Соленое солнце

Сентябрь, 1944 год. Апеннины.

Теперь за скалой было абсолютно тихо. Все уже кончилось, но Лия все равно зажала ладонями уши и отошла как можно дальше от страшного места, однако, помимо воли, взгляд ее то и дело обращался туда, в проход, из которого она только что выбралась. Всего пару минут назад за этой скалой Аллен быстро и деловито собрала вещи и, не глядя на Лию, сунула мешки ей в руки, велев уходить, а Лия, как ни старалась, не могла отвести взгляд от Фрэнка, лежащего на импровизированной постели из веток, сооруженной вчера Аллен. С виду он был почти мертв, но Лия знала, что жизнь ещё теплилась в нем, и вот теперь Аллен собиралась оборвать эту жизнь ради их с Лией спасения.

Слез почти не осталось.

Лия бросила взгляд на ожесточенно кромсающую жиденький кустарник Дуэль. Лицо ее, казалось, окаменело ещё больше, глаза запали, складка губ стала совсем жесткой. Она молча рубила тонкие ветки перочинным ножом, который всегда носила на поясе. Вероятно, Аллен собиралась забросать этими ветками тело Фрэнка, после того как она...

Словно почувствовав взгляд Лии, Аллен вдруг обернулась, и девушку поразило ее мрачное, полное тоски лицо. Такой Аллен она ещё не видела, даже в те моменты, когда на их столе умирали раненые, что, в общем-то, на памяти Лии случалось нечасто. Не сводя глаз с застывшей у скалы Лии, Аллен медленно выпрямилась с ножом в руке. Глаза ее сверкали, а вид был абсолютно устрашающий, и Лие даже показалось, что она видит языки пламени вокруг головы Аллен, хотя это было всего лишь солнце, сверкающее в ее золотистых волосах.

— Ты ещё здесь? — прорычала Аллен, делая шаг к Лие, и девушка, повернувшись, бросилась в бегство, плача и стараясь не смотреть назад, добежала до следующего поворота, зажала уши, застыла, отвернувшись, но все равно услышала короткий резкий выстрел, упала на колени и захлебнулась рыданиями, растирая слезы по грязному, окровавленному лицу. Через пять минут Аллен вышла из-за скалы — винтовка висела у нее на плече, лицо было спокойным и невозмутимым — взяла у Лии один из мешков и кивнула на горную тропу, ведущую вверх:
— Пошли.

Она осторожно обошла стоящую посреди дороги Лию, постаравшись не коснуться ее, и решительным шагом начала взбираться на довольно крутой подъем, ведущий к гряде.

Лия, глотающая слезы, последовала за Аллен. У нее все также мучительно болела голова, ее мутило, во рту, казалось, стоял привкус пыли, но страшнее всего было то, что осталось там, за их спинами, где лежал мертвый теперь Фрэнк, обречённый стать пищей диких зверей и хищных птиц. Разве можно было представить нечто подобное в Абруцци, где Лия, улыбаясь, танцевала с ним на широкой, увитой виноградом террасе, под пиликающие звуки каких-то местных инструментов? Тогда был вечер, луна посеребрила море, проделав на его поверхности качающуюся дорожку, и они веселились, и никто не умирал, лёжа на ветках, и никто никому не стрелял в висок, чтобы спастись самому.

Сквозь застилающие глаза слезы Лия посмотрела на спину размеренно шагающей вверх Аллен. Та ни разу не обернулась и шла наверх так же спокойно и бодро, как и по ровной поверхности. Пыльный хвостик болталась по плечам Дуэль, ноги в ботинках уверенно ступали между камнями. Она выглядела надёжной и непоколебимой, и Лия очередной раз задала себе вопрос, как так получилось, что они обе оказались в столь безвыходной ситуации, одни, в горах, и главное — что им делать теперь, двум женщинам с одной винтовкой и четырьмя патронами, оставшимся без карты и средств связи, в местности, забитой немцами? Они с Аллен ведь не следопыты и не солдаты, а обычные врачи, толком не умеющие воевать, и припасов у них хватит на пару дней, и даже Аллен, при всем ее мужестве и стойкости, не справится, если им придется вступить в открытый бой с врагом. Да и с чем вступать? С четырьмя патронами?

Но прошло не менее получаса перед тем, как Лия решилась догнать Аллен, поравняться с ней и задать вопрос, мучающий ее больше других.

Они уже вышли на гряду и оказались на вершине, с которой ещё вчера Монти и другие обозревали долину. Путь, избранный отрядом, был теперь им заказан, и идти нужно было так, чтобы не натолкнуться на немцев, поэтому Аллен остановилась возле большого камня, заслоняющего их, стоящих на вершине, и, кусая губы, о чем-то напряжённо думала.

Лия встала рядом с ней.

— Что нам теперь делать? — робко спросила она, взглядывая на хмурое лицо Дуэль. За прошедшие сутки Аллен осунулась, ее смуглая кожа побледнела, и она казалась еще более худой: рубашка висела на острых плечах, как на гвоздиках.

Она, не отвечая, стояла очень прямо и смотрела туда, где посреди широкой долины текла большая река, выглядевшая отсюда как широкая серая лента. Деревушка, которую Лия увидела ещё по дороге к ущелью, краснела крышами вдалеке. Вид был сказочный, но эта долина только выглядела мирной и необитаемой. Там, внизу, была смерть, и Лия знала это.

— Аллен...

Словно очнувшись, Аллен перевела глаза на Лию.

— Что?

— Что нам делать? — переспросила Лия неуверенно.

Аллен перебросила косу с одного плеча на другое.

— Смотри, — она указала пальцем на реку. — Сержант планировал перебраться через реку в самом узком месте, затем перейти вот тот холм. За ним должна быть железная дорога. У меня нет карты, но в любом случае идти нам туда.

Лия с ужасом посмотрела на долину. Путь, который им предстояло пройти, не был очень уж долгим: сержант с отрядом собирался преодолеть его за два дня. Но впереди были холмы, низины, кустарники, перелески, а ещё — река, которую придется переплывать, если они не найдут мост, и, возможно, немцы. И даже если они найдут этого самого Беллами Блейка с его отрядом, то где гарантия, что они не попадут в новую засаду, устроенную немцами?

— А поезд, на который хотел успеть Монти? — спросила Лия, откидывая с лица спутавшиеся темные волосы. — Мы на него не успеем?

Аллен медленно покачала головой.

— Из-за засады мы потеряли день пути, поезд должен быть сегодня вечером, так что на него мы точно не успеем. Нужно искать Блейка, Монти говорил, что он будет дислоцироваться вот за теми холмами. Если ничего не случится.

Вот именно, подумала Лия. Если ничего не случится. Но шансов на это было мало. Особенно если учесть, что из их тандема слабым звеном была именно она. Аллен, наверное, проклинает судьбу, что из всего отряда Монти ей «посчастливилось» оказаться в паре именно с Лией, более привычной к каблукам и платьям, чем к хождению по горам в грубых армейских ботинках. Вероятно, в голове Аллен сейчас мелькают мысли о том, какая Лия никчёмная и глупая и о том, как ей придется постоянно опекать бесполезную медсестричку, которая даже стрелять как следует не научилась...

Но по лицу стоящей рядом Аллен нельзя было ничего сказать. Она, медленно поворачивая голову, осматривала долину и казалась совершенно спокойной, словно они сейчас не находились в смертельной опасности, а гуляли где-нибудь в окрестностях Абруцци, ожидая, пока настанет время обеда.



Потом взглянула на Лию и заметила, что та пристально смотрит на нее.

Июнь, 1944 год. Абруцци.

После обеда у больных всегда был «мертвый час», а врачи и медсестры собирались в небольшом кабинете, чтобы отдохнуть и попить чаю. Лия, Ира и ещё одна медсестра, Найла, сидели за столом и как раз разливали кипяток по чашкам, когда в комнату вошла Аллен в своем неизменном белом халате, надетом на военную форму. Она казалась ещё более взбешенной, чем обычно: это проявлялось и в том, какой разъяренный взор она бросила на девушек, и в ее движениях — резких, рваных, когда она открыла шкафчик и принялась что-то в нем переставлять, громко стуча бутылками и пузырьками.

Веселая беседа и смех тут же стихли, в комнате воцарилась гробовая тишина. Лия и Ира переглянулись, а Найла сделала предупреждающий жест — девки, молчите.

Аллен продолжала ожесточенно рыться в шкафчике, затем перешла к другому, и повторилась та же история: громыхание, раздражённое шипение и стук пузырьков с лекарствами. Лия посмотрела на ее спину, которая, казалось, излучала обиду и гнев, и выпалила, не успев подумать:
— Вы что-то ищете, капрал?

Ира закрыла лицо рукой, а Найла изо всех сил пнула Лию по голени, но было поздно — Аллен медленно повернулась, выпрямляясь и пронзая Лию взглядом огромных зелёных глаз.

— Что? — подняв брови, спросила она с наигранным спокойствием. Лия закусила губу.

— Я спросила, вы что-то ищете? — повторила она уже менее храбро.

Аллен скривила губы в издевательской усмешке.

— Хорошо, что вы спросили, медсестра, потому что да, я ищу сульфапиридин, который должен быть на этой полке, а его там нет!

Она ткнула пальцем в шкафчик, от которого только что отошла.

Лия поднялась из-за стола.

— Позвольте спросить, зачем он вам? — дерзко спросила она, не обращая внимания на шиканье дергающей ее за халат Ира.

Аллен, казалось, даже побледнела от такой наглости.

— Зачем? Вы меня об этом спрашиваете?

Лия подошла к ней ближе и увидела, что кулаки опущенных рук Аллен крепко сжаты, а грудь под белым халатом тяжело и быстро вздымается. Она готовилась к взрыву.

— Да, зачем?

— А как вы думаете, медсестра Стеффи, зачем мне мог понадобиться сульфапиридин? — обманчиво спокойным тоном спросила Аллен. — Может быть, если бы вы пошевелили своими куриными мозгами, то догадались бы! Хотя что я говорю, у курицы явно больше мозгов, чем у вас!

Теперь Лия стояла прямо перед ней, голубые глаза неотрывно смотрели в зелёные. От Аллен исходили волны ярости, которые, казалось, можно было ощутить физически.

— Мозги у меня, может, и куриные, а вот со зрением все в порядке, — не отрывая взгляда от Аллен, Лия не глядя протянула руку и достала из шкафчика небольшой прозрачный пузырек с сульфапиридином.

Потом подняла его на уровень глаз и слегка встряхнула.

— Чего не скажешь о вас, капрал, — проговорила она, мило улыбаясь.

Нижняя челюсть Аллен так и ходила ходуном, губы подрагивали, и Лия приготовилась к волне ярости, которая должна была ее накрыть после этих слов. Однако Аллен продолжала молчать и лишь сверлила Лию ненавидящим взглядом. На несколько секунд в комнате воцарилась тишина.

— И если вы собираетесь дать это О'Кифу, то вы опоздали. Я уже сделала укол рано утром, — Лия слегка приподняла уголки губ в издевательской усмешке и протянула Аллен лекарство.

Выхватив из ее рук пузырек, Аллен пулей вылетела из кабинета, громко хлопнув дверью.

Ира и Найла одновременно издали облегченный вздох, а Лия на дрожащих ногах добрела до стула и рухнула на него.

— Ну, ты даёшь, Стеффи, — Ира, улыбаясь, похлопала ее по плечу. — Я чуть не умерла от страха. Видела ее? Она от злости даже не знала, что сказать!

— Да уж, видела, — пробормотала Лия. — Теперь я буду спать с открытыми глазами, а то она меня во сне прирежет.

Сентябрь, 1944 год. Апеннины.

— Ладно, идём, — едва глянув на Лию, Аллен принялась спускаться с холма.

— Стой! — Лия перехватила ее за руку, останавливая.

Аллен изумлённо глянула на пальцы Лии, обхватившие ее рукав, а потом резким движением стряхнула их.

— Не прикасайся ко мне, Стеффи!

— Аллен, подожди, — Лия набрала воздуха в грудь. — Ты уверена, что нам стоит идти напрямик?

Она оглянулась назад, туда, где из ущелья до сих пор поднимался белый, едва заметный дым.

— А немцы? Они могут быть тут повсюду! У нас всего четыре патрона, Аллен!

— И? Ты предлагаешь остаться здесь, ожидая смерти? — Аллен нахмурилась.

— Но когда начальство узнает, что Монти не соединился с отрядом Блейка, то поднимет тревогу! Нас будут искать.

Аллен помолчала, словно обдумывая ее слова.

— Лия, мы на войне, очнись! — наконец, сказала она жёстко. — Кто нас будет искать? Эта долина нашпигована немцами, и те, кто придет сюда, будут сражаться, а не заниматься поисками горстки солдат! Нам нельзя оставаться здесь, разве ты не понимаешь? Нужно идти и как можно быстрее!

— Я боюсь, — честно призналась Лия, глядя ей в глаза. — Я никогда в жизни ещё так не боялась. Мне почему-то кажется, что мы обе умрем здесь, в этой долине.

Аллен некоторое время молчала, пристально изучая лицо девушки. Потом надменно вздернула темную бровь.

— Это нормально — бояться на войне, — сказала она. — Всем страшно. Но нужно делать то, что мы должны делать. Наш долг сейчас — добраться до отряда Блейка и доложить о судьбе Монти и остальных.

Лия горько усмехнулась.

— По тебе не скажешь, что ты боишься. Я сто раз видела, как ты под огнем лечишь людей, так, словно находишься в операционной, а вокруг не стрельба и поле боя, а обычная больница.

Аллен приподняла подбородок.

— Я тоже боюсь, Лия, — сказала она спокойно. — Просто лучше скрываю это, чем ты. И потом, тому, кому нечего терять, смерть уже не так страшна...

Она явно собиралась сказать что-то ещё, но оборвала себя, отвернулась, глядя куда-то в сторону. Лия же могла только ошеломлённо молчать. Что же такое потеряла Аллен, раз она считает, что ей уже не страшна даже смерть?

— Ладно, идём, — спустя минуту сказала Аллен и кивнула на долину. — Давай за мной.

Вздохнув, Лия поудобнее перехватила мешок и принялась спускаться за Аллен.