, взял себя в руки и открыл дверь.  Его погребло под лавиной из гномов. 
***
  — Как думаешь, я мог что-нибудь сломать? — спросил Бильбо у Гэндальфа, пока тот его обследовал.  Волшебник ответил задумчивым мычанием:  — Сомневаюсь. Но синяки останутся. Возможно, завтра будет болеть.  Он поморщился, предвкушая езду с отбитым седалищем:  — Просто замечательно.  — Еще раз глубоко извиняюсь, Мистер Бэггинс, — Бомбур — грузный, неуклюжий, но такой милый Бомбур — в сотый раз извинился за то, что оступился и уронил всех гномов прямо на хоббита, — Я не самый грациозный гном на свете.  — Это предполагает, что ты хоть сколь-нибудь грациозен, — Дори, все такой же ворчливый, каким Бильбо его помнил, бурчал себе под нос, потирая хорошо различимую шишку на лбу.  Бомбур поник на глазах, как цветок без света, и Бильбо почувствовал закипающее раздражение:  — Да ладно вам, это всего лишь случайность. Он же извинился. Забудьте уже.  Дори уставился на него, очевидно озадаченный внезапным упреком, да и сам Бомбур оторопел. Краем глаза Бильбо видел, что и другие глядят на него с удивлением, но не обратил внимания. Теперь он ясно припомнил, какими грубыми и прямо-таки злыми бывали гномы по отношению к бедному Бомбуру всего-то из-за его размеров и неуклюжести. Он больше не намерен был это вот так просто спускать, прекрасно зная, каким хорошим гномом — и другом — был на самом деле Бомбур.  Из ниоткуда неожиданно появилась рука и обвила Бильбо за шею, увлекая в теплую хватку Бофура. Рудокоп носил все ту же нелепую шапку и шарф, которые он так хорошо помнил, и свою бессменную кирку за спиной. Хоббит даже улавливал запах его любимого табака — Лонгботтомского Листа, поскольку гном всегда носил запас за пазухой.  — Вот именно, наш хозяин совершенно прав. Хватит искать виноватых, — поддержал его Бофур со своей фирменной обаятельной улыбкой. Тем не менее, в его глазах был стальной отблеск, когда он посмотрел на старшего гнома перед собой: — В конце концов, все мы ошибались и спотыкались, не правда ли?  Дори закатил глаза, но спорить не стал. Вместо этого, он поднялся на ноги и направился к своим братьям, уже приступившим к еде, показывая, что не намерен продолжать разговор.  — Прости старого доброго Дори. Боюсь, он бывает весьма сварливым, — отметил Бофур, похлопывая хоббита по плечу и выпуская на свободу, — И спасибо, что дал ему отпор, он иногда забывает, что не у всех булыжник вместо сердца, как у некоторых.   — Уверен, у него есть на то свои причины, — указал Бильбо, не собираясь становиться на чью-либо сторону в этом смехотворном противостоянии. Он прекрасно знал, что со временем гномы станут одной семьей, но этого не произойдет, пока они не отправятся в путешествие и не получат шанс лучше узнать друг друга. Сейчас они были всего лишь соратниками с общей целью.  — Пожалуй, что и так, — согласился Бофур, медленно кивая и внимательно изучая хоббита, — Рад, что ты это отметил. И... спасибо, что вступился за моего брата.  — Всегда пожалуйста. Он не заслужил выговор за такую мелочь, — сказал Бильбо честно, улыбаясь все еще притихшему Бомбуру.  Пузатый гном медленно улыбнулся в ответ, пока Бофур непонимающе хлопал глазами.  — Ты прав. Что ж, думаю, нам пора присоединиться к остальным, пока они не смели все в поле зрения, оставив нам одни косточки! — заявил Бофур, утягивая своего брата за стол. Тот последовал без сопротивления.  Он проводил их глазами, прежде чем повернуться к волшебнику. Гэндальф выглядел задумчивым, оглядывая хоббита. Этот взгляд был ему хорошо знаком: этим взглядом маг награждал его каждый раз, когда хоббит выкидывал что-то неожиданное.  — Вы выглядите озадаченным, Мастер Гэндальф, — отметил он, откидываясь в кресле, куда его перенесли, освободив из-под гномьего завала, — Вас что-то беспокоит?  — Нет, ничего. Просто старческие размышления, — отрицательно покачал головой Гэндальф, как от него и ожидалось. Даже будучи близким другом хоббиту, Гэндальф оставлял свои глубинные мысли при себе, — Ну и как вам наша компания? Думаю, не этого вы ожидали.  Бильбо перевел взгляд на гномов, собравшихся вокруг его стола. Двалин устроил соревнование по борьбе на руках с Глоином, чье сходство с сыном стало неоспоримым теперь, когда он снова был молод, покуда Фили и Кили вместе с Бофуром подбадривали их радостными возгласами. Балин был увлечен беседой с Бифуром — из чьего лба все еще торчал орочий топорик — что включало в себя быструю речь на Кхуздуле и активную жестикуляцию. Бомбур уплетал за обе щеки рядом с застенчивым Ори и молчаливым Нори. Оин, в своем привычном коричневом плаще и с седыми косичками, старался успеть съесть побольше всего, заставляя сидящего по соседству Дори брезгливо морщиться, пытаясь не попасть под дождь из брызг и крошек.  Вся эта суета была такой родной, что Бильбо невольно почувствовал, как в его сердце разливается тепло. Со всеми этими переживаниями и тяжелыми воспоминаниями, он совсем забыл, как много хорошего было в их путешествии. Истории и песни у яркого костра, шутки во время долгих пеших переходов и ощущение, что ты кому-то дорог. Его гномы показали ему ту жизнь, какой у него никогда не было бы в Шире. С ними он научился чести, доблести, твердой вере и жертвенности и из чопорного, трусоватого и эгоистичного хоббита стал храбрым и великодушным.  Гномы Эребора сделали его лучше, и Бильбо никогда этого не забудет.

Они... другие. Не такие, какими я их представлял, но это и делает их замечательными. Пожалуй, будь они другими, то уже не были бы такими потрясающими, — ответил он честно, не сводя глаз с гномов.  Он чувствовал, что Гэндальф внимательно следит за ним своими мудрыми глазами, и знал, что тот хочет что-то спросить, но не успел волшебник раскрыть рта, как раздался громкий стук, заставивший гномов вмиг смолкнуть.  Гэндальф неспеша поднялся на ноги.  — Он пришел, — объявил волшебник, и сердце Бильбо замерло.

Бильбо не мог вдохнуть.  Секунды тянулись бесконечно долго, пока Гэндальф поднимался и шел вместе с гномами к двери. Бильбо мог лишь смотреть из своего кресла, как они скрываются за поворотом, и слушать приветствия под звук открываемой двери. Когда до его ушей донесся такой знакомый баритон, он обнаружил, что беспомощно хватает ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.  Он здесь. Он здесь, он здесь, он здесь, он здесь, он здесь, он здесь...  Внезапно Бильбо осознал, что не в силах вновь увидеть Торина спустя столько лет. Он попросту не хочет видеть лицо, маячившее перед его внутренним взором и не покидавшее его сердце вот уже почти век. Он не хотел вспоминать все те дни, что он провел, оплакивая короля, погибшего в битве. Он не хотел вспоминать эту жгучую боль, эти страдания и мечты о том, что все могло бы быть иначе.

Нет, я не смогу. Просто не смогу. Да как я вообще мог подумать, что справлюсь с этим? спрашивал он себя, поднимаясь на ноги и направляясь прочь из комнаты. Нужно уходить. Исчезнуть, прежде чем они вернутся. Нужно...  Поток мыслей был прерван столкновением с чем-то большим и твердым. Удар заставил его пошатнуться и отступить, запутавшись в собственных ногах и едва не растянувшись на полу, если бы не сильные руки, ухватившие его за плечи. Они заключили его в стальную хватку и удержали от падения, так что он теперь повис в воздухе и с трудом доставал ногами до пола.  Не успев опомниться, он заглянул в глаза своему спасителю и впервые за восемьдесят лет увидел перед собой Торина Дубощита.  — тело Торина сковал смертельный холод. С его лица смыли грязь и кровь, волосы осторожно расчесали и заплели. В тусклом свете свечей его кожа выглядит восковой и неестественной. Он уже не откроет глаза, не шевельнется, и осознание того, что это лицо больше никогда не расплывется в теплой улыбке, обрушивается на Бильбо, выбивая почву из-под ног  —  — Так значит, это и есть знаменитый хоббит, — говорит Торин, чуть склонив голову и прищуривая синие глаза, — Он...  —  «Если бы мы больше ценили вкусную еду, смех и песни вместо золота, это был бы лучший мир», — выдавливает Торин, по губам его стекает кровь, пока он старается выровнять дыхание. «Но, так или иначе, сейчас мне придется его покинуть. Прощай...» —  — ... на лавочника, чем на вора, — заканчивает король, поворачиваясь к Гэндальфу, вопросительно приподняв одну бровь.  — Не больно ты вежлив для короля, — вырвалось у Бильбо прежде, чем он успел опомниться.  Торин замер и воздух внезапно загустел:  — Прошу прощения?  — Я сказал, что ты не больно вежлив для короля. Я пригласил вас в свой дом, дал кров и еду. Королю следовало бы проявить благодарность вместо высокомерия, — ответил он, не слишком отдавая себе отчет в своих действиях. Стоит ему задуматься — его захлестнут воспоминания, и тогда он уже не выдержит.  Торин медленно перевел на него взгляд. Его лицо казалось вырезанным из мрамора, настолько неподвижным оно было. Лишь глаза горели ярким синим пламенем. Гномы по натуре были чувствительными и эмоциональными, но Торин вывел это на совершенно иной уровень. Он был гномом, чьи чувства могли поглощать целиком всю его сущность. Эта горячность выражалась, зачастую, в лихорадочном блеске пылающих глаз.  Я уже позабыл, каким пугающим он может быть, рассеянно подумал Бильбо про себя.  — Ты прав. Благодарю тебя за оказанное нам гостеприимство, — наконец процедил Торин, ошеломив хоббита. Гном выпустил его и отступил, стоило хоббиту твердо встать на ноги.  — Всегда пожалуйста, — ответил он по привычке. За спиной короля толпились изумленные гномы, — Там еще осталась еда, на случай если ты голоден. Уверен, остальные с радостью тебя проводят.  — Да, Торин, у нас еще полно всего. Идем, — позвал Балин, жестом указывая направление.  Торин повернулся в вихре меха и последовал за гномом вместе с остальными. Бильбо не мог глядеть на них, так что крутанулся на пятках и, пробормотав извинения, направился в свою комнату. Он не остановился, пока не запер за собой дверь спальни. Оказавшись в безопасности, он зажал руками рот и беззвучно зарыдал.  Видеть лицо того, кого он любил больше всех на свете... Бильбо казалось, словно ледяная рука раздвинула ему ребра, обхватила сердце и сжала. Может ли разбитое сердце снова кровоточить? Он начинал верить, что оно могло разбиться дважды.  Представляя, что Торин не погиб, он воображал счастье, облегчение, бесконечную благодарность, но никак не подавленные воспоминания и судорожные всхлипы. Только радость, и смех, и обещания больше никогда не уходить.  Но есть разница между мечтой и реальностью. И его мечты вдребезги разбились о суровую действительность.  И как я должен пережить еще одно путешествие с ним, если я даже не могу находиться рядом без рыданий? думал он, размазывая слезы одной рукой. Составляя свой план, он рассчитывал, что выдержит встречу с погибшими друзьями. Как же наивно он себя переоценил.  Деликатный стук в дверь заставил его вскочить на ноги.  — Бильбо? У тебя там все хорошо? — спросил Гэндальф из-за двери.  — О да, я в полном порядке, — ответил хоббит, наскоро пытаясь утереть слезы, — Вы что-то хотели, Мастер Гэндальф?  — Мы собираемся обсудить детали грядущего путешествия. Я подумал, что вы захотите присутствовать, — донеслось снаружи.  Бильбо тихонько выругался. Едва ли он был в состоянии так скоро снова встретиться с Торином и остальными. Но теперь его отсутствие вызовет подозрения. Так что, скрепя сердце, он отпер дверь.  Гэндальф уставился на него своими проницательными глазами, блестевшими из-под тяжелых бровей.  — Дорогой мой хоббит, ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? Ты будто... немного не в себе.  Не в себе? Нет, он вполне в себе. Просто он глупый старый хоббит, слишком о многом сожалеющий, и чье глупое упертое сердце никак не хочет заживать.  Но Бильбо не стал озвучивать свои мысли. Вместо этого, он одарил старого друга натянутой улыбкой, которая ему и самому показалась фальшивой.  — Все хорошо, Мастер Гэндальф. А теперь, почему бы нам не присоединиться к остальным? Нужно многое обсудить, не так ли?  Гэндальф не выглядел убежденным, но настаивать не стал. Пока что.  — Вы правы, Мастер Бэггинс, вы совершенно правы. Нам очень многое следует обсудить, — согласился волшебник, поворачиваясь и ведя его обратно к гномам.  Ты даже не представляешь, насколько многое, мой друг, подумал хоббит, следуя за волшебником навстречу своей главной радости и боли. 
***
  Бильбо не особо вникал, пока волшебник и гномы обсуждали детали маршрута, склонившись над древней картой. Он воспользовался возможностью украдкой понаблюдать за остальными, избегая откровенно пялиться на Торина. Это было неописуемо тяжело.  — «Ты раз за разом доказывал свою беспрекословную дружбу и преданность, и за то прими мою вечную благодарность», — поклялся Торин, сжимая его плечо. Ладонь такая большая, что накрывает плечо почти полностью, и даже сквозь одежду он чувствует, какая она обжигающе горячая —  — Мне не хватает знаний, чтобы ее прочесть, но я знаю тех, кто необходимыми знаниями владеет, — доносится голос Гэндальфа, склонившегося над столом.  — Торин редко поет, но если уж кому-то повезет услышать этот глубокий низкий голос, в котором слышится шум ветра, раскаты грома и неукротимая тоска по потерянному дому, то этого звука ему уже никогда не забыть  —  — Да Гэндальф сотню драконов убил в свое время! — восклицает Кили с другого конца стола. Разразился жаркий спор, но Бильбо не разбирал слов.  —  «Я никогда так не ошибался за всю свою жизнь...» Торин внезапно делает шаг навстречу и заключает его в объятия, отрывающие его от земли. Не задумываясь, он обнимает короля в ответ, зарываясь лицом в мех на его плаще  —

— ...льбо? Бильбо!  Бильбо подскочил от неожиданности, когда ему на плечо легла рука, вырывая его из воспоминаний и возвращая в настоящее. Он поднял глаза на обладателя руки и обнаружил Гэндальфа, обеспокоенно заглядывавшего ему в лицо.  — Тебе нехорошо, Бильбо? — спросил волшебник.  — Что? Да... В смысле, нет, то есть, я в порядке, — Он отмахнулся, — Прости, кажется, я задумался. Так о чем шла речь?  — Мы обсуждали вашу роль в качестве взломщика, — вставил Торин, глядя на него как на муху в тарелке супа, — Волшебник утверждает, что вы — стоящее дополнение к нашему отряду, но, боюсь, не все с этим согласны.  — Это ожидаемо. Никто из вас меня не знает и не имеет ни малейшего понятия о моих способностях, — согласился он, старательно избегая встречаться с Торином глазами, — Но могу вас заверить, что приложу все усилия, чтобы оказаться полезным в вашем предприятии. Это все, что я могу сказать в свою защиту.  Гэндальф загадочно улыбался, пока гномы переговаривались вполголоса, обмениваясь многозначительными взглядами. И хоть его короткая речь и немного помогла ему вырасти в их глазах, они не поверят ему до конца, пока не увидят в действии.  — Если вы присоединитесь к нашей компании, то я буду защищать вас, как и любого другого, но я не могу гарантировать вашу безопасность. И не ручаюсь за вашу жизнь, — отметил Торин, все еще прожигая его взглядом нестерпимо синих глаз.  Он кивнул, удовлетворенный такими условиями:  — Хорошо. Не стоит ставить меня превыше нашей миссии или рисковать ради меня. Если встанет вопрос, ваша жизнь или моя — не мешкая, выбирайте свою.  — Бильбо! — воскликнул изумленный Гэндальф.  — Нет! — оборвал его Бильбо, прежде чем волшебник мог высказаться, — Не надо со мной спорить, Мастер Гэндальф. Я простой хоббит из простой семьи, у меня нет ни пожилых родителей, ни детей, от меня никто не зависит. Если со мной что-то случится, разве это повлечет за собой какие-то кардинальные последствия? Нет. Но Мастер Торин — другое дело, он король и предводитель. Его жизнь важна, ведь он должен одолеть дракона и вернуть дом своему народу. Проще говоря, его жизнь ценнее моей.  К моменту, когда он замолчал, все гномы глядели на него, пытаясь взять в толк, как им отнестись к такому заявлению. Даже Торин казался озадаченным, и только Гэндальф смотрел на хоббита с нарастающим беспокойством.  По правде говоря, Бильбо не сильно волновало, что подумает его старый друг. Ему было известно, что в глобальном масштабе его маленькая фигура имела значение лишь до определенного предела. Ему было предназначено найти кольцо и передать Фродо, который должен был его уничтожить. Но на этот раз он был полон решимости не дать кольцу оказаться даже по одну сторону гор с его бесценным племянником, а значит, его собственная роль переставала иметь какое-либо значение. К тому же, если все пойдет по плану, у него были некоторые задумки насчет кольца, и они могли стоить ему жизни. Но если это поможет спасти Фродо от злого рока, он готов пойти на такой риск.  — Похоже, хоббит уже все для себя решил, — отметил Дори со взглядом, значения которого хоббит уловить не мог.  — Похоже, что так, — согласился Торин, чье лицо приняло прежнее непроницаемое выражение, напоминающее безразличную маску, — Балин, дай ему контракт и убедись, что он прочтёт его и подпишет.  Пока Балин доставал контракт, Бильбо поймал на себе пристальный взгляд волшебника. Тот явно не ожидал, что хоббит с таким рвением будет стремиться в грядущее приключение. Бильбо знал, что у волшебника возникнут подозрения, и что расти они будут с каждым днем. Но даже под пытками он не расскажет никому свою историю. У него в руках были жизни тех, кем он слишком дорожил, чтобы рисковать и открывать правду даже Гэндальфу. Пока он не убедится, что Торин и остальные в безопасности, а кольцо снова у него в руках, он будет молчать.  Лишь тогда, возможно, он сможет открыть свою тайну волшебнику. 
***
  — Мистер Бэггинс... что вы делаете?  Бильбо оглянулся через плечо и обнаружил у себя за спиной Ори. Молодой гном уставился на табличку, над которой склонился хоббит.  — О, я пишу небольшое послание, чтобы мои соседи знали, куда я пропал, — пояснил он, поднимая табличку так, чтобы гном мог ее прочесть.  Ори прищурился, читая закругленные буквы:  — «Я отправляюсь в приключение. Если по прошествии двух лет я не вернусь, то мой дом и все имущество переходит моему кузену Дрого Бэггинсу с тем условием, что ни он, ни его будущая жена и дети никогда и близко не подойдут к реке Брендивайн. Моим дальним родственникам Саквилль-Бэггинсам не причитается ничего. Серьезно, держитесь подальше от моей собственности и не смейте прибирать к рукам фарфор моей матушки». Мистер Бэггинс, почему вы пишете такое странное послание?  — Потому что в противном случае все мои вещи растащат, а вороватые родственнички поселятся прямо здесь! — объяснил он, возвращая табличку на стол, — Только так я могу надеяться, что они будут держаться подальше. Повешу это на дверь перед уходом.  Ори смотрел на него так, словно он только что заявил, что луна сделана из сыра.  — Все хоббиты похожи на вас?  — В каком смысле? Какой я, по-вашему?  — Ну, такой... открытый. Дружелюбный. И добрый. Очень, очень добрый, — прояснил младший гном, — В большинстве народов не принято так относиться к чужакам, но вам, кажется, все равно, что мы — гномы. Все хоббиты такие... понимающие?  — Пожалуй, что нет, не все хоббиты так относятся к посторонним, — отметил он, вспоминая некоторых своих наиболее подозрительных и недоверчивых кузенов, — Но мне это кажется неправильным. По моему мнению, любой народ привносит в этот мир что-то свое. Нужно лишь дать им шанс.   — А если... Если они не дают такого шанса тебе? — мягко спросил Ори, пряча руки в свой мягкий шарф. Внезапно хоббиту бросилось в глаза, насколько же юн и невинен Ори, смущенно отводящий глаза в эту самую минуту.  —  о судьбе Балина, Оина и Ори он узнал от Гэндальфа. Тот рассказал о гробнице, и о последнем сражении, и о книге, которую Ори написал об их путешествии. Выслушав все подробности, он еще долго оплакивал своих доблестных друзей, погибших так трагично и навсегда оставшихся в опустевших темных подземных залах —  — Тогда они не стоят твоей дружбы. Если они не могут закрыть глаза на внешность и увидеть за ней тебя, то это их проблемы, — ответил он, изо всех сил сопротивляясь порыву обнять своего — живого, целого и невредимого — друга.  Ори втянул голову, заливаясь румянцем до самых ушей и неловко улыбаясь. Ох, он уже и забыл за эти годы, каким милым и чувствительным был Ори в этом возрасте.  — после битвы он видит Ори, стоящего среди мертвых тел, стиснув кулаки и сжав обескровленные губы. Он бледен и покрыт запекшейся кровью и наливающимися синяками, а глаза так разительно контрастируют с юным нежным лицом —

Не поможешь мне убрать мой любимый фарфор? — спросил Бильбо неожиданно, — Хотелось бы спрятать его подальше, чтобы его не разбили и не стащили, пока меня нет.  Ори выглядел удивленным и польщенным.  — Конечно! С удовольствием. Просто скажите мне, что нужно делать.  Бильбо знал, что молодой гном искренне обрадуется возможности побыть полезным. Как младшего в походе, его часто недооценивали из-за неопытности, а старшие братья все еще продолжали возиться с ним и постоянно опекать. В этот раз Бильбо лично проследит, чтобы Ори не забывали. Он поможет молодому гному набраться опыта и получить больше шансов пережить Морию вместе с Балином и Оином.  — Замечательно! Иди за мной. Думаю, тарелки остались на кухне, — проговорил он, но Ори уже спешил в нужном направлении.  Ори, я и тебе не позволю погибнуть тем же ужасным образом. Я просто обязан вас спасти. 
***
  Они покинули Шир с первым же лучом солнца.  Лишь только рассветное зарево показалось над верхушками далеких деревьев, Бильбо прибил на дверь табличку под пристальным наблюдением столпившихся позади гномов. Он слышал, как Балин прочел ее вслух для остальных, и ухмыльнулся, когда грянул дружный хохот.  — Кажется он недолюбливает этих Саквилль-Бэггинсов, а?  — Видел, как они с Ори вчера заворачивали тарелки? Я еще тогда удивился. Теперь понятно, что дело в жадной до чужого добра родне.  — Когда дело касается чьих-то загребущих лап, то лучший выход — притвориться, что у тебя ничего нет.  — Интересно, при чем здесь река? Это такая хоббичья традиция, не подпускать родственников к воде ради наследства?  — Хотел бы я посмотреть на реакцию этих Саквилль-Бэггинсов. Готов поспорить, они будут вне себя!  — Довольно, — Торину не пришлось повышать голос, чтобы привлечь всеобщее внимание, — Вы закончили?  Бильбо отошел назад и оценил плод своих трудов, а затем удовлетворенно кивнул.  — Вполне.  — Тогда отправляемся. Путь предстоит не близкий, — скомандовал король-в-изгнании, уже шагая прочь.  Бильбо дождался, когда остальные гномы двинутся за своим лидером, прежде чем бросить прощальный взгляд на свой дом. Возможно, больше он его не увидит. В последний раз он покидал его дряхлым старцем на склоне лет. Теперь он был все тем же стариком, но у него была возможность навсегда изменить ход истории. Зная это, он сомневался, что переживет путешествие в этот раз. Он даже не знал, изменит ли все к добру или к худу, но знал, что ни за что не упустит шанс все исправить.  Прощай. Надеюсь, что, если в этот раз мне суждено будет вернуться сюда, я смогу рассказать историю получше, пробормотал он, поворачиваясь и следуя за гномами прочь из Шира, (во второй раз) пускаясь в путешествие.

Двалин никогда раньше не видел хоббитов. Хоббиты редко покидают свои дома, а сам он никогда не задерживался в Шире на своем пути в Эред Луин, так что оно и понятно. Не то чтобы его это сильно беспокоило. За свою жизнь он повидал достаточно народов, и все они были сделаны из одного теста — жадные, злобные, жестокие. Но Бильбо Бэггинс был другим. Гнома поразила не вежливость и не щедрость. Он и раньше встречал тех, кто был добр к гномам — в основном из жалости, высокомерные ублюдки. Даже не горячее желание помочь в их безнадежной затее удивило его — кто угодно вызвался бы помогать взамен на щедрую награду. Нет, дело было вовсе не в словах или поступках.

Дело было в том, как хоббит на них смотрел. Большую часть жизни Двалин относился к другим расам как к мелочным и недалеким варварам. Он с детства привык, что на него смотрят с пренебрежением из-за приземистого сложения и густой бороды, которой, он был глубоко убежден, все просто завидовали. Что уж говорить, это никогда ему не нравилось и никогда не понравится, но он научился принимать это как часть жизни. Бильбо Бэггинс не смотрел на них так, словно они были отребьем или разбойниками. В его глазах не было ни жалости, ни недоверия. Ни грозное оружие, ни густые бороды, ни многочисленные шрамы, похоже, нисколько его не волновали. Ничем он не выдавал того отношения, к которому Двалин привык и которого даже ожидал. Вместо этого Бильбо смотрел на них как молодой гном смотрит на блеск первой своей секиры. Как на нечто потрясающее, необыкновенное, невероятное. Это было неожиданно. Он не был знаком с Бильбо Бэггинсом и уж точно ничем не заслужил такого отношения со стороны хоббита. Он не был с ним дружелюбен, да он даже не пытался проявлять учтивость! Двалин совершенно не понимал, отчего хоббит так на него смотрит. Несмотря на замешательство, он не мог отрицать, что подобное отношение ему льстило. Уже давно никто — даже среди его собственного народа — не глядел на него так. Это заставляло его снова чувствовать, что он чего-то стоит. Что он не старый беспризорный гном, а могучий воин, в чьих жилах течет кровь древнего рода. Забавно, размышлял он, никогда бы не подумал, что однажды хоббит заставит меня снова почувствовать себя гномом.
***
Верховая езда никогда не доставляла Бильбо удовольствия. Ему нравились животные сами по себе, а к некоторым пони он даже привязался за время похода. Но ехать верхом было ужасно. Хоббиты просто-напросто не созданы для того, чтобы их отрывали от земли. Но, похоже, в обеих жизнях его проклятьем было все время ездить верхом. Они уже оставили Шир позади и далеко продвинулись на своем пути в Эребор. За это время Бильбо постепенно все больше привыкал видеть давным-давно погибших товарищей живыми и веселыми. Острая боль, пронзающая сердце, стихла до терпимых уколов, и воспоминания из прошлой жизни больше не преследовали его на каждом шагу. По крайней мере, он перестал судорожно вздрагивать при взгляде на Фили и Кили. Но несмотря на заметный прогресс, он все еще не мог заставить себя спокойно переносить присутствие Торина. Предводитель отряда не обращал на него особого внимания, и за все время они лишь перекинулись на ходу парой фраз, но и они дались хоббиту с неимоверным трудом, поскольку в своей голове он никак не мог смириться с тем, что это не Торин из его воспоминаний, а совсем другой гном. Пусть им уже не стать близкими друзьями как прежде, но можно хотя бы наладить уважительные отношения. Это оказалось тяжело. Ему не только невыносимо было смотреть на Торина, но гном и сам по себе был отчаянно неприступен. В прошлый раз Бильбо пришлось броситься на стаю орков, просто чтобы заставить короля улыбнуться. В этот раз Бильбо надеялся добиться от гномьего короля хотя бы коротких бесед. Ему приходилось бороться не только с Торином. Гэндальф непрестанно следил за ним тем самым взглядом, которым он награждал (или когда-нибудь наградит) Мериадока Брендибака и Перегрина Тука, когда те подбирались слишком близко к его фейерверкам. Бильбо ожидал этого взгляда, но все равно не испытывал радости, видя недоверие старого друга. — Мастер Бильбо, не хотите ли попробовать суп? — спросил Бомбур, вырывая его из размышлений. Рыжий гном сидел у большого котла и помешивал содержимое, нахмурив брови и поджав губы. Он всегда очень серьезно относился к процессу готовки. — Разумеется, — хоббит осторожно взял протянутый половник и отхлебнул супа. Это был всего лишь бульон с кусочками мяса, но специи придавали ему пикантности, — Восхитительно. Кажется, я улавливаю нотку петрушки? Бомбур кивнул: — О да, петрушка и базилик, чтобы подчеркнуть ягнятину. Если я не ошибаюсь, в приготовленном вами рагу был розмарин? — Да, розмарин из садика моей матушки. Она прекрасно готовила и хорошо управлялась с растениями. После ее смерти я стараюсь ухаживать за ее посадками, но, боюсь, мне до нее далеко. Повезло, что мне удается хотя бы поддерживать в них жизнь. — Уверен, ваша матушка оценила бы приложенные старания, — вклинился в беседу Бофур, не слишком грациозно приземляясь между ними. Он выхватил половник из рук Бильбо и одним глотком прикончил остатки супа. — Ммм. Кажется, уже можно есть, — обратился он к брату, возвращая поварешку, — Позвать остальных? — Сначала Мастер Бильбо получит свою порцию, — твердо заявил Бомбур, уже наполняя глиняную тарелку, — Эти обжоры уничтожат суп, даже не побеспокоившись о нашем меньшем спутнике. Бофур согласно кивнул, а Бильбо насупился. — Я не нуждаюсь в особом отношении, — запротестовал он, — Пусть я и хоббит, но это не делает меня особенным. Бомбур проигнорировал его слова и просто передал ему тарелку: — Держи. Угощайся. — Не пытайся с ним спорить. Если уж Бомбур что-то решил, его не переубедишь, — посоветовал Бофур, хватая собственную миску и протягивая за едой. — Эй, вы что, едите без нас? Фили и Кили присоединились к сборищу вокруг котла, оба слегка запыхавшиеся после тренировочного боя. Остальные гномы выступали зрителями и либо выкрикивали советы, либо просто подбадривали. Неугомонные братья и раньше частенько этим занимались, но Бильбо никак не мог припомнить, чтобы хоть раз был победитель. — Почему меня сразу не позвали? Вы же знаете, как сильно я хочу есть после того, как отпинаю Фили, — пожаловался Кили, потянувшись к супу Бильбо. — Эй! Тебе мама не говорила, что невежливо совать свои пальцы в чужую еду? — пожаловался хоббит, безрезультатно пытаясь попасть по загребущим пальцам ложкой. Кили потупил глаза и закусил нижнюю губу в своей обычной манере. Хоббит помнил, что молодой гном часто прибегал к такому способу настоять на своем или же уйти безнаказанным после очередной выходки. Вот только на его беду, такое могло пройти только с его братом или дядей, иногда с Двалином. — Даже не пытайся. Я жил среди малышей-хоббитов. Еще раз подойдешь к моей еде, и я сломаю тебе пальцы, — предупредил он, для пущей наглядности воинственно помахивая ложкой. Даже давно потерянным и вновь обретенным друзьям не стоит вставать между хоббитом и его ужином. — А наш полурослик не робкого десятка, — ухмыльнулся Фили, предпочетший получить собственную тарелку, вместо того чтобы пытаться стащить чужую. — Очевидно. Как бы иначе он огрызался на Торина? — хмыкнул Бофур. — И вызвался идти с нами на дракона, — напомнил Бомбур. — Вот этого я, кстати, до сих пор не понимаю. Почему ты решил присоединиться к нам? — поинтересовался Кили, теперь стараясь стянуть еду у брата, не решаясь больше покушаться на тарелку хоббита. Посягательство было вознаграждено тычком в бок, но принц не сдавался.

Бильбо задумчиво помешивал суп. Почему он отправился в путешествие в первый раз? Ради приключений? Или его тронула их история? Он точно знал, почему он оставался с ними до самого конца, но вот что побудило его побежать за ними тем далеким утром? — У вас благородная цель, — ответил он наконец, — Ваш дом отняли у вас, и теперь я хочу помочь вам его вернуть. Гномы вокруг него замерли и уставились на него в точности так же, как и когда он произнес это в первый раз. И снова он почувствовал себя ужасно неловко. Бофур открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал и вместе с остальными вернулся к еде. Больше хоббита никто не беспокоил, но он все еще чувствовал на себе пристальные взгляды и гадал, что же теперь о нем думают. Позже этой ночью, когда все уже поели и разошлись спать, Бильбо разбудил прорезавший ночную тишину волчий вой. Остальные тоже проснулись и, ворча и ругаясь вполголоса, собрались у костра. Бильбо присоединился к ним, завернувшись в покрывало и пытаясь подавить зевки. — В этой местности много варгов? — спросил он, протирая глаза ладонью. — Нет. Они редко заходят так далеко на запад, — ответил Бофур, сосредоточенно раскуривавший свою трубку. — Эти твари используются орками как верховые животные и обычно ошиваются вокруг Ривенделла, — добавил Двалин, хмурясь. — Думаете, они до нас доберутся? — подал голос Ори, в чьих широко раскрытых глазах читался ужас. — Нет, если поторопимся. Выходим с рассветом, — скомандовал Торин, направляясь к краю уступа, чтобы оглядеть раскинувшуюся внизу долину. — Он кажется злее, чем обычно, — отметил Бильбо, припоминая, что за этим диалогом последует важная история. — О да. У Торина достаточно причин, чтобы ненавидеть этих мерзких тварей, — ответил Балин, как и должен был. Гном пустился в героический и печальный рассказ о попытке вернуть утраченное королевство и освободить Морию от заполонивших ее орков. С глубокой скорбью он поведал о трагичной гибели короля Трора, деда Торина, и о обезглавившем его бледном орке, поклявшемся истребить род Дурина. Погрузившись в воспоминания, он рассказал, как увидел Торина, бьющегося с Азогом, превосходящим его по размерам почти в три раза, и как молодой принц чудом уцелел, прикрываясь от чудовищных атак случайно подобранной ветвью дуба, и как чудовище лишилось руки и, истекающее кровью, уползло в недра гор. Бильбо слушал знакомую историю, внимательно наблюдая за своими компаньонами. Гномы жадно ловили каждое слово, завороженные рассказом, и до него дошло, что именно в эту самую минуту их преданность Королю под Горой переросла в преданность Торину Дубощиту. Именно сейчас они поняли, сколь много потерял их король, и как яростно он будет бороться, чтобы вернуть утраченное. По тому, как гномы медленно поднялись на ноги и повернулись к своему королю, стоящему над обрывом, он понял, что за ним они пойдут до самого конца. И он тоже.
***
Путешествие продолжалось. Дни шли за днями, и постепенно тугой узел внутри у Бильбо стал ослабевать. Теперь он даже мог встречаться с Торином глазами без ощущения, будто его ударили под дых. Но самым поразительным было вновь почувствовать себя молодым. Он уже позабыл, каково это — ходить без боли и хруста в суставах. Проклятье, да он уже и не помнил, когда в последний раз мог без отдышки шагать дольше десяти минут. Как же утомительно долго он был стариком — слишком долго, благодаря кольцу. Это было неописуемое ощущение. — Эм, Мистер Бильбо, почему вы идете пешком, вместо того, что ехать на пони? — спросил Ори однажды. — Потому что однажды я уже при всем желании этого не смогу, — ответил Бильбо недоумевающему гному. Пусть он странно выглядит, шагая рядом с верховым отрядом, ему все равно; всю жизнь его считали странноватым даже собственные родичи, так что к косым взглядам ему не привыкать. К счастью, остальным гномам совершенно не было дела, едет ли он верхом или топает пешком. На самом деле, помимо Фили, Кили, Ори, Бофура и Бомбура, никто даже не пытался завести с ним разговор. И вообще, остальные предпочитали его не замечать. Этого стоило ожидать. Гномы по натуре своей недоверчивы к чужакам, и пока он не докажет им свою преданность, они не станут ему открываться. Оно и к лучшему, у него и так хватало проблем, и основную звали Гэндальфом. Бильбо понимал, что пора бы прервать затянувшееся напряженное молчание между ним и волшебником. Сначала он думал, что справится с грузом подозрений и недоверия, но это оказалось невыносимым. Не хватало еще настроить Гэндальфа против себя. Так что одним на удивление спокойным вечером, пока остальные обступили Бомбура, он решил застать врасплох волшебника, пристроившегося в одиночестве на камне чуть поодаль. — Бильбо, — дружелюбно поприветствовал его волшебник, сверкнув глазами, — Чем я могу тебе помочь? — Ты мне не доверяешь, — заявил хоббит с прямотой, свойственной его преклонному возрасту, — Ты считаешь, что со мной что-то не так, так ведь? Гэндальф молча пристально посмотрел ему в глаза и медленно кивнул: — Да, это так. Вы что-то от нас скрываете, Мастер Бэггинс. — Верно, — ответил он, вглядываюсь в лицо старого друга. В неровном отсвете костра оно казалось пугающим, — Но, боюсь, я пока не могу никому открыть свою тайну, — продолжил он, — До определенного момента, я буду вынужден молчать. — И в чем причина такой скрытности? — спросил волшебник, — Когда вы собираетесь поделиться с нами своей так называемой тайной? — гномы пели глубокими низкими голосами, прощаясь с погибшим королем и его венценосными племянниками. Слова песни на чужом ему языке величественно разносились по каменным чертогам. Многочисленные голоса сливались в единый поток, пронизывая все пространство и разрывая сердце заключенной в них скорбью. Их король мёртв, как и его наследники, и ни в одном языке не найдется достаточно слов, чтобы их оплакать — Бильбо закрыл глаза и глубоко вздохнул: — На кону жизни тех, кто мне очень дорог. И пока я не буду уверен, что они в безопасности и им ничего не грозит, я буду хранить свой секрет. Глаза Гэндальфа пораженно расширились, когда до него дошел смысл сказанного. Лицо его смягчилось, а жесткая линия на лбу разгладилась, делая его добрее и будто бы моложе. — В таком случае, я не буду требовать от тебя ответа. Я буду ждать, пока ты сам не захочешь со мной поделиться, — улыбнулся волшебник совсем как раньше, и воспоминания об этой улыбке из прошлой жизни кольнули Бильбо сердце. — Благодарю вас, Мастер Гэндальф. Я высоко ценю ваше доверие, — ответил он, — И я обещаю, что его не предам. И мне безумно жаль, что я не могу открыть тебе правду. Ты добр и честен, но твои попытки помочь могут все испортить. Я даже не знаю, как мои собственные поступки повлияют на ход событий, и уж тем более страшно подумать, что может повлечь за собой вмешательство волшебника. Все, что я могу — это попытаться все исправить и молиться, чтобы мои действия не угробили нас всех.

Гэндальф продолжал улыбаться своей понимающей улыбкой. — Я знаю, Бильбо. Я знаю.

До троллей они добрались куда быстрее, чем ему представлялось. — На ночь остановимся здесь, — объявил Торин, когда они набрели на обуглившиеся остатки того, что когда-то было домом. Гэндальф, нахмурившись, неодобрительно уставился на зловещие развалины. Бильбо знал, что он припоминает жившего здесь когда-то фермера и собирается высказать гному свои сомнения. Хоббит бочком подобрался к волшебнику и гному, тем временем переходившим на все более повышенные тона. — ... следует направиться в Ривенделл. Лорд Элронд с радостью примет нас... — пытался достучаться до короля все сильнее распалявшийся волшебник с явным раздражением.

Ни за что! — грубо оборвал его Торин, разрезая воздух ладонью, — Эльфы остались глухи к страданиям моего народа много лет назад, сомневаюсь, что теперь они проявят участие! Даже не надейся, Гэндальф. Волшебник поджал губы и надвинул шляпу на глаза. Бильбо тут же узнал этот жест и поспешно ухватил Гэндальфа за руку, когда тот попытался ринуться прочь. — Погодите, куда вы? — спросил Бильбо, нарочно стараясь говорить погромче. — Хочу составить компанию единственному здесь, кто еще сохранил рассудок — себе! — сердито заявил волшебник, пытаясь вырваться из цепкой хватки. Вот только безрезультатно. Бильбо уперся пятками в землю, свободной рукой указывая на столпившихся вокруг гномов: — Вы не можете вот так бросить нас здесь совершенно беззащитными! А если на нас нападут? — Да будет вам известно, что мы не беззащитны, — рявкнул Торин у него за спиной, — Вас окружают бывалые воины, пережившие бессчетные битвы, господин полурослик, и у нас хватит сил... — Лично я никогда не видел, как вы сражаетесь, — прервал он короля в той же непреклонной манере, с какой обратился до этого к Гэндальфу, — Мы уже много недель в пути и до сих пор мне не довелось увидеть кого-либо из вас в бою. Так что, вполне может оказаться, что деретесь вы не лучше, чем орки вышивают. Внезапно, на стоящих неподалеку Бофура и Нори одновременно напал мистический приступ кашля. — Ну уж нет, мне будет спокойнее, если рядом будет волшебник, пока мы выясняем, по какой причине сгорел дом, стоящий в такой глуши, — закончил он, делая ударение на последней части, ведь гномов приходилось буквально тыкать носом в очевидное, — И, Гэндальф, вам и самому не стоит бродить в одиночку, учитывая, что мы каждую ночь слышим варгов. Поглядите, солнце уже садится. К этому моменту уже весь лагерь замер и зачарованно следил за разворачивающимся представлением. Большинство были готовы рассмеяться, но из последних сил еще держались. Фили и Кили больше не могли притворяться, что происходящее не напоминает дешевую комедию, и сдавленно хихикали, по-детски уткнувшись друг другу в плечо. Торин был совершенно неподвижен, постепенно приобретая стойкий розоватый оттенок. Бильбо отметил, что этот цвет изумительно оттеняет его синие глаза, но рассудил, что гном вряд ли готов сейчас принять такой комплимент. Да и вообще когда-либо. — Бильбо, тебе действительно будет спокойнее, если я останусь? — спросил Гэндальф, запуская мягкую ладонь в растрепанные кудри. Ему удавалось держать маску искренней обеспокоенности, но веселые искорки, мелькавшие в серых глазах, выдавали рвущийся наружу хохот. — Да, будет, — твердо заявил хоббит, усиленно кивая. — Что ж, тогда я останусь, — смилостивился Гэндальф, сурово глядя поверх хоббита на гномьего короля, — По крайней мере пока. Бильбо облегченно опустил плечи. — Спасибо. Торин наградил их обоих испепеляющим взором, прежде чем рывком повернуться к племянникам: — Фили! Кили! Стерегите пони! Остальные ставьте лагерь! Братья тут же перестали хихикать и бросились исполнять приказ. Бильбо, наконец, выпустил Гэндальфа, а гномы вернулись к своим делам. Он простодушно улыбнулся в ответ на ласковый взгляд волшебника. — Вы не перестаете удивлять меня, Бильбо Бэггинс, — отметил он, блестя глазами, — Похоже, впереди нас ждет занимательное приключение. Ох, Гэндальф, сюрпризы еще только начинаются...
***
Когда настало время нести ужин Фили и Кили, Бильбо вызвался первым. — Мне не сложно, я все равно хотел навестить Миртл, — объяснил он Бомбуру, забирая миски. — Что ж, тогда хорошо. Только возвращайся скорее, пока твоя еда не остыла, — посоветовал повар, уже отставивший в сторону щедрую порцию похлебки, предназначавшейся хоббиту, пока гномы жадно накинулись на еду. Он коротко кивнул и поспешил на поиски братьев. Когда он их обнаружил, они приглушенно переругивались, попеременно пихая друг дружку в плечо. Бильбо вежливо подождал, пока его заметят, но они были слишком поглощены спором, так что он громко прочистил горло, привлекая внимание. Они испуганно подпрыгнули и обернулись, уставившись на него расширенными от страха глазами. — Джентльмены, — поприветствовал он их, протягивая миски, — я принес ваш ужин. — Ты погляди, Кили, наш взломщик принес нам ужин, — обратился Фили к брату наигранно веселым голосом, — как мило с его стороны. — О да, очень мило, — согласился Кили, интенсивно кивая. — Что ж, ты хорошо справился со своей миссией и теперь можешь спокойно идти по своим делам, — добавил Фили тем же искусственным тоном, протягивая руки к мискам. Бильбо отступил назад, уходя из его зоны досягаемости, и припечатал их подозрительным взглядом: — Что еще вы двое натворили на этот раз? Поморщившись, Фили скрестил руки на груди: — Почему сразу «натворили»? Обидно, между прочим. Не думай, что стоит оставить нас одних, мы тут же сделаем какую-нибудь глупость. — Но, если быть до конца откровенными, мы потеряли несколько пони, — негромко добавил Кили. Фили незамедлительно двинул ему локтем в ребра: — Кили! — Но это же правда! — оправдывался Кили, морщась и потирая ушибленный бок, — Раз уж он все равно здесь, можно ему рассказать. — То есть как это, «потеряли»? И скольких не хватает? — потребовал хоббит, пристраивая миски на ближайшее поваленное дерево. — Двоих, — признался Фили обреченно, — Мы уже все обыскали, и, похоже, их украли. — Кто? Мы здесь совершенно одни, — отметил Бильбо. Кили указал на вывернутые с корнем деревья и вытоптанные кусты вокруг: — Тот же, кто сделал вот это. Бильбо проследил за его пальцем и выдохнул: — Мамочки.
***
Как и прежде, он позволил братьям утянуть себя в погоню за троллями. Вот только в этот раз, когда они отыскали лагерь троллей, он не позволил вот так вот запросто выпихнуть его одного спасать пони. — Я не полезу туда в одиночку, не имея даже никакого плана, — убеждал он гномов, — там три здоровенных тролля, а я всего лишь маленький хоббит. — А еще ты наш взломщик и можешь передвигаться совершенно бесшумно. Это твой шанс показать, из какого ты теста, — настаивал Кили. — Или быть сожранным живьем, — возразил хоббит с явным недовольством, — Слушайте, я попробую освободить пони, но только если кто-то из вас пойдет за помощью, а другой останется и будет прикрывать меня. Фили и Кили переглянулись. Старший приподнял одну бровь, на что второй просто пожал плечами и указал на себя. Фили в ответ кивнул и похлопал по рукоятке одного из своих множественных клинков. Бильбо следил за безмолвной беседой с нескрываемым интересом. Он и раньше замечал за братьями эту особенность, но не придавал особого значения. Теперь же он осознал, насколько слаженно они работали, понимая друг друга без слов по паре быстрых жестов.

И умерли они вместе, — почувствовал он накатывающую волну грусти. — Я останусь с тобой, а Кили приведет помощь, — объявил старший из братьев. — Я мигом, — пообещал второй, скрываясь в направлении лагеря. Фили проводил глазами удаляющегося брата и снова воззрился на хоббита. — Так какой у тебя план? Бильбо ухмыльнулся: — Для начала, меня должны схватить.
***
Подкрасться к троллям не составило особого труда. — Приветствую, — обратился он к ним, размахивая руками и слегка подпрыгивая, привлекая внимание. Три тролля повернулись к нему и тут же вскочили на ноги. — Гляньте-ка, что тут у нас — сказал один, наклоняясь и сжимая хоббита стальной хваткой, грозившей сломать ему ребра. — И что же это? — поинтересовался другой, приближаясь, чтобы получше рассмотреть добычу, — Я такого раньше не видел. — Я — хоббит, — ответил Бильбо спокойно, стараясь унять панически колотившееся сердце, — А вы кто? — Мы... Мы — тролли, — ответил последний, озадаченно уставившись на него, — Ты что, тролля никогда не видел? — Нет. А вы прежде не встречали хоббитов? — отозвался он с удивлением. Тролли продолжали на него глазеть. — Ты не боишься нас? — с подозрением спросил тот, что схватил его. — Боюсь? Вас? — повторил за ним хоббит, растерянно моргая. — Смауг огромен. Больше любого дома, дворца или даже горы. Он нависает над ним, и хоббиту кажется, что дракон способен заслонить собой само солнце. Он видит свое испуганное отражение во весь рост в янтарных пылающих глазах. От осознания собственной ничтожности его пробивает такой озноб, какого он не испытывал даже в самые лютые морозы — — Торин падает как подкошенный и не пытается подняться. Он не движется, не откликается, не шевелится. В этот момент внутри что-то оборвалось и из горла вырвался приглушенный вой — — кольцо непрестанно шепчет на задворках сознания; обещает свободу, обещает власть; обещает новую жизнь. Он отсекает этот безустанный зов, пытаясь не обращать внимания на предательское тянущее чувство внутри — — Фродо надевает невесомую кольчугу из мифрила, и та полотном спадает до самых коленей. Она нелепо висит на хрупком теле, придавая ему вид ребенка, нацепившего отцовскую куртку. Когда Фродо поднимает глаза и их взгляды пересекаются, он видит в них ту поразительную силу, какой у него самого никогда не было. Эта сила заставляет его сердце сжаться от боли, ведь плата за эту силу — жизнь — — Нет, — отвечает Бильбо с улыбкой, искривленной сильнее, чем молодое деревце после урагана, — Нет, я не боюсь вас троих. Тролли растерялись. — Но... Ты должен! — закричал второй, выглядевший так, словно только что мир на его глазах встал с ног на голову. — Вот именно, ты должен дрожать от ужаса! — согласился первый, потрясая зажатым в лапах хоббитом. Мир перед глазами Бильбо и вправду перевернулся вверх тормашками, и он изо всех сил сдерживал протестующие позывы взбунтовавшегося желудка. — Давайте бросим его в котел. Тогда-то он испугается, — предложил третий — по-видимому, самый сообразительный — тролль, демонстрируя острые пожелтевшие зубы в зловещей усмешке. — Если вы хотите меня съесть, я бы посоветовал запекание, — рассуждал Бильбо вслух, пока тролли несли его к котлу, — Так мясо сохранит сочность. — Ты умеешь готовить? — заинтересовался третий тролль, опускаясь у котла. Хоббит утвердительно кивнул: — О да. Скажите, каков на вкус ваш бульон? Может, я мог бы предложить несколько трав или специй, которые улучшили бы общий букет. Тролли с любопытством уставились сначала на него, затем друг на друга, и опустили его у котла, пожав плечами. Державший его тролль ухватил деревянную ложку и зачерпнул супа, но, отхлебнув, тут же скривился. — Что вы туда положили? Просто редкостная дрянь, — повернулся первый тролль к третьему. — Все как обычно! — возмутился третий тролль, пока второй тоже решил попробовать бульон. — Фу! Он прав! Мерзость! — согласился второй, швыряя ложку и пытаясь отплеваться. Наконец, и первый тролль отхлебнул из котла и закашлялся в отвращении. Бильбо медленно поднялся на ноги и стал пятиться, а тролли в удушье схватились за глотки. Внезапно огромные тела скрутила судорога, и у них началась рвота. Вот уже схвативший его тролль упал на колени, захлебываясь непрекращающимся поток крови и рвоты, продолжающим извергаться из слабеющего тела. Второй, и самый мелкий, уже корчился в конвульсиях на земле. Лишь третий обратил внимание на хоббита, так же одолеваемый судорогами. — Ты... Хоббит... Это ты что-то туда добавил... — прохрипел он, указывая на Бильбо и силясь подняться на ноги. Хоббит удивленно указал на себя и вопросительно поднял брови: — Я? О нет, это был не я. Я и близко к вашему котлу не подходил. — Чистейшая правда. Это был я, — выступил из-за деревьев Фили, вставая рядом с хоббитом, с нескрываемым отвращением разглядывая троллей. — Поверить не могу, что это сработало, — отметил он, морща нос, когда у одного из троллей снова началась рвота. Бильбо кивнул. Он и сам поражался, как легко тролли клюнули на эту уловку. — Может, милосерднее будет закончить их страдания? — неохотно предположил он. Фили окинул взглядом корчащиеся тела и кивнул: — Пожалуй. Прикрой меня. Троллям было настолько плохо, что они не замечали приближающегося гнома и не сопротивлялись, когда он быстрым и точным движением пронзал им шеи. Лишь третий тролль предпринял жалкие попытки защититься, но и они были слабыми и вялыми. Фили с легкостью прикончил его. Пока Фили разбирался с троллями, Бильбо обошел лагерь и принялся отвязывать пони. Стоило ему расправиться с последним узлом, как на поляну высыпали остальные гномы, размахивая оружием. Увидев мертвые тела трех троллей, они застыли в удивлении. — Фили! — Кили легко перебрался через лужи рвоты и тела, присоединяясь к брату, — Это ты их так? — Не в одиночку, — ответил тот, вытирая окровавленный клинок, — Скажем так, это была совместная атака. — Что произошло? — спросил Торин, направляясь к племяннику в чуть более сдержанной манере. — Он отравил троллей, — развел руками Фили. Гномы и волшебник уставились на него как громом пораженные. — Но чем? — поинтересовался Балин. — Аконит, немного белладонны и несколько ягод абруса, — перечислил хоббит. — Где ты их отыскал? — потребовал Оин, в то время как Нори и Бомбур пораженно раскрыли рты. Лишь эти трое, похоже, имели представление о том, насколько смертельно опасны эти растения. Бильбо преувеличенно удивился: — Как где, собрал по дороге! Их совсем не сложно найти, если знать, где искать. — То есть ты собрал эти растения и отравил ими троллей? — подытожил Кили, поворчиваясь к брату за подтверждением.

Принц пожал плечами: — Ну, почти. Наш взломщик отвлекал троллей, пока я подсыпал травы в похлебку. Затем он хитростью заставил их попробовать ее, ну, а дальше... Вы и сами видите. Гномы и волшебник продолжали глазеть на них. — Мастер Бильбо... Как же вам удалось отвлечь троллей? — тихо поинтересовался Ори. — О, а это самое интересное! Он просто вышел к ним, — зловредно доложил Фили, — Я чуть не упал, когда он позволил себя сцапать. А потом принялся раздавать советы, как им лучше его приготовить! Глаза Ори расширились еще сильнее. — Ого, Мастер Бильбо! Вы такой отважный! Бильбо поежился от такой неуместной похвалы. Он не был отважным, не был по-настоящему. Гэндальф был. Торин был. Фродо был. Проклятье, Сэмуайз был отважным. Но он? Нет. Будь это так, он не отправил бы любимого племянника в Мордор нести его кольцо. — Бильбо, зачем ты затеял это в одиночку? — спросил Гэндальф, сурово хмурясь. Хоббит только пожал плечами: — Они собирались сожрать наших пони. Ждать вас просто не было времени. — Тогда нужно было послать Фили отвлекать их, а самому проскользнуть к котлу. Из вас двоих он лучший боец, — указал Балин. — Я бы ни за что не стал так рисковать Фили, — твердо сказал Бильбо, качая головой, — Ему нельзя так испытывать удачу ради подобной глупости. На это все гномы смолкли. Все, кроме одного: — Зачем вы собрали те растения? — поинтересовался Торин. Впервые он смотрел на Бильбо не так, словно тот был грязью на его башмаках. Вместо этого, он прожигал хоббита задумчивым холодным взглядом. Бильбо проглотил ком в горле, встретившись с королем глазами. — Я ведь хоббит. Не воин и не взломщик. Простой хоббит. Приходится все время быть начеку и рассчитывать на свою смекалку, вот я и решил подстраховаться. Торин еще секунду буравил его взглядом. Бильбо не мог до конца понять, как тот отреагировал на его слова, но в одном он был уверен: король больше не глядел на него с презрительным раздражением. Что ж, можно считать это большим шагом в нужном направлении. Наконец, Торин повернулся к остальным, кивая в сторону мертвых троллей: — Обыщите местность. Надо выяснить, откуда здесь взялись эти твари.

Балин был крайне обеспокоен. И поводов для беспокойства у него было предостаточно. Что станет с их народом, рассеянным по свету? Сможет ли он защитить свою семью? Чем обернется поход на дракона? Выдержит ли Торин, его верный друг и любимый король, испытание, некогда сломившее его отца и деда? Наконец, не совершил ли он сам ужасную ошибку, позволив втянуть в это безумие Фили, Кили и Ори? Теперь к его беспокойствам прибавилась еще одна загадка по имени Бильбо Бэггинс. С этим хоббитом определенно было что-то не так. Если честно, не то чтобы он встречал многих хоббитов, но его скудных познаний хватало, чтобы с уверенностью утверждать, что этот недоверчивый и пугливый народец путешествиям и приключениям предпочитал уют домашнего очага и сытный ужин. Крайне маловероятно, что кому-либо из них могло бы прийти в голову пуститься в далекое и опасное путешествие с первой встречной компанией гномов. Очевидно, Бильбо Бэггинс совершенно не подходил под это описание.

Но настораживал его не неожиданно обнаружившийся в полурослике неугасимый дух авантюризма. Все дело было в его отношении к их странной компании. Бильбо к каждому относился с теплом и глубоким уважением, что было совершенно необъяснимо. Начиная с грандиозного ужина в их честь и заканчивая попыткой ни за что не дать Фили попасть под удар троллей, он проявлял поразительную доброту и преданность. Это начинало его беспокоить. Хоббит был чужаком. У него не было ровно ни одной причины так о них заботиться. Проклятье, Бильбо едва знал Фили, и все равно готов был рискнуть собой вместо него, выступив против огромных злобных троллей. Никто, сколь угодно добросердечный, или мудрый, или благородный, не поступил бы так. Так почему же Бильбо Бэггинс это сделал? Балин этого никак не мог взять в толк. Хоббит, очертя голову бросившийся следом за ними и сражавшийся за них с беспрецедентной самоотверженностью, оставался для него полнейшей загадкой. Он не понимал, почему хоббит глядел на них с тем же восторгом, с каким гном смотрит на великолепие своих сокровищ. И эта загадка не давала ему покоя.
***
Бильбо был доволен. Его план с троллями прошел как по маслу. Изначально, размышляя об этом пренеприятном происшествии, он собирался оставить все как есть. Но, раз за разом обдумывая происходящее, он вдруг осознал, что его действия могут иметь совершенно непредсказуемые последствия. Свои догадки он решил проверить на чем-то незначительном. Хоть Бильбо и было тяжело решиться отравить троллей — в конце концов, никто не заслужил такой болезненной смерти — он все же был рад, что все так обернулось. До сих пор все шло своим чередом: они нашли пещеру, разыскали там мечи, закопали сундучок с золотом, и Бильбо даже получил Жало от Гэндальфа. Это был хороший знак, теперь он мог рассчитывать, что их история продолжит развиваться в первоначальном русле, даже если он изменит какие-то мелкие детали. К примеру, гномы останутся такими же подозрительными гномами. Он ведь не дурак и прекрасно понимал, что его выходка с троллями вызвала у них как уважение, так и подозрения. Выступив в одиночку против трех троллей он приобрел уважение, но выбранные им методы — хитрость и обман — вызвали неодобрение. Гномы храбро и честно встречали опасность лицом к лицу, считая все остальное недостойным. Бить исподтишка, по мнению любого из них, было подло и трусливо. Хотя, может и не для всех. — Ловко ты обвел их вокруг пальца! Троллей, я имею в виду. Бильбо оторвался от рассматривания своего нового (старого) меча, и обнаружил, что Нори внимательно за ним наблюдает. Исследовав все закоулки тролльей пещеры, Торин решил сделать небольшую передышку, прежде чем снова выдвигаться в путь. Большинство гномов были поглощены изучением обнаруженных сокровищ и не обращали на хоббита внимания, но Нори отделился от группы и сел на поваленное дерево напротив. — Благодарю, — кивнул он вежливо в ответ, — Это было ужасно, но мне пришлось действовать быстро, чтобы спасти пони. — Я не критикую твои методы, — уверил его гном, — Главное, что это сработало и никто не пострадал. — Это да, вот только не все с тобой согласятся, — проговорил он спокойно, внимательно следя за гномом. Нори всегда оставался для него тайной. Подобно Двалину, он держался отстраненно и предпочитал общество братьев, лишь изредка составляя компанию остальным. Бильбо не мог припомнить ни одного случая, чтобы они говорили вот так, с глазу на глаз. Нори пожал широкими плечами: — Большинство из них не понимают, что иногда лучше застать противника врасплох. — Но не ты? — подтолкнул его Бильбо. — Иногда лучше победить без драки, — задумчиво проговорил гном, — Этой идеи я придерживаюсь в своей работе. Бильбо приподнял брови: — А чем ты занимаешься? — Мое ремесло очень похоже на твое, — загадочно ухмыльнулся Нори в ответ, — Вот только я, скажем так, больше заинтересован в информации, чем в материальный ценностях. — Как по мне, это звучит противозаконно, — отметил Бильбо. — Вполне возможно, — сверкнул глазами гном. — Забавно. Никогда бы не подумал, что наш предводитель свяжется с преступником, — проговорил он. — Торин знает цену информации, — пояснил Нори, — К тому же, он чувствует себя виновным в том, что мы до этого докатились. Бильбо впервые слышал об этом. — Почему? Он не может отвечать за чужие решения. — Нет, но он несет ответственность за те обстоятельства, что толкают принимать эти решения, — указал Нори, — Мы не только потеряли наш дом, когда Эребор пал. Мы потеряли работу, наш привычный образ жизни. Гномы Эребора стали изгоями, влачащими жалкое существование на задворках общества. Чтобы выжить и прокормить свои семьи, мы пошли на то, о чем не могли и помыслить до этого. И в этом Торин винит себя. Он чувствует себя повинным в том, что не в состоянии обеспечить своим людям дом и приличную работу, осознал вдруг хоббит, холодея. Он ведь даже не догадывался, что Торин взвалил на себя это бремя. Теперь понятно, почему Торин намерен во что бы то ни стало вернуть Эребор. — Спасибо, что поделился со мной, — обратился он к сидящему напротив гному, — Я представляю, как тяжело тебе было открыть незнакомцу такую личную информацию. Гном лишь пожал плечами: — Раз ты твердо решил сражаться и умирать вместе с нами, то тебе следует хотя бы знать, за что ты на самом деле сражаешься и умираешь. Хоббит слабо ухмыльнулся: — Да, приятно знать, что я рискую быть испепеленным заживо ради благой цели. Нори не рассмеялся, но, когда он поднялся на ноги, на губах его играла едва заметная усмешка. — Что ж, просто подумал, что тебе стоит знать. Бильбо провожал его глазами, и вдруг ему в голову пришел еще один вопрос. — Нори! Гном обернулся. — А чем ты занимался? Кем ты был в Эреборе? Гном одарил его еще одной кислой усмешкой: — Я состоял в городском карауле. Охранял улицы от преступников.
***
Дни шли за днями. Бильбо скрупулезно подсчитывал даты. Если память ему не изменяет, в прошлый раз до Ривенделла они дошли в июне, и теперь важно понять, повторится ли история. До сих пор ничего особенного с ними не приключалось с того самого происшествия с троллями, и ему лишь оставалось надеяться, что так оно и будет вплоть до прибытия в эльфийский город. Большую часть времени, проведенного в пути, он посвятил попыткам наладить отношения с другими членами отряда. И хотя большинство все так же предпочитало не обращать на него внимания, он все же заметил, что некоторые — в частности, Двалин и Дори — поглядывают на него с вежливым интересом, как на прибившуюся бродячую собаку, словно прикидывали, сможет ли он оказаться им полезен, или при первой же возможности вцепится в протянутую руку. Если кто и воспылал к нему неподдельным уважением после истории с троллям, так это младшие члены отряда: Фили, Кили и Ори. Они наперебой спешили поделиться с ним своими собственными историями храбрых и отчаянных выходок, на проверку зачастую оказывавшихся обычными юношескими авантюрами. Несмотря на это, Бильбо жадно ловил каждое их слово, пока они, энергично жестикулируя, смаковали каждую деталь.

Их оживление стойко напоминало ему о Мерри и Пиппине, а воспоминание об этих двух проказливых дьяволятах влекли за собой и всех остальных. С головой ринувшись исправлять собственные ошибки, Бильбо совсем не подумал о тех, кого оставил в прежней жизни. Существуют ли они где-то там, за гранью этой реальности? Или же совершенное иное будущее рождается прямо сейчас, неумолимо искажаясь с каждым его шагом? Глубоко в душе Бильбо не мог не признать, что менять некоторые вещи ему было горько. Он ведь прекрасно понимал, что, предупредив смерть Дрого и Примулы, он теряет возможность построить с Фродо те же теплые отношения. И хотя тоска пожирала его изнутри, он понимал, что эта жертва стоит того, чтобы дать Фродо шанс избежать судьбы сироты. — первые несколько месяцев Фродо ни на секунду не упускал Бильбо из виду. Он тенью ходил за ним из комнаты в комнату, следя за каждым его шагом своими огромными васильковыми глазами. Он никогда не пытался остановить или осадить ребенка, ведь и сам прекрасно знал, что значит слишком рано потерять родителей — Нет. Пусть Бильбо и бывал эгоистичен, но не в этом случае. Только не когда это касалось Фродо, ради которого он перевернул бы весь мир вверх тормашками. В остальном он ставил на первое место собственные интересы. Когда в его голове зародился план уничтожить кольцо, он осознавал цену, которую придется за это заплатить. Если кольцо исчезнет раньше времени, многому уже не будет суждено притвориться в жизнь, многие так и не встретятся со своей судьбой. Король Элессар не обретет своего могущества, выкованного в борьбе против Саурона. Леголас и Гимли не смогут преодолеть многовековые предрассудки и нетерпимость своих народов, образовав легендарный союз, если не будет кольца, способного их сплотить. Сэм, Мерри и Пиппин не станут теми великими хоббитами, какими сделало их тяжелое путешествие во имя спасения всего мира. А Фродо никогда не придется нести кольцо. Этот последний факт затмевал все прочие. Прежде чем отправиться в Бессмертные Земли, Бильбо успел услышать, как воспевали храбрость и силу его племянника, сумевшего добраться до Мордора. Летописцы внесли его имя в историю, в ярких красках описав его путешествие, рисуя его благородным и решительным героем, единственной целью которого было спасти свой дом и друзей. Во всех народах его имя передавали из уст в уста, чествуя самого удивительного из героев. Но никто не рассказывал о том, что осталось от того путешествия. Ни один бард в своих песнях не упоминал о бесконечных кошмарах и бессонных ночах. Ни в одной летописи не нашлось места шрамам и морщинам. Потусторонней пустоте потухших глаз и излому опущенных плеч не нашлось места на страницах истории. — кольцо всегда берет свое. Голлум поплатился рассудком, он потерял свое сердце, а Фродо пришлось отдать душу — Это было тяжелое решение, но он готов был его принять. Теперь Бильбо прекрасно знал, что ему никогда не было суждено стать героем сказок или легенд. Эти роли принадлежали Торину, Гэндальфу, Фродо, но ему не было места в их рядах. Вместо этого, он готов был стать жадным и эгоистичным злодеем, если это будет означать, что он избавит Фродо и даже Торина от уготованной им горькой участи.

Когда над лесом раздался протяжный вой, Бильбо понял, что что-то пошло не так. Отряд не мешкал. Хоббит еще не успел взять в толк, что происходит, а остальные уже выхватили оружие и встали плечом к плечу, приготовившись сражаться. Расторопность пришлась весьма кстати, в следующую секунду из зарослей выскочил варг и бросился в атаку, нацелившись на Торина. Король увернулся, вонзая клинок в серый загривок одним отточенным движением. Двалин и Бофур тут же прикончили волка, не дав ему опомниться.

Но как они нас нашли? — поразился Балин, стоявший с ним бок о бок. — Кому ты рассказал, Торин? — обрушился Гэндальф на гномьего короля, начиная громкую перепалку. Но распаленные голоса не долетали до Бильбо, чье сердце билось все быстрее. В прошлый раз перед атакой варгов появился Радагаст. Так почему же сейчас его здесь нет? — Клянусь, я никому не говорил! — И что нам теперь делать? Нам не выстоять против целой стаи! — Нужно придумать план! Неужели он не появился из-за меня? Как это могло произойти? Может, он не пришел из-за того, что я задержал Гэндальфа тогда, на Тролльем плато? Стоп, Бильбо, выброси сейчас это из головы. Сосредоточься на орках! Раз Радагаста нет, то нам не удастся сбежать! — Как далеко ближайшее поселение? — Здесь ничего нет, только мы и орки! — Не о чем спорить. Будем сражаться! Эльфы. Элронд возглавляет отряд, патрулирующий границы. Они должны, просто обязаны пройти мимо! Придется как-то продержаться до их прихода. — Нужно использовать преимущества местности, — громко заявил он, перекрикивая спор гномов с волшебником, — Все с луками и рогатками — лезьте на деревья, те, кто сражается в ближнем бою — ищите укрытие, будем нападать на орков из засады. Если расправимся с ними до того, как они успеют подать сигнал, то не выдадим своего расположения. Большинство его попросту не услышало, но Торин уставился на него в задумчивости. Бильбо стойко встретил взгляд голубых глаз, изо всех силах стараясь игнорировать бешеный стук сердца, грозившего сломать ему пару ребер. — Если они нападут все вместе, то попросту задавят нас числом, вы же это понимаете. Их слишком много, — настаивал он на своем, силясь достучаться до распалившихся гномов. Торин медленно кивнул. Воодушевившись, Бильбо продолжил: — На равнинах нам негде будет спрятаться, а здесь мы хотя бы сможем укрыться среди деревьев. — Подождите, мы что, всерьез это обсуждаем? — возмутился Глоин, переводя взгляд с короля на полурослика. — А у тебя есть идея получше? — отозвался Кили, уже высматривавший подходящее для укрытия дерево. — Будем обороняться отсюда. Всем занять позиции, — приказал Торин, — Полурослик, оставайся с Бофуром. Все пришли в движении без дальнейший пререканий. Даже Бильбо проглотил комментарии по отношению к презрительному обращению «полурослик», следуя за игрушечных дел мастером в заросли кустарника. — Держись на виду, я постараюсь тебя защитить, — шепнул ему Бофур. — Как раз собирался сказать тебе то же самое, — шепнул в ответ Бильбо, доставая из ножен Жало. Из соседнего куста раздался отчетливый смешок Бомбура. Ждать долго не пришлось. Первые два разведчика с треском пробивали себе путь через густой подлесок, не слишком беспокоясь о возможной засаде. Со своего места Бильбо видел, как Кили и Ори, едва различимые среди листвы, одновременно нацелились на ближайшего волка, в то время как Нори, Двалин и Фили атаковали сидящего на нем орка. Второго орка Торин обезглавил молниеносным броском, прежде чем вместе с Гэндальфом, Глоином и Балином прикончить волка. Третий подобрался к ним почти вплотную, варг явно шел по следу. Бильбо почувствовал, как напряженно замерли Бофур и Бомбур, когда Жало засияло знакомым бледно-голубым цветом. Сердце его билось так часто, что он всерьез испугался, как бы орк его не услышал. Как оказалось, его опасения были не беспочвенны, варг вдруг обернулся и сквозь разделяющую их завесу густой листвы заглянул хоббиту прямо в глаза. Оскалив зубы в угрожающем рыке, зверь напружинился для прыжка, сидящий на нем орк тоже теперь смотрел в их сторону. Бильбо не стал дожидаться нападения. В бою необходимо использовать малейшее промедление врага, секунда замешательства могла оказаться решающей между жизнью и смертью. Этот урок дался ему тяжело. Так что Бильбо без малейших колебаний бросился вперед. Варг явно этого не ожидал. Зверь попятился, неловко уворачиваясь от клинка, из оскаленной пасти вырвался утробный рык. Бильбо снова замахнулся, но едва успел отскочить от просвистевшей над головой тяжелой палицы. С трудом удержав равновесие, он лишь в последний момент успел выставить перед собой меч, когда зверь бросился вперёд, стремясь вонзить острые клыки ему в лицо. Волк остервенело вцепился зубами в клинок, намереваясь вырвать его у хоббита из рук. Зарыв мощные лапы в мягкую лесную почву, он приготовился одним рывком обезоружить хоббита, но не успел. Кирка с отвратительным хрустком вошла в череп животного, темная кровь хлынула густым потоком. Варг сделал лишь пару нетвердых шагов, прежде чем рухнуть бесформенной грудой. Оин подхватил пошатнувшегося полурослика, а Бофур тем временем выдернул свою кирку из обмякшей туши. Не без помощи метких стрел Кили, все так же скрытого от глаз в густой кроне, Бомбур и Бифур повалили оставшегося в одиночестве орка. Бифур вонзил свое копье в грудь врага, а подскочивший Бомбур ударил ножом, и вот орк уже замер рядом со своим питомцем. — Мастер Бэггинс, вы целы? — спросил Оин, поворачиваясь к нему здоровым ухом. Бильбо, еще не совсем восстановивший дыхание, кивнул: — Д-да, я в порядке, не стоит беспокоиться. — Не ожидал, что вы вот так броситесь очертя голову, — заметил лекарь с кривой усмешкой, — На секунду сбили нас всех с толку. — Не мог же я отсиживаться в кустах, предоставив вам все делать самим. Так и помереть недолго, — ответил Бильбо, с трудом слыша собственные слова сквозь шум крови в ушах. Хрипло хохотнув, Оин хлопнул его по плечу: — Что ж, в таком случае, следующий — целиком и полностью ваш. В ответ он сердито глянул на старого гнома: — Речь вовсе не о том... — Шевелитесь! — рявкнул Бофур, оттаскивая их назад, — Впереди еще орки. Бильбо тут же смолк, вцепившись в рукоять меча. И действительно, еще пять орков незамедлительно показались невдалеке, на этот раз лишь трое были верхом. Кили и Ори не теряли времени даром, и на волков обрушился град стрел, остальные гномы навалились на орков. Фили крутанулся на месте, уходя от атаки, парные клинки просвистели в воздухе. Двалин взмахнул топором, обрушивая тяжелый удар на лапы ближайшего зверя. За ними Глоин и Нори спина к спине бились с двумя орками. Им нужна помощь, промелькнуло в голове у Бильбо. Не раздумывая больше ни секунды, он снова ринулся в бой. Бильбо давно заметил, что в битве время словно замедляется и секунды кажутся часами. Так что, хоть ему и чудилось, что сражение — а точнее, мелкая стычка по сравнению со всей той кутерьмой, в которую им еще предстоит ввязаться — длилось целую вечность, в действительности прошло всего несколько минут. Не успели они разделаться с этими пятью орками, как им на помощь явилось подкрепление. Вскоре Бильбо потерял счет врагам и уже не знал, кто с кем бьется и вообще плохо понимал, где он и что делает. Каждый удар, каждый бросок, каждый уворот целиком поглощали его сознание, не оставляя сил ни на что другое, пока он отбивался от орков и волков.

Великий Эру, неужели вот так все и закончится, едва начавшись? беззвучно обратился он к небесам. Стрела, вонзившаяся орку точно промеж глаз, была ответом на его мольбу. — Эльфы! — крикнул Кили сверху, в его голосе слышались удивление и отвращение, — Приближаются эльфы! Бильбо почувствовал, как от облегчения подгибаются колени, когда совсем рядом послышался дробный стук копыт. Девять всадников ворвались в гущу сражения, обнажив сверкающие клинки и вложив стрелы в длинные луки. Им удалось переломить ход битвы, орки были отброшены. Когда последние враги скрылись с поля боя, эльфийские всадники начали по одному спешиваться, пока гномы, сбившиеся в маленькие группы, с неодобрительной неприязнью и нескрываемым подозрением косились на новоприбывших. Бильбо наблюдал, как Дори суетится вокруг Ори, а Балин бормочет что-то Двалину, положив руку брату на плечо. Он заметил, как Кили спрыгнул с дерева и бросился к Фили, увидел негромко переговаривающихся Бофура, Бомбура и Нори, а за ними разглядел Оина, невозмутимо осматривавшего отбивающегося Бифура. Где Торин? стучало в голове со все больше нарастающим беспокойством, пока он наконец не нашел глазами короля. Тот стоял, недружелюбно хмурясь, рядом с Гэндальфом, ведущим беседу с одним очень хорошо ему знакомым эльфом. Лорд Элронд ничуть не изменился с тех пор, как они виделись в последний раз. Возможно, лицо его теперь было чуть менее измученным и изнуренным, но все в той же мере прекрасным той неестественной красотой, какую Бильбо не видел ни в одном другом народе. Со своего места он не мог разобрать их слов, но легко мог догадаться об их содержании по мрачному выражению на лице Торина. Очевидно, волшебник пытался убедить короля направиться в Ривенделл, чтобы набраться сил и разобраться с картой, но, судя по тому, как последний упрямо выдвинул челюсть и скрестил руки на груди, Торин упорно позволял словам Гэндальфа пролетать мимо цели. В конце концов Элронд сделал шаг вперед и сказал что-то, что заставило Торина еще сильнее нахмуриться в размышлении. Недолго поколебавшись, он отрывисто кивнул, отчего у Гэндальфа вырвался громкий вздох облегчения, а по лицу эльфа скользнула неуловимая усмешка. Хмм. И почему же мне кажется, что Элронд предложил ему еду? — Все, собираемся! Мы... составим эльфам компанию за ужином, — скомандовал Торин, насмешливо изгибая губы. Бильбо сдавленно хихикнул, когда остальные члены отряда хором недовольно застонали. Приятно знать, что несмотря ни на что, некоторые вещи остаются неизменными. Аппетит, к примеру.
***
За долгую жизнь Бильбо довелось повидать немало захватывающий дух пейзажей, но самым великолепным навсегда останется Ривенделл. В последний раз он видел эти сады и высокие арки уже полуслепым полубезумным старцем, и теперь, глядя на все ясными глазами и в полном сознании, он чувствовал, что-то вот-вот расплачется от невыносимого восторга, который пробуждало в нем это место. Ривенделл, от величественных изгибов архитектуры до непревзойденного великолепия природы, был безупречным проявлением чистой первозданной красоты. Застыв в немом восторге, Бильбо любовался этим венцом непревзойденного умения эльфов. Громкие голоса гномов, озвучивавших совсем другую точку зрения, вгоняли его в краску. — Кошмар, только посмотри на всю эту воду. Как они все еще не перетопли? — Что за убогая архитектура, крыша рухнет со дня на день. — Они же в этой долине как на ладони! Почему их еще не спалил до тла какой-нибудь дракон? — Что у них за пунктик с деревьями? Они пытаются сродниться с ними или типа того? — Надеюсь, здесь найдется эль. Он предпочел не слушать ехидные комментарии и просто наслаждаться городом, когда-то ставшим его последним в жизни пристанищем. Все казалось еще ярче и уютнее, чем раньше. Конечно, в то время большинство обитателей уже навсегда покинули светлый город, а что за жизнь может быть в городе, где больше некому жить? Элронд оставил их с темноволосым юношей, показавшим отряду путь до жилого крыла. Гномы бурчали себе под нос, бросая неодобрительные взгляды на эльфа и на комнаты, но Бильбо не обращал на них внимания и сердечно поблагодарил сопровождающего. В конце концов, в его крови не было ни капли многовековой ненависти и неприязни, кипящей сейчас в сердцах гномов. — Не слишком любезничай с этими эльфами, — предупредил Оин, когда эльф ушел. — Ты и обернуться не успеешь, как они всадят нож тебе в спину. — Не думаю, что мне это грозит. Я не такая важная персона, чтобы пачкать руки, — ответил Бильбо спокойно, наблюдая, как остальные с осторожным интересом осматривают свои новые комнаты. Оин фыркнул: — Тут ты прав. Что ж, раз уж мы здесь, снимай рубашку. Бильбо удивленно обернулся: — Прошу прощения? — Рубашка, дружок, а ну-ка снимай. Хочу осмотреть твои раны, — пояснил целитель нетерпеливо, начиная стягивать с него куртку. — Какие раны? Не припомню, чтобы у меня что-то болело, — протестующе заявил Бильбо, вырываясь. — Пыл сражения притупляет чувство боли, — отмахнулся Оин. — Лучше снимай сам, или мне придется сделать это силой. Бильбо вздохнул и принялся раздеваться. Ему было прекрасно известно, что, когда дело касалось лечения, спорить с ворчливым целителем было совершенно бесполезно. Даже Торин никогда не смел ослушиваться его указаний. Когда он, наконец, разделся до пояса, Оин без промедлений приступил к скурпулезному осмотру каждого синяка и каждой царапины. Раньше ему было бы невероятно неловко стоять так открыто в комнате, полной крепких широкоплечих гномов. Хоббиты не были такими крупными и рельефными как гномы или такими стройными и изящными как эльфы. Раньше, находясь среди подобных созданий, он чувствовал себя нескладным и неуклюжим. Но те времена остались в далеком прошлом. Он помнил себя дряхлым и морщинистым, хрупким как листок пергамента и таким же блеклым, так что теперь он смотрел на свое молодое пятидесятилетнее тело с плотной упругой кожей, густыми кудрями и крепкими костями совсем по-другому. — Хмм. Похоже тот варг все же успел прихватить тебя за лопатку, — поведал ему Оин, теперь осматривавший его спину. — Правда? — он выкрутил шею, пытаясь получше разглядеть четыре красных отметины, протянувшихся от плеча вниз. — Ничего себе, я даже не заметил. — Как я и говорил, в пылу драки... — повторил Оин удовлетворенно. — Постой спокойно, нужно промыть раны. Бильбо зашипел сквозь сжатые зубы, когда целитель щедро намазал отметины чем-то холодным. Раны жгло и покалывало, но бывало и хуже. — Что это? — поинтересовался он через плечо. — Травы в этой микстуре не дадут начаться заражению и снимут отек. Более того, они помогут ранам скорее затянуться и не оставить заметных рубцов. — Шрамы меня не пугают, главное, чтобы не было воспаления. Не хотелось бы свалиться с лихорадкой в самом начале пути, — наигранно цинично заявил он.

Оин лишь усмехнулся: — Хороший подход. Помни об этом, когда тебя будет испепелять дракон.
***
Ужин с эльфами прошел примерно так же, как и в его воспоминаниях. Была чудесная музыка, вкусная еда и постоянное ворчание со стороны гномов. Весь вечер он провел за выслушиванием ехидных замечаний и стараясь хихикать не слишком явно. Когда, наконец, ужин подошел к своему завершению, Бильбо проследил глазами за Торином, удаляющимся своей уверенной тяжелой поступью вслед за Гэндальфом и Элрондом в компании Балина, пока остальные неторопливо разбредались по своим спальням. — Мистер Бэггинс, куда это вы? — окликнул его Ори, заметив удаляющегося в противоположном направлении хоббита. — Оу, всего лишь собираюсь немного пройтись. Хотелось бы немного осмотреться, прежде чем мы отправимся дальше. — Понятно... Составить вам компанию? — вежливо предложил Ори, хоть и явно не горел желанием бродить по эльфийскому городу. Он отрицательно покачал головой: — Благодарю, я и сам справлюсь. Иди с остальными, я скоро к вам присоединюсь. — Хорошо. Доброй ночи, — махнул на прощание Ори и бодрой поступью направился к Дори, нетерпеливо переминавшемуся в тени арки. Бильбо махнул в ответ, крутанулся на пятках и отправился по знакомой дорожке к своей настоящей цели. Ривенделл славился своей обширной библиотекой, открытой для всех желающих познать ее тайны. Именно здесь он провел многие часы, исследуя эльфийскую речь, и именно здесь писал свою книгу. И именно здесь он теперь найдет столь необходимую для него информацию. Итак, где она может быть? размышлял он, прохаживаясь вдоль полок. Хмм. Искусство, поэзия, языкознание, политика... Ага! Должно быть, это здесь! Бильбо пробрался к нужному шкафчику и стал бегло просматривать эльфийские названия, пока, наконец, не отыскал нужное. — Мордор, — прошептал он внезапно пересохшими губами, стаскивая книгу с полки и начиная поспешно просматривать одну за другой желтоватые страницы. В этот поздний час библиотека была совершенно пуста, но в любой момент кто-то мог случайно сюда заглянуть, а ему очень не хотелось бы быть застуканным. Нужная страница отыскалась в самом конце книги. Пусть и наверняка немного устаревшая, но это была довольно приличная карта Мордора и окрестных земель. Дрожащими пальцами он осторожно вырвал страницу, бережно сложил и убрал во внутренний карман. Быстро сунув книгу на место, он торопливыми шагами направился к двери, спеша как можно скорее скрыться с места преступления и тем самым избежать любых подозрений. В коридоре он второпях едва не налетел на Торина. — Ох! — Бильбо замер как вкопанный и тут же отскочил на шаг назад. — Прошу прощения, я вас не заметил. — Это не удивительно при такой спешке, — заметил Торин сдержанно. — Могу я поинтересоваться, чем вы здесь занимаетесь? — Просто просматривал книги. Должен сказать, весьма впечатляющая коллекция, — соврал он неловко, поднимая голову, чтобы взглянуть на короля. Сквозь высокие окна лился лунный свет. Торин был словно сотворен из мрамора, в темных волосах переливались подобно мифрилу серебристые пряди, а глаза его сверкали в призрачном свете как удивительные сапфиры, вобравшие в себя всю небесную высоту и неизведанные глубины океана. Бильбо почувствовал, как желудок сворачивается в клубок. Он успел позабыть, каким красивым был Торин на самом деле. А возможно, это всего лишь любовь заставляла его выглядеть таким невыносимо великолепным. — Тебя не ранили? — выпалил он прежде, чем сумел взять себя в руки. — Я имею в виду сегодня, когда на нас напали орки. Торин несколько раз растерянно моргнул. — Нет, все в порядке. — О, это хорошо, — отозвался он неловко. С самого начала путешествия и вплоть до этой минуты Бильбо ни разу не оставался с Торином наедине. Отчасти потому, что вокруг всегда было полно народу, но в то же время и по той простой причине, что Торин ясно дал понять, что не заинтересован в разговорах с полуросликом. Но по прошествии нескольких безмолвных недель Бильбо обнаружил, что нестерпимо жаждет поговорить с ним. Он столь о многом хотел спросить, о том, что им не довелось обсудить в первый раз. И вот теперь, стоя перед предметом своих желаний, он не мог связать и двух слов. — Пожалуй, — гном на мгновение опустил взгляд, но затем снова посмотрел хоббиту в лицо. — Я заметил, что Оин долго обрабатывал рану на вашей спине. Что-то серьезное? — Что? А, вы об этой царапине, — пробормотал он, неосознанно касаясь плеча, где теперь лежала тугая повязка. — Нет, все хорошо. Просто не слишком осторожно наткнулся на варга. Непроницаемое выражение на лице Торина не изменилось, но плечи едва заметно расслабились. — Рад это слышать. Вы неплохо сражались сегодня, Мастер Бэггинс. Признаюсь, не ожидал этого от вас. — Благодарю, — ответил он по привычке. Вежливость въелась в Бэггинсов в той же мере, что и любопытство в Туков. — Вы тоже показали себя впечатляюще в бою. — Неужели даже лучше, чем орк в вышивке? — уточнил Торин, выгибая насмешливой дугой одну бровь. Бильбо оторопел от внезапно сменившегося тона, но быстро усмехнулся в ответ: — Мне кажется, или вас расстроили мои давешние слова? Мастер Торин, если я вас ими оскорбил... — Ваши слова не могут задеть меня, полурослик, — перебил Торин, хмурясь. — Просто это... это был вопрос чести. Доказать вам, что мы опытные воины. Бильбо закусил губу, чтобы не ухмыльнуться: — Что ж, вам это удалось. Больше никогда не посмею усомниться в вашем мастерстве. — Прекрасно, — Плечи Торина снова напряглись, что не укрылось от глаз хоббита. — А теперь следуйте за мной. Я провожу вас до ваших покоев. И постарайтесь больше не бродить в одиночку, не стоит искушать судьбу. Кто знает, что на уме у здешних хозяев. — Вы не думали прекратить вражду с эльфами? — спросил он по дороге к спальням. — Не думал, — отозвался Торин с мрачной прямотой, — Их подлости нет прощения. — Но почему? Я хочу сказать, что понимаю вашу вражду с Трандуилом, но... — Откуда вы о нем знаете? — требовательно повернулся к нему гном. Бильбо наградил его взглядом, указывающим на абсурдность вопроса: — Оттуда, что я спросил, когда выяснял детали нашего путешествия и расспрашивал остальных. Как я и сказал, ваша неприязнь к Трандуилу мне понятна, но при чем здесь другие эльфы? Разве справедливо ненавидеть абсолютно всех эльфов за ошибки одного их представителя? — У людей есть весьма подходящее выражение на такой случай. «Обманешь меня — позор тебе. Обманешь меня дважды — позор мне». Снова довериться эльфам будет означать рисковать моими людьми. Я не могу себе этого позволить, — объяснил король. — Знаете, быть таким твердолобым и обидчивым вредно для здоровья, — буркнул он вполголоса, и возобновивший было движение гном внезапно снова замер.

Торин обратил на него пронзительный взгляд из-под сведенных бровей: — Почему вы постоянно мне дерзите? — Потому что вы мне не король? — отозвался он. — Тем не менее, весьма немногие осмеливаются испытывать мое терпение, — заявил Торин с непоколебимой уверенностью царственной особы. Он закатил глаза: — Наверное, они боятся, что ваше высочество вот так на них уставится. — Никто не смеет перечить мне либо из уважения, либо из страха. Похоже, в ваших глазах я не заслуживаю ни того, ни другого, — Гном говорил без тени сомнений. — Так может объясните, почему мои приказы упорно игнорируются, а все решения оспариваются, стоит мне рот открыть? Может, потому что я вижу, кто под этой непроницаемой ледяной оболочкой, что ты так упорно носишь? Потому что на моих глазах ты раз за разом рисковал жизнью ради других? Потому что я видел, как ты укрываешь собственным плащом своих спящих племянников, когда им холодно? Потому что я видел, как ты прикрыл собой Ори от стрелы, потому что решил, что справишься с этим легче? Потому что я знаю тебя куда лучше, чем ты сам когда-либо узнаешь? Ничего из этого Бильбо не произнес вслух. Вместо этого он негромко проговорил: — Я хочу увидеть, кто вы на самом деле. Хочу узнать Торина Дубощита, а не Короля-под-Горой. Глаза Торина удивленно распахнулись, он отступил назад, словно хоббит отвесил ему пощечину. — Это ещё зачем? — спросил он с легкой хрипотой в низком спокойном голосе. Потому что ты мне дороже всех на свете. Ты влез мне под кожу и проник в мою кровь, чего не удавалось больше никому. Потому что мое сердце глупое и мягкое, и мне никогда не отпустить тебя, сколько бы ни минуло веков. Но и эти слова погасли у него на языке. Он просто пожал плечами и учтиво улыбнулся: — Мы теперь соратники, а впереди нас ждет долгое и тяжелое путешествие. Хочется верить, что я могу заручиться вашей дружбой на этом нелегком пути. Торин уставился на него в ответ с таким искренним недоумением, словно он предложил достать с небес луну и звезды. — Вы... — начал гном, но голос его оборвался. Он покачал головой так же потерянно и недоуменно, как и в тот далекий день, когда Бильбо предал его, утаив Аркенстон. Сердце отозвалось острой болью. — Нужно возвращаться к остальным. Уверен, нас скоро начнут искать, — сказал Бильбо, позволяя гному закончить этот диалог. Торин взглянул на него с облегчением: — Вы правы. Пора идти. Они продолжили свой путь в гробовой тишине.

Фили всегда был мыслителем. Когда они были детьми, мама все время повторяла, что Фили достались мозги, а Кили — сердце, и если их когда-нибудь угораздит влюбиться, то Кили кинется в омут головой без каких-либо колебаний, в то время как Фили будет сомневаться даже в самом значении любви. Ребенком он обижался на то, что другие называют его заучкой, но со временем он смирился. В конце концов, бессмысленно врать самому себе. Фили был заучкой, если уж говорить честно. Пока Кили сладко спал, пристроив голову на книгах, он прилежно выводил букву за буквой на пергаменте. Пока Кили со свойственным ему бесшабашным энтузиазмом размахивал клинками, он заваливал Торина вопросами о технике ведения боя. Пока Кили играл с Двалином в войну, он внимательно слушал объяснения матери о том, как правильно работать с проволокой.

Он никогда не считал себя невероятно умным или исключительно одаренным, просто любил пораскинуть мозгами. Ему нравилось размышлять о сути вещей и о причинах, почему все на свете устроено именно так, а не как-то иначе. Он с удовольствием задавал вопросы и искал ответы. Пока Кили наслаждался жизнью как она есть, Фили все время задавался вопросом, «а почему?» Почему люди умирают? Почему небо голубое? Что делает его волосы золотистыми? Отчего меняются времена года? Отчего Бильбо Бэггинс временами выглядит таким печальным? Последний вопрос стал для него новой захватывающей тайной. Бильбо Бэггинс был забавным хоббитом. Он любил перекусить, знал наизусть множество пошлых застольных песен и без тени страха ставил на место распаленного Торина. Кили обожал его уже за это, но Фили больше остального ценил в хоббите его сухой юмор, загадочную задумчивость и неожиданную храбрость в драке. Но ему совсем не нравились его внезапные смены настроения. Иногда, чаще всего по вечерам, пока остальные ели или болтали, Мистер Бэггинс вдруг становился невероятно печальным и отстраненным. Это было не то выражение боли, которое искажало лицо Торина, стоило тому заслышать о Горе, и не смехотворные симптомы горькой обиды, появлявшиеся на лице Кили, когда кто-то не слишком деликатно отзывался об его внешности. Нет, это было выражение тихой скорби, проскальзывавшее иногда на непроницаемом лице их матери, когда заходил разговор об их отце. Он понимал, что это боль утраты. Не утраты дома или дорогого сердцу сокровища, а утраты родной души, самой невыносимой потери на свете. Эту боль он мог представить себе лишь с трудом, ведь сам потерял отца слишком рано, чтобы понять всю глубину этой скорби. Фили не представлял, что же произошло с Мистером Бэггинсом, отчего в его живых веселых глазах поселилась такая глубокая печаль. Более того, он никак не мог взять в толк, что же так часто напоминает ему об утрате. Но, как только он заметил нападающее временами на хоббита всепоглощающее уныние, причины которого не знал никто, Фили, как обычно, решил во что бы то ни стало докопаться до сути. Оставалось надеяться, что ему не придется об этом сожалеть.
***
В Ривенделле отряд задержался на целую неделю. Бильбо знал с самого начала, что им придется ждать, пока луна войдет в определенную фазу и Элронд сможет прочесть тайное послание на карте, написанное невидимыми символами. Также он помнил и о Совете, на котором Саруман — проклятый предатель — попытается отговорить Гэндальфа от этой затеи с драконом. Не знал он лишь, чем все обернется на этот раз. Радагаст как в воду канул, а значит, и Моргульский клинок не сможет сыграть свою роль в этой истории, Гэндальфу будет нечем отвлечь Сарумана, и тогда придется искать другой способ улизнуть незамеченными. Вся надежда была на то, что Гэндальф сможет выиграть им хоть немного времени на побег. Но Совет беспокоил Бильбо куда меньше самого факта отсутствия Радагаста. Волшебник так и не объявился, и это его тревожило. Нельзя сказать наверняка, чем это все в итоге обернется, но пока ясно одно — если Гэндальф не столкнется с Некромантом, то никто не узнает о грядущем возвращении Саурона. Нарастающее беспокойство давило на него и лишало сна. Он раз за разом прокручивал в голове каждый свой шаг с самого начала путешествия и гадал, в какой же все-таки момент история начала искажаться, увлекая за собой пропажу Радагаста. И даже если смириться с тем, что где-то он просчитался и не дал волшебнику возможности появиться, то оставался вопрос — где же тогда Радагаст? Впервые за все время со своего возвращения Бильбо отчаянно нуждался в совете. Скрытность уже вошла у него в привычку, и он хранил свои мысли и планы столь же ревностно, что и дракон, чахнущий над своим (награбленным) сокровищем. Опекунство над Фродо тоже оставило на нем свой след, научив держать маску сильного и непоколебимого защитника ради напуганного малыша. Но сейчас ему и самому как никогда был необходим хоть кто-то, с кем он мог бы поделиться своими мыслями и страхами. Хватит киснуть, ругал он себя, спрятавшись от посторонних глаз на укромной скамейке, скрытой за свисающими до самой земли ветвями плакучей ивы. Ты сам решил взвалить на себя эту ношу, так нечего теперь хныкать. Перестань сокрушаться, ты становишься совсем как Торин! Лучше думай, что теперь делать. С головой уйдя в свои невеселые мысли, он заметил, что его одиночество прервали, лишь когда ощутил тяжелую ладонь на своем плече. Вздрогнув и резко обернувшись, он оказался лицом к лицу с Бифуром. Гном уселся рядом. — Приветствую, Мастер Бифур, — поздоровался он по привычке. — Хороший денек, не правда ли? Гном кивнул и проговорил что-то на Кхуздуле, из которого Бильбо, к сожалению, так и не научился понимать ни единого слова. По довольному выражению на лице Бифура он сделал вывод, что гном с ним согласился. — Что вы здесь делаете? — поинтересовался он, оглядевшись и обнаружив, что они в саду одни. Оказавшись в Ривенделле гномы взяли привычку ходить только группами. Фили, Кили и Ори всюду ходили за ним по пятам, с суровой гномьей решимостью стараясь не оставлять его с эльфами наедине. Это было трогательно и невероятно утомительно одновременно. Бифур снова пожал плечами, указал на ведущую из дворца тропинку, а затем на хоббита, бормоча что-то на Кхуздуле. По мнению Бильбо, это можно была перевести как «сегодня моя очередь с тобой нянчиться». — Должен заметить, вам не обязательно всюду за мной ходить. Не думаю, что эльфы обратят на простого хоббита хоть какое-то внимание. Бифур мрачно усмехнулся, взглядом указывая на шрам, начинавшийся от ладони и исчезавший под закатанными рукавами рубашки в районе локтя. — Я помню, что эльфы отказали вам в помощи, когда пришел Смауг. Но вы же и сами знаете, что это два разных народа, — напомнил он. Ответом ему послужило громкое фырканье и крайне неприличный жест, которого он не видел уже много лет. Бильбо покачал головой в раздражении, но в сердце его теплела нежность: — Вы, гномы, просто невыносимо упрямые. Диву даюсь, что вы можете как-то договариваться между собой. Бифур довольно ухмыльнулся и стукнул себя кулаком в грудь. Хоббит наблюдал, как его старший товарищ по путешествию достает из кармана длинную старую трубку и неторопливо ее раскуривает. Когда-то в компании Бифура он чувствовал себя довольно неуютно из-за чрезмерно активной жестикуляции и непрерывного потока рычащих грубых звуков незнакомого ему языка, но к концу путешествия до него дошло, что гном хоть и может говорить лишь на Кхуздуле, тем не менее прекрасно понимает любую обращенную к нему речь. — Мастер Бифур, скажите, вас оскорбляет, когда кто-то смотрит на вас свысока из-за того, что вы говорите лишь на Кхуздуле? — выпалил он неожиданно для самого себя. Гном спокойно покачал головой, буркнул что-то и лениво повел руками. Перевод был примерно следующий: «Идиотов везде навалом, тут уж ничего не поделаешь».

Вы правы. Некоторым уже не помочь, — заметил Бильбо, перед глазами которого тут же появились некоторые весьма недалекие и упертые в своем неведении родственнички. — Жаль, это понимание пришло ко мне лишь с возрастом, а ведь могло бы уберечь меня от многих неприятностей в юности. Гном громко хмыкнул. — Смейтесь, смейтесь. Когда-то мне это совсем не казалось забавным. Каким же дураком я тогда был... — проговорил он, припоминая детали своего первого приключения, — Наверное, я и сейчас дурак, но хочется верить, что с годами хоть немного поумнел. Бифур согласно закивал, указывая сначала на лоб, откуда торчал топорик, а затем делая сложный жест руками. Заметив, что Бильбо глядит на него в замешательстве, гном вздохнул и повторил свои движения еще раз, а затем снова, пока Бильбо не догадался, что тот говорит и о своих ошибках, одна из которых стоила ему части разума. Внезапно Бильбо с горечью осознал, что все это время совершенно не задумывался о том, насколько трудно Бифуру с ним общаться. — Мастер Бифур, — обратился он к гному, осененный неожиданной идеей. — Вы можете научить меня вашему языку жестов? Знаю, учить чужаков Кхуздулу запрещено, но ведь это и не обязательно, ведь так? При помощи жестов мы смогли бы общаться, а не играть каждый раз в угадайку! На мгновение Бифур уставился на него в раздумьях, но тут же расплылся в довольной улыбке и обрушил на хоббита неудержимый поток Кхуздула и витиеватых жестикуляций. Бильбо облегченно засмеялся, увидев неподдельную радость гнома этой простой просьбе. Пусть он так и не решил, что делать с отсутствием Радагаста, надвигающимся Советом и затаившимся в тени Некромантом, сейчас он просто искренне наслаждался возможностью заново узнать своего старого друга. — Хорошо, хорошо, не так быстро! Давайте начнем с основ. Как жестами сказать «здравствуйте»?
***
Три дня спустя компания покинула Ривенделл. Бильбо не имел ни малейшего представления, как Гэндальф исхитрился выгадать им достаточно времени, но был ему от всей души за это признателен. Как и в прошлый раз, они тихо ускользнули под покровом ночи. Когда они стали взбираться по склону, уходя прочь от зеленой долины, Бильбо не удержался и в последний раз окинул глазами прекрасное место, бывшее ему домом однажды. Ему не требовался оклик Торина, чтобы понять, что пора двигаться дальше. Что ж, пришло время для гор, гоблинов, подземелий и кольца, объявил он сам себе, пускаясь в путь следом за своими товарищами.

Мглистые горы. Если на свете и было место, которое Бильбо желал бы больше никогда не видеть ни в одной из своих жизней, так это туманный горный хребет, протянувшийся на многие мили. Еще издали он разглядел подернутые серой дымкой склоны и укутанные облаками вершины, от печального вида которых желудок завязывался тугим узлом. — когда весь мир утонул в тяжелом тумане, остался лишь холод. Висящая в воздухе влага пропитывала одежду, ледяной ветер пробирал до самых костей, в кожу словно впивались сотни тончайших игл, каждый вздох обжигал легкие, шаг за шагом двигаться становилось все труднее, тело постепенно наливалось свинцом —

Неужели нет другого пути, кроме как через горы? — Спросил он Бомбура как-то раз, пока они шагали рядом в хвосте отряда. — При желании, конечно, можно обойти горы вокруг, — Ответил повар. — Но это займет намного больше времени. — Которого у нас, кстати, в обрез, — Добавил Оин, шедший позади. Бильбо задумался. Раньше он не придавал особого внимания той спешке, в которой проходило путешествие, но теперь вдруг подумал, что помимо спрятанной двери должны были быть и другие причины. — Почему так важно как можно быстрее добраться до Горы? — Поинтересовался он вслух. — Пошел слух, что Смауга не видели вот уже с десяток лет. Многие стали поглядывать на гору, вспоминать о сокровищах в ее недрах, которые, вполне возможно, остались бесхозными. Нужно поспешить, пока до них не добрался кто-нибудь более расторопный, — поведал ему Бомбур, почесывая живот. — К тому же, мы слишком долго ждали возможности вернуть свой дом и больше ждать не намерены, — добавил Оин с мрачной решимостью, достойной Двалина в его лучшие дни. — В этом есть смысл, — кивнул Бильбо, уже формулируя следующий вопрос, — Но разве много найдется желающих рисковать встретиться с драконом ради кучки золота? — Когда речь идет о золоте, нет предела человеческой жадности, — отозвался Оин. — Гномам это известно лучше прочих. Всю жизнь мы ходим по острию между жадностью и страстью, и стоит быть предельно осторожным, ступая по этой опасной дороге. — в глубине глаз Торина вспыхнуло нечто, чего ему доселе видеть не приходилось. Никогда эти синие глаза не были такими темными и безжизненными. Проследив за направлением его взгляда, он понял, что тот устремлен на Аркенстон, и внутри все похолодело — Кажется, я знаю, о чем ты, подумал Бильбо, бросая быстрый взгляд в начало колонны, где с невозмутимой целеустремленностью шагал Торин. Прекрасно понимаю.
***
До подножия гор они добрались уже в кромешной темноте. Было решено разбить лагерь у подножья и хорошенько отдохнуть, прежде чем начинать восхождение. Наскоро разбив стоянку, все разбрелись по своим делам, а Бильбо, которому было решительно нечем заняться, отыскал себе укромный уголок и оттуда тихонько следил глазами за своими гномами, деловито сновавшими вокруг костра. Пусть это было глупо и сентиментально, он ничего не мог с собой поделать. Ему нравилось наблюдать, как Бомбур, вооружившись поварешкой, суетится вокруг котелка, полностью отключаясь от происходящего вокруг. От одного вида Ори, усердно чиркавшего что-то в своей книге и рассеянно размазывавшего чернила по сосредоточенному лицу каждый раз, когда косички падали ему на глаза, по его лицу расплывалась улыбка. С умиротворенным удовольствием прислушивался он к диковинным мотивам, которые вполголоса напевал Двалин, полируя свои клинки, и к звенящему смеху Кили, тормошившего старшего брата. Я превратился в дряхлую развалину, какой клялся никогда не становиться, заметил он про себя, негромко фыркая и покачивая головой. — Что-то смешное, Мастер Взломщик? Бильбо бросил быстрый взгляд на присоединившегося к нему гнома и с усмешкой снова покачал головой: — Просто смеюсь над самим собой, Мастер Бофур. — Один из лучших поводов для смеха, — согласился гном, усаживаясь рядом. В руках он держал маленький изогнутый нож и гладкий кусочек древесины. — Что вы мастерите? — поинтересовался Бильбо, кивком указывая на нож и брусок. Бофур пожал плечами, устраиваясь поудобнее: — Еще не знаю. Может, свисток. А может и какую-нибудь фигурку. Посмотрим, как дело пойдет. — Хммм. Он внимательно следил за уверенными движениями гнома, ловко управлявшегося с ножом, когда в голову ему пришел вопрос. — Мастер Бофур, могу я вас кое о чем спросить? — Только если пообещаешь впредь звать меня по имени, без этих лишних титулов, — ответил тот со своей фирменной улыбкой, выдававшей обаятельные ямочки на покрытых жесткой щетиной щеках. Он усмехнулся: — Хорошо. Бофур, как так вышло, что ты — кукольных дел мастер, а твой брат — повар? Мне казалось, по вашим обычаям члены одной семьи занимаются одним и тем же ремеслом. Бофур вздохнул, мельком взглянув на Бомбура. — Ты прав. Мы и правда начинали как кукольники там, в Эреборе. Отец собирался передать нам свою лавку, и мы даже подумывали открыть еще одну. — И что же случилось? — Случилась одна очаровательная девушка. Она работала при дворцовой кухне и каждый день проходила мимо наших окон, — проговорил Бофур негромко, погружаясь в воспоминания, — Помню, она собирала свои темные кудри на затылке голубой лентой, так хорошо подходившей к ее глазам. Пожалуй, она могла заполучить любого гнома, какого пожелала бы, но Бомбур, кажется, был для нее единственным во всем свете. — Ох, — пробормотал он, не зная, что тут еще сказать. — А она для него? Бофур улыбался навеянным воспоминаниям: — О да. Мой брат не просто любил ее, он ее боготворил. Она была ему дороже гор, драгоценных камней и золота. Какими же счастливыми они были... Никогда не встречал более подходящей друг другу пары. Бильбо чувствовал, как в горле формируется тугой комок. — Что с ней стало? — Спросил он шепотом. — Явился Смауг, и Эребор пал. Она погибла вместе с ним. Мой брат так и не стал прежним. Бофур наконец поднял на него глаза, и в них была невыносимая тоска того, кто видел слишком много смертей и уже смирился с их неизбежностью. — Мы, гномы... Каждый справляется с утратой по-своему. Кто-то раз за разом безрассудно бросается в битву, надеясь хоть ненадолго забыть об ушедших или же наконец присоединиться к ним. Кто-то ищет утешение на дне бутылки. Бомбур отдал всего себя еде, ведь это все, что у него от нее осталось, — закончил гном мягко. Бильбо не знал, что сказать. Он не знал ни о том, что Бомбур когда-то был женат, ни об истинной причине его пристрастия к еде. Осознание того, как многого он не знал о своих друзьях и их прежней жизни, уничтоженной Смаугом, повергло его в ужас. — Даже вообразить не могу, что он чувствует, — пробормотал он тихо. — Обрести подобное счастье и в одно мгновение все потерять... Как вы все это пережили? Он говорил чистую правду. Да, пусть он и сам потерял того, кого любил больше жизни, но то было лишь одностороннее чувство. И в самом страшном кошмаре не мог он представить, какого это — любить кого-то и знать, что тебя любят в ответ, и вдруг всего этого навсегда лишиться. — Учишься жить с этим, — ответил гном, возвращаясь к своей работе. — Прежним ты уже не станешь, но нельзя позволить горю поглотить тебя целиком. Сдашься — и навсегда потеряешь себя. В этих словах чувствовался невыносимо тяжелый опыт, и по позвоночнику хоббита пробежали ледяные мурашки. — Бофур... А что потерял ты, когда Эребор пал? — Спросил он едва слышно.

Бофур фыркнул, не отрываясь от своей работы: — Спросите лучше, что я не потерял, Мастер Бэггинс. Тем вечером Бильбо больше не задавал вопросов.
***
На следующее утро начался подъем. Отряд продвигался медленно и с большим трудом. Узкая тропа, карабкавшаяся по скалам, была самым коротким путем через горы и довольно часто использовалась, но легче от этого не становилось. Путь был крутым, каменистым и занял куда больше времени, чем Бильбо припоминал. Отряд все время был начеку, высматривая любые признаки пребывания в горах орков или гоблинов, и Бильбо стоило больших усилий держать рот на замке и не говорить им, что опасность придет откуда не ждали. А затем незаметно опустилась ночь, и началась битва каменных великанов. Он уже позабыл за прошедшие годы тот кошмарный подъем по узкой неустойчивой тропке под шум бушующих над головой гигантов. Дождь и гром не могли заглушить скрежет каменной плоти, и как бы он не вжимался в отвесный склон, вдоль которого они карабкались, ему на голову продолжал сыпаться поток летящих сверху камней. — Нужно найти укрытие! — Прокричал Балин откуда-то из середины колонны. — Согласен! — Донесся в ответ едва различимый за грохотом голос Торина. — До тех пор держимся вместе! Бильбо бросил быстрый взгляд наверх, где битва великанов становилась все ожесточеннее. Тут же вжавшись обратно в камень, освободив на тропе немного места, он кивнул шедшим позади гномам: — Идите вперед! — Скомандовал он, силясь перекричать рев ветра и грохот камня. — Это еще зачем? — Прокричал Фили, подталкивая брата вперед. Кили проскользнул мимо хоббита без лишних слов, Ори последовал за ним. — С босыми ногами я стою крепче, чем вы, и могу двигаться быстрее! — проорал он гному в ответ. — Вы в своих ботинках лучше держитесь ближе к остальным, а я пойду последним! Это было правдой, но лишь отчасти. Босыми ногами действительно было проще цепляться за скользкий камень, и Бильбо хотел, чтобы группа держалась вместе, но лишь затем, чтобы не вышло как в прошлый раз. Хоть тогда все и обошлось, ему не хотелось рисковать и снова застревать между двумя неистовавшими великанами. Фили одарил его скептичным взглядом, но ввязаться в спор не успел, поскольку следовавший за ним Двалин уже нетерпеливо толкал его в плечо: — Просто делай, что он говорит! Шевелись! Недовольно фыркнув, Фили последовал за Ори без дальнейших пререканий. Проходя мимо, Двалин коротко кивнул Бильбо, что он решил считать за «спасибо, что бережешь нашего твердолобого принца». Он только кивнул в ответ, прижимаясь к каменному склону изо всех сил, чтобы дать широкоплечему гному больше места. За ним шли Бофур и Нори, оба укутанные в плащи в тщетной попытке укрыться от дождя. Лишь когда и они успешно обогнули его, Бильбо позволил себе выдохнуть и осторожно двинулся вслед за остальными. Отряд брел дальше через завесу непрестанно льющихся с неба воды и камней. Бильбо теперь неотрывно следил за бушующими великанами, стараясь выгадать правильный момент, чтобы вовремя отскочить в безопасное место. В темноте это было не так-то просто. Еще немного дальше, говорил он себе, а затем вон тот начнет шевелиться, и тогда мы... В этот момент камень под его ногами дрогнул. Он оступился, но успел схватиться руками за скалу. Подняв глаза, он понял, что великан, за которого они теперь цеплялись, воспрял ото сна и поднимался на ноги. Большинство гномов оказались на одном из выступов его ноги, но Бильбо смотрел не на них. С замиранием сердца он глядел на Фили, Двалина, Бофура и Нори, оказавшихся впереди, но совсем не там, где он рассчитывал. — Запрыгивайте на великана! — прокричал он, но его слова потонули в шуме ветра и грома. Бильбо стал поспешно подбираться к ним, надеясь, что они еще смогут перебраться на другую сторону до того, как гигант будет повержен и начнет рассыпаться. Но не успел он сделать и двух шагов, как камень у него под ногами пошел трещинами, Бильбо едва успел отскочить назад, прежде чем... — он мельком заглянул в широко распахнутые голубые глаза Фили — — уступ раскололся, и стоявшие на нем гномы канули во тьму —

Кили был вовсе не глуп. Да, в их семье все мозги достались Фили, и он прекрасно это понимал. С самого детства старший из братьев проводил все время, уткнувшись в свои книжки, именно с ним Торин всегда обсуждал тактику, стратегию и историю, и долгое время Кили задевало, что с ним дядя никогда не заводил подобных разговоров на такие важные и сложные темы. Но со временем он сумел смириться с этим, как и со своеобразной внешностью. Пусть Торин и не спешил детально разбирать с ним все нюансы судебной системы, зато он часами рассказывал ему захватывающие истории из своей молодости, описывал ему во всех деталях далекие земли, в которых ему довелось побывать, и многочисленные ремесла, которыми ему пришлось овладеть. Кили этого было вполне достаточно.

Но суть в том, что он вовсе не глуп. Да, Фили был гораздо умнее, и да, знания зачастую попросту не задерживались у него в голове, но Кили все равно был убежден, что он далеко не глуп. Просто ему не нравится долго напрягать голову. По правде говоря, для него размышления были простой тратой бесценного времени. Вот Фили постоянно фонтанировал вопросами обо всем на свете, начиная от того, как получаются дети, и заканчивая тем, отчего цветы так сладко пахнут. Происходящее вокруг постоянно не давало ему покоя, ему нужно было точно знать, как устроено абсолютно все. Кили не разделял его энтузиазма. Да какая разница, почему цветы пахнут? Главное, что их можно понюхать, и это даже приятно! Разве важно, как именно получаются дети? Почему бы просто не радоваться, что они существуют, такие пухленькие и забавные? Серьезно, у него нет времени искать ответы на бесконечные вопросы, ему нужно успеть понюхать все цветы, какие он сумеет найти, и потискать каждого милого малыша, который встретится ему по пути. Иногда ему казалось, что в своей решимости докопаться до сути, его брат нередко упускает самое главное, ради чего все и затевалось. Вот и с Бильбо та же история. Кили понимал — ведь он не дурак, прошу заметить — что для большинства членов отряда Бильбо был чудаком. Капельку чересчур дружелюбный, немного чересчур храбрый, несколько чересчур желающий всем помочь. Что ж, это и впрямь было довольно странно, так что понятно, отчего все относились к нему с легким недоверием и подозрением. А вот Кили было все равно. Ему нравился Бильбо Бэггинс с этими его сухими шуточками и неуместными комментариями. Пусть Торин пышет гневом, сколько ему угодно, Кили хотел дать хоббиту шанс. Отбросив все предрассудки, он просто наслаждался общением с Бильбо точно так же, как и с другими членами отряда. Кили был вовсе не глуп и прекрасно знал, что иногда стоит прислушаться к своему сердцу, а не к разуму.
***
Бильбо не мог вдохнуть. Из его груди словно выкачали весь воздух, а следом вырвали легкие. Мысли затуманились, перед глазами все плыло, ему пришлось прижаться к холодному камню, чтобы не потерять сознание. Издалека сквозь рев дождя и скрежет крошащегося камня до него донесся протяжный крик. В этом отчаянном вое он с трудом узнал голос Кили. Оторвав взгляд от темной расщелины, где только что скрылись его друзья — Фили, Двалин, Бофур, Нори... нет-нет-нет-нет-нет! — он разглядел на другой стороне остальных, застывших в ужасе. Дори изо всех сил прижимал к груди Ори, прикрывая ему глаза рукой и отрицательно качая головой, отказываясь принимать произошедшее. За ним виднелись Бифур и Бомбур, последний с трудом удерживал брата, стремившегося броситься к краю уступа. Наконец, он разглядел Торина и Глоина, вдвоем схвативших Кили, отчаянно вырывавшегося и непрестанно зовущего брата. Встретившись с королем глазами, Бильбо отвернулся, не в силах прочитать в них то, что ему и самому слишком хорошо понятно. — глаза Торина застыли, обратившись в бесконечно твердый непроницаемо темный камень. Он проклинает его, запрещая отныне и навеки даже приближаться к Эребору, угрожая смертью. Но боль предательства, сочившаяся из него, обжигала куда больнее слов — Это все моя вина, думал он, чувствуя, что его вот-вот вывернет наизнанку. Это все лишь моя вина. Что же я наделал? Что я натворил?! Как бы хотел он упасть на колени и расплакаться. Но каменным великанам не было дела до страданий какого-то крошечного хоббита, они продолжали сражаться. Уступ, на котором он стоял — а должны были стоять они, напомнил он себе беспощадно — снова пришел в движение, и он вдруг осознал, что неудержимо соскальзывает. Теперь без помощи гномов цепляться за скользкий камень было гораздо сложнее, но Бильбо твердо решил, что не может позволить себе погибнуть сейчас. Изо всех сил хватаясь за мельчайшие выступы, в кровь ломая ногти и упираясь ногами, он висел на поднявшемся великане и следил глазами за расстоянием между собой и безопасным выступом. Выбрав удобный момент, Бильбо разжал руки и оттолкнулся всем телом. Он не допрыгнул. Кончики его пальцев скользнули по мокрой поверхности камня, и, прежде чем он успел опомниться, он уже падал, падал, падал... И мир вокруг поглотила темнота.
***
Бильбо очнулся от резкого приступа боли. Первым, что он сумел разглядеть в полумраке, были обеспокоенные карие глаза. — Мастер Бэггинс, вы слышите меня? — спросил Двалин. Покрытый кровоточащими ссадинами и грязью живой Двалин. Несколько секунд он растерянно глядел на гнома, еще не до конца придя в себя. Левая рука и голова нещадно болели, в глазах плыло, он с трудом мог что-либо разобрать в темноте. Но все это было не важно. Двалин жив. — Ты не умер... — прошептал он одними губами, чувствуя, как тугой узел в груди немного ослаб. Двалин взглянул на него несколько оскорбленно: — Разумеется, нет. Вы решили, что падение с какой-то жалкой горы может меня прикончить? Хочу напомнить, что я, вообще-то, гном. — Разумеется... Вы правы, мне не следовало предполагать худшее, — проговорил он, медленно переходя в сидячее положение и оглядываясь вокруг. Хоть он и весьма неважно видел в темноте, но все же понял, что они находятся в какой-то узкой пещере. Так же он убедился, что они совершенно одни. — Где остальные? — повернулся он к гному. Двалин сжал губы. — Понятия не имею. Похоже, мы с вами упали на самое дно ущелья. Остальные, скорее всего, сумели зацепить за какой-нибудь выступ. Бильбо взглянул наверх и с трудом разобрал вдалеке широкий разлом, через который они, видимо, и свалились. — Как вы думаете, мы сможем забраться туда и найти их? — Будь я один — разумеется. С вами? — Воин скептично фыркнул и покачал лысой головой. — Черта с два. — Тогда оставьте меня здесь, а сами вылезайте и ищите остальных, — предложил он. Двалин нахмурился. — Вы правда считаете, я брошу раненого хоббита одного в пещере на краю света? Либо вас сожрут, либо вы споткнетесь в темноте и свернете себе шею. — Во-первых, я могу постоять за себя, а во-вторых, мне хватит ума не слоняться здесь в таком состоянии, — запротестовал он, обиженный подобным обращением. В конце-концов, он уже давно не ребенок и в состоянии о себе позаботиться самостоятельно. — Сейчас важнее найти остальных и убедиться, что они в безопасности. С каждым его словом Двалин все больше мрачнел. Наконец, он не выдержал: — С чего вы все время так себя ведете? — А как я себя, по-вашему, веду? — Постоянно ставите себя на второй план. Мы вам не родня и даже не друзья, а вы ведете себя так, словно готовы отдать за нас жизнь. Почему? — Спросил гном прямо, сурово глядя на хоббита из-под сведенных бровей. Бильбо закусил нижнюю губу. Он мог бы назвать дюжину причин, почему жизни гномов ему гораздо важнее собственной, но ни одна из них не пришлась бы Двалину по вкусу. И все же он знал, что суровый воин ждет от него правду, поэтому Бильбо ответил совершенно искренне:

Я не смогу жить с мыслью, что позволил кому-то погибнуть. Если я не сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам вернуться домой, мне будет противно от самого себя, — проговорил он медленно. — Почему вы так печетесь о нашем деле? Вы ведь даже не гном, — указал Двалин, вопросительно изгибая одну бровь. — Какое вам дело, вернемся мы домой или нет? — Сочувствие и сострадание не зависят от происхождения, — ответил Бильбо твердо. — Мне не нужно быть гномом, чтобы понимать, каково это — хотеть вернуться домой. Двалин долго его разглядывал, прежде чем медленно покачать головой. — Таких как вы не часто встретишь, Мистер Взломщик. Разве что... хотя, это не имеет значения. Теперь мне стало совершенно ясно, что вас нельзя оставлять без присмотра. Вы слишком мягкий, чтобы выжить в этом жестоком мире в одиночку. Бильбо боролся с неистовым желанием побиться головой об стену. Его останавливало лишь то, что его голове и так уже порядком досталось. — Это же просто смешно! Мне здесь ничего не угрожает, в то время как остальные... — Все остальные, в отличие от вас, прошли соответствующую подготовку и имеют опыт в подобных ситуациях, — перебил его Двалин, нетерпеливо закатывая глаза. — Более того, вполне вероятно, что они держатся вместе, или же смогут найти друг друга гораздо быстрее, чем мы с вами. А теперь посидите спокойно, пока я придумываю, как вытащить нас отсюда. В ответ хоббит обреченно вздохнул, признавая поражение, и прислонился к ближайшему камню. — Хорошо, только будьте осторожны. Двалин пропустил его слова мимо ушей. Не имея другого занятия, Бильбо зажмурился и изо всех сил попытался сосредоточиться на боли, отгоняя от себя тревожные мысли, роившиеся в голове. Это давалось ему с большим трудом. Перед глазами маячило изумленное лицо Фили, в ушах звенел отчаянный крик Кили. Обмануть самого себя невозможно. — Это я во всем виноват, — произнес он вслух, словно ожидая, что от признания ему полегчает. Но и это не помогло. Из темноты донеслось громкое фырканье. — Что за бред, — рявкнул Двалин. — Откуда вам было знать, что этому проклятому великану приспичит вскочить именно в тот момент? Не тратьте время на самобичевание, оно никому не поможет. Но я ведь знал, — раздался беспощадный голос у него в голове. Я должен был все предусмотреть, и все равно облажался. Что мне теперь делать? Как мне смотреть остальным в глаза, зная, что из-за меня... Зная, что их братья и друзья погибли из-за меня? К собственному стыду, Бильбо почувствовал, как горячие слезы покатились по щекам. Он попытался незаметно их утереть, но не успел. — Эй, нечего мне тут разводить нюни! — рявкнул гном, тыча пальцем в его сторону. — У нас нет времени развешивать сопли. Нужно выбираться отсюда, так что хватит себя жалеть, соберитесь! Бильбо кивнул, усилием воли подавляя рвущиеся наружу эмоции. В голове постепенно прояснялось. — Конечно, да... Вы правы. Простите. Мне просто досадно от собственной глупости. — Это не оправдание, — буркнул Двалин в ответ. — Знаю. Просто... я представил, как говорю остальным, что кто-то из их братьев или друзей больше не вернется. Не думаю, что смог бы пройти через это, — признался он едва слышно. Двалин молчал. — Наверное, труднее всего было бы сказать Кили, — продолжил он, уже не отдавая себе отчет, что говорит. Слова лились из него неудержимым потоком. — Другие уже привыкли к потерям, ну или по крайней мере у них еще хоть кто-то остался, но Кили... Я слышал его крик, прежде чем упасть. Он... Он кричал так, словно весь мир рухнул у него на глазах. А Торин... я даже не смог взглянуть ему в лицо... Хоть отношения между братьями и оставались за гранью его понимания, но их взаимосвязь поражала его. Такие нерушимые узы могут образоваться, лишь если два существа живут одной жизнью. Только один раз ему приходилось видеть нечто подобное: почти такие же отношения были между Мэрри и Пиппином. Смерть Фили означала гибель и для Кили. — Даже представить не могу, как Кили будет жить, если потеряет брата, — негромко отозвался Двалин. — Всю жизнь Фили был рядом с ним. Эта мысль была одновременно невероятно горькой, но в то же время трогательной. — А Торин? Как вы думаете... Что бы сделал Торин, потеряй он Фили? Гном вздохнул и устало потер глаза. — Не знаю. Торин вытесан из другого камня. Конечно, жизни племянников для него бесценны... — Он любит их как собственных детей, — поправил гнома Бильбо. Теперь, пережив то же самое с Фродо, он прекрасно это понимал. — Все свои улыбки он бережет только для Фили, а его смех принадлежит лишь одному Кили. На этот раз Двалин действительно удивился. — Неужели, вы сами это заметили? Бильбо фыркнул: — Разумеется, я заметил. Ваш драгоценный король все время выглядит так, словно только что съел целое ведро лимонов во благо своего народа. Трудно не обратить внимание, когда он вдруг улыбается или смеется. — У Торина есть все причины быть серьезным, — грубо отрезал вновь посмурневший воин. — На его плечах огромная ответственность за будущее своего королевства. При этих словах Бильбо почувствовал легкий укол вины: — Да, вы снова правы. Примите мои извинения, я не хотел оскорблять вашего короля, но и вы меня поймите. С самой первой нашей встречи я не видел от него ничего, кроме презрения и недоверия. Тяжело уважать кого-то при подобном отношении. Гном в ответ только пожал плечами: — Такой уж Торин есть. Он всегда с подозрением относился к посторонним. Хотите заслужить его доверие — дайте ему вескую причину. Когда-то, в другой жизни, Бильбо еще мог бы в это поверить. Но теперь, когда он снова вспомнил расширенные от удивления глаза Фили и беспомощные вопли Кили, он сильно сомневался, что это возможно.
***
Сколько времени прошло, пока они отдыхали, он не знал, но, наконец, Двалин решил, что пора выбираться из пещеры. — Придется идти внутрь горы, чтобы найти путь наверх, — пояснил гном, указывая куда-то во тьму. Бильбо послушно уставился в том направлении, но не смог разобрать во мраке ни единого указания на то, что впереди есть проход. — Вы уверены? Откуда вы знаете, что мы не упремся в тупик? — И снова вы забываете, что перед вами гном. Я чувствую камень, — напомнил ему раздраженно воин. — Идите за мной след в след, вам ясно? В ответ он устало отмахнулся: — Да, да, я буду идти за вами. С тяжелым вздохом, Двалин поднялся на ноги. Высоты потолка едва хватало, чтобы ему не пришлось пригибаться, а вот ширины расщелине явно не доставало: Бильбо пришлось вжаться в камень, чтобы его не размазало по стенам. — Почему вы не хотите попробовать подняться прямо здесь? — снова поинтересовался он, когда гном отодвинулся в сторону, давая ему встать. — Хватит ныть, лучше шевелите ногами, — посоветовал гном, игнорируя заданный вопрос

Хоббит изнуренно закатил глаза, но послушно подвинулся ближе к гному. В темноте он видел с огромным трудом и боялся потерять своего спутника. — Я буду держать вас за плащ, чтобы мы ненароком не разделились, — предупредил он Двалина, крепко сжимая в руках края промокшей зеленой ткани. — Прекрасно. Так есть хоть какая-то надежда, что вы не потеряетесь, — отозвался гном, протискиваясь все дальше во мрак. Пока они блуждали в темноте, Бильбо окончательно потерял счет времени. Его сердце бешено колотилось, а руки болели от постоянного напряжения, с которым он цеплялся за плащ своего сопровождающего. Мало того, что он отступил от знакомого маршрута и снова окунулся в неизвестность, так еще и приходилось слепо брести в темноту, доверившись гномьему чутью. Впрочем, Двалин выбирал путь в непроглядном мраке без малейших колебаний, словно следуя за невидимым маяком, что немного обнадеживало. Спустя примерно тысячелетие с половинкой они достигли конца тоннеля. — Я же говорил, что выведу нас, — самодовольно напомнил Двалин, усмехаясь через плечо. Бильбо отстраненно кивнул, толпящиеся в голове мысли оттеснили слова гнома на задний план. Все его внимание занимала просторная пещера, со всех концов которой мерно журчащие ручьи стекались в огромное подземное озеро. Очень знакомая пещера. Это же здесь... Нет, не может быть... Или все же?.. Неслышно ступая босыми ногами, он медленно двинулся вдоль водной поверхности, ища глазами безошибочно узнаваемый остров в самом центре. Позади него Двалин продолжал рассуждать вслух: — Думаю, отсюда мы без проблем отыщем путь наверх. Просто держитесь рядом, и все будет... Раздался скрежет и звук удара. Бильбо в ту же секунду обернулся, и его глазам предстал поверженный на землю гном с кровоточащей шишкой на затылке. — Двалин! — воскликнул хоббит, бросаясь к нему, стремясь убедиться, что воин жив. Краем глаза он заметил большой булыжник со следами крови. Наклонившись, чтобы подобрать и получше рассмотреть улику, он успел уловить позади какое-то мимолетное движение и тут же развернуться лицом к нападавшему. — Голлум! — рявкнул он, выпрямляясь и доставая из ножен Жало, — Выходи, мелкий душегуб! Я знаю, что это ты! На мгновение повисла гробовая тишина, он даже засомневался, не показалось ли ему. Раздавшийся затем едва уловимый шорох гальки заставил его вздрогнуть и, обернувшись, столкнуться с Голлумом лицом к лицу впервые за последние восемьдесят лет. — Оно звало нас, моя прелесть, звало по имени, — пробормотало существо — и да, это отвратительное бледное создание навсегда останется для него существом, не важно, что за байки рассказывал про него Фродо — уставившись на него своими до невозможности знакомыми глазищами. — при упоминании Голлума первыми на ум приходят глаза. Эти огромные глаза цвета заиндевевшей поверхности мутного пруда в конце осени. Эти омуты полнейшего безумия, которое никому не под силу ни вылечить, ни понять. Они преследуют его в кошмарах, неотрывно следят за ним из темных уголков подсознания, ведь, не избавься он от кольца, эти глаза принадлежали бы и ему самому — — Все верно, я знаю тебя, — подтвердил хоббит, внимательно следя за малейшими движениями существа. Голлум замер, склонив лысую голову набок, и подозрительно сощурившись: — Что оно о нас знает, моя прелесть? Какие секреты оно о нас расскажет? Бильбо на секунду задумался, спешно подбирая слова, и осторожно ответил: — Я знаю, что у тебя есть кое-что важное. Кое-что нужное. И оно прямо сейчас лежит в твоем кармане. Реакция была мгновенной. Лишь инстинктивно вскинув клинок, он успел остановить подземного падальщика, бросившегося на него с неожиданной силой и скоростью. Но даже с мечом ему с трудом удавалось отбиваться от длинных цепких пальцев, стремившихся сомкнуться на его горле. — Воришка! Воришка! Оно хочет забрать тебя у нас, моя прелесть! — верещал Голлум, прожигая хоббита потемневшими в безумной ярости глазами. — Ты даже не понимаешь, что сделало с тобой это проклятое кольцо, — прорычал он в ответ, изо всех сил упираясь ногами и отбрасывая существо назад. Голлум не услышал его слов, снова бросаясь в атаку. Увернувшись от костлявого уродца, Бильбо быстро развернулся и со всего размаха ударил Голлума рукоятью меча по голове. Пещерный обитатель упал как подкошенный и больше не двигался. Бильбо не сводил глаз с бледного существа еще несколько секунд, с трудом переводя дыхание и пытаясь унять бешеный стук сердца. Убедившись, что противник в отключке (или умер, что тоже было бы неплохо), он вернулся к гному. Шишка на затылке Двалина успела вдвое увеличиться в размерах, но в остальном тот был цел и здоров. Убедившись, что жизни гнома ничего не угрожает, Бильбо облегченно выдохнул. Что ж, хотя бы один еще жив, думал он, доставая из кармана платок (который в этот раз положил заранее) и принимаясь вытирать кровь. Остается надеяться, что остальные смогут пока сами о себе позаботиться. Позаботившись о своем напарнике, в данный момент мирно дремлющем на каменном полу пещеры, хоббит вновь бросил взгляд на Голлума. Какая-то его часть (довольно большая, если уж говорить прямо), хотела покончить с этим злобным существом раз и навсегда. Бильбо никогда не забудет вид искалеченной руки Фродо, да и вообще всего кошмара, случившегося по вине этой мерзкой твари. Убив безумца сейчас, он сможет уберечь племянника. Но другая его часть, более уравновешенная, рассудительная и, определенно, говорившая от лица Бэггинсов, выступала решительно против, ведь, в конце концов, именно Голлум уничтожил кольцо. Если моя затея потерпит неудачу, то эта ноша снова выпадет на долю Фродо и Голлума, признал он. Всей душой он желал уберечь Фродо от этого рока, но у судьбы всегда свои соображения по любому поводу. Скрепя сердце, Бильбо во второй раз пощадил Голлума. Поскольку больше нечему было отвлечь его внимание, Бильбо обратился к последней проблеме, встречу с которой он оттягивал как только мог. Кольцо. Медленно перевернув Голлума, он отыскал в складках тряпья маленький карман и запустил внутрь дрожащую руку. Когда пальцы коснулись прохладной гладкой поверхности, по спине пробежали мурашки. — кольцо непрестанно напоминает о себе тихим шепотом на краю сознания. Оно никогда не заявляет о себе напрямик, ни к чему не склоняет, ничего не требует, но оно всегда здесь. Оно нашептывает обещания. Сулит дары, о которых ему страшно и подумать. Дразнит могуществом, богатством, возможностью вернуть то, чем он дорожил больше всего на свете. День за днем он упрямо игнорирует этот зов, пока однажды тот не заполняет собой все его мысли — Бильбо неуютно поежился и опустился на камни, сжимая кольцо в ладони. Ему нисколько не хотелось видеть этот золотой блеск и вспоминать все те дни, что он провел под его чарами. Он не хотел вспоминать ни тот прилив сил, что захлестывал его, стоило лишь надеть кольцо, ни чувство собственного безграничного могущества, когда он возомнил, что подчинил кольцо себе. Все, чего ему теперь хотелось, это бросить проклятое кольцо подальше в воду и больше никогда его не видеть.

Но он этого не сделал. Вместо этого он поднес руку к глазам и заглянул в безупречно гладкую золотую поверхность. Вот мы и снова встретились. И кольцо — поразительная, мерзкая, проклятая вещица, забравшая свет из глаз Фродо — стала нашептывать... Бильбо Бэггинс...

Еще не успев до конца оправиться, Двалин уже шарил рукой в поисках своего молота. Бильбо едва успел отскочить назад, когда гном взмахнул тяжелым оружием, не потрудившись для начала проверить обстановку. Перекатившись на одно колено, он тут же вытащил из-за пояса боевой топор, в то же время описывая молотом полный круг над головой. Лишь встав на ноги, проморгавшись и, наконец, осмотревшись, Двалин обнаружил, что его, вообще-то, уже никто не атакует. — Взломщик, — проговорил он, когда взгляд его упал на хоббита, — Что произошло?

Кажется, сорвавшийся откуда-то сверху камень упал прямо вам на голову, — ответил Бильбо, решив немного соврать, спасая тем самым жизнь Голлума. Надо сказать, это решение далось ему тяжело, но не было никаких сомнений, что узнав правду, Двалин прикончит пещерного падальщика либо из соображений здравого смысла, либо в отместку за пострадавшее эго. А этого, к сожалению, нельзя было допустить. — Меня повалил какой-то... кусок камня, — повторил медленно Двалин, недоверчиво уставившись на него. В подтверждение своих слов Бильбо продемонстрировал гному окровавленный платок: — Похоже, что так. Приземлился прямо на голову и отправил вас в отключку. Двалин продолжал недоверчиво на него глядеть. «Глядеть» — это мягко говоря. — Вам уже лучше? — Спросил хоббит вежливо, прерывая повисшее неловкое молчание. — Со мной все прекрасно. Нужно что-то потяжелее камешка, чтобы меня одолеть, — усмехнулся гном, решив все же убрать свое оружие обратно за пояс. Бильбо прикусил нижнюю губу, чтобы не улыбнуться: — Может, этому камню и не удалось вас завалить, но повалить все же удалось. Двалин одарил его еще одним «взглядом». — Как вы считаете, нам удастся найти отсюда путь наверх? — продолжил Бильбо рассуждать как ни в чем не бывало. Гному стоило бы поучиться у Гэндальфа пристальным взглядам, особенно когда волшебник бывал не в духе. Еще немного посверкав глазами, Двалин выдохнул и ответил: — Да. Отсюда я нас выведу. Думаю, дальше будет легче, — заметил воин, почесывая голову и соскребая остатки присохшей крови, пропущенные Бильбо. От одного вида у Бильбо неприятно хлюпнуло в желудке. Что-то ему подсказывало, что эта кровь останется теперь под ногтями на ближайшие пару дней. — Что ж, если вы готовы, нужно идти дальше, — предложил он, стараясь подавить отвращение. Гигиенические привычки гномов его не касались. — Чем быстрее мы выберемся отсюда, тем лучше. От этого места у меня мурашки. Двалин что-то промычал, проверяя, на месте ли все оружие и снова доставая молот. — Что ж, идем, пока на меня не упал еще один «камень». Бильбо начал бояться, что когда-нибудь прокусит губу из-за попыток удержать хихиканье. Кто бы мог подумать, что гномы бывают такими проницательными. Что ж, список их скрытых достоинств вырос еще на один пункт. — Итак, в какую нам сторону? — поинтересовался он, невзначай вставая между Двалином и высоким валуном, за которым он спрятал бесчувственного Голлума. Хоть он и связал мелкого поганца какой-то веревкой, добытой в одном из карманов гнома, он сомневался, надолго ли она его удержит. Кто знает, что еще натворит эта мерзкая тварь, очнувшись. Так что нужно было увести Двалина, да и себя заодно, как можно дальше и как можно скорее. Воин покачал плечами и вскинул голову к скрытому во мраке потолку. Несколько раз глубоко втянув в себя влажный пещерный воздух и постучав носком ботинка по камню, гном уверенно кивнул: — На восток, — объявил он, устраивая молот поудобнее на могучем плече, и широкими шагами направился в указанном направлении. Бильбо последовал за ним без промедлений. — Мастер Двалин, как вам удается так хорошо ориентироваться в горных недрах? — Мы рождаемся в каменной толще, взломщик, и вся наша жизнь проходит в ней. Мы учимся понимать язык скал раньше, чем свой собственный. Найти дорогу в горах для нас так же легко, как эльфу пройти через лес, — фыркнул в ответ Двалин. Он этого не знал. — Получается, это тяжело? Жить на поверхности, вдали от камня? — Да, — ответил Двалин со свойственной ему прямотой, не сбавляя шага. — Это трудно, но вполне возможно. Мы, по возможности, стараемся избегать этого. — Почему? Это доставляет вам неудобства? Неужели вам так нравится жить в своих подземельях? Двалин вдруг остановился и Бильбо едва не врезался ему в спину. Отступив на пару шагов, он поднял голову и встретился с неотрывным тяжелым взглядом Двалина. — Жить вдали от Эребора все равно, что жить без руки или ноги, — ответил гном негромко, глядя на него окаменевшими глазами, — Сначала это кажется невыносимым, но со временем ты привыкаешь, ведь выбора у тебя нет. Бывают дни, когда все относительно неплохо, но иногда воспоминания о том, какой твоя жизнь была раньше, пожирают тебя изнутри. Это фантомная боль, которая никогда тебя не покинет. Я достаточно удовлетворил ваше любопытство, взломщик? Чувствуя себя последним бесчувственным чурбаном, он кивнул: — Да. — Хорошо. Тогда хватит трещать. Нам топать неблизко, — рявкнул Двалин, разворачиваясь и продолжая свой путь сквозь пещерную тьму. Бильбо безмолвно засеменил следом.
***
Когда они, наконец, выбрались из пещерного мрака на поверхность, Бильбо с удивлением обнаружил, что уже полдень. Значит, мы провели под горой всю ночь и половину дня, размышлял он, осторожно перелезая через большой валун. Если память мне не изменяет, мы столкнулись с Азогом на закате. Получается, остальные сейчас на своем пути наружу, если их схватили гоблины. А что, если они миновали гоблинов? Где они теперь? Впервые за долго время Бильбо не имел ни малейшего представления, что делать дальше. Отряд разделился, остальные гномы неизвестно где, и кто-то из них, возможно, мертв. Определенно, он оказался в тупике. Найти их. Отыскать. Выследить, шептало кольцо в глубине сознания. Бильбо твердо отогнал эти мысли. Не сейчас! На это нет времени! — И что же нам теперь делать? — Обратился он к Двалину, отвлекаясь от бормотания кольца и сосредотачивая все свое внимание на гноме. Двалин с шумом втянул в себя горьковатый горный воздух, а затем пожал плечами: — Сомневаюсь, что отряд мог нас обогнать. Останемся здесь и подождем, может кто-то и объявится. — А если нет? — Нажал он, чувствуя, как желудок завязывается в узлы. — Тогда вернемся и разыщем их, — ответил воин, направляясь к ближайшему дереву и устраиваясь поудобнее у смолистого изогнутого ствола. Бильбо прикусил нижнюю губу, сдерживая измученный стон: — Ненавижу ждать. Сколько не проживи, легче не становится. Двалин фыркнул, не удержался и усмехнулся: — Покажите мне того, кому нравится ждать. — Не представляю, как эльфы выносят многовековое существование. Как они еще не сошли с ума от воспоминаний? — Пробормотал он. Этот вопрос уже давно не давал ему покоя. Одна мысль о том, что Лорд Элронд или та же Леди Галадриэль хранят в своих сердцах память о многих и многих минувших поколениях, приводила его в ужас. Ему хватало и сотни лет за плечами, чтобы гнуться и дрожать под гнетом этой ноши. Двалин пожал плечами и прикрыл глаза: — Да какая разница? Лучше подумайте об отдыхе. Может статься, что вам еще понадобятся свежие силы. Бильбо всей душой надеялся, что этого не случится.
***
Он никогда бы не подумал, что сможет заснуть со всеми этими мыслями, копошащимися в голове, но тело удивило его. Возможно, он просто не осознавал, насколько устал. Как бы там ни было, вот только что Бильбо продумывал все возможные способы вернуться в подгорные коридоры, а вот он уже подскакивает, разбуженный раздавшимся над самым ухом оглушительным ревом.

Что за?.. — начал было он, потерянно мигая и панически оглядываясь в поисках источника шума. Солнце уже начало лениво соскальзывать за горизонт, вечерний ветерок обдавал кожу холодом, порождая мириады разбегающихся по телу мурашек. В конце-концов, он заметил Двалина, поднявшегося на ноги и улыбавшегося от уха до уха. Запоздало он обратил внимание на Балина, со всей доступной ему прытью выбежавшего на открытое пространство. — Двалин! — Выкрикнул он, оступившись и едва не покатившись кубарем прямо брату под ноги. Двалин успел подхватить его, и двое гномов заключили друг друга в крепкие объятия, которые, с учетом всей надетой на них брони, со стороны выглядели довольно угрожающе. Бильбо наблюдал за ними со стороны, пока гномы негромко переговаривались на Кхуздуле. Хоть он и не понимал ни слова, общий смысл был очевиден. Если Балин здесь, то... Оглянувшись в ту сторону, откуда явился Балин, он разглядел и остальных, пробиравшихся через каменистые заросли в более неспешном темпе. Затаив дыхание, он скользил взглядом по усталым лицам, но не увидел ни одного из пропавших друзей. Они не нашли их, понял он, чувствуя предательскую дрожь внутри. Торин шел первым, и Бильбо старательно избегал смотреть ему в глаза. Вместо этого, он подсчитывал появлявшихся из-за деревьев гномов, хоть и довольно грязных и помятых, но вполне здоровых. По крайней мере, внешне. Что ж, одним поводом для переживаний меньше. — Двалин, — приветствовал гнома Торин, подходя ближе. Мрачные морщины на лбу короля едва заметно смягчились, — Хвала небесам, хоть кто-то из вас выжил. У Бильбо сложилось неприятное впечатление, что его не включили в данное утверждение. — Вы не видели остальных? — спросил Кили, шедший за дядей по пятам и теперь выглядывавший у него из-за плеча. Впавшие карие глаза казались еще больше на фоне бледного покрытого синяками лица. Двалин, наконец вырвавшийся из хватки брата, только скорбно покачал головой: — Прости, приятель. Мы никого не видели. — И даже тела? — Уточнил Дори негромко. — Никаких тел. Нас угораздило свалиться на самое дно ущелья, — ответил Бильбо. — Значит, все же есть шанс, что они еще живы? — спросил Ори, немного приободрившись. Бильбо взглянул на остальных гномов и понял, что в одном все согласны: если и был шанс, что кто-то из потерянных товарищей еще жив, то шанс этот очень и очень маленький. — Что будем делать, Торин? — Поинтересовался Глоин, потирая внушительный синяк на лбу, отливавший болезненно желтым цветом. Король изнуренно прикрыл красноватые глаза и глубоко вздохнул: — Переночуем здесь и подождем. Если к утру никто из них не объявится... Торин смолк, не закончив предложение, но все было и так понятно. В любом случае, ждать дольше не имеет смысла. Завтра утром они снова двинутся в путь. На западе солнце медленно сползало вниз. Задумчиво щурясь на сверкающий красноватый диск, Бильбо судорожно размышлял. Теперь было совершенно не ясно, насколько изменятся грядущие события. Явится ли Азог? Если это чудовище снова вмешается, у них не будет возможности дождаться утра... — Откуда на вас столько ссадин? — Поинтересовался он, в то же время обдумывая все возможные варианты развития событий. Ему ответил Оин: — По дороге сюда мы наткнулись на гоблинов. Эти надоедливые мелкие гады ухитрились нас поймать, но, в конце-концов, мы вырвались и пробили себе путь, прикончив по дороге их короля. Бильбо отрешенно кивнул, но спохватился и попытался изобразить удивление: — Ничего себе! Но зачем они вас пленили? Разве не проще было сразу убить всех, застав врасплох? — Хороший вопрос, Мастер Бэггинс, — подал голос Гэндальф, мрачно глядевший все это время на горы позади и глубоко ушедший в свои мысли. — Мастер Дубощит, — проговорил он, и вдруг все смолкли, обратив взгляды на волшебника, — Вы помните, что говорил Главный Гоблин? Торин несколько раз растерянно моргнул, затем его глаза распахнулись и с растресканных губ посыпались ругательства на Кхуздуле. Балин и Оин не умели так драматично распахивать глаза, но присоединились к проклятьям, остальные, тем временем, непонимающе переглянулись. — О чем вы? Что сказал тот жирный гоблин? — Спросил Кили, дергая Торина за плащ. — Он сказал, что за голову Торина назначена награда, — ответил Гэндальф за гнома, — Если верны мои худшие опасения, то награду назначили орки, и гоблины уже успели уведомить их о нашем местонахождении. И если это так, то, возможно, на нас уже ведется охота. Этой новости потребовалось какое-то время, чтобы улечься в головах, но, как только это произошло, начался бедлам. Бильбо наблюдал, как гномы начинают препираться друг с другом, подключая в качестве аргументов все больше проклятий и жестикуляций. Даже не понимая слов, он догадывался, что краеугольным камнем было непростое решение: остаться и ждать остальных или сейчас же убираться отсюда, пока не нагрянули орки. Бурные эмоции были как раз тем исходом, на который он надеялся. Пусть Бильбо и не знал, что стало с Фили, Бофуром и Нори, как и не знал, появится Азог или нет, но оставшемуся отряду следовало готовиться к худшему. Что ж, я хотя бы смог предупредить вас об Азоге, думал он уныло. Больше я ничем не могу помочь. Теперь я вообще не знаю, чего ожидать. Спор затянулся, и Бильбо уже начинал беспокоиться, но Торин положил перепалкам конец, рявкнув: — Ставьте лагерь, мы остаемся здесь на ночь! — Объявил он, перекрывая разгоряченные голоса. Повисла тишина, и он продолжил уже спокойнее: — Выставим дозорных, сделаем несколько ловушек, подготовимся к возможной атаке. Если придут орки, то мы будем готовы их встретить, а если нет, то хотя бы дадим шанс Фили, Бофуру и Нори нагнать нас. Никаких возражений! Возразить было нечего. Взяв себя в руки, гномы и волшебник разбрелись в разные стороны, выполняя данные им поручения. Покрутившись на месте, Бильбо решил, что сможет оказаться полезным в установке ловушек и поспешил в том направлении. Видит Эру, ему довелось наловчиться собирать и разбирать устройства разной степени зловредности, благодаря Мерри и Пиппину. — Мастер Оин, — позвал он гнома, догоняя его поспешными скачками, — У меня есть пара задумок, как можно было бы усовершенствовать ловушки с помощью трав, которые я насобирал. Вы поможете мне их смешать? Гном усмехнулся: — С удовольствием, Мастер Бэггинс.
***
Бильбо следил одним глазом за тем, как солнце медленно скрывается за горизонтом, в то же время прислушиваясь одним ухом, не взвоют ли вдали варги. К его глубокому разочарованию, он не успел расставить и половины заготовленных ловушек, когда прохладный вечерний воздух прорезал вой. Суета вокруг наскоро поставленного лагеря тут же стихла. — Они здесь, — шепнул Ори, неосознанно доставая рогатку. — Приготовиться! Всем занять свои места, — приказал Торин, одной рукой уже подталкивая племянника к выбранному дереву. В напряженном молчании все послушно двинулись к своим укрытиям, кто-то полез на дерево, кто-то в кусты. Бильбо влез на корявую сосну следом за Ори и вытащил из ножен Жало, занимая удобное положение. Напротив он разглядел Кили, Балина и даже Бомбура, втиснувшегося на нижнюю развилку дерева, а над ним фигуру Бифура, опасно балансировавшего на тонких ветвях у самой верхушки. На земле мелькнули бесшумные силуэты Гэндальфа, Торина, Двалина и Дори, скрывшихся в зарослях.

На поляне повисла тишина, слышался только треск сучьев в костре, который они успели развести в центре лагеря. Вокруг лежали несколько спальных мешков, набитые таким образом, словно в них кто-то был. Подмена была довольно очевидной, но, в конце-концов, они имели дело с орками, а с ними такой маневр мог и сработать. Бильбо лишь надеялся, что Азог не появится первым. Краем глаза он заметил, что Ори бьет мелкая дрожь. Осторожно вытянув руку, он накрыл его свободную ладонь своей и мягко сжал трясущиеся пальцы. — Все будет хорошо, — шепнул он. — Я не позволю никому пострадать. Обещаю. — Вы не можете этого обещать, — отозвался Ори, его рука чуть крепче сжала рогатку. Бильбо улыбнулся в ответ: — Вот увидишь. Топот множества лап и низкое рычание стремительно приближались. На поляну выскочили два варга, приземляясь точно на разложенные у костра спальные мешки и вцепляясь в них мощными челюстями. Прощай, моя любимая куртка, мысленно горько усмехнулся он, но, когда из-за кустов появились орки, веселость его окончательно покинула. Среди сородичей выделялся один (весьма знакомый) высокий бледный орк, от одного вида которого Ори снова охватила дрожь, а Бильбо почувствовал закипающую ненависть. Когда глаза хоббита различили, что волочил за собой исполинский орк, мир вокруг словно исчез. — Фили! — Завопил Ори, но тут же накрыл себе рот ладонью. Связанный толстой веревкой, один конец которой цепко сжимал в руках Азог, Фили неловко доковылял до поляны и упал на колени. Он был покрыт кровью и грязью, на лице не было живого места от синяков и ссадин, но, тем не менее, у него еще остались силы грозно сверкать голубыми глазами на своего пленителя. — Нори тоже у них! — Прошептал Ори, отвлекая внимание хоббита от побитого принца. Внимательно оглядев поляну внизу, он отыскал и Нори, и Бофура, оба гнома были так же связаны и плелись за орками. Они были грязные и оборванные, похоже, им досталось сильнее, чем младшему собрату. Бильбо даже смутно догадывался, почему. Подняв глаза к тому месту, где прятался Кили, Бильбо обнаружил, что Балин с трудом удерживает его на месте. Опасливо покосившись на Ори, хоббит убедился, что ему не придется последовать примеру старшего гнома. Ори выглядел скорее напуганным, чем разъяренным. — Не привлекай внимания, — все же шепнул он на всякий случай. — Нам нужно ждать сигнала. Ори кивнул, не отрывая глаз от брата. Бильбо не представлял, какие эмоции сейчас бушуют в душе юного гнома при виде связанного и избитого старшего брата, но он не сомневался, что скоро наступит стадия гнева. Оставалось надеяться, что гнев придаст ему силы в бою, но не лишит разума. Внизу Азог обводил голодными пылающими глазами пустой лагерь. Рявкнув что-то остальным на своем грубом языке, он потянул за веревку, заставляя Фили подползти ближе, чтобы приставить меч к его шее. — Гномий Король, — прорычал он. — Выйди ко мне, чтобы я смог вручить тебе еще одну голову твоего родича. — ночь стояла темная и холодная. — Мысль о том, чтобы стать королем, пугает меня, — признается вдруг Фили. Отряд сбился в маленькие дрожащие группки, надеясь согреться, и он оказался зажат между Фили и Бофуром. Игрушечных дел мастер давно уснул, натянув шапку на глаза, но Фили не спится. Он задумчиво глядит прямо перед собой ясными голубыми глазами. — Отчего же? Думаю, из тебя выйдет хороший король, — шепчет он в ответ. Фили неловко улыбается: — Я чувствую себя слишком молодым и неопытным. Не думаю, что мне хватит мудрости, чтобы суметь править целым народом. Не думаю, что вообще когда-либо стану достойным трона. — Мудрость приходит с годами. Со временем, ты научишься быть королем, — уверяет он юного принца. Фили усмехается: — А я-то надеялся, что меня ждет нечто большее, чем просто сидеть и дряхлеть, ожидая своего часа. Фыркнув, он прижимается теснее, пытаясь укрыться от пронзительного ветра: — На твоем месте, я бы боялся не дряхлости, а седины или лысины. Ты все же в родне с Балином и Двалином. Фили смеется, и от шума просыпается Кили, свернувшийся калачиком с другой стороны... — Азог давил на клинок все сильнее, пока он не пронзил кожу, и по шее потекла алая струйка крови. Фили не вздрогнул и не проронил ни звука, лишь прикрыл светлые глаза, готовясь к смерти. — иногда он ловит себя на том, что зовет Мерри и Пиппина чужими именами. Он делает это неосознанно, и противиться этим порывам невероятно тяжело. Эти двое так напоминают ему безвременно ушедших юных гномов. От их вида у него на глаза наворачиваются непрошенные слезы, потому что они не заслужили такой участи; Фили и Кили должны были жить, смеяться и радоваться, как Мерри и Пиппин. Ну почему же все закончилось так несправедливо, почему?! Почемупочемупочемупочему... — Нахлынувшая скорбь на мгновение его удивила, но лишь на мгновение. Скорбь была ему хорошо знакома, он уже встречал ее как старого друга. Он знал, как оттолкнуть ее прочь, знал, как жить с пронзительной болью в груди. Но ярость... Ярость была неожиданной. Убей орка, — предложило кольцо, повинуясь злости как змея звуку заклинающей флейты. Спаси его. Спаси его. Убей эту тварь. — Ори, — шепнул он, сжимая в руке Жало, — Скажи Кили целиться в глаза. Прежде, чем Ори раскрыл рот, он спрыгнул с дерева. Едва коснувшись ногами земли, он заставил тело сжаться в комок и перекатиться, поглощая силу удара. Не теряя ни секунды, он вскочил и обнаружил, что теперь все до единого орки, включая Азога, смотрят прямо на него. — Прикрываешься пленником? — Спросил он, не позволяя голосу дрогнуть, хоть на него и смотрели многочисленные клинки. — Похоже, вы, ребята, еще более слабые и трусливые, чем о вас говорят. Уставившись на хоббита, Азог сощурил свои блеклые хищные глаза. Остальные орки стали шипеть и плеваться, но, повинуясь взмаху чудовищного крюка, заменявшего Азогу левую руку, тут же смолкли. — Полурослик, — заключил он вкрадчивым голосом, хриплым как трущиеся друг о друга камни. — Похоже, гномы окончательно отчаялись. Как печально. Орки насмешливо оскалились. Бильбо заставил себя улыбнуться в ответ, но в этой улыбке не было ничего хорошего: — И правда. Почти так же жалко, как орк, пытающий безоружное дитя. Ты что, и правда не смог найти себе взрослого гнома? Что же, не догнал? Тебя хватило только на искалеченного ребенка? Что ж, видимо, он просто еще никогда не брался за меч, поздравляю, тебе крупно повезло. К этому моменту Фили смотрел на него широко распахнутыми глазами, а Бофур и Нори обменивались встревоженными и озадаченными взглядами. Похоже, последний даже успел придумать какой-то план, учитывая отвлекшихся противников. Оставалось надеяться, что он не идет вразрез с его собственным. Азог скривился, отнимая свой меч от горла Фили и направляя острие на Бильбо. В ту же секунду стрела со свистом вонзилась ему в глаз, и начался хаос.

Гэндальф, Торин, Двалин и Балин выскочили из своих укрытий и бросились на ближайших противников. На орков сыпался град стрел и камней, выпускаемых Ори и Кили и нацеленных точно в глаза. Бомбур, Балин, Бифур и Оин спрыгнули на землю и бросились в бой, так что Бильбо быстро потерял остальных из виду. Всех, кроме Фили. Азог обломил стрелу, торчавшую из глазницы, но кровь продолжала заливать ему лицо. Орк бился в агонии, но это не мешало ему пытаться обезглавить своего пленника. Фили удавалось успешно уклоняться от наполовину ослепшего орка, но было очевидно, что, пока он связан, долго ему не продержаться. Бильбо ринулся вперед. Увиливая и уворачиваясь, он избегал ввязываться в драку, по возможности проскальзывая мимо своих сражающихся друзей, ни на мгновение не спуская глаз с Фили и Азога. Добравшись до них, он взмахнул клинком и рассек веревку, натянутую между ними. — Беги! — Крикнул он, отталкивая Фили от орка и направляя в сторону деревьев. Фили оступился, но удержал равновесие. За их спинами Азог прорычал что-то угрожающее. Бильбо обернулся, готовясь отразить удар, но увидел, что Торин и Двалин отрезали их от чудовищного орка. — Давай руки, — скомандовал он, когда они отошли от гущи сражения. Быстро перерезав протянутые узлы, он освободил гнома от пут. — Лезь на дерево, Кили и Ори неподалеку, они тебя прикроют. — Но... — Начал было Фили, но Бильбо уже и след простыл. Хоббит уже возвращался к бушующей драке, нащупывая пальцами в кармане холодную гладкость кольца. Только один раз, обещал он себе. В то же мгновение мир вокруг замедлился, а цвета поблекли и потускнели. По позвоночнику распространился холод, в глубине сознания послышался тихий шелест торжествующего смеха. Заткнись, мне надо сосредоточиться на орках, шикнул он мысленно, и приступил к действию. Сначала он занялся варгами. С их мощными челюстями и сильными лапами они представляли наибольшую угрозу, а также предоставляли своим наездникам серьезное преимущество в высоте и защищенности. Он не знал, могут ли они его учуять, но это было не важно. Он должен был спасти своих друзей. К первому варгу он подкрался незамеченным. Вильнув в сторону от выброшенной вперед мощной лапы, он вонзил Жало зверю под ребра и навалился на него всем телом. Варг взвизгнул пронзительно и испуганно, от этого звука заболели уши, но он продолжал давить на клинок, вонзая его как можно глубже, прежде чем отскочить, когда варг повернулся в поисках нападавшего. Обнаружив перед собой оскаленную морду, он опускал глаза все ниже, ниже... Сюда! подумал он, увидел незащищенную шею. Взмахнув мечом по широкой дуге, он рассек горло варга, словно это был лист пергамента. Кровь брызнула ему в лицо, и он поспешно отер глаза, глядя, как варг, судорожно хватая пастью воздух, оседает на землю. Следующий, подсказало кольцо, и в этот раз он был с собой в согласии.
***
Забыв обо всем остальном, Бильбо сражал варгов одного за другим, думая лишь о том, как уберечь своих друзей от огромных зубов и когтей. Лишь когда последний зверь замер в пыли, он перевел дух и огляделся. Все варги были мертвы, а гномы, тем временем, брали верх над орками. Несколько противников еще сражались, но, судя по ранам, им оставалось недолго. Азога среди них не было. Он еще жив. Прекрасно. Однажды он вернется, и тогда я убью его, подумал он с той жгучей ненавистью, что заставила его замереть. Кровожадность не была его обыкновенной чертой, и никогда раньше он не жаждал лишать кого-либо жизни. Так почему его так тянет снова занести меч? Отомсти. Убей его. Представь, как это будет приятно, нашептывало кольцо. Ну конечно, вот и ответ. Бильбо стянул с пальца кольцо и растерянно захлопал глазами, когда мир снова обрел свои формы и цвета. Самое главное, что жажда крови стала стремительно его покидать, стоило лишь убрать кольцо обратно в карман, игнорируя настойчивый голос в темных уголках разума. Пока они бились с Азогом и его воинами, опустилась кромешная темнота, освещаемая теперь лишь догорающими углями костра. Оранжевый отсвет вырывал из лесного мрака неподвижные тела орков и отбрасывал пляшущие тени на лицах его запыхавшихся товарищей. Медленно обведя глазами всех гномов, он позволил себе облегченно выдохнуть, убедившись, что все живы. Мы это сделали. Мы справились. Бильбо пошел к остальным, уже собравшимся вместе, и не сдержал улыбки, когда заметил, что некоторые заключили в объятия своих потерянных друзей и не намерены их выпускать. Кили обернул все свои конечности вокруг Фили как заправский осьминог и, похоже, собирался висеть так всю оставшуюся жизнь. Фили переносил очередное заключение стойко, очевидно, уже давно смирившись с липучестью своего брата. Рядом Нори стиснул сразу Дори и Ори, обнимавших его в ответ. Кажется, он пытался успокоить хлюпавшего носом Ори, пока Дори застыл с таким выражением лица, словно все еще не мог поверить возможности снова коснуться брата. За ними раздавался веселый голос Бофура, что-то говорившего суетящимся над ним Бомбуру и Бифуру, пока Оин пытался осмотреть его раны. Все были живы и вполне здоровы. Несмотря на его просчет, никто не погиб. Он еще не подвел их. Бильбо всхлипнул и потер глаза, ставшие непозволительно влажными. До этого момента он и не осознавал, насколько силен и мучителен был страх всех подвести. Теперь же облегчение и благодарность захлестнули его с головой. — Что я вижу? Надеюсь, это слезы радости, а не печали. Бильбо быстро заморгал, прогоняя из глаз предательские соленые капли, и разглядел незаметно подошедшего Балина. Тот обеспокоенно заглядывал ему в лицо. — Конечно, радости. Не смог справиться с эмоциями, — выдавил он, поспешно смахивая слезы с лица. Не хватало только скатиться в истерику на глазах у Балина. — Да, любому из нас не стыдно расплакаться от такого невероятного поворота событий, — согласился Балин, все еще не сводя с него внимательных глаз. — Я так боялся, что они погибли, — вырвалось у Бильбо, все еще утиравшего глаза. — И тут орки выволокли их из леса... и... Лицо гнома смягчилось, он ободряюще опустил тяжелую ладонь хоббиту на плечо: — Понимаю. В тот момент всем пришлось тяжело. Но вы... вы очень помогли, когда отвлекли Азога. И даже спасли Фили! Уже одно это — неоценимый дар. От лица всех, я благодарю вас, Мастер Бэггинс. Спасибо, что спасли его. Бильбо почувствовал, как по лицу разливается волна жара и понадеялся, что в темноте этого не видно. — Я... я лишь поступил, как считал правильным. Не смог спокойно смотреть, как он умирает. Я не позволю никому из вас погибнуть, чего бы мне это не стоило. Только не снова. Балин медленно кивнул, задумчиво его разглядывая: — Кажется, я начинаю в это верить, Мастер Бэггинс. Еще раз мягко хлопнув его по плечу, гном оставил его и направился туда, где Оин пытался (довольно безуспешно) осмотреть Бофура. Повернув голову, он увидел, что Торин уже нашел племянников и даже смог оторвать Кили от Фили, заключая последнего в собственные объятия. Глядя, с каким остервенелым отчаянием руки гнома впиваются в плащ Фили, он также заметил, как едва заметно расслабились широкие плечи. Сам Фили обессилено уткнулся в родное плечо, позволив сгрести себя в охапку. Наверное, впервые с момента своего непредвиденного падения он чувствовал себя в безопасности.

При виде счастливых гномов Бильбо и сам почувствовал, как по сердцу разливается тепло. В прошлый раз в суровых объятиях Торина оказался он сам, когда спас короля от Азога, но, глядя как воспаленные синие глаза расцветают небесной голубизной, он вдруг понял, что готов смириться с таким исходом.