Железные розы

Ворон, как показалось Бильбо, появился уж очень быстро. Интересно, подумал он, они везде следуют за ней? После недолгого тихого разговора с птицей Дис вернулась в дом. За окном стремительно темнело, и Бильбо просто не мог позволить гномке уйти в таверну, так что ему пришлось быстро приводить в порядок одну из гостевых комнат. Дис с недоумением наблюдала за хоббитом, который проносился мимо нее то с подушками, то с покрывалами, но была очень благодарна Бильбо.  Бильбо так и не смог добиться от своей гостьи ответа, где Торин. Если только не считать ответом невнятное «Скорее всего, в кузнице» и «Ты поймешь». Бильбо был близок к тому, чтобы начать кричать на нее, но вовремя одумался. Если ее не смог перекричать даже Торин с его воистину громоподобным голосом, куда уж ему пытаться. Поэтому Бильбо пришлось лечь спать без ответа. К моменту, когда он уснул, Торин так и не вернулся.

Впрочем, утром Бильбо обнаружил у двери в его комнату здоровые кованые сапоги. По-крайней мере, он поспал (хотя Бильбо поверить не мог, что допустил, чтобы кто-то приходил и уходил из Бэг-энда, пока он спит). Однако, едва проснувшись, Торин смел приготовленный Бильбо завтрак, рассеянно чмокнул хоббита в щеку и снова убежал. Вышедшая из гостевой спальни Дис, казалось, не была удивлена таким его поведением. Она просто кивнула, быстро поела и ушла в таверну, показаться своим стражникам. Она беспокоилась, что гномы могли неправильно понять то, что она не вернулась вчера, но Бильбо полагал это пустыми хлопотами. Уж даже гномам должно быть ясно, что в Шире их принцессе ничего не угрожает.  Когда и Дис спешно покинула его дом, Бильбо почувствовал себя опустошенным, словно по норе прошелся ураган. Впрочем, он быстро взял себя в руки. Еда подходила к концу, а значит ему следовало основательно взяться за готовку.  Пока он осматривал кладовую и пытался придумать, чем можно накормить его гномов, он вспомнил, что сегодня к чаю должен прийти Фредди. Тогда, может быть, пирог с малиной, и песочное печенье, и булочки, и... Он бросил тушиться на сковороде кусок говядины и принялся за дело. Через несколько часов Бильбо устало откинулся на стул и критически оглядел плоды своих трудов. Весь стол был уставлен выпечкой. Бильбо счастливо улыбнулся. Он уже и не помнил, когда он чувствовал себя так хорошо в последний раз. Да, присутствие гномов сопровождалось некоторыми проблемами и неприятностями, но все же...  Бильбо вышел в сад, полюбоваться на (нетронутые) помидоры. Несколько самых спелых он сорвал для будущего салата. При дневном свете его розы выглядели еще хуже: изодранные, поломанные, с грустно обвисшими листьями. Некоторые цветы были втоптаны в землю, предположительно ногами Лобелии (пусть они у нее облысеют и усохнут, в сердцах подумал Бильбо). Куст следовало бы подрезать, но Бильбо решил дать ему время отдохнуть и прийти в себя после такого надругательства, прежде чем делать с ним что-то еще. Розы и так-то привередливы, а его бедный кустик заслуживал лучшего обращения.  Далеко за полдень Бильбо понял, что Торин ушел, даже не подумав взять с собой еду. Нелепый гном, раздраженно подумал хоббит, но тут же хихикнул, вспомнив вчерашний разговор. Действительно, странное ласковое обращение к любимому.  Бильбо вернулся на кухню, сделал большой бутерброд, сложил в корзину немного свежего, еще теплого печенья и, подумав, добавил баночку с вареньем из хурмы. Покончив с этим, он подхватил корзину и направился вниз по холму.  Кузня была наглухо закрыта, хотя изнутри доносился рев горна и мерный стук кузнечного молота. «Проклятье, да что же творится с этим гномом!» — в смятении подумал Бильбо. — «Там же должно быть неимоверно жарко!» Бильбо постучал, но ответа не последовало.  — Скорее всего, он не услышит, — раздался голос Пигги за его спиной. — Утром скатился с холма так, словно у него штаны горят, и заперся внутри, как клещ. Некоторые приходили посмотреть, не сделана ли их работа, но он даже не откликнулся! Хотя работает он без остановки. — Пигги посмотрел на Бильбо раздражающе понимающим взглядом. — Впрочем, вам он, может, и откроет.  Бильбо невольно поморщился от явного намека, прозвучавшего в голосе конюха. Пигги рассмеялся и скрылся за воротами конюшни, а Бильбо снова принялся стучать. Это снова не принесло никаких результатов и, пожав плечами, Бильбо заколотил в дверь так, как, по-его мнению, это сделал бы гном. Это возымело эффект: дверь кузницы приоткрылась и из-за нее показалось испуганное лицо Торина.  — Mizimel, я думал, что ты... что ты?.. Почему ты здесь? — взгляд Торина был рассеянным, и Бильбо понимал, что проситься внутрь бесполезно.  — Я принес тебе еду. Мне кажется, ты порой напрочь забываешь о том, что тебе нужно есть, — Бильбо с невинным видом протянул ему корзину. — Еще я хотел напомнить тебе, что сегодня к нам придет Фредди. К нам обоим, прошу заметить! Нам надо обсудить, как мы все будем жить дальше. Я хочу предложить ему работать твоим помощником, если ты не против. Вчера вечером ты так и не ответил.  — Я... э-э... да, конечно, — мысли Торина явно были не здесь. Бильбо даже сомневался, понимает ли он, на какой вопрос отвечает. — Я не смогу прийти к чаю, но это неважно. Скажи ему, чтобы приходил в следующий базарный день. Я... — он забрал у хоббита корзину и поставил ее куда-то за дверью. Судя по поведению гнома, Бильбо был уверен, стоит двери за ним закрыться, и он о еде даже не вспомнит. Он сердито выгнул бровь.  — Торин, я хочу, чтобы ты съел эту еду. Учти, Торин Дубощит, если ты вернешь мне корзину, и там останется хотя бы кусочек, я буду очень расстроен. Работай сколько угодно, но только на полный желудок, — Бильбо сердито выдохнул. — Я уже понял, что собеседник из тебя сегодня никудышный, так что, полагаю, я сам поговорю с Фредди. Если ты не против, чтоб я предложил мальчику эту работу, то я сделаю это. Я пойду домой — Дис может вернуться в любой момент. И пожалуйста, Торин, вернись домой к ужину, — Бильбо почувствовал, что его раздражение нарастает, но не смог удержаться и не добавить: — Я беспокоюсь о тебе, — Торин впервые за день посмотрел на него осознанно. Его взгляд был удивленным. Бильбо не знал, смеяться ему или плакать. — Еда, Торин. Ешь.  — Я... Да... Еда... Спасибо. Я просто... — и с этими словами дверь закрылась. Бильбо был уверен, что Торин этого даже не осознал. «Я правда люблю его», — напомнил он себе, — «Правда. Душить того, кого ты любишь нельзя даже гномам, не говоря уже о хоббитах. О, Леди Деревьев, я надеюсь, корзина вернется ко мне в целости и сохранности, и со всей посудой.»  Снова беспокойно покачав головой, Бильбо направился обратно к дому. Дис еще не вернулась, но ему следовало бы подготовиться к визиту Фредди. Внезапно раздался стук в дверь, и Бильбо беспокойно напрягся. Неужели мальчик пришел раньше? Он с улыбкой открыл дверь, но удивленно застыл, глядя на ответную улыбку Фортинбраса.  — О, кузен, у тебя такой вид, словно ты кого-то ждешь! Интересно, кого, а? — удивленное похлопывание ресницами в исполнении Фортинбраса выглядело так нелепо, что Бильбо невольно рассмеялся. — Но серьезно, Бильбо, я снова пришел не вовремя? Я надеялся, что ты зайдешь к нам в гости или отправишь приглашение на чай, но... — он драматично вздохнул. «Проклятье на твою голову, Фосси, " — подумал Бильбо, — «почему всегда в самые неподходящие моменты?» Дис придет с минуты на минуту, Фредди тоже должен подойти скоро. Фортинбрас продолжил: — В конце концов, я не мог больше ждать и отправился к тебе сам. Мне слишком любопытно, и я уже исчерпал все свое терпение. Поговаривают, что твой гном открыл тут кузницу и подрался с еще одним гномом, внезапно появившимся в округе, да еще и в компании других гномов. Кузен, ты просто обязан...  — Фортинбрас, — Бильбо с улыбкой прервал его. — я прошу прощения, что не сообщил тебе ничего. Вообще-то, я жду гостя к чаю, но, — Бильбо надеялся, что не пожалеет об этом, — прошу, заходи. Я могу предложить тебе чашечку чая и пирог с малиной, — Бильбо сделал шаг в сторону, и Фортинбрас вошел в коридор, внимательно оглядываясь по сторонам и (Бильбо это знал) не упуская ни единой детали. — На самом деле, у меня есть разговор к тебе, так что хорошо, что ты пришел.

О? — Фортинбрас приподнял одну бровь, — выходит, вопрос за вопрос? Похоже, такова моя судьба! Так о чем же ты хочешь поговорить? О, как восхитительно! — воскликнул он, когда они вошли в гостинную и Бильбо поставил перед ним чашку с чаем и тарелку с пирогом. — Но ты в таком случае расскажешь мне о твоей коллекции гномов!  — Коллекции?! Ох, Фортинбрас, от тебя это звучит несколько... — Бильбо покачал головой. — Оно как-то само так вышло. Но мой вопрос о другом, и я бы хотел обсудить его до того, как придет мой гость. Скажи мне, как так вышло, что Фредегунд Диплиф работает в таверне мальчиком на побегушках? Он очень смышленый и добрый мальчик и он очень помог Торину в кузнице в прошлый базарный день. Неужели у него совсем нет семьи, никого, кто мог бы позаботиться о нем? — Фортинбрас отвел взгляд. Он выглядел смущенным.  — Ах, — произнес он, отпивая чай, — Что ж, боюсь, здесь сложилась несколько неловкая ситуация. Видишь ли, его отцом был Эрлегунд Диплиф, — он многозначительно посмотрел на Бильбо, — а матерью — Розалинда Хорнблауэр.  О, подумал Бильбо, это и правда все объясняет. Теперь он вспомнил. Около десяти лет назад Розалинда сбежала из дома, подумать только, в двадцать лет! Сбежала вместе с местным сумасшедшим, который был известен всем как Эрли, даже не обменявшись с ними клятвами и не подарив друг другу цветов. И, как будто этого мало, ему было шестьдесят, а она была юной дурочкой. Ее семья отреклась от нее. Это был скандал на весь Мариш, а чтобы вызвать скандал в Марише, нужно что-то действительно из ряда вон выходящее. Хорнблауэры, разумеется, были шокированы поведеним одной из их дочерей, и они сделали все, чтобы разорвать с ней любую связь.  — Ты сам понимаешь... — продолжил было Фортинбрас, но Бильбо перебил его.  — Да, да, — он неприязненно поморщился и махнул рукой, словно отгоняя от себя воспоминания, — это все понятно, но этот скандал умер вместе с ними. Фосси, он просто ребенок, — Бильбо снова поморщился, когда понял, что снова использовал это детское прозвище. — Едва ли справедливо наказывать его за то, что совершили два хоббита еще до его рождения. Почему... эм... Из-за чего они умерли? — беспокойно спросил он. — Мальчик сказал что-то о плохом воздухе, но...  — Мы не знаем, — Тан отвел взгляд. — официальная версия гласит, что от болезни, но на самом деле они могли просто съесть Зеленая Леди знает что. Или, может, Эрли действительно настиг какой-то черный туман, о котором он вечно твердил. Мальчика нашли спящим в своей комнате, а эти двое лежали уже окоченевшие в гостиной. Эрли был сумасшедшим, и ты это знаешь. Я помню, как-то встретил его, когда он шел домой из Байуотера, далеко от Мариша, и он бредил без умолку! Все твердил о каких-то багбирах, колливоблзах, гриндилоу и я не знаю, о чем еще, о голосах из воды и холмов...! Я в жизни не слышал большей чуши, а ведь как Тан я много чего слышу! Я думаю, люди просто... решили забыть, — Фортинбрас выглядел смущенным. — Возможно, это несправедливо, но что тут поделать? Наверно, все опасались, что мальчик вырастет таким же сумасшедшим, как его отец... или мать, если уж на то пошло. Девушку, сбежавшую со старым сумасшедшим, сложно назвать вменяемой. У них была плохая репутация, они плохо кончили, никто не захотел вмешиваться в судьбу их ребенка.  — А я хочу, — резко сказал Бильбо, почти не раздумывая. Он знал, что это верное решение. — Я не могу стоять в стороне и смотреть, как этот ребенок зарывает в землю свой талант лишь потому, что люди не могут закрыть глаза на его происхождение. Не часто мне бывает стыдно за жителей Хоббитона, но сейчас... Осуждать кого-то за его поведение — это одно, но осуждать за поведение родителей их детей — совсем другое. Я позабочусь о том, чтобы мальчик получил достойное образование и работу и подыщу ему более подходящее жилье, получше конюшни при таверне. И ты мне в этом поможешь, — закончил он с улыбкой, глядя на удивленного Тана.  — Я? Какое я имею к этому отношение? Если ты хочешь взять мальчика под свою опеку — пожалуйста, но...  — Но ты будешь говорить об этом, как о хорошем поступке, пригладишь все перышки, которые окажутся взъерошенными, а также дашь понять всем, кто окажется недовольным этим, чтобы они не лезли не в свое дело, — с ухмылкой продолжил Бильбо. — И тебе самому это доставит истинное удовольствие. Моя мать восстала бы из могилы за возможность учинить такой хаос, — Фортинбрас хотел что-то ответить, но его прервал стук в дверь. — Полагаю, это пришел мой подопечный. Я сейчас вернусь.  Он одарил Тана самой яркой из своих улыбок и отправился открывать дверь. На этот раз за дверью стоял Фредди. У него были еще слегка влажные волосы, а шерстка на ногах была тщательно вычесана. Очевидно, мальчик старался привести себя в порядок, прежде чем отправляться в гости.  — Заходи, Фредди! — радостно поприветствовал его Бильбо. — Я как раз беседовал со своим кузеном. Ты, разумеется, знаешь Фортинбраса.  Глаза Фредди, стоило ему увидеть Тана, сделались словно два блюдца.  — Я... кон... то есть... Фредегунд Диплиф, к вашим услугам, ваша светлость, сэр, — он поклонился и застыл в этом положении. Лицо Фортинбраса выражало смесь различных эмоций. Он не хотел поддаваться очарованию, но очевидно, это была не та битва, в которой он мог победить.  — Ладно, Фредди, в этом нет необходимости, — сказал Бильбо. — Заходи, выпей чаю, попробуй пирог, я испек его только сегодня утром. И расскажи, пожалуйста, как прошел твой день, — бедняга Фредди все еще не мог прийти в себя от встречи с Таном, и растерялся, услышав просьбу Бильбо. Заметив это, старший хоббит продолжил: — Ты сделал все дела в таверне?  — Да, сэр, — последовал короткий и тихий ответ, и мальчик сгорбился еще сильнее. Бедный ребенок был так напуган, что даже не прикоснулся к пирожкам и печенью. Бильбо заметил, как в этот момент переменилось лицо Фосси. Кажется, его сердце было разбито. Его глаза наполнились болью, уголки губ опустились. «Хорошо», — подумал Бильбо, — «теперь и ты это видишь.» Кажется, ему удалось получить поддержку Тана в этом деле.  — Хорошо, отлично, — тепло сказал Бильбо. — Я надеюсь, мой кузен простит нас, если мы перемолвимся парой слов о делах, Фредди. Ты очень помог Торину в прошлый базарный день, и мы бы хотели, чтобы ты и дальше так же помогал ему. Разумеется, ты не будешь работать кузнецом... пока, по крайней мере, не захочешь, но Торину нужен кто-то, кто защитит его от фермеров и милых дам Шира. Иначе они заговорят его до смерти, и у него вообще не останется времени на его настоящую работу. У тебя, как я видел, настоящий талант к этому делу, а Торину это в тягость, — Бильбо был рад увидеть, что это вернуло Фредди хоть немного уверенности.  — Э-э, я... спасибо, что оценили это, — ответил мальчик. Его голос немного окреп, но еще дрожал. — И я благодарен вам за такое предложение, но, боюсь, я не смогу жить в «Драконе», если я там не работаю, а если я буду помогать господину гному, я не смогу работать там и... — его голос испуганно затих. Бильбо уже открыл рот, чтобы ответить ему, но Фортинбрас опередил его.  — Ерунда, мой мальчик, мы найдем тебе дом получше, — сказал он, не обращая внимания на вновь расширившиеся глаза Фредди. — Я знаю семью, которая сможет сдавать тебе комнату, я сам заплачу за аренду. У тебя нет никаких причин оставаться в таверне, тем более, что теперь у тебя появятся новые обязанности. Полагаю, господин кузнец захочет, чтобы ты большую часть своего внимания уделял своей работе. К тому же, насколько я знаю Бильбо, он захочет взяться за твое образование.

Это правда, Фредди, ты слишком умен, чтобы тратить время на уборку конюшен.  Мальчик в изумлении переводил взгляд с Бильбо на Фортинбраса и обратно.  — Я... но... я... — с этими словами мальчик осторожно поставил чашку на стол и разрыдался. — Почему? — он всхлипнул. — Почему?  Он уткнулся лицом в ладони. Бильбо растерянно посмотрел на своего кузена.  — Тш-ш, — Бильбо сел ближе к Фредди и осторожно погладил его по спине. — Ну-ну, тише. Почему? Потому что то, что с тобой случилось — неправильно, Фредди, и я чувствую, что должен сделать все, что в моих силах, чтобы помочь тебе. Не нужно плакать, — Фредди шмыгнул носом и утер его рукавом, но по его щекам еще катились слезы.  — Считай это своего рода извинением Шира, или, по крайней мере, его части, — серьезно сказал Фортинбрас. — Бильбо прав, с тобой поступили неправильно. Неправильно, что никто не помог тебе, и мне стыдно за это. Мы устроим так, чтобы ты оказался в месте, более подходящим твоему возрасту, Бильбо позаботится обо всем остальном. Если тебе понадобится что-нибудь, ты можешь смело обращаться к нему или ко мне, и мы во всем разберемся, — Бильбо кивнул.  — Верно, — сказал он. — Фредди, мое сердце разбилось, когда ты рассказал мне о своих родителях. Оба моих родителя тоже умерли, хотя я тогда был старше, чем ты, но даже тогда у меня было чувство, что мой мир рухнул. Я не могу представить, каково пришлось тебе. Никто не должен проходить через это в одиночку, и я не хочу, чтобы ты думал, что ты остался один, — это было очень личное, и Бильбо было нелегко говорить об этом, но Фредди должен был это услышать. — Так что, пожалуйста, позволь мне помочь.  В ответ мальчик развернулся к нему и крепко обнял. У Бильбо тоже выступили слезы на глазах, да и у Тана глаза подозрительно повлажнели.  — Спасибо вам, сэр, — слезы Фредди все еще капали на сюртук Бильбо. — Я обещаю, я не доставлю вам неприятностей. Я просто пытаюсь быть хорошим, правда.  — Ты хороший, Фредди, — резко сказал Бильбо. Он не мог этого выносить. — И если кто-то попытается сказать обратное, я не буду терпеть это. Что бы ни было раньше, — Бильбо снова внимательно посмотрел на кузена, — это не имеет никакого отношения к тебе. Если кто-то скажет тебе что-то иное, то ты придешь ко мне или к Фортинбрасу, и мы со всем разберемся. Но я только прошу тебя не говорить об этом Торину. Он, скорее всего, кого-нибудь убьет, и это будет неловко, — Фредди захихикал, и это было, в общем-то, именно то, чего Бильбо и добивался. Хотя он не был до конца уверен, что он шутит. — Мы хотим дать тебе хорошее образование и помочь определиться с делом, которым ты хотел бы заниматься, так что если тебе что-то будет не нравиться или если тебе будет тяжело, ты скажешь нам об этом, хорошо? — Фредди еще раз всхлипнул, но храбро кивнул. — Хорошо. Тогда решено. Ешь пирог.  Бильбо сам не мог понять, что с ним произошло. Он хотел только предложить мальчику работу, а теперь, получается, взял его под свою опеку. Видимо, общество Торина дурно влияет на него: он принял решение практически по-гномьи быстро. Торин... и как, интересно, Бильбо собирался объяснить ему такой поворот событий?  Фредди кивнул и взял себе кусок пирога, который, впрочем, быстро исчез. Ни слова не говоря, он так же быстро смел с тарелки все печенья. Бильбо с умилением наблюдал за этим.  — Что ж, мне пора бежать, — сказал Фортинбрас. — Зайду к Гринфилдам, переговорю о комнате, — он внимательно, с намеком посмотрел на Бильбо.  — Съешь еще пирога, Фредди, — сказал Бильбо, — я провожу Фос... Фортинбраса и вернусь.  Они вышли на улицу, и Фортинбрас тяжело и шумно вздохнул.  — Как я позволил тебе втянуть себя в это все? — прошипел он. Бильбо усмехнулся.  — Это правильный поступок, и ты это знаешь. Ты сам видел этого беднягу. Ты хочешь сказать, что он должен провести остаток своей жизни в конюшне из-за того, что сделали два мертвых хоббита? Не хочешь, и правильно делаешь, — сердито сказал Бильбо. Краем глаза он заметил фигуру за спиной Тана, и рассмотрев ее повнимательнее, узнал Дис.  — Не думай, что я не понял, зачем ты все это затеял! — сердито ответил ему Фортинбрас. — Ты просто пытаешься избежать расспросов о... — Бильбо пришлось прервать его.  — Кузен Фортинбрас, Тан Шира, позволь представить тебе Дис, дочь Траина, правителя гномов Синих Гор, — сказал Бильбо. Фортинбрас обернулся, и Бильбо получил истинное удовольствие, наблюдая за тем, как Тан шокированно открывает и закрывает рот, не зная, что ему сказать. Дис, улыбаясь, слегка наклонила голову, но подозрительного взгляда от Тана не отвела.  — К вашим услугам, — сказала она теплым тенором. — На самом деле, я регент при моем сыне, Короле Фили из Эребора, но мастер Бэггинс не сильно ошибся.  Фортинбрас снова открыл рот, но быстро взял себя в руки.  — Фортинбрас Тук, Тан удела, к услугам вашим и вашей семьи. Что привело вас сюда из Синих Гор? Надеюсь, что-то хорошее. Добро пожаловать в Шир. Ох, кажется, я так часто говорю эту фразу гостям Бильбо, — это определенно были шпилька в адрес Бильбо, но он никак на нее не отреагировал. В конце концов, минуту назад он решил поставить Тана в неловкое положение, так что, наверно, он заслужил такой ответ.  — Семейные дела, — с улыбкой ответила Дис. — Мастер Бэггинс, как известно, друг гномов, и я не могла позволить себе пройти мимо его дома. Что привело Тана из Большого Смиала в Тукборо в гости к мастеру Бэггинсу?  Бильбо удивленно моргнул. Он и не подозревал, что Дис что-то знает о Шире, и уж точно не думал, что она знает так много. Фортинбрас тоже выглядел озадаченным.  — Он мой кузен, и я заглянул, чтобы... поздороваться, пообщаться, выпить чашечку чая, — он улыбнулся своей самой ослепительной улыбкой. Дис, кажется, не сильно впечатлилась.  — Всегда важно поддерживать семейные связи, — серьезно кивнула она. — Иначе кто другой позаботится о нас? Я подумала, может, мастер Бэггинс рассказал вам о недавнем преступлении, — Бильбо уставился на нее широкими от удивления глазами. Он с трудом удержал рвущуюся с языка ругань. Проклятье, да зачем она... Но Фортинбрас уже поворачивался к нему.  — Преступление?  — Ох, ладно. Преступление — это слишком громко сказано. Небольшой вандализм, не более, — Бильбо послал Дис яростный взгляд, который, впрочем, был проигнорирован. Зато от внимания Тана это не укрылось.  — Розовый куст мастера Бэггинса, который он планировал выставлять на Ярмарке, был кем-то изуродован. Честно признаться, я шокирована, я не думала, что подобное возможно в Шире!  Теперь уже Тан уставился на Бильбо. Очевидно, он точно знал, о ком идет речь. Действительно, подумал Бильбо, розы. С тем же успехом Лобелия могла бы оставить на месте преступления записку.  — Только розовый куст? На следующий день после того, как ты зарегистрировался на Ярмарку? — Тан криво усмехнулся. — Какое печальное совпадение, — его глаза вдруг опасно сузились.  — Да, действительно, — поморщившись ответил Бильбо. Ну вот кто просил Дис вмешиваться?! — Прошу прощения, у меня дома сидит Фредди, я должен вернуться к нему. Дис, если у тебя нет других дел, заходи, выпей с нами чашечку чая. Фортинбрас, я был рад видеть тебя. Спасибо тебе за помощь, — с этими словами он скрылся за дверью. Ему нужно было дать Фредди еду и отправить его домой, и никто: ни Лобелия, ни его розовый куст, ни назойливая будущая свояченица, ни болтливый кузен Тан — не помешают ему. Он собирался воспитать Фредди настоящим хоббитом, а для хоббита на первом месте всегда еда. С глубоким вздохом Бильбо пошел вглубь дома.

Бильбо приложил все усилия, чтобы его возвращение в нору не выглядело как бегство. Слишком много гномов для него одного! Проклятая Дис с ее проклятой назойливостью! Фортинбрас был единственным хоббитом, которого Бильбо не хотел просвещать о том, что сделала Лобелия. Он бы разобрался с ней сам чуть позже, но делать это достоянием общественности он не хотел. Жители Хоббитона и так косились на него с подозрением из-за его приключения, дружбы с гномами и слухов о золотых горах, которые спрятаны у него в норе. Любой скандал, даже тот, в котором он стал жертвой, мог стать последней каплей

Мысль о скандале заставила его вспомнить о Фредди. Мальчик все еще ждал его в гостиной. Бильбо всплеснул руками: Лобелия, не Лобелия, у него теперь есть обязательства, и он должен их выполнять. Он не мог оставить ребенка страдать в одиночку, чего это ни стоило бы самому Бильбо.  Кивнув самому себе, он вернулся в гостиную и улыбнулся снова сжавшемуся на своем стуле Фредди.  — Я прошу прощения, Фредди, — мягко улыбнулся Бильбо мальчику, — я провожал Фортинбраса, и прямо у калитки мы столкнулись с Дис — уверен, ты ее помнишь — так что это заняло чуть больше времени, чем я думал.  — Сэр, — лицо мальчика было взволнованным, — вам не нужно так беспокоиться обо мне, сэр, я... — пристальный взгляд Бильбо заставил его замолчать на полуслове.  — Достаточно об этом, юный хоббит. Мы совершенно незаслуженно очень плохо обошлись с тобой, и я сделаю все, чтобы это исправить, — Бильбо подошел к его стулу и присел перед Фредди на корточки. Он почувствовал, что бедный мальчик дрожит, и добавил уже мягче. — Если только ты не предпочитаешь остаться в «Зеленом драконе». Если так, то обещаю, я не обижусь и не стану принуждать тебя ни к чему. Тебе нужно только сказать. Тебе и раньше приходилось нелегко... ну, до смерти твоих родителей. Но я обещаю, если тебе что-то понадобится, тебе нужно только сказать мне об этом. Я сделаю все, чтобы помочь тебе, Зеленая Леди свидетель, ты очень умен и талантлив, тебе есть, что предложить этому миру, Однако это твоя жизнь, и я не могу диктовать тебе, как следует ее прожить. Поэтому если ты хочешь что-то сделать или наоборот, не хочешь чего-то, просто скажи мне. Хорошо?  Мальчик нерешительно кивнул головой. Видимо, ему понадобится время, чтобы ужиться со всем тем, что Бильбо сейчас сказал ему. «Неудивительно», — подумал Бильбо, — «к бедняжке никто до этого не проявлял доброты, я бы и сам на его месте пытался отыскать подвох».  — Я... — голос Фредди был слабым и неуверенным. Бильбо ободряюще кивнул ему, — я думаю, я хотел бы работать в кузнице, сэр. Мне понравилось то, чем я занимался в прошлый базарный день. И ваш гном очень забавный. Он выглядит суровым и грозным, но он был очень добр ко мне. Он мне понравился.  Нерешительная счастливая улыбка озарила лицо ребенка. Бильбо не был уверен, говорил это Фредди, потому что действительно хотел этого или потому что думал, что Бильбо хочет это услышать, но по крайней мере мальчик доверился ему и его плану.  — Это очень хорошо, Фредди. Людям порой тяжело разглядеть других за их масками, и хорошо, что у тебя уже получается это. Что ж, раз ты хочешь этого, то нет никаких проблем. Торин тоже был рад твоей помощи. Как насчет двух серебряных в неделю? — Бильбо знал, что столько зарабатывает взрослый торговец в лавке, но выражение лица Фредди стоило того. Но затем он добавил: — но лишь в том случае, если ты будешь учиться в те дни, когда не будешь работать в кузнице. Достойный член общества должен иметь соответствующее образование.  Фредди нерешительно посмотрел на Бильбо и медленно кивнул. Бильбо не думал, что Эрли или Розалинда уделяли много времени учебе, учитывая их... хм, сложные жизни. Он считал большой удачей то, что мать Фредди научила его писать и считать.  — Теперь перейдем к другому вопросу, — сурово сказал Бильбо. — Ты достаточно ешь? Скажи правду.  Фредди опустил голову, сцепил руки перед собой и тихо пролепетал:  — Да, сэр.  С таким же успехом он мог сказать «нет». Бильбо окинул взглядом его тонкие руки и плоский живот и кивнул.  — Это не так, насколько я могу судить. Я так и думал. В гостинице не особенно заботятся о нуждах ребенка. Ты будешь есть здесь когда захочешь. В любой момент, когда ты почувствуешь голод, ты можешь прийти ко мне, и я накормлю тебя. Я не позволю своему подопечному разгуливать по Хоббитону голодным, — Бильбо вздохнул. — Фосси... Я имею в виду, Фортинбрас договорится, чтобы ты жил у Гринфилдов, и они, скорее всего, будут кормить тебя хотя бы раз в день, а наверняка и чаще. Но в любой момент ты можешь прийти за едой ко мне, это понятно? — Фредди застенчиво улыбнулся и снова кивнул. — Замечательно. Теперь, если у тебя нет других планов, я предлагаю тебе остаться на ужин.  В этот момент в гостиную вошла Дис. Она вежливо кивнула Бильбо и остановила нежный взгляд на Фредди.  — Юный... Диплиф, верно? Приятно видеть тебя снова, — сказала Дис. Бильбо встал, чтобы поприветствовать ее, и Фредди тоже подскочил со своего места. Дис ласково улыбнулась, глядя на него сверху вниз. — Что ты сделал сегодня?  Фредди непонимающе оглянулся на Бильбо, и тот вклинился в разговор.  — Фредди любезно согласился помогать Торину в кузнице, — сказал он. — он будет общаться с хоббитами, принимать заказы и передавать их Торину. Иначе мои соплеменники заговорят его до полусмерти, и у него останется ни минуты на то, чтобы заниматься делом.  Дис задумчиво кивнула.  — Мудрое решение, хотя это большая ответственность для ребенка твоего возраста. Но, похоже, мастер Бэггинс в тебя верит, и ты ценишь это, — Фредди испуганно кивнул. Бильбо подал ей чашку чая, и она благодарно улыбнулась ему. — Я спросила «Что ты сегодня сделал?» по привычке. Видите ли, это наш обычный вопрос к ребенку гному. Мы творцы, нас определяет то, что мы умеем делать. Моим двум сыновьям почти восемьдесят, — Бильбо заметил удивленный взгляд Фредди и сделал себе заметку, что надо бы поговорить с ним о продолжительности жизни гномов, — но даже в твоем возрасте Фили ковал ножи и кинжалы, а Кили учился гранить камни. Я до сих пор храню его первый берилл.  Она потянулась к поясу и достала из притороченного к нему мешочка небольшую зеленую сферу. Она была размером около дюйма, с небольшими угловатыми гранями, на которых красиво переливался солнечный свет. Дис протянула ее Фредди, и он принял камень так, словно это был Аркенстон. Гномка посмотрела на Бильбо взглядом, полным гордости.  — Конечно, как камень он цениться не будет. Но это первый камень, который он огранил сам, и он подарил его мне. Я всегда буду дорожить им.  — Он прекрасен, — ответил Бильбо. — Этот камень великолепно обработан. Если бы я уже не был знаком с твоим сыном, сейчас я бы понял, что ты гордишься им по праву.  — Вы говорите как настоящий гном, мастер Бэггинс. Так у вас скоро и борода начнет расти, — она рассмеялась, когда Фредди с ужасом посмотрел на Бильбо. — Это просто фигура речи, мастер Диплиф, не стоит так пугаться.  — У Фредди вполне может отрасти борода, — сказал Бильбо. — У хоббитов есть три клана, вернее, были, когда мы только пришли в эти земли. Сейчас-то, разумеется, все перемешались меж собой. Тем не менее, Фаллохайды жили в лесах, и сейчас они в основном живут в Тукборо и Бакленде. Харфуты, к которым относится и моя семья, предпочитали норы, и они поселились в центральной части Шира. И бородатых среди нас, конечно, нет. А вот Стоуры, обитающие в Марише, откуда родом Фредди, единственные, у кого растут бороды, так что вполне возможно.  — У меня не будет бороды! — возмущенно воскликнул Фредди, нахмурив брови и переводя испуганный взгляд с гномки на хоббита. Взрослые искренне рассмеялись, и, поняв, что его просто разыграли, насупился и уткнулся носом в чашку. Бильбо передал ему кусок пирога в знак примирения. Фредди принял его, но откусил так яростно, словно это пирог насмехался над ним.

Я относил сегодня Торину еду, — сказал Бильбо гномке. — Он наглухо заперся в кузнице, удивлен, что он еще не заколотил дверь гвоздями. Я едва смог достучаться до него...  — Он открыл тебе дверь? — Перебила его Дис. В ее взгляде смешались ужас и недоверие. Бильбо едва поборол желание уткнуться лицом в ладони и простонать. Ну что теперь?  — Ну да, я постучал, чтобы он забрал у меня еду и...  Дис мрачно покачала головой.  — Нет, мастер Бэггинс, если он делает там то, о чем я думаю, вам нечего делать рядом с кузницей. Прошу прощения, что ушла, если бы я знала, что ему нужно передать еду, я бы сделала это сама или попросила бы кого-нибудь из моего отряда, — увидев нахмуренное выражение лица хоббита, она вздохнула. — Как я уже говорила, мы очень замкнутый народ. Многие вещи просто не предназначены для чужих глаз. Клянусь, я не пытаюсь говорить загадками, но сейчас это все, что я могу вам сказать. Вы скоро сами все поймете, — она уперла взгляд в пол, но затем снова подняла глаза на Бильбо. — Он взял еду? — Бильбо кивнул, и Дис вздохнула с облегчением. — Хорошо. В иное время с ним было бы все в порядке, но он слишком долго не мог есть, так что не стоит ему сейчас голодать.  Одна мысль о том, что Торин голодал, привела Бильбо в бешенство. Как будто за всю жизнь у Торина было мало проблем, чтобы сейчас искать их специально!  — Голодать?! Да будет тебе известно, мы в Хоббитоне не голодаем! Подумать только! Какая нелепость! Если он откажется от моей еды, поверь мне, я найду, что ему сказать на этот счет! — глаза Фредди стали круглыми как блюдца, и Бильбо запоздало вспомнил, что они здесь не одни. — То есть... я хотел сказать, что Торин и так слишком худой... как и этот юный хоббит, — сказал он уже спокойней, с трудом подавляя свои эмоции. — К слову, Фредди останется с нами на ужин, так что мне пора заняться едой.  Дис поняла намек, и все остальное время, пока Бильбо возился на кухне, они с Фредди вели милую беседу о каких-то пустяках. К тому времени, как Торин, спотыкаясь, зашел в нору и отправился умываться, Бильбо уже приготовил ужин из трех блюд и поставил выпекаться печенье. После того, как они поели, Дис вызвалась проводить Фредди до таверны. Она сказала, что ей нужно дать какие-то поручения своим воинам. Бильбо не знал, вернется она ночевать или нет, но все равно подготовил для нее комнату. Торин еле слышно пробормотал благодарность за ужин и уже хотел идти спать, но Бильбо остановил его.  — Торин, что происходит? — его голос был не таким сильным, как ему хотелось бы, но он был твердо намерен получить ответы на свои вопросы.  Гном удивленно моргнул и с трудом сосредоточился на Бильбо.  — Что? О чем ты? Я иду спать, — Торин все еще выглядел рассеянным. Его взгляд блуждал где-то далеко отсюда. Бильбо вздрогнул. В последний раз он видел такое в Эреборе, в зале, полном золота.  — В последний раз ты был таким рассеянным, когда... ну, все это с золотом. Дис сказала, что ты, возможно, опять не будешь есть. Что происходит?  Внимание Торина снова сосредоточилось на хоббите. Казалось, он действительно увидел его впервые за этот вечер. Бильбо показалось, что до этого его словно закрывало матовое стекло, и теперь оно исчезло. И теперь это снова был его гном, а не пустая оболочка.  — Не буду есть? Я ел, я поужинал! Я просто... работаю кое над чем, и это отнимает у меня много внимания, — у Торина снова был этот бегающий взгляд, как в кузнице, но теперь он по крайней мере смотрел на Бильбо, а не мимо него.  — А где моя корзина? — тихо спросил Бильбо. Торин резко вдохнул и покраснел. Он выглядел так, словно хотел рассердиться на себя, но не мог сконцентрироваться на этом. Оно и к лучшему, подумал Бильбо. — Торин, пожалуйста, что происходит? Это из-за меня? Я сделал что-то...  Сильные руки обвились вокруг его талии, и губы Торина оказались на его губах, не дав хоббиту закончить. «Как можно так целоваться?» — в смятении подумал Бильбо, и это было последней его связной мыслью. Губы Торина были сладкими, на его усах осталось несколько капель клубничного варенья, которое Бильбо подал к печенью. Хоббит почувствовал, что его сердце вот-вот вырвется из груди. Несмотря на то, что Торин до сих пор был болезненно худым, он все еще был в разы сильнее, чем Бильбо. Его тело излучало жар, который хоббит ощущал через два слоя одежды. Внезапно он представил, каково будет с Торином, когда они оба остануться без одежды, и от этой мысли Бильбо простонал прямо в губы Торина. Руки гнома сжались еще сильнее. Хоббит почувствовал, что ему в живот что-то упирается... что-то действительно очень большое по хоббитским меркам. Ох, Зеленая Леди...  Звук открывающейся двери был подобен ведру холодной воды. Воздух прорезал тенор Дис.  — Борода Дурина, так вот что происходит, когда я ухожу! Мастер Бэггинс, — Бильбо и не подозревал, что кто-то кроме Лобелии способен произнести его имя с таким презрением, — я полагала, вашим словам можно верить! Вы сказали, что мой брат ведет себя достойно. Выходит, хоббитское понимание этого слова так отличается от нашего?  Торин зарычал, но сделал большой шаг назад, сгорбившись, чтобы скрыть свою небольшую... ну, вообще-то довольно большую и заметную проблему. Если бы не его длинный жилет, у Бильбо была бы та же проблема, впрочем не такая заметная.  — Мы просто пожелали друг другу спокойной ночи, — проворчал Торин. Хотя он не решился поднять взгляд на Дис, и в целом выглядел как мальчишка, которого застукали над банкой с вареньем с перемазанным лицом.  Дис фыркнула, выражая этим все, что она думает о таком жалком оправдании. Торин еще сильнее сгорбился и медленно ушел в свою комнату, плотно закрывая за собой дверь. Когда ледяные глаза Дис обратились к Бильбо, он встретил ее неодобрительный взгляд таким же.  — В поцелуе не было ничего недостойного. Мы оба были одеты и мы были наедине. Оставь свои неодобрительные взгляды для кого-нибудь другого. Если ты считаешь мой дом недостаточно респектабельным, уверен, ты помнишь дорогу в трактир, — Дис насмешливо фыркнула, но выражение осуждения на ее лице никуда не делось.  — Мастер Бэг... — под его взглядом она сменила тон. — Бильбо, я не думаю, что ты представляешь, какое давление сейчас испытывает Торин. Ты не гном, и ты не можешь этого понять.  Она говорила тихо, вероятно, чтобы ее не услышал Торин. Бильбо прошел на кухню, и Дис последовала за ним. Опустившись на стул, она продолжила:  — Теперь, когда он рядом с тобой, он снова может есть и спать, и его сознание прояснилось. Но все же пребывание с тобой сводит его с ума из-за ma'rikh. Я не знаю, как это объяснить. Я бы вообще не стала говорить с тобой об этом, но ты должен узнать об этом прежде чем, эм-м... что-то произойдет. Представь, что ты оказался под водой, и ты видишь над собой воздух. Он рядом, но ты не можешь вынырнуть и вдохнуть его. Представь, что ты не ел несколько дней и видишь в соседнем зале пиршество. Представь, что ты умираешь от жажды в пустыне и видишь рядом с собой кувшин с прохладной водой. Вот так гном, что чувствует ma'rikh, видит своего возлюбленного. Каждый раз, когда Торин прикасается к тебе, есть шанс, что он потеряет контроль. Это может быть опасно, хотя Торин всегда был тверд как черный диорит. Он говорил тебе о чем-то в этом роде? — она улыбалась, а Бильбо вдруг почувствовал себя ужасно. Ему нравились прикосновения Торина, но все это время он страдал?

Он... — Бильбо попытался собрать в кучку разлетающиеся мысли. Слишком много всего: сначала сногсшибательный поцелуй Торина, и теперь такая новость. — Он как-то упомянул об испытании его силы воли, но... я даже не думал, что...  Дис горько рассмеялась.  — Я удивлена, что он сказал так много. Торин всегда страдал молча... я уверена, ты знаешь это лучше, чем кто-либо иной, — она печально смотрела на Бильбо. — Наверно, надо тебе рассказать кое-что, прежде чем ты выйдешь за него. Ты впервые узнаешь о том, что у него проблема, когда она станет размером с Эребор и с минуты на минуту обрушится на этот мир. Он всегда был таким, — она глубоко вздохнула и совершенно Ториновым жестом провела пальцами по столешнице. — Как-то раз он сломал палец, и мы впервые узнали об этом только через несколько дней, когда он распух до такой степени, что стал похож на сосиску. Он даже Двалину не сказал, продолжил тренироваться. А его упрямство! Отец мог избивать его, пока руки не начнут болеть, а Торин просто смотрел на него, кланялся и гордо уходил, даже если ему хотелось взвыть от боли. Всегда идеальный маленький принц. Таков мой брат...  Избивать его, пока не... Бильбо вдруг затошнило. Торин упоминал, что у него было тяжелое детство, но Бильбо даже представить себе не мог такого. Его язык заговорил быстрее, чем он успел обдумать, что хочет сказать.  — Это звучит просто ужасно. За что ваш отец бил его? Неудивительно, что он всегда такой скрытный и несчастный! Должен сказать, что я невысокого мнения о том, как гномы воспитывают своих детей, если... — Дис перебила его.  — Это не гномье воспитание, и ситуация здесь куда сложнее, чем кажется на первый взгляд. Я рассказываю тебе это все потому, что ты его нареченный, а не для того, чтобы ты судил нас, — она глубоко вдохнула, задержала дыхание на мгновение и медленно выдохнула. — Наш дедушка был... не в себе. А все гномы должны выполнять приказы короля. Не споря и не обсуждая. Ты понимаешь?  Ее льдисто-голубые глаза были свирепыми, но в их глубине Бильбо видел затаенную печаль, глубокую, как само море. Пошатнувшись, он резко опустился на стул, едва не теряя сознание от ужаса. Он знал, что Трор был безумен, но... ох. О, Торин. Мрачное видение предстало перед ним: маленький мальчик, отец которого избивает его по приказу безумного старого короля, ослушаться которого не смеет никто, даже его собственный сын. Быть оцененным взглядом жадности и безумия, понимать, что никогда не будешь достаточно хорош, силен, умен, храбр... никогда не будешь достоин того, чтобы быть королем. Затем потерять свой дом, потом деда и брата и потом отца...  — Как он не сошел с ума? — Бильбо словно со стороны услышал свой шепот. — Леди Деревьев, как он вынес все это?  Дис кивнула. Ее глаза заблестели.  — Теперь ты понимаешь. Он сильнее всех, кого я знаю. Я бы никогда не сказала этого ему, но сейчас я говорю это тебе. Торин пережил то, что могло бы разрушить разум другого, и это закалило его, сделало таким, каков он сейчас. Он был выкован в огне, и железо его души превратилось в сталь, — она вздохнула и продолжила. — Я люблю своего брата, думаю, то, что я сейчас здесь — достаточное тому доказательство. Когда я выдвигалась в путь из Синих Гор, я и не надеялась найти его живым, не говоря уже о том, чтобы узнать, что его возлюбленный ответит на его чувство. Он прожил трудную жизнь, и она оставила на его душе шрамы, которые куда глубже и болезненнее тех, что остались на его теле. Мой брат пережил столько горя, что его хватило бы на десяток гномьих жизней. Детство, которого его лишили, печаль потери: сначала нашей матери, потом нашего дома. Мы потеряли Фрерина, нашего брата, в безумной битве за Кхазад-Дум, и после мы потеряли нашего отца. Торин был единственным, кто держал нас вместе. Если бы не он, я не знаю, что стало бы с народом Дурина. Я не могу описать тебе жизнь беженцев. Большинство из нас бежали из Эребора имея при себе лишь одежду да клинок. Над нами насмехались, нас избегали и грабили, гнали из своих поселений. И лишь хоббиты оказались добры к нам. Именно по этой причине мы до сих пор торгуем с Широм, и именно поэтому Торин может открыто признать тебя своим возлюбленным. Гномы не любят другие народы, но Длиннобородые из рода Дурина будут всегда с теплотой вспоминать о хоббитах из Шира. Их доброту, которую они дали нам, когда мы нуждались в ней больше всего, — она тяжело опустила веки.  Не успев даже задуматься, Бильбо протянул руку и сжал ее ладонь в своей. Когда он был ребенком, он слышал рассказы взрослых о гномах, о том, как они однажды пришли из ниоткуда. Ему не приходило в голову, что гномы из тех историй и гномы, что когда-то бежали из Эребора — одни и те же. Но теперь ему было стыдно за старшие поколения, которые видели их приход.  — Мне так жаль, — мягко сказал он. — Мой народ вовсе не был таким добрым, как ты говоришь. Мы не знали, через что вам пришлось пройти... здесь, в Шире, мы ничего не знаем о настоящей трагедии.  Дис горько усмехнулась.  — Ты даже не представляешь, как повезло вашему народу. Разумеется, они не знали. Мы бы не рассказали вам о нашей беде даже если бы истекали кровью на пороге ваших домов. Мы знали, что никому нет дела до нас, и мы направлялись к горам, в которых некогда жили кланы Широколобых и Огнебородых, еще до того как гнев Кузнецов Мира обрушился на Белерианд. Однако твой народ дал нам еду и кров и позволил нам работать, чтобы прокормить себя. Хоббиты позволили нам отдохнуть и набраться сил, и это... это был настоящий подарок судьбы, — Бильбо не мог себе представить это. Насколько плохо приходилось гномам, что просто хорошее, правильное отношение считалось за подарок. Его разум не был готов осознать это. Дис тем временем продолжала: — Женщины вместе с детьми остались здесь, а мужчины ушли в горы. Их вел Торин. Они смогли найти железо и медь, и пещеры, в которых можно было построить новый город, поэтому мы ушли туда. Мы так и не смогли отыскать прежние города гномов, но все равно мы жили. Сейчас наш город невелик, но он силен и надежен, но еще прекраснее то, что Эребор возвращен, и многие сумели вернуться в свой дом благодаря тебе и Торину. На протяжение всего этого времени он был стержнем нашего народа. Я говорю это тебе не только для того, чтобы ты знал это, но и чтобы сказать вот что: спасибо тебе, Бильбо Бэггинс, от всего сердца спасибо. Мой брат никогда не получал от жизни ничего, кроме пинков и тычков. Он боролся, сражался, отдавал всего себя, не прося и не ожидая никакой награды. Я бы вырвала из земной тверди Синие горы и пронесла бы их на своих плечах до самого Эребора, если бы это сделало его хоть чуть-чуть счастливым. То, что ты любишь его, и считаешь его достойным твоей любви — дар более драгоценный, чем изумруды Гириона. Для меня очень много значит то, что ты заботишься о нем. Благодарю тебя от всего сердца, — она сжала руку Бильбо в ответ, и хоббит почувствовал, как слезы текут по его щекам. Все это было ужасно несправедливо. Он не считал себя подарком ни для кого, но и не мог оставить эти слова Дис без ответа.  — Леди... — еле слышно прошептал он, — я не знаю, почему твой брат выбрал меня. Я всего лишь хоббит, у меня не самая лучшая репутация и я мало что умею. Ну, разве что попадать в неприятности. Вот что я скажу тебе. Когда Гэндальф рассказал мне о его плане, у меня не было никакого желания покидать дом. Скажу больше, даже когда я увидел Торина, хоть я, кажется, и влюбился в него как мальчишка, с первого взгляда, у меня не было намерения путешествовать с ним хотя бы до Бри. Не говоря уже о том, чтобы пройти половину Арды в сомнительной компании тринадцати не особенно обремененных воспитанием гномов и собрать на свою шкуру все опасности этого мира, — Дис издала короткий смешок, и Бильбо повторил его. — Но еще до того, как мы пересекли Мглистые Горы, я точно знал, что мое сердце в беде. Когда мне пришлось столкнуться с драконом, я старался остаться в живых лишь для того, чтобы еще раз увидеть его прекрасные чистые глаза. Я любил твоего брата очень долго, даже не думая о том, что он может обратить на меня внимание... Узнать, что он тоже любит меня — это подарок для меня, не для него. И все же я должен сказать тебе: Торин не был добр ко мне в том путешествии, — лицо хоббита было грустным. Дис хотела что-то сказать, но Бильбо жестом попросил ее помолчать. — Я знал, что он боялся. Я думал, что он беспокоится об исходе нашего путешествия и переживает, что мы... что я... не справлюсь. Многое из того, что он тогда говорил мне, было... неприятным. Во время нашего пути и даже после того, как дракон был побежден, перед битвой. Но это все осталось в прошлом. Мы с ним поговорили и помирились, простили друг другу все обиды. Я рассказываю тебе это все, потому что ты должна знать это, как и то, что мы разобрались с этим. Я не хочу, чтобы кто-то что-то рассказал тебе и чтобы нам пришлось снова проходить через это... ну, ты понимаешь, — Дис сдержанно кивнула, и Бильбо облегченно выдохнул. Теперь проблема гномьих сплетен их не коснется. — Теперь, как я уже говорил, я был бы очень признателен, если ты сможешь предельно ясно изложить для меня, что мне можно и нужно делать, а что категорически нельзя. Мы с Торином обсуждали традиции ухаживания у гномов и хоббитов, и сошлись на том, что более разные народы сложно представить. Я знаю, что я что-то упускаю, я чувствую, что все вокруг ожидают, что я что-то скажу или сделаю, но я не понимаю, что именно. На самом деле, единственная причина, по которой Торин сейчас работает в кузнице, заключается в том, что я поставил перед ним такую задачу. Ну, как в знак ухаживания. Он сказал, что это обязательно, и... — Бильбо замолчал и уставился на Дис. Она уронила голову на руки, ее плечи дрожали. Поначалу хоббит даже испугался, что она плачет, но быстро понял, что ее распирает смех. Она едва сдерживала свой громогласный хохот, чтобы не разбудить Торина.

Ты... ты поставил... задачу... ухаживание... ох... ох! Бильбо Бэггинс, без всяких сомнений, ты величайший дар Махала для моего брата, — Дис уже плакала от еле сдерживаемого смеха, слезы стекали по щекам в бороду, лицо исказилось от усилий, которые ей приходилось прикладывать, чтобы не смеяться в голос. Наконец, ей удалось достаточно успокоиться, чтобы объяснить: — О, клянусь бородой Дурина, Бильбо, мой брат работал кузнецом во многих людских поселениях, чтобы прокормить нашу семью. При этом над ним насмехались, не раз его пытались ограбить или обмануть, и когда мы наконец обосновались в Шахрулбизаде, он поклялся, что больше никогда в жизни не прикоснется к кузнечному молоту.  Бильбо с ужасом осознал, что он заставил Торина преступить собственную клятву. Не удивительно, что он не сомкнул глаз в ту ночь!  — Мне так жаль, я не знал...  Дис небрежно отмахнулась от его лепета.  — Жаль? Это лучший дар, который ты мог сделать для него! — глаза Дис сияли, как солнце в реке. — Когда ты сказал, что Торин работает в кузнице, я подумала, что он отказался от своей чести, потому что сдался смерти. Но если ты сделал это его задачей в ритуале ухаживания, то он не потерял свою честь, и клятва не считается нарушенной. Я не думаю, что ты понимаешь, что ты сделал, поэтому я объясню. Если бы Торин родился не наследником рода Дурина, а простым гномом, то он уже был бы мастером-кузнецом, и, вероятно, Железным лордом. У него был бы собственный литейный цех и десяток работающих на него подмастерьев. Он стал кузнецом еще когда был маленьким камушком, за долго до того, как я родилась. Это ремесло говорило с ним, Торин умеет слышать железо и чувствовать, какую форму оно желает принять. Даже его самые первые работы выдавали в нем великого мастера, но у него был долг. Он не мог следовать зову своего сердца, когда все его силы забирал трон. Не смотря на это, он любит железо и сталь, и они отвечают ему взаимностью. Он возненавидел кузнечное дело из-за того, как с ним обращались люди, он отрекся от него и так он потерял частичку своей души. И что ты сделал? В первую же неделю, что ты стал ухаживать за ним, ты возвратил ему то, в чем он так сильно нуждался! Ты действительно его azyungel, родственная душа. Если у меня оставались какие-то сомнения на этот счет, теперь они исчезли.  Бильбо тревожно бегал глазами по столешнице. Он не знал, как ему относиться ко всему этому.  — Я не думал, что... Я не знал... То есть...  Взгляд Дис был ошеломляюще проникновенным, когда она ласково погладила его руку.  — Когда мы с ним впервые говорили о тебе, он сказал, что ты его самое большое сокровище. И теперь я понимаю, почему. Я окажу любую помощь, какая от меня потребуется, в рамках традиций и приличий, — она неловко опустила взгляд и закусила щеку изнутри, словно сомневаясь, следует ли ей продолжать говорить. — Я понимаю, этот вопрос нельзя назвать уместным, но я должна его задать. Если бы это было возможным... ты бы вышел замуж за Торина по гномьим обычаям?  — Я... — это был не тот вопрос, к которому Бильбо мог бы быть готов. Как он однажды сказал Торину, он знал, что в его будущем нет места браку, поэтому он никогда даже не задумывался о таком. — Что подразумевают эти обычаи?  — Осторожен, как и всегда, — фыркнула Дис. — Ничего особенно ужасного. Вам нужно будет предстать перед shahathur, чтобы оговорить условия вашего брака и составить контракт. Сейчас это сделать довольно легко, поскольку Торин просто кузнец, а не король Эребора. Далее следует некоторое подобие размышлений и подготовки, называемое adal. После этого вы должны обменяться бусинами, как я уже рассказывала раньше. Это окончательно закрепит ваш союз, вы станете mashahnen, полноправными супругами. Это не так уж сложно. Неужели у вашего народа нет ничего из этого?  — Нет, — вздохнул Бильбо, — ничего. Наши свадьбы — это скорее праздники, чем ритуалы, хотя у нас есть некоторые обычаи. Двое мужчин обычно не вступают в брак, поэтому для них никаких формальностей нет, они просто живут вместе, если этого желают их сердца. Да, любовь — важнее всего.  Дис улыбнулась.  — Верно. Без любви вообще нет дома. У нас так же, хотя двое мужчин могут пожениться, если они любят друг друга. Но я повторю свой вопрос: ты бы вышел за Торина, если бы это стало возможным?  Ее тон был легким и как будто даже беззаботным, но Бильбо достаточно знал гномов, чтобы понимать всю важность этого вопроса. Он несколько минут помолчал, всерьез обдумывая это и, наконец, кивнул.  — Да, — сказал он. Дис вздохнула с облегчением, хотя и попыталась это скрыть. — Это, несомненно, важно для Торина, а я хочу дать ему как можно больше поводов для радости. В этом мы с тобой похожи, — они обменялись теплыми понимающими взглядами, словно уже стали братом и сестрой. — Но я так понял, в гномьих ухаживаниях есть несколько этапов. Когда Торин рассказывал об этом, мне показалось, что там все очень сложно.  — Так может быть, — кивнула Дис. — Но обязательно не столь многое: подарок должен быть предложен и принят и нужно объявить о помолвке. Все остальное — лишь украшение ухаживаний, красивые жесты. Торин никогда бы тебе этого не сказал. В глубине души, за всей его грубостью, он такой романтик.  — Да, я это заметил, — ответил Бильбо, чем вызвал восхищенный смешок Дис. — Но он уже сделал мне подарок раньше, так что, видимо, этот этап пройден?  Дис непонимающе посмотрела на него.  — Он сделал... Уже? Могу я посмотреть на него? — Бильбо кивнул и пошел в свою комнату. Когда он вернулся с холщовым мешком, она нахмурилась еще сильнее. Когда он достал из мешки мифриловую кольчугу, которую Торин подарил ему в Эреборе, она была ошеломлена. — Он... отдал тебе... Бильбо, на нее можно купить все земли Шира и еще половину руин Форноста! Он привез это с собой из Эребора? Ох, Махалова наковальня, я в жизни не видела столько мифрила!  «Купить весь Шир?! Зеленая Леди...» — подумал Бильбо.  — Нет, он подарил мне ее когда мы были... ну, в Эреборе.  На лице Дис отразилось понимание, впрочем не сменившее изумление.  — Ох, — сказала она, все еще потрясенная, — видимо, тогда он даже подумать не мог, что ты вернешься домой. Тем не менее, это сделано не его руками, так что это не может быть подходящим подарком. И все же это поразительно! Эта вещь — очень явное выражение его чувств к тебе. Не золото и даже не драгоценный камень, не благодарность за службу и не подарок другу. Это целое гномье сердце, отданное тебе в дар. Если бы Торин смог сказать вслух хотя бы половину того, что говорили в тот момент его руки, или если бы ты был чуть больше гномом, чтобы понимать, что значит такой подарок, ты бы ни за что не уехал, а стал бы консортом в Эреборе, помяни мое слово, — с этими словами она поднялась со своего места. — Думаю, с меня достаточно на этот вечер. Береги ее как зеницу ока, мой будущий брат.  С этими словами она ушла в свою комнату, оставив окончательно сбитого с толку хоббита перебирать кольчужные кольца за столом.

Следующие несколько дней пролетели на удивление быстро и спокойно. Это было, разумеется, приятно, но после бурной и насыщенной событиями предыдущей недели Бильбо чувствовал себя странно. Бильбо и Торин занимались повседневными делами, а вездесущая Дис присматривала за ними, когда они были вместе. Впрочем, ее беспокойство было напрасным. Учитывая то, сколько внимания уделял Торин Бильбо, он с тем же успехом мог бы оставаться в Эреборе. Сам Бильбо, после того, как узнал, что чувствует Торин, постарался сократить их физический контакт, но гном, кажется, даже не заметил этого. Он практически все время проводил в кузнице, возвращаясь в нору только чтобы поесть и поспать, и даже в это время его мысли были где-то далеко. Бильбо едва удавалось перемолвиться с ним парой слов

В отличие от Торина, Фредди очень сильно радовал Бильбо. Они начали заниматься, и Бильбо был приятно удивлен его начитанностью и познаниями в математике. На самом деле, его знания были выше, чем у некоторых взрослых хоббитов, которых знал Бильбо. Гринфилды были в ужасе, когда Бильбо рассказал им, как обошлись с бедным мальчиком, и немедленно окружили его заботой (и, разумеется, едой). Так что жизнь мальчика постепенно стала налаживаться.  Дис все время была где-то поблизости, и хотя у них больше не было задушевных ночных бесед, Бильбо чувствовал с ней удивительное единение, как если бы она была его родной сестрой. Через несколько дней после того, как Дис отправила в Синие горы ворона с посланием, прибыли гномы. Они привезли целую телегу, нагруженную железными слитками, разгрузили ее в кузнице и немедленно отправились обратно. Бильбо никогда бы не узнал об этом, если бы ему не рассказал Фредди, хотя мальчик тут же зажал себе рот ладонью и убежал.  Бильбо это беспокоило, но на его осторожные расспросы Дис только расплывчато говорила о качестве металла. При этом она делала такое лицо, что Бильбо становилось понятно: ничего большего ему не расскажут. Бильбо показалось странным то, что Торин не открыл кузницу в базарный день в середине недели, хотя и заплатил Фредди, но когда он спросил об этом Торина, он невпопад ответил, что кузница принадлежит ему, значит и платить своему помощнику должен он сам, а Фредди, дескать, был очень полезен. От безнадеги Бильбо попытался расспросить даже Пигги, но пустой непонимающий взгляд хозяина конюшни был очень красноречивым. Был ли он искренним или нет, Бильбо определить не мог.  Однако день накануне Ярмарки стал необычным. Торин вернулся в нору на удивление рано, пошатываясь от усталости. Он ничего не сказал Бильбо, умылся, пошел в свою комнату и проспал несколько часов. Затем он на час закрылся с Дис в гостиной, что тоже немало удивило Бильбо: обычно Торин избегал общества своей сестры. На все свои расспросы Бильбо снова получил какие-то маловразумительные ответы. Хоббит был крайне возмущен этим, но поделать ничего не мог.  Ужин в этот вечер был несколько скромнее обычного. Весь день Бильбо провел в саду, приводя в порядок розы и пропалывая сорняки вокруг помидоров. На помидоры он возлагал очень большие надежды, раз уж представить свой розовый куст он не сможет. Поэтому на ужин Бильбо успел приготовить только овощное рагу. Ставя его на стол перед Дис, Бильбо сказал:  — Завтра в Шире проходит Ярмарка. Для меня было бы честью, если бы ты тоже пришла. Это весело, мы... — его речь прервал Фредди.  — Вы обязательно должны прийти, леди Дис! Это самый прекрасный праздник на свете! Там есть еда, и игры, и танцы, и конкурсы, и еда, и... — мальчик вдруг заметил, что все в комнате уставились на него и смущенно опустил голову. — Простите.  — Кхм, — Бильбо прочистил горло, искоса глядя на мальчика, который уже весь издергался на стуле от волнения. — Как верно заметил Фредди, это сочетание праздника и соревнования, в котором фермеры, садоводы и повара Шира демонстрируют свои таланты. Фортинбрас, с которым вы все знакомы, как Тан, является главным судьей. Также ежегодно назначаются еще двое судей в каждой категории и для каждой Четверти Шира. Их имена держатся в секрете до утра Ярмарочного дня, и открываются только на церемонии открытия Ярмарки. Здесь, в Западной Четверти, это происходит на площади, рядом с праздничным деревом. В каждой Четверти свои судьи, но Фортинбрасу придется побывать во всем Шире. Это самое тяжелое время для Тана, и через пять дней, когда все закончится, он будет измотан. Я всегда стараюсь присутствовать на церемонии, чтобы узнать, есть ли у меня шанс выиграть... если судьи вас недолюбливают, то у вас могут быть некоторые проблемы, — он усмехнулся, но гномы, судя по их лицам, не сочли его шутку смешной. — В любом случае, это очень веселое время. Поскольку и Тукборо, и Хоббитон находятся в Западной Четверти, с нас начинаются соревнования, так что нас будут судить завтра. Конечно, вы можете пойти завтра утром со мной на церемонию открытия, но учтите, что в какой-то момент придут судьи, чтобы оценить мои помидоры. И я заранее прошу прощения, если я буду немного нервным и рассеянным, просто постарайтесь не обращать на это внимания. И Фредди, если ты проголодаешься, то как и всегда, скажи мне об этом, я что-нибудь приготовлю для тебя. Голодные дети важнее даже Ярмарки, — Бильбо ласково ему улыбнулся.  — Вы победите, сэр, я точно знаю! Я не уверен наверняка, что случилось с вашими розами, но у меня есть подозрения, сэр! Я даже могу пойти и испортить ее розовый куст, если хотите!  Дис буквально сияла от гордости, словно Фредди был ее сыном. Бильбо был в шоке. Неужели все были в курсе ситуации с Лобелией? И уж точно последнее, чего он хотел — это чтобы Фредди считал такое поведение приемлемым. Он сурово посмотрел на мальчика.  — Фредди, ты не станешь делать ничего подобного! Это ужасная идея! То, что некоторые люди ведут себя недостойно, не является оправданием для подобного поведения с твоей стороны.  Дис нахмурилась, а Торин недовольно заворчал. Бильбо окинул их сердитым взглядом. Очевидно, у гномов были несколько иные представления о том, что уместно или неуместно делать. Интересно, а не помог ли кто Фредди додуматься до этой идеи?  — И господ гномов я тоже попрошу этой ночью оставаться в своих постелях, а не бегать по чужим садам. Я же сказал, я сам улажу этот вопрос, — Бильбо переводил внимательный взгляд с Торина на Дис. Гномы тяжело и расстроенно вздохнули, но Бильбо решил, что такой ответ его вполне устроит. Он ушел на кухню за ежевичным крамблом и гвоздичным сиропом. Выходя из столовой, он услышал тихое перешептывание, но не смог разобрать слов. Когда он вернулся и принялся расставлять тарелки, Торин тихо окликнул его:  — Mizimel, у меня кое-что есть для тебя, — Бильбо поднял на Торина внимательный взгляд. Неужели это тот самый подарок, о котором рассказывала Дис? Но Торин вытащил из-за пазухи бусину. Бильбо никогда не видел такой тонкой работы: бусина была совсем маленькой, но она вся увита изображениями и надписями. — Эта бусина, если ты согласишься носить ее, покажет другим гномам, что ты Кхуздбаха. Как мы уже говорили, этот титул по праву принадлежит тебе, а бусина — лишь внешний атрибут.  — Я... Торин, она прекрасна! Конечно, я буду ее носить! — он рассмотрел бусину внимательнее. Бусина была разделена на две части посередине. Верхнюю опоясывал дракон, удивительно похожий на Смауга. Казалось, он вот-вот взмахнет крошечными крыльями, разинет пасть и из нее вырвется струя огня. На нижней части были вырезаны гномы и какое-то слово, записанное рунами Даэрона, которое Бильбо не смог прочесть. Все это было венцом кузнечного мастерства. Очевидно, Дис ничуть не преувеличила, говоря об умениях Торина.  Бильбо подумал о том, как он будет ее носить. Торин говорил об особых косах. Ох, удастся ли заплести его непослушные вьющиеся волосы? Бильбо высказал свои сомнения Торину.  — Я заплету косу, — сказал он с каким-то трепетом в голосе. Дис бросила на Торина предупреждающий взгляд, но гном проигнорировал его. Торин подошел к стулу Бильбо, с величайшей осторожностью отделил от волос три пряди и принялся ловко и быстро переплетать их меж собой. Через некоторое время бусина заняла свое законное место, и Торин, в последний раз нежно, словно в его руках было величайшее сокровище, проведя пальцами по волосам Бильбо, отступил.

Бильбо тряхнул головой, ощущая непривычную тяжесть сбоку. Было немного жаль, что Торин справился с косой так быстро. Бильбо давно никто не гладил по голове, и это полузабытое ощущение оказалось удивительно приятным. В этом процессе было что-то романтическое.  Глаза Фредди стали огромными. Он переводил удивленный взгляд с Торина на Бильбо и обратно.  — Ну вот, — сказал Торин почему-то хриплым голосом, — теперь все знают, что ты друг гномов и занимаешь высокое положение в нашем обществе.  — Добро пожаловать еще раз, Бильбо Бэггинс, — Дис улыбнулась, говоря это, но ее глаза все еще внимательно смотрели на брата. — В наше время мало кто может претендовать на такой титул, но это меньшее, чего ты заслуживаешь. Слава о том, что ты сделал для нашего народа, гремит на весь мир.  Фредди больше не мог сдерживаться.  — Мистер Бильбо, сэр, что вы сделали? Прошу, расскажите! Ну, только если вы можете рассказывать об этом... Вы теперь стали гномом? И как вы помогли?.. И о чем гремит слава?.. И...  Бильбо рассмеялся, чтобы остановить этот поток вопросов, и покачал головой в ответ на недоуменный взгляд Фредди.  — Я отправился в путешествие, Фредди, мальчик мой. Когда нибудь я расскажу тебе эту историю. Но в конце концов я помог гномам освободить их дом от дракона, и за это они даровали мне титул друга гномов.  Торин коротко усмехнулся. В этом звуке смешались раздражение и удивление. Видимо, он не считал это исчерпывающим ответом.  — Бильбо — герой, и не позволяй ему утверждать обратное, — сказал он Фредди. Его голубые глаза сияли, когда он перевел взгляд на смущенного хоббита. — Бильбо Бэггинс не раз спасал наш отряд от верной гибели, его острый ум и невероятная ловкость — единственные причины, по которым мы добрались до горы, не говоря уже о том, чтобы победить дракона и отвоевать наше королевство. Я сам расскажу тебе эту историю, чтобы быть уверенным, что Бильбо не станет принижать собственные заслуги. И да, теперь он отчасти гном. Эта бусина покажет другим гномам, что он друг, а не чужак, — Торин ухмыльнулся Бильбо, и хоббит неловко отвел взгляд. Он сунул руку в карман и погладил лежащую там аккуратно свернутую гладкую ткань.  — Раз уж мы дарим подарки, — произнес он быстро, чтобы не успеть передумать. На мгновение ему захотелось, чтобы его мать была жива и сидела сейчас с ними в этой комнате. Вообще, он не хотел делать это в присутствии Фредди, но, похоже, теперь у него нет выбора. — В Шире пары, которые ухаживают друг за другом, носят ленты. Это не обязательное условие, но... — Бильбо поднял застенчивый взгляд на Торина. Гном сидел перед ним совершенно пораженный, — я был бы счастлив, если бы ты носил мою ленту. Если ты хочешь.  — Это... это было бы большой честью для меня, — прошептал Торин. Фредди завопил от восторга, и Дис шикнула на него, хотя у нее самой улыбка расплылась до ушей. Бильбо сунул руку в карман и, достав две ленты, передал одну Торину. Гном наклонил голову так, что черная волна волос загородила его лицо, но Бильбо успел заметить, что он покраснел не хуже его помидоров. — Ты вплетешь ее мне?  — Idribith, nadad! — строго прикрикнула на него Дис. Торин отшатнулся от уже было потянувшегося к нему Бильбо и виновато опустил голову. — Я полагаю, это лишнее. Мне жаль, мастер Бэггинс, — Бильбо вздохнул. Ну что еще? — Мой брат ведет себя неподобающе, пользуясь тем, что ты не знаешь наших традиций. Завтра он вплетет ленту себе сам.  Ее тон был непреклонным, а виноватый вид Торин заставил Бильбо задуматься, что же это значит по гномьим традициям. Он вспомнил разговор в самый первый их вечер. Торин тогда говорил, что прикосновения Бильбо к его волосам... Но если брак предполагает обмен бусинами, а бусины носят в волосах, то... ох... ох!  Надеясь, что он понял все правильно, Бильбо нежно посмотрел на Торина и сказал:  — Настанет день, когда я заплету тебе косу. Но не этим вечером.  Дис торжествующе улыбнулась и благосклонно кивнула Бильбо. Торин покраснел еще сильнее, если это было вообще возможно. Видимо, Бильбо понял все правильно. Фредди оставил попытки понять, что происходит, и Бильбо счел это благословением. Он не был готов объяснять это все ребенку прямо сейчас.  Через некоторое время Фредди начал собираться домой к Гринфилдам. Уже стоя на пороге, он вдруг обернулся к Бильбо и посмотрел на него очень серьезным взглядом.  — Хорошо, что теперь он носит вашу ленту, сэр, — сказал он очень торжественно. — Каждый должен знать, что он ваш, — с этими словами он очень по-взрослому кивнул, сказал: — Спокойной ночи! — и пошел вниз по склону, оставляя Бильбо стоять в дверях с открытым ртом.

Следующее утро выдалось ясным, на небе не было ни облачка, и это была прекрасная погода для Ярмарки. Бильбо проснулся, когда солнце едва поднялось над горизонтом, наготовил много еды, чтобы каждый мог поесть в течение дня, когда проголодается, и еще целую гору бутербродов, чтобы можно было взять их с собой и перекусить на улице.  Увлекшись готовкой, Бильбо чуть не споткнулся, когда на кухню вошел Торин с лентой, вплетенной в его волосы с правой стороны. У Бильбо перехватило дыхание, и он едва сумел прошептать «доброе утро». Взгляд, которым в ответ одарил его Торин, заставил уйти пол у него из-под ног. Дрожащими руками Бильбо поставил на плиту чайник, и принялся готовить яичницу на завтрак Торину.  — Ты пойдешь со мной на церемонию? — спросил он Торина, оглянувшись через плечо.  — Я не смогу, — ответил Торин. — Я должен сделать кое-что, но после этого я твой на весь день, — он улыбнулся так, что у Бильбо задрожали колени. — По правде говоря, я твой каждый день.  — Торин, — выдохнул Бильбо, чувствуя, что начинает краснеть, — если ты продолжишь говорить такие вещи, я сожгу яичницу, и мы останемся голодными, — он обернулся к сковороде, приподнял лопаточкой яичницу, убедился, что она не пригорает и снова посмотрел на Торина. — Ты знаешь, что это взаимно.  — Mizimel, — прошептал Торин, но тут же замолчал. На кухню, переводя внимательный взгляд с одного на другого, зашла Дис.  — Доброе утро, — наигранно радостно сказала она. Бильбо показалось, что воздух на кухне сгустился. — Я так вижу, мы все готовы хорошо повеселится?  У нее был очень решительный и воинственный взгляд. Бильбо показалось, что она либо сомневается в собственном утверждении, либо надеется, что «хорошее веселье» будет включать какую-нибудь хорошую драку. Торин пробормотал что-то невнятное и уткнулся взглядом в свою чашку чая. Теперь, когда он закончил то, над чем трудился всю неделю, он снова превратился в неуклюжего, неуверенного в себе гнома, который появился на пороге Бильбо две недели назад. Бильбо вдруг задался вопросом, не связано ли это как-то с вожделением, о котором рассказывала Дис, но как тактично спросить об этом, он не знал.  Бильбо тряхнул головой, отгоняя от себя эти мысли, и снял сковороду с огня. Он поставил тарелки с яичницей перед Дис и Торином и снова вернулся к печи, выкладывая на сковороду хлеб.  — Это восхитительно! — пробормотала Дис с набитым ртом. — Если ты будешь так кормить Торина каждый день, он вырастет до размеров Бомбура!

Торин возмущенно воскликнул и бросил в нее ложкой. Их шуточная ссора заставила Бильбо закатить глаза. Это уже было привычным. А вот разговор шепотом, который начался, стоило ему выйти за порог кухни, наоборот, заставил Бильбо насторожиться.  Бильбо оделся и собрал корзину с едой, и после этого они с Дис отправились на площадь. Дис всю дорогу не отходила от него ни на шаг. Она с преувеличенным интересом смотрела по сторонам, разглядывая проходящих мимо них хоббитов, двери нор, сады и огороды. Бильбо было понятно, что она здесь лишь затем, чтобы проследить за ним.  В центре площади стояло украшенное лентами дерево. Вокруг него толпились хоббиты: кто постарше собирались небольшими группками, чтобы обменяться свежими сплетнями, дети бегали вокруг них, играли и смеялись. На противоположном конце площади была установлена трибуна, с которой через несколько минут Фортинбрас объявит судей этой Ярмарки.  Бильбо заметил чету Гэмджи, тепло с ними поздоровался и представил их Дис, забыв, что они уже знакомы. После этого ему пришлось вынести несколько минут дружеских насмешек на этот счет. К тому времени, как на площадь прибыл Тан, Бильбо уже был весь красный, и непонятно — из-за их шуток или из-за припекающего солнца.  Наконец среди толпы показалась знакомая кудрявая макушка. Фортинбрас поднялся на помост, и Бильбо вздохнул. Сегодня он был в жилете ярко-малинового цвета, и в сочетании с темно-синим сюртуком он выглядел действительно великолепно. В толпе послышалось несколько восхищенных вздохов.  — Доброе утро, дорогие хоббиты! И гости, — добавил он, улыбнувшись Дис лучшей из своих улыбок. Несколько хоббитов в толпе обернулись, чтобы разглядеть ее. — Я приветствую всех вас в Западной четверти Шира, где начнется наша знаменитая Ширская Ярмарка. Это прекрасный день, и скоро он станет еще прекраснее, поскольку мы сможем увидеть и попробовать лучшее, что только может предложить Шир! — в толпе раздались смешки: каждый хоть раз был судьей на конкурсе поваров. — Я знаю, что вы все превзошли себя в этом году, и...  Бильбо вздохнул. Фосси мог продолжать эту речь до вечера. Видимо, некоторые хоббиты просто рождаются болтунами. Речь все длилась и длилась, Бильбо откровенно скучал, а Дис время от времени как-то странно косилась на него. Внезапно Бильбо услышал что-то про судей и снова напрягся, вслушиваясь в речь Тана. Фортинбрас продолжал:  — Но я знаю, всех вас мучает вопрос, кто, кто же будет судить в этом году. И прямо сейчас вы получите на него ответ! Итак, судить Ярмарку в этом году будут... в конкурсе поваров — Амагдалин Чабб и Розмари Боффин! — хоббиты зааплодировали. Хороший выбор, подумал Бильбо. Обе отличные повара и обе побеждали в прошлые годы, значит и судейство будет честным, и у кого-то из молодых поваров будет возможность победить. Выдержав паузу, Фортинбрас продолжил. — В конкурсе животных — Гаффер Праудфут и Сторми Фрилиф! — снова аплодисменты, хотя и с тихими шепотками, не подкупила ли Ирис Тана, чтобы убрать из конкурса старого Гаффера? Но Бильбо знал точно: после той истории Фосси постарается скорее насолить Ирис, чем согласится ей помочь. Но следующая категория волновала Бильбо больше всего. — В конкурсе цветов, садов и огородов... Гризельда Хорнблауэр и Любелия Саквиль-Бэггинс, — Бильбо, который только что откусил кусок от бутерброда, подавился и сильно закашлял. Дис удивленно уставилась на него.  — Разве это не та женщина, которая... — начала она, но Бильбо тут же замахал на нее руками. Вокруг них было слишком много народу, а Бильбо все еще не хотел делать эту историю достоянием общественности.  — Ха! — раздался звонкий женский голос у них за спинами, — что бы Лобелия ни сделала Фортинбрасу, уверена, сейчас она об этом жалеет, — и еще несколько голосов расхохотались.  Дис прищурила глаза. Несомненно, она тоже это услышала, но вряд ли поняла. Бильбо с удовольствием объяснил бы ей, но он беспокоился, что тогда он не выдержит и начнет кататься по земле от смеха, как ребенок.  В этот момент Лобелия и Гризельда одновременно подошли к ступенькам, чтобы подняться на помост к остальным судьям, но Гризельда ловко обогнала Лобелию, незаметно для остальных оттолкнула ее и взошла на помост первой. Лобелия посмотрела ей вслед таким свирепым взглядом, что будь он адресован Дис, вполне могла бы начаться хорошая драка. Бильбо был удивлен, что платье Гризельды не вспыхнуло от него.  Сегодня наряд Лобелии был ярко-персикового цвета, а шляпа в тон платью была похожа скорее на гигантское кресло, чем на головной убор. Как и раньше, в шерсть на ногах она вплела маленькие цветочки, кажется, розы. Платье Гризельды было явно гораздо дешевле, но все равно хорошего покроя. У нее было улыбчивое, жизнерадостное лицо, и любому, кто хоть раз взглянул бы на нее, стало бы понятно: ее темперамент сильно отличается от характера Лобелии. Ну, разве что за редким исключением.  — Я не понимаю, — тихо, на ухо Бильбо, сказала Дис, — она совершила преступление, но тем не менее, ей оказывают честь, делая ее судьей? Мне это кажется в высшей степени несправедливым, но ты как будто даже рад этому. Вы, хоббиты, временами очень странные создания.  Она сурово нахмурила брови, и теперь ее лицо выглядело действительно устрашающим. Маленький мальчик, стоявший рядом с ними, поднял на нее взгляд и тут же испуганно прижался к подолу юбки матери. Дис заметила это и улыбнулась ребенку, но малыш тоненько пискнул и уткнулся в юбку лицом.  Бильбо наконец справился с собой настолько, чтобы не расхохотаться, едва начав объясняться с Дис. Впрочем, его голос все равно звучал сдавленно — слишком много усилий ему приходилось прикладывать, чтобы не дать смеху вырваться наружу.  — Ты не понимаешь, потому что ты не одна из нас. Видишь ли, судьи не могут принимать участие в соревнованиях. Похоже, Фосси очень не понравилось поведение Лобелии, и он выбрал действительно достойное наказание за ее попытку смухлевать. Фактически, он очень хитроумно не допустил Лобелию до соревнований. Она слишком горда, чтобы отказаться от возможности быть судьей, даже если это означает, что она не сможет похвастаться своими розами и ей придется провести весь день разглядывая чужие цветы и выбирая победителя. Но клянусь, она не знала, кто будет вторым судьей, иначе она бы ни за что не согласилась, — Бильбо все же не сдержался и тихонько рассмеялся. Когда он снова взял себя в руки, он продолжил. — Но это еще не все. На самом деле, то, о чем я сказал, это не самое главное наказание. Теперь я точно могу сказать, Фосси мой самый любимый кузен. Гризельда ненавидит Лобелию. Она одна из немногих, кто способен открыто противостоять этой женщине, а миссис Хорнблауэр в ярости способна обратить в бегство даже человека из Бри. И в итоге, не смотря на оказанную честь быть судьей, Лобелия не может участвовать в соревнованиях и вынуждена провести весь день в обществе той, кто ее ненавидит и не стесняется открыто эту ненависть выражать. Победить она не сможет, и в довершение этого Гризельда превратит этот ее день в сущий кошмар. О, как же я рад, что пришел! — счастливо прошептал он. — Пусть даже я не сумею победить в соревнованиях, я победил только что.

Хм, — в голове Дис все еще звучало сомнение, — что ж, если ты так говоришь...  — Вот увидишь. О, смотри, там вывешивают список! Пойдем, посмотрим, когда судьи будут у нас, — Бильбо поспешил вперед, и Дис зашагала следом за ним, словно верный телохранитель. Когда они наконец протолкнулись к списку, Бильбо просиял еще сильнее.  — Последний! О, Фосси, я твой большой должник.  — Ты хочешь, чтобы тебя судили последним? Почему... — Дис снова непонимающе нахмурилась, и Бильбо рассмеялся. В очередной раз за это утро он задумался, насколько же запутанным и странным их уклад кажется чужакам.  — Разумеется, под конец судьи очень устают, но также это то, что они видят непосредственно перед тем, как принять окончательное решение о победителе. Так что если у тебя есть что-то действительно достойное, лучше быть последним. Мои розы, может быть, и испорчены, но вот помидоры вполне могут выиграть, если их увидят последними. Так что да, я очень доволен, — Бильбо улыбнулся. — Давай вернемся в Бэг-Энд. Скорее всего, судьи прибудут ближе к вечеру, а после этого мы все сможем вернуться сюда, потанцевать и поесть.  Дис посмотрела на него с изрядной долей сомнения, но все же кивнула. Однако быстро вернуться им не удалось: по пути им встретилась чета Гэмджи, и пришлось остановится, чтобы побеседовать с ними. Потом на них наткнулись еще несколько знакомых Бильбо, которым тоже следовало уделить внимание. Некоторые заинтересовались его косой и бусиной, и Бильбо был уверен, что к обеду слухи о них разойдуться по всему Ширу. Дис, к удивлению Бильбо, оказалась очень болтлива, и это несколько раздражало: когда хоббиту удавалось улучить момент и выбраться из толпы, она продолжала разговор и сильно их задерживала.  Около ворот Бэг-Энда их встречал Торин с широкой, но немного нервной улыбкой. Лента, которую вчера дал ему Бильбо, все еще была в его волосах, на самом видном месте, и у хоббита снова перехватило дыхание от этого зрелища. Гном придержал перед ним калитку, и Бильбо вошел, не без опасения озираясь по сторонам. И вот тут-то он и заметил...  Рядом с изорванным розовым кустом стоял еще один, новый, выкованный из железа. Его листья отливали темной медью и сверкали на солнце, на вершинах стеблей серебром сияли цветы: от бутонов до совсем раскрывшихся и пышных. Сами стебли было невозможно отличить от настоящих, Бильбо с трепетом провел пальцем по их шипам. К низу они становились толще и переходили в корни, сейчас прикрытые землей и листьями. Листья на кусте были зазубренными и выглядели так, словно ими можно порезаться, но, прикоснувшись к ним, Бильбо почувствовал, что их края специально закруглены так, чтобы не повредить руки. Только прохлада и цвет подсказывали Бильбо, что он прикасается не к настоящему растению.  — Торин... — изумленно прошептал он и вдруг понял, что не может продолжить. Во всем мире, на всех его языках не было слов, которыми он мог бы описать одолевшие его чувства.  При ближайшем рассмотрении цветы выглядели настолько живыми, что казалось, будто Торин превратил настоящую розу в металл. От цветка их отличало только отсутствие пестика и тычинок — вместо них в центре каждой розы была идеальная сфера. На одном из листьев Бильбо заметил жучка, который казался настолько реальным, что ему пришлось ковырнуть его ногтем, чтобы убедиться, что это железо.  — Торин, как... — он хотел посмотреть на своего гнома (еще никогда прежде он не был настолько сильно уверен, что этот гном должен принадлежать ему), но не мог отвести взгляда от венца кузнечного мастерства.  Торин сделал шаг к Бильбо. Дис не мигая наблюдала за ним со стороны. Он выглядел ужасно торжественно: с идеальной королевской осанкой, гордо поднятой головой и сцепленными впереди руками. Едва бросив не него мимолетный взгляд, Бильбо уже не смог отвести его.  — Бильбо Бэггинс, сын Банго Бэггисна из Шира, я Торин, сын Траина, предлагаю тебе этот подарок в знак ухаживания. Это творение моих рук, и это лучшее, что я способен сделать. Ты примешь его?  Бильбо вдруг почувствовал, что к его глазам подступают слезы. Он чувствовал себя очень глупо, но очень счастливо. Дис за спиной Торина нервно переминалась с ноги на ногу.  — Я... — сказал он и чуть шмыгнул носом. Торин был весь напряжен, каждая мышца в его теле была подобна натянутому канату, и Бильбо ничего не хотелось в этот момент сильнее, чем просто обнять его. Он прочистил горло и попробовал снова. — Торин, я принимаю его, конечно же, с радостью, но это слишком... Я не могу, ты не должен... То есть, это так прекрасно, я даже представить не... Я...  И вот теперь он действительно заплакал. Торин перед ним вдруг расслабился, словно марионетка, которой перерезали все нитки. Дис улыбалась, будто ей подарили весь мир. Хоббит больше не мог держаться. Он бросился вперед и, наплевав на все приличия, крепко обнял Торина.  — Так красиво, — всхлипывал он в рубаху гнома, — так красиво...  Торин сомкнул руки вокруг него, утыкаясь носом в его макушку и совершенно игнорируя резкое покашливание Дис.  — Эти розы никогда не увянут, azyungel, ghivashel, mizimel, — тихо сказал он на ухо Бильбо, — но они и на сотую часть не так прекрасны, как ты.  Бильбо хотел запротестовать, правда хотел, но прямо сейчас ему было слишком хорошо для этого.

Бильбо казалось, что объятие длилось вечность, хотя прошло всего несколько мгновений, прежде чем громкое и довольно навязчивое покашливание Дис заставило их оторваться друг от друга. Хоббит все еще чувствовал себя разбитым, его глаза были покрасневшими, и время от времени он непроизвольно всхлипывал. Отстраняться от теплых и уютных объятий своего гнома не хотелось, но и спорить с Дис было бесполезно. Торин и Бильбо вдвоем бросили на нее сердитые взгляды, которые гномка, впрочем, проигнорировала.

Сад готов к приходу судей? — спросила она праздным тоном, словно ничего не произошло.  Бильбо словно ледяной водой окатило. Судьи! Ярмарка! Как он мог забыть? Он бросил еще один взгляд на Торина, борясь с желанием обнять его снова или даже поцеловать, и тут же сорвался с места.  Гномы удивленно наблюдали, как хоббит мечется по саду, сгребая опавшие листья, выравнивая землю на грядках, в общем, превращая сад из просто опрятного и ухоженного в идеальный. Он сурово посмотрел на грядку с помидорами, но за ночь не выросло ни одного нового сорняка.  — Может, мы можем что-нибудь... — начала было Дис, но Бильбо отмахнулся.  — Нет времени. Я справлюсь сам.  Через несколько минут Бильбо покончил с уборкой и снова остановился напротив розового куста, сделанного Торином. На самом деле, Торин выбрал для него не самое удачное место, но у Бильбо просто не поднималась рука, чтобы передвинуть его. Опустившись перед ним на колени, Бильбо укрыл железные корни рыхлой землей и листьями. Повлияет это как-то на оценку судей или нет — ему все равно, он еще не закончил любоваться им. Сейчас он чувствовал себя счастливым, как никогда в жизни, и воспоминание об этом подарке Торина он будет лелеять всю жизнь.  Бильбо встал и огляделся. Сад был идеален: грядки и клумбы в идеальном состоянии, их границы ровные, словно он провел их по линейке, дорожка чистая. Он заметил, что на скамейке в одном месте облупилась краска, но поправлять это уже не было времени. Да, подумал Бильбо, нравится это вам или нет, но мой сад прекрасен.  До прихода судей оставалось не так много времени. Маленькая часть него не могла дождаться, чтобы увидеть Лобелию после целого дня, проведенного с ее «милой подружкой» Гризельдой. Внезапно Дис положила руку ему на плечо.  — Иди в дом и поешь. Мы присмотрим за садом.  Бильбо открыл было рот, чтобы возразить ей, но урчащий живот успел дать ответ прежде. Хоббиту оставалось только покорно кивнуть и отправиться в дом. На кухне от почти не жуя проглотил салат из цветной капусты и цыпленка. Собрав две тарелки для Торина и Дис, Бильбо вышел с ними на улицу, но лишь для того, чтобы заметить, как судьи поднимаются вверх по склону холма. Пришлось бежать назад, ставить тарелки на стол и возвращаться к калитке. Бильбо успел как раз к тому моменту, когда судьи шли вдоль его заборчика. Все трое выглядели довольно потрепано.  — Добрый день, — веселым голосом поприветствовал их Бильбо. Фортинбрас улыбнулся, Гризельда одарила его снисходительным взглядом, и Лобелия нахмурилась. Она заговорила прежде, чем кто-нибудь успел сказать хоть слово.  — Хм, полагаю, достаточно добрый, учитывая сегодняшнюю жару и то, что нам пришлось сегодня таскаться по всему Хоббитону и половине Байуотера, — сказала она недовольным тоном.  Гномы стояли чуть поодаль, рядом с садовой скамейкой. Выражение лица у Дис, которая, как помнил Бильбо, еще не имела счастья познакомиться с Лобелией, было в равной мере любезным и недоверчивым, но взгляд Торина мог бы заморозить реку. Гризельда закатила глаза.  — О, ну вот, снова начинается, — сказала она. В ее голосе явно сквозило отвращение. — Лобелия, может быть однажды у тебя получится быть вежливой с кем-нибудь, хотя бы случайно. И скорее всего, это будет день, когда я умру от шока, — Фортинбрас фыркнул. Взглядом, брошенным на них из-под невероятной персиковой шляпы, можно было убить. — Я уже говорила тебе сотню раз сегодня — если бы ты одевалась нормально, а не так, будто ты...  — Будто я что? Будто у меня есть вкус и я могу позволить себе носить красивую одежду, в отличие от твоего тряпья, — огрызнулась она. Гризельда сердито поджала губы.  «Ох, бедный Фосси», — подумал Бильбо. — «Вот уж для кого это действительно трудный день».  — Это платье и красивое, и удобное, — Гризельда гордо вскинула подбородок, — чего нельзя сказать об этой нелепой вещи, которую ты сегодня нацепила, равно как и о чехле для кресла у тебя на голове. Знаешь, должна признаться, ты выносливее, чем я думала. Большинство хоббитов уже бы просто рухнули под этим ужасом.  Обе хоббитянки стояли друг напротив друга как кошки, готовые к драке. Тан успокаивающе поднял руки.  — Дамы, — произнес он уставшим голосом, — пожалуйста, давайте хотя бы попытаемся вести себя любезно, хорошо? Мы ведь все-таки здесь по делу. Уверен, у Бильбо есть, что...  Он наконец заметил кованый розовый куст, стоящий рядом с ободранными несколько дней назад цветами. Лобелия и Гризельда еще несколько секунд смотрели друг на друга, затем перевели взгляд на Тана и наконец посмотрели на то, что так привлекло его внимание. Лобелия резко втянула воздух.  — Бильбо Бэггинс, что это за великолепие! Ох, где вы... — благоговейным шепотом произнесла Гризельда, подходя ближе. — Он прекрасен! Когда вы заявились на оценку роз, я думала, вы имеете в виду настоящие розы, но это...  Выражение лица Тана странно изменилось, он хотел что-то сказать, но Лобелия опередила его.  — Мы ни за что не станем судить это! Это не розы! — она неприятно улыбнулась. — Признаю, это сделано весьма недурно, но это недопустимо.  Фортинбрас прищурил глаза.  — Я так не думаю, — он раздраженно посмотрел на Лобелию. — Очевидно, это розовый куст, и он находится в саду. В иных обстоятельствах, пожалуй, мы бы не стали их судить, но учитывая все эти несчастные случаи, которые произошли у многих хоббитов с их цветами в этом году, полагаю, мы можем сделать исключение.  Щеки Лобелии вспыхнули, она стиснула зубы. Выражение лица Дис теперь было таким же, как у Торина. Бильбо очень надеялся, что гномы смогут держать себя в руках, потому что им явно было что сказать на этот счет.  — Бильбо это новый сорт? Я не уверен, что видел такие розы раньше. Как они называются?  Бильбо не понимал, дразнит его Фортинбрас или говорит серьезно, но он решил, то ничем не рискнет, если ответит. Не то чтобы он действительно собирался участвовать в конкурсе с этими розами, но вот позлить Лобелию ему очень хотелось.  — Да, новый сорт, выведенный совсем недавно, — ответил он, глядя на Торина. Гном смотрел на него в ответ со всей любовью. Бильбо снова почувствовал, как к глазам подступают слезы. — Я назвал их... эм, Звезды Дурина, — Торин и Дис одновременно уставились на него, разинув рты. Дис резко села на скамейку, словно у нее подкосились ноги. Бильбо продолжал говорить. — Вырастить их... было довольно сложно, и это заняло много времени. Но благодаря любви, терпению и нежному уходу они выросли вот такими. Я очень ими горжусь.  Теперь уже на скамейку рухнул Торин. Бильбо не был уверен, но ему показалось, что Дис приглушенно рассмеялась. Фортинбрас задумчиво кивнул, как будто все, что только что наговорил Бильбо не было полной чушью. Гризельда все еще восхищенно разглядывала цветы, но Лобелия, казалось, была готова плевать огнем не хуже Смауга.  — Это, — прошипела она, яростно тыча пальцем в сторону куста, — это не розовый куст. Это скульптура розового куста. Эти цветы сделаны из железа, и листья из железа... Это... — она протянула руку, словно хотела схватить стебель, и Бильбо почувствовал, что с него довольно.  — Эй, руки прочь! Не тебе трогать его, Лобелия! — резко сказал он. Еще до того, как он закончил говорить, за его спиной внезапно оказался Торин. Его тяжелый, поистине устрашающий взгляд заставил Лобелию сделать шаг назад.

же прикоснулась слишком ко многому в этом саду. Если твоя рука притронется к этому розовому кусту, я ее отрежу, — Бильбо никогда не слышал такого холодного голоса у Торина. Фортинбрас поперхнулся, а Гризельда рассмеялась. Несмотря на явный испуг, Лобелия гордо выпрямилась, развернулась и быстрым шагом направилась к калитке, то и дело неприязненно оглядываясь в их сторону.  Фортинбрас внимательно посмотрел на Торина, скользнул взглядом по его косе и вплетенной в нее ленте и опустил голову, стараясь скрыть неприличную ухмылку. Бильбо с трудом поборол желание пнуть его. Гризельда, кажется, ничего этого не заметила.  — Кто бы ты ни был, я буду твоим свидетелем и поклянусь, что тебе пришлось обороняться. На твоем месте я бы не злила его, Лобелия, он выглядит весьма грозным противником.  Пока она говорила, ее взгляд переместился на потрепанный живой розовый куст, и ее брови сошлись над переносицей. Видимо, она только что сопоставила это со словами Торина. «Вот оно что», — подумал Бильбо, — «так значит Фосси не рассказал ей, из-за чего весь шум».  — Торин, — смущенно обратился Бильбо, — не... прошу тебя, не устраивай сцен. Прошу прощения, Гризельда, кажется, вы не представлены друг другу. Гризельда Хорнблауэр, позвольте представить вам моих гостей: Торина, сына Траина, и Дис, дочь Траина. Торин сейчас работает в кузнице в Хоббитоне.  Оба гнома вежливо поклонились. Гризельда приветливо кивнула им и открыла было рот, чтобы о чем-то спросить, но передумала. На ее лице появилось лукавое выражение. Повернувшись к Фортинбрасу, она сказала:  — Эти розы поистине великолепны. Я никогда не видела ничего подобного во всем Шире, — она мило улыбнулась Бильбо, искоса поглядывая на Лобелию. — Как вы считаете, Фортинбрас?  — Да вы шутите! Совершенно невозможно... — начала Лобелия, но Фортинбрас громко заговорил, перекрикивая ее.  — Да, действительно, они прекрасны! Звезды Дурина, ты сказал? Что ж, это победитель, безусловно! А теперь давайте посмотрим на помидоры, — он понимающе улыбнулся Бильбо, и, не обращая внимания на задыхающуюся от возмущения Любелию, они с Гризельдой направились к огороду.

Судьи уже ушли, но брань Лобелии еще долго была слышна жителям Бэг-Энда. Бильбо и гномы вернулись в нору, и хоббит тяжело рухнул на стул на кухне.  — О, Зеленая Леди, это самый безумный день с тех пор как... ну, с тех пор, как мне пришлось разговаривать с драконом! — он обессиленно откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Оба гнома уселись за стол и молча потянулись к тарелкам, которые так и не донес до них Бильбо. Дис ухватилась за чайник, но Бильбо остановил ее. — Нет-нет, дай мне. Не хватало еще чтобы мои гости мне прислуживали в моем собственном доме! Я просто... ну что за день! — он наполнил чайник водой, поставил его на плиту и принялся расставлять чашки. — Простите, что не принес вам еду. Я был уже с тарелками у порога, но пришли они и...  — Не думай об этом, — отмахнулась Дис. Она откусила кусок курицы и неожиданно улыбнулась. — Это действительно было что-то. Я так понимаю, это был не совсем обычный процесс судейства. Если так, то жители Шира гораздо более вздорные, чем я когда-либо думала.  Бильбо фыркнул.  — Вздорные — хорошее слово. Я же говорил тебе, что Гризельда и Лобелия друг друга не выносят. Я и представить себе не мог, что с ними будет после целого дня на жаре в обществе друг друга. Я удивлен, что Фортинбрас рядом с ними не сошел с ума. Я в большом долгу перед ним за то, как ловко он поставил на место Лобелию. Впрочем, я уверен, что мне не дадут приз за эти розы, какими бы прекрасными они ни были.  — Не стоит недооценивать их обоюдное желание вывести из себя эту женщину, — ухмыльнулась Дис. — Если Лобелия будет продолжать так себя вести, они назовут тебя победителем Шира во всех категориях, — Бильбо пришлось признать ее правоту. — Что она вообще имеет против тебя лично?  — Боюсь, это долгая история, рассмеялся Бильбо. — Как вы, может быть, могли заметить, она старается подняться в обществе, и она всегда хотела заполучить себе Бэг-Энд. Когда я отправился в путешествие с Торином, я никому не сказал ни куда я собираюсь, ни как долго меня не будет. И естественно я не успел составить завещание. И поскольку от меня больше года не было никаких вестей, все решили, что я умер. Лобелия увидела в этом шанс и быстро подстроила все так, чтобы Бэг-Энд перешел ей. Это в целом было не особенно сложно, она ведь замужем за моим двоюродным братом Отто, — Бильбо покачал головой, полностью погрузившись в воспоминания и не замечая, какими взглядами обменялись Торин и Дис. — Я вернулся в Шир как раз в день, когда она распродавала мои вещи из норы. Мне пришлось предоставить всем доказательство, что я это действительно я, выгнать всех из норы и еще несколько дней после этого собирать свои вещи по всей Западной Четверти Шира. Можете себе представить, адвокат Ферниман Бидл до сих пор не уверен, что я на самом деле жив! Но, возвращаясь к твоему вопросу, она очень недовольна тем, что я выжил и вернулся и не позволил ей переехать в этот замечательный дом. Не могу сказать, что меня очень сильно расстраивает ее неудача, — он весело рассмеялся и наконец поднял взгляд на два очень суровых гномьих лица. — Что такое?  — Ты не говорил мне об этом, — сказала Дис, пристально глядя на Торина.  — Я сам не знал, пока не приехал сюда, — хмуро ответил Торин. — Я не знаю, как, но я должен это исправить.  Дис серьезно кивнула. Бильбо фыркнул.  — Не могли бы вы просветить меня, о чем речь? Что и зачем нужно исправлять? — он переводил взгляд с Дис на Торина и обратно. — Ты снова бормочешь, а это обычно ничего хорошего не предвещает. В чем дело? — оба гнома молчали. Дис выглядела мрачно, а Торин — несчастно. — Торин?  — Ни в чем, я... — Бильбо недоверчиво хмыкнул, и Торин замолчал, опустив голову. — В первый вечер, когда я прибыл сюда, ты рассказал, что пожертвовал своим добрым именем ради того, чтобы помочь нам. Я не знал, что все было так серьезно. Я думал, ты имел в виду сплетни, и это уже очень плохо, но то, что другие считали тебя мертвым и едва не отобрали у тебя дом... Это моя вина, и я должен ее искупить.  — Вина? — Бильбо облегченно рассмеялся. — Нет никакой вины, нелепый гном! Я же говорил тебе, сейчас все в порядке, я все выкупил обратно и я совершенно ни о чем не жалею. Хотя я до сих пор подозреваю, что Лобелия взяла серебряные ложки моей матери и солгала, что не делала этого. Но даже это ничего...  Дис подняла руку, останавливая его речь. Ее лицо было серьезным и мрачным.  — Боюсь, все не так просто. Ты опозорил себя, помогая моему брату, и это не то, от чего можно отмахнуться. Мы в гораздо большем долгу перед тобой, чем я думала, не только Торин и наша семья, но и все дети Дурина. Эребор может воздвигнуть здесь твою статую. Фили согласится не раздумывая, и хоббитам это ничего не будет стоить. Наверно, лучше из золота, в память о...  Бильбо замахал руками и едва не закричал.  — Не смей даже думать ни о чем подобном! — в ужасе сказал он. — О, Зеленая Леди, боюсь даже представить, какие бы пошли разговоры обо мне. Сейчас они только подозревают, что я сумасшедший, а такое окончательно убедило бы их в этом.

Дис внимательно смотрела на него.  — Я уже довольно долго веду торговлю с Широм. Я думаю, мне немного понятна ваша культура и обычаи, но поправь меня, если я ошибаюсь. Проблема в том, что ты пошел против традиций и устоев и отправился в путешествие дальше, чем до Бри. Более того, ты ушел в компании незнакомцев, которые к тому же даже не были хоббитами. И еще сильнее все усугубляет то, что ты сделал это спонтанно и никого ни о чем не предупредив. Тебя не было в течение долгого времени, ты никому не писал, не присылал никакой весточки, но вдруг неожиданно вернулся обратно, к тому же с несметными богатствами. Но объяснения никому ты давать не спешил. И теперь ты пытаешься замять этот скандал, сделав вид, что этого всего никогда не происходило. Все верно? — Бильбо открывал и закрывал рот, не в силах произнести ни слова. Все было именно так, но Дис высказала это так прямо...  — Я... ну... да, наверно, можно так сказать, — пробормотал он. — Но на самом деле нет необходимости поднимать из-за этого шум. Как я уже говорил Торину, позвольте мне самому разбираться с моей репутацией. По большому счету, общее мнение жителей Шира обо мне никого, кроме меня, не касается.  — Теперь это не так, — мягко улыбнулась Дис. — Ты мой будущий брат, а значит твои проблемы — это мои проблемы. Более того, поскольку они возникли из-за того, что ты помогал нашему народу, это еще и проблемы Эребора. Это так, поскольку мы виноваты в том, с чем тебе теперь приходится разбираться. Нравится тебе это или нет, Бильбо Бэггинс, но ты теперь член нашей семьи, друг гномов, а значит отчасти тоже гном. Главное правило гномов — семьи держатся вместе.  Сердце Бильбо замерло и тут же понеслось вскачь. Никто не знал, как одиноко он себя чувствовал с того дня, как потерял родителей, и как его терзало это одиночество. Он и сам старался не задумываться об этом особенно часто, но сейчас это мимолетное замечание Дис согрело его, как жаркий камин морозной зимой. Бильбо изо всех сил старался сохранить лицо и не расплакаться.  — Очень любезно с твоей стороны сказать это мне, но...  Дис даже слушать его возражения не стала.  — Я говорю чистую правду, и не смей сводить это к твоим светским подшучиваниям! — она строго посмотрела на хоббита, и он стушевался под ее взглядом. — Услышь меня, Бильбо Бэггинс! Когда ты выйдешь за Торина, ты войдешь в нашу семью и станешь нам родней. Всем нам: мне, Фили, Кили, Балину, Двалину, всему роду Дурина. Даже Даину, помилуй тебя Махал. Я не преувеличиваю. Мы без раздумий умрем за тебя лишь потому, что ты будешь нам родней. И то же, я уверена, ты сделаешь и для нас, поскольку мы станем родней и для тебя. Разве Торин тебе этого не объяснил?  Бильбо был слишком ошарашен и даже не заметил сумбурных отрицаний Торина. В который раз за этот день на его глаза навернулись слезы.  — Я не... Дис, я... ох... — он вытер глаза и попробовал еще раз. — Ладно, хорошо, я буду говорить прямо, без, как ты выразилась, «светских подшучиваний», хотя мы в Хоббитоне называем это вежливостью, — Бильбо бросил на нее кислый взгляд, получил в ответ такой же и вздохнул. — Один Торин — это больше, чем я заслуживаю. Получить благосклонность не только Торина, но и всей его семьи — это дар самой Зеленой Леди. Спасибо.  Бильбо был отчасти в ужасе от того, что он действительно сумел это сказать. Он чувствовал скованность, но также и облегчение от того, что наконец сказал всю правду о своих чувствах. На лице Дис раздражение сменилось нежной улыбкой, а Торин смотрел на Бильбо так, словно он повесил на небе солнце и луну.  — Я все же полагаю, что в этой сделке в выигрыше остались мы, — ласково сказала Дис. — Впрочем, хороша та сделка, в которой обе стороны чувствуют себя победителями. Кстати о победителях, когда будут объявлены результаты сегодняшнего конкурса?  — Сегодня вечером, перед началом праздника, — ответил Бильбо, довольный сменой темы. — Сегодня первый вечер из нескольких дней большого пира. Мне нет необходимости приносить сегодня еду, поскольку я показывал свой сад, но в ближайшие дни, боюсь, мне придется провести много времени на кухне. На пиру будет все лучшее, чем только может похвастаться Шир! Не могу дождаться, когда ты попробуешь... — он замолчал, глядя на мрачное выражение лица Торина. — Ну, наверное танцы. Я бы очень хотел, чтобы ты поел, но с этим возникнут проблемы. А поскольку ты новый кузнец и всеобщий любимчик, то весь Хоббитон захочет угостить тебя. Ох, Зеленая Леди... — он посмотрел на Дис, которая неприятно поморщилась. — Это будет несколько сложнее, чем я думал.  — Я не пойду, — отрезал Торин. — И не будет никаких проблем.  Одна только эта мысль привела Бильбо в ярость.  — Я пятьдесят лет ждал того, что кто-нибудь наденет мою ленту на праздник в Шире, Торин Дубощит. Ты появишься сегодня со мной, даже если мне придется нести тебя на руках, — сердито сказал Бильбо. Дис хохотнула, видимо, представив это зрелище, но глаза Торина наполнились слезами. Видимо, Бильбо не единственный, кто полагал, что никогда не познает настоящей и взаимной любви.  — Вы оба слишком много об этом думаете, — спокойно сказала Дис. — Мы просто скажем, что Торин проходит через особый гномий ритуал и не может есть прилюдно. В целом это даже не будет ложью, просто не вся история, — она выгнула бровь, глядя на своего брата.  Бильбо вздохнул. На самом деле, это породит больше вопросов, чем ответов, но другого выбора у них не было. Он кивнул. Торин повторил его жест.  — Отлично! — довольно сказала Дис. — Теперь, думаю, нам следует отправиться на праздник. Уверена, все в нетерпении ждут твоего появления, чтобы услышать твой рассказ о сегодняшнем судействе, — она ухмыльнулась глядя на удивленно расширившиеся глаза Бильбо. — Хоббиты — не единственный народ, который любит посплетничать. И я знаю, как это делается, если ты еще не заметил.

Бильбо настоял, чтобы перед их уходом Торин занес розовый куст в дом. Он также тщательно проследил, чтобы Торин хорошо поел. Одна мысль о том, что его гном будет на Ширской Ярмарке, но не сможет ничего съесть, приводила его в ужас. В результате они оказались на празднике несколько позже, чем Бильбо изначально планировал. Солнце уже двигалось к горизонту, а звуки веселья доносились с площади до самого Бэг-Энда. На площади уже собралась толпа хоббитов, с другого ее конца доносились звуки настраиваемых инструментов.  Когда они уже почти подошли к площади, мимо них заливисто хохоча пронесся Фредди в компании таких же мальчишек.  — Мистер Бильбо, вы пришли! Ура! — крикнул он, не сбавляя скорости. Торин усмехнулся, а Дис пробормотала что-то о том, что все дети одинаковы.  Фортинбрас стоял на сцене в окружении судей, составляя окончательный список победителей. С их стороны время от времени доносились визгливые крики Лобелии. Бильбо закатил глаза.  Осмотрев толпу на площади, Бильбо заметил стоящих чуть в стороне около дерева Хэма и Роду Гэмджи и направился к ним. По пути некоторые хоббиты окликали Торина, но Бильбо отгонял их, если они начинали говорить о работе. «В самом деле», — подумал он, — «с каких это пор мы начали говорить о работе на праздниках!» Отбившись от очередного пожилого фермера, пытавшегося рассказать Торину о том, что произошло с его вилами, Бильбо рухнул на скамью рядом с Родо

Спрячь нас, — простонал он. Рода рассмеялась.  — Мистер Бильбо, неужели все прошло так плохо? Мы уже было начали думать, что судьи вас съели! Госпожа Дис, мастер Торин, рады вас видеть снова! Вы... — ее взгляд скользнул по ленте в волосах Торина, и на мгновение она запнулась, но продолжила с улыбкой, — вы обязаны прийти к нам на ужин в ближайшее время. Уж очень долго у нас не находилось времени, чтобы посидеть и поболтать. Кажется, у нас найдется пара тем для разговора, — она с лукавой улыбкой переводила взгляд с ленты Торина на такую же, повязанную на запястье Бильбо. Хоббит залился румянцем. Как хорошо, что в сумерках он был не очень заметен.  — О, это было бы замечательно! Честно признаться, последние несколько недель были несколько напряженными, но я буду очень рад, если и вам удастся зайти ко мне в гости, — Бильбо улыбнулся ей и наконец посмотрел на нее внимательнее. — Возможно, тебе тоже найдется, что мне рассказать, — ее широкая улыбка подсказала Бильбо, что он не ошибся. — Что ж, поздравляю вас! Вряд ли можно найти родителей лучших, чем вы с Хэмом. Пусть Зеленая Леди присмотрит за вами, — произнес он традиционную фразу, которая должна была защитить родителей и их будущее дитя от всех несчастий. Рода кивнула и повернулась к Дис.  — Наконец вы с братом появились на людях вместе. Некоторое время в Хоббитоне ходил слух, что вы двое — один и тот же гном.  Оба гнома шокировано вскрикнули от отвращения, хоббиты рассмеялись и завязалась беседа. У судий, видимо, возникли разногласия, и возмущенные крики Лобелии то и дело заставляли некоторых хоббитов в толпе оборачиваться в их сторону и посмеиваться. Рода всякий раз мрачнела и печально качала головой.  — Бедная Лобелия, — сказала она, тяжело вздыхая.  — Сколько я знаю вас обеих, ни разу и подумать не мог, что вы знакомы друг с другом, — Бильбо чувствовал себя неловко, так откровенно любопытничая, но был не в силах удержаться. Дис и Торин были увлечены разговором с Хэмом, так что они с Родой были почти наедине. Рода вздохнула и опустила взгляд.  — Я знаю ее с детства. Мы познакомились, когда я с родителями ездила в Харботтл, навестить семью матери. Она всегда была такой аккуратной и правильной девочкой, и уже тогда носила сложные странные наряды. Ее родители были уже старыми, гораздо старше моих, и у нее всегда было мало... ну, на самом деле, у нее вообще не было друзей, — на ее глаза навернулись слезы. — Она была единственным ребенком, к тому же очень поздним, и родители ужасно избаловали ее. Мы в целом ладили, когда приезжала, но я бывала там слишком редко, раз в месяц или и того реже. И я не думаю, что у Белли было с кем общаться, кроме меня. Хотя и меня вряд ли можно было назвать ее другом. А потом она вышла замуж за Отто и стала слишком важной персоной, чтобы общаться с такими как я. Ну и ее мнение о Хэме было... — она поджала губы, не договорив, но Бильбо и без того все было понятно. — Мне жаль ее, но сейчас ее поведение действительно просто невозможно. Я бы хотела, чтобы ее жизнь сложилась иначе.  Она бросила печальный взгляд на помост, где судьи, кажется, разрешили все свои разногласия и выстроились в ряд.  — Я и понятия не имел, — пробормотал Бильбо. — Отто был... ну, откровенно говоря, он всегда был забытым ребенком. Родители уделяли все свое внимание его сестрам: Меригольд и Гиацинте. Мы всегда шутили, что он женился на Лобелии только потому, что привык всегда быть в тени женщин.  Они оба посмотрели на аляповатую персиковую фигуру в ряду судей. Лицо Лобелии было красным и выражало крайнюю степень злости.  — Что ж, полагаю, каждый находит себе того, кто ему нужен, — Рода рассмеялась. Она посмотрела на Бильбо, затем многозначительно перевела взгляд на Торина. В ее глазах плясали веселые огоньки. — И я полагаю, ты тоже нашел свое. И я хотела бы знать...  В этот момент Фортинбрас откашлялся и постучал по трибуне, привлекая к себе внимание толпы.  — Дорогие друзья, я рад снова приветствовать вас на Ярмарке в Западной Четверти Шира! Я бесконечно рад видеть здесь всех вас и... — Бильбо закатил глаза, Рода захихикала как ребенок, Хэм покосился на них, как и Дис с Торином, и вскоре они все тихонько посмеивались над витиеватой речью Тана. Наконец, спустя довольно продолжительное время, он заговорил о том, ради чего они все здесь собрались. — Итак, момент, которого вы все так долго ждали, настал!  Он зачитал список победителей под радостные возгласы и хлопки, и один раз даже улюлюканье, когда объявили владельца лучшей свиньи — Ферма Оулфезера. Бильбо сделал себе мысленную пометку в ближайшие несколько дней стараться избегать общества Ирис Боффин. Но в категории садов, цветов и огородов их ждало сразу два сюрприза. Во-первых, помидоры Бильбо проиграли Хэмфасту Гэмджи. Бильбо нисколько не расстроился из-за этого и от всей души поздравил своего друга.  Во-вторых, и это было куда более удивительно, Бильбо объявили победителем в категории «новые сорта» за розы Звезды Дурина... в той самой категории, в которой так хотела победить Лобелия. Раздались бурные аплодисменты, но их компания сидела, не двигаясь. И, как будто это и без того не было достаточно плохо, Хэм обернулся к нему с вопросительным взглядом.  — Новый сорт роз?  Лобелия с помоста смотрела прямо на него пылающим взглядом. Гризельда рядом с ней поправляла прическу, словно все происходящее ее вообще не касалось. Бильбо вздохнул. Зеленая Леди, за что ему это все?