Соленое солнце

— Сука, — повторил он, с ненавистью глядя на Аллен, но она уже поняла, что беда миновала. Она видела это по его глазам. Такие люди, как Лука, быстро заводятся, но и запал теряют с той же скоростью, и Аллен почти физически ощущала, как разряжается накаленная атмосфера, сгустившаяся вокруг них четверых.

— Пошли, Лука, — нетерпеливо сказал Энцо и слегка подтолкнул Лию, стоявшую перед ним, вперёд, как бы указывая ей направление. Лия же, словно не замечая этого, продолжала умоляюще смотреть на прямой и строгий профиль Аллен, которая все так же молча и упорно сверлила взглядом мрачное лицо Луки.

— Идём, — уже раздражённо крикнул Энцо и прибавил смачное витиеватое ругательство. Ему явно надоела вся эта ситуация, и Аллен облегчённо выдохнула, когда Лука, наконец, отвёл от нее тяжелый взгляд и поправил ремень винтовки, висевшей у него на плече.

— Ладно, — буркнул он, отворачиваясь. — Идём. И так кучу времени потеряли.

Переведя дыхание, Аллен облизнула разбитую губу. Во рту у нее стоял привкус крови, перед глазами плавали мутные круги, а руки мелко и противно дрожали, но главным сейчас было то, что Лия, пусть и на время, спасена от домогательств Луки. Конечно, если бы Энцо не вмешался, то парень бы обязательно изнасиловал ее, просто чтобы доказать, что может это сделать, но по крайней мере на какое-то время ее оставят в покое, а Аллен, возможно, успеет придумать план спасения.

Она мельком глянула на Стеффи, бредущую впереди и спотыкающуюся на каждом шагу, и подавила порыв приблизиться к ней и утешить хотя бы словесно. Адреналин, хлынувший в кровь Дуэль, взбодрил ее, и она уже не чувствовала страха — только бешеную ненависть, и это придавало ей сил, чтобы продолжить бороться.

Некоторое время они шагали по лесу молча: Аллен вслед за Лукой, раздражённо раздвигавшим кусты и постоянно чертыхавшимся сквозь зубы, за ними Лия, ступавшая след в след за Аллен, а замыкал шествие Энцо, сопение которого было слышно, наверное, за целую милю.

Аллен даже спиной ощущала, как идущая следом Лия смотрит на нее, но упорно не оборачивалась: ей казалось, что стоит один раз увидеть лицо девушки, расчерченное следами подсохших слез, глаза, наполненные благодарностью и трепетом, ощутить ее слабость, как она сломается, и потому Аллен просто шла вперёд, стиснув зубы и стараясь смотреть на спину идущего впереди Луки, и надеялась, что он ощущает всей кожей, как сильно она ненавидит его, и сознание полноты этой ненависти заставляло ее идти, несмотря на усталость и боль в ногах.

Вскоре лес кончился, и перед ними предстала небольшая возвышенность, покрытая редкими кустами, тропа здесь сужалась до едва заметной, усеянной камнями полоски на земле, и когда они, отдуваясь, преодолели холм и взобрались на вершину, то — Аллен не поверила своим глазам — вдруг оказались на берегу реки — вероятно, той самой, к которой так стремился Монти со своим отрядом — реки, за которой было спасение, столь далёкое от них сейчас.

Широкая бурная полоса воды, извиваясь, текла между крутых берегов, вода весело журчала и пенилась, огибая валуны, которые то тут, то там выступали над поверхностью; на противоположной стороне рос густой лес, а там, где стояли они, берег был отрывистый, переходящий в жёлтый песок внизу и покрытый кустами и травой сверху.

Аллен взглянула на Энцо, который, остановившись, смотрел куда-то вправо, видимо, размышляя, какой дорогой лучше идти.

Теперь, когда конвоиры установили, что Дуэль понимает по-итальянски, они перестали разговаривать вообще, лишь обменивались короткими репликами, большая часть которых произносились шепотом или так быстро, что Аллен не успевала разобрать слова. Вот и сейчас, подойдя к напарнику, Энцо сказал что-то бегло и почти неслышно, на что Лука только кивнул головой. Вероятно, они договаривались о том, в каком месте удобнее переправляться через реку.

Сейчас, по прошествии времени, Аллен безумно жалела, что во время их похода через горы она не вглядывалась в карты, по которым Монти сверял маршрут. Если бы она только знала, в какой стороне мог быть отряд Беллами или где находится мост через реку, если бы понимала хотя бы примерное направление! Но местность, в которую они попали, была ей абсолютно незнакома, и, даже если бы им обеим удалось сбежать, то они бы очень скоро заблудились и умерли с голода.

Аллен усилием воли отогнала безнадёжные, рвущие сердце на части мысли и, наконец, взглянула на Лию, стоящую в двух шагах от нее. Словно почувствовав, что на нее смотрят, Лия подняла голову, и в ее широко открытых голубых глазах было столько боли, мольбы и надежды, что внутри у Дуэль все перевернулось.

Пользуясь тем, что Энцо и Лука о чем-то тихо переговаривались, она сделала шаг вперёд, оказываясь рядом с Лией.

— Ты как? — негромко спросила она, глядя не на Лию, а туда, где стояли мужчины.

Стеффи прерывисто вздохнула.

— Н...ничего... — хрипло ответила она. Аллен посмотрела на нее и тут же отвела взгляд.

— Нам повезло, что вышли к реке, — быстро и тихо сказала она. — Здесь высокие берега, думаю, что мы можем попробовать прыгнуть и уплыть.

Глаза Лии, и без того огромные, расширились, казалось, до предела.

— Но у нас связаны руки!

— Придется рискнуть, — холодно возразила Аллен. — У нас нет другого выхода.

Лия перевела дыхание. Она до сих пор находилась под впечатлением от той жуткой сцены в лесу, которая продолжала стоять у нее перед глазами. Она не поняла ни слова из того, что сказала Аллен Подонку, но, увидев его реакцию, догадалась, что именно произошло. Отчаянное лицо Аллен, ее негромкие слова, ее готовность пожертвовать собой ошеломили Лию даже больше, чем то, что она чудом спаслась от изнасилования, и, пока они шли по лесу, Стеффи все время мысленно возвращалась к случившемуся и задавала себе вопрос — почему Аллен, не колеблясь ни минуты, готова была отдать себя во власть обезумевшего от похоти мужчины? Что двигало ею?

— Ты поняла меня? — быстро спросила Аллен, увидев, что Энцо направляется к ним. Лия, едва сдерживая слезы, кивнула и посмотрела на нее.

— Идем! — не глядя на них, Энцо махнул головой в ту сторону, куда нужно было идти, и отступил, пропуская девушек вперёд. Поскольку берег порос кустарником и высокой травой, шагать тут можно было только след в след, друг за другом, и Аллен теперь оказалась третьей, и, когда она поднимала голову, то неизменно упиралась взглядом в затылок Лии, в ее пропыленные темные волосы, которые чуть шевелил ветер, в ее пропотевшую на спине форменную рубашку, и при виде этих узких плеч, этого затылка, нежных очертаний щеки, заметных, когда она чуть поворачивала голову, у Дуэль внутри все сжималось, и на душе становилось еще тяжелее, она стискивала зубы и, хмурясь, принималась пристально вглядываться в очертания берега, чтобы найти обрыв, с которого можно было бы прыгнуть. Она понимала, что Энцо и Лука начнут стрелять в них, но попасть в движущуюся мишень намного сложнее, чем в неподвижную, и они будут в воде, до которой весьма приличное расстояние, так что шанс у них был, хотя и мизерный.

Так думала Аллен, но они все шли по берегу, а спасительный обрыв никак не попадался. Везде, куда бы Аллен ни посмотрела, берег был сначала крутой, почти отвесный, а потом он неизменно переходил в пологий песчаный склон, и прыгнуть с него было невозможно, потому что обе неминуемо бы разбились о землю или прибрежные камни, которыми густо было усеяно мелководье. Постепенно тропа расширилась, и, в очередной раз бросив взгляд на реку, Аллен заметила впереди, шагах в тридцати-сорока, очертания чего-то темного и высокого, похожего на мост.

Приглядевшись тщательнее, она поняла, что это действительно он — тот самый мост, который сержант Монти рассчитывал найти, когда они, наконец, доберутся до реки, и, переправившись, отправятся на встречу с отрядом Блейка. Тот, пропади он пропадом, долгожданный, недосягаемый сейчас чёртов мост!

Внутри у Аллен все похолодело, когда она поняла, что путь ведёт их не к мосту, а мимо него, потому что Лука и Энцо, остановившись, принялись оживлённо что-то обсуждать, указывая рукой в сторону чуть левее реки, где начиналось плоскогорье.

Лия, воспользовавшись моментом, подошла к Аллен и сказала, глядя не на нее, а куда-то в сторону:
— Это мост, который...?

— Да, — не дослушав, перебила ее Аллен. Она изучала носки своих пропыленных ботинок. У нее не было сил утешать Лию.

— Эй, вы, — крикнул Энцо, махнув рукой. — Все, идём, живее!

Откашлявшись, Аллен бросила взгляд на Лию, которая, растерянно покусывая нижнюю губу, смотрела туда, где бурлила мутная река, и не двигалась с места.

— Лия!

Девушка подняла на нее глаза, налитые таким отчаянием, что Аллен невольно прикусила нижнюю губу, ощутив во рту привкус крови.

— Что? — спросила Лия, словно не понимая, где она находится и что происходит.

— Надо идти, — сквозь зубы сказала Аллен и, не дожидаясь ее, пошла по тропе вперед, впечатывая ботинки в сухую, потрескавшуюся от зноя почву.

Некоторое время они продолжали двигаться прямо, затем Энцо свернул вправо, почти вплотную приблизившись к обрывистому берегу реки. Аллен с тоской смотрела на мост, видневшийся уже совсем близко. В этом месте река сужалась, и Дуэль прекрасно видела противоположный берег, густые деревья, растущие на нем, видела пенистые буруны у опор моста, свинцово-желтую поверхность воды, и все время искала глазами спасительный обрыв, с которого можно было бы прыгнуть. Но дуло винтовки Энцо почти упиралось ей в спину, а впереди шел Лука, и, даже если бы она метнулась в воду, то ее все равно бы успели остановить, да и Лия тогда осталась бы одна, потому что предупредить ее о прыжке Аллен бы никак не успела.

И вдруг что-то произошло. Обостренным чутьем человека, много раз побывавшего на поле боя, Аллен почувствовала, что сам воздух вокруг меняется, становится густым и тяжёлым для дыхания. Она ещё не успела ничего сделать, сознание опасности длилось какие-то доли секунды, но она уже поняла, что происходит, и, инстинктивно приготовилась то ли бежать, то ли падать на землю, она и сама не не знала, а тишина уже сломалась с оглушительным треском, и только спустя пару секунд Аллен поняла, что с противоположного берега реки отчётливо и громко строчит пулемет.

Дальше все разворачивалось очень быстро, почти мгновенно.

Аллен только успела увидеть, как Лука, шедший впереди, оборачивается к ним, и на его плоском лице появляется бессмысленное и одновременно с тем испуганно-удивленное выражение, а потом он начал валиться набок, и в этот момент Энцо заорал сзади: «Ложись!», и Аллен, не успев понять, что делает, рухнула в густую траву, больно ударившись щекой о какой-то камень. Перед ее глазами оказался ботинок упавшего Луки, запыленный, со стоптанным каблуком, и она поймала себя на том, что тупо пялится на этот каблук, в то время как вокруг нее свистят пули и с противным звуком впиваются в землю где-то совсем рядом.

Кое-как перевернувшись, она поискала взглядом Лию, но не заметила ее, а вот Энцо лежал совсем рядом, и по его лицу Аллен поняла, что он в смятении.

Винтовка, которую он, видимо, выронил, бесполезно валялась рядом, и Энцо попытался схватить ее, но Аллен сильным ударом ноги отшвырнула ее в сторону. Он взглянул на нее, словно не понимая, что происходит, и продолжал лежать, прижимаясь к земле. Пулемет все бил с противоположного берега реки, и Аллен ощущала, как пули подбираются все ближе, но вот настала временная тишина, и Энцо, воспользовавшись минутной передышкой, привстал, стараясь дотянуться до оружия. Но Аллен уже не смотрела на него. Извиваясь, как змея, и каждую секунду ожидая новой пулеметной очереди, она поползла в траве к тому месту, где, как ей казалось, должна была остаться Лия. И действительно, девушка была там, она лежала, вжавшись лицом в землю, дрожа всем телом — Аллен пригляделась — вроде бы невредимая, не раненая.

— Ли, — крикнула она, и тут пулемет застрочил вновь, сбивая головки цветов и траву вокруг них.

— Лия!

Стеффи подняла лицо, испачканное пылью, голубые глаза слезились от пыли, губы едва заметно дрожали.

— Нам нужно убираться, — Аллен кивнула в сторону, противоположную от берега. Дико саднили вывернутые назад плечи, лежать было неудобно, болела грудь и колени. От неестественного положения рук заболела шея и спина.

— Давай, — помогая себе коленями, Аллен поползла влево, стараясь двигаться как можно быстрее, чтобы уйти с открытого пространства. Если бы попалась какая-то низинка или хотя бы камень, за которым можно спрятаться! Стебли травы больно хлестали ее по лицу, камни впивались в тело, прикрытое только тканью рубашки, сзади падала трава, скошенная пулеметом, который строчил с перерывами, будто по какой-то заранее спланированной схеме, и Аллен только понимала, что звук этот удаляется, а значит, они могут спастись, лишь бы попалась какая-то впадина в земле, в которую можно залечь.

И тут вдруг, после очередного рывка вперёд, Аллен ощутила, что ее голова, плечи и грудь оказались над пропастью, и, посмотрев вниз, увидела, что перед ней открылся овраг, неширокий, но глубокий, покрытый кустами, редко растущими то там, то тут по его склонам. Не думая ни секунды, она рванулась вперёд, покатилась по мягкому песку, который покрывал склоны оврага, и, приземлившись, на несколько секунд потеряла сознание. Потом, открыв глаза, она увидела над собой голубое небо, а, немного повернув голову — Лия, которая лицом вниз лежала рядом с ней на земле.

Пока Аллен катилась вниз, веревки, стягивавшие ее руки, немного ослабли, но снять их все равно было нельзя. Перевернувшись на бок, а потом на живот, она подползла к Лие и, тяжело дыша, слегка толкнула ее коленом в бок.

— Ли! Лия! Очнись!

Застонав, Лия едва заметно пошевелилась, дернула связанными за спиной руками. Пулемет уже умолк, и теперь Аллен ощутила, какая странная тишина стояла на дне этого оврага — словно весь мир замер, звуки ушли, и от этого безмолвия в ушах едва заметно звенело.

С трудом приняв сидячее положение, Аллен наклонилась к лежащей ничком Стеффи и впилась зубами в веревки, стягивающие руки девушки. К счастью, они были завязаны не очень крепко, и через минуту Аллен удалось ослабить узел, а потом и вовсе стащить верёвку с рук Стеффи. На запястьях четко обозначились багрово-синие следы, пятнавшие белую кожу.

— Лия! — позвала Аллен вновь и сплюнула кусочек веревки, оставшийся у нее на зубах. — Лия!

Лия подняла голову и уставилась на нее ничего не понимающим взглядом.

— Где...? — прохрипела она, поводя плечами. — Где стреляют?

Проигнорировав вопрос, Аллен повернулась к ней спиной.

— Ты должна освободить меня, Лия, быстрее, — она пошевелила руками. — Давай же, скорей!

Спустя несколько секунд она почувствовала, как Лия, шипя от боли в онемевших пальцах, неловко дёргает веревки, стянувшие ее руки, ослабляя узел.

— Хорошо, — обернувшись, Аллен принялась растирать руки, чтобы восстановить кровообращение. — Ты в порядке?

Лия все с тем же ошеломлённым, непонимающим видом кивнула головой и огляделась.

— Тогда давай убираться отсюда, пока этот мудак нас не нашел.

— Какой мудак? — спросила Лия. Аллен кивнула наверх, на склон оврага.

— Энцо. Он, кажется, не ранен и у него есть оружие. Нужно отойти максимально далеко от этого места и затаиться...

Но не успела она договорить, как вдалеке снова раздалась новая автоматная очередь, и обе девушки синхронно прижались к земле. Лицо Аллен, покрытое пылью, оказалось совсем рядом с лицом Лии.

— Бежим, — одними губами прошептала Аллен, и они, пригибаясь, увязая в рыхлом песке, которым было покрыто дно оврага, полупоползли-полупобежали вперёд, слыша только далёкий гул пулеметных очередей и, как им показалось, приглушённые крики, доносившиеся с берега.

Ветки встречавшихся по дороге кустов хлестали их по щекам, но Аллен, бежавшая впереди, даже не придерживала их, заботясь лишь об одном — оказаться как можно дальше от этого проклятого места. Судьба подарила им шанс на спасение, и мост, спасительный мост, был так близко, что, если им удастся продержаться до темноты, они могут попробовать перейти на другой берег. В том, что из пулемета стреляли не фашисты, Аллен не сомневалась, и теперь главной задачей было попасть туда, где находилось это спасительное смертоносное оружие, потому что там их ждали свои.

Когда склоны оврага стали более пологими, а Лия совсем выбилась из сил и потеряла счет времени, Аллен внезапно остановила свой безумный бег и, обернувшись, произнесла с тяжёлым шумным вздохом:
— Все, здесь овраг кончается.

Лия увидела, что ее лицо блестит от свежего пота, а на щеках появились царапины, нанесенные колючими ветками кустарника.

— Давай ты подождёшь меня тут, а я посмотрю, что впереди, — начала Аллен, но Лия, не дослушав, вцепилась в ее рукав, чуть не заставив Дуэль упасть на себя.

— Нет! Я пойду с тобой! — сбивчиво пробормотала она, глаза ее отливали лихорадочным блеском, и Аллен устало вздохнула:
— Хорошо. Тогда пригнись, мы выходим.

Овраг заканчивался довольно пологим подъемом, тоже усыпанным песком и поросшим мелким сухим кустарником. Озираясь вокруг и ежесекундно останавливаясь, Аллен поднялась наверх, высунула голову из оврага, огляделась и тогда уже махнула рукой Лия, чтобы та следовала за ней.

Очутившись на краю оврага, Лия увидела, что поле, вдоль которого текла река (очертания моста виднелись теперь на приличном расстоянии), оканчивается прямо у подножия заросшего лесом холма, и теперь они обе стоят у кромки этого леса. Выстрелы, ещё недавно раздававшиеся вдалеке, затихли, голоса тоже, и оставалась надежда, что им обеим удастся скрыться в этом лесу и переждать до ночи.

— Пойдем, — рука Аллен схватила Лию за рукав и с силой потянула в лес. — Нам туда.

Довольно скоро нашлось и убежище — под огромной скалой, нависшей над змеящейся по лесу тропкой, было что-то вроде впадины, и они забились в эту щель, подтянув ноги к груди, сели, пытаясь отдышаться и надеясь, что, если их будут искать, то не заметят, потому что лес был довольно густой и, по всей видимости, не особо исхоженный.

— Теперь нужно дождаться ночи, — Аллен провела рукой по лбу, и Лия, глянув на нее, увидела оставшуюся на гладкой коже полоску грязи. — Ночью мы перейдем мост и найдем Беллами. Я уверена, что это его бойцы стреляли в нас.

Лия ничего не ответила. Она вдруг вся мелко затряслась, пригнула голову, утыкаясь в колени, и Аллен увидела, как дрожат ее плечи под зелёной форменной рубашкой. Она плакала, но плакала совершенно беззвучно, пытаясь, видимо, совладать с эмоциями, которые теперь, когда они оказались в относительной безопасности, вышли наружу облегчающими душу слезами.

— Ли, — мягко произнесла Аллен, ощутив прилив нежности, которую она должна была подавить в себе и не смогла.

Но Стеффи не отозвалась. Она ещё крепче обхватила руками колени, дрожа всем телом, и Аллен, сама от себя не ожидая, протянула руку и коснулась ее плеча.

— Лия, мы выберемся, обещаю, — Аллен вдруг почувствовала, как нерешительно и робко звучит ее собственный голос. Он даже немного дрожал, словно она боялась его звуком спугнуть маленького хрупкого зверька или птицу, присевшую на ветку в лесу.

— Ну же, Лия, — Аллен придвинулась ближе, неловко обхватывая плечи Стеффи правой рукой. — Ты должна успокоиться.

Стеффи громко всхлипнула и, повернувшись, неожиданно обняла Аллен, уткнулась лицом в пропотевший воротник ее рубашки, прильнула к ней всем телом, и плечи ее затряслись ещё сильнее. От Аллен пахло травой, разгоряченной кожей, металлом, пылью и страхом, но для Лии этот запах, эти объятия, этот успокаивающий шепот у виска были слаще всего на свете. Она с облегчением прижалась лбом к шее Аллен и крепко стиснула руки на ее спине.

Опешив от этого чересчур сильного объятия и того странного чувства, которое Аллен испытала, когда Лия прижалась к ней, Дуэль против воли вдруг обняла содрогающееся в рыданиях тело Лии и, сама того не осознавая, наклонилась и зарылась лицом в пыльные спутанные волосы шатенки.

— Все, все, успокойся, — шептала она, не замечая, как переходит на тот самый голос, которым обычно утешала сына, когда он плакал или ему было больно. Ее ладони ласково гладили Лию по спине. — Все кончилось, успокойся. Мы спасемся, Лия. Ты спасёшься!

Но Лия продолжала так отчаянно цепляться за нее и так тихо, но при этом надрывно плакать, что Аллен никак не могла отпустить ее, и один Бог знает, сколько времени они просидели вот так, обнявшись, на голой земле, возле скалы — может быть, полчаса, может, час, прежде чем Лия немного успокоилась и затихла. В объятиях Аллен она чувствовала себя спокойной и защищённой, ушла дрожь, которая сотрясала все ее тело, и поток слез иссяк так же моментально, как и появился.

Наступила полная тишина.

Оставаясь в объятиях Аллен, Лия ощущала спокойное дыхание Дуэль на своем лбу, а грудью чувствовала биение сердца Аллен, и внезапно она остро осознала, что уже третий раз в своей жизни прижимается всем телом к женщине, заполняющей ее мысли, беспокоящей ее больше, чем кто бы то ни было на земле, и вдруг объятия перестали быть только утешительными, и Лия со всей полнотой ощутила, как органично тело Аллен подходит к ее собственному телу, и какая-то странная волна пробежала по ней, от макушки до кончиков пальцев на ногах, и она шумно выдохнула в шею Аллен, тут же почувствовав дрожь, охватившую Дуэль.

— Ли, — тихий шепот обжёг ее лоб, и Лия слегка отстранилась, приподнимая голову, чтобы встретить внимательный взгляд зелёных глаз, так ярко сияющих на загорелом, покрытом пылью лице.

— Успокоилась? — непривычно мягко спросила Аллен, и, словно поколебавшись мгновение, нежно провела большими пальцами по щекам Лии, стирая с них слезы. Но Лия даже не заметила этого жеста, потому что она вся была поглощена тем, как странно Аллен смотрела на нее в эту минуту: ее лицо было одновременно и встревоженным, и полным сочувствия, и вместе с тем было в ее взгляде что-то ещё, чего Стеффи раньше не замечала, но что взволновало ее так, как ничто никогда не волновало. Ничуть не скрывая охватившего ее желания, Лия смело опустила взгляд и посмотрела на приоткрытые пухлые губы Аллен, которые вдруг шевельнулись, обдав ее горячим дыханием:
— Ты в порядке?

Но Лия не была в порядке. С ней творилось что-то странное, и это странное росло с каждой секундой в геометрической прогрессии, и она сама не знала, что было тому виной — то ли пережитый недавно стресс, то ли факт, что они удачно убежали от смерти, то ли губы Аллен, которые были так близко, их изгиб, мягко-женственный и непреклонно-твердый одновременно.

— Лия, — тонкие пальцы скользили по ее лицу, дыхание Аллен касалось губ, а в ушах как будто что-то тоненько звенело, и Лия вдруг, сама не ожидая от себя, подалась вперёд и прижалась поцелуем к этим губам, и тут же отстранилась, испугавшись, замерла, как олень в свете фар, вся залилась алой краской, и, ожидая неминуемой бури, грозы, которая должна была обрушиться на нее, опустила взгляд, и тут случилось чудо — Аллен, которая до этого сидела, потрясенно глядя на нее, вдруг притянула ее обратно, в свои объятия, и поцеловала теперь сама, властно раздвигая ртом податливые мягкие губы, соленые от недавних слез.

Руки Дуэль медленно скользнули вверх по лицу Лии и оказались в волосах, прижали ее голову ближе, и губы Лии раскрылись, выпуская стон, и обе упали в поцелуй, который длился так долго, что обе потом не могли вспомнить, сколько прошло времени, пока он не закончился. Лия ощущала лишь бешеное биение сердца в груди да сладкое дыхание Аллен, ласкающее, казалось, каждую клеточку ее тела, а сама она никак не могла остановиться, словно ощущала краешком помутненного сознания, что это волшебное, не называемое словами, сейчас прекратится, и нужно будет что-то говорить, смотреть друг другу в глаза, жить дальше, а как можно было жить по-прежнему после такого?

— Стой, — их губы разъединились с влажным звуком, отдавшимся во всем теле, и Лия жадно слизнула последний выдох Аллен, оставшийся на ее губах. Руки все тянулись обнимать, трогать, срывать одежду, ласкать, касаться, но Дуэль уже мягко отстранила ее, глядя из-под длинных ресниц с невообразимой смесью смущения и злости.

— Прости, — заикаясь, пробормотала Лия, все ещё глядя на губы Аллен, которые она только что целовала и пробовала на вкус. Темно-розовые и припухшие, они влажно поблескивали на солнце, и это был ее, Стеффи, след, это сделала она, и ей хотелось повторить поцелуй, чтобы Аллен навсегда запомнила ее губы, но тяжёлый взгляд Дуэль и суровое мрачное лицо остановили Лию.

— Нет, ты не в себе, ты... Ты не понимаешь, что делаешь...- Аллен вдруг резко отвернулась и вскочила на ноги. — Ты испугалась, и поэтому... Это просто страх...

— Аллен! — Умоляюще сказала Лия, все ещё сидя на земле и пытаясь схватить Дуэль за руку, но Аллен отшатнулась, и лицо ее снова стало таким же холодным и бесстрастным, каким всегда было в Абруцци.

— Постой... пожалуйста...

— Давай убираться отсюда, — прервала ее Аллен. Лия увидела, что на ее щеках горят красные пятна, а нижняя челюсть сжата так крепко, что видны желваки по обе стороны лица. Она прятала глаза, и Лия вся похолодела, поняв, что на этот раз, похоже, она действительно все испортила.

— Здесь не самое безопасное место, нужно зайти глубже в лес, — отрывисто сказала Аллен и двинула нижней челюстью, как делала всегда, когда нервничала или злилась.

Поцелуи, каких ещё никогда не было в жизни Лии, продолжали гореть на ее губах, между ног было мокро и горячо, руки тряслись, голова гудела, но все это было неважно по сравнению с холодом, которым веяло от женщины, ещё пять минут назад подарившей ей неземное блаженство, а теперь пытавшейся сделать вид, будто они совершили огромную ошибку.

Аллен отошла немного в сторону от скалы, отвернулась, запустила руки в растрёпанные волосы, будто бы пыталась унять головную боль, и Лия увидела, как напряжена ее спина, покрытая мокрой тканью зелёной рубашки.

Продолжая дрожать, она поднялась на негнущиеся ноги, оперлась рукой на скалу, ощутив боль — острый выступ упёрся ей в середину ладони.

— Аллен, я...

Все ещё стоя спиной, Дуэль бросила на нее быстрый взгляд из-за плеча, и Лия обдало леденящим холодом.

— Тут не о чем говорить, — резко, словно чеканя каждое слово, сказала Аллен, повернувшись на каблуках. — Давай просто сделаем вид, что ничего не произошло. На войне всякое бывает.

— Но я не хочу делать вид, что ничего не произошло! — Воскликнула Лия, но Аллен ее уже не слушала. Повернувшись, она зашагала по тропе так быстро, что, казалось, ей было все равно, следует ли за ней Лия.

Чувствуя, что на глаза снова наворачиваются слезы, Лия последовала за ней.